В понедельник в классе вновь разразилась гроза. Всё началось с утра в раздевалке:
- Девчат, у Веньки Грабова сегодня День рождения, а я совсем забыла! - Лариса переживала, - и что теперь делать?
- Я не забыла, - смутилась Венера, - набор ручек принесла, Грабов так помогает со спектаклем…
Каждому имениннику обычно вручался небольшой подарок: блокнот, ручки или цветные карандаши. Всё это заблаговременно покупалось нашей старостой и складывалось в шкаф классного руководителя. Но последнее время запасы не пополнялись, и Лариса чувствовала за собой вину. К нам подошла Оля и, узнав о проблеме, улыбнулась:
- У меня фломастеры с собой. Почти новые. Хороший подарок, как думаете?
Мы хором запротестовали, фломастеры давно стали страшным дефицитом. Но Оля заупрямилась.
- Девочки, мне не жалко. Дома старые есть, вполне сгодятся.
Немного поспорили, дарить ли дополнительно ручки. Подарок и так шикарный, перед следующим именинником будет неудобно.
- Ну хотя бы ещё альбом для рисования, - у запасливой Венеры в портфеле всегда имелось что-то полезное, - и неважно, что у нас уже нет рисования, альбом пригодится.
Пошутили ещё немного и отправились в класс. Поздравлять решили сразу же перед первым уроком. Лариса вручила смутившемуся имениннику подарок. Мы похлопали в ладоши, каждый, кто хотел, добавил пару слов к поздравлению старосты.
- Ни фига себе подарочек! Повезло тебе, Веник! Я тоже хочу фломастеры в подарок! - раздались громкие возгласы. Веньке стало неловко. Покраснев ещё больше, он достал из портфеля что-то цветное, завернутое в целлофан:
- Вот, принёс, вам… угостить…
Он запнулся, но Венера пришла на помощь. Поблагодарив Веньку, она высоко подняла петушка на палочке:
- Большие какие леденцы! Никогда таких не видела.
- Мама специально сделала, - простодушно объяснил одноклассник, несмело улыбнувшись. Какая-то жалость шевельнулась у меня внутри, и я торопливо одобрила:
- Спасибо, Венька, леденцы очень вкусные! Я уже пробовала.
- Дайте мне тоже, - нетерпеливо тянула руку Верочка, и Таня тут же повторила эту просьбу. Венера взяла в руки мешочек и принялась раздавать леденцы.
- И мне! И мне! - кричали отовсюду. Угоститься решили многие. У нас не было традиции приносить в День рождения что-то вкусненькое, у кого-то это получалось, у кого-то нет. Хорошие конфеты в магазинах продавались нечасто.
- Мне не надо! - оттолкнула руку Венеры Заволокина, - неизвестно ещё, как их готовили.
Её поддержали Морозова и пара мальчишек, всегда сидевшие «на Камчатке» и регулярно портившие дисциплину. Один из них считался почти второгодником.
- Эй, ты что говоришь?! Как готовили, как готовили… Хорошо готовили! Моя мама пирожки печёт и тоже продаёт, что, плохие, скажешь? И готовит она вкусно, все знают! - возмущённо произнёс Верочкин сосед по парте, Лёша Геворкян. По-русски он говорил с сильным акцентом и, хотя учился с нами третий год, устная речь у него хромала. По словам Тамары Павловны. А письменные работы получались даже очень неплохо. Близко он ни с кем не дружил, много читал, а на переменах уходил к брату-восьмикласснику.
- Ну, что молчишь теперь? Кто плохо готовит? Говори!
Заволокина ничего не отвечала.
- Наташа, будешь? - Венера продолжала раздавать петушков и обратилась к Морозовой.
- Нафиг надо! Ешьте сами! Лена правильно говорит!
Геворкян возмущённо посоветовал Морозовой закрыть рот. И другим тоже. Шум поднялся невообразимый. Хоть бы скорее Владимир Васильевич пришёл, подумала я.
- Веня, спасибо большое! - Оля держала петушка и улыбалась, - ты устроил настоящий День рождения!
- Суркова, бери ещё! Сладкое не повредит, тебе всё равно ничем не поможешь.
Злые слова Ленки немедленно осудила Лариса, а Верочка, подскочив на месте, пригрозила будущими комсомольскими собраниями тем, кто не умеет себя вести! Геворкян всё требовал от Заволокиной ответа, чем плохи домашние пирожки и конфеты. Мельком взглянув на Олю, которая рассматривала свою тетрадь по пению, низко опустив голову, я обозлилась. Как не стыдно, Ленка с Наташкой просто позор нашего класса! Вслух я успела сказать только эти слова, как в дверях появился Владимир Васильевич с аккордеоном. Урок проходил не очень весело, хотя песни пели хорошие. Я посматривала на Олю, которая казалась грустной, и никак не могла понять причину этого, ведь много раз её называли «жирёбой» и задевали по поводу фигуры. Но она стойко переносила все придирки. Что же такого произошло сейчас?
На большой перемене мне пришлось сбегать в пионерскую комнату, потом задержаться у Татьяны Сергеевны, и к классу я подошла перед самым звонком. Надеюсь, кто-нибудь из девочек купил мне в столовой булочку? Такую мягкую, с посыпкой и повидлом посередине. Кушать очень хочется.
- Ира, ты куда пропала? Тут такое случилось! Заволокиной бойкот! - Венера и Галя нарочно ждали меня в коридоре, - Маркин так и сказал. А Лёшка Геворкян повторял - давно пора!
Я застыла у дверей кабинета, слушая всё новые и новые подробности. Никто не заступился за Ленку, кроме Морозовой.
- С ними не разговаривают теперь! Как будто нет в классе таких.
Девочки радовались, а мне стало не по себе. Геворкян чуть ли не впервые вмешался в дела класса, принял участие, так сказать, и сразу в скандал! Интересно, а Таня? Она столько раз заступалась за Наташку и Ленку. Ей тогда тоже бойкот? И как поступать мне? Лучшая подруга с детского садика…
Плохо всё в нашем классе, ну почему так. Понятно, что Маркин прежде всего защитил Олю. И с Грабовым недавно подрался тоже из-за неё, но она ведёт себя как ни в чём не бывало. Не знает? Или не догадывается? Тяжело вздохнув, вошла в класс.
За Таню беспокойство оказалось напрасным. Не успела я сесть за парту, она заговорила со мной как ни в чём не бывало. И до самого звонка расспрашивала о планах на вечер, на выходные. Уточняла, не смогу ли зайти к ней и явно ждала ответного приглашения. Улыбалась искренне, как раньше. И делала вид, что никогда не дружила ни с Морозовой, ни с Заволокиной. От этой парочки также отвернулась «Камчатка», и удивительным это не показалось. Морозова ещё попыталась с кем-то заговорить, спросила ручку у Мишки, обратилась к Тане с вопросом и, встретив тишину, замолчала. Заволокина поняла всё правильно сразу и сейчас сидела, опустив голову, как совсем недавно Оля. Всё казалось справедливым. И правильным. Но у меня в душе стало тоскливо. Что-то не то, что-то не так. А как надо?
Мои пока ещё туманные мысли озвучила Оля, когда мы шли после уроков домой.
- А мне жалко девчонок. Вот честно.
- Что? - протянула Лариса, - да они сами виноваты. Во всём! И сколько можно? Нет, всё правильно! Ира, скажи!
Я согласно покивала головой, хотя в душе тоже испытывала жалость. И даже что-то бОльшее. Но поддержала мнение класса, сама не зная почему. Оля говорила что-то о том, что все болезни от нервов, а девочки переживать будут и мало ли что…
- А ты не переживала из-за них? - в лоб заданный Ларисой вопрос Олю не смутил.
- Бывало, конечно. Поэтому и говорю - не такая уж хорошая идея этот бойкот.
- Ну если по-другому не понимают…
Не разобравшись со своими ощущениями, вечером дома я пошла к папе. Новости ещё не начались, и он выслушал мои бестолковые вопросы-рассуждения.
- Тебя смущает, что вслух не сказала того, что думаешь на самом деле? - папа одним предложением определил мои сомнения, - так запомни: не всё нужно говорить вслух. Это не трусость и не лицемерие. Это анализ ситуации, понимаешь?
Я не понимала.
- Ну, вот смотри. Мне на работе часто приходится соглашаться с начальником, который не прав. Но всё решает его подпись, а не моя. Проще согласиться, а на следующий день прийти с расчётами и чертежами, и за пять минут доказать свою правоту. И всё! Подписи получены, ремонтные работы пройдут «на ура»! Разве это не победа? Да, не легко. Зло пробирает, когда люди не хотят слушать и принимать твоё мнение с первого раза. Но для меня главное, что дело сделано. К сожалению, иногда в начальство попадают и такие, вот и приходится искать обходные пути. Люди разные, и с ними нужно уметь строить отношения. Конечно, отстаивать свою позицию, свое чёткое мнение в общем-то правильно, но жизнь такая сложная…
Напоследок папа рассказал, как уже после войны одну женщину осудили на десять лет лагерей. Она из сферы образования, и на каком-то совещании заявила, что товарищ Сталин уделяет мало внимания детским садам. Попала под амнистию, вышла раньше на несколько лет. Я уже слышала о репрессиях в те странные времена, но чёткого мнения не складывалось. Может быть, действительно, после войны нужна была строгая дисциплина? Вот как плохо у нас в классе, когда на «Камчатке» шумят на уроках и мешают. Они не хотят учиться, но мы-то хотим! К тому же я доверяла в первую очередь мнению папы, а он никогда не говорил на Сталина плохо. Вспоминал с улыбкой, как они, мальчишки шестого класса, под страшной клятвой шёпотом доверяли друг другу тайну: как расшифровывается СССР. «Сталин съел сырую рыбу», вот как! Надо девочкам рассказать, интересно всё же.
На следующий день жалости к бойкотируемым у меня не осталось ни капельки. Что-то опять случилось, спросите вы. Да! И разум победил чувства.
(продолжение следует
http://proza.ru/2022/07/27/1055