Глава 6
Лесной варвар
Баламут — праздничный ужин — земляничное пирожное — лесной варвар
Лесной варвар
— Ну, что Серега, может, расскажешь страшную сказку на ночь? — спросил Олег поджигая фитиль свечи.
— Это можно но, чур, расскажу и спать, а то до утра придётся травить.
— Ну, давай, — сказал он, пристраиваясь на подушке поудобнее.
Толя тот час спрыгнул со своего места и уселся на табурет напротив меня слушать рассказ.
— Только не перебивайте, а то закончу и спать! В общем дело было на Северном Урале...
— Это про медведей? — спросила Таня.
— Всё никаких медведей я спать хочу, Олег туши свечу, завтра дел невпроворот, — ответил я, отворачиваясь от неё к печке.
— Татьяна ну было же ясно сказано не перебивать! — сказал ей Виктор.
Таня накрылась спальником словно она ни при делах и так и застыла.
— Ладно, уговорили, — сказал я, зная наперёд, что они от меня не отстанут. — Что-то не хочется мне сегодня вас пугать этими людоедами, есть, история и повеселей. Рассказ называется "Лесной варвар" и предупреждаю, будете перебивать, на этом всё, — ещё раз предупредил я слушателей.
— А это про что? — спросил Саня.
— Ну вот нахер так делать, если ты такай умный тогда сам и рассказывай, — закипел я больше от того что мне не дают настроится.
— Саня и тебе так зудится, ты что сговорились с ней, не даёте послушать, — гикнул на Орлова Олег и попросил меня рассказывать, а остальным пригрозил окунанием в бассейне.
— Саня у тебя тоже как и Татьяны колючка в заднице, — в сердцах сказал Толя.
— А Олег со своими шуточками лучше, — огрызнулась Таня.
— А ты на меня свои стрелки не переводи, — подскочил на нарах Олег. — На кой хер тебя ваще взяли в поход, сидела бы дома да своего танкиста заводила!
— Ну всё, все успокоились, — сказал громко Толя. — А то вам вообще не будет никаких праздников с пирожными, Серж я правильно говорю?
— Ага никаких... — я выдержал паузу. — И никаких... секретов, зря я вообще связался с вами, может, лучше будет разделится, как считаете.
После моих угрожающих слов в избе наступило тягостное молчание с разглядыванием стен и потолка. Народ безмолвствовал минут десять и нехотя переглядывался. Потом все стали прыскать кто куда пока не засмеялись в голос.
Видя что народ настроился положительно я устроившись поудобнее на подушке набитой пахучей травой, предложил сидящему рядом Толе растопить печь и посетовал, мол, в избе стало что-то прохладно от горного воздуха.
Толя бросил в печь несколько полешков и, сунув меж ними берёзовую кору, поджёг. Когда в железной печке загудело, он спросил
— Так нормально?
— Да, — ответил я и добавил. — Все что буду рассказывать, правда и свои смехуйёчки прошу держать при себе. И кто знает, может быть, этот лесной варвар ходит где-то рядом. А это не шутки, если не верите, спросите у старика Басманова, он расскажет эту историю по хлеще меня, обделаетесь.
— Басманов дед Толи Шуркова, я его знаю, — сказал Толя.
— Спасибо милый человек за поддержку, — ответил я.
— Ну, всё, рассказывай, — попросил Толя.
Таня обмотавшись спальником прошлёпала босыми ногами к Толе и уселась возле печки на второй табурет.
После порции ликёра «Конжак-Шасси» и кусочка колбасы, которые мне любезно передал Олег я начал свой рассказ.
— Есть у реки Косьвы приток реки Сухая, которая берёт начало из дремучих лесов у горы Плехан. Основное русло собирается из множества ручьёв. Глубина в них почти никакая, сантиметров двадцать в некоторых даже с ямами. Вода чистейшая и вкусная, дно таких речек это округлая и ломаная галька. Иногда если посчастливится, можно подобрать небольшой самородок золота величиной примерно с таракана, откуда собственно и пошло такое название, очень похожее на жёванную жвачку. Некоторые счастливчики находили самородки величиной с голубиное яичко. А в глинистых берегах, где открывались скальные занорыши, находили хрустальные друзы с большими прозрачными кристаллами до двадцати сантиметров. Цена таких друз приличная можно приодеться.
— Ну, ты загнул, откуда там такие камни, — удивился Толя.
— Ну, я же просил не перебивать, — сказал возмущенно я.
Вахрушев сделал дикое извиняющееся лицо и закрыл его руками.
Но я чувствовал, что он беззвучно смеется.
Выдержав паузу, чтобы он успокоился, я продолжил рассказывать.
— До нынешнего времени там творились ужасные вещи, что-то светилось неоновыми заревом, что-то грохотало, иной раз до охотников доносились жуткие душераздирающие крики. Это не сказки как могут подумать некоторые из вас. Случилось так, что мне довелось быть в тех краях с моим товарищем по охоте лет пять назад. Охотились мы по осени на капалух и забрели на речку Сухую у горы Кварцевой 457 м, где встали лагерем. Днем охотились, вечером сидели у костра пили водку. Потом стало твориться что-то непонятное.
Сначала пропала моя собака, потом собака моего товарища. В одну из ночей недалеко от нашего лагеря что-то ухало и завывало, потом что-то сильно прогрохотало. Утром решили проверить те непонятные звуки, и пошли в том направлении сначала шли звериными тропами, обходили болота, завалы из деревьев и поднялись верховья Сухой речке. Намаявшись, развели маленький костер, чтобы попить чаю и вдруг совсем недалеко кто-то громко завыл и закричал, словно его режут. Мы переглянулись, быстро погасили чаем из котла костер и, схватив ружья, быстро бросились бежать вниз по ручью до его слияния с Сухой речкой там и схоронились.
Сначала думали бежать дальше, но надолго нас бы всё равно не хватило задохлись бы, так и пришлось спрятаться за огромный поваленный кедр. Там и затаились, взведя курки на ружьях. Через некоторое время мы услышали легкое похрустывание, это кто-то шёл по нашим следам. Потом наступила тишина и мы долго, и напряжённо вслушивались в пространство вокруг нас.
И вдруг совсем рядом от того места где находился неизвестный раздался страшный крик. Мы посмотрели друг, на друга онемев от ужаса, отчего барашками наши волосы зашевелились, словно по ним прошел электрический заряд. Если бы нам кто-нибудь предложил тогда стрелять в неизвестного или неизвестное нам существо то мы бы этого не смогли это сделать, наши руки тряслись, словно после недельной пьянки. Меня вообще била мелкая дрожь, словно я стоял у края глубокой пропасти.
Мы не смели даже посмотреть на нечто неизвестное нам, так мы были напуганы. Это было ни с чем несравнимый ужас, если бы был выбор прыгнуть в пропасть или взглянуть на орущую тварь, мы бы прыгнуть в пропасть. Страх прочно овладел нашими сердцами и душами. Сделав нечеловеческое усилие я поднял голову чтобы посмотреть на того кто стоял по ту сторону лежащего кедра но не смог. Мы чувствовали, как нечто непонятное крадётся и озирается по сторонам, прислушиваясь к биению сердце тайги, чтобы уловить незнакомое дыхание чужаков.
Под кедром была ложбинка, в которую мы улеглись вытянувшись во всю длину друг за другом скрытые густой травой. Благодаря чему нас со стороны не было видно, а мы в свою очередь имели возможность обозревать всё, что было вокруг нас.
Нечто неизвестное обошло упавший кедр, под которым лежали мы впрессовываясь в его слегка трухлявую древесину покрытую мхами. Осторожно выглянув из-под кедра, я увидел человека, который стоял в метрах семидесяти от нас карабином в руках готовый разрядить его до последнего патрона при малейшем шорохе. Это был всего лишь человек.
— Кто он, зачем он так страшно кричал, — подумал я.
Я слегка толкнул ногой в плечо своего товарища, чтобы он тоже посмотрел незнакомца. Но того как приморозило что он не мог даже пошевелиться. Одно дело всего лишь услышать страшный крик и другое дело заставить себя посмотреть на того кто так страшно кричал.
Несмотря на это я снова надавил ногой на плечо товарища, на этот раз намного сильнее от чего тот схватил меня за ногу и медленно стащил ее со своего плеча. Потом он пересилив свой животный страх как можно осторожнее выглянул из-под кедра и тоже увидел того самого человека в маске и с оружием в руках.
Среди высоких и огромных кедров стоял незнакомец, он медленно поворачивал голову в нашу сторону, отчего мы тут же вперившись глазами в землю старались как можно сильнее давиться, в неё. На наше счастье он нас не увидел и не почувствовал летящий с гор ветер заглушал наше дыхание, а булькающие переборы впадающего в Сухую ручья и вовсе перекрывал всякий мелкий шум. Через несколько минут я посмотрел в его сторону и не увидел страшного человека, зато где-то далеко снова раздался тот страшный крик. Облегчённо вздохнув, мы продолжали лежать и пожирать глазами ползающих перед нами муравьев.
— Он ушел на север, может, посмотрим, откуда он, — предложил мой товарищ.
От его предложения я даже вспотел. Сейчас только он трясся от страха и на тебе «сходим, посмотрим».
— Ты что, дурак что ли, — сказал я.
— А что? — спросил он.
— Валим отсюда, — сказал я. — Пулю хочешь получить в лоб.
— Да ты сам посмотри, — сказал товарищ и развернул карту.
— Ну, и что? — спросил я.
— Смотри вот здесь мы, вот Сухая, вот гора Кварцевая, вот этот крикун, он идёт к горе Плехан, помнишь, нам старик Басманов рассказывал о Золотом руднике.
— Ну...
— Чего ну, это же тот самый Карузо, хранитель золотого рудника, нас двое он один. Грохнем этого хмыря и золото наше, понял.
— Ты что идиот, — сказал я, глядя в карту.
— А ты что, хочешь всю жизнь на дядю работать. Можно конечно это все сделать без крови спокойно тихо хлопнем его полбу, свяжем, заберем золотишко и сваливаем. Как тебе такой план.
Ну, на дядю мне работать как-то не хотелось, и я согласился но без мокрухи, но лучше, если бы я этого не делал. Правда, немного поразмыслив, я, отказался, но товарищ меня стал горячо убеждать, что делов-то на минут тридцать нам бы только золото взять и ищи нас свищи. Тайга большая растворимся в ней как призраки.
С большим трудом я согласился на эту авантюру, и мы двинулись справой стороны реки вверх по течению, тогда как незнакомец уходил полевой. Осторожно ступая, мы шли в метрах тридцати от реки стараясь опередить преследуемого. Который оказался хитрее нас он перемещался то на правый берег то на левый, а то шёл прямо по реке там, где было мелко, он явно заметал следы, хотя кто мог кроме нас дураков за ним следить.
Шум реки заглушил наши шаги по сухой тайге, да и он еще шлепал по воде как лось. Вскоре стали попадаться заточенные колья, торчащие вертикально, чем немало смутили нас. Мы что-то слышали, что на них насаживались человеческие головы, а их на кольях не было. Но вскоре нам стали попадаться колья с черепами, которые были с признаками разложение в разных стадиях, от них омерзительно пахло. Чем дальше мы забирались, тем белее были черепа, некоторые были настолько старыми, что на них росли лишайники. Очень скоро мы услышали, как шумит река между камней, и еще пройдя сотню метров, мы вышли к полю курумника, по которому стелился легкий туман, который, затекая в низкие места, постепенно оседал на камни и траву. Я попробовал снимать на видеокамеру, но объектив стал запотевать от высокой влажности воздуха. Солнце не было видно из-за густоты крон деревьев.
Было достаточно светло при разгорающейся заре. Но солнце не торопилась подниматься и сушить сырую тайгу, отчего я не мог использовать свою видеокамеру по прямому назначению и держал в полиэтиленовом мешке от запотевания.
— Идём краем леса, этот чувак тоже идет по краю, на открытом месте он на нашу страну не пойдет, — тихо сказал мой товарищ.
За час с небольшим, мы обошли бесконечно тянущийся курумник. Дальше шла узкая тропа между можжевельников, на которой были видны отпечатки следов ботинок характерным протектором и мы решили идти рядом в трёх метрах от тропы. Вскоре показалось, что кто-то курит и едва не одну не наткнулись на незнакомца, который полоскался у небольшой ямы с водой. Было видно, что он упарился и смывал себя пот, он не услышал, как мы подошли на близкое расстояние. Вдруг он поднялся с колен и в наши уши влился леденящий душу страшный крик.
— Вот же идиот, — прошептал еле слышно мой товарищ.
— Да, Карузо хренов, — отозвался я, уже зная, как народ называет этого крикуна.
Он стоял в тридцати шагах от нас, и мы слышали его тяжёлое дыхание. Вот он достал сигарету, помял её пальцами как это принято у русских и прикурил от зажигалки. Потом послушал лес и, поправив ремень карабина на плече, отправился дальше.
Хотя он и находился ко мне спиной, но что-то до боли знакомое промелькнуло в его движениях. А вот кого он мне мог напоминать, я не мог этого понять и вспомнить. Но что-то знакомое в его движениях точно было. Я стал вспоминать все мои последние встречи с друзьями, но так и не смог ничего путного припомнить.
— Ладно, — подумал я. — Потом может, вспомню, а сейчас не до этого.
Иногда тропа выходила на огромные плоские плиты, и нам приходилось полагаться на свою интуицию, определяя направление невидимой тропы.
Подождав пока он не скроется из виду, я сказал.
— Наверное, где-то рядом живет.
— Верно, а сигарету выкурит как раз когда подойдет к дому, — сказал мой товарищ, намекая, что Карузо окурки не бросает где попало.
И только мы собрались идти дальше позади нас раздались далекие выстрел один за другим. Потом после паузы еще два.
— Кто-то еще ходит, на свою жопу приключения наводит, — сказал мой товарищ.
Впереди послышались быстрые печатающие шаги по плоским плитам, и мы не слышно отойдя за кедр, улеглись за низкорослым можжевельником. Вскоре мимо нас быстрым шагом последовал Карузо, он явно спешил. Пробежав по полю курумника, он скрылся за деревьями, но мы ещё долго лежали, боясь подняться, чтобы продолжить путь до самого логова этого странного незнакомца.
— Ну, пока он туда бежит, мы посмотрим, где он проживает, там моего голубчика встретим, — сказал мой спутник.
От этого предложения мне стало, как то не очень хорошо, но я не подал виду что трушу.
Ускорив шаг, мы минут через десять, упёрлись в стену из нагромождённых друг на друга огромных упавших кедров. Обойдя справа эти завалы, тропинки мы не нашли. Мы вернулись обратно и увидели, что тропа незаметно уходит влево между можжевельников.
— Стой, стой, — схватил меня мой товарищ в рукав куртки.
— Что такое, в чем дело? — спросил я.
— Смотри, видишь, шнурок на сторожке, не прост этот Карузо самострел состряпал на чужой.
Осторожно ступая, мы обошли настороженную стрелу с огромным острым наконечником.
— Как бы этот дятел еще какую-нибудь дрянь не придумал, — сказал я, рассматривая тропу впереди себя.
— Да, он-то здесь как дома, — сказал мой друг.
— Думаешь, он может и капкан поставить? — спросил я, опасаясь этой ловушки.
— Ага, на волка в самый раз, гляди в оба, и палочкой потыкивай тропу, после стрелы можно как будто успокоится, а на самом деле щёлк и ты без ноги.
— Не зуди.
Вдруг мой товарищ отстранил меня, посчитав, что он намного опытней в этих делах. Взяв в руку сук подлинней и покрепче он пошёл впереди меня, осторожно делая тычки на поверхность казалось безупречный тропы.
— Есть! Вот он, — мой друг показал на то самое место, которое он заподозрил в ловушке.
Но для меня тоже самое место было настолько естественным, что я, как ни старался, как мог ничего разглядеть.
— Где же он? — спросил я.
— Вот, здесь, я его задел и он едва не сработал, запомни это место, вот два валуна и рябина, может пригодиться, когда будем делать ноги. Я его задел, а он только дёрнулся. Смотри, запомни это место.
— Запомнил, — ответил я, осматривая опасное место.
— Чувствительность у капкана стала сдавать, наверно давно здесь находится, составляющие части немного проржавели, а бы в раз захлопнулся бы?
Пройдя минут тридцать по опасной тропе, мы обнаружили ещё один капкан и две настороженные стрелы.
— Этот Карузо дилетант так стрелы никто не ставит, их видно и обойти не составляет труда, — сказал мой друг.
Пройдя ещё немного по тропе, мы увидели за могучими кедами высокую гору с обнажённой скальной частью. Подойдя ближе, мы увидели небольшой туннель и самую настоящую железную дорогу, которая уходила вглубь чрева горы, другой конец железной дороге уходил журчащему потоку горной речки.
Осмотрев отвесно наклоненные скальные пики скал и брошенное оборудование возле железной дороги, мы решили осмотреть ближайшие окрестности.
— А золото здесь есть, — сказал мой друг, поднимая с земли маленький камешек. — Смотри это и есть самородное золото.
Я взял из его руки самородок и, почистив его, осмотрел.
— Да, это золото, кладбищем пахнет, валим отсюда пока не поздно, — предложил я.
— Другие предложения есть? — спросил он.
— Других предложений у меня нет.
— Значит, Серж, будем искать золото, — сказал мой товарищ.
— А этот Карузо, может здесь не один проживает, в полном одиночестве можно и свихнуться, — спросил я.
Это насторожило моего товарища, и он стал осматривать окрестности более тщательно, чем до этого.
Вскоре мы наткнулись на широкую тропу среди иван-чая и многочисленные следы двух разных ботинок.
— Там, похоже, варят суп, чуешь запах курицы, — сказал мой товарищ.
Я понюхал воздух, ничего не понял.
— А еще охотник, — сказал мой друг и пошел в обход иван-чая через заросли черемухи.
Я последовал за ним и через несколько минут мы едва не вышли на большую длинную поляну, вовремя остановившись, где, как в сказке стоял резной домик в два этажа с навесом, с высокой лестницей и верандой.
— Вот это да! — воскликнул мой товарищ.
— Как старик Басманов рассказывал, — сказал я.
— Старик Басманов хороший человек дай Бог кому-нибудь встретить такого старика удача будет сопутствовать тому человеку.
— Да, кому-то всегда встретится, на жизненном пути правильный старик… — сказал я.
— Может он с бабой живет, помнишь следы ботинок, — предположил мой друг.
— Кто, Басманов.
— Да нет, этот наш голосистый соловей.
— Не думаю, если бы он с бабой жил, она бы давно сбежала от его идиотских воплей, здесь тусуется товарищ с крепкими нервами, — высказал предположение я. — И второй след не тридцать шестого размера.
— Интересно, а где же сейчас этот товарищ, — сказал мой друг, поглядывая по сторонам.
— Может, в доме чай пьет, а может за нами приглядывает с оптикой на карабине, — пошутил я.
— Шутишь, да.
— Отчасти, да.
Мы выбрались из зарослей иван-чая и прокрались через кусты поближе к домику, позади нас оказалась большая гора со скальным обрывом. Покрутившись вокруг поляны мы решили устроить наблюдательный пункт на горе для чего стали пробираться в её сторону.
Пройдя через заросли ивы, мы оказались у безымянного притока Сухой речки. Добравшись до горы, мы обнаружили небольшой понор откуда вытекал тот приток. Глубина речки была незначительная меньше колена. Мой товарищ, встав на четвереньки, пролез в понор, не смотря, на то, что его ноги и руки тут же намокли, а через некоторое время позвал меня
— Серж тут, похоже, пещера.
Я осмотрелся по сторонам и, опустившись на четвереньки, полез прямо по воде на зов товарища. Едва не застряв рюкзаком, я чуть ли не улёгся пузом в речку.
— Ну и что тут интересного, ты посмотри, как я вымок.
— Ерунда не май месяц обсохнешь. Здесь каменная лестница, она ведет куда-то наверх, вероятно её сделали горняки, которые работали на руднике, давай поднимемся и посмотрим что там такое.
— Да и если повезет, у нас будет наблюдательный пункт оттуда мы и посмотрим, что же здесь такое творится, — сказал мой товарищ.
Но пробраться наверх оказалось невозможно, после полусотни ступенек перед нами оказалась металлическая решётчатая дверь, в проушинах которой висел громадный квадратный замок.
— Финита ля комедия, — сказал мой товарищ.
Мы спустились вниз и выбрались из понора.
— В принципе замок можно перепилить, а еще лучше достать тот самый золотой ключик, — сказал мой товарищ.
— Нужно что-то делать, думаю, сюда уже Карузо спешит, — сказал я.
— Однако надо спешить и прежде всего надо выяснить, кто второй живет в том домике, — согласился товарищ.
Мы смотрели деревянные лотки на берегу речки.
— Это для промывки золота, — пояснил товарищ.
— Словно я не вижу что это такое, — ответил я.
Осмотрев подходы к горе, мы полезли по откосу наверх, благо здесь было много ступенчатых валунов. Поднявшись на высоту трехэтажного дома и прячась за кустами золотой розги, мы улеглись на бугристой травяной площадке. Я достал бинокль и стал смотреть на домик. Ждать долго не пришлось, вскоре на веранду из домика вышел здоровенный мужик с черной бородой и, усевшись на лавку, закурил.
После чего он достал из кармана что-то черное и стал, с этим возится.
— Он носок штопает, — сообщил я, передавая бинокль товарищу.
— Хозяйственный дядя... Вероятно этот второй, а бабы тут похоже никакой нет.
Понаблюдав за бородатым дядькой, мы спустились вниз и, прикрываясь зарослями черемухи, аккуратно обошли дом с другой стороны. Держа оружие, наготове прокрались к дому и осторожно залезли под веранду через узкий лаз, который видимо, предназначался ранее для собаки.
Поскольку доски были подобраны неплотно, внутри было достаточно светло от проникающего через узкие щели дневного света.
Мы повязали на лица платки, чтобы не надышаться пылью и не чихнуть самой интересный момент. После чего стали ждать, когда же придет тот другой товарищ бородатого.
— Что-то мне не нравится все это, — прошептал я на ухо товарищу.
На что мой друг показал мне на потолок веранды и сделал страшные глаза.
Отчего мне сделалось очень смешно, и я закрыл рот ладонями рук, чтобы не рассмеяться. Мой товарищ показал мне кулак и покрутил пальцем у своего виска. Я сделал ему знак, что все в порядке, на что он только покачал головой.
Вдруг слышали далёкий свист, мы переглянулись и замерли на месте. Бородач поднялся с лавки и ответил своим свистом низким и протяжным.
Я показал другу знаками, что нужно срочно сматываться отсюда, если вдруг кто-то из этих братавьёв сюда заглянет, нам придется несладко.
Мой товарищ немного помедлил, согласился. Первым стал вылезать я. В это время бородач грохотом сбежал по лестнице вниз и направился в сторону своего приятеля. Боясь, как бы бородач не оглянулся и не заметил меня, я прокрался вдоль стены и, завернул за угол дома. Там я и стал поджидать своего друга, который немного замешкался. Бородач уверенно шёл быстрыми шагами сторону рудника, ни разу не оглянувшись, мой товарищ, на чем свет, проклиная мое предложение смываться, как кенгуру проскакал несколько опасных метров, пока оказался рядом со мной.
— Ну, ты блин даешь, нас же могли застукать! — воскликнул он.
— Всё, бежим до кустов и прячемся, — ответил я и, прикрываясь домом, побежал к кустам.
Через несколько минут Карузо и его бородатый друг подошли к дому неся тяжелые рюкзаки, которые положили возле лестницы. Поговорив о чем-то, они стали доставать какие-то предметы красного цвета и укладывать на металлический лист, который бородач вытащил из-под веранды.
— Вовремя мы оттуда смылись, — сказал мой товарищ.
Поскольку расстояние между нами было далёким, мы не слышали, о чём они переговаривались. Бородатый принёс из дома пачку полиэтиленовых мешков, и они стали складывать в них предметы красного цвета. Я настроил бинокль и стал смотреть на то, что они делают.
— Похоже, Карузо дичь завалил, — сказал я.
— Ага, или забрал у тех охотников.
Карузо и Бородач уложили пакеты с мясом в рюкзак, и ушли по направлению к горе.
— Наверное, холодильник у них где-то рядом может как раз в той пещере, помнишь о решётке с замком, — сказал я.
— Может быть и там, а может и в другом месте. Сейчас времени на это вообще никакого нет, местность открытая засечь могут.
Посовещавшись, мы сменили место наблюдения, подобравшись поближе к дому как раз напротив веранды, где устроили засидку.
Я смотрел на Карузо и силился понять, на кого же он всё-таки похож, а поскольку он стоял ко мне в пол оборота либо спиной я не мог его как-то разглядеть. А потом он и вовсе поднялся на веранду и скрылся в доме.
— Этот Карузо на кого-то похож, кого-то он мне напоминает, ну, вот кого, я понять не могу, — сказал я товарищу.
— Ну, на Земле много людей с подобными типами можно и обознаться. Тем более он в маске может у него морда изуродована или обожжена.
— Сейчас придёт бородатый поедят и лягут спать, а мы тут будем комаров кормить.
Ну, чего мы сюда припёрлись, ох, чует мое сердце не кончится это добром, — сказал я глядя неодобрительно на своего товарища.
Вскоре пришел бородатый мужик, и устало поднялся в дом.
Примерно через полтора часа на веранду вышли оба здешних жителя, уже одетые в маскировочную форму. За их спинами рюкзаки и карабины. Они для начала покурили, вероятно, по традиции, а потом пошли к главной тропе.
— Кажется, уходят, — блеснул алчными глазами мой товарищ. — Ты тут посиди немного, а я прослежу за ними.
— Ты куда пошел, не надо, — заволновался я.
— Не дрейфь, Серый, не за такими волками следили, — ответил озорно мой друг.
Он стал пробираться следом вдоль кустов за уходящими людьми и вскоре пропал из виду… Однако друзья мои уже поздно и пора спать завтра нас ждут великие дела, — сказал я.
— Так это что же всё о Лесном варваре? — спросила Таня.
— Завтра расскажу продолжение, если будет время, ну, и как вести себя будешь... танец живота, эксклюзивные пляски, песни и…
— Стриптиз, — залился смехом Саня.
— Ну, началось, — сказал Олег, накрываясь спальником и показывая остальным, что пора спать.