ТАКАЯ ДОЛГАЯ ЛЕНЬ (сказка)
Было жарко.
Белоснежные сугробы облаков таяли в синем небе.
«Что-то сегодня мне даже читать лениво» – подумала Вика, глядя в окно на яркий летний день.
И тут зазвонил телефон.
Вика взяла трубку.
Звонила бабушка Оли.
– Вика – сказала она, мы с Олей и Василисой сейчас пойдём в зоопарк. Пойдёшь с нами?
- Конечно! – радостно воскликнула Вика. - Давно не видела животных, которым ничего не надо делать. Кроме нашего кота, конечно.
Олину бабушку и тётю Василису пригласили в зоопарк - посоветоваться.
Оля, Вика, тётя Василиса и бабушка Яга медленно шли от клетки к клетке, от вольера к вольеру.
И звери смотрели на них: разнообразные мелкие животные – изумлёнными бусинками глаз, антилопы и другие легконогие копытные – осторожными опасливыми глазами. Хищники бросали неодобрительные взгляды.
Многочисленные посетители смотрели на животных, запертых в клетках.
Им было просто интересно. А как было животным – они не думали.
Иначе людям стало бы ужасно стыдно от того, что столько живых существ, от кончиков усов до кончиков хвостов созданных жить на воле, обречены всю свою жизнь прожить в клетках и оградах, где они никогда не смогут по-настоящему радоваться жизни.
И всё это только для того, чтобы несвободные люди и несвободные животные смотрели друг на друга сквозь прутья клетки.
Разве это хорошо?
С такими мыслями Оля шла по зоопарку, куда она приходила только для того, чтобы посочувствовать узникам. И ей казалось, что она слышит, что они думают. А может быть – не казалось?
Конечно, Оля знала, что животные думают совсем по-другому, но для себя, понимала их, как людей.
В клетке сидели две пантеры. И безумными глазами, смотрели в одну сторону.
Оля посмотрела туда же.
На воле росло дерево, по веткам которого неловко карабкался котенок.
Пантеры смотрели на него. То ли тревожились из-за его неловкости, то ли стремились стать такими же вольными, как он.
«И мы – такие же – услышала Оля мысли пантер. – Но почему мы здесь?»
У вольера с обезьянами было много людей.
«Люди смотрят на обезьян, как в зеркало – подумала Оля, - и стараются не узнавать себя. А я слышу, что они думают, и узнаю себя».
Горилла прижала к прутьям решётки своё свирепое лицо, с которого смотрели на людей глаза глубоко несчастного человека. Но была в этом взгляде та же звериная сумасшедшинка, как в глазах пантер, следивших за вольным котёнком.
- Так и хочется крикнуть: «Свободу животным!» - сказала Вика и огорчённо добавила - Но тогда мы не будем ходить в зоопарк.
- У животных нет свободы – сказала тётя Василиса. – Животные могут быть на воле. Мы жалеем их, когда они за решёткой. А на воле они – просто опасные звери. И для людей и друг для друга.
- Конечно так – услышала Оля мысли гориллы. - На воле эти пантеры сожрали бы меня.
- Неужели? – подумала Оля. – Тебя, такую большую и сильную?!
- Меня – угрюмо подтвердила горилла. – Конечно, как сильный дикий зверь, и я могу кого-нибудь убить. Но эти леопарды – хищники. Они не могут не убивать, иначе умрут с голоду. Поэтому, обычно, побеждает нападающий хищник.
Оля посмотрела вверх и увидела, как ласточки острыми крыльями разрезают синее небо.
«А, ведь, и ласточки летают не просто так. Они охотятся и ловят насекомых – подумала она».
- Как жаль – огорчённо сказала Вика, - что все, чтобы не умереть с голоду, должны кого-нибудь съесть. Давайте и мы съедим пирожок. Его, ведь, просто испекли из теста.
- Давайте съедим – поддержала Вику бабушка Яга. – Но не забудем, что и пирожок испекли из зёрен, которые жили, когда росли. А если ещё пирожок с капустой…
Оля, Вика, тётя Василиса и бабушка Яга свернули в боковую липовую аллею и сели на скамейку. Здесь не было ни видно, ни слышно зверей и птиц.
И все съели по вкусному пирожку с капустой.
- Удивительно – сказала Вика. – Обезьяны – совсем как мы, а всё равно - обезьяны. Не люди.
- Ещё удивительнее – сказала тётя Василиса, - что все обитатели зоопарка не похожи друг на друга, не похожи на нас, кроме обезьян, и, всё равно, все они – животные. Не люди.
- Это – потому что у нас большой мозг – гордо сказала Вика, - и мы им думаем.
- Так, ведь, не всегда у человека был большой мозг – задумчиво произнесла Оля. – Может быть, человек начал думать, не потому что у него появился мозг, а мозг начал развиваться, потому что человек начал думать?
Может быть, если человек перестанет думать, то и мозг у него будет уменьшаться и станет совсем маленьким?
Тогда его кто-нибудь посадит в клетку…
- У всех животных есть мозг – сказала тётя Василиса. – У слонов и китов он даже больше, чем у человека.
Люди больше всего думают, когда чему-то учатся.
Детёныши животных тоже учатся жить в своём мире. Значит, они тоже думают.
А потом все животные и многие люди перестают учиться, и все их мысли - только о том, чему они уже научились. Их, словно, одолевает лень, и они перестают изменяться.
Лень животных длится всё время, которое они живут на Земле.
Такая долгая лень.
Может быть, и горилла грустит не только потому, что живёт в зоопарке, но и потому что когда-то была на пороге того, чтобы стать человеком, но не переступила этот порог и осталась в мире животных.
- Видите – сказала бабушка Яга девочкам, - какая страшная сила - лень.
Сотни миллионов лет животные живут на Земле. И сотни миллионов лет у них не было желания подумать ни о чём другом, кроме еды и норы. Вот и остался их мозг животным, и они так и остались животными.
И мы не знаем, как и почему в одном из миллионов видов похожих существ, вдруг, возникла воля думать. И больше не возникла ни в ком.
Оля нахмурилась.
- А люди – неодобрительно сказала она, - придумали держать животных в клетках только за то, что они животные.
Разве для этого надо было учиться думать?
- Конечно, нет – сказала бабушка Яга. - Но если бы не было зоопарков, никого из животных, которых мы видим здесь, вовсе не было бы на свете. Большинство из них родились в зоопарке. Многих спасли, когда они погибали в дикой природе.
И привычки у животных в зоопарке уже не такие, как в природе.
Когда, Оля, мы с тобой ходим по лесу, мы, ведь никого не видим, только птичек слышим. А лес полон жизнью, но животные не показываются чужим.
А в зоопарке на животных смотрят тысячи посетителей. Животные, конечно, устают от этого, но некоторые из них тоже начинают с интересом смотреть на людей.
Оля кивнула, словно соглашаясь, но осталась при своём мнении: «Всё-таки, не для такой жизни созданы все эти животные».
- Мне сегодня тоже было совсем лень думать – сказала Вика. – Интересно, если лень не пройдёт, я превращусь в обезьянку?
- Нет – улыбнулась тётя Василиса. – Ты останешься такой же Викой. Но и все твои мысли останутся такими же, как сейчас. Новых мыслей не появится.
Человеку до сих пор совсем непросто думать: думать – это очень новое занятие.
Бывает, что люди ленятся думать. Эта лень может продлиться всю жизнь человека, и тогда в этой жизни ничего не меняется.
Но мы тебе не позволим лениться.
Зачем нам макака Вика?
- Я и сама не хочу быть глупенькой – сказала Вика. – Но не знаю, как учатся думать. - Не знаю даже, как учатся говорить. И совсем не помню, как сама научилась говорить. Вижу, что маленькие дети слышат, как говорят взрослые и учатся говорить сами.
- А вот, как думают взрослые не слышит никто – подтвердила Оля. – Видят только их дела. И дела у них бывают странные. Может быть, взрослые и сами не знают, как надо думать?
- Всем человеческим умениям, конечно, надо учить – сказала бабушка Яга. – И умению думать - тоже. А этому, по-настоящему, учат редко.
Поэтому никто не может вспомнить, как он научился говорить, а тем более – думать. Да и научился ли?..
- Если всех научить думать, то все станут умными? – спросила Вика.
- Думать и быть умным – совсем не одно и то же – сказала бабушка Яга. – Ведь, думать можно разные мысли.
Умный не думает злых мыслей – они разрушают – и того, про кого их думают и того, кто их думает. Злые мысли создают злой мир. В нем приходится жить всем. А жить в злом мире не хочет никто.
Но, ведь кто-то думает злые мысли! И думает, что создаёт злой мир для других, но создаёт его и для себя.
Чтобы быть умным, наверное, нужно что-то ещё, кроме умения думать.
- А что ещё? – спросила Оля.
- Чтобы понять это, надо подрасти – сказала бабушка Яга. – И вам с Викой и всем людям на Земле.
Оля недоумённо посмотрела на бабушку. Бабушка улыбнулась и промолчала.
- Если можем думать мы, могут думать животные, то, может быть и всё вокруг тоже может думать? – задумчиво сказала Вика и посмотрела под ноги. – Может быть – и наша планета Земля?
- Земля, действительно, очень сложная, может быть, даже сложнее человека – задумчиво произнесла тётя Василиса. - И живёт всей своей живой и неживой Природой. И, может быть, действительно, по-своему, может думать…
- Интересно, о чём может думать планета? – произнесла Вика. - А может быть, она даже читает наши мысли?
- Но, может быть, наши мысли не интересны Земле – улыбнулась бабушка Яга, - и она обменивается мыслями только с другими планетами, а может быть – и со звёздами.
И если планета думает, то совсем не так, как человек. И, наверное, думает не о том, о чём думает человек.
- Земля всё время крутится – вокруг своей оси и вокруг Солнца - убеждённо сказала Вика. - Значит, она совсем не ленивая и много думает. Поэтому обязательно должна думать и о нас. Ведь, она такая большая и взрослая.
- Когда человек что-нибудь придумывает, он это делает – с энтузиазмом сказала Оля. - Может быть, и Земля придумала и создала всё, что живёт на ней: и растения, и животных, и нас. Сначала она придумала разных животных, но они оказались какими-то одинаковыми. Ей это стало скучно, и планета придумала нас, похожих на остальных жителей Земли и не похожих ни на кого, потому что мы стали думать не только о еде и норках, но и об океанах и континентах, планетах и звёздах.
Земле стало очень интересно думать о нас: ведь, мы живём на ней совсем недавно и только начинаем думать вместе с ней.
Тётя Василиса внимательно посмотрела на Олю.
- Оля – сказала она, - а ты, случайно, не начала слышать мысли Земли?
- Может быть, и начинаю – улыбнулась Оля. – Но они такие большие, что пока не помещаются в мою голову.
Когда я, и не только я, начну их понимать, может быть, мы, все вместе, наконец, поймём, зачем Земля придумала нас, все станем умными, и больше никто и никогда не будет думать злых мыслей.
На сидящих на скамейке вдруг повеяло свежим летним ветерком, каким-то особенно добрым, словно из будущего доброго мира.