ШАХ И МАТ?
В сторожке было уютно, тепло и просторно. Я дежурил в часы, когда движение машин через ворота почти прекращалось и наслаждался предоставившейся мне свободой. На большом столе были разложены принадлежности для рисования, книга для чтения и шахматная доска с расставленными фигурами. Всё было подготовлено для приятного времяпровождения. Второй сторож, в чьи обязанности входило делать обходы территории, парень с живым взглядом и приятным выражением лица, с некоторой завистью посмотрел на мой маленький рай. «Ты рисуешь?», – спросил я его. Он покачал головой. «Попробуй!»
Я посадил его за стол, дал бумагу, кисть и краски, слегка промазал влажной кистью лист бумаги, чтобы он не сморщился от акварельных красок и дал несколько советов о том, как смешивать краски. Главное же, часто менять воду!
Через полчаса шедевр моего напарника был готов, и он осваивался со своим новым внутренним статусом человека, умеющего рисовать. «Ты играешь в шахматы?» - спросил он меня. «Немного освежаю в памяти игру, сейчас обучаю ей сына», - ответил я. «Я люблю шахматы», - сказал мой уже товарищ. Мы сыграли несколько партий, и я уже во время первой объяснил ему, что в юности тренировался профессионально, поэтому он не должен огорчаться тому, что игра у него «не складывается». Мой товарищ совершенно не огорчился серии быстрых поражений, а с восторгом сказал, что у него есть друг, большой поклонник шахмат, за которым сейчас нужно немедленно съездить, чтобы и он смог поиграть со мной. От слов – к делу. Через четверть часа в сторожке уже был друг моего напарника, и мы начали марафон поединков, в которых я играл попеременно с двумя друзьями.
По ходу партий друг моего напарника рассказал мне о том, что несколько лет назад он пережил клиническую смерть, видел свет в конце туннеля, но его «вернули» и вот он здесь, с полностью изменившимися представлениями о жизни. Он курил длинную тонкую сигарету с приятным запахом и явно получал удовольствие как от игры, так и от своего рассказа, параллельно проводя дельные аналогии между течением шахматной партии и жизнью людей.
Друг моего напарника находился в особом состоянии. Он чувствовал себя посвящённым и познавшим то, что было скрыто от других людей, но явно не знал, что это состояние является ценным лишь в том случае, если оно используется для вступление на путь освобождения от омрачённых состояний ума. Оно же становится бесполезной духовной побрякушкой, если сопряжено с чувством собственного превосходства. Говоря со мной, мой собеседник с наивностью ребёнка играл с пробудившейся в нём сверхчувствительностью. Он чувствовал себя, по его словам, свидетелем происходящего, способным дать мудрый совет своим друзьям, с которыми он, испытывая лёгкий сплин, посещал бары и дискотеки. Он рассчитывал прожить всю свою земную жизнь как гость из космоса.
Эти ребята нравились мне своей живостью и готовностью проигрывать одну за другой несчётное количество партий, получая удовольствие от того, что они могут научиться чему-то новому. Играя с ними, я чувствовал, что они переполнены своими мечтами и идеями, поэтому какие-либо мои предостережения или советы будут несвоевременны. Я попытался через шахматную игру донести до них лишь одну мысль. Шах королю становится матом лишь тогда, когда у атакованного короля не остаётся ресурсов защиты. Так же и неведение, атакованное пониманием иллюзорности земного существования, принуждается к капитуляции лишь тогда, когда в уме не остаётся защищающих неведение пороков.