Когда Зинаиду вынуждали подменять почтальона соседнего участка, она неизменно негодовала в душе, обещала втайне, что займётся поиском новой работы, а затем всякий раз кляла себя за бездействие и плелась выполнять возложенные на неё обязанности.
В сущности, ненавистный для Зинаиды участок мало чем отличался от вверенного ей участка. Однако эта малость бесила почтальона, вызывала омерзение и гробила здоровье. Причиной столь сильной неприязни являлось небольшое двухэтажное строение бывшего детсада, а в настоящее время обитель множества мелких контор и фирм-однодневок. Поэтому Зинаида сразу пробегалась по жилым домам, и лишь затем направлялась к этому логову предприимчивых людей, коих в начале девяностых годов развелось, по мнению почтальона, чрезмерное количество.
«Вот бы не подумала лет пять назад, что в нашем городишке очень скоро дико расплодятся спекулянты и ворьё. А ведь, кроме них, страх наводят бандиты, насильники»,- порой накручивала себя Зинаида.
Впрочем, сегодня данный маршрут женщина сочла изменить, иначе ей пришлось бы отмахать в казённых сапогах-«луноходах» лишний час на изрядном январском морозе. Даже не решилась пройтись по пешеходной дорожке, небрежно очищенной полусонным дворником, хромым мужичонкой лет пятидесяти, а рванула напрямик, там, где летом радовала взгляд клумба, усаженная незатейливыми, но яркими цветами, а нынче покоившаяся под толстым настом, состряпанным оттепелью и морозом.
Часто шаркая ногами и вспарывая борозды, Зинаида не замечала, как под сапогами глухо гневался снег и жутко слепил глаза россыпью бисера.
«Хорошо топят у них,- завистливо подметила почтальон, входя в здание бывшего детсада,- даже в коридоре теплее, чем у меня в квартире».
Согласно надписям на зелёных металлических ящичках она ловко рассовала конверты, открытки, пакеты, в один даже забросила районную газетёнку и… настроение упало окончательно.
Оставалось одно письмо. Очень хотелось Зинаиде, чтобы адресат выбыл или, например, отсутствовал хотя бы сегодня, пока она подменяет сотрудницу... Ничего страшного, если оно денёк полежит в сумке.
По многочисленным указателям, расклеенным среди рисованных цветочков, а также мишек, зайчиков и прочих зверушек на восторженных оранжевых стенах, почтальон добрела до двери с необходимой шильдой.
-МП «Стройшик»,- тихо прочитала Зинаида, ругнулась, но мысленно, и робко постучала.
Дверь открыли почти мгновенно, словно специально ожидали визита должностного лица или важной особы.
-Здравствуйте,- едва слышно пролепетала Зинаида,- получите уведомление.
-Ой,- выдохнул мужчина и, опустив приветствие, неприятно зыркнул на почтальона.- Войдите.
Прежде чем прикрыть дверь за вошедшей, он выглянул в коридор, обнаружил, что больше никаких непрошеных гостей нет, и лишь затем щёлкнул замком.
-Ну, рассказывай, милая, какую плохую новость принесла,- переменив гримасу на любезно-приторную, расплылся в улыбке мужчина.
-Получите уведомление в суд… распишитесь,- неловко повторила Зинаида, протянула конверт и потупила взор.
Нет, сорокалетний рослый фирмач теперь виделся человеком обходительным, внимательным, медовым, и даже малиновый пиджак по размеру прекрасно скрывал наметившееся брюшко, и широкие чёрные брюки выглажены, и ботинки, кажущиеся массивными, вычищены до зеркального блеска. Однако Зинин опыт подсказывал, что доверия к подобным кооператорам-предпринимателям нельзя испытывать.
-Я вот спешу, милая,- вежливо, но фамильярно забубнил мужчина, зачем-то поправил толстую (не исключено, что золотую) цепь на крепкой шее, тронул ладонью зелёную майку, по-видимому, на ощупь убеждаясь в наличие крестика-креста на груди, нервно провёл по небольшому ёршику на голове и заговорщицки добавил:- Очень спешу.
-Лично я вас долго задерживать не буду. Вы примите повестку и распишитесь,- спокойно настаивала Зинаида, но не решаясь встретиться взглядами с предприимчивым собеседником.
-Девушка,- сладчайше зарокотал мужичок,- я очень спешу. Честное пионерское, собираюсь в область, как раз уладить этот неприятный для меня вопрос. Поймите, красавица, что мне необходимо кое кого увидеть… Перетереть некоторые неувязочки, уточнить нюансы… что-то, где-то, как-то, с кем-то… В общем, сегодня ты меня не застала, и я не встречал тебя. Понимаешь? Имеется проблемка, которую обязуюсь утрясти за пару дней… и тогда этот конверт можно будет выбросить. Ну, может, не выбросить, но актуальность он явно утратит. Лады? А за то, что я, потеряв чуйку, неосмотрительно открыл дверь, тебя ждёт премия в сто баксов. Ну? Договорились? Дерзай, милая.
Зинаида тяжело сглотнула комок.
«Конечно, красавицей никогда не слыла, а девушкой в свои тридцать пять считаться непривычно, хотя обращения приятные для ушей. Ранее в этом доме также слышала в свой адрес подобное. Правда, приходилось принимать не только лесть, но и словесный напор, защищаться от брани, матерщины, отбрасывать просьбы, мольбы, увещевания… угрозы были. Но взятку предлагали впервые».
Взятка! Ей! Обычному почтальону! Доллары!!! Голова у Зины закружилась не от суммы денег, а от самого факта. Она прикрыла глаза, учуяла неладное, узрела подвох, почувствовала волнительную испарину на себе, ощутила, как внутри нечто сжалось, затем поднялось, лопнуло, и горячая энергия завела сердце с такой силой, что женщина интуитивно прижала руки к груди, словно пытаясь унять и не дать выскочить неистово замолотившему органу.
Зинаида растерялась. Ум взялся за подсчёты плюсов и минусов, а душа стыдливо притихла, затаилась.
«Можно, наверное, нажить неприятностей на работе… и не только на ней; но ведь живые деньги предлагают. Дочка Соня просила оплатить экскурсию,- мысленно взвешивала она.- Я отказала ей, а теперь приятный сюрприз сделала бы. Да ещё к весне можно было бы курточку справить… зиму-то как-нибудь переходит в старенькой».
-Долго думаешь,- вкрадчиво продолжил предприниматель.- У меня времени в обрез. Но имеются деньги. Что молчишь? Мало? А двести за твою услугу достаточно?
У женщины от названной суммы закружилась голова. Чтобы придти в себя, почтальон схватилась за спинку кожаного кресла, предназначавшегося для посетителей.
«Ох! Тут не только маячат экскурсия и куртка для Сони, но и себе хватит скромно обновить гардероб. Добавил бы ещё сотню, так и вовсе хорошо – на мужа потратили бы: Мишка-то зарабатывает никудышно, постоянно ноет, что денежного места никак не сыщет. Неделю назад вновь обнадёжил, что работу толковую могут предложить… Но как же непривычно и страшно! А вдруг раскроется? Уволят сразу, только рабочие луноходы оставят донашивать. Позарюсь на двести долларов, а потеряю ежедневный кусок хлеба, пусть даже этот кусок без икры и масла».
-Ты хоть слово скажи,- незлобиво замурлыкал на ушко мужчина.- Честное слово, красавица, у меня нет минутки с тобой торговаться. Но чтобы сговорчивой была и не тянула резину… на, вот… пятьсот… и ты мигом уходишь.- Зина ощутила, как в ладонь легли очень даже дорогие купюры.- Не стесняйся, бери. Ты заслужила их.
Женщина собралась ответить фирмачу, но в горле пересохло.
-Воды можно?- едва вымолвила она.
-Что?!- Разговор затягивался, а в планы предпринимателя данный сценарий ситуации не входил.- Воды? Ты издеваешься?- Мужчина сменил интонацию, и голос его хрипленько забурлил.- Не понимаешь, что я спешу? Или цену набиваешь? Всему есть предел. Твой предел за работу, за то, что ты меня не видела – пятьсот баксов. Понимаешь?
-Да,- кивнула Зинаида и поняла, что если не сожмёт ладонь и не выйдет из кабинета, то улетучатся и экскурсия для дочки, и весенне-летние обновки для всей семьи… Следовало только принять взятку и удалиться. И всё! Вся работа!
-Почему тогда стоишь? Иди, иди с Богом. Ты, милая, не понимаешь, что тебя ждёт, если я получу эту треклятую повестку, потом не смогу договориться, а в итоге в лучшем случае отделаюсь крупным штрафом? Нет, вижу, что не хватает извилин,- грубо и надменно басил мужчина.- Ведь я в покое тебя не оставлю. Неужели ты не способна допереть своим скудным умишком, что либо нарвёшься на недюжинные неприятности, либо забираешь деньги и смирно линяешь отсюда? У меня, поверь, тоже семья имеется, двое детей. Или тебе деньги не нужны? Или совесть мучает? А перспектива просить милостыню тебя не огорчает? Ступай, красавица, ступай с Богом,- всё-таки вполне миролюбиво окончил свои доводы озадаченный предприниматель.
Зинаида вжала плечи от ожидаемого напора.
«А ведь правда: не пойду на преступление, тогда меня прибьют где-нибудь за углом. А ещё приплёл Бога. Не тушуйся, мол, ступай спокойно с Богом. Как же так? Как можно? Да ещё с Богом? Ой! Нельзя».
-Получите письмо,- пролепетала несчастная.- И распишитесь.
И едва не заплакала от мысли, что не удастся сделать Соне подарок, и обновок в семью придётся подождать либо купить только самое дешёвое и необходимое.
-Больше у меня нет желания уговаривать тебя,- злобно выпалил мужчина.- Дура набитая! Лучше бы сапоги себе купила, а не в этом дерьме по морозу шастала,- он указал на форменную обувь.- Да и кусок колбасы, наверное, отнюдь не лишний был бы. Давай сюда свою маляву.
Зинаида трясущимися руками протянула письмо, а втайне пыталась найти для себя оправдание, чтобы в последний момент уступить и согласиться на уговоры… Но не нашла. Не смогла…
Выходя из этого треклятого здания, нашпигованного обманом и людьми большей частью демонического склада и образа, почтальон уже не замечала зимнего яркого солнца. Слёзы, эти горько-солёные плоды обиды, нерешительности, душевной боли, отчаяния, а также ещё чего-то непонятного и глубокого, душили её, но не дарили облегчения.
Муж был дома и слегка удивился приходу Зинаиды.
-Однако рано ты пришла.- Но присмотревшись, Михаил добавил:- Стряслось что-нибудь? Зарёванная, кажись.
-Не спрашивай пока,- махнула рукой Зина,- поставь чайник. Посижу немного и вновь на работу, ещё не всё разнесла.
Уже из кухни, стуча посудой, муж громко доложил:
-Зинуль, не огорчайся, верь – и жизнь наладится. Кстати, сегодня звонил брат Петька, я обрисовал ему свою ситуацию, мол, мне шофером на предприятии нет больше возможности работать: то три дня в неделю на службе, то два. Он сказал, что личным водителем к какой-то шишке из банка пристроит. Глядишь, тогда и тебя вытяну из почтальонного болота. Всё-таки ты в сберкассе проработала три года… И заживём!!!
-Знаю твоего Петьку. Соврёт – не моргнёт. Неужели ты веришь в его сказку: в банке нам работать. Тем более, я обычным кассиром была. Впрочем, может, тебя хотя бы…- всё же осторожно сказала Зинаида, словно лишним словом боялась спугнуть удачу.
Послышались позывные чайника. Всё то время, пока закипала вода, Михаил молчал.
-Зинуль, иди в кухню. Я и обед подогрел.- А затем, когда супруга сидела за столом и вылавливала ложкой сушёные грибы из супа, добавил:- Ну кому-то и во что-то необходимо верить, иначе какой смысл…
В этот раз муж не договорил, хотя, во всей вероятности, сам не очень полагался на обещания брата. Налил себе только чаю и печально глядел на жену.
-А ты, Миша, почему не составил мне компанию, не взял супу?- чувствуя за свои слова некоторую вину, тихо и ласково поинтересовалась Зина, пытаясь приглушить червя сомнения.- Кстати, а где Соня?
-Я недавно обедал, а дочка в воскресной школе,- весьма мрачно, сухо молвил муж.
-Ещё там?- удивилась Зинаида.- Ей скоро в обычную школу, а она в воскресной болтается. И почему сегодня пошла?
-Подружка позвонила, просила, чтобы Соня срочно пришла в церковь: какое-то дельце у них.
-Так ведь в школу опоздает!- возмутилась жена.- Надо было за ней сходить, чтобы не заигралась с детьми.
-Ты записывала её в эту школу, я вообще в церковь хожу по большим праздникам, и понятия не имею, где Соньку искать!- в свою очередь повысил муж градус разговора.- В конце концов, в церкви знают, наверное, что ребята учатся по будням, поэтому долго задерживать не будут, и пустяками кормить не станут. А если на обратном пути расшалится с подружками и опоздает на уроки, тогда больше в воскресную – ни ногой! А за сегодняшний день нагоняй получит!
-Слава Богу, до ремня ты не опускался,- слегка умерила пыл Зинаида,- но контролировать следует. Ведь не работаешь сегодня.
Михаил резко встал, схватил стакан с недопитым чаем и небрежно бросил в мойку. Стекляшка глухо ойкнула и, безусловно, лопнула.
-Упрекаешь!!!- рявкнул муж и побагровел в лице.
«Опять сморозила, не подумав,- мысленно отметила Зинаида.- Беда».
-Нет, Миша, я почему-то…- остудилась она, и тут же, в помощь ей, семейный огонёк мгновенно потушила отворившаяся входная дверь.
-Мама! Папа!- прозвенел восхищённый голос дочери, и почти сразу, не переобуваясь, она влетела в кухню.- Я еду! Мама, я еду!
Отец строго глянул на своё чадо, зафиксировал усыпанные снежком замшевые сапожки, расстёганное клетчатое пальтецо, шарфик в руке и сбившуюся набок шапку, но эмоции сдержал.
Зинаида обернулась с некоторым изумлением, но внешнему виду дочки также не дала оценку.
-И куда едешь?- настороженно молвила мама.
-В Дивеево! Я же тебе говорила.- Счастье переполняло девочку, а прекрасный огненный румянец, казалось, был следствием не мороза, а избыточных чувств отроковицы.
-Помню,- растерялась Зинаида и опасливо кинула взор в сторону мужа.- Но для начала переоденься, пообедай и соберись в школу. Вечером обсудим твою поездку.
-Какое вечером?! Я не доживу до вечера, если не расскажу сейчас. Представляешь…
-Представляю,- отрезала мама.- Но ничего с тобой не произойдёт, если ты хотя бы переоденешься.
-И что за поездка, о которой я не знаю?- сурово пробасил Михаил и вонзил взгляд в супругу.
-У нас, в воскресной школе, задумали экскурсию в Серафимо-Дивеевский женский монастырь,- с воодушевлением, пропустив слова матери мимо ушей, и слегка запнувшись на названии обители, затараторила девчушка.- В Нижегородской области село такое, Дивеево, там мощи преподобного Серафима Саровского находятся с тысяча девятьсот девяносто первого года. Я так люблю… папочка, я так люблю этого святого!..
-В школу не забудешь?- вклинилась Зинаида.
Сонечка глянула на свои наручные, китайские, розовые, пластмассовые часики и кивнула головой.
-Не забуду, мамочка. Полтора часа ещё. Десять минут ходьбы…- ответила она и продолжила:- У преподобного Серафима была очень тяжёлая жизнь, но, мне кажется, интересная. Он болел, его били, он тысячу дней и тысячу ночей, без перерыва, молился на коленях на двух камнях… наверное, на булыжниках… и к нему являлась Богородица двенадцать раз. А ещё – представляешь, папочка!- любил животных, и даже кормил сухариками мишку…
-Про Дивеево пару лет назад по телевизору показывали и рассказывали, про камень наслышан, в нашей церкви икона такая… а вот про мишку…- недоверчиво встрял отец.
-Да-да, медведя кормил с рук, а он ни разу не покусал батюшку Серафима. Наверное, я думаю, он и птичек, и зайцев кормил.
-Заяц сухарики не ест,- усомнился Михаил.
-Значит, морковкой,- вывернулась дочь.- В общем, у нас поездка в монастырь. Сразу хотели организовать на второе или четырнадцатое января, когда у Серафима день смерти по новому и старому стилю,- довольно заученным текстом говорила Соня, но глаза её блестели от счастья, душевный подъем тёплыми волнами передавался родителям.- Но потом решили, что в те дни народу будет много, поэтому наметили на начало февраля. Я сразу записалась, но мама сказала, что денег нет на экскурсию. И вот в прошлое воскресенье нас учили творить Иисусову молитву. Она коротенькая, быстро выучила; и когда все дети разошлись после воскресной школы по домам, я осталась, подошла к иконе Спаса Нерукотворного и начала молиться. Долго-долго молилась: чтобы здоровыми мы были, чтобы папа хорошую работу нашёл, и чтобы как-то съездить к Серафиму Саровскому. Когда окончила творить Иисусову молитву, подошла к иконе преподобного Серафима, той, что ты видел в церкви, папа,- несвойственно характеру Сони, неторопливо, рассудительно, и с такой верой говорила девочка, что Зинаида замерла, сглотнув горький комок, а Михаил ощутил холодок на коже.- Я немного постояла перед ней, смотрела на лик батюшки, а потом попросила, чтобы он заступился за меня и попросил Боженьку о встрече в Дивеево… И только затем вышла из церкви.
Удивительно, но у остывшей после мороза девочки по-прежнему пылал румянец, а сама она источала беспредельный восторг, глаза радостно блестели, и на минуту она виделась родителям взрослой, благоразумной… возвышенной даже.
-И вот сегодня утром позвонила Таня,- встрепенулась Соня и, вновь преобразившись, оживлённо продолжила:- Она сказала, чтобы я срочно пришла в воскресную школу: сам настоятель отец Николай желает видеть всех учеников. По пути я творила Иисусову молитву, чувствовала, что отец Николай объявит о чём-то хорошем. И правда! Он сообщил, что папа девочки Риты из воскресной школы захотел стать спонсором поездки в Дивеево, поэтому может ехать любой желающий: автобус и ночлег нам оплатят. Представляете, какая радость?! Я не зря творила Иисусову молитву и прикладывалась к иконе преподобного Серафима Саровского!- восклицала Соня.
-Ишь ты – творила молитву,- тихо молвил Михаил.- Слова-то какие… изощрённые.
-Мне только еду дадите, бутерброды какие-сякие…- осторожно, вкрадчиво произнесла девочка, словно такой пустяк, как бутерброд, мог лишить её мечты.
-Я думаю, папа,- Зинаида обернулась в сторону мужа,- мы разрешим дочери поехать. Уж питание для неё мы осилим. Правда?
-Безусловно,- махнул головой Михаил.
-Ура! Я пойду Дракошу своего собирать!- ликующе взвизгнула девчушка.
-Какого ещё Дракошу?- удивлённо поднял бровь отец.
-Рюкзачок Дракоша,- торжествующим звоночком пояснила Сонечка.
-Я, конечно, не считаю себя воцерковлённым человеком, хожу в храмы редко, уставов толком не знаю, но с драконом по святым местам… это чересчур. Был бы хоть заяц, что ли…
-Согласна с папой. Найдём тебе подходящую сумку,- согласилась Зинаида с сомнениями мужа.- Да и времени до поездки почти две недели. А главное – тебе скоро в школу. Больше повторять не будем. Осталась наша забота, а твоя обязанность – учиться. Марш!- шутя скомандовала мама, приукрасив лицо счастливой улыбкой.
Но едва одухотворённая благими вестями девочка покинула кухню, как Зинаида приуныла. Михаил, не замечая реакции жены, словно самому себе, высказал мысль:
-Далековато, конечно от нашей Владимирщины. Да ещё с ночёвкой. Пусть бы в сам Владимир съездили, там храмов полно. Помню, когда экскурсия от работы была по Золотому Кольцу России, то Владимир меня поразил. Всё не упомнишь, но Успенский собор и Золотые Ворота точно останутся у меня в памяти. Кстати, там есть и Боголюбский монастырь, мужской, тоже действующий… А ведь от Владимира до Нижнего километров двести пятьдесят накинуть надо. А потом до Дивеево… Далековато…- повторил мужчина.
-Но у нас во Владимире мощей Серафима Саровского нет, а Соне хочется именно к ним прикоснуться. По Владимиру, Бог даст, сам провезёшь по старой памяти. Вот только машину купим – и провезёшь,- грустно молвила жена, то ли оправдывая дочь, то ли вселяя веру на лучшие времена для семьи.
-Обязательно,- подтвердил Миша.- Главное, с работой для меня уладить бы… тогда и ремонт в квартире сварганим, а потом, глядишь, и лимузинчик скромненький прикупим… Что такое, Зина?- вдруг встрепенулся он, видя, как глаза жены увлажнились, и неимоверная тоска читалась в них.
-Миша,- решилась Зинаида, и слёзы, копившиеся последние пару часов, не выдержали морального пресса, потекли,- а ведь мне сегодня взятку предлагали. Большую взятку.
-Тебе? Взятку?- удивился муж.- Почтальону?!
-Да,- вытирая слёзы салфеткой, попавшейся под руку, тихо, тайно шептала Зина.- Плата за то, чтобы повестку в суд не вручала. До сих пор я не уверена, правильно поступила или нет, отвергнув деньги… доллары. Быстро всё происходило, внезапно, толком осознать ничего не могла. Мысли, как мыши, суетились. И поездка Сонечки вспомнилась, и обновки, ведь к Новому Году ничего дочке не купила, так хоть теперь... Да и самим можно было бы месячишко легче дышать, от нужды не ужимались бы так… Когда ещё там с твоей работой решится – никому неведомо, у меня же вовсе никаких намёток не предвидится. Разве что чудо…
Михаил, прочувствовав, что в словах жены имеется некоторый завуалированный упрёк в его сторону, виновато вздохнул и понурил голову.
-Постараюсь справиться с проблемой, поактивничаю с роднёй из Москвы. Троюродные братья, но, надеюсь, помогут…
Трель телефона оглушила семейную чету. Вздрогнули оба.
-Алло,- поднял трубку Михаил, так как ближе находился к подоконнику, где ютился старый зелёный аппарат.- Да, Петя… Конечно, помню об утреннем разговоре.
Зинаида вопросительно глянула на мужа и застыла, узрев, как прояснилось его лицо.
-Что? Что-то стряслось?- Зина сильно сдавила ложку.
-Чудо…- попрощавшись с собеседником и возвратив трубку на место, промолвил Михаил.- Я потрясён, Зиночка! Звонил Петька и сообщил, что завтра меня пригласили на собеседование. Сказал, что обрисовал мою кандидатуру с положительной стороны и поэтому вероятность трудоустройства – девяносто девять процентов… Ура!- выплеснул он.
И тут же увидал, как жена прикрыла лицо ладошками и беззвучно заплакала.
-Что ты, что ты?- подхватился Михаил, приблизился к супруге, участливо и бережно поцеловал её шейку и обнадёжил:- Теперь всё будет иначе, всё будет хорошо, Зиночка. Верь, милая. Посмотри, какая у нас прекрасная заботливая дочка. Не только о своей поездке подумала, но и за семью помолилась, побеспокоилась, за меня словце замолвила, похлопотала… А сегодня… Та взятка – деньги от лукавого. Кажется, так… Главное… твоя совесть чиста.