6. Вперед - к знаниям и за первенцем.
Отработку она проходила, такое странное совпадение, в отделе кадров института. А лет через 12 попадет в кадры другого вуза на 30 долгих лет. Другим отработчикам было полегче. А здесь работы невпроворот. А коль заметили, что аккуратно, Олечка, выполняешь простую работу, то вот тебе работенка посложней. Подшивка личных дел выпускников последними документами - зачетками, студбилетами, обходными, приказами о выпуске и копиями дипломов. Так сказать, завершение дел производством на языке канцеляристов. И не путая фамилий и не вверх ногами, в установленном порядке, все очень четко и правильно - и все в тысячах одинаковых последовательных действий. Она работала, и все время вспоминала известный маленький детектив под названием "Месть делопроизводителя". Такая изощренная продуманная месть, поданная как холодное блюдо.
1 сентября она уже знала, что быть женой солдата лучше, чем дочерью полковника или генерала. И стипендию дали, и место в общежитии, том самом, где раньше жила Надька Московцева. И даже соседкой в комнате оказалась та самая Нинка Семенова, девица под 30, секретарша ректора. Она сразу же взяла Олю под свое доброе покровительство, хотя могла оказать и совсем другое, судя по рассказам Надьки. Особенно ее умиляло, что вот первокурсница, классная девочка, а вот уже и беременная, замужем. А ей-то уже давно надо было иметь семью да забросить свою разгульную жизнь, да все не получалось как-то, да и денежки Нинон очень даже любила. Так Оля однажды, потеряв что-то в шкафу, нечаянно обнаружила иностранные деньги или валюту, которую видела первый раз в жизни и которая была запрещена в стране. И практически до 90-х годов валюту никто и не видел, а занимавшихся ею - строго судили. А у Нинки была еще тогда.
А в самой Нинке для Оли ничего зловредного не было, она ее жалела и холила, всячески опекала и отправляла на прогулки по вечерам, строго расспрашивала, что она ощущает, внимательно рассматривала, как растет живот, как увеличивается грудь и меняется лицо. Кстати, лицо у Ольги, несмотря на природную веснушчатость менялось мало, просто выражением лица в сторону какой-то самоуглубленности внутрь себя, как у всех беременных. А маршрутом вечерних пеших прогулок выбрала дорогу к родильному дому. Там, в темноте, фантазировала, когда родит, кого, какой он будет, их с Володей ребеночек, который учился вместе с ней. Девчонки часто прикладывали руки к ее животу прямо во время занятий - послушать, как он там брыкается и что вытворяет, несмотря на строгую аудиторию. Иногда из роддома отчетливо слышались крики, скорее нечеловеческие, чем женские. Это навевало некоторую оторопь, но не более того. Мать природа - не она первая и не она последняя!
На картошку она, естественно, не поехала, при этом после активной отработки в пыли и тесноте отдела кадров испытала мстительную удовлетворенность в деканате, когда привезла справку:
- Надо же, на 1-ом курсе уже рожают. Знали бы, что поступаешь беременная, так и не приняли бы.
- Ну да, уже поздно об этом говорить. Да и никто не имеет права по этой причине отказывать в поступлении, если сданы экзамены.
- А... Так ты еще и медалистка, еще и разговаривать умеешь.
К концу первого семестра стало совсем тяжело. Отекали ноги, ходила и переваливалась, как утка. Пригодились мамины платья и халаты, оставленные с лета. Очень доставали огромные переходные мосты через железнодорожные пути, общежитие тоже было в Подмосковье, правда, в ближнем, в Лосиноостровской. Училась хорошо, филфак со своими занимательными предметами вроде старославянского языка, нравился.
На экзаменационную сессию, сразу после зачетов, перебралась в Н-ск.
Накануне первого экзамена на голову свалились гости - Володя вместе со своими мамой и бабушкой, маминой мамой, которая его и вырастила. Оля была очень рада, но экзамен... Вдобавок предстать первый раз перед свекровью с пузом выше носа - тоже не очень весело. Сначала они приехали к Володе в часть, а оттуда вместе с ним - в Н-ск. Володя быстро уехал, вот и все свидание.
Свекровь оказалась дебелой громогласной тетенькой, которая сразу стала всеми командовать, ну, по крайней мере пытаться это делать. Бабушка оказалась изящной дамой в стиле сельской учительницы или старухи Шапокляк, правда, этого мультфильма еще не было и Оле пришло на ум именно сравнение с сельской учительницей. Темный костюмчик, блузка с жабо и брошкой, пучок на затылке и взбитые надо лбом волосы. Боже мой, ведь ей тогда было столько лет, сколько сейчас Ольге Витальевне. К бабушке Анастасии Даниловне Оля сразу прониклась теплым чувством, может, потому, что ей тоже было очень плохо, она паршиво перенесла поездку, да и вообще давно страдала после неудачной операции.
Каково это, 17 лет питаться пищей без единой капли жира, будучи при этом настоящей хлебосольной украинской хозяйкой? Когда у нее бывали приступы ее болезни, она отлеживалась, не разговаривая ни с кем. Бабушка лежала, Оля пыталась что-то читать, свекровь бегала по магазинам, усиленно готовила на целую рать, судачила с соседками.
Перед отъездом Володи, когда сели за стол, говорила одна она, нимало не смущаясь присутствием Оли тараторила про одноклассников и все почему-то про девчонок. А Оля точно знала, что среди них была и Володина девушка. То есть ее в ее собственном доме держали за беременную дурочку. Надо же, такой роли она еще не играла. Кроме того, она впервые услышала историю Володиной женитьбы с той стороны. Оказывается, обиженный за письмо в часть, на свадьбу он вообще никого не позвал. А в письме, сделавшем переполох вплоть до политотдела, вообще не написал на ком женится и почему. Уверенный, что ему должны доверять, ничего не детализировал…
В общем, мальчишка он мальчишка и есть. И его папа написал своему папе в Брянск, тоже бывшему офицеру, а тот ответил, что сын с ума сошел, не знает, что ли, на ком в армии женятся – на солдатке, официантке или записной вертихвостке. Не правда ли, с активной черноротой перепиской мы уже встречались в этом повествовании. Тот же почерк. А злые языки хуже пистолета, как известно.
В результате она завалила экзамен по древней мифологии. Где там запомнить все родственные связи римских и греческих богов, когда свои новые родственники смутили весь покой, да и на сносях девушка…
Пришлось ехать еще раз по холоду и скользоте, на этот раз успешно. Остальную сессию сдала на «отлично». А ведь первый экзамен мог все разрушить и нарушить. Перед 3-м экзаменом прилетела мама с сестренкой-первоклассницей, подкинула ее беременной студентке и поехала в подмосковный санаторий. Таким образом, она экономила на дороге из Читы. А вот с первоклассницей пришлось разбираться дочери, да еще и два последних экзамена сдавать.
Светка еще не научилась учиться, а тут перелет посреди года и новая школа, и совсем другие условия – все в одной комнате. И буковки писать, и форму гладить, и из пластилина лепить, и даже питаться - и все это с капризами, которые были ее вторым я.
Наконец наступили каникулы у нашей студентки, а дней через пять – мама уже вернулась – рано утром наступили схватки. Только-только начали ходить трамваи… в заснеженное и очень морозное утро они вдвоем с мамой и поехали… Разыскать в этом городе телефон, вызвать скорую или поймать такси в 5 утра - это уж совсем проблематично. Решили добираться самостоятельно, правда, по дороге несколько раз прихватывало. Но вот и ворота городской больницы, еще немного по парку и вот оно, здание старинного роддома постройки начала века. Именно здесь и ее рожала, если помните, после войны, лейтенант Катя, ее мама, которая сейчас рядом и изо всех сил пытается шутить замерзшими губами:
- Посмотри-ка, на что в разрезе похоже это окно?
Окно на звонок осветилось изнутри, и действительно, старинный витраж удивительно стал похожим на то самое, чему посвящено это здание… откуда все и произошли. Тонкое наблюдение в стиле «Гавриилиады»… А за этой бравадой на самом деле пряталось множество самых разнообразных чувств, в том числе и звериный первобытный страх.
К вечеру родился сын. За зимним окном опять было темно, солнечный мучительный день был позади. Измученная, она вместе с сыном еще была в родзале, когда туда принесли кашу с молоком и апельсины от мамы, которая отвлекалась тем, что съездила за ними в Москву. И записка:
- Ну что, доченька, видела кузькину мать с горбинкой?
Медперсонал хихикал:
- Это бабушка такая?
А Оля вспоминала, как мама по приезду рассказывала, как объясняла отцу, что ей пора лететь к дочери. Его интересовал один вопрос:
- Ну, и когда я по вашим подсчетам стану дедом?
После ответа, поразмыслив, все-таки не преминул показать, что тоже считать умеет:
- Вот чертова кукла!
На что мама моментально нашлась:
- И ты еще не доволен? Да мы ей должны оба спасибо сказать, что она нам в 15 лет не родила. При ее сексапильности и туче кавалеров. Нет, слово сексапильность еще не было в ходу, но у постоянных читателей иностранной литературы, коими были и папа и мама, оно уже существовало в лексиконе.
- А этот муж, тоже хорош гусь…
На этом вся буря и закончилась. Вот так вот, меняются времена, меняются и люди.
Телеграмма застала Володю в подвале клуба, где ребята отсыпались среди теплых труб отопления после дежурства или наряда.
Смог приехать только тогда, когда Олю уже выписали. Вместе с тещей поехал покупать коляску. В гражданском, вполне подходящем по сезону, облаченье, тут и пригодилось папино пальто, оставленное для Володи после одной из командировок в штатском. Вот только туфли не по сезону. Тут и прицепилась Н-ская трамвайная проводница, чем немало смутила тещу с зятем:
- Ишь ты, сама-то вырядилась в меха и сапожки, а муж-то совсем замерзнет щас.
- Ну что вы. Это не муж, а зять. Едем внуку коляску покупать. – невольно вступила в порочный круг всеобщего знакомства мама и сразу получила:
- А внук-то чей?
- Да мой же.
- Во, блин, и бабка…
Словечко-то было выпущено покрепче, в духе местных традиций. При этом, конечно, в представлении участвовал весь трамвай. С дружным беззлобным ржанием. Для сугреву в ледяном ограниченном погромыхивающем пространстве. Довели нашу «парочку» до краски в лице, правда. Зато и холод куда-то отступил…
Сына назвали Виталием, в честь деда. Дед, правда, возражал, называл себя только бабкиным мужем, но ему было приятно, чего греха таить.
Володе дали отпуск на родину. Через 10 дней он явился с огромным немецким кофром - чемоданом, набитым всякой всячиной. Украинские съестные припасы пошли на «ура», а вот тряпье удивило и поразило – это было нарезанное на подгузники бывшее в употреблении нижнее белье свекра и затрапезная зимняя шапка для Володи. Его собственная, еще школьная. Оля и мама перенесли это спокойно, а вот теть Зина аж сплюнула:
- Вот стыд-то какой. А распинались тут, как хорошо они живут, и в Германии служили. Видать, не зря их Володя на свадьбу не позвал…
Но главный сюрприз был в самом Володе. За 10 дней он прибавил в весе 10 килограммов.
Время шло, Виталька подрастал. Занятия решили не прерывать, тем более, что полтора месяца была медпрактика в московской больнице. А там старшая медсестра, посмотрев на страдания юной студентки, сцеживающей молоко, отозвала ее и сказала:
- Чтоб я тебя здесь больше не видела. Сиди дома и занимайся ребенком. Сейчас каждый день для него важен. Практику я тебе и так зачту. В конце концов, ты же медиком быть не собираешься, надеюсь.
На том и порешили.
В ее летнюю сессию Володя демобилизовался. Давно этого ждали, но все равно свалился как снег на голову… Завтра второй экзамен. А еще раньше все решили, что молодые после увольнения Володи поедут в Д-ск, на Украину.
Ну, не в Забайкалье же, в закрытый городок вдали от областного центра ехать. Там все временно, как на всякой военной службе, и очень далеко от всех.
Пару дней он побыл в Н-ске, за это время они успели отправить его на вокзал, чтобы заказать контейнер для вещей. Когда он вернулся, то сказал, что там сегодня этот отдел не работает…
На следующий день засобирался в Д-ск и попросил Олю как о чем-то непреложном:
- Ты дай мне денежек, не пилить же мне на поезде. Это долго, я доплачу и полечу самолетом.
Она как раз получила стипендию и сразу всю отдала. С деньгами был кошмар… Что значит жить на 2 семьи, да еще и содержать молодую семью со всеми ее потребностями. Тут никаких денег не хватит. Ну, бог с ним. На самолете, так на самолете… Договорились так, что после сессии Оля переедет к нему в Д-ск и переведется в местный университет, 2 года назад созданный на базе педагогического института.
Сдав следующий экзамен, она поехала на контейнерную станцию и тут обнаружила, что молодой муж и папаша там даже и не побывал. А зачем7 У него радость. Он летит на родину. А ты тут как хочешь… Однако, обидно и досадно, ну да ладно.
Вдобавок еще были такие драконовские правила, что контейнер можно получить только доказав, что ты меняешь место жительства. То есть с отметкой в паспорте о выписке. Что она и сделала очень срочно.
Дел было невпроворот. А еще оставалось 3 экзамена. А тут еще через пару дней пришел контейнер, спасибо папа прилетел накануне. Тут он все им и разобъяснил, какую незрелость мальчишескую допустил его молодой и здоровый зять. Оказывается, семейным солдатам положен отпуск возле семьи, подъемные и проездные документы на всех членов семьи железнодорожным транспортом и прочие мелочи. А наш мальчик летел изо всех сил от всех трудностей и проблем. Когда втроем с водителем грузили контейнер, отец вдруг спросил:
- А может, ну его к шутам, а, Олёк! Разве это не его дело - грузить контейнер. Такому борцу Бамбуле. Вот что это за спешка? Куда помчался? И так на всем готовом завел семью, не прикладая рук.
Оля уж молчала, что он с контейнером и то ее подвел как-то по-детски. А вслух взялась защищать этого пацана-переростка и их любовь, ради которой все стерпит. Вот такая она была верная и с детства за все ответственная, родившаяся в год Собаки под знаком Стрельца.
- Ну, давай, давай, езжай навстречу своему счастью. Не вытаскивать же все из контейнера, в самом деле.
Все правильно, иллюзии иллюзиями, а первые же столкновения с реальной жизнью могут разбить любые мечты. Где же набраться стойкости и терпения и уметь различать истинную любовь и мелкие житейские проблемы, о которые разбивался не один семейный корабль.
Она еще сдавала сессию. А уже поняла своей женской интуицией, что стойкости и терпения ей надо запасаться на всю жизнь.