День клонился к закату и макушки подсолнухов тянулись к уходящему солнышку. Надо же какая привязанность, за солнцем тянутся. Стояли бы себе и стояли спокойненько, нет, они аж вытянулись все, да не только маковки, а прямо с листочками.
Тут еще один фрукт оказался интересным. Дело в том, что он ни с кем рядом расти не хочет, только бы он один и был. Во, дела! В прошлом коду их всех, таких же как и он, посадили вместе рядком в палисаднике, так он не только не расцвёл, он расти перестал, когда всегда был просто высоченный.
Да и нынче вот, посадили его с краешку у калитки, не одного конечно, еще двоих в нему подселили, так и тут вроде стал капризничать, не растёт, тормозит явно. Пришлось провести в ним воспитательную беседу, ну нельзя же быть таким эгоистом.
Вроде помогло, поднялся немного и даже бутоны показал, но всё равно не такой как всегда. Придется на будущий год посадить его отдельно, посмотрим тогда. Да что смотреть, один-то он распустится во всей красе. Вот ведь чудеса какие тут происходят. Чего только не насмотришься.
Поливать приходится часто, жара стоит жуткая, а они еще тут капризы какие-то свои устраивают. От такой жары даже электричество в доме не выдержало, отключилось на самом интересном месте. А у деда сразу вывод - диверсия. Пришлось возразить.
- Да ну тебя, так уж прямо и диверсия, хотя ничего удивительного, вон времена какие лихие опять наступили, почище девяностых. Надо Дмитревне позвонить, узнать, есть ли у них свет.
На звонок она ответила сразу, раньше всё ждать приходилось, а тут - надо же, может и впрямь диверсия. Вон их сколько сразу обьявилось, диверсантов этих, да прямо ведь среди своих. Хотя чего только за деньги не сделаешь.
Живет народ плохо, просто ужасно, а кабы получше, по человечески, так может и не было бы такого срама. А то ведь как в каменном веке живём, всё с лопухом под кустом, канализации нет, даже за деньги не сделаешь.
Вот и буйные соседи у нас что-то притихли, не иначе завербовали их, а то откуда у них сразу пошло - и забор, и крыша, и пристройка, зарплаты-то у них не велики, значит завербовали, да прямо всю семью разом, потому как и с кем не общаются.
Тут новые соседи появились, им по возрасту ровня, они сначала вроде перекидывались словом, а потом даже здороваться перестали. Да что там здороваться, на другую сторону переходят, как только завидят друг друга.
У Дмитревны свет был, значит не диверсия, а то бы сразу у всех погасло разом, кабы диверсия. Значит до нас еще не дошло такое дело. Да и что у нас им делать, этим диверсантам, у нас ничего ценного для них. Разве только жизнь нарушить.
С Дмитревной завязался разговор, давно не созванивались, накопились новости. У неё внук приехал, она была рада, потому как живет он у неё далеко, и видятся теперь только летом.
Созваниваются конечно, но что эти звонки, а тут живьём так сказать. Правда приехал он не надолго, скоро уже и обратно, потому как у отца отпуск заканчивается.
- Дмитревна, а мы смеемся, хотя ничего смешного нет конечно, но вот дед так как-то сказал, и получилось.
- Чего вы смеётесь?
- Говорим свет погас, наверное диверсия, в ногу со временем идем, а тут еще одно.
- Чего?
- Так на будущий год у нас юбилей, говорю деду надо у детей подарок просить. Он и предложил.
- Чё он предложил?
- Две путёвки в Малышково. Правда там только инвалидов берут, значит он один поедет, и как он тут не пошутил.
- Как?
- Думала скажет подходи, сделаю. Вот и смеёмся. Кажется досмеёмся.
- Почему?
- Да смех-то какой-то не совсем весёлый.
- Ничего не поделаешь, жизнь такая наступила.
- Да, уж.
- А ты чем щас занимаешься?
- Кашу варю. Вернее сварила, оставила преть, жду будильник когда прозвенит. Я теперь так делаю, чтобы не проворонить.
- А какую кашу варишь, на молоке?
- Нет, просто гарнир, рис с сосисками, отварим потом. Молоко теперь какое-то странное, даже по коробке видно, что варить не получится, так что гарнир.
Тут зазвенел будилник.
- Вот. Слышишь? Звонит, идти надо. Не прощаюсь, звони.
- Ладно,беги.
- Ну, ты даешь.
- А чё?
- Так беги говоришь. Какое тут беги, доползти бы, отбегали своё давно.
- Ну, ладно, иди.
- Вот, это другой дело. Пока. На созвоне.
- Пока.