Уникальным,
самосовершенным,
жаждущим истинной
свободы
Птицам -
Именинникам!..
"Одиночно" летящим
по жизни,
успевая при этом создать
и свои личные
маленькие
неповторимые стаи,
и таким же "непостижимым"
образом,
чувствующим себя
частью
Одной Большой
разнокрылой стаи -
Семьи.
В Дни Рождения
опасна тишина,
Даже, если рядом
дети и жена...
Даже, если нам довольно
близких лиц...
Лично пойманных
и даденных синиц.
...Ведь крылами где-то машут
журавли,
Воспарив в простор бескрайний, -
от земли...
Отпустили мы когда-то
этих птиц...
С болью в венах,
с пеленою у ресниц.
И остался только
нежный,
мягкий свет -
сквозь все дали -
ясноразличимый след,
что, порою, вновь доносит
через сны
незабытое волнение весны!..
И в объятиях
нездешнего тепла,
по-иному жизнь
желанна и мила...
И хотелось, даже,
если бы не встреч, -
это чувство неугасшее
сберечь,
что любимые дарили
и друзья...
Но тончайшая завеса - кисея
опустилась между весен,
между строк,
словно занавес финальный...
Эпилог...
...Как мечталось бы:
сквозь годы тишины,
бурь душевных, сердца -
мира и войны,
получить еще какой-то знак,
что и нас, вот,
где-то помнят
точно так!..
Как вспорхнувших в небо журавлей...
И с той искрой - эта жизнь теплей...
И хранит от этих - новых бед, -
Тот далекий животворный свет.
В Дни Рождения
гнетуща тишина...
Даже, если рядом
дети и жена...
И довольно самых
близких лиц...
Мы - диковинная стая
чудных птиц.
...Ты, крылом,
как невзначай,
взмахни,
кличем тихим душу встрепени,
чтобы даже в самый
грустный час,
свет родной улыбки не погас.
В наши удивительные дни,
даже, если мы и не одни,
даже, если полон дом гостей, -
ждем мы и синиц,
и журавлей...
Дорогие слуху голоса,
любящие, верные глаза -
наполняют сердце как вино,
что на Небесах сотворено.
* * * * * * *