- Жаль, - вздохнул супруг, все еще не теряя надежды, что вторая половина останется дома. – Я думал, ты моя боевая подруга, а ты…
Зинаида поморщилась, усмехнувшись:
- Кто? Боевая подруга? Я тебя умоляю! Скорее уж запасной аэродром, куда ты возвращаешься после разных полетов… Или залетов – так точнее. Как налево, так и направо.
Они спорили еще долго, пока, наконец, не поняли, что, если не прекратят, то опоздают на юбилей Авдотьи Макаровны.
Стерхов не помнил, когда ему последний раз доводилось быть на корпоративе вместе с супругой. Выискивая среди коллег тех, кто пришел, как и он, со своими половинками, он пропустил первые тосты и здравицы.
И бог с ними, со здравицами, так ведь не нашел ни одну пару!
Он оказался единственным, кто пришел с женой. Отчего-то подобная «исключительность» его расстроила. Да так, что первые три стопки он «замахнул» практически не закусывая.
Зинаида же веселилась, непринужденно болтая с общительными медсестрами о всякой ерунде. Тосты в честь юбилярши чередовались с музыкальными паузами, сексапильные официантки едва успевали менять на столах графины с водкой и кувшины с пивом. «Бенефис» главврача крутился подобно колесу обозрения при ускоренной съемке.
Всем было весело, только Стерхов откровенно скучал посреди этого праздника жизни. До тех пор, пока не увидел за соседним столиком своего давнего однокурсника, гинеколога Харитона Покровского.
Илья напрягся: вот кому он должен задать пару-тройку откровенных вопросов! Давно мечтал - жуть, как хотелось. Даже не хотелось – распирало. А после выпитого стало совсем невмоготу.
Подняв свое ставшее не совсем послушным тело, доктор нетвердой походкой направился к столику Покровского.
Пока шел, думал - расплещет, не донесет вопросы до адресата.
Кем бы он точно не смог работать в этой жизни, так это гинекологом. Стопудово! Поскольку безучастно смотреть «туда» невозможно. Да еще по тридцать раз за смену. Не только смотреть, но, черт возьми, и… прикасаться.
А ведь многие могут! Ведущие светила акушерства и гинекологии – как ни странно, мужчины. Но как, скажите, как!
Этого Стерхов понять не мог!
Все великие словно слились для него сейчас в худосочную сутулую фигуру Покровского, безучастно стягивающего губами со шпажек зеленые маслины.
Они когда-то дружили. Однако после пятого курса всегда покладистый и безобидный Харитоша вдруг проявил характер и подал на гинекологический поток. Сколько ни уговаривал его Илья – бесполезно. Никакие аргументы, казавшиеся Стерхову железобетонными, однокурсника не убеждали.
Так их дорожки разошлись. Илья остался на терапевтическом, а Покровский лихо встроился в систему «роддом - женская консультация -гинекологический стационар», и чувствовал себя при этом, надо признать, достаточно комфортно.
Илье были известны подобные истории – со временем мужчины уходили из гинекологии, становясь освобожденными организаторами (главврачами, заведующими поликлиник, даже министрами здравоохранения), но Покровского подобная стезя, видимо, не прельщала. Он добросовестно принимал роды, делал аборты, оперировал кисты, кесарил…
Стерхов ждал – вот-вот еще немного, и Харитоша бросит это дело, одумается, дескать, «поматросил» и хватит… Ан, нет, все продолжалось.
Стоя в нерешительности несколько секунд позади бывшего однокурсника, Илья поймал себя на том, что не знает – как начать разговор.
Решил пойти проторенным путем – усевшись рядом, налил в подвернувшуюся стопку «Русского стандарта», предложил Покровскому, но тот отказался.
Когда жгучий алкоголь побежал по пищеводу, как огонь – по бикфордову шнуру, Илья поинтересовался:
- Как простата, Харитон?
- Функциональна, - деловито ответил Покровский, словно ждал подобного вопроса все эти годы. – И ты туда же… До чего вы все одинаковы в своем любопытстве, я просто диву даюсь.
- А как не любопытствовать, - вспылил разгоряченный спиртным Стерхов. – Если ты манипулируешь в такой области, куда простые смертные мужики смотреть спокойно не могут. И не должны, в принципе! Ты прикасаешься к тому, от чего нормальные… особи мужеского полу начинают дышать иначе. Теряют контроль над собой… А ты и смотришь, и щупаешь, пардон, и… даже проникаешь… И ваще… Ладно бы однократно… Ты ж за неделей неделя, за месяцем месяц… Как у тебя получается? До сих пор нет аденомы? Ты что, не мужик?
Тяжело вздохнув, однокурсник взглянул на него так, как смотрят на приближающуюся тучу, гадая - мимо пронесет или дождем разразится.
- Ты еще спроси, хватает ли у меня сил на жену после этого.
- И спрошу, - продолжал наступать Стерхов, не почувствовав подвоха. – Так как? Хватает?
- У нас полная гармония в постели, - сообщил доверительно гинеколог. – Хочешь – верь, не хочешь – не верь.
- Она тебя не ревнует, - криво усмехнувшись, поинтересовался Илья, - к твоим пациенткам? Не у каждого мужика такие… возможности.
Ответ однокурсника до сих пор звучит у доктора в ушах:
- Представь себе, она мне доверяет. А на своих пациенток я смотрю исключительно как на пациенток и не более того. Никаких гендерных преград, барьеров! Они для меня – не женщины. Если я почувствую, что начинаю реагировать как-то по-другому, уйду из профессии. Это приговор, понимаешь. Иначе сгоришь, пеплом изойдешь.
Стерхов несколько раз мотнул головой, тщетно пытаясь протрезветь:
- Погодь, а какой тогда у тебя… ваще… интерес? Если не …это!
Покровский сложил губы в трубочку и, качая головой, протянул:
- У-у-у-у, как все запущено! Гляжу, ты совсем нарезался. На полном серьезе считаешь, что другого интереса быть не может? А появление на свет новой жизни? Ее зарождение, внутриутробное развитие… Это ты совсем сбрасываешь со счетов? Между прочим, это философия, брат! Женщины – совсем другие люди, у них все другое: психология, система ценностей, приоритеты… Да что я говорю… Я сейчас скажу банальность, но… будь моя воля, я бы мужиков никуда не пускал: ни в Думу, ни в президенты… Меня воспитывали мать с сестрой, отца я так и не увидел, он бросил нас.
Налив себе еще стопку, Стерхов приложил палец к губам:
- Можешь дальше… не продолжать. Я тоже очень… люблю женщин, и, как могу, делаю их счастливее…
- Знаю я, как ты это делаешь, - махнул рукой однокурсник. – Это чистой воды эгоизм. Ты намного больше получаешь, чем отдаешь…