С точностью до наоборот

               
      Новый 1971-й год Алексей встречал в компании друзей в лесу с шашлыками и шампанским. На этом шумном празднике ему не хватало маленькой девушки из далекого Минска, ее образ не оставлял его даже в яркие и насыщенные дни его жизни. Отправив накануне Светлане письмо, он приглашал ее на зимние каникулы в Ленинград, предлагая остановиться у него в родительской квартире, хотя понимал, что вряд ли это возможно. Она не скрывала, что ее мама не одобряет их знакомство. Ощущая в отсутствие родителей ответственность за свою сестру-школьницу, он мог понять беспокойство женщины за ее несовершеннолетнюю дочь, и его рассуждения были более зрелыми, чем можно было ожидать от молодого человека. Допуская, что мама Светланы может прочесть его письма, в одном из них, он полушутя написал, что этот нахал, который пристал к юной девушке в Ленинграде, не такой уж плохой парень и через 2 года выйдет из училища офицером с дипломом инженера по радиосвязи. Ему хотелось бы написать и больше, но его сдерживало не только беспокойство ее мамы, но и скупые письма самой Светланы. За одно ее ласковое слово, казалось, он многое бы отдал, но ласковых слов не было, ни одного и никогда. Однако, несмотря ни на что, Алексей был рад коротким посланиям хорошо воспитанной школьницы как маленькой частице своей большой любви, и в обращении к ней, старался быть проще, чтобы она не ощущала возрастной разницы, которая сквозила в ее вежливых строчках. Ее последнее письмо о зимних каникулах, показалось ему особенно сухим, словно не было Новогоднего праздника в ее жизни, и он все больше думал о встрече, которая могла многое прояснить. А Светлане на самом деле не о чем было ему писать, кроме как о свежести радовавшей ее чистым искрящимся снегом природы и возвышающимися стеной сугробами вдоль расчищенных дорог ее отдаленного от центра города района. Новый год она встречала с мамой у телевизора на новом раскладном диване, старый с изношенной обивкой, они выбросили. От этого в комнате стало просторней и светлей. Татьяна Петровна успела забрать телевизор из ремонта, и они смотрели до поздней ночи праздничный Новогодний огонек. Но это были не те радости, которыми можно было поделиться с Алексеем.
      В феврале запланированная им на время краткосрочного отпуска из училища поездка в Минск сорвалась. Неудачно спустившись на лыжах с горы, около месяца он провел с ушибами и сотрясением мозга в больничной палате, о чем неуверенной рукой написал Светлане, как только смог держать ручку. Но несмотря ни на что, Алексей не сомневался, что приедет к ней, не зимой, так летом. Он так много думал об этой встрече и так много ждал от нее, что, порой, суеверно пугался собственных мыслей. Ведь, в жизни порой бывает с точностью до  наоборот, и лучше не заглядывать в будущее.


      Последний месяц весны 1971 года выдался необычайно теплым. 16-го мая в Петродворце состоялось праздничное открытие фонтанов, и в связи с множеством гостей к их 250-летию были дополнительно выделены автобусы, пароходики и электрички. В ожидании своей младшей сестры Алексей прохаживался по парку, стремительно наполнявшемуся местными жителями и экскурсантами, среди которых можно было услышать иностранную речь. Фонтаны искрились в лучах майского солнца разноцветьем радуг, и он сожалел, что Светлана не может разделить с ним это великолепное зрелище. Вскоре он увидел сестру среди прибывших на электричке пассажиров и направился ей навстречу. «Всего 13 лет, а по росту догоняет меня», - с улыбкой подумал он, не одобряя ее увлечение баскетболом, и поймал себя на мысли, что Светлана всего на два года старше ее, а он уже считает ее своей невестой. «Даша», - помахал Алексей рукой. «Привет», - ответил он ей,  сожалея, что рядом с ней нет Светланы. С тех пор как он узнал эту юную неразговорчивую девушку, она словно поселилась в его сознании, и все события своей жизни он пропускал через свое отношение к ней. Вернувшись, он сразу напишет ей, чтобы могла ощутить вместе с ним феерический праздник.
      После экзаменов в училище, в конце мая Алексей отправился на практику в Зеленоградск на берегу Балтийского моря недалеко от Калининграда, и, чтобы переписка не прервалась, сообщил Светлане свой временный адрес, у него еще оставалось время поделиться с ней новыми впечатлениями. Вдоль побережья на десятки километров тянулся песчаный пляж, извилистые улочки утопали в зелени каштанов и разноцветье клумб - от маленьких нежно голубых незабудок до крупных алых маков. Лесопарк с гостиницами, санаториями, пионерскими лагерями, кинотеатрами, кафе и ресторанами вмещал количество гостей, превышающее численность местных жителей, и если бы не холодное море, отдых в этом чудесном месте не уступал бы южному. Проходя вдоль благоухающих зеленых аллей, Алексей представлял, как подарит цветы Светлане, она была далеко, а ему казалось, что  нет никого ближе.
      В конце июня он вернулся в Петродворец для продолжения самой ответственной и увлекательной катерной практики на Балтийском море, когда, управляя огромной машиной, на время становишься капитаном, вахтенным офицером, радистом, сигнальщиком, и, ощущая, как мощные механизмы подчиняются тебе, сознаешь, что настоящему мореплавателю важно прочувствовать работу всего экипажа. Свободного времени у него  почти не оставалось, и он писал Светлане ночью под жужжание комаров на берегу у костра.
      Летом приехали в отпуск его родители. Первая радость от встречи была безграничной, но вскоре уже казалось, что так по-семейному было всегда. Мама огорчилась, услышав, что после практики он намеревается поехать в Минск, но с женской интуицией поняла, что это любовь и препятствовать не стала. «Девушке всего 16 лет, он не может привести в дом такую юную невесту», - поделилась она своей тревогой с мужем. Но отец Алексея воспринял решение сына спокойно: «Он знает, что такое ответственность и дисциплина, ему можно доверять». «Но любовь не всегда поддается дисциплине», - неуверенно ответила ему жена. «У девушки там тоже есть родители, которые должны все понимать. Первая любовь – сильное чувство, не у всех, как у нас остается навсегда, но в таких случаях запреты могут только навредить». «С тобой невозможно не согласиться», - вздохнула мама Алексея. «Ты же у нас умница и красавица», - тепло обнял он ее. Алексей был воспитан в спокойной и доброжелательной атмосфере, никогда не слышал семейных раздоров, и на этот раз его родители пришли к общему согласию. Он заметил, что отец, как будто, во всем соглашался с мамой, а она, как правило, оставляла последнее слово за мужем.


      Закончив 9-й класс, в начале июня Светлана поехала в пионерский лагерь. Немногие из ее одноклассников воспользовались этой последней возрастной возможностью, и она не испытала радости, услышав от мамы, что профсоюзная организация выделила ей на фабрике путевку. Однако, Татьяна Петровна убедила ее, что выехать из города хотя бы на месяц в лесную зону все же лучше, чем провести лето дома, и, набрав побольше книг, Светлана неохотно согласилась.
      Алексей, не скрывал удивления ее «пионерским» отдыхом и, отправив   письмо на ее загородный адрес, сообщил, что в июле приедет. Понимая, что его решение окончательно и бесповоротно, Светлана ответила, чтобы он определился, где сможет  остановиться. Гостиницы на известных ей центральных городских улицах, можно было перечислить по названиям, и надеяться на свободные места в день приезда было сомнительно. Она не только не могла предложить ему воспользоваться родительской квартирой, но знала, что даже не сможет пригласить его на чашку чая. В воскресный день, навестив дочь в лагере и, услышав о предстоящем приезде Алексея, Татьяна Петровна возмущенно воскликнула: «Ну, это совсем несерьезно! Разве он не знает, сколько тебе лет?! А ты о чем думаешь?!» «Я же не могу запретить ему приехать только потому, что живу в этом городе, - ответила Светлана, понимая, что ничего не может изменить, он грезил этой поездкой весь год. «Ну, я вижу, ты совсем ни о чем не думаешь, - еще больше возмутилась мама Светланы. -  И могу сказать одно - никаких поздних прогулок, чтобы ходила только в многолюдных местах, домой возвращалась, пока светло, а что касается остального, я тебе уже говорила - он взрослый парень, а ты школьница, и ни на минуту не забывай об этом».
      Но Светлану волновало совсем другое - о чем она будет говорить с ним. Он умный и образованный, а ее интересы ограничены школьной программой и книгами, не его направленности. Кроме того, она знала, что даже не сможет помочь ему найти жилье в своем для нее и чужом для него городе. Все это тяготило и омрачало предчувствие встречи.
      В следующем письме Алексей сообщил ей, что переносит поездку на август, его внезапно вызвали на подготовительные сборы, после которых он должен был принять участие в соревнованиях по бегу. По итогам этого  успешного мероприятия его в числе достойно проявивших себя спортсменов поощрили отдыхом в Сочи с перспективой участия в соревнованиях за границей. Но независимо от исхода состязаний, он предварительно заказал билет на самолет и с нетерпением ждал их конца. Его уже не интересовали никакие заманчивые предложения: все его мысли были в той части света, где жила девушка, в которой для него, словно сосредоточился весь мир.


      Приехав в хорошо знакомый район аэропорта, Светлана подошла к трубчатому металлическому ограждению летного поля. На ней была ее неизменная черная прямая короткая юбка и импортная розовая акриловая кофточка, которую по просьбе ее мамы соседка, работавшая в промтоварном магазине, приберегла для нее в день поступления. Привычный красный трикотажный свитерок после стирок сузился, и заменившая его новая яркая кофточка соответствовала последним тенденциям моды сочных насыщенных тонов. Густые прямые волосы, достигшие плеч, Светлана собрала на затылке в «хвостик», закрепив популярной металлической заколкой, от чего ее щеки казались круглее, а лицо совсем юным.
      Среди спускавшихся по трапу пассажиров она увидела Алексея сразу. На нем были синие джинсы и такого же цвета полупрозрачная рубашка с набивным узором. Этот оригинальный стиль несколько смутил Светлану. Она могла представить его в классических брюках со стандартным верхом. И хотя знала, что джинсы - популярная малодоступная молодежная одежда, привозили их из-за границы и стоили они больше зарплаты, которую ее мама получала в месяц, этот демократичный вид показался ей слишком простым для такого значительного человека, как Алексей. На плече у него висела спортивная сумка, а в руке были розовые гвоздики.
      Увидев ее, он направился не к зданию аэропорта вместе с прибывшими, а к ограждению, за которым она стояла.
    –  Здравствуй, – не отводя от нее глаз, протянул он ей цветы через просвет в  толстых прутьях.
    –  Здравствуй, спасибо, я подожду тебя у выхода, - растеряно ответила Светлана, удивляясь его необычному поступку.
    – Ты сказала маме, что приедет тот нахал, который пристал к тебе в Ленинграде? – улыбнулся он, и от здания аэропорта они направились в сторону проезжей дороги.
    –  Да, она знает, и предупредила, чтобы не поздно возвращалась домой.
      Светлана казалась Алексею моложе, чем в тот день, когда он увидел ее впервые. А ей хотелось говорить ему «Вы», словно и не было между ними годовой переписки.
    –  С твоей помощью мы сейчас доберемся до гостиниц, устроим меня, ну, а завтра, мисс, Вам придется провести со мной экскурсию по городу, - бодро продолжил Алексей.
     -  Недалеко от аэропорта есть гостиница, до нее можно дойти пешком, - сказала Светлана, приостановившись у троллейбусной остановки и они направились вдоль вереницы домов к зданию с характерной вывеской, но свободных мест там не  было.
     - В центре города, на проспекте и прилегающих к нему улицах тоже есть гостиницы, обойти их несложно, - заметила Светлана, и они проехали на троллейбусе несколько остановок, но свободных номеров в них не оказалось.
      - Первый вариант не удался, - не огорчаясь, сказал Алексей, - подключим второй. На случай, если мне не удастся устроиться, мама договорилась со своей знакомой, они когда-то вместе отдыхали в санатории. Я провожу тебя, найду ее по адресу, а завтра мы встретимся и пройдем по городу без лишней суеты.
     – Найти адрес в чужом городе легче, пока светло, домой я доберусь сама, а завтра мы встретимся в два часа у Главпочтамта, это известное место, и ты его уже тоже знаешь.
     -  А можно я провожу тебя до остановки?
     - До остановки можно, - улыбнулась Светлана, и они пошли в сторону вокзала.
     - До свидания, - попрощалась она, увидев издалека подъезжающий автобус.
     - До свидания, - проводил он ее взглядом до захлопнувшейся дверцы.
           В автобусе Светлана размышляла о завтрашнем дне. Она понимала, что должна уделить Алексею максимум внимания, только не знала, чем заполнить этот максимум и, назначив встречу на два часа, не   подумала, что до этого он будет делать в чужом городе, но в пути убедила себя, что выбрала оптимальное время. Должен же он хотя бы поесть без нее, ведь он еще учится и, понятно, что приехал сюда на родительские деньги. Общаясь с одноклассниками, она не боялась сказать глупость или неудачно пошутить, с Алексеем же все было иначе. Несмотря на легкость разговора, она ощущала дистанцию, и ей не хотелось выглядеть глупее, чем на самом деле.
        На следующий день, встретившись в назначенное время у Главпочтамта, они неспешно пошли по проспекту с прилегающими улицами, жилыми домами, административными зданиями, кинотеатрами, театрами, скверами, парками, останавливаясь у памятников, скульптур и фонтанов. Вопросы, как  год назад, задавал Алексей, а Светлана отвечала на них.
    – А ты уже подумала, чем будешь заниматься после школы, или еще не определилась? – спросил он ее на выходе из парковой аллеи.
       На этот вопрос у нее давно был готов ответ:
    – Поступать на факультет журналистики.
    - Насколько я знаю, там высокие требования и конкурсы. Даже хороших школьных знаний может быть недостаточно, - послышалось ей в его голосе удивление.
   -  Я уже все решила для себя, - сухо ответила Светлана. – Я хочу, чтобы у меня была интересная работа, - добавила она для большей убедительности.
   -  Находиться на пике событий, конечно, интересно, - согласился Алексей, - но сложно. Особенно для девушки. А если не поступишь?
    - Если не поступлю, буду поступать в следующем году. В университете есть подготовительные курсы, после экзаменов в школе я запишусь на них.
    - Светлана, а тебе не напоминает наша переписка отношения лейтенанта Шмидта и Зинаиды Ризберг? – после паузы снова заговорил Алексей.
    – Я смотрела фильм о тех трагических событиях, - оживилась она, он коснулся близкой ей темы. - Особенно запомнились ее слова в конце: «Это было в другой жизни». Есть фильмы, которые хочется пересматривать, жаль, этот давно не повторяли.
     -  Тебе нравятся исторические фильмы? А какие еще?
     - «Оптимистическая трагедия». Я смотрела его в кинотеатре с папой, а  «Роман и Франческа» - по телевизору. Черно-белые фильмы сильные, в них настоящая жизнь, без прикрас, - Светлана хотела сказать без красок, но эта неточность придала ее словам больший смысл.
       Алексей шел, молча, и она продолжила:
     - В некоторых сценах папа закрывал мне глаза рукой, говорил, мне рано на это смотреть, а когда я спросила, а что там было, ответил –  жестокость. Но я  тогда еще совсем малая была, - усмехнулась Светлана, словно сказала что-то лишнее и коснулась ненужной темы.
     -  Малая – интересное слово, у вас его произносят с ударением на втором слоге, - с улыбкой взглянул на нее Алексей. - А что тебя больше привлекает в исторических фильмах? – заинтересованно спросил он.
     -   Отношения людей. Их поступки в разные времена.
     -   А ты считаешь, поступки зависят от времен?
     -  От времен или от времени, - и, встретив его доброжелательный взгляд, Светлана запуталась, боясь открыть то, что ее всегда сковывало и волновало - развод родителей, из-за которого у нее словно не было детства, и желание строить жизнь по-другому, по-своему.
      Она замолчала, и Алексей больше ни о чем ее не спросил. Попутно он купил в цветочном киоске розовые гвоздики и, провожая, поехал с ней в автобусе в ее район.
       Светлане не хотелось, чтобы соседи увидели ее с взрослым парнем в джинсах и полупрозрачной рубашке, и она простилась с ним на повороте во двор:
     – До свидания, завтра встретимся у Главпочтамта в 2 часа, - поспешила она уйти.
     – До свидания. До завтра.
  Светлана шла вдоль своего дома, ускоряя шаг, а Алексей стол на месте и смотрел ей вслед. Он так долго мечтал слышать ее голос, дышать с ней одним воздухом, но словно ничего не изменилось с тех пор, как они встретились впервые, она, будто убежала от него, как тогда в Ленинграде у гостиницы.
         Он шел по вечернему городу, и его волновал один вопрос - почему он не смог приблизиться к ней ни на шаг? Ощущался тот же холодок в глазах и та же отчужденность в словах. Неужели год переписки не пробудил в ней ни капли тепла к нему? Да, она еще школьница, но через год уже будет выпускницей. Он не мог допустить мысли, что безразличен ей, это было бы слишком больно, жил надеждой, что эта встреча многое прояснит, но ее мир, словно закрыт от него семью замками, от которых у него нет ни одного ключа.


      Алексей снова встретил Светлану у Главпочтамта с открытой улыбкой, и, взглянув на его приветливое лицо, она не решилась спросить во второй день, насколько он приехал.
- Похоже, интересный фильм, - бегло бросив взгляд на яркую афишу, сказала она, когда они проходили у арки кинотеатра по противоположной стороне улицы. - Очередь небольшая, значит, билеты проданы, и желающие ждут брони.
- Постой-ка, я сейчас, - оставив ее, Алексей поспешил в сторону касс и вскоре вернулся с билетами в руках.         
- Как тебе удалось? Никто в очереди даже не возмутился, - удивленно спросила она.
- Тебе нравятся исторические фильмы, вот, и посмотрим один из них, тем более с участием таких актеров, - улыбнувшись, переключил он ее внимание на афишу с популярными в кинематографии лицами.
-  Да, с их участием фильм не может быть неинтересным.
- Ты интересуешься кино, и, несомненно, у тебя есть свое мнение, - улыбнулся он.
- Я с детства покупаю в киосках печати фото актеров, а на обратной  стороне читаю названия фильмов, в которых они снимались. Некоторые уже посмотрела, о многих узнала из «Советского экрана», папа когда-то подарил мне альбом для них, и он у меня уже почти весь заполнен…
      Алексей не отводил глаз от ее озаренного лица, и, боясь спугнуть это детское выражение радости, молчал. Если бы его в тот момент спросили, о чем она говорит, и что он хотел сказать, не ответил бы, она с восхищением  смотрела на афишу, он - на нее.
      Когда в зрительном зале погас свет, ему мучительно захотелось взять ее руку, чтобы ощутить теплую нежность ее кожи, но, не решаясь спугнуть  едва промелькнувшее расположение к себе, он не посмел.
      После фильма они поехали в автобусе в ее район.
- До завтра, встретимся в том же месте в два часа, - простилась она с ним у своего подъезда.
- До завтра, - Алексей подождал, пока за ней закроется дверь, вернулся в центр города и прошел по уже знакомым ему улицам, было еще светло.
      На следующий, третий день, прогуливаясь со Светланой по проспекту и, приблизившись к филармонии, он сказал ей: 
- Я уже неплохо изучил твой город и заметил, что культурные объекты сосредоточены в основном в центре.
- В других районах есть дома культуры и кинотеатры, но желающих попасть туда тоже больше, чем билетов, особенно когда идет показ новых фильмов.
- А как ты смотришь на мое предложение послушать сегодня концерт органной музыки в филармонии?
- Мама сегодня вечером придет домой позже, так что мне даже не придется оправдываться, - охотно согласилась Светлана. - Но я ее никогда не обманываю, - тут же добавила она.
- Я тоже, - улыбнувшись, ответил Алексей, – мамы беспокоятся за нас, и в этом они правы.
      «Неужели взрослый человек на самом деле так думает», - удивленно взглянув на него, она перевела взгляд на ступеньки филармонии, где стояли ожидающие своих компаньонов:
-  Билетов здесь, как в кинотеатре может не быть. 
-  Я уже их взял, - с улыбкой ответил Алексей.
-  А если бы я не смогла пойти?
-  Тогда их можно было бы сдать обратно в кассу или выручить тех, кому не достались, - улыбнулся он.
      Расположившись в уютном кресле филармонии, Светлана  подумала - а ведь, она здесь никогда раньше не была, ей нечего ему сказать, будто не она, а он знакомит ее с родным городом. Когда погас свет, и ее мысли переместились в гамму мелодий, Светлана с удивлением открыла для себя, какой завораживающей, оказывается, может быть классическая музыка. С переменчивым настроением она выражает то радость и восторг, то тихую грусть и затаенную тоску. И окунаясь в необычно проникновенное сочетание звуков, Светлана сознавала, что не обязательно владеть нотной грамотой, чтобы наслаждаться гармонией чувств, которые в едином порыве, охватывая душу, взлетают и парят над землей. Подобные ощущения, должно быть, близки влюбленным или в ожидании любви. Но ведь она не влюблена в Алексея, ей просто хорошо с ним, когда не надо ни о чем говорить, спрашивать и, отвечая на вопросы, подбирать слова. Все заполняет собой эта чарующая волшебная музыка.


      На четвертый день, собираясь на встречу с Алексеем, Светлана вышла из дому как обычно, но из-за поломки автобуса опоздала на 15 минут. Не увидев его у Главпочтамта, она осмотрелась, зашла внутрь, затем стояла на улице под часами, пока не поняла, что он не приходил, и когда сомнения переросли в уверенность, что не придет, вернулась домой.
      Ее не удивило, что Алексей уехал, не простившись. Осознавать, что ему было не комфортно в чужом городе с девушкой, ради которой приехал, и с которой проводил всего несколько часов в день, было грустно. Но уходило и напряжение, которое она испытывала с первого дня встречи с ним.
      После вечернего концерта в филармонии, проводив Светлану, Алексей вернулся к Главпочтамту, чтобы связаться со своими родителями. Мама по телефону сообщила ему, что отца досрочно вызывают на работу, и необходимо решить с ним некоторые семейные вопросы. С трудом взяв билет на поезд даже из брони, Алексей не мог предупредить Светлану и, понимая, что его отъезд походил на бегств,простившись с родителями, написал ей.
      Несмотря на юный возраст, Светлана понимала силу ни от кого не зависящих обстоятельств, с которыми, не раз сталкивалась сама, но почувствовала, что это письмо было другим - самым коротким из всех, которые она раньше получала от него. Алексей объяснил ситуацию, попросил прощения, а в конце написал: «Я так долго ждал этой встречи, и так много хотел тебе сказать, но ты еще такая маленькая, что я боялся обидеть тебя неосторожным словом или движением. Теперь не скоро представится возможность увидеть тебя. Но со временем ты изменишься, и мне будет легче, а сейчас мне было и хорошо и трудно с тобой». Светлана чувствовала, что этим письмом он прощается с ней, и предельно осторожен в словах, чтобы не обидеть своим разочарованием. Она поняла, что Алексей не будет настаивать на ответе, и, сознавая, что из ее жизни уходит что-то большое и настоящее и такого уже никогда не будет, ее душа, словно раскрывалась для него, но она знала, что  ответ не нужен. Ему теперь легче расстаться с ней. Она ничем не могла его удивить. Даже самая сильная влюбленность проходит - ее родители даже не дождались, пока она повзрослеет, и после их развода ее жизнь, словно раскололась надвое. С детских лет, воспринимая свои и чужие переживания как дело житейское, она не могла слишком серьезно относиться к душевным страданиям, но, осознавая, что теряет единственного друга и ничего не может изменить, внезапная свобода не радовала ее. Музыка, которую слушала вместе с Алексеем в филармонии, со смутной тревогой возвращала ее к нему. Но эта тихая грусть рассеялась раньше, чем Светлана ожидала от себя, его ореол таял, все больше отдаляясь, и она удивлялась этой странной логике. Алексей был для нее больше, чем Виталий, он стал ей другом, но как оказалось, с друзьями расставаться легче, чем с возлюбленными.
      Сложив его письма в хронологическом порядке, и аккуратно закрепив тесьмой, она поместила их в верхний ящик стола и, задвигая его, словно закрывала засветившееся в своей душе для него окошко.

(Из повести "Дорогами любви" в продолжение тематически последовательно расположенных рассказов - "Развод"...)