Полная версия здесь: https://vk.com/club87908871
Линда Санчез. "Ева Болл и апачи".
Фото выше: Священная Гора апачей-мескалеро, Сьерра-Бланка (Белая Гора), безраздельно властвует над землей. (Фото Пита Линдсли).
Биографическая история.
Кэтрин Эвелин Дейли Болл (Katherine Evelyn Daly Ball), также известная как Ева Болл (1890-1984), была известным устным историком и писателем. Ей особенно нравилось работать в Нью-Мексико (на Юго-Западе США), и с индейцами - апачами.
Родилась 14 марта 1890 года, в семье Сэмюэля Ричарда Дейли и Газели (Гиббс) Дейли, на плантации своего дедушки в Кентукки. Ранние годы Ева провела в Кларксвилле, штат Теннесси, после чего ее семья переехала в Канзас. Ее отец умер, когда ей было пять лет, а мать снова вышла замуж, когда Еве было двенадцать. У нее было три родных брата, и еще два сводных брата.
Еве нравилось учиться с юных лет. Ее бабушка научила ее читать, когда ей было всего четыре года. Мать Евы, учительница и первая женщина, практикующая медицину в Канзасе, привила своей дочери любовь к образованию и дух независимости, который стал характерным для Евы на протяжении всей ее жизни. Ева начала преподавать в школе всего в шестнадцать лет, и многие из ее учеников были старше ее. В 1918 году Ева получила степень бакалавра наук в области образования в Государственном Педагогическом колледже штата Канзас. В 1934 году она получила степень магистра образования в Университете Канзаса.
Ее муж, Джозеф П. Болл, был капитаном Национальной гвардии Канзаса и погиб в Первой мировой войне. После окончания Первой мировой войны Ева провела следующие несколько лет, преподавая в начальной и средней школе в Канзасе и Оклахоме. Затем она преподавала историю и литературу в младшем колледже Канзас-Сити и колледже Артезии. Ева также была успешной деловой женщиной. Она открыла ювелирный магазин в Хоббсе, штат Нью-Мексико, и управляла туристическим магазином в Casa Hermosa в Финиксе.
В 1942 году Ева переехала в Руидосо, Нью-Мексико. Прожив там шесть лет, она купила целый участок рядом с гоночными трассами Руидозо Даунс и построила саманный дом. Именно здесь Ева опубликовала свою первую короткую книгу «Руидосо, Последний рубеж» в 1963 году.
Со временем у Евы появилась большая страсть к документированию истории различных народов Нью-Мексико и Юго-Запада. Она особенно занималась сбором устных историй разных коренных народов, что большинством историков в то время далеко не приветствовалось. Ева, однако, твердо решила сохранить историю из уст тех, кто ее пережил. У нее также был замечательный талант завоевывать доверие и уважение всех тех, о ком она писала. Многие исторические личности подарили Еве свои личные бумаги и фотографии.
Ева собирала материал более двадцати лет, прежде чем попытаться их опубликовать. Она написала десятки рассказов для «True West» и «Frontier Times». Ева провела много времени, опрашивая семьи, участвовавшие в войне в округе Линкольн, особенно семью Коу и других, кто лично знал Билли Кида. Она также интересовалась ковбоями и ранними поселенцами и опубликовала «Боб Кросби, ковбой-чемпион мира» в 1966 году, «Мэм Джонс из Пекоса» в 1969 году и «Мое девичество среди преступников» в 1972 году.
Ева наиболее известна своей работой с индейцами - апачами. Дом Евы в Руидозо находился недалеко от резервации апачей-мескалеро. Она смогла завоевать доверие и дружбу апачей, предложив женщинам-апачкам место для отдыха в своем доме, по пути в город. На протяжении многих лет ей удавалось брать интервью у важных представителей племени апачей, в том числе Джаспера Кансиа (племянника Джеронимо), Джеймса Кайвайклы (племянника Викторио и внука Наны) и Асы Даклуги (сына вождя Ху). Ева стала экспертом по апачам, знавшим об их верованиях, истории, проблемах и внутренней политике. Она опубликовала две книги об апачах: «В дни Викторио» в 1970 году и «Инде: одиссея апачей» в 1980 году.
Она использовала стенографию, чтобы не пугать интервьюируемых видео- и магнитофонной записью. Она перечитывала записи своим собеседникам, чтобы исправить ошибки или задать дополнительные вопросы. Она прославилась тем, что разделяла точку зрения апачей на войну с захватчиками.
Из-за прочных отношений, которые она установила с Даклуги (племянником Джеронимо и сыном Ху), он подарил ей свою военную дубинку, которую он прятал в тайнике 27 лет, будучи военнопленным.
Ева продолжала писать вплоть до своей смерти 24 декабря 1984 года, в возрасте 94 лет, даже после потери зрения. Ее книги использовались в качестве учебников в колледжах и университетах, в том числе в Кембридже, Нью-Мексико, Аризоне, Новом Орлеане, Бригаме Янге и Гарварде. Ева также написала множество коротких рассказов и черновиков для различных книг, которые никогда не публиковались.
Она получила премию «Золотая шпора» от вестерн - писателей Америки в 1975 году, за лучший неигровой рассказ «Зарытые деньги», опубликованный в журнале «True West». Она также получила премию Сэддлмена, «Оскар западной литературы» в 1981 году за книгу «Инде, одиссея апачей» - сборник интервью с апачами. На тот момент мало кто из женщин получал премию Сэддлмена, и она считала получение этой награды одним из самых значимых событий в ее жизни. В следующем году Болл была включена в «Зал Славы ковбоев». Болл была приглашенным докладчиком в мае 1978 года, для «Всемирного Делового совета». 7 октября 1983 года Сенат Соединенных Штатов принял резолюцию S.Res.230 в честь Евы Болл.
Ученица Болл, Линда А. Санчез, написала и собрала книгу в фотографиях о Болл, под названием «Ева Болл, женщина среди мужчин», в 2007 году. В 2009 году Женский форум Нью-Мексико установил памятный знак в честь Евы Болл вдоль шоссе 380 в округе Линкольн, штат Нью-Мексико, «За сохранение устных историй, которые без нее наверняка были бы потеряны». Документы Евы Болл хранятся в Университете Бригама Янга (Юта).
Памятный маркер с двух сторон.
«Женщина среди мужчин», книга Линды Санчез.
Статья Линды Санчез в журнале «Old Pueblo Archaeology», сентябрь 2021 г..
Само по себе знакомство с Евой было приключением. Я работала с ней день за днем, месяц за месяцем, и мне позволено было украдкой просмотреть все ее десятилетия на этой земле. Она была веселой, чрезмерно щедрой, независимой, смелой и всегда готовой помочь в трудную минуту. Это был настоящий коллега-автор и человек, который искренне заботился об истории. Когда я впервые встретила ее, я и не знала, что мне нужно пристегнуть ремень безопасности, потому что меня ждет настоящая поездка без тормозов!
Мы встретились в «Историческом обществе» округа Линкольн в Капитан, Нью-Мексико. Это был вечер в стиле «покажи и расскажи», и в дополнение к «домашнему» обеду в воздухе витало волнение, и наконец я поняла, почему. Пожилая женщина, сидевшая за моим столиком, с блестящими и озорными серыми глазами, была приглашенной гостьей. Когда она начала говорить, аудитория превратилась в слух. Позже я обнаружила, что это происходило каждый раз, когда она говорила. Ей не нужен был реквизит, слайды или музыка. Она просто говорила от души.
В тот вечер она держала в руке боевую дубинку, которая принадлежал Асе Даклуги (сыну вождя Ху из недни апачей и племянника Джеронимо). Она объяснила, что, будучи молодым воином, Даклуги и несколько апачей наконец сдались военным, которые преследовали их в течение многих месяцев. В конце концов 5000 мексиканских и американских кавалеристов и скаутов- апачей заставила их подумать, хотят ли они выжить, и капитуляция была единственным выходом. Они сделали это в сентябре 1886 года.
Зная, что он может никогда больше не увидеть свою любимую родину, Даклуги решился на свой последний акт неповиновения. Его враги не лишили его всего оружия: он подвинул большой валун, вырыл яму и поместил в нее свою боевую дубинку. Он утрамбовал священную землю вокруг над этим символом утраченной свободы, а затем спустилась по арройо в будущую историю. Двадцать семь лет спустя (в 1913 году) он вернулся в этот труднопроходимый каньон, подвинул камень и достал свою боевую дубинку. Она состояла из камня приличного размера и обшитого кожей, на крепкой деревянной рукояти. Большая часть дерева и кожи сгнили к тому моменту, когда Даклуги ее выкопал, но он обновил кожу и заменил рукоять. Она выглядела как новая. Этот заветный символ его свободы, наконец, вернулся домой. Он заявил, что почувствовал себя сразу по-настоящему свободным и больше не военнопленным, как только он вернул себе это напоминание о своих днях юности. Он хранил эту реликвию с 1913 до 1955 года, когда он преподнес ее Еве в качестве подарка, и в знак своего уважения к ней. Когда я услышала эту историю, у меня побежали мурашки по спине. В тот вечер скучающих слушателей не было. Были люди всех возрастов в той группе, а она была как минимум на 50 лет старше меня, но с Евой Болл не ощущалось разрыва между поколениями.
Апач с боевой дубинкой, похожей на ту, которую использовал Даклуги.
Позже на той же неделе я узнал, что ей нужен кто-то, кто мог бы ей помочь, и с того времени и до ее смерти в 1984 году мы вместе работали над бесчисленным количеством проектов. Судьба вмешалась в мою жизнь. Апачи сказали бы «энджу» (Enjuh, хорошо).
Мы ездили по всему Нью-Мексико и западному Техасу, навещая ее друзей-апачей и белых, или я водила ее на различные писательские конференции и беседы! Я ездила на авто «International Scout» 1977 года, с «шумными» двойными глушителями. Ей это нравилось, и она называла «Scout» моим «боевым фургоном».
Однажды, вернувшись с базы ВВС Холломан в Аламогордо, где она сразила наповал жен офицеров (в возрасте 90 лет), я мчалась через Тулароса, пытаясь доставить ее домой до наступления темноты. Ну, мы получили штраф, но она с удовольствием заплатила за него. Она часто называла меня Lead-foot Lynda. И всегда, когда мы ехали по шоссе и даже по проселочным дорогам, она указывала места, где происходили те или иные исторические события. Она была буквально ходячим уроком географии.
«Мой папа был хорошим человеком – он убил много белоглазых!» - этой цитатой Асы Даклуги был сделан первый выстрел, и в течение пяти бурных и увлекательных лет (1950-1955) он и писатель / историк Ева Болл спорили, обсуждали, путешествовали и создавали повествование из захватывающих устных исторических отчетов, которые разрушили знакомые исторические записи, написанные врагами апачей, в основном в мексиканских или американских военных или газетных репортажах.
Заставить Асу Даклуги открыться и поговорить с ней стало важным шагом вперед в том сложном путешествии, в котором она оказалась. Как только он согласился рассказать ей свою точку зрения, тут же подтянулись и другие. Конечно, не все были согласны, и их рассказы не всегда совпадали с рассказами белоглазых. Но это было только начало. Старые воины, действительные участники войн апачей и те, которые были военнопленными в течение 27 лет, начинали уже переходить в обитель Уссена, и их сторона медали была важным этапом истории, который терялся безвозвратно с каждой такой смертью.
Даклуги понимал это лучше, чем кто-либо другой, ибо ему было тогда уже за 80. Его превосходный английский также был очень кстати, хотя поначалу он часто притворялся, что плохо им владеет. Однако более двенадцати лет, проведенных в индейской школе Карлайла, все-таки взяли верх, и он начал излагать ей свою четкую и точную версию событий. Его комментарии часто были язвительными упреками в адрес белого человека, приправленными сарказмом, а иногда юмором и множеством деталей.
Он рассказал, как его семью отправили в адские дыры лагерей для военнопленных во Флориде и Алабаме. Это было более ста лет назад, но и сегодня память об этом по-прежнему сильна. Апачи чирикауа оставались военнопленными в течение 27 жалких и унизительных лет. Аса был одним из «счастливчиков», потому что в конце концов его выбрали для обучения в индейской школе Карлайла в Пенсильвании, и поэтому ему не пришлось терпеть ужасные условия плена в течение столь длительного периода времени.
Даклуги в наряде воина около 1955 года, когда ему было 85 лет; он всегда оставался непреклонен в своем негодовании и неприязни к белым людям, потому что они украли его молодость и свободу.
Ева вспоминала, как Даклуги часто проверял ее желание по-настоящему узнать о проблемах апачей. Он говорил что-то вроде: «Мой папа, вождь Ху, был хорошим человеком, он убил много белоглазых!». Или «Ни один апач никогда не был настолько жесток, чтобы кого-то сажать в тюрьму. Только Белоглазые были способны на это!». Конечно, он обычно забывал или не упоминал об ужасающих жестокостях, которым апачи (в частности - его папа) подвергали своих врагов, начиная с поджаривания Хуана Мата Ортиса на костре, и заканчивая жестоким обращением с рабами и пленниками или теми, кому не повезло оказаться на одиноком ранчо, когда они совершали рейды за лошадьми и припасами.
Вождь Ху.
Ева ответила бы на такие комментарии только тем, что подтвердила бы важность наличия материала в форме, которую можно сохранить. Она много раз говорила ему: «Этот материал сможет привести к лучшему взаимопониманию между нашими народами. Я хотела бы, чтобы мои люди знали не только о том, что произошло, но и о том, что мотивировало ваших людей. Тогда читателям придется самим составить собственное мнение о том, что являлось правильным, или неправильным».
Ева часто поощряла апачей писать свою собственную версию истории, но это был не их путь. Устная традиция была основным стилем с точки зрения сохранения их преданий и легенд. Она понимала и уважала эту традицию и решила, что если они просто расскажут ей свои истории, то она сможет их записать. Она часто сравнивала этот метод на примере мастера по изготовлению седел. У апачей были детали, которые делали седло особенным, то есть кожа, дерево, стремена, кант и т. д. Она превращала эти части (их устные версии истории и фольклора) в пригодное для использования и хорошо сделанное седло (книгу). Ее источники поняли этот пример, и таким образом, их устная история стала частью ее репертуара исследований, который сегодня так бесценен, поскольку все старики, пережившие эту историю, находятся уже давно на небесах Уссена или в «Счастливом Месте», как они это называли.
Что касается именно Даклуги, то в мае 1980 года она сказала мне, что Даклуги был для нее самым интересным мужчиной. «Казалось, я знала про все, что сможет сделать белый человек, часто даже раньше, чем он это сделает, но это не относилось к Аса. Он всегда был полон сюрпризов. Я спрашивала подробности о тропе войны, или о Джеронимо, и он ворчал неохотно: «Ну, наверное ты не захотела бы слышать об этом, но затем начинал рассказывать мне об этом, да еще и в мельчайших подробностях!».
Он приходил в дом в сопровождении двух женщин, обычно дочери и внучки. Одна убирала в ее доме, другая сидела рядом с ними и терпеливо вышивала бисером оленью шкуру. Позже они обе готовили еду и мыли посуду. Ева сама была пожилой (старше 60 лет) во время этих интервью, поэтому помощь, оказанная ей таким образом, значительно облегчала ее собственные заботы, а также избавляла Даклуги от необходимости сидеть с ней наедине.
До самой его смерти было хорошо известно, что Даклуги ненавидел всех белых людей. Однако примерно за два месяца до своей смерти он сказал Еве однажды днем, когда уже собирался уходить: «Мне нравится, когда мои друзья называют меня Аса». Это, а также подарки в виде военной дубинки и елки (spruce) были самыми яркими знаками дружбы, которые она когда-либо получала от него.
Его шурин, Юджин Чиуауа, однажды воскликнул со злым блеском в глазах: «Для того, кто ненавидит всех белоглазых, он проводит с тобой слишком много времени!». Несомненно, со стороны Юджина это был комплимент.
«Старая Белая Леди с множеством историй».
Ева Болл сидит в старинном мексиканском кресле, известном как «кресло для интервью», поскольку и Даклуги, и Юджин Чиуауа сидели в нем во время разговоров с ней.
Апачи называли ее «Старая Белая Леди», и у нее было много историй о том, как они выживали в трудные времена, особенно когда проносились ветры войны. Хотя некоторые воины сами были на тропе войны и участвовали в жестоких конфликтах, они верили, что она встанет на их сторону честно, и поэтому они доверяли этой женщине, которая осмелилась встретиться с ними на их собственных условиях, и на их собственной территории.
После публикации книги в «Дни Викторио» (1970) и «Инде: одиссея апачей» (1980), многие друзья-апачи Евы Болл приходили к ней домой в Руидосо, штат Нью-Мексико, и листая страницы этих книг с гордостью указывали на фотографии своих родственников. Книги были одинаково хорошо восприняты как большинством апачей, так и другими людьми, которые были хорошо осведомлены об истории Юго-Запада. Они считались еще одним замечательным достижением женщины, которую многие называли «Бабушкой» или «Старой Белой Леди со множеством историй» (из заявления Сайласа Кочиса на ее поминальной службе в декабре 1984 года).
Развеяв традиционные мифы о роли женщин в обществе, где доминируют мужчины, Ева решила написать историю так, как ее поймут все люди. Она всегда подчеркивала, что большинство людей не любят историю, потому что слишком много учителей и авторов преподносят ее в высокопарной, академической манере. Но не так было с Евой! Возможно, это было потому, что ее собственная жизнь была насыщенной и захватывающей, превосходящей то, что когда-либо испытывало большинство людей.
Она сама происходила из семьи, которая подарила ей увлекательную и полную приключений историю.
Она родилась в Кентукки, но ее корни также охватывали равнины Канзаса, западного Техаса и, в конечном счете, Нью-Мексико... В шестнадцать лет ее наняли преподавать в канзасские школы. Она даже тренировала баскетбольную команду младших школьников и наслаждалась этим каждую минуту!
На рубеже веков в сельской местности Канзаса не было «феминистского движения», но эта отважная молодая женщина, казалось, бунтовала на каждом шагу. Во-первых, она предпочитала сама зарабатывать себе на жизнь, а в те дни это было почти неслыханно для женщины. Она получила высшее образование в области английского языка и образования и преподавала в нескольких классах в своем родном городе, а успешное изучение стенографии сослужило ей хорошую службу в более поздние годы.
Она всегда наслаждалась обществом мужчин и в душе была сорванцом. Ее брат Джон и его друзья часто брали ее с собой на различные охотничьи приключения, пока «она вела себя тихо и не отставала». Когда брат завербовался в армию во время Первой мировой войны, это почти разбило ей сердце, потому что она постоянно беспокоилась о нем, пока он, наконец, не вернулся. Одним из ее самых дорогих подарков была изящная расшитая бисером сумочка, которую он привез ей из Парижа.
Вторая Мировая война также маячила на горизонте, и ее старший сводный брат Дэн Ферс предложил ей попробовать поработать на нефтеперерабатывающих заводах в Нью-Мексико в те годы (1939-45), поскольку там требовались химики. Ева определенно не была химиком, но работала в нефтяном городе Хоббс, штат Нью-Мексико.
Высокогорье Руидосо.
В возрасте, когда большинству из ее сверстников грозила пенсия, Ева только начинала свою новую карьеру. Хотя она быстро приближалась к шестидесяти, предыдущие годы жизни хорошо подготовили ее к тому, что должно было произойти.
Как правило, у людей редко бывает возможность узнать из первых уст об истории народа, которой ее прожил. Благодаря своему происхождению Ева понимала землю, сообщество скотоводов, и вскоре после своего прибытия в высокогорье Руидозо недалеко от резервации апачей мескалеро она тоже стала частью их мира. Это не всегда было легко, но она была полна решимости получить и сохранить как можно больше устных повествований.
Еве всегда нравилось разговаривать со «старожилами». У нее был особый дар обращаться к ним. Она прониклась глубоким уважением к истории и хорошо знала, что у тех, кто не знает свою историю, нет будущего, и часто они обречены повторять ошибки прошлого.
Руидосо, Нью-Мексико.
Возможно, это простой урок, но, похоже, наш мир никогда не усваивает его очень хорошо. Эта горькая правда всегда беспокоила ее.
Несомненно, годы, проведенные в качестве преподавателя английского языка, отточили ее писательское мастерство, которому очень скоро предстояло расцвести рядом с землей апачей мескалеро и жителей ранчо, которыми она восхищалась. Ева была буквально окружена народными традициями в Руидосо, и задатки потрясающих и ранее неопубликованных материалов можно было найти по всей юго-восточной и юго-западной части Нью-Мексико.
После окончания Второй Мировой войны ситуация повсюду начала меняться, и она чувствовала себя обязанной получить легенды и истории до того, как уйдут все старожилы. В конце концов она купила недвижимость на окраине Руидосо и испаноязычные жители региона построили для нее дом из саманного кирпича.
Именно таким образом она сблизилась с несколькими испаноязычными семьями пионеров, которые стали ее друзьями на следующие 40 лет. Это была изначально простая и маленькая касита (casita, коттедж), однако вскоре она пристроила множество комнат с резными деревянными вигами, порталами, просторным садом с мощеными дорожками.
Ева также была заядлым садовником, и поэтому она специально искала особое место, которое позволило бы ей применить свое творчество. Весной дикие кастильские розы расцветали каскадом кремово-золотых цветов, а пурпурные ирисы, абрикосовые деревья, пионы всех цветов и душистая сирень придавали этому месту особую утонченную красоту. Кроме того, она позволила и окружающей природной среде остаться нетронутой. Это был заповедник для дикой природы и, конечно же, для самой Евы и ее гостей и друзей, многие из которых были апачами.
Сводя концы с концами, Ева продолжала заниматься исследованиями, писать статьи и собирать необходимую информацию. В нее вошли удивительные истории о силе людей и их выживании в суровой и мятежной стране. Она часто была ошеломлена силой и трагизмом их рассказов и понимала, что должна включить их в повествования об их мире, их времени и их месте в истории. Устные истории она превращала в книги.
Презентация книги «Индэ: одиссея апачей» в 1980 году (Indeh: An Apache Odyssey); Ева (90 лет) в центре, сидит в резном мексиканском кресле, Линда Санчез справа; среди друзей, присутствовавших на презентации, многие были апачами.
Важность устной истории.
Задолго до того, как телевизионный мини-сериал «Корни» стал популярным, а генеалогия - любимым занятием многих, Ева в своей спокойной манере настаивала на изучении истории, легенд и народных сказаний англо-испаноязычных и коренных американцев. За многие годы она завоевала уважение и доверие всех трех групп, убедив каждую из них в важности сохранения их уникального наследия. Ее искренность и решительность побудили многих сдержанных пионеров и апачей передать ей в дар свои документы, семейные фотографии и другие ценные вещи, которые дополняли их версии истории. Самое главное, они рассказали ей о своей жизни в то время, о котором большинство из нас и понятия не имеет.
Она часто говорила мне, что не выносит никаких суждений – это была другая эпоха и время в историческом контексте, и нужно было смотреть на вещи с этой точки зрения, а не с нашей собственной. По крайней мере, такова была ее философия, и, в конечном счете, она оказалась успешной. Старики доверяли ей, так как у них не было другого варианта. Она оправдала их доверие.
Чтобы сохранить историю семьи Джонс для Мээм Джонс из Пекоса, Ева преодолела трудные дороги и скептицизм старшего Джонса. Некоторые члены их семьи прошли по тропе разбойников, а другие прожили тяжелую жизнь в Севен-Риверс. Тем не менее, Эвелин была так полна решимости узнать их увлекательную историю, что делала стенографические заметки даже во время верховой езды и в процессе строительства забора! С кривой усмешкой она признала, что это была мягко говоря трудная задачка, но зато это доказало ее искренность по отношению к старому Сэму Джонсу. Сэм был очень крутым парнем, но все же и он убедился в интересе Евы к истории семьи Джонсов о жизни в суровой и мятежной стране. Он стал одним из ее самых важных источников информации о том, как жила его семья, занималась скотоводством, а также наслаждалась обществом друзей-апачей.
Это же упорство использовалось, когда ее испытывали соседи-апачи. Позиция апачей не всегда соответствовала взглядам белого человека. Как бы это выглядело, если бы кто-то описал версию истории апачей, используя их слова, их мировоззрение?
Было несколько человек, которые были недовольны тем, что Ева не включила их семьи или истории, которые они считали «правдой». Я спрашивала Эвелин об этом по крайней мере два раза. Она кивала головой в знак согласия и объясняла, что когда она брала интервью у апачей, как только перед ней открылись двери в их мир и многие начали ей доверять, она пыталась заставить их говорить с ней об их точке зрения. Многие отказались! Конечно, это был их выбор. Следовательно теперь, когда новое поколение знакомится со своей историей, точка зрения их семьи никак не может быть изложена в книге «Индэ: одиссея апачей», или в других произведениях, ибо они сами от этого отказались.
«Я не хотела навязывать свои убеждения или методы тем, кто не хотел со мной разговаривать» - вспоминала она. Ева рассказала, как она надеялась, что их устные истории, их письма и фотографии или мысли в конечном итоге найдут свое отражение в ее статьях и книгах. К сожалению, некоторые из них не были представлены, и теперь единственное реальное решение для них - написать свою собственную историю. Конечно, старшего поколения почтенных старцев уже много десятилетий нет в живых. И это пародия, потому что Ева приветствовала все стороны. Она также понимала, что между различными группировками или семьями существуют конфликты. Она смирилась и с этим.
Это был кропотливый процесс. Получила ли она все желаемое на 100 процентов? Нет, но она была близка к этому. Возможно, покойная Руи Дэрроу, бывшая председательница «Апачи форта Силл» и частая гостья в доме Евы, лучше всего выразила это в письме, которое она написала в декабре 1981 года: "...позаботьтесь о себе; вы стали хранителем жизни Апачей/Форт Силл/.. Я чувствую от вас ту же мягкость и доброту, которая всегда исходила от моей матери...”
Руи Дэрроу. Милдрет Клегхорн.
Руи и другая уважаемая старейшина, Милдред Клегхорн, которая также была председателем племени, на протяжении многих лет много раз приезжали в резервацию мескалеро, чтобы навестить родных. Они всегда заходили и в гости к своей особой подруге Еве, принося с собой информацию о генеалогии членов племени, особенно Мангаса Колорадаса и Махко. Я имела удовольствие встретиться и познакомиться с этими двумя почтенными апачками, которые родились военнопленными, но жили как сильные и влиятельные женщины-апачки, чьи сердца не были наполнены таким гневом, что они не могли принять чужую точку зрения и принять другие исторические события, которые повлияли на их собственную историю.
Дружба Евы Болл с апачами - это также драматичная и трогательная история, которая выросла из ее гостеприимства, с которым за эти годы познакомилось так много людей. Когда я однажды спросила ее, как это произошло, она переключилась в режим рассказа и начала:
«Женщины-апачки часто путешествовали в Руидосо со своими маленькими детьми, которых несли в tsachs (колыбель на доске), привязанных к спине. В те годы путь от резервации мескалеро был долгим и пыльным. Некоторые стали останавливаться у моего дома и робко просить воды. Вскоре распространился слух, что дружелюбная белая женщина дает им воду и место для отдыха по пути в резервацию мескалеро и обратно. Сначала это была только вода, но в конце концов я решила накрыть стол и заменить воду чаем со льдом или лимонадом, а иногда и печеньем. Я начала узнавать их, узнала их имена и кое-что из их семейных историй. Женщины сыграли ключевую роль, и в конце концов они убедили своих братьев, отцов и дядей заглянуть ко мне в гости и «рассказать этой даме о нашей истории»».
Tsach или колыбельная доска (люлька) апачей.
И вот, благодаря ее терпению и искреннему желанию учиться у апачей, они в конце концов пришли к ней со своими рассказами, и со своим доверием. Иногда она помогала им, когда хитрые юридические вопросы или запутанные деловые операции не были им понятны. Когда семья нуждалась в одежде или еде, или если пожар опустошал дом, то жилище Евы становилось центром сбора нуждающихся, а те, кто не относился к этой категории, доверяли Еве другими способами.
Один человек даже принес ей пару золотых слитков, чтобы она придержала их для него! Золотые слитки были доставлены из тайного места. Она никогда не спрашивала, где оно, а через несколько месяцев хозяин вернулся, забрал слитки, и она больше никогда его не видела. Она часто задавалась вопросом, не пришли ли они из таинственного «сокровища пика Викторио».
Ее стенографические заметки и статьи (сейчас в Университете Бригама Янга в Юте) используются другими людьми в поисках историй, которые ей пришлось исключить из своих собственных книг. Хотя стенография в настоящее время является почти забытым искусством, Ева обнаружила, что использование ее навыков стенографии позволяет ей делать заметки спокойно, не отпугивая своих гостей магнитофонами и телекамерами. Она также перечитывала их своим информаторам в начале каждого интервью, чтобы перепроверить их на наличие ошибок, или разрешить добавлять дополнительные вопросы и информацию.
Точность и память этих доблестных старых воинов были поразительны. Ева проверяла предоставленные ей истории другими способами, такими как военные отчеты, газетные статьи и интервью. Взгляд апачей на историю не всегда соответствовала «официальным» версиям. Она описывала историю апачей используя их слова, их мировоззрение. Ева также признала, что: «Многие из моих справочных изданий, написанных об апачах и военных конфликтах с ними, теперь, в результате реакции, которую я услышала от апачей на сообщения в этих книгах, заполнены дополнительными примечаниями на полях, в которых те, кто лично присутствовал в некоторых из описываемых событий, расходились с авторами этих книг».
Чтобы получить историю апачей, потребовалось гораздо больше времени, чем большинство авторов хотели бы посвятить подобному проекту. На самом деле потребовалось целых два десятилетия исследований и знакомства с участниками войн апачей, прежде чем она была готова написать о мескалеро, липанах и чирикауа. Апачи хорошо помнили утраченную свободу, нарушенные обещания и горькие годы изгнания со своей любимой юго-западной родины.
В 1974 году она написала историку и бывшему журналисту «Los Angeles Times» Дэну Л. Траппу из Тусона, что после «многих лет почти ежедневного общения я понимаю, что, возможно, все еще не справляюсь с задачей, которую я взяла на себя. Я все еще не понимаю их так, как должен понимать тот, кто пытается воссоздать их опыт жизни и всю ту несправедливость, которую они получили от своих врагов».
Дэн Трапп в предисловии к ниге «Индэ» написал ответ на ее опасения по поводу знания и понимания апачей:
«Она больше, чем хранилище истории и легенд региона, она является их частью, поскольку она пришла, чтобы оказаться с апачами в их собственной саге. Это вы поймете задолго до того, как закончите эту книгу. Это принесет вам, как и всем нам, радость от того, что она прошла этот путь в наше время».
Ева и старейшины апачей в гостях на крыльце дома Старого Бигмута (Большой Рот) в резервации мескалеро, ок. 1950; слева направо: Перси Бигмут, Старый Скаут Бигмут, Крукнек (Crookneck), неизвестная женщина и Ева Болл в крайнем правом углу.
Дэн Трапп (фото сделано на перевале в Андах, вторая половина 1940-х годов).
Ева Болл доказала, что все скептики ошибались. Доктор Пол Хаттон, профессор Университета Нью-Мексико и автор книги «Войны апачей», сказал: «Я думаю, что Ева Болл была выдающимся историком огромной важности, но совершенно недооцененным в свое время. Однако, сегодня ее хвалят все».
Что касается мыслей Евы об устных историях, она часто заявляла: «Я хочу, чтобы люди знали о моей долгой борьбе за публикацию моих книг». Над устной историей смеялись. Большинство докторов наук никогда полностью не признавали внутреннюю ценность устных рассказов до последних нескольких лет. Она написала:
«Почему историки возмущаются тем, что кто-то выдвигает факты, которые они проигнорировали или упустили из виду? И почему показания апача не так убедительны, как показания молодого офицера, стремящегося к продвижению по службе, или какого-нибудь агента или газетчика, интересы которых исключительно эгоистичны? Теперь, когда только два моих источника из племени апачей все еще живы, историки признают, что их свидетельства имеют ценность и что люди, творившие историю, иногда что-то знают об этом. К сожалению, они приходят в резервацию за информацией, которую больше невозможно получить».
У нее всегда была выдержка, и она была упряма, потому что знала, что эти рассказы должны быть сохранены для еще не родившихся поколений. Ее наследие стало легендой и будет существовать до тех пор, пока существует само понятие «история».
Апачи, которых опрашивали Болл и Санчез.
Еву много раз спрашивали, у скольких старейшин племен и/или выживших в войнах апачей она брала интервью. В «Индэ: Одиссея апачей», а также в «Днях Викторио» автор перечислила большинство своих источников. Естественно, некоторые из них были более информативными и уникальными в своих знаниях о войнах, культуре и нынешних условиях жизни или потребностях.
Слишком много «исследователей» посещают племена или резервации и берут интервью у горстки желающих поговорить с ними. Они думают, что возможно, дюжины людей, или около того, будет вполне достаточно. Еве Болл потребовалось по меньшей мере 20 лет, чтобы стать известной и пользоваться доверием апачей. Она стала частью их жизни, и некоторые из ее дружеских отношений длились десятилетиями. Попутно она также включила англоязычных и испаноязычных людей в свой процесс собеседования, чтобы дать представление об эпохе в широкой перспективе.
Упомянутые ниже апачи - это некоторые из первоисточников, которые сделали книги Евы классикой устной истории. Эти книги использовались в качестве учебников для колледжей и старших классов. Они читаются и принадлежат апачам, и они все еще печатаются сегодня, что в некоторых случаях удивительно, спустя целых 50 лет.
Коренные американцы всех племен были обучены слушать и передавать дальше сообщения именно так, как они были сказаны им. Никаких дополнений или удалений – только фактическая и полная визуализация. Некоторые отвергают воспоминания старых людей, и в некоторых ситуациях это, вероятно, справедливо. Однако, путем перекрестных ссылок и включения информации из других источников, раз за разом Ева отмечала, что детали и предполагаемая апачская сторона событий были более чем точными и, конечно же, часто отличались от рассказов их врагов.
Некоторые выделяются как главные легендарные и / или героические фигуры, в то время как другие помогают конкретизировать общий культурный и исторический контекст. Существуют противоречивые свидетельства, как и следовало ожидать, от разных групп, возрастов и того, что участники знали в то время. Не существовало такого понятия, как «мгновенное» общение.
Ниже приведена выборка людей из нескольких групп и слоев общества, которые были включены в ее интервью. Они красноречиво говорили о своей стороне медали – как только они могли ей сказать.
Аса Даклуги.
Даклуги в молодости, в возрасте 30 лет, во время жизни в форте Силл, ок. 1910 г.
Сын вождя Ху и племянник Джеронимо. Главный источник, его интервью были одними из самых драматичных и трагичных. Его неприязнь к белым людям была понятна. Он настаивал на том, что при описании индейцев любого племени существует много заблуждений и откровенной лжи, например, о том, что они вожди, или о внешности (например, глаза-бусинки или ленивость), или о том, что происходило во время определенных сражений, или о неверной информации, когда речь шла о некоторых ненавистных индейских скаутах, которые считались предателями своего народа.
Однажды он был так взволнован, что даже его дочь в конце интервью сказала Еве: «Это не про вас, мисс Болл, но мой отец ненавидит всех белоглазых».
Поскольку Даклуги получил образование в Карлайле, он действительно разбирался в политике вооруженных сил и в том, что некоторые офицеры были хорошими людьми, возглавляемыми хвастливыми, высокомерными личностями, такими как генерал Нельсон Майлс. Он и вождь Найче указали, что с обеих сторон произошло много зверств, но это была война, и «мы боролись за выживание». Они также описали мучительные подробности смерти Викторио и нескольких воинов, которые были с ним во время резни в Трес-Кастильос в октябре 1880 года в Мексике.
Выжившие после резни в Трес Кастильос. Только некоторые женщины и дети были взяты живыми; обратите внимание на скальпы, насаженные на пики на заднем плане. Неудивительно, что Даклуги и другие апачи были так разгневаны тем, как ихних женщин и детей гнали как скот, и продавали или раздавали гражданам по всей территории штата Чиуауа. (см. Трапп 1974:308-314) для получения подробной информации об этом трагическом событии (Фото опубликовано в «Chicago Times» и местных мексиканских газетах той эпохи).
Даклуги осудил славу, навалившуюся на Маурисио Корредора, который утверждал, что убил великого вождя чихенне. Вместо этого те апачи, которые вернулись в Трес-Кастильос, чтобы похоронить своих людей, обнаружили, что вождь пал от собственного ножа. Другие не согласны с этими рассказами, но Даклуги знал многих, кто пережил битву и ее последствия. Это было ошеломляюще как эмоционально, так и физически. Эти почтенные воины не стали бы лгать. (Также смотрите информацию в разделе Джеймс Кайвайкла.)
Ив Болл и Аса Даклуги.
«Потребовалось четыре года, чтобы он заговорил».
Ей потребовалось целых четыре года на то, чтобы заставить Даклуги рассказать свои истории, которые записаны в ее книге «Индэ». В апреле 1955 года Даклуги принес ей для работы три коробки своих личных бумаг и фотографий. Через неделю он умер.
Даклуги был младшим сыном Juh (Ху –исп; Юх, Джу – англ), великого вождя апачей-недни. В октябре 1883 года, лошадь Ху понесла и упала с крутого берега реки Арос в штате Чиуауа, Мексика. Он умер на руках двенадцатилетнего Даклуги, который держал голову отца над водой, пока его брат Delzhinne скакал за помощью. Ху так и не пришел в сознание, и воины пришедшие ему на помощь, похоронили его на склонах берега Арос. Ху и Джеронимо были шуринами, и с уходом Ху Джеронимо стал командовать его людьми. Даклуги и его братья были с ними.
Когда Джеронимо капитулировал в сентябре 1886 года, пятнадцатилетний Даклуги попал в плен, и был отправлен в форт Пикенс во Флориде. Он вместе со своей будущей женой Рамоной Чиуауа, и несколькими другими детьми и подростками из племени апачей, был отправлен в индейскую школу в Карлайл-Барракс, штат Пенсильвания. Девочек отделили от мальчиков, и на следующий день, как сказал Даклуги Ив Болл: «Начались пытки. Первое, что они сделали - это подстригли наши волосы... без них как бы Уссен узнал меня в Счастливом Месте? ... ванна была неплохой... нам понравилось... но наши набедренные повязки забрали, и нам приказали надеть брюки... мы потеряли волосы и одежду, а с этими двумя вещами мы потеряли и нашу идентичность, как индейцев... они провели нас в комнату, и наш переводчик приказал нам встать спиной к стене. Я встал в начале шеренги, потому что именно там должен быть вождь. Потом вдоль шеренги прошелся человек, и начал называть имена: - Аса, Бенджамин, Чарльз, Дэниел, Илай, Фрэнк (сын Мангаса). Итак, он стал Фрэнком Мангасом, а я- Асой Даклуги... наш переводчик сказал мне, что разумно делать все, что требуется, нравится вам это или нет, и делать это прилежно.
Никто из тех, кто был воином в течение трех лет, не нуждался в напоминании об этом. До приезда сюда нас обучали более жестко, чем в Карлайле... еще до окончания зимы я научился читать. Моя учительница была белой леди, и она была очень терпелива и добра к нам. Она также учила нас писать, и не была такой властной, как большинство белых дам. Она была вежлива. Она, казалось знала без слов, что я отчаянно хочу уметь читать, и она помогла мне». Даклуги учился в индейской школе Карлайла около восьми лет. Летом он работал с голландскими фермерами в окрестностях, и изучал все что мог о домашнем скоте, решив, что правительство не сможет сделать из апачей фермеров. Разведение скота было самым близким к охоте и рыбной ловле занятием, которое он знал, и менее унизительным для воина, чем все остальное, что делали белоглазые, чтобы заработать себе на жизнь.
Он вернулся к своим людям в форт Силл в 1895 году, и после стычки с начальником поста капитаном Скоттом, который сначала неправильно понял намерения Даклуги, был поставлен во главе стада апачей, находившегося в плохом состоянии. К тому времени, когда апачи из форта Силл уехали в агентство мескалеро в 1913 году, это стадо было одним из лучших в Оклахоме. Рамона и Даклуги поженились в 1896 году. Рамона стала христианкой, но Даклуги продолжал придерживаться своих апачских духовных убеждений. Они поженились сначала по обычаю апачей, и Рамона была одета в красивое платье из оленьей кожи, а затем по христианскому обряду - она надела красивое шелковое платье. Их брак продлился более пятидесяти лет.
Слева – Мод, дочь Даклуги и Рамоны.
В октябре 1905 года, Стивен Мелвил Барретт начал писать мемуары Джеронимо, с Даклуги в качестве переводчика. Джеронимо заставлял их записывать его речь только по памяти, все что он им сказал.
В 1909 году Джеронимо умер, и через двадцать семь лет правительство прекратило интернирование военнопленных апачей. Некоторые предпочли покинуть Силл, остальные остались. Даклуги и ряд других апачей форта Силл переехали в резервацию мескалеро в Нью-Мексико в 1913 году, и там начали ставить постоянные дома, и завели новое стадо крупного рогатого скота.
Из книги «Дети Джеронимо» Генриетты Стокель.
После смерти Рамоны (ее похороны были единственными, на которых я присутствовала в Whitetail, и насколько я понимаю, единственными, где обычно бесстрастные чирикауа действительно плакали), я редко видела Асу Даклуги в Whitetail. Кто-то сказал мне, что он переехал и живет с дочерью, в некотором отдалении. Позже я узнала, что дом Асы и Рамоны подвергся традиционному очищению, но не был сожжен, как это было бы в старые времена, потому что правительство запретило эту освященную временем практику. Я удивлялась, почему Аса не хочет быть в Whitetail рядом со своей дочерью Мод, в такое тяжелое время. Однажды я забыла о хороших манерах и спросила Роберта, что происходит, но он только поморщился и сменил тему, как будто смерть Рамоны была чем-то омрачена. Только задним числом я осознал табу чирикауа, запрещающее говорить о мертвых, и тогда я тоже обратила на это внимание. Упоминание имени умершего человека напоминает родственникам о смерти, и тогда им становится грустно. Если в разговоре совершенно необходимо упомянуть имя умершего человека, есть несколько вежливых способов сделать это. Например, вы можете сказать: «этот парень, который жил в лесу и был дядей такого – то», или «эта женщина, которая всегда была счастлива, и рассказывала так много смешных историй»…
Военная рубаха Даклуги.
Юджин Чиуауа.
Семья вождя Чиуауа. Юджин Чиуауа сидит слева внизу.
Сын вождя Чиуауа и шурин Даклуги. Юджин не поехал на учебу в Карлайл; на самом деле он умолял отца не посылать его. Юджин дружил с Евой на протяжении десятилетий и помогал Даклуги говорить с ней.
Он вспомнил много инцидентов до капитуляции, но обычно не хотел их обсуждать. У него также была своя собственная группа танцоров, которые обучались под его бдительным присмотром. Когда он был готов отправиться в «Счастливое место», он попросил свою подругу Еву о двух одолжениях: «Во-первых, напиши для меня статью, рассказывающую о моей жизни, и я знаю, что ты все сделаешь правильно. Кроме того, испеки для меня тыквенный пирог и положи его в мой гроб, чтобы у меня была еда в пути». И Ева все это исполнила. Она бывала у его жены Дженни и приглашала ее погостить у себя, когда ей это понадобится. Еще один старый воин исчез.
Рамона Чиуауа Даклуги.
Рамона Чиуауа Даклуги снята в своем свадебном платье; они с Евой были хорошими подругами в течение многих лет.
Невеста Даклуги и дочь вождя Чиуауа. Версия Евы о том, как она наконец, спустя годы, завоевала доверие Даклуги, никогда бы не состоялась без помощи ее дорогой подруги Рамоны Чиуауа. Она была одной из самых важных персон из «не мескалеро», которые проживали в резервации.
Рамона была дружелюбна, и они с Евой работали вместе, чтобы разговорить старого воина. Эти решительные женщины постепенно преодолели нежелание Даклуги разговаривать, и, наконец, после четырех долгих лет он пришел к ней домой в сопровождении «компаньонки», потому что он не хотел разговаривать с белой женщиной или любой другой женщиной наедине! Это просто считалось неприличным.
Он приходил к ней домой каждый четверг рано утром, чтобы дать Еве время написать под диктовку и просмотреть записи с предыдущего сеанса. Ева перечитывала диктовку, которую она записала на прошлой неделе, и вносила коррективы по его желанию. Рамона была связующим звеном для многих семей в резервации мескалеро. Она также была очень популярна среди своих учителей в Карлайле. Она бросила школу в 1895 году, и вышла замуж за Даклуги в 1896 году. У них было несколько детей.
Эдвин Яноша (Edwin Yanosha).
Эдвин Яноша, крайний слева.
Будучи известен как один из самых храбрых воинов Джеронимо, он также был метким стрелком, который никогда не тратил впустую ни одной пули. Племянник Джеронимо, Джаспер Кансиа, был учеником Яноши. Сестра Яноши, Ше-га, была четвертой женой Джеронимо. По словам Кансиа, Яноша был скаутом под командованием Чато в 1883 году, но, не желая вести разведку против своего собственного народа, он присоединился к Джеронимо, когда тот бежал из резервации в мае 1885 года.
Яноша также присоединился к скаутской роте в казармах Маунт-Вернон в Алабаме. В соревновании 1892 года с белыми солдатами, Яноша занял второе место. В другой раз офицер, командовавший ротой Яноши, вывел их на маневр и, когда два оленя обратились в бегство, послал за ними апачей. После преследования в течение нескольких миль они загнали свою добычу в угол. Один из оленей, отчаянно пытаясь спастись, бросился на апачей. Яноша подрезал ему сухожилия своим ножом. «Не было произнесено ни слова - отметил изумленный молодой лейтенант - но апачи четко знали, как быстро убить оленя!”
В отличие от многих, Яноша не боялся Джеронимо и часто выступал против него, хотя он и сидел справа от Джеронимо на военных советах. Одно событие ближе к концу войны также показало его готовность говорить прямо. Когда разведчики Мартин и Кэйита приблизились к укрытию апачей в Сьерра-Мадре, Джаспер заметил их приближение. Джеронимо приказал расстрелять их, если они не остановятся.
«Они наши братья» - сказал тогда Яноша. «Давайте выясним, зачем они пришли. Они храбрые люди, раз пошли на такой риск».
«Они рискуют не ради нас, а ради денег, обещанных белоглазыми» - возразил Джеронимо - «Когда они подойдут достаточно близко, стреляйте!».
«Мы не будем стрелять» - сказал Яноша – «Первого человека, который поднимет оружие, я убью». Воин Фан поддержал Яношу и сказал, что он тоже не будет стрелять. В тот день Джеронимо пошел на попятную и сказал: «Пусть они придут». Капитуляция 1886 года была не за горами.
Яноша вернулся в Мексику с несколькими друзьями в 1928 году в поисках, по слухам, тайника с золотом, а в 1937 году он помогал руководить экспедицией доктора Хельге Ингстада в поисках «потерянной» группы оставшихся на свободе апачей. Ингстад хотел, чтобы их проводником был пожилой апач, который действительно пересекал когда-то суровые барранкас и огромные горы, известные как Сьерра-Мадре.
Яноша умер в 1954 году очень старым человеком, но не раньше, чем Ева несколько раз брала у него интервью в его доме в резервации. Его дочь Вайнона Магуш переводила для них обоих. Он был одним из самых интригующих апачей, а Ева была благодарна ему за то, что его история стала частью ее материалов.
Джеймс Кайвайкла.
Джеймс Кайвайкла (также, информаторами Болл были и члены семьи Кайвайклы).
Джеймс был самым молодым выжившим в Трес-Кастильос. Информацию о нем и о многих его современниках можно найти в книге «В дни Викторио». Он был очень молод (около 9 или 10 лет), когда поступил в Индейскую индустриальную школу Карлайла. Он вернулся в Форт-Силл в 1898 году. В начале 1960-х годов Джеймс Кайвайкла, в то время старейшина племени, приехал из Оклахомы, чтобы навестить Еву. Он знал о ее интересе к рассказам об апачской стороне вещей от друзей и родственников в резервации мескалеро. Он несколько раз бывал в Нью-Мексико и в тот конкретный год приехал на церемонии. Лучшее из всего того, чем он поделился с Евой, легло в основу книги «В дни Викторио».
Гоуйен, Кайтенаи и Кайвайкла.
Слева - Джеймс Кавайкла в молодости, справа – в среднем возрасте, у могилы Джеронимо, Форт Силл, Оклахома, 1933 год (Фото предоставлено Вероникой Эдерер)
В этой классической книге он рассказал о трагической кончине великого Викторио и многих его людей в Трес-Кастильос в Мексике. Это катастрофическое событие произошло в октябре 1880 года и по-прежнему окутано тайной и разногласиями относительно того, что там произошло.
Версия апачей определенно противоречит тому, что сообщала мексиканская кавалерия. В то время он был всего лишь маленьким мальчиком, однако его исключительная память на определенные события проявлялась каждый раз, когда они проводили собеседование. И, кроме того, он хорошо помнил устные версии событий на протяжении многих десятилетий, рассказанные старейшинами племени, включая его мать, знаменитую женщину-воина Гоуйен, и ее мужа, его отчима, грозного воина Кайтенаи.
Кайвайкла заявил, что он «передал миссис Болл всю имеющуюся у меня информацию о моем народе, чтобы наши потомки могли знать о мужестве и находчивости своих предков. Я также надеюсь, что этот рассказ может способствовать лучшему пониманию апачей среди белых американцев».
Г-н Кайвайкла скончался 27 июня 1963 года в форте Силл, штат Оклахома. В то время ему было более 90 лет.
Амелия Найче.
Портрет Амелии Найче (дочери вождя Найче) и Маргарет Пелман (Пеллман) в белых платьях, платках и шляпках.
Дочь Найче и внучка вождя Кочиса. Мне также, как всегда, выпала честь поговорить с Амелией, и я навестил ее в больнице Мескалеро в 1977 году во время одной из наших поездок в резервацию. Она была верным другом и научила Эвелин многим аспектам культуры апачей. Сайлас Кочис (сын Амелии Найче, внук Найче и правнук Кочиса) благоговейно говорил на похоронах Евы о «Старой Белой Леди с множеством историй».
Альберта Бигей.
Дочь легендарного Массаи. Массаи был апачем «бронко» (неукротимым), который сбежал из поезда, везущего военнопленных во Флориду. Он наблюдал, ждал и действовал. Найдя свой путь обратно на юго-западную родину апачей, он стал фактически изгоем, живя в одиночестве, но время от времени слухи о его набегах или путаница между его личностью и личностью беглого армейского скаута Апача Кида приводили к противоречивым сообщениям, поскольку оба мужчины считались преступниками и находились в розыске. В конце концов у него появилась семья с Занаголиче, хорошим партнером и мудрой женщиной. У них было несколько детей. Альберта была четвертым ребенком, и она рассказала о насильственной смерти своего отца в Нью-Мексико.
Это был не лучший вариант смерти для храбреца. Белоглазые фактически обезглавили мужчину и сожгли его тело, а его жена видела все это из скрытой части каньона, где они устроили ему засаду. Как она это пережила, никто никогда не узнает. После того, как владельцы ближайшего ранчо забрали его голову и разбросали кости и другие личные вещи и отправились домой, Занаголиче подкралась к уже остывшему пеплу, собрала его кости и забрала их с собой для надлежащего захоронения.
Она также отдала Еве обгоревшую пряжку от ремня, которая, по ее словам, была единственной вещью, оставшейся у нее от отца. Она попросила Еву сохранить это для нее. Я видела эту пряжку несколько раз и сочувствовала семье этого гордого воина, который большую часть своей жизни оставался изгоем.
Старый скаут Большой Рот.
Старый скаут Большой Рот, переживший как трагедию в Боске-Редондо, так и кампании Джеронимо; он дожил до 108 лет. (Фото предоставлено Мэри Серной, Миссия апачей Сент-Джозеф).
Его отцом был Мекка Лерой, а матерью - липанская апачка. Он был прекрасным источником информации о жизни в резервации мескалеро и в ненавистном Боске-Редондо, где в 1860-х годах были заключены в тюрьму 500 апачей. Будучи маленьким мальчиком шести или семи лет, он хорошо помнил этот мучительный период. Это было ужасное время для его народа.
Старый скаут дожил до 108 лет, и Ева попросила его сына Перси перевести слова своего отца о тех годах. Он описал голод, червей (личинок) и болезни, свидетелями которых он был в Боске. Он рассказал о том, как «проклятые Богом» (солдаты) загрязняли их воду, стекавшую со склонов Священной горы. Но в глубине души он также знал, что белоглазые, такие как Ева и другие, которые пришли навестить его скромный дом, были искренни в своем желании понять, что произошло в те мучительные дни. Он скончался в 1958 году.
Перси Большой Рот.
Перси Большой Рот.
Сын старого скаута Большого Рта. Перси был одним из немногих апачей, который записывал все, что ему рассказывали его отец и другие старейшины племени. Он никогда не был женат, но посвящал свое время заботе о старом отце и делился своими знаниями о культуре, истории и легендах своего народа.
Он посетовал на тот факт, что многие из их собственной молодежи «слишком похожи на белых людей». Он наблюдал гибель их истории и «держал ее в рукаве» (история апачей, какой он узнал ее от отца и матери). Он переводил для Евы, когда она приезжала в гости, и у них были теплые отношения. Оба понимали, что устная история должна быть сохранена.
Запись всех легенд и преданий на десятках табличек «Большого вождя» была началом. Перси познакомился с Евой во время нескольких ее бесед с его отцом, старым скаутом . Он часто декламировал некоторые из популярных народных сказок о трикстере – койоте, или легенды о сотворении мира, церемонии колыбели и другие народные любимые истории, которые апачи рассказывали у костров.
Перси был липаном/мескалеро, и у его семьи была великая традиция ценить свою собственную культуру и пытаться облегчить белым людям понимание и, следовательно, уважение к их обычаям. Он выступал в качестве гида для приезжих туристов и показывал бойскаутам, как разводить костры без спичек, пользоваться луком и стрелами и изучать обычаи своего народа. Его семья на протяжении многих лет помогала Еве лучше понять некоторые важные не-военные истории апачей.
Рассказ Перси и его отца можно найти в «Легендах и преданиях апачей юга Нью-Мексико со Священной Горы», автора Линды Санчез.
Милдред Клегхорн и Руи Дэрроу.
Милдред (см. фото выше) и Руи представляли поколение апачей, родившихся в качестве военнопленных. Они испытывали сильные чувства по поводу своего уникального места в мире и гордились своей историей.
Исти (Чарльз), сын вождя Викторио.
Со своим сыном Эвансом, переводчиком. Исти всегда боялся, что если люди узнают, что Викторио - его отец, его семье может быть причинен вред. Сегодня в резервации мескалеро проживают многочисленные потомки Викторио. У меня было несколько из них на занятиях в Руидосо.
Джаспер Кансеа.
Воин-ученик Яноши и самый молодой из сдавшихся в плен в 1886 году. Он и его жена Люси стали очень хорошими друзьями Евы Болл. Он подарил ей интересные артефакты, такие как скребок для шкур ручной работы, сделанный в первые годы жизни в резервации мескалеро. Ему было около 15 лет, когда закончились войны апачей.
Он сказал Еве, что был на войне был с 11 или 12 лет, когда служил адъютантом Яноши. Его комментарии подтверждали многое из того, что описывали другие, но его воспоминания о тех ранних годах раскрывали детали, увиденные глазами подростка, обученного войне. Это был самый необычный взгляд на события. Он скончался в 1959 году.
Скребок для шкур, сделанный из дерева и острого металла в качестве инструмента для соскабливания шерсти со шкур; подарен Еве Джаспером Кансеа, самым молодым воином Джеронимо.
Другие Информаторы.
Были также опрошены многие члены семьи Магуш; Мэй Персон Секонд, дочь главного человека мескалеро; Клинеколь; Бернард Секонд, знахарь мескалеро, и десятки других за все эти долгие годы. Они свободно делились информацией и приветствовали проявленный интерес. Ева по-прежнему настаивала на том, чтобы они писали свою собственную историю, и всегда была готова им помочь.
Вождь Песо, лидер мескалеро и отец Мэй Песо Второй (важный источник культурной информации для Евы). Вождь Песо возглавлял множество набегов и военных отрядов в Мексику.
Апачи в школе Карлайл, 1886.
Праздничная площадка резервации мескалеро, где в начале 1900-х годов проходило множество церемоний.
Религия апачей.
Религия апачей была еще одним аспектом, с которым Ева хотела разобраться. Согласно многим ее источникам, они предпочитали не обсуждать это, особенно с белыми людьми, потому что это была единственная вещь, которую белый человек у них пока еще не украл! Она поняла это и очень терпеливо подходила к пониманию важности таких культовых фигур как Женщина Раскрашенная Белым и Дитя Воды. Ее также приглашали присутствовать на многих церемониях совершеннолетия или полового созревания, а также на танцах Духов Священных Гор или танцоров с особыми коронами. Это было честью само по себе, и она была очень благодарна за то, что ее включали в число зрителей, особенно в те самые ранние годы. Отец Альберт Браун был одним из ближайших друзей, доверенных лиц и наставников Евы, когда дело доходило до понимания апачей, их религии и обычаев. Они стали близкими друзьями во время ее многочисленных поездок туда и обратно, чтобы навестить апачей, которые обращались к отцу Альберту за помощью во всем, в чем они нуждались, поскольку он был гораздо большим, чем духовный наставник. При необходимости он выходил в рубашке без рукавов и помогал в любом деле, как он это делал, когда его вдохновило строительство ныне знаменитого Мемориального Собора ветеранов Первой и Второй Мировых войн (Миссия апачей Святого Иосифа). Он был капелланом в обеих мировых войнах и военнопленным у японцев после падения Филиппин.
Отец Альберт Браун.
Миссия апачей Святого Иосифа.
Браун много лет проработал в резервации мескалеро и знал ее как свои пять пальцев. Он обращался к Еве за помощью, когда должна была состояться особая церемония. Даже после его окончательного отъезда из места, которое покорило его сердце на всю жизнь, он и Эвелин переписывались. Я буду помнить, как читала ей его открытки и письма из Центра помощи престарелым в Финиксе. Он все еще служил мессу в свои 90 лет, но в конце концов его великое сердце не выдержало, и Ева потеряла еще одного друга.
Частью изучения апачей и их религии, которая часто представляла собой смесь старых обычаев и христианства, было понимание их концепции «Силы» и их взгляда на то, что мы бы назвали мистическими верованиями. И Даклуги, и Юджин пообещали Еве, что будут присматривать и защищать ее дом и ее личность, так что ей не нужно было беспокоиться о безопасности.
Танцор апачей (Apache Crown Dancer): традиции продолжаются. (Фото Эрика ЛеДюка).
Несмотря на ненависть Даклуги к белоглазым, и он, и Юджин Чиуауа приложили руку к «защите» Евы и ее дома от воров и пожара. Однажды я спросила Эвелин, чувствовала ли она когда-нибудь опасность, живя одна или с людьми, зная, что в ее доме находится весьма ценный антиквариат. Она тоже взрослела, а Руидосо разростался, и вокруг было все больше незнакомых людей. Однако, в течение многих лет ее дом оставался безопасным островком прошлого среди бурлящего, и все более шумного Руидосо.
Излишне говорить, что я была всем этим сильно обеспокоена. Она ответила довольно резко: «Нет, вовсе нет! Юджин и Аса оба заверили меня, что всегда будут присматривать за мной и за этим домом, даже после того, как они отправятся в «Счастливое место». Так что я просто никогда даже не волновалась. Прошло более 20 лет с тех пор, как умер Юджин, а Аса покинул этот мир пятью годами раньше, в 1955 году».
Я больше никогда не поднимала эту тему и, признаюсь, испытала облегчение от того, что у нее были такие хорошие опекуны.
Приятные Воспоминания.
За те годы, что я была помощницей Евы, просьбы посетителей о приглашении гостей, звонки и корреспонденция почти из всех штатов и из-за рубежа еженедельно приходили к ней домой. Запросы о предоставлении информации также поступали от ученых, пишущих свои собственные книги. Другие контакты исходили от тех, кому нравилось читать ее материалы, или от людей, которых она поощряла и вдохновляла писать самим. Она взращивала эти скрытые таланты до тех пор, пока они не превратились в самостоятельных успешных авторов.
Ева всегда приглашала своих друзей-апачей, а также других людей в гости, чтобы поговорить о старых обычаях. И она, и автор этих строк (Линда Санчез) имели в виду по крайней мере два проекта в первое десятилетие 1980-х годов.
Наконец, в канун Рождества 1984 года безграничный дух Евы уступил место, и мой наставник, великий историк Юго-Запада, оставил после себя для каждого из нас замечательную работу, включающую несколько книг и сотни статей. Многие публикации были отмечены ее юмором, ее искренним пониманием точки зрения апачей, и даже наиболее спорные владельцы ранчо и преступники доверяли ей как «говорящей правду».
Когда в 1984 году Ева отправилась в «Страну за сияющими горами», ей была оказана последняя честь. На трогательной службе в «Миссии Святого Джозефа апачей», великолепной каменной церкви и мемориале ветеранов в самом сердце страны апачей - мескалеро, старые друзья представили музыку и хвалебные речи на апачском и английском языках. Энн Баффингтон, гитара, Клейс Джордан, орган, и Таннис Джордан, флейта, играли нетрадиционную музыку или песни, которые всегда нравились Еве. Доналин Торрес и Сайлас Кочис читали специальные молитвы апачей и переводили английские слова на свой любимый язык.
Миссия апачей Сент-Джозеф.
Автор Линда Санчез (справа) заканчивает проект «Апачи Сьерра-Мадре», отбирая предметы, принадлежавшие западным апачам в неволе, и возвращая их на Юго-Запад, ок. 2000; Линда и Ева начали работать над проектом «Сьерра-Мадре» в 1979 году.
Округ Апач включал в себя часть долины реки Яки в Соноре, Мексика.
Отец Ларри, недавно прибывший в резервацию францисканский священник, также оказал замечательную дань уважения и службу, поскольку он побывал среди ее многочисленных друзей и расспросил о ней. Он красноречиво описал, как апачи, у которых он брал интервью, относились к ней.
Писатель из Эль-Пасо Леон Метц и доктор Университета штата Нью-Мексико Дэйв Таунсенд также рассказали о ее наследии за пределами этих моментов скорби. Хотя это был холодный и унылый декабрь, тепло ее памяти спасло многих от ощущения ледяных пальцев зимы в тот печальный день.
Хотя глинобитный дом Евы Болл, некогда окруженный дикими кастильскими розами и множеством местных цветов, больше не является местом встреч, где люди собираются, чтобы рассказать свои легенды или поговорить «про истории» и «старые обычаи», одинокая величественная ель по-прежнему стоит как символ этой талантливой и преданной делу женщине. Подобно этому великолепному дереву, Ева Болл часто стояла в одиночестве на протяжении своих 94 лет. Дерево было посажено более чем за 30 лет до ее смерти Аса Даклуги. Он принес его ей в качестве подарка для одного из немногих белых людей, которых он когда-либо уважал.
Фасад миссии апачей Сент Джозеф - знаменитого мемориала ветеранов всех войн; построен апачами, начиная с 1916 года, и не был завершен до окончания Второй Мировой войны; и где в декабре 1984 года была проведена траурная панихида по Еве Болл. (Фото Мэри Серна).
Почести.
Нью-Мексико почтил Еву Болл своим собственным классическим историческим памятником в стиле Пуэбло. Он расположен вдоль шоссе США 380 в широкой долине со Священной Горой в качестве фона. Подобные памятные маркеры можно наблюдать по всему штату. Благодаря Женскому Форуму Нью-Мексико Ева, наряду с более чем 30 другими женщинами, имеющими большое значение для культуры и наследия Нью-Мексико, была удостоена чести за свои труды. Автор Линда Санчез написала номинацию по просьбе Комиссии округа Линкольн.
У чихенне Лозен, женщины-воина племени апачей и сестры вождя Викторио, также есть один из ее собственных исторических памятников на окраине Руидосо, в сторону резервации мескалеро по шоссе США 70, в округе Отеро.
В свое время Еву Болл легко можно было назвать Первой Леди Нью-Мексико. Ее книги о первопроходцах округа Линкольн и юго-восточной части Нью-Мексико, а также об апачах - каждая из них является жемчужиной, которую оценил любой почитатель Юго-Запада. (Marc Simmons New Mexico Historian).
Всегда боролась за эффективность устной истории как жизнеспособного метода в исторических исследованиях, когда это не было «общепринятой» точкой зрения. И она победила. Доктор Дейв Таунсенд сказал Еве:
«Ваши взгляды на историю - это глоток свежего воздуха. В какой-то момент «история» становится настолько эзотерической, что понять ее могут только бродячие труппы докторов наук. Это вредно и опасно. Обидно тем, что красота и симметрия истории погребаются под бесконечными мелочами. Опасно тем, что многие люди, особенно молодежь, отворачиваются от своего славного поучительного прошлого». (Dr. David Townsend New Mexico State University).
Об авторе.
Линда А. Санчез, историк и педагог, уже более 40 лет пишет об истории юго-запада. Автор шести книг и более 400 статей, Линда также получила премию Л. Брэдфорда Принса за сохранение исторического общества Нью-Мексико и премию «Лучший проект по сохранению» 2007 года (Western Publications), за ее работу по сохранению исторического форта Стэнтон.
Я особенно хочу поблагодарить Еву Болл за то, что она была там, чтобы записать важные устные истории апачей с их точки зрения. Следует также отметить тех непримиримых воинов и почтенных женщин, которые поделились своим опытом. Кроме того, я считаю, что исключительная работа «Археологического Центра Старого Пуэбло» заслуживает похвалы и признания. Как бывший педагог, я знаю, что эта общественная работа с нашей молодежью еще более важна, чем когда-либо. Примером уважения к нашему прошлому является работа «Old Pueblo», и мы воздаем должное Элу Дарту и Совету директоров «Old Pueblo» за разнообразие и увлекательность их программ, а также специальных туров и лекций.
Примечание редактора. За исключением случаев, когда указано иное, все иллюстрации в этой статье взяты из коллекции Линды А. Санчез, в которую входит коллекция Евы Болл, унаследованная Санчез.
Линда Санчез выступила с докладом под тем же названием, что и эта статья, 16 декабря 2021 года в журнале «Old Pueblo Archaeology».
Онлайн-серия приглашенных докладчиков Центра «Пища для размышлений в третий четверг». Видео с ее презентацией можно посмотреть на Youtube-канале https://www.youtube.com/channel/UCDgPTetfOL9FHuAW49TrSig
Рекомендуемая литература.
Ball, Eve: In the Days of Victorio: Recollection of a Warm Springs
Apache (1970, University of Arizona Press)
Ball, Eve, Nora Henn, and Lynda A. S;nchez: Indeh: An Apache
Odyssey (1988 revised edition, University of Oklahoma Press)
Basso, Keith H., and Morris E. Opler, editors: Apachean Culture
History and Ethnology (1971, Anthropological Papers No. 21,
University of Arizona Press)
Basso, Keith H., editor: Western Apache Raiding and Warfare from
the Notes of Grenville Goodwin (1971, University of Arizona
Press)
Bourke, John Gregory: On the Border with Crook (1891, Charles
Scribner’s Sons)
Boyer, Ruth McDonald, and Narcissus Duffy Gayton: Apache
Mothers and Daughters: Four Generations of a Family (1992,
University of Oklahoma Press)
Debo, Angie: Geronimo: The Man, His Time, His Place (1976,
University of Oklahoma Press)
Cavaliere, Bill: The Chiricahua Apaches: A Concise History (2020,
ECO Herpetological Publishing)
S;nchez, Lynda A.: Apache Legends and Lore of Southern New
Mexico: From the Sacred Mountain (2014, The History Press)
Sweeney, Edwin R.: From Cochise to Geronimo: The Chiricahua
Apaches, 1874-1886 (2010, University of Oklahoma Press)
Thrapp, Dan L.: Victorio and the Mimbres Apaches (1974, Uni-
versity of Oklahoma Press)
Thrapp, Dan L.: The Conquest of the Apacheria (1967, University
of Oklahoma Press)
Watt, Robert N.: Horses Worn to Mere Shadows: The Victorio
Campaign, 1880 (2019, Helion & Company)
«Ходдентин (священная пыльца рогоза) был рассеян по поверхности небес, образуя Млечный Путь» (из мифологии апачей). (Фото Джеймса Санчеса).