Я выросла на бабушкиных Полиных россказнях. Не сказках… Именно россказнях. Про войну, эвакуацию, моего папу.
Сейчас, когда мой внук Шимася говорит: «Бабушка, только не надо эти девчачьи» - имея в виду сказки про принцесс – «а рассказывай за жизнь!» И я улыбаюсь, вспоминая бабушкины истории за жизнь.
Вот, например, про моего папу. Как было ему три года и в эвакуации он дружил с хозяйской дочкой Настей. Бегали они во дворе и сели пописять. Смотрит папа Вовчик, а у Насти нет пепки. Он под впечатлением с мамой – моей бабушкой этим делится. А бабушка, не долго думая – говорит: «Вот Настя маму не слушала – мама взяла нож и отрезала Насте пепку».
С тех пор – бабушка не нарадуется – до какого-то времени с Вовчиком – я не знала проблем. Чуть что, хватаю нож и говорю: «Сейчас пепку отрежу», и он шёлковый.
Не педагогично, конечно – но бабуля – я так понимаю – не заморачивалась…
И вот Вовчик – уже давно папа… бабушка состарилась… Я выросла…
Едем обязательный раз на дачу – бабушка так театрально вздыхает – она была ещё та Сара Бернар и говорит: «Вовчик, на даче нужен забор…»
Папа кивает. Она продолжает: «Ну вот каждый может залезть и взять, что хочешь»
Папа соглашается.
Бабушка продолжает: «Ну у всех есть забор, люди проходят и думают – что за дача без забора?!»
Папа взрывается: «Мама! Хватит уже! Я понял!»
Бабушка обидчиво поджимает губы: «Вова, я больше не скажу ни слова! Но нужен забор!»
Это стало семейной фразой. Я рассказывала это своим детям, и когда они что-то не хотели делать, а я настаивала – мой Егор реагировал – «Мама, я понял – нужен забор».
И вообще… Когда мы ехали в машине, бабушка никогда не молчала. Она рассказывала то-то; то-это. Я пребывала в фоне. Мы все пребывали в фоне.
Папа раздражался – зачем мне знать про твоих соседей?!
Бабушки уже давно нет. Папа всё больше становится похож на мою бабушку, а я на моего папу…
Ничего не исчезает.