Глава 13. Тупик
Внутри вездехода, на котором Крински не заметил ни колес, ни гусениц, оказалось весьма просторно. Никаких выпирающих из стенок элементов управления, никаких переборок. Только небольшой пульт в носовой части и два мешка или подушки, одна впереди, другая сзади. Хахи расположился на передней, расставив ноги, и сидение, подобно гостевой сидушке Гобыша обняло его тело. Крински не без интереса сел в заднюю, она тут же преобразовалась в невероятно удобное ортопедическое кресло.
«Это они хитро придумали, — подивился георазведчик. — Подстраивающаяся мебель для полиморфов-эбрайлов».
Грог Хахи коснулся пульта, машина легко завибрировала и тронулась. Затем эбрайл повернул свою шлемоподобную голову к человеку и спросил:
— Правда ли, что хуманы построили от десяти до семидесяти заводов и исследовательских поселений за двадцать лет?
Что ж, это был не секрет, Низшие и бродяги давно разнесли вести о людях по всему Иднишу и далеко за его пределы. А вот разброс количества баз в вопросе Хахи говорил о том, что информации о хуманах у макматуба не так уж много и черпают они её из сомнительных источников.
— Правда, — ответил Крински.
Он решил не говорить ничего, о чем прямо не спрашивают. Но Грог уже резко сменил тему:
— Город Орли-ма — гордость клана Макматуба. Нигде не найти такой функциональной архитектуры. Всё для жизни: контуры циркуляции пищи, материалов, любых предметов. И всё для производства: заводы Орли создают самую удобную и долговечную технику, самосборные здания, оружие.
Он еще много говорил об особенностях технологий макматуба, часто используя термины, которых Крински не знал и даже не слыхал, будто они были из другого языка, не инци. В его речи отсутствовали присущие эбрайлам междометия и эмоциональное усиление, однако по смыслу она походила на рекламную презентацию.
В узкие окошки, похожие на прорези в лицевой броне Хахи, Крински увидел груды обломков на месте домов и садов. Рекламная вводная будто контрастировала с окружающим видом.
«Значит, уничтожать вы умеете не хуже, чем созидать», — подумал георазведчик.
— Грог Хахи, — сказал Крински, воспользовавшись паузой своего гида. — Позволишь ли спросить тебя кое о чем?
— Ты можешь задавать любые вопросы о Макматуба, на каждый из них найдется ответ у Грога Хахи.
— Зачем вы разрушили район Пятьдесят один?
— Очень хорошо, что ты спросил, юный хуман, — немедля ответил Хахи. — Район Пятьдесят один и его жители не выдержали натиска Хаоса, проиграли ему. Поэтому мы уничтожили его, движимые великим Замыслом. Замысел, — он выразительно помолчал, замерев. — Это путь, который ведет нас ко всеобъемлющему Порядку. Через борьбу с Хаосом и организацию разрозненных элементов в стройную систему.
Крински понял, что Грог перешел к раскрытию основ идеологии Макматуба, но сейчас его больше интересовало объяснение событий, в результате которых он сам чуть не стал кучей разрозненных элементов.
— Я видел, что район сильно обветшал, видимо, это и значит, что он проиграл Хаосу. Но почему вы не навели там порядок, не починили всё? Зачем было рушить? Тем более, там оставались жители! Сколько их погибло под завалами!
Хахи коротко кивнул и повернул голову вперед. Крински увидел, что они въезжают в ворота в массивной стене города. Макматуба неспешно повез его по чистой просторной улице, по которой проплывали редкие машины и ковыляли не менее редкие членистоногие прохожие. Крински увлекся рассмотрением ровного ряда зданий, подогнанных друг другу настолько плотно, что казалось, будто это одно длинное строение разной высотности. Впрочем, возможно, так оно и было.
— Потерянные не играют существенной роли, — сказал Хахи.
— Что? — глупо спросил Эдвард, отрываясь от окошка.
— Потерянные. Существа, которым никогда не приобщиться к Замыслу в силу своей природной ущербности. Они если и не служат Хаосу напрямую, то уж точно не могут ему долго противостоять. Они обречены на поглощение Хаосом, а зачастую и подпитывают его. Как и в случае с районом Пятьдесят один.
— Тогда зачем вы построили для них жильё? Это же какой-то абсурд!
— Ты совсем молодой и нетерпеливый, хуман. Хочешь сразу всё понять. Все ли хуманы такие?
— Не все, — буркнул Крински, снова отворачиваясь к окну.
— Макматуба следуют Замыслу, но это нелёгкий труд. Он требует умения, упорства и преданности. Эбрайлу нужно многое познать и многого достичь чтобы стать Макматуба. Многие хотят примкнуть к нам, ибо Порядок — поистине завораживающее будущее. Да, многие. Но не все нам интересны, далеко не все.
— Причем тут смерти потерянных?
— Пригороды Орли — все сто пятьдесят четыре района — это фильтры. Если район процветает, его старейшины и лучшие мастера вступают в клан.
— А если район хиреет, вы уничтожаете его?
— Естественно. И строим на его месте новый. И никакой страх не удерживает бродяг от того, чтобы заселиться в эти новые прекрасные дома, где нет Низших и бандитов, где вдоволь еды и воды и даже развлечений.
— Теперь понятно, — Крински даже удивился, что цинизм такого способа пополнения рядов макматуба уже не ужасал его. — Значит, вы не помогаете жителям пригородов, потому что хотите посмотреть, как они выплывут сами. И если они организуются, изберут власть, научатся ремонту и производству, освоят вашу инфраструктуру… А что если победители откажутся вступить в клан?
Хахи склонил голову на бок, затем на другой, рассматривая человека.
— Сколько тебе лет, Крински? — спросил он.
— Э, двадцать шесть, а что?
— Ты можешь Изменяться?
— Почему ты спрашиваешь?
— Можешь? Я слышал, что хуманы не Изменяются, это правда?
— Правда. Мы сильны не этим.
— Ты молод, смертен и очень ограничен. Только такие существа могут сомневаться, перешагивать ли на новый уровень. Ведь еще и на своём они не всё испробовали, не всё надоело. Поэтому мы следим, чтобы у власти в пригородах вставали эбрайлы, способные Изменяться. Для любого из них стать членом Макматуба — путь ко внутреннему обогащению.
Эдвард хмыкнул и рассеянно уставился в окно. Почему слова эбрайла показались ему обидными? «Значит, я не стремлюсь ко внутреннему обогащению? Нет, не это он имел ввиду. Это чисто эбрайлская проблема — всё вокруг уже избито, изжито, и, вроде как не к чему стремиться…»
— Хахи-ма, — спросил он, вновь оживившись, — а внутри Макматуба есть уровни? Какие перспективы у нового адепта?
— Мы о многом поговорим, Крински Хуман. А сейчас мы приехали. Ты мой гость, а гость Грога Хахи — почетный посетитель для всего клана. Я позабочусь, чтобы ты комфортно расположился в Орли.
Гостевые апартаменты поразили Эдварда. Огромная идеально чистая комната со сводчатым потолком и матово-серыми стенами на Корабле сошла бы за крупный конференц-зал. Жилых помещений такого размера на «Протее» не водилось даже в элитном сегменте. Ощущение простора усиливало почти полное отсутствие мебели: только три-четыре уже знакомых аморфных «мешка» да косая тумба с пультом и большим экраном над ней (как пояснил Хахи, это был стандартный компьютер).
Грог Хахи помог георазведчику настроить голосовое управление комнатой и предложил перекусить. По команде хумана из пола выдвинулся стол с плошками, наполненными салатом, фруктами, дымящимися кусками, судя по запаху, чего-то мясосодержащего. Что ж, такие игрушки есть и у людей.
— Теперь я вижу, что Макматуба в твоем лице, Хахи-ма, весьма гостеприимны, — сказал Крински, отведав угощений. — Но скажи, чем я заслужил такой почёт и внимание?
Хахи уже давно преобразовался: на лицевой части головы исчезли роговые пластины, обнажив бугристую, по-своему красивую морду.
— Ты ведь разведчик, Крински? — спросил Хахи. — Ты пришел, чтобы разузнать о Макматуба. Я тебе расскажу. А ты взамен расскажешь мне о клане Хуман.
— О, — Крински кивнул.
В этом заявлении было что-то необычное. Вроде выглядит как справедливая сделка, но… Когда клановик хвастает своим кланом, это выглядит естественно. Интересоваться чьим-то другим нехарактерно для эбрайла. Обычно они думают и говорят только о себе. Подвох? А может, наоборот, всё лучше, чем можно было представить, и Макматуба делает первые шаги к заключению союза? Сомнения прервал Грог Хахи, спросивший, как показалось Эдварду, с оттенком торжественности в голосе:
— Готов ли ты узреть факты о клане Макматуба своими глазами?
— Сначала я хотел бы убедиться, что с моим вездеходом всё в порядке, если позволишь, Хахи-ма.
— Разумеется, — Грог плавно кивнул. — Мы с этого начнем: я покажу тебе гараж-мастерскую, куда доставили твой транспорт.
Ехать оказалось недолго, но дорогой Грог Хахи не преминул похвастаться машиностроением Макматуба. По его словам в Орли работали сотни больших и малых заводов и мастерских, а транспорт и роботы клана высоко ценились всеми, кто имеет хоть немного разума.
Гараж оказался просторным и настолько чистым, что слово «гараж» к нему как-то совсем не шло. Ни тебе масляных пятен, ни ветоши, ни старых запчастей или мусора. Скорее уж, лаборатория. Интерьер давал понять, что идеи о стремлении к Порядку для работников мастерской не пустые слова. Каждая вещь находилась на своем месте, и сами эти места — стойки, полки, шкафы — располагались максимально удобно.
Вездеход Эдварда стоял посреди помещения, а вокруг него перебрасываясь резкими выкриками суетились трое макматуба. Они ещё сильнее, чем Грог Хахи, походили на крабов: у того хоть верхний торс был более-мене человеческий.
— Это Эдвард Крински Хуман, — представил георазведчика Грог Хахи, — он хозяин транспорта.
Макматуба живо зацокали по полу, подходя поближе.
— Хуман, — повторил один из них.
— Мы посмотрели твою машину, — сообщил второй.
Затем он махнул одной из рук и на стене гаража высветилась схема вездехода. Это поразило и несколько встревожило Эдварда.
— У вас есть чертёж? Но откуда?
— Сканер, — пояснил эбрайл и, видимо, посчитав это объяснение исчерпывающим, продолжил: — Мы твою машину модернизируем.
— Заменим двигатели и энергоёмкости на используемые в Орли, — подключился третий механик. — А еще поставим набацикунаб.
— Чего? — вскрикнул Эдвард. — Погодите, мне не нужен никакой наба… и модернизация не нужна!
— Не следует тревожиться, Эдвард Крински, — мягко прогудел Грог Хахи. — Работа займёт несколько дней, я буду тебя возить на своем вездеходе, мы обо всём поговорим, ты всё посмотришь. А в конце получишь машину, какой нет ни у одного хумана, это уж точно.
— Да, — подтвердил первый техник. — Это точно.
Крински ошарашенно смотрел на эбрайлов, не зная что сказать. А с другой стороны, чего он напрягается? Макматуба — цивилизованный клан, в своём госте хумане здесь явно заинтересованы и, пожалуй, действительно потребуется не меньше недели, чтобы собрать достаточно информации.
— Что такое набацикунаб? — спросил он.
Из мастерской они поехали на какой-то завод. Грог Хахи без устали вещал о преимуществах производства Макматуба, умудряясь не раскрывать деталей. Зато он красиво связывал технологии и идеологию. Кем бы ни был этот их Закон, он явно был технарём.
— Я слышал, что на орбите планеты у хуманов огромный флот, — сказал Хахи, когда они присели передохнуть в небольшой комнатке в недрах завода. — Правда ли это?
— Ну, не совсем так. Флот у нас не большой и весь вертится вокруг флагманского звездолёта.
Грог Хахи резко шевельнул всеми конечностями, будто внезапно разбуженный скорпион.
— Звездолёт? Это, наверное, тот самый большой корабль. Он может достигать других звёзд?
— Ну да.
— Но ваш звездолёт давно не покидал орбиту. Он ещё способен летать меж звёзд?
— Ещё как способен! — Крински вдруг ощутил прилив гордости: чудеса Орли меркли по сравнению с «Протеем».
Грог Хахи молчал с полминуты, затем спросил:
— Где вы построили звездолёт? Я знаю, что не в Иднише.
Как следовало отвечать? В инструкциях к этой миссии предписывалось разъяснять, что хуманы — не эбрайлы, а пришельцы, но оговаривалось: исходить из контекста, ситуации.
— Да, не в Иднише, Грог. И вообще не на Аубере. Его построили несколько веков назад возле далёкой звезды Солнце.
Грог медленно повернул голову к человеку, некоторое время всматривался в его лицо, будто сканировал.
— Я слышал, что эбрайлы живут не только в системе Эу. В незапамятные времена мы приблизились к Порядку как никогда. Многие тысячи звёзд заселили, брали энергию из космоса, всё было нам по плечу. Закон торжествовал, Великий Замысел почти воплотился: жизнь была легка и интересна и всегда хватало путей, которыми стоит идти. Но Хаос не пассивен, и он нанёс сокрушительный удар. Мы не знаем, как именно всё происходило — быстро или медленно, интенсивно и ярко или исподволь, незаметно. Но движение к Порядку остановилось. Хаос проник в душу каждого. Распалась связь между звёздами, разрушился великий Свод Миров.
Эдвард внутренне подобрался: в этой тираде его гида пахло открытием. Конечно, имелись косвенные признаки того, что Аубера — не родная планета эбрайлов. Взять хотя бы тот факт, что вне Идниша — весьма ограниченного по площади пространства — следы развитой цивилизации практически не встречались. Некоторые ученые на основе этих выводов строили смелые гипотезы о чрезвычайной развитости найденной расы в далёком прошлом. Более того, мы, дескать, наткнулись на самую окраину бывшей звёздной империи. Нечего и говорить, что убедительно подтвердить или опровергнуть эту гипотезу не представлялось возможным. Эбрайлы, с которыми удавалось установить диалог, не могли сказать ничего внушающего доверия, а каких-либо архивов на Планете никто не нашёл. Да и не особо искали.
— Значит, хуманы пришли из Свода Миров? — прервал ход мысли георазведчика Грог Хахи.
— Что? Нет, мы… Хуманы не из Свода Миров, мы вообще не эбрайлы. Хуманы, то есть люди — другая раса, другой вид.
— Хорошо, — согласился макматуба. — Ты волен верить в то прошлое, какое тебе близко по духу.
— Верить? Да нет же, это факт!.. — попытался протестовать Эдвард.
— Настоящее важнее прошлого, — мягко перебил Грог. — Лучше поговорим о вашем производстве. Знаешь ли ты, что и где у вас производится?
Эдвард знал в общих чертах. А так как запрета на поверхностный рассказ в инструкции не было, он, опять же не без гордости, стал перечислять. На Планете добывались в основном чистые химические элементы (как металлы, так и неметаллы), а также вода, чернозем, совместимый с биосферой «Протея», минералы. Велись опыты с выращиванием в естественной среде различных сельхоз-культур, а также отбирались местные экземпляры фауны и делались попытки их прижить в корабельных оранжереях. В последние годы на Планету перенесли некоторые этапы производства техники, необходимой здесь. Крински умолчал, конечно, почему власти Корабля не развернули на Планете полноценные заводы машин и оружия, хотя это безусловно облегчило бы их поставку на базы. Зачем Макматуба знать о трениях между Капитаном и Колонизаторами?
— Это сильная индустрия, — одобрил Грог Хахи. — Сколько же у вас поселений?
Был ли этот вопрос вполне безобидным или являлся прелюдией к попытке прощупать обороноспособность конкурирующего клана? Крински решил обождать с ответом.
— А у вас сколько?
— Орли-ма — крупнейший город Макматуба. Есть несколько городов поменьше и множество небольших поселений, поставляющих нам сырьё, — важно проговорил Грог, уходя от прямого ответа, и добавил без видимой связи: — Завтра мы пойдем к Глашатаю Закона Ксэцуба-ма. Он управляет Сектором, — эбрайл поднялся с места, легко покачался как богомол на своих членистых ногах. — Что ж. Поедем обратно. Ты устал и должен восстановиться, а ещё подумать.
Крински действительно ощущал утомление к концу такого насыщенного новой информацией дня. Однако по дороге к дому он все-таки выспросил о Глашатае Закона и вообще управлении городом. Грог Хахи охотно ответил, даже похвалив любознательность хумана.
Орли делился на Сектора, отсечённые от пригородов стеной. Каждым Сектором управлял свой глава, отвечающий за поддержку и обновление его инфраструктуры, а также за постройку и снос прилегающих районов. Кроме того, Глашатай решал, кого из кандидатов принять в клан, а кого и при необходимости изгнать. Он же имел связь с главой города и от него получал некие указания. Главы городов, в свою очередь, объединялись в Совет Клана. Этот орган взаимодействовал напрямую с Исатарой, у клановиков рангом пониже такой привилегии не было.
Это было для Эдварда поразительно: четкий отлаженный менеджмент эбрайлов, существ, которые, казалось, сами были порождением Хаоса.
Также Грог Хахи пояснил и свою должность: как понял Крински, он являлся помощником Ксэцуба, что-то среднее между советником и адьютантом.
Он проводил Эдварда до гостевых апартаментов и удалился, предложив ему напоследок хорошо отдохнуть тем же вежливым тоном, каким до этого звал на экскурсию.