— Обратная сторона Луны, на то она и обратная. Оборотень. Молчит и растекается часами Сальвадора Дали по эллипсоидной поверхности— тут Рылов замолчал, — Морок одним словом. Не все секреты нужно НЕ знать.
— Свежнасобщещепит- она спит? — Чарнота замолчал, вопросы Рылова не требовали ответов, и даже наоборот, любой пространный ответ повреждал тонкую словесную ткань разговора.
— Заключенные насупятся, поедят, опять насупятся и заснут верно? — продолжил Рылов. Им ведь еще сидеть и сидеть. А они мечтают о проститутках и вещественном!
Да! Распалась моя мысль, или просто не проспалась? Или это я распался на кусочки? Утро уже. Будите!
А что проститутки? Это -огненное ядро оранжевой лавы, оседающей пеплом на ненавидимого мужчину. Впрочем далее никаких секретов. Все серо и буднично. Шершавые двухмерные силуэты ослов, мышей и бегемотов, прикреплённые булавками к такой же серой и безжизненной картонной пустыне.
Согласен, — сказал Чарнота, — где нет оргазма, там нет и жизни. Вот тут одна знакомая у супруги спросила - а что все же мол это такое? Оргазм? Это ж, миф, но я, говорит, 30 лет притворяюсь! Представляете?
— Впрочем мы отвлеклись. Фамилия у меня подходящая, да и родословная не подкопаешься — продолжил Чарнота.
Рылов округлил глаза — он знал эту часть наизусть.
— Мать -наполовину украинка, отец - поляк. Да вот загвоздка, оказались они — русскими в душЕ и отдали меня в Нахимовское. Но когда я проплыл на мастера спорта, моя военная карьера стремительно закончилась и началась спортивная.
— Впрочем иногда приходилось. Еще до освобождения, пришлось исполнить в Крыму роль тренера по водному поло. Засланный казачок. Непросто. Хохлы могли расколоть в любой момент. Ну по суржику я ботал, а московско-питерский акцент мог убрать на раз-два. Слух у меня до сих пор - абсолютный.
— Финансирования у них тогда было никакого. Недосквищенных ящеров тренировали в бассейне. Ну чтобы типа бомбу под корабль подложить и соответственно героически погибнуть.
— Но ящеры, хоть и были с виду малохольные, голова у них работала, и погибать за Украину они категорически не хотели.
— И тогда начальник штаба Дуршлдимко придумал засунуть ящеров в дроны. В бассейне эти дроны напоминали подводные гробЫ с грустными глазами глубоководных чудищ.
— Зачем тогда нужны были ящеры? Я до сих пор не могу понять, хотя там все развивалось настолько вопреки нормальной логике, что это была уже совсем незначительная деталь. Да и деньги на генетику были потрачены. А ящер- это не арбуз, его так просто не вырастить.
— Короче я— на кромке бассейна, с блокнотом, в форме капитана, а внизу в тёмной толще тренировочного бассейна снуют эти подводные гробы. Иногда они сталкиваются. Я тогда для вида делаю отметку в блокноте, хотя мне было совершенно все равно. Ясно было, что все это не сработает, и ящеры рано или поздно вырвутся на свободу.
— Кстати, когда все окончательно сошли с ума, они оказались посмышлёнее людей. Во-первых, они утверждали, что про Бандеру они вообще ничего не слышали. А далее когда количество оружия превысило число вменяемых командиров, и бандеровцы начали стрелять друг в друга, они начали сдаваться стаями, при этом утверждая, что их использовали как собак или дельфинов. А с собак какой спрос?
— Ну что вы заладили, — махнул Рылов, — собаки-собаки, вернемся в сегодняшний день! Ну вот разве кто-нибудь может так быстро забеременеть? Оказывается может! Вот они —герои! Григорий Петренко и Евдокия в девичестве Швыдкая! Мое дело срочность, — сказал Петренко в интервью газете "Уголь", имея ввиду, что он —солдат срочной службы. Так они статью и назвали "Срочность, прочность и точность."
— Тут уж не убавить не прибавить, а бандеровцев и всех других упырей напрочь позабыли, как будто и не было их совсем. Морок какой-то!
— Морок говоришь? А народу-то сколько поубивали! Кто за это ответит?
— Так вон они дороги понастроили и ещё понастроят. Ящеры у них в сотниках, а кто поглупее, асфальт мешают. Ну а главных-то упырей, сам знаешь, — посерьёзнел Чарнота.
— Морок говоришь? А вот ведь пидоры-то эти, прости Господи, сидят в своей Америке. Засуха у них. Отец Аким сказал тысячу лет теперь расти там ничего не будет, — вмешался Петренко.
Это — не наше дело. Бог рассудит, — махнул Рылов,— твое дело детей воспитывать.
— А божий промысел он— неисповедим. Так что ты помолчал бы лучше.