Откуда берутся прозвища? На этот вопрос кто-то может ответить, кто-то нет. Вот у нас не было ответа на вопрос, откуда у нашего прапорщика такое «погоняло». Нормальный, вроде, мужик. Фамилия вообще никак не подходящая. То ли Кулик, то ли Куликов или что-то в этом роде. А прозвали «псом». Ему лет 40 было, а мы — пацаны 19-20-летние. И лейтенант наш, парнишка 23-летний. А прапор не обижался на такое прозвище. Говорил, что вполне подходяще, не обидно.
Середина мая 1996 года… стояли мы уже у Бамута. Странные приказы и тягомотина: то заходим на вверенный район, то не заходим. То берём село, то окончательно уходим. Признаться, уже это всё очень надоело. «Опять что-то мутят», — бурчал наш «пёс». Либо решаем проблему, либо включаем заднюю. А вот эти «непонятки» никому не нравились. Вроде как, уже и Дудаева грохнули, и закрепились много где.
Но вот — приказ. Берём, заходим, действуем. С одной стороны — наконец-то, с другой — страшновато стало. Укреплений там тьма тьмущая, год провозились. Ещё и база советская какая-то, бункеры. Потери у нас уже больше двух месяцев практически на постоянной основе. Ранее «Росичей» так потрепало, что мама не горюй. Ну, ничего. Зато хоть какая-то определённость. Хотелось это прекратить. «Это их Ярышмарда расшевелила, генералов наших», — говорил прапорщик. Возможно, так оно и есть. Народ начал вопросы задавать, нужны были победы.
Так вот, нагрузили нас килограммов по 50 БК, тяжело, но никто не отказывался. Пригодится. Еле светало, и попёрли мы с наскоку чуть ли не по «центральной улице». Сопротивления практически не было, в отличие от боёв месячной давности. Другой полк с Гасановым пошёл на Лысую гору. Там жарко было. Так вот, идём мы, рассредоточились. Уже думали, что сбежали чехи, но нет: как началось — град пуль, АГСы, мины. Мы в ответку, лезем потихоньку. Но потеряли сразу много, очень много. Но получилось так, что чуть ли не вплотную подлезли.
Сидим мы за холмиком с Саньком, земелей моим, и реально слышим их крики на чеченском, буквально в 20-ти метрах. Летёха там по рации что-то орёт, а слева уже пацаны успели в рукопашку сойтись. В общем, ситуация ужасная. Пободались мы, и отступать приказ дали. А как? Под таким огнём это просто самоубийство. Но тут как дал кто-то очередью. Да так, что земля вздыбилась у окопов чеховских. Мы как вскочили, и помчались на позиции ниже. Все отошли, без единой потери. Как оказалось, пока суть да дело, прапорщик наш с тремя калашами и пулемётчиком потихоньку откатились правей по флангу, и заняли отличную позицию. И когда, казалось бы, уже всё — они дали джазу со всех стволов. Так дали, что чехи ещё минут 5 высунуться боялись, и «пёс» с сержантом быстро отошли к нам.
Кто-то скажет, лейтенант салага, надо было пулемёты расставить грамотно изначально. Читал такого рода умников в интернете. Да, так можно сделать, но в обороне или тогда, когда идёт тактический бой. Заранее там сделать ничего было невозможно. Только под прикрытием огня, и в пылу боя. Этого не только чехи не заметили, но и наши. Так что, красиво «пёс» сработал, грамотно. Много пацанов спас.
Прошло пару недель, и президент наш «мир» подписал… в общем, обидно было. Как же так-то? Каков был смысл? Отгрызть такой кусок такими силами и жертвами, и вот так вот. Сидели мы с нашими парнями потом в болоте недели две, и просто молчали. Все измотанные, поникшие, дождь не прекращается. Один «пёс» смотрел постоянно куда-то вдаль и бубнил под нос какой-то мотив. Никогда не забуду, как он просто так нагнулся ко мне прикурить, и произнёс: «Та не ссы ты, руки и ноги целы, чую — пойдём домой скоро. Это самое главное». Так и получилось. А потом нашего прапора след простыл. Встречались мы как-то спустя года 3-4 с сослуживцами, они на вторую компанию поехали. Говорят, запил наш «пёс». Пропал куда-то. А мужик был отличный, таких мало: смелый, сильный духом, воин. Бои не сломили, а мирно жить не смог. Бывает.