Люблю я сицилийцев за их жизнерадостность, за юмор на грани, но не за гранью, за любовь к любви и кухне, за их стихийность, абсолютную наивную необязательность, за горячий нрав. Они похожи на природу, яркую и горячую, среди которой живут. Язык, "сичилиано", сицилийский диалект, на котором написан этот текст, меня восхищает, но как сохранить его специфику в переводе, не знаю. Не получается. Но все равно рискую публиковать, потому что это удовольствие - работать с таким текстом, с таким языком.
***
Андреа Камиллери (1925-2019)
Анонимное письмо
"Аннибале Веррузо узнал, что жена наставляет ему рога, и хочет сделать так, чтобы она была убита. Если это произойдёт, ответственность будет ваша!"
Анонимное письмо, написанное чёрной шариковой ручкой печатными буквами, пришло из Монтелузы, адресованное в комиссариат общественной безопасности города Вигата. Инспектор Фацио, обязанностью которого было просматривать прибывшую почту, прочитал его и незамедлительно передал своему начальнику, комиссару Сальво Монтальбано. А тот, из-за того что в это утро тянул мерзкий юго-западный ветер, находился в отвратительном состоянии духа и хотел бы провалиться в тартарары вместе со всем крещёным миром.
- Что за х** этот Веррузо?
- Не знаю, комиссар.
- Постарайся узнать, а потом приди и поставь меня в известность.
***
Через два часа Фацио появился снова и на вопросительный взгляд Монтальбано начал:
- Аннибале Веррузо, родившийся в Монтаберто от Карло и Кастелли Филомена 3 июня 1960 года, - служащий в аграрном консорциуме Монтелузы, но проживает он в Вигата, на улице Альсиде Де Гаспери в доме номер 22...
Тяжёлый телефонный справочник Палермо и провинции, который случайно оказался на столе комиссара, поднялся в воздух, пересёк всю комнату и ударился о стену, заставив упасть календарь, любезно предоставленный кондитерской "Понтано и Торрегросса". Фацио страдал тем, что комиссар называл "комплексом актов гражданского состояния", от упоминания о котором ему было тошно и в тихую погоду, ну, а уж когда дул этот юго-западный ветер, - в особенности.
- Простите, - сказал Фацио, отправляясь поднимать телефонный справочник, - вы мне задали вопрос, я вам на него отвечаю...
- Что он за тип?
- Не привлекался.
Монтальбано снова угрожающе коснулся телефонного справочника.
- Фацио, я тебе повторял сто раз. "Не привлекался" - это ничего не значит, ничего и ничего. Повторяю, что он за тип?
- Ну, говорят, что человек спокойный, немногословный, не очень общительный.
- Играет? Пьёт? Женщины?
- Нет сведений.
- Давно женат?
- Пять лет, на одной из здешних, Серена Периторе, она на 10 лет моложе его, симпатичная женщина, говорят.
- Наставляет ему рога?
Фацио пожал плечами.
- Наставляет или нет?
- Ну, если наставляет, молодец, умеет хорошо скрывать. Кто-то говорит, что да, а кто-то нет.
- Есть дети?
- Нет, говорят, что не хочет она.
Тут комиссар взглянул на него с любопытством.
- Как узнал столь интимные подробности?
- Говорили у парикмахера.
Фацио провёл рукой по свежевыбритому затылку. В Вигата парикмахерская всё ещё была местом общения, как в старые добрые времена.
- Что будем делать? - поинтересовался Фацио.
- Подождём, пока убьёт, а потом посмотрим, - раздраженно ответил Монтальбано, отпуская его.
***
Перед Фацио Монтальбано продемонстрировал раздражительность и безразличие, но, напротив, это анонимное письмо его заинтриговало.
Помимо того, что с тех пор, как он находился в Вигата, никогда не случалось так называемого преступления чести, в этом деле что-то было не так.
Во-первых, отвечая на вопрос Фацио, он сказал, что нужно подождать, пока Веррузо убьёт жену. И сделал ошибку. В письме в точности говорилось, что Веррузо хочет, чтобы изменница была убита, что означает, он имеет намерение прибегнуть к другой персоне, дабы удалить пятно со своей чести. И это странно.
Ведь муж, до которого доходят голоса об измене, затаивается, преследует, застает внезапно и стреляет. Всё это собственной персоной, а не выбирает день заранее, и ещё менее подряжает постороннего освободить его от этого беспокойства. И потом, кто этот посторонний? Кто может быть? Мы смеёмся? Конечно, существовали киллеры в Вигата, но они не были свободны выполнять любую работёнку, потому что все были заняты на службе и проплачивались регулярно тем, кто давал работу.
И, во-вторых, кто написал это письмо? Синьора Серена, чтобы отразить удар? Но если, действительно, она подозревает, что муж, может быть, рано или поздно её убьёт, просто терять время - писать анонимное письмо. Нужно ввести в курс дела отца, мать, приходского священника, епископа, кардинала или броситься в бега со своим любовником, чтобы только их и видели.
Нет, с какой бы стороны ни посмотреть, дело не выдерживало критики.
***
Однако ему пришла идея: а если в консорциуме муж познакомился с каким-нибудь клиентом, не слишком щепетильным, который согласился на преступление, а потом, раскаявшись, написал анонимное письмо, чтобы выбраться из неприятностей?
И Монтальбано прибегнул к практике, которая была уже с успехом опробована им в публичных офисах.
- Алло! Кто говорит? - ответил кто-то в Монтелуза.
- Дайте мне директора.
- Да, но кто говорит?
- Господи! - Монтальбано заорал так, что оглушил себя эхом, которое раздавалось в телефоне. - Это возможно, что вы никогда не узнаёте мой голос? Президент я. Понятно?
- Да, синьор, - ответили ошеломлённо на другом конце.
Прошло пять секунд.
- К вашим услугам, Президент, - раздался почтительный голос директора, которому не было и минуты подумать, из какого президентства президент, с которым он говорит.
- Я шокирован вашей злостной задержкой! - начал Мотельбано, абсолютно наугад, не представляя, существуют ли в офисе подобные практики или нет.
- Президент, простите, я не понимаю...
- Не понимаешь?! Я говорю о личных делах, Господи Боже мой!
Монтальбано и на расстоянии представил ошеломленное лицо директора и капли пота на его лбу.
- Личные дела персонала, которые я жду уже больше месяца! - прорычал "президент".
И затем уже более спокойно:
- Хочу знать всё: стаж, степень, должность, оплату налогов - всё! Случай с Шиаретта не должен больше повториться никогда!
- Никогда, - как эхо, повторил директор, который абсолютно не знал, кто такой
Шиаретта, и который был неизвестен также и Монтальбано, который произнес первое попавшееся имя.
- А что мне скажете об Аннибале Террузо?
- Веррузо, с буквой в, синьор президент.
- Не важно, это он. Были жалобы, порицания. Кажется, имеет обыкновение посещать...
- Клевета! Всё подлая клевета! - прервал его с неожиданным мужеством директор. - Аннибале Веррузо служащий образцовый! Все бы были такие, как он! Он занимается внутренней бухгалтерией, и никогда никакого рапорта с...
- Хватит, - оборвал его властно "президент". - Жду личные дела в течение 24 часов.
Положил трубку.
Да... если директор консорциума ради служащего, не побоясь, положил руку в огонь, как тот с такой лёгкостью мог найти киллера?.
Монтальбано позвонил Фацио:
- Слушай, я иду есть. вернусь в офис около четырех. за это время ты должен разузнать о семье Веррузо все, от прадедушки и до седьмого поколения в будущем.
- И как смогу?
- Сходи к другому парикмахеру.
( Продолжение следует)
***