После обеда позвонил Ёжик.
Конечно не настоящий, а просто мой одноклассник, мужчина в самом расцвете сил, которого мы, во все времена, называли Ёжиком, совершенно забыв его настоящее имя.
Потому что вот эти вот, торчащие в разные стороны, непослушные жёсткие волосы, не оставляли ему никакого шанса иметь другое прозвище.
Одноклассник просил проконсультировать его дочку, у которой «что-то по моей части», а ему нужно будет уехать, надолго, и он хочет быть уверенным, что с ней всё в порядке.
Я обрадовалась. Я не видела Ёжика лет десять и предложила прийти ко мне прямо с утра.
Ёжик как то странно вздохнул в телефонную трубку и сказал, что с утра у него очень важное дело, очень важное, а потом он уезжает. Надолго.
Я его узнала сразу. По торчащему, в разные стороны, ёжику седых волос. По характерному жесту, когда он их постоянно приглаживал, бестолку, конечно. Но, казалось, что его руки существуют именно для того, чтобы бесконечно приглаживать торчащие в разные стороны колючки.
Незнакомой была военная форма, подтянутая фигура и уверенная мужская осанка, потому что ещё десять лет назад он был с заметным животиком, на котором расстёгивались пуговицы всех его рубашек.
— Мы завтра после обеда с ребятами уезжаем, — он это сказал очень тихо, но так, что сразу стало ясно, куда они уезжают, — Ты извини, что свалились так поздно тебе на голову, но просто завтра рано утром у нас есть дело… Очень важное дело, — он вдруг улыбнулся и опять пригладил свои седые колючки на голове, — Ну вот не хотел говорить, но тебе можно… Мы с моими ребятами идём завтра в Храм! На Службу и на Причастие. Мы готовились. Даже постились, хотя батюшка сказал, что нам можно и без поста.
— А потом куда? — я сразу пожалела, что задала этот вопрос, увидев выражение его лица. Но через секунду, Ёжик хитро прищурился и подмигнул мне:
— Ну вот не хотел говорить, но тебе можно! Это будет наше второе, очень важное дело!
Дальше мы молчали.
Вернее, мы говорили друг с другом, только молча.
Было очень тихо. И в этой тишине я чувствовала, что такой взрослый и такой серьёзный Ёжик переживает. За завтрашнее Причастие, за своих ребят и за то, куда они уезжают. Надолго.
А я плакала, где-то там внутри себя. Невидимо. От горя последних дней, от переживаний за Ёжика, от того, что украинский воин перед серьёзными испытаниями идёт на Святое Причастие вместе со своими бойцами. И они не просто идут….
Они готовились.
Они готовы ко всему.
Они переживают.
У них в сердцах два важных дела — Бог и защита своей земли и своих детей.