ИЗ СБОРНИКА "ПОСРЕДНИК. ОТКРОВЕНИЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ"
Директор ЗАО «Ритм» Ярошук был на грани нервного срыва. Его предприятие практически рассыпалось. Цех деревообработки работал из рук вон плохо. Из-за понижения мировых закупочных цен на элементы европоддонов (основная их продукция) рентабельность упала ниже нуля, а изготовление других видов пиломатериалов не покрывало убытки даже на треть. Заключённые же ранее контракты на поставку надо было выполнять. Одних только штрафных санкций хватило бы, чтобы полностью разорить его предприятие. Для выхода из тупика необходима была срочная переориентация на новые виды продукции.
А пока основная надежда была у Ярошука на неизменную «палочку-выручалочку»: огромный магазин предприятия, в котором покупателям предлагались товары от жвачки и шоколадки до сложной бытовой техники. Большой доход приносила торговля спиртными напитками. Два-три раза в неделю он гонял машины за товаром в областной центр, в столицу. Всё, что он с командой привозил, население небольшого городка раскупало быстро. Это радовало Ярошука, но одновременно и настораживало. «Лёгкий» хлеб развращал, расхолаживал подчинённых. Они становились «крутыми» и зазнавались от своей значимости.
Ярошуку было всего тридцать три – большого практического опыта работы с людьми у него не было. После окончания технического ВУЗа восемь лет отработал на госпредприятии в отделе МТС: сначала простым инженером, затем руководителем группы. Необходимую трудовую закалку руководителя он не получил. Потому был мягким, податливым. Не прибавляла авторитета и внешность: худощавый, невысокого роста, рыжий. Не по росту длинные худые руки вечно смешно торчали из коротковатых рукавов пиджака.
Однако Ярошук был настоящим трудягой. Первый, чуть свет, приходил на работу. Уходил последний, сдав офис под охрану. Выходных у него практически не было. По натуре дотошный, он стремился в течение дня везде успеть. Мог в случае надобности (если вдруг образовывалась в магазине очередь) и сам стать за прилавок, помогая продавцам. Не чурался Ярошук и тяжелой работы: разгружал вместе со всеми (если считал это важным) ящики со спиртным, или загружал пиломатериалы. Здоровье своё не щадил и не беспокоился о репутации: главное, что в тот момент случался аврал – и он, не ругаясь, молча, подставлял свое плечо. «Бобёр-трудоголик» – называли меду собой его подчинённые. Втайне над ним посмеивались, а посторонним характеризовали: «Свой – в доску».
Ярошук прекрасно понимал, что панибратство ни к чему хорошему не приведёт. Но иного пути у него не было. Предприятие ведь родилось на свет из акционеров-дольщиков – таких же, как он, бывших инженеров предприятия. Из небольших в ту пору денежных взносов, оторванных от семей. В своё время он вдохновил будущих акционеров, собрал их вместе.
Как радовался Ярошук открытию магазина, пуску деревообрабатывающего цеха, заключению первых контрактов! Поэтому не обижался, что все подчинённые были с ним на «ты», пили на брудершафт по случаю очередного успеха. Ради дела он терпел всё: многочисленные попойки по случаю и просто для настроения, дорогие подарки ко дню рождения каждому из работников, несправедливые требования своих двух замов (каждому – машину и тридцать процентов акций). У него было всего 28% акций. Всё, считал Ярошук, со временем стабилизируется.
–Помните, – говорил выпивающий, но никогда не пьянеющий Ярошук ближним соратникам, – блага все вы получили авансом. Они ещё никому не положены. Случится беда – отдать придётся обратно. А надо будет – ещё и скинуться каждому по рубашке.
–Само собой, – хлопал его по плечу первый заместитель, Рогов, лысоватый, самоуверенный толстяк-коротышка. – Мы как мушкетёры – один за всех, и все за одного!
Бизнес - полосатая, промокшая от пота, тельняшка. То успех – белая полоса, то неудача – чёрная. Одно, второе постановление правительства, скачок-упадок мировых цен - и производство, ещё молодое, сырое и не отлаженное, полетело под откос. Сокращённые рабочие (кому нужны теперь три смены?) застрочили кляузы. Оставшиеся начали бузить, требуя прежнюю хорошую зарплату. И пошло и поехало. Ярошук заметался, как лев, загнанный в клетку. За каждую соломинку хватался, чтобы спасти производство. Но беда никогда не ходит одна. После очередной инвентаризации в магазине к Ярошуку пришла с отчётом главный бухгалтер Сулима – толстая, пожилая женщина. Не скрывая беспокойства, как-то язвительно выпалила:
– Вот и доигрались... У нас недостача... Страшная...
* * *
На экстренно собранном совещании больше всех орал, выпучив глаза. Рогов:
–Такой недостачи не может быть! Здесь чудовищная ошибка!
–Но всё-таки она возможна? – спокойно спросил Ярошук, закуривая.
– Естественно, – пробурчал Рогов, и глаза его воровато забегали. – Ну, взяли каждый из акционеров понемножку. У завмага есть записи в книжке... Водочка, конфетки, то да сё – пустячок... Правда, я, как тебе ранее докладывал, умыкнул сумму от продажи трёх телевизоров, пропустил мимо кассы и закупил на неё у населения лес под самозаготовку... Выигрыш – трёхкратный! Купи всё это у лесхоза официально – опять были бы убытки на произодстве европоддонов.
–Но лес ведь не весь пошёл на их производство! – уточнил Ярошук. – Часть ты взял себе на дачу.
–Да, – подтвердил Рогов. – Но и ты брал себе на ремонт балкона.
–Это из той партии? – спросил Ярощук у второго своего зама, тоже основного акционера, Бараненко, длинного, как жердина, белобрысого бородача.
–Угу, – промычал Бараненко и, вздыхая, добавил: – Всё равно это должно было перекрыться. Я сколько раз сдергивал в нал деньги из магазина и привозил на них товары – не счесть. Только за счет торговой наценки – не менее тридцати процентов, – остатки товаров в магазине многократно прирастились и не должны были снизиться. Это сколько же надо было водки вытаскать!
–Ты всё учитывал? – спросил Ярошук. – Ведь я каждую твою сделку не фиксировал.
–Учитывал, – обиделся Бараненко. – И перед тобой отчитывался по закупочным бумажкам.
–Да, – констатировал Ярошук. – Но сколько на самом деле ты привозил товара, я же не проверял!
–Ну, знаешь, если мы будем друг другу не доверять, – взорвался Рогов, – то не зачем вместе делать дело!
–Но недостача же есть! – возмутился Ярошук. – И не слабая! Откуда-то она вылезла!
–Чепуха, – смягчился Рогов и, стремясь закончить совещание, поспешно бросил: – Опять магазинщики напутали... Сделаем повторную ревизию... И всё станет на место!
–А надо будет – ещё раз крутанем деньгами и перекроем недостачу, – подхватил довольный Бараненко.
–Задолбали вы меня своими аферами, – выругался Ярошук. – Учета ведь никакого. Одни лишь финансовые нарушения. Овчинка выделки не стоит. А продавцам есть повод что-то прикарманить.
–Вечно ты всем не доверяешь, – пробурчал Бараненко и, пригладив свою холёную жиденькую бородёнку, добавил: – У нас же команда. Каждый человек проверенный – от продавца до завмага.
–Ладно, – махнул рукой Ярошук. – Повторная ревизия покажет.
На том и порешили.
Через несколько минут Рогов заглянул к нему и с порога отрывисто бросил:
–Я возьму в магазине шесть бутылок водки и закусь... У начальника цеха деревообработки сегодня день рождения... Подскакивай к пяти часам.
–Сколько можно пить?! – набычился Ярошук. – Цех – в загоне... Одни убытки. А вам всё нипочём. И глядя на лукавую улыбку своего зама, печально сказал: – Опять берёшь на вексель... Вот откуда и недостача.
–Так ведь день рождения. Грех не выпить за друга.
– Я не буду. Лучше посижу над расчетами как дальше нам быть с цехом.
– Обидится именинник.
–Перебьётесь без меня. Я заеду – только поздравлю... А водочный заказ наполовину урежь... Работы завтра будет много.
* * *
Ярошук не спал всю ночь. Вставал, курил, ходил по комнате, как заводной. Несколько раз садился за стол, включал настольную лампу и просматривал расчёты. Они были плачевными.
Жена, привыкшая к такому постоянному самобичеванию мужа, давно уже ушла спать к дочери, в детскую. А он, скрипя старым диваном, долго ещё шуршал своими бумагами. Лишь под утро заснул.
За завтраком не выспавшаяся жена холодно его уколола:
–Когда же ты, наконец, купишь новый мягкий уголок? Всю ночь диван скрипел, что старая телега...Спать не давал. Соседи, небось, подумают, что мы с тобой половые гиганты.
–Да, – невесело улыбнулся Ярошук, выпивая очередную чашку кофе. – Ночь была страшная. Засыпаю на ходу.
– Так купишь уголок? – глядя на бледное лицо благоверного, смягчилась она. – Да-да… Сегодня обязательно.
–А стиральную машину? Старая-то совсем сдохла.
–Конечно... Как договаривались. Я уже и деньги приготовил.
–Смотри у меня, – улыбнулась жена. – А то будешь спать в коридоре, на коврике.
* * *
В офисе, куда Ярошук, как обычно, приехал самый первый, его поджидала ранняя пташка, продавщица – симпатичная, лихая разведёнка лет двадцати пяти.
–Чего тебе? – грубовато спросил он, открывая дверь офиса.
–Как будем гасить недостачу?
–А будет?
–Само собой, – замысловато произнесла женщина. – Воров хватает!
–Так уж и воров.
–Тянут все, кому не лень, – продолжила продавец и бесцеремонно прошла в кабинет.
–Рассказывай, – устало сказал Ярошук. Но только покороче.
–А что тут базар разводить? – вещала женщина. – Рогов и Бараненко крутят, химичат у тебя под носом... Выручку сдёргивают. Товары подвозят по каким-то бумажкам... И не скажи ничего: кричат – не твоё дело. А недостачу кто теперь будет погашать?
–Ты, они и все материально-ответственные лица, – сказал спокойно Ярошук.
–Значит, кто-то тащит тысячами, а рассчитываться – весь коллектив.
–Конечно. А как ты думала?
–Ну, а ты тоже будешь вносить деньги?
–За прилавком иногда стоял?
–Стоял. Помогал, кажется, мне пару раз.
–Значит, и я буду вносить.
–Тогда другое дело, – вздохнула облегчённо женщина. – А я-то думала, что вы всё это дерьмо на нас, торгашей, повесите.
–А много Рогов у тебя денег изымал? – спросил вдруг Ярошук.
–Порядочно... У меня в тетрадке всё записано. Есть и расписки всех акционеров. Если прижмёт – отнесу куда надо. А Бараненко – тот вообще свирепствовал... Возьмёт одну сумму, на следующий день
притащит товар, берет другую – и опять товар. Пересчитывать товар не давал – говорил, не твоего, мол, ума дело.
–А завмаг, товаровед? Что они говорят?
–Они – одна шайка-лейка. Что-то вечно делят между собой, скандалят, а на днях завмаг машину себе купил. Вроде как на брательника оформил...
– Поклянись, что это правда! – зло процедил сквозь зубы Ярошук.
– Чтоб мне всю жизнь ежиков рожать! – лихо пропела продавец.
–Иди, разберёмся, – подытожил он, озадаченный. – И тщательнее считайте там, на ревизии.
–Будь спок. Мы, продавцы, уже договорились – дадим бой кровососам.
* * *
«Действительно – доигрались, – вертелось в голове у Ярошука. – Как быстро люди купились на богатства. Деньги затмили всё: порядочность, честь, профессионализм, совесть. Напиться, скорее набить утробу, а дальше – хоть трава не расти». Ему стало плохо. От выпитого чрезмерного количества кофе, недосыпания, обиды на соратников-акционеров защемило сердце. Стало трудно дышать.
Он тяжело встал, отложил расчёты и подошёл к окну. Открыл форточку.
Вдохнув жадно порцию свежего воздуха, Ярошук стал лихорадочно массировать похолодевшие виски. «Это – конец, – стучало в голове. – Крах всей двухлетней работы. Проворовались... А куда я смотрел? Боялся остановить. Купился на бесплатный коньячок к праздникам. Схватился за простой, преступный способ обогащения… Налоги ведь не платятся и зарплата в конверте». « Я спасал свое производство, – успокаивал он себя. – Если бы не химичили, то не запустили бы цех… Не работали бы с налом – до сих пор бы топтались на месте. А так есть хоть какие-то достижения».
Ярошук печально посмотрел в окно. Под раскидистой, ещё голой ивой, среди ящиков, лежали два чёрных щенка. Весенний ветер больно хлестал их ещё холодным дождиком, а они не прятались подальше в глубь склада, лишь только жалобно тявкали.
«Боятся мамку потерять, – подумал он. – Бедняжки... А вдруг она их не найдёт... Или какой-нибудь гад прибьёт её палкой... Пропадут». И вдруг его как будто током ударило: «Не дам я погибнуть своим детищам. Не дождутся!» Внезапно пришедшее к нему решение начало его успокаивать, он стал приходить потихоньку в себя. Мозг его лихорадочно заработал, руки, ноги – ранее, ватные и чужие, стали родными. « Я дам всем прикурить… И заставлю всех работать.»
* * *
Через два часа уже внешне спокойный Ярошук распекал опоздавшего на работу своего зама, Рогова. Тот весь помятый, ещё не отошедший от сильного перепоя, по-дурацки мотал головой.
–Для начала за более чем часовое опоздание и соответствующий вид объявляю тебе выговор и лишаю премии, – говорил Ярошук, злобно пожирая глазами акционера. – Завтра проведём полную ревизию. Производство европоддонов всё-таки прекращаем. Останавливаем эту линию, демонтируем два-три нетехнологичных станка и готовим их для продажи за долги. Они всё равно нам больше не понадобятся...
–Давно бы так, – проснулся, икая, Рогов. – И вообще на черта нам это производство... Лучше будем торговать. Дюже мне это нравится.
–Ты уже наторговался... Готовься, как материально-ответственное лицо, также гасить недостачу.
– Как ты со мной говоришь? – запротестовал Рогов, развалившись в кресле напротив. – Я – акционер. Хозяин. Это пусть шавки-продавцы гасят недостачу, они для этих целей из наших рук кормятся.
–А ты здесь ни при чём?
–Естественно, – выдал, похабно смеясь, Рогов. – Ты нас с Бараненко не завалишь – кишка тонка. Мы здесь – власть! У нас – 60 % акций предприятия!
–Посмотрим, – решительно сказал Ярошук и демонстративно встал, давая понять, что разговор их окончен. – В конце дня, к шести часам, всех соберёшь на собрание. Всех... И весь цех деревообработки... Магазин закроем и там потолкуем...
* * *
В правильности и своевременности своего решения Ярошук удостоверился после разговора с главным бухгалтером. Когда он зашёл к ней, Сулима рыдала, сидя за столом. Успокаивая её, Ярошук пытался пошутить:
–Откуда столько слёз? На улице слякоть, не хватало ещё в офисе потопа...
–Рогов обозвал меня, – пролепетала Сулима, всхлипывая, – старой коровой....
–Что он от тебя требовал, Ивановна? – посерьёзнел Ярошук.
–Заставил срочно посчитать стоимость одной акции... На случай ликвидации предприятия.
–А ты что?
–Да как я всё быстро посчитаю? Нужно время...
–Прости, Ивановна, нас молодёжь. Такую глупую...
– Во, связалась с вами. Сидела б у себя на фабрике и начисляла бы зарплату...
–Рогову я сегодня дал в кости... А он спит и видит себя в директорском кресле. Не получается меня загнать в угол – вот на всех зло своё и возмещает.
–И как ты его себе, такого Иуду, в замы взял, кучу акций дал?
–Два года назад он не был таким, – печально произнёс Ярошук, вздыхая. – Шёл по дороге и оглядывался, не задавил ли часом какого-нибудь муравьишку.
–Теперь человека затопчет и не прослезится.
– Да... Деньги и власть многих людей портят.
–А ты что, тоже хочешь ликвидации предприятия? – неожиданно спросила Сулима.
–Неужели я такой слабый, что при первых трудностях побегу с мокрыми трусами?
–Да нет, – невесело засмеялась главбух. – Положение у нас уж больно тяжёлое. Акционеры взбесились… Продавцы забастовку хотят устроить.
–Ну, а ты как сама настроена? – спросил он и внимательно посмотрел ей в
глаза. – Веришь, что выкарабкаемся?
–Верю, – откровенно сказала Сулима. – Только если не будет этих ваших распрей и интриг. Делом нужно заниматься. И что я получу от ликвидации предприятия на свои три жалкие акции? Один раз в магазин сходить!
–Спасибо тебе, Ивановна... Я думаю, что и все акционеры не пойдут на убийство своего дитяти. И Рогов тоже, как бы он не валял ваньку и не строил из себя хозяина...
– Надо поставить на место этого зазнайку. Сам – серенький, ленивый, а амбиций – прямо-таки король бизнеса.
– Великовозрастный пацан, – промолвил Ярошук и перевел разговор на более важную тему: – Ивановна, а не могло ли быть ошибки при про-ведении ревизии в магазине? Может, что- то не учли?
–Вряд ли, – спокойно произнесла она. – Официальный учёт – в норме. Вот ваши игры с налом, я же предупреждала, отольются нам слезами. Ведь жажда личной наживы, любыми способами и средствами, отбрасывает на второй план все производственные трудности. Глупо рассчитывать, что «черный» нал может спасти от банкротства целую фирму, Одиночку, предпринимателя, – может, и то только на первых порах, когда он еще- начинающий…
–Добро, Ивановна, – перебил её Ярошук. – Я тебя попрошу: подключись и ты к проведению повторной ревизии. Бухгалтер, экономист участвуют – неплохо, но и ты – покопайся в этом бедламе.
– Хорошо, – вздохнула главбух. – Сейчас пойду.
И, уже смеясь, выпалила уходящему от неё Ярошуку:
–Бараненко ко мне забегал утречком. Взволнованный.
–Чего хотел?
–Нашёл в своих записях, что я брала в магазине на вексель продукты... Ругал меня за эту тридцатку.
– Отдала?
– Конечно... Шум поднял – будто бы это я полмагазина вынесла.
* * *
Повторная ревизия выявила в магазине ещё большую недостачу. Вооружившись соответствующими бумагами, отчётами, доверенностями и расписками, Ярошук, весь красный, злой, пришёл на собрание.
Магазин был забит до отказа. «Кто бы мог подумать, что у нас столько народа, – машинально подумал Ярошук. – И всех надо накормить, обуть, одеть».
– У нас – полный бардак, – без предисловий заговорил он. – Воровство, пьянство, отсиживание на работе. С сегодняшнего дня вводится военная дисциплина. Никаких отгулов, дней рождения, торжеств. Премия – только за достигнутый результат и после проведения полной ревизии остатков материальных ценностей. За опоздание на работу – штраф, за повторное опоздание – увольнение. Кому не нравится – можете хоть сейчас писать заявления. Удерживать не буду…
В этом бардаке виноват я – дал слабину. Теперь исправляюсь и выжму из вас все соки… За вопиющую недостачу в магазине несу и я ответственность- проморгал, дал волю хапугам. Не наладил контроль, сам ящики с «левым» спиртным таскал, делая неизвестно кому прибыль… Конечно, эти деньги у нас не украл американский дядя, – они растворились в карманах наших работников.
Попробуй определи сейчас кто сколько хапнул… Да я и не буду искать. Просто запрещаю любые «левые» сделки с товаром. Впредь поймаю – от-дам правосудию.
В торговом зале стояла гробовая тишина.
Ярошук, разволновавшись, на несколько секунд замолчал, но потом опять пришел в себя и продолжил:
– Я, хоть и не вор, но первый вношу свои деньги... Ведь бывал в магазине, таскал в склад «левак», иногда торговать помогал продавцам...
И, обращаясь к главбуху, ещё больше краснея, проговорил:
– Прими деньги, Ивановна!
«Эх, накрылся медным тазом мой мягкий уголок, – успел только подумать Ярошук, – вместе со стиральной машиной».
Удивлённая главбух быстро приняла и пересчитала деньги.
– Сколько это составило в процентном отношении к сумме недостачи? – спросил Ярошук громко.
–Двадцать один и шесть десятых процента, – подсчитала Сулима.
–Вот и хорошо, – сказал, несколько успокоившись, Ярошук. – А остальные деньги вскладчину внесут все материально-ответственные лица в магазине: завмаг, товаровед, продавцы и материально-ответственные лица по доставке товаров в магазин: Рогов, Бараненко и экспедиторы.
– С какой это стати мы должны вносить эти деньги?! – пренебрежительно крикнул Рогов. – Мы к недостаче отношения не имеем!
– О причастности вас, господа акционеры, говорят ваши подписи о получении товара на накладных фирм-поставщиков. И вот ваши расписки (их всем демонстрируя), что вы брали деньги и товар в магазине. Раз нет нужного количества товара – вы его не довезли, а деньги брали, но не вернули.
Продавцы, не сговариваясь, зааплодировали. А утренняя гостья, лихая разведёнка, даже закричала:
– Браво!
– Всё. Я не артист, – строго сказал Ярошук. – Деньги, Ивановна, взыщи со всех в течение трёх суток. Не внесут – отдам под суд!
Среди акционеров поначалу возникло замешательство, затем все они, за исключением главбуха, истошно заорали, выкрикивая ругательства. Но Ярошук их не слушал, он всё говорил и говорил. Рассказывал, как надо переналадить производство, как улучшить качество продукции и уменьшить её себестоимость. Говорил, что надо срочно строить ещё один магазин... Своими силами... Через пару-тройку минут шум в зале стих, и стало понятно, что предприятие не погибло. В эти минуты оно вступало в новую стадию развития...
__---------------------------------------
----------------------------
__