В автобусе ее несильно и наверняка не специально толкают в спину – утро, давка, все дела. Но в месте, куда дотрагивается условная чужая рука, будто загорается огненная точка. Пытаясь освободиться от фантомного прикосновения, Алина несколько раз передергивает плечами, слегка наклоняется то вправо, то влево, поводит руками. И, кажется, ей это даже удается.
Но стоит на работе снять пальто, как все начинается заново. Жгущая, пульсирующая точка загорается в том же самом месте, не дает усидеть спокойно. Насколько это позволяет платье и гибкость, Алина пытается почесаться: тянется рукой, ручкой, линейкой... На какое-то время ее опять попускает.
Но уже через час, набирая срочный документ, Алина чувствует жжение и желание почесать ту самую, странно горящую точку. Задирать руки при всех как-то не хочется. Сначала она терпит, сколько хватает сил, потом тянется карандашом. В конце концов, не выдержав, быстрыми шагами выходит в туалет. И там уже, прислонившись спиной к острому углу, принимается чесаться, впадая в какое-то почти оргазмическое состояние.
Так ее и застает Вася.
– Ты в норме? – осторожно спрашивает она. – Судорога? Сердце?
– Спина чешется, – краснеет Алина.
– Давай я, – предлагает помощь Вася и, не дожидаясь разрешения, подходит ближе. – Говори, где чесать. Тут? Тут?
– Ага, – Алина закатывает глаза и едва не мурчит от наслаждения. – Блин, с утра чешется.
– Белье или платье раздражают кожу, – предполагает Вася, старательно почесывая спину.
– Да вроде не первый раз их одевала, а вот… – признается Алина.
– Может, прыщ или фурункул лезет, – выдвигает еще одну версию Вася. – Тоже поначалу чешется.
– Все может быть, – соглашается Алина. Теперь, когда ощущение кипения и жжения на спине стихает, она становится покладистой. – Но что мне делать?
– В офисе мне поморгаешь или сообщение напишешь, я тебе спинку почешу. А дома переоденешься, под горячий душ станешь – и все будет ок.
– А если не будет? – одна мысль о том, что дома почесать в этом труднодоступном месте будет некому, заставляет нервно сглотнуть.
– У метро бабки всякую хрень продают, – находит выход Вася, – есть там такие маленькие деревянные руки на палке, спину чесать. Подойдешь, спросишь. Не думаю, что оно дорого стоит будет.
– Отличная идея! – радуется Алина. – Видела я такие!
– Да, удобная штука для жирных и одиноких, – хмыкает Вася, Алина шутливо-обиженно толкает ее локтем. Обе хохочут.
Больше на работе спина не напоминает о себе. Но по дороге домой Алина покупает чесалку для спины – мало ли, припечет среди ночи, куда бежать? К соседям? Васе? Скорую вызывать? От мыслей о том, что между лопатками опять будет жечь и пульсировать, как утром, но почесать не выйдет, начинает тошнить.
Дома Алина на какое-то время погружается в бытовые дела: переодеться, умыться, приготовить ужин, поставить стирку, приготовить на завтра одежду и обувь. А потом, покончив со всей суетой, садится смотреть продолжение любимого сериала. Взгляд почти случайно падает на приобретенную чесалку, и хотя спина не беспокоит, Алина решает попытаться использовать эту штуку.
Чесалка некрасивая, почти страшная. При свете фонаря она казалась обычной, нормальной, а сейчас… какая-то бело-желтая, костяная на вид, тяжелая по весу. Алине почему-то думалось, что такие делают из дерева, лаком их покрывают или чем-то таким – но эта по виду больше напоминает часть скелета, лучевая кость, только очень длинная, тонкая, без намека на локтевой сустав, а вот сама чесательная часть сделана в форме маленькой детской ручки, при чем каждый элемент оформлен очень четко, видна каждая косточка.
Завести сверху руку с чесалкой не получается – зато снизу выходит сразу. Алина чешет правее, левее, ниже, выше… Движения ее выходят неспешные, ленивые. А в какой-то момент она вообще залипает на происходящее на экране. От страданий главной героини ее отвлекает мерное почесывание спины. Оно приятное, расслабляющее, какое-то профессиональное – но нежное. Алина поудобнее прогибается, прогибает спину, переносит обе руки на колени, чтобы опереться.
Руки лежат на бедрах такие одинаковые – только на правой откололся гель-лак, крошечное пятнышко, но нужно звонить мастеру, записываться, стыдно будет с облупленными ногтями в офисе. Алина смотрит на свои пальцы – длинные, но толстоватые, на запястья. Ее первый парень, первая, отчаянная любовь, романтичный и восприимчивый мальчик, называл их изящными.
Хочется думать о нем, о школе, о том, что следующий маникюр нужно будет сделать более ярким, а на выходных нужно собраться с духом и перестирать постельное белье – в общем, о чем угодно, кроме того, что спину так качественно и профессионально разминает небольшая твердая рука, перемещается выше, ниже, проходится по напряженным плечам, сведенным лопаткам, проминает принесшее столько неудобств утром место. И что одна рука не может одновременно доставать до нескольких мест. И что невесомые поглаживания все чаще сменяются болезненными пощипываниями.