Фантастический рассказ (отрывок)
Помню, что была поздняя осень, пора бы нагрянуть белому снегу. Но он запаздывал, вместо него Город окружили дожди. Лили и лили, косые и колючие; со всех сторон подбираясь серыми липкими тучами, будто хотели утопить Город. За грехи его...
Он появился в нашей конторе как-то нечаянно, словно из ниоткуда. В одно, как всегда не совсем радостное утро, босс зашёл к нам и толкнул речь: "Вот вам новый сотрудник, и чтобы больше не слышал про "мы не успеваем". Отыскав глазами меня, добавил: "Лаптев, покажешь, что к чему!"
Когда я видел шефа, на меня всегда накатывала тошнота, а может быть и тоска. Возможно, и то, и другое; кто кроме них самих может это сказать наверняка? Не знаю, как вы, но я уверен, что эти две сущности вылезли из одной и той же выгребной ямы.
Да! Так выходит, что самое распрекрасное и солнечное утро рабочего дня всегда было хуже самого гадкого вечера за окном, с дождем и грязью. Дело в том, что мы все чувствовали себя почему-то намного лучше ближе к ночи, когда можно было смыться домой. Город приучил нас любить темные сумерки, а не свет утра. Именно поэтому, мы - его солдаты и рабы предпочитали закаты - рассветам.
Как только начальник закрыл за собой дверь, мы все дружно изучающе посмотрели на новенького. Пять пар глаз, две женских и три мужских сканировали будущего коллегу. Кто он мне: соперник или приятель? Женат - не женат? Глуп или умён? Выпивает или трезвенник? И всё в том же духе. Человек ошибается, считая, что мысль идет одна за другой. Чаще всего, они наваливаются скопом. Просто у каждой из них своя извилина, и побеждает та, у которой самая короткая беговая дорожка.
"Здравствуйте, моё имя Антон, предпочитаю без отчества" - сказал он.
Мы все переглянулись: "ишь ты чего захотел!" С отчеством мы величали только шефа. Среди же нас - даже "баба ягодка опять" Клавдия Васильевна - звалась лишь Клавой.
Выглядел Антон обычно, среднего роста и телосложения, лицо как лицо. Правда, в отличие от нас "водолазочников", одет он был в приличный тёмно-синий костюм, белую рубашку. Галстук отсутствовал. И ещё он выглядел странно, неопределенного возраста. Ему можно было дать на вид от ещё 20 до уже 50.
Эх, знал бы я тогда, какие события грядут с его появлением, и как переменится моя жизнь! Да что говорить, не одна лишь моя, всех - в этом городе. И что бы изменилось, будь я в курсе? Ничего...
Антон засунул руку во внутренний карман пиджака, застёгнутого на одну верхнюю пуговицу, и что-то достал оттуда. Ловким движением содрал какую-то обертку, и в его левой руке веером развернулись пластинки жевательной резинки.
Он направился к нам, подходил к каждому столу и представлялся отдельно. Всем, в том числе и Клаве с Ингой он протягивал правую руку, и клал на стол пластинку жвачки с нарисованными на упаковке апельсинами.
"Антон!" - говорил он, и добавлял: "Угощайтесь".
Когда он подошёл ко мне, я конечно оторвал свои чресла от кресла, и как порядочный мужчина протянул навстречу руку. Лёгкое недоумение промелькнуло в голове у меня после рукопожатия. Ощущение, что поздоровался за руку с бесплотным духом. Именно так, хотя до этого, понятное дело, с призраками я контактов не имел.
Через секунду у меня обмякли ноги, и я плюхнулся обратно. Меня бросило в холодный пот. Взгляд мой упал на обертку жевательной резинки и сфокусировался на ней. Белая, с рисунком двух жёлтых апельсинов. Необычная, вроде бы где-то я видел ее раньше, но точно ни разу не покупал и не пробовал.
Антон продолжал стоять возле моего стола и выжидающе смотрел на меня. Ах, да, я же должен ввести его в курс дела, хотя бы дать для ознакомления папку с кучей абсолютно ненужных инструкций, методик и приказов. Не облегчающих, а усложняющих работу. Напечатанных на бумаге, с каракулями виз разного сорта руководителей, их замов, и замов - замов. Ненужных никому бумаженций с трудноперевариваемыми словами и терминами, но обладающих властью над живыми и мёртвыми. Эти бумаги с тяжёлыми и черными буквами на белом полотне являлись надсмотрщиками Города.
Разного рода начальники, выпускающие эти приказы и инструкции на волю правом своей подписи - тоже их слуги. Потому что без них они были никто. Лишь благодаря паутине из всех этих хитросплетенных воедино и сшитых в одной папке бумаг - они получали власть и право распоряжаться нашим временем. И эти же бумаги объявляли нам стоимость потраченных в нашей жизни - часов. Часов, складывающихся в года и десятилетия.
Эк меня занесло! Я очнулся, и оторвав взгляд от апельсинов, поднял глаза. Антон все также спокойно стоял, ждал, осматривая наше довольно просторное логово на семь рабочих мест.
Когда он повернул голову в мою сторону, я наконец смог заглянуть в его зрачки. Они были необычно ярко-оранжевого цвета, как разрезанный апельсин...
...Я снова вылез из своего видавшего виды кресла и направился к металлическому шкафу, где хранились папки с документами. По пути махнул рукой в сторону двух свободных рабочих столов с компьютерами и стационарными смартфонами. "Выбирайте любой!" - сказал я Антону.
Когда я достал нужную папку, закрыл шкаф, и обернулся, он уже занял то место, что было подальше от угла, лицом к окну. Обычно новички выбирали угловой стол, тогда окно оказывалось сбоку, а входная дверь напротив. Так как они подолгу не задерживались, и нагрузка, по умозаключению начальства, упала - штатную клетку давно уже сократили. Но, сегодня, видать, открыли заново. Поэтому мы и удивились появлению Антона.
Я аккуратно положил перед ним "святая святых", сказал: "Вот, пожалуйста!" И скромно удалился в свою личную "обитель".
Для вида взялся я за работу, смотрел бесцельно в монитор компьютера, перекладывая листы формата А4 слева направо и наоборот. На самом же деле искоса приглядывал за Антоном. Он открыл папку, посмотрел на оглавление, неслышно пролистал плавными движениями рук, и...закрыл. Взглянул на меня и заявил: "Вячеслав, я бы хотел приступить к делу. А с этими регламентами и прочей ерундой я давно знаком, всё стандартно!" И Антон отодвинул папку в сторону.
"Хорошо! Значит для тебя это - ерунда!" - подумал я и набрал технарей, чтобы пригласить их в наш отдел для настройки учётки и прочих информационных атрибутов на рабочем компьютере новичка...
Время потихоньку подошло к обеденному перерыву. Все оживились, разговорились.
- Время обеда? - спросил меня Антон.
- Да - отвечаю я.
- Покажите мне, пожалуйста, где здесь поблизости можно перекусить?
Со следующего дня жизнь в нашей шарашке перевернулась с ног на голову.
Утро вторника начиналось как обычно; серьезные лица, хмурые взгляды. "Здравствуйте" или "доброе утро" произносились с большим усилием, будто человека вынуждали выдать какую-то государственную тайну. Я к этому давно привычный, шлёпнул пропуском по датчику контроля учёта доступа, кивнул охраннику с фамилией Харламов по прозвищу Харон, и быстро поднялся к себе в отдел на третий этаж. Ключи я не спрашивал, зная, что раньше всех приходит Клава. Она жила одна, ни мужа, ни детей. Работа была для нее, как родной дом. Может и не совсем родной, но во всяком случае, не такой добровольный ад, как для нас.
Следует сделать пару набросков про наш "трудовой лагерь". Организация у нас довольно крупная, филиалы разбросаны по всей стране. Наш Город соизволил выделить нам целых три этажа в здании на самом отшибе своих границ. На первом трудился персонал по работе с клиентами, над которыми дамокловым мечом висел дресс-код. На втором - руководство, проводившее большую часть своей жизни в вечных совещаниях. И собственно третий - негласное сердце, а также: кровь, ноги и руки всего этого хозяйства. Надо признать, свободы и вольностей у нас было несоизмеримей выше, чем у первых двух этажей.
И вот собираюсь я открыть дверь, готовясь узреть сердитое лицо Клавы и дежурное "здрасьте". И внезапно я застыл на месте, я слышу в нашем кабинете хохот, разговор, и снова смех! Рывком дёргаю за ручку, и что же я вижу? Антон и Клава; тот что-то рассказывает, а та, знай, заливается.
Увидев меня, Клава примолкла, смутившись. Зато Антон встал из-за стола, протянул мне руку (снова я вздрогнул, но уже не так, как в первый раз) и говорит:
- Вячеслав, представляете, вчера было не до этого, а сегодня я присмотрелся, ба! Ведь наша Клавдия - вылитая Клаудио Кардинале в молодости. И знаете, на самом-то деле, Клавдия вовсе не имеет ничего общего с этой актрисой. Во-первых в два раза моложе, а во-вторых красивее раза в три. И она нам скоро это докажет! Не спорьте, не спорьте, Клавдия, всё так и будет. И вообще, давайте на: "Ты", ведь мы в одной лодке!
...После обеда, шеф вызвал Антона к себе, и мы, оставшись прежним составом, стали делиться впечатлениями.
Инга, всех перебивая, заголосила: послушайте, послушайте!
- Еду я вчера, значит, домой. (Жила она в другом конце Города в квартире с родителями и маленькой дочкой). Такая усталость, такая "нехочуха" прямо накинулась на меня. Люди ещё кругом, много людей, пустые и злые люди. Вспомнила я про пластинку жвачки, что угостил Антон, я ее в сумочку бросила. Достала, короче я ее, и от нечего делать - жую. Еду, трясусь в этом автобусе, будто на американских горках, жую себе на автомате. И вдруг я как-то вся зажглась, и вкус, вкус чего-то волшебного. Будто я стала сама такой изящной и сверкающей на солнце апельсиновой долькой. Словно очистили мою кожуру, и душа моя подпрыгнула вверх, как мячик. Туда и обратно, туда и обратно! Я аж задохнулась, и...проглотила жвачку.
Инга засмеялась, и произнесла страшные и крамольные для всех слова: "Знаете что, дорогие мои, (никогда прежде нас так она не называла) я решила уволиться, я хочу чего-то другого, но точно - не этого всего!"
И вдруг Инга подняла руки вверх и закричала: "Ура, я свободна!"
- Так! Кто ещё жевал эту резинку? - спросил я, и оглядел всех суровым взглядом.
Стас развёл руками и указал носом на стол, пластинка с двумя апельсинами на обёртке так и лежала на нем. Олег нахмурился, и пробубнил: "вчера ещё выбросил".
Клава? Новоиспечённая Клаудио Кардинале опустила глаза и покраснела. Ясно! Рассказ Инги Клава слышала сегодня уже второй раз, или прочитала в сообщении ещё вчера. Так... одна кричит: "Ура!" в разгар рабочего дня, другая хохочет с утра. Какой- то новый психоделик? - возникла первая мысль.
Кстати! А где моя? Я оглядел все вокруг, даже залез в ящики, жевательной резинки со вкусом апельсина нигде не было. И вот тут я пожалел, вернее что-то во мне, внутри - сильно расстроилось, можно сказать, психануло, что я Слава Лаптев, который снаружи - утратил свой шанс стать свободным...
...Город не спал, Город внезапно ощутил некое беспокойство. Словно червоточина завелась в его каменном сердце, что-то чужеродное, неподвластное ему пыталось взрезать его плоть изнутри. Чудились Городу солнечные мячики, прыгающие и бегающие по его асфальтовым венам. Даже в видениях раздражали они его, как те же несносные дети, рисующие мелками и краской на тротуарах и бетонных заборах, уничтожающие своими цветными узорами красоту и непрерывность серой гармонии. Город понял: ему брошен вызов. Но, кто он? Кто он, этот гордец?
...С Антоном мы можно сказать сдружились. Я помогал ему в работе, которую он всегда называл "делом", не обращая внимания на присказку: "дела у прокурора". Объяснял ему нюансы, специфику нашего отдела, и рассказывал о секретах составления отчётов и докладов. А он...он просто открыл для меня другой мир. Во всяком случае отношение к работе у меня изменилось. Я бы добавил: в корне.
Кроме того произошло ещё одно событие, заодно открывшее тайну пропажи моей "дольки" апельсиновой жвачки.
В один из дней, добравшись наконец сквозь бесконечные пробки до своего двора, промучившись изрядно с поиском парковочного места, я зашёл в квартиру. Вижу жену в позе обратного лотоса, моющую полы. Надо сказать, что отношения наши давненько стали давать трещину. Причин особых на то не было, но факт оставался фактом. От развода нас спасали две вещи: пятнадцатилетний сын и предполагаемый раздел квартиры. (После которых, у меня, как у честного и порядочного человек - не оставалось ни сына, ни жилья). И чтобы моя супруга убиралась вечером после работы, да ещё и вручную, без пылесоса - такого просто не могло быть.
Услышав, что кто-то хлопнул дверью, жена встала на две конечности, обернулась, и увидев меня, улыбнулась!
- О, мой рыцарь вернулся, а где цветы для дамы?
- Оль, ты чего? - в недоумении произнес я, и сделав шаг, поскользнулся, крутанулся вокруг своей оси, хватая воздух руками, шлепнулся задом прямо в ведро с водой. Оно, естественно упало на бок, вода полилась сквозь брюки куда-то дальше, в глубь коридора.
- Вы сели в лужу, мой рыцарь - услышал я сзади, сквозь зарождающийся в горле смех. И тут же, соскользнувшая со стены швабра упала мне прямо на колени. Странно, но я увидел себя со стороны: между ног ведро, а в руках Т - образное копьё. И мне тоже захотелось смеяться.
В общем мы долго хохотали с Ольгой над этой комичной картиной, а потом было ещё кое-что, о чем приличные люди не говорят всему свету.
Когда явился наконец Артём, домыть пол пришлось ему за вчерашнюю двойку по информатике. Он, конечно, хотел удивиться и послать это наказание куда подальше, но увидев наше единодушие в этом вопросе, и то, как мы смотрим друг на друга, сын приободрился, и закрыл вопрос коридорной лужи.
Этим вечером мы ужинали вместе за одним столом, втроём, чего не было, наверное, тысячу лет.
Уже перед сном, выбрасывая в мусорное ведро пустую пачку из под сигарет, я заметил в нем белую бумажку с рисунком двух апельсинов, и разгадка осенила меня. Два дня я уже ношу брюки, джинсы оставил для стирки, жвачку я тогда видимо и сунул в их карман. Ольга загружала стиральную машину, и как всегда проверяла карманы. Нашла жевательную резинку с апельсиновым вкусом. Вот откуда в ней такие перемены! Я тут же вспомнил Ингу и Клаву...
Когда я стал тихонько укладываться в постель, чтобы не разбудить жену, она, почувствовав мое появление, сквозь дрёму произнесла: "Слав, я там в кармане жвачку у тебя нашла, половинку тебе оставила, там на комоде..."
Дожди ушли, а снега всё не было. Мало того, установилась теплая и безветренная погода. Это вызвало беспокойство Города; природа как никогда фальшивила. Напряжение спало, люди радовались солнечным дням...
Антон преобразил наше прежде серьезное заведение до неузнаваемости. Вник в особенности специфики нашего отдела он довольно быстро, всё удавалось ему легко, играючи. Успевал Антон в два раза больше остальных, его часто направляли в командировки для разрешения самых сложных ситуаций. Шеф доверял ему по всем направлениям, но Антон не задрал нос, и всегда советовался со мной, хотя мы оба знали, что это лишнее.
В первое знакомство с другими сотрудниками всех трёх этажей, из его внутреннего кармана, как по волшебству выскакивали пластинки жевательной резинки с апельсиновым вкусом. Однажды , когда я еще раз стал невольным свидетелем этого действа после первого знакомства с Антоном, мне показалось, что он режет пространство между собой и человеком напротив. Эта вытянутая, раскрытая правая ладонь, и веер пяти белых лучей с десятью оранжевыми кружками.
Он протягивал какие-то нити, делал предложение, маленький дар со вкусом апельсина. По его глазам было видно, что он ничего не просил взамен. Человек же преображался в зависимости от того, как он принимал этот дар. Как маленькое чудо от совершенно незнакомого человека, которое редко встретишь сегодня, или как нелепицу от непонятного субъекта - немного не в себе.
Вкусом апельсина он угощал только при первом знакомстве, и более никогда. В дальнейшем для каждого у него находилось доброе слово, он замечал любое изменение в человеке. Идет сотрудница в новеньком наряде, или айтишник в кои веки повязал галстук. Антон тут же замечает это изменение, и говорит мимоходом доброе слово, как бы между прочим. Ему верили и получали хорошее настроение на весь день.
Когда он пропадал в командировках, наши дамы начинали волноваться, и спрашивать у меня про него. "Что-то вашего Антона давно не видно, не приболел часом?"
Кое-кто из мужчин начинал завидовать ему, пытаясь копировать его поведение. Получалось у них неуклюже и самое главное - неправдоподобно. Антон говорил с радушием, искренне, не повторяясь; они же пытались творить подобное, а выходило невпопад.
Они не ведали правила: быть, а не казаться.
Случаем я рассказал об этом ему. На что он ответил: "Знаешь, Слава, одного такого парня прозваньем Сатана? Почему он стал Никто? Когда-то он был кем-то и кто-то, но захотел стать Всем, зависть сгубила его. Завернув свою суть, Всем он не стал. В итоге он превратился в Ничто, потеряв и себя самого, и не заполучив другого. Нужно пытаться не занять чужое место, не представлять себя на нём, а воздвигнуть рядом своё. Поэтому имён у него много, а престола нет ни одного, бусы его рассыпались меж звёзд, и их уже не собрать".
Во главе филиала компании заправляла у нас Маргарита Тимуровна. За глаза ее звали Маргарет Тетчер, или "железная леди". Честно сказать, я не знал вначале откуда это прозвище, и кто такая эта Тэтчер, пока меня не просветил начальник юридического отдела Вениамин Сергеевич. Мы с ним были в очень хороших отношениях, как редкие в наше время заядлые курильщики.
Все опускали глаза к долу, случайно встречаясь с ней в коридорах, и только Антон смело и вроде бы шутя мог сказать ей: "Рад видеть Вас, моя королева!" И получалось это у него чертовски изыскано и вполне серьезно. И она прощала ему подобные фамильярности, лишь его она одаривала благосклонным взглядом, в отличие от других, попавшихся на глаза. Их она наделяла новыми задачами и указаниями. Ради правды, надо сказать, что Марго на самом деле выглядела сногсшибательно в свои пятьдесят с хвостиком.
Наша Клава преобразилась за неделю, а через месяц после появления Антона, мы "пронюхали" о ее романе с шефом. С этим вечно недовольным то ворчуном, то орущим благим матом на подчинённых. Конечно, вначале шок и трепет поселились в наших сердцах. Зато теперь он нас не беспокоил по пустякам, а Марго заваливала наш отдел премиальными.
Однако, несмотря на это, Инга всё же искала, и нашла себе другую работу; ей предложили руководящую должность у наших конкурентов. Оставалось написать супер-резюме для их Главного. У неё ничего не получалось, мы ей помогали, как могли, излазили весь интернет, но ей не нравилось абсолютно ничего. И тут из трёхдневной командировки возвращается Антон. Он был в курсе, сразу все понял, и говорит: "Инга, как же ты, скромная и порядочная девушка, можешь написать о себе в лучшем виде? Любое нынешнее резюме - откровенная ложь! И вообще, как все перевёрнуто в этом мире, характеристика на самого себя должна идти от внешнего наблюдателя, а не изнутри. Разве будет честный человек себя восхвалять, да он не сумеет! Но, поверь, про тебя, и правда будет лучше всякого вымысла!"
Антон с улыбкой "прогнал" ее с рабочего места и быстренько напечатал на залитой слезами, клавиатуре - резюме. Когда Инга прочла его, то бросилась обнимать Антона, а Клава прочитала нам текст вслух. Это было натуральное волшебство, и главное в точку. (Не расскажу, приберегу для себя). Даже вечно летающий в облаках Стас ухватил суть и захлопал в ладоши, только Олег (я увидел мельком) нехорошо скривил губы. Ах, да, я вспомнил, он, единственный из нас выбросил "вкус апельсина" в мусорную корзину.
В этот же день Антон о чём-то переговорил с дворником Петровичем, записался на прием к "своей королеве" Марго. Меня посвятил в некоторые детали; по его просьбе я достал бочку специальной смолы, а Вениамин Сергеевич быстренько состряпал договор с рекламщиками, четко и опытно прописав все неустойки, чтобы не схалтурили и не подвели со сроками.
Через три дня весь город увидел Это. Мерцающий огнями, поворачивающийся в разные стороны на невидимых креплениях, символ сердца из жёлто-оранжевых листьев Осени, с вкраплениями красных, залитых прозрачной смолой. Над зданием нашей конторы на высоте около тридцати метров над крышей.
Охрана чертыхалась и матюгалась, потому что с наступлением темноты наше здание окружала толпа местных зевак. Плюс - автомобили с заезжими гражданами собирались вокруг, как оголодавшие звери возле свежей добычи. Всем хотелось нового чуда...
Город нахмурился, он принял вызов. Он узнал того, в чьих глазах бегают оранжевые искры. Город не собирался делиться властью с этим Вечным Мечтателем, считающим свой сладко-кислый вкус - гармоничным.
Вскоре выпал белый-белый снег, укрыв все прошлые страхи и ненастья ушедшей от нас и уставшей от нас Осени...
Когда-то очень давно Города не существовало в природе. Лишь дух его витал в песке и камнях. Но вот пришли люди и принялись строить город. Они жили в бараках и землянках, изнывали от жары и холода. Болезни и усталость косили их ряды. И всё же они построили свой Город. На пустом прежде месте протянулись дороги и мосты, возвысились дома, школы и больницы, и конечно же обязательные храмы. Эту маленькую их слабость Город считал странной и даже глупой, полноценная и комфортная жизнь людей могла обеспечиваться и без этих бесполезных на его взгляд строений.
В прошлом жители Города обожали его, и он радовался каждому их шагу и гулу их голосов в своём чреве. Город был их детищем, творением. Но, по ночам жизнь в нём останавливалась, и ему было скучно. Именно в такие часы Город познакомился с Луной, а со временем он полюбил её и стал называть своей Госпожой. Раньше, с приходом сумерек они оба были одиноки, он здесь внизу, она - там наверху. Теперь он давал ей свет своих фонарей, а Луна отвечала ему взаимностью. Солнце им больше было не нужно.
И так со временем, не сказать, чтобы Город возненавидел своих жителей, просто он перестал их любить. Тем более они были ему нужны, чтобы обслуживать его ненасытное и расползающееся вдоль и поперек - тело. Человечки лазили снаружи, и внутри него, как маленькие роботы, делая нужную ему работу. Теперь не он, а они зависели от него. С высоты своих многоэтажных башен Город презрительно смотрел на них, он знал то, о чём они только догадывались: они больше никогда не смогут жить без него.
Иногда он развлекался, наводя морок, стравливал людей в пьяных драках, устраивал им аварии на дорогах, пожары и потопы. Лишал время от времени их воды и электричества. А смешнее всего было, когда Город отключал светофоры. Над этими картинками хаоса они с Луной смеялись до упаду. Для чего всё это? Чтобы человечки знали своё место, помнили, что он здесь хозяин и еще его Госпожа. Как-то Луна поведала ему, что Солнце всем надоело со своим соло (умолчав, что от этого соло весь Мир поёт хором), и скоро они будут править жителями Города окончательно и бесповоротно.
Однако, некоторые люди все-таки чувствовали какую-то угрозу в круговороте событий, что-то покидало их мир, уходило из их жизни навсегда. Толком не разобравшись, они судорожно стали искать выход. Кто-то предложил строить больше храмов, и жители Города, не щадя сил и средств бросились возводить новые храмы. Они строили их всё больше и больше. Получилось еще хуже. То, что уходило - и не думало возвращаться, храмы же стояли пустыми. Если раньше в одном собиралась сотня, и эта сотня знала для чего они там, то теперь храмов стало пуще прежнего, но в каждом из них не набиралось и с десяток прихожан. Мало того, видя такую печальную картину, многие стали задаваться вопросом: "А что я здесь собственно забыл, пока другие зарабатывают деньги, я трачу своё время неизвестно на что?"
Город тоже кое-что уяснил для себя, сначала это безудержное строительство зданий непонятного назначения раздражало его, навевало некоторые подозрения. Но со временем он успокоился, многочисленные храмы как бусинки украсили одежды Города, жителям же не принесли никакой пользы. Внутри храмов поселилась пустота.
Вот так горожане разделились на три лагеря, одни интуитивно возненавидели Город, и желали покинуть его. Но он, конечно же не отпускал их, эти первые были самыми полезными для него. Другие же - не представляли себе жизни без Города, эти были его верными рабами. Остальные просто потерялись в его проспектах и улицах, он управлял их движением, их устремлениями и мечтами. Они существовали, как сомнамбулы, а их жизни и время питали энергией Город.
И так потихонечку люди подчинились ему. Город полюбил ночную тишину и лунный свет, который обнулял дневную активность Солнца. Делал его соло тщетным, лишал его лоска. А сегодня какой-то тщедушный апельсиновый солдат бросил ему вызов. Город знал, как опасен этот гадкий Оранж, ничтожный Цитрус. В одну из удивительнейших ночей Луна рассказала ему одну очень древнюю легенду.
Однажды великие боги решили связать себя любовными узами навсегда. Это были Зевс и Гера. В день их свадьбы подарком богини Земли Геи стали золотые апельсиновые сады. Первая брачная ночь молодожёнов длилась ровно триста лет. Обливаясь водой из священного источника и наслаждаясь запахом апельсинов, Гера снова и снова становилась девственницей. От непрошенных гостей этот волшебный апельсиновый сад охраняли Геспериды и чудовищный дракон Ладон.
Вскорости им с Луной предстояла жестокая схватка с духом этого дракона из прошлого, вернее - с тем, в кого он воплотился и незваным явился в чужие владения. Городу нужны были свои солдаты, и он знал где их найти, многих он воспитал и облагородил своим искусственным светом, чтобы призвать в нужный час. Они выжгут кислотой апельсиновые глаза, острыми ножами сдерут с него цедру. По их черным перчаткам потечет сок его оранжевой души...
Город накрыла белоснежная простыня. Он слился в цвете с небом, люди оказались в коконе Зимы. Одно лишь оранжевое сердце над нашим зданием - в вечном вращении своём - было свободно от этой белизны.
Маргарита Тимуровна сияла в последнее время. Разгадку все знали, клиентов прибавилось вдвое, а может и втрое, фирма получала огромную прибыль. Все отделы были завалены работой до самых границ мониторов.
Антон, несмотря на увеличившийся объем, находил всё больше времени на беседы со мной, использовал для этого любую возможность. Даже начал "дымить", чтобы ходить со мной на перекуры. Когда я удивился сигарете в его руках, он ответил, что это абсолютно для него ничего не значит, он может бросить вредную привычку в любой момент.
Как-то он очень серьезно и прямо в лоб заявил мне:
- Слава, я тебе верю, как никому в этом городе. Прошу, старайся запоминать всё, о чем мы с тобой беседуем, даже если тебе это кажется пустым и бессмысленным сейчас. Позже тебе пригодится. Уясни для себя: множество людей в этом городе - его прислуга и солдаты. Большинство не верят Городу, но всё же принадлежат ему. Все они вместе с ним - рабы своих страстей, ошибок, ненастоящих идей и прочих предрассудков. Ты, в отличие, от них - человек дела, принимаешь реальность, как есть, в тебе нет излишнего сомнения или желания вернуться в прошлое. Как говорят: "умерло, так умерло". Ты смело идёшь в будущее, поэтому прошлое само бежит за тобой и кричит: "возьми меня с собой!"
- Ну... Антон - замялся я - тоже скажешь, ничего такого за собой не замечал!
- И не заметишь, ни один человек не знает про себя того и столько, как его видит Мир. Никто из нас не знает себя. Это великая тайна. У каждого должна быть внешняя тайна, а тайну своей души не знаешь даже ты сам. Но поверь, я знаком с тобой намного дольше, чем ты можешь себе представить...
Тут на задний двор, где у нас была курилка, въехал "лимузин" Марго, и наш разговор прервался.
А потом начались некоторые интересные события.
Однажды шеф ворвался к нам в отдел, весь взъерошенный и красный.
- Слушайте внимательно, какая-то с...
- На этом моменте поподробнее, пожалуйста - Клава зыркнула на него глазами
- Короче, нас кто-то "заказал". Готовьтесь к проверкам. Роскомнадзор, Пожарная охрана, Роспотребнадзор, Санэпидемстанция, Налоговая, и ещё других куча-мала.
- Всё будет хорошо, не волнуйтесь Григорий Алексеевич - тихо сказал Антон.
И всем сразу стало спокойно на душе, и у шефа отлегло от сердца, видно было по лицу. Он тут же куда-то помчался. Я догадывался куда: к Маргарет Тэтчер, доложить о "всё будет хорошо..."
На следующий день весь город узнал, что Управление пожарной охраны полностью сгорело из-за неправильно проведенной проводки во время недавнего ремонта. Хорошо, что обошлось без жертв, уж что-что, а сотрудники Пожароохраны эвакуироваться умеют не на словах, а на деле. В столовой Санэпидемстанции нашли кишечную палочку. Главу Налоговой, как бы банально и тавтологически это не звучало: взяли на взятке. В Роскомнадзоре и Роспотребнадзоре объявили об оптимизации. В общем, всем слугам Города стало не до нас.
По этому случаю, Марго закатила нам такой новогодний корпоратив, что вряд ли подобный ещё раз случится в моей жизни. После началась круговерть новогодних праздников. Я конечно же пригласил Антона к себе домой. "А хочешь, закажем столик в ресторане?" - спросил я.
- Спасибо, Слава, я тронут, благодарен тебе, но мне нужно будет уехать в новогодние каникулы по своим личным делам. Извини, друг!
В канун Нового года я набрал его номер, чтобы поздравить, но он, к сожалению, не ответил, не написал и не перезвонил...
Город дышал гневом, но атмосфера праздника и всеобщее веселье тушили его. Первый раз за последнее время Город почувствовал, как зыбка бывает власть. Оранжевый бродяга и всеобщее праздничное настроение пошатнули его трон. Но Город снова и снова выпускал незримые иглы раздора и ненависти. Раньше он ограждал своих жителей от внешних страхов, а теперь он ограждал их друг от друга. Город возводил стены вокруг каждого из них, чтобы они принадлежали только ему. Каждому он уготовил личную ячейку из бетона и стали. Только так он лишал их возможности заявить своё право на него. Только вместе они могли совладать с его мощью, по отдельности же, в одиночку никто из них не мог и подумать об этом.
Лишь этот чудак с глазами цвета разрезанного апельсина, явившийся из старого и давно забытого людьми Мира, мог соединить их своим вкусом к жизни. Поэтому он должен исчезнуть навсегда, и больше не возвращаться. И Город взмолился о помощи к своей Госпоже...
После праздничных Антон на работе не появился, телефон был недоступен. Шеф с Марго забили тревогу, я метнулся в отдел кадров, чтобы выяснить адрес Антона. Срисовав место регистрации из его анкеты, я прыгнул в машину и уже на ходу забил в навигатор, но тот не нашёл ничего даже близко, адрес оказался вымышленным. "Чёрт!" - выругался я.
И тут же моя голова взорвалась тысячью осколков, последнее, что я увидел, это беспорядочно мигающие вокруг, как гирлянда - светофоры...
...Я бесцельно бродил по заснеженному городу, не понимая толком в каком месте его я нахожусь, и что я здесь делаю. Проходившие мимо люди натыкались на меня, толкали и отпихивали в сторону, будто не замечая. Вдруг мне резко стало холодно, и тут же справа я увидел невзрачный магазинчик. "Зайду" - решил я - "согреюсь". Внутри, и вправду было тепло и уютно. Покупателей не было. За прилавком стояла миловидная женщина средних лет, с грустными глазами кофейного цвета. Увидев меня, она улыбнулась, а через секунду расхохоталась.
- Вы случайно не от Антона?
- Как бы да, и как бы нет, во всяком случае мы с ним хорошие приятели - ответил я.
- Значит, от него! - и хозяйка что-то быстренько достала из-под прилавка. Это оказались большие упаковки жевательной резинки, с апельсиновым, мятным и клубничным вкусом.
- Для тебя! - пояснила она, и снова взорвалась смехом - Бери и иди, ты и так слишком задержался здесь.
Я на автомате взял упаковки жвачки, странно, но я не почувствовал в них веса. Когда я повернулся назад к выходу, я увидел своё отражение, с этой стороны дверь оказалась зеркальной. На мне были надеты только трусы. "Хотя бы" - облегченно подумал я, и... вдруг всё исчезло, я так и не вышел из магазинчика...
После ДТП я очнулся уже в больнице скорой помощи на каталке, раздетый до нижнего белья. Травмы, по мнению врачей, оказались совместимыми с жизнью, спасла подушка безопасности, и в реанимацию меня не повезли.
В аварии виновных не нашли, все ехали на "зелёный", светофоры в тот день по неизвестной причине "сошли с ума". Отыскали крайнего в ГИБДД, как обычно, какого-то зам-зама. (Город всегда делал виноватыми своих слуг, чтобы никто не догадался, кто играет главную скрипку, никто и подумать не мог о существовании незримой и тайной силы его).
Прибегала жена, принесла смарт и много разных вкусностей. Расцеловала и шепнула на ухо, чтобы не светил телефоном, врач, мол, запрещает.
На следующий день пришло сообщение от Антона: "Всё знаю! Приехать не могу, прости! Война объявлена. Днём за мной охотится он, а с приходом сумерек - она выжигает мне глаза и сдирает с меня кожу, хоть в тулуп оборачивайся. Как только выпишешься - увидимся в конторе! И надень, пожалуйста, костюм..."
Мне стало спокойно после письма Антона. И ещё я понял, происходит что-то важное, и мне выпала честь стать непосредственным участником этого процесса.
В последний вечер перед выпиской я заглянул в новостную ленту городского сайта. Вся она пестрела фотографиями: над хлебокомбинатом вращалась огромная клубника, наподобие сердца над нашим зданием, а над университетом - кустик мяты переливался огнями. Кроме того, по всему городу бегали апельсиновые голограммы. В целом же в Гидрометцентре прогнозировали раннюю весну...
В первый день после всего произошедшего, я заявился на работу в новеньком костюме (прежний стал великоват после больничных уколов и капельниц, и вообще всего пережитого). На месте Инги сидела накрашенная красотка с длиннющими ногтями. Как шеф, как начальник Управления мог так опростоволоситься с приёмом на работу подобной девицы? "Всё ясно" - для меня вывод был очевиден - "у неё прекрасное резюме!" Антон говорил по этому поводу, что некоторые люди скрывают за яркой обёрткой свой настоящий вкус, а иначе - пустоту и безвкусицу внутри себя. Они интуитивно понимают, что раз с ними не о чем поговорить, то пусть окружающие хотя бы любуются их внешним видом. Как мы любуемся Луной, по ночам она притягивает наш взор в отблесках Солнца, но там, на ней... лишь пыль, да камни, а внутри она практически полая.
Подходя к новенькой, я по неизвестной мне причине полез левой рукой во внутренний карман пиджака, и неожиданно для себя достал оттуда ровно три пластинки жевательной резинки: апельсиновую, мятную и клубничную.
- Здравствуйте, меня зовут Вячеслав Владимирович, я начальник этого отдела. Можно без отчества.
Я протянул девушке правую руку, а левой - все три пластинки жвачки. (Получается, теперь, у человека был выбор, или...?) "Угощайтесь!" - произнёс я с ноткой радушия в голосе.
Она привстала, пожала мне руку мягко, и возможно, чересчур нежно.
- Гера - она сделала реверанс - Тоже люблю без отчества! И засмеялась, забрав у меня все три вкуса. - Спасибочки!
Я поздоровался с Олегом и Стасом, и в большом смущении, направился к рабочему месту. Если, когда в первое знакомство с Антоном я опешил от его рукопожатия, как от прикосновения к призраку, то сейчас с Герой было нечто иное. Словно я ощутил все краски жизни, будто окунулся внутрь цветка, камня, каплю воды. Эта Гера не проста, и она не пуста, как показалось мне с первого взгляда...
С этой мыслью пришло сообщение на смарт, я взглянул...от Антона! "Гера наша! Она под прикрытием! Не разговаривай с ней ни о чём, кроме дела! Среди нас на третьем, может быть, втором этаже прячется враг, я не знаю, кто он, из какого отдела. Могу сказать только, что олицетворяет собой саму Кислоту, а магия её безгранична. В Городе стало чище дышать, но пока он там, я не могу появиться. Встретимся в обед, у нашего кафе!"
Антон не знал кто враг, зато я сразу догадался. С Олегом когда-то мы учились в одной школе, он младше меня на два года. И в той жизни у него было прозвище Кислый... Враг всегда ближе, чем ты думаешь...
В обеденный перерыв, за углом столовой, куда не могла добраться Весна, где на сугробы снега не падали солнечные лучи, не журчали ручьи и стояла белая неосязаемая тишина, подальше от любопытных глаз и ушей, мы встретились с Антоном. Обнялись крепко, по мужски, на радостях. Я ему сообщил про Олега. Он кивнул, дав понять, что принял к сведению, и быстро, тараторя, начал говорить.
- Слава, ты обязан знать, что всё живое в этом мире обладает индивидуальным вкусом и запахом. Неживое всего этого не имеет. Существуют вкусные люди или вкусные идеи и слова, бывают и невкусные. Да, и вообще: на вкус и цвет - товарищей нет. Но они все живые, эти вкусы. Даже у смерти есть свой вкус и запах. Хочешь узнать вкус настроения своей души на сегодня, лизни свою ладонь с утра, проснувшись. Умершее же давно, павшее в небытие - ничего подобного уже не имеет. Ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Для этого им пришлось рыскать по всему Небу и обворовывать нас руками обманутых лживыми речами, и прикормленных ими полулюдей-полубогов. Все их слуги - полу..., ни то, ни сё, как обычно говорят. Они украли из сада, который я охранял, очень много вкусов, того же яблока, апельсина или клубники. Я не знаю наверняка откуда они, поговаривают, что зародились, если так можно про "это" сказать, на обратной стороне нашего Мира. Луна их дом, их прибежище. На Земле скоро все города подчинятся им, а люди будут прикованы ментальными цепями к этим чудовищам из стекла и бетона. Всю планету они физически не смогут окружить своей властью, ввиду этого им нужны концентрированные поселения...
- А почему им было не попросить эти вкусы, или обменять на что-нибудь? Стать живыми.
- Слава, мёртвое не может стать живым, но способно притвориться, конечно. Почему воровали? Да потому что им нечего дать взамен, даже когда ты просишь, или тебе дарят просто так, все равно совершается обмен. Незримый, неосязаемый, неслышимый, но обмен. У них с самого появления на свет - ничего нет для обмена, они могут только украсть. Вкус - это часть, кусочек всего. Того, что мы называем Абсолютом! В каждой частичке живого Мира - есть свой вкус, не имеющий подобия, личный вкус. У роботов нет ни вкуса, ни запаха, ни индивидуальности, они все на одно лицо, одного цвета. Один лишь идентификационный номер. Чем больше они у нас заберут, тем сильнее и осмысленнее они станут, а мы превратимся в управляемых роботов...
Вдруг Антон замолчал, и мы, не сговариваясь, пошли в сторону тротуара. В эти секунды мы сказали друг другу больше, чем словами в предыдущем разговоре. Расставаясь, мы повернулись лицом к лицу, и цвет разрезанного апельсина встретился с зеленью свежесорванной мяты в моих глазах. Не прощаясь, мы пошли в разные стороны...
Вечером на парковке я дожидался Олега у его автомобиля. Увидев меня, он всё понял, и приблизившись, спокойно сказал: "Это не я, это он".
- Кто он? - опешил я.
- Шеф, начальник управления.
И вот здесь мой мозг сложил цельную мозаику из кусочков последних событий. Приступы тоскливой тошноты, вызванные присутствием шефа. Да, это он - носитель Кислоты, разъедающей союз пространства и времени - главный токсик. Кроме того, хаос в госучреждениях, и соответственно удар по нынешнему мэру, который "они" сотворили руками Антона. А он то, скорее всего, раскусил шефа, и подсунул загодя ему "пустышку" Геру. Босс, конечно же, не преминул "завербовать" ее против нас, приняв на работу в мой отдел. Следовательно, нынешний градоначальник не является человеком Города, и на ближайших выборах мэра должна победить его кандидатура. И это произойдет вскорости во всех крупных городах.
- А ты тогда кто?
- Я Вкус лимона, Слава. Аскорбиновая кислота, антиоксидант. Моя задача - уничтожить чёрное сердце Города. Твоя роль - найти его.
- Что будем делать с шефом?
- Пора избавиться от него.
- Как?
- Увидишь...
Поздно вечером пошёл снег с дождем, зима сдаваться не собиралась. Когда Григорий Алексеевич подходил к своему подъезду, из тени его неожиданно вышел неизвестный и что-то невидимое, невесомое швырнул ему в лицо...
На следующий день мы узнали, что шеф скончался прямо у своего дома от разрыва сердца. Клава взяла три дня отгула за свой счёт, на работу наконец вышел Антон. Марго назначила его исполняющим обязанности начальника нашего Управления. В обеденный перерыв, проходя мимо меня, Олег шепнул: "Сода, обычная сода..."
Весна всё-таки выпроводила Зиму за порог Города. Солнце залило его светом, просто упало всей своей мощью на проспекты и дома, просочилось в каждый закоулок и подворотню.
Город негодовал, апельсиновый негодяй показал всю свою сущность. Руками своих наймитов подло отравил лучшего его агента. От гнева Города вздулись трещинами и провалами ям его асфальтовые вены. Лопались трубы, выходили из строя трансформаторные подстанции. Загорелась мусорная свалка, и сильный попутный ветер накрыл удушливым дымом город.
Луна покрылась кровавыми пятнами. Жителей города, всех поголовно, ожидала ее месть. Это бешеное и мёртвое животное, разгрызающее внутренности, сжигающее душу любого существа, замещающее собой все остальные чувства и эмоции. Месть.
Чёрное сердце Города затрепетало от волнения, от предвкушения будущих мучений его рабов. С сегодняшнего дня он их больше не разделял, всех без исключения он считал их своими, и только - рабами. Другого имени они не заслуживали.
Ночью город наполнился странным зловеще-бледным светом. По лунной дорожке побежали вниз к Земле серенькие пыльные мушки...
Утром проснувшиеся жители Города не увидели Солнца. Дома утонули в волнах лунного света. Он был не густой и влажный, как сильный туман, зато осязаемый, необыкновенно нежный и словно живой. Ласкался к рукам, лип к лицу, заползал в ноздри, уши, глаза. Наподобие плавающей в воздухе "сладкой ваты", но абсолютно безвкусной.
Впрочем, большинство решило, что это либо давно забытый всеми смог (никто так и не смог вспомнить как он выглядит), либо какое-то незнакомое природное явление. Люди ничуть не испугались, и продолжили жить по заведённому распорядку: детский сад, школа, институт, работа.
В это время Солнце металось по небу, будто предчувствуя большую-большую беду. Оно искало лазейку в этом белёсом океане. И вот, мало-помалу его лучи стали пробиваться кое-где. Кто умел видеть, тот видел, как светло-оранжевые руки вонзались в лунное марево и разрывали его на куски то в одном, то в другом месте. После в эти лазейки падали бомбы-тыквы солнечной плазмы и взрывались внутри ультрафиолетом.
После этой, невидимой жителям города, однако, очень ожесточённой битвы, лунный свет стал отступать, рассеиваться, и наконец - полностью скрылся в небытии.
Наконец всё вернулось на круги своя, правда, привычного по утру восхода солнца - горожане не увидели. Когда всё закончилось, усталое Солнце уже стояло в зените, тяжело дыша, будто марафонец на финише.
На следующий день в город незаметно заявилась болезнь, а за ней уже тихими и незаметными, в самом начале шагами - ужас и кошмар. Входную же дверь с другой стороны припёрла своей тяжёлой косой сама смерть, захватившая в плен время. Выход оставался только один, через окно, а вернее через окна высокоэтажных домов.
Город смеялся, это было лучшее развлечение за все время, которое он себя помнил. Госпожа не оставила, не предала в трудную минуту, она любит его; да что там, готова ради него на всё. Даже бросить вызов самому Солнцу.
Вначале никто ничего не понимал, не мог осознать и поверить в это, вначале появился страх. Люди стали терять сознание и падать на улицах, в магазинах, на рабочих местах. Через минуту-другую они приходили в себя, но когда приезжала скорая, врачи в удивлении констатировали у пациентов преждевременное старение. Они еще раз и еще спрашивали возраст и документы, и в итоге забили тревогу. Конечно, раньше они сталкивались с тем, что человек опережал средний уровень старения своей возрастной группы. Особенно после 40 или 50 лет. Но теперь были затронуты абсолютно все где-то после 20 - 25. Более пожилые и сознания не теряли, другие симптомы отсутствовали.
Не мешкая, в городе объявили чрезвычайное положение и карантин, дороги перекрыли военные, сотрудники полиции и МЧС. Случаев было не сказать, чтобы неимоверно много, но случалось такое, что водитель скорой, подгоняя машину к крыльцу больницы, выглядел уже глубоким стариком. После полудня заболевшие стали умирать, просто засыпая, закрывая глаза.
Некоторые стали разбегаться по домам, закрываться в своих квартирах от этого мира, этого проклятого города. Но, старость настигала их и там, кто-то в истерике бил зеркала, и тут же бежал, искал другое, чтобы взглянуть на себя. А вдруг, вдруг? Но нет... и тогда человек окончательно сходил с ума, и нескладно, с непривычки ковыляя, тяжело дыша, подбирался к окну, открывал его, и...падал в объятия смерти, убегая от неё же...
Кто-то бросился в храмы в поисках спасения, но завидев внутри какого-нибудь иссохшего бедолагу, паломники бросались обратно вон. И когда невообразимый, начинающий набирать силу хаос уже хотел воцариться на улицах города, вдруг кто-то разглядел, как в небо взмывает огромный, чудовищно огромный дракон апельсинового цвета. Он летел прямо к уходящему на закат Солнцу. Летел, тяжело взмахивая крыльями, и пил его свет. Пил ненасытно, быстро, словно путник, припавший к роднику, прошедший до этого пустыню без единого глотка воды.
Дракон становился всё больше, всё круглее. И вот вдруг он развернулся, и направился к центру города, тяжёлый, из последних сил он пошёл на вираж вверх и вправо. Всё выше и правее, вот уже и не видно его. Внезапно небо озарилось яркой вспышкой, и облака взорвались оранжевым дождём. Капли его не упали на асфальт и землю, а ворвались в город, крутились в танце, летали, рикошетили от дома к дому. Густые и сочные, как кровь, они наполнили своим апельсиновым ароматом всё вокруг...
Когда я встал утром и увидел это марево, я все понял, почуял нутром. Антон говорил: "Когда львы добреют, шакалы наглеют", "Кто не может бросить вызов орлу, тот охотится на его птенцов". Через минуту я набрал номер МЧС, и сначала размеренно, а позже орал в трубку, чтобы объявили тревогу, но мне посоветовали опохмелиться. В этом случае мой товарищ сказал бы: "Голос мудреца слишком слаб, чтобы пересилить "мудрость" толпы." Тогда я настойчиво посоветовал всем кому смог дозвониться, не выходить из дома. Я проверил окна, как мог закрыл вытяжки, и запретил Артёму и Ольге выходить из дома. Потом я надел свой костюм, и помчался на улицу. Домой я вернулся только к ночи следующего дня...
Позже узнал, что те, кто взял у меня пластинки жевательной резинки, которые я им настойчиво совал в руку, утверждая, что это специальное лекарство, вроде бы не пострадали. А перед тем как все увидели дракона, я получил последнее сообщение от Антона: "Слава, я сделал всё, что мог, закончи за меня мой путь, прощай!"
К вечеру случаев нового недуга больше не фиксировалось, те, кто заболел - вернулись к себе прежнему. Остальные даже помолодели. Эти последние, не все, но многие, внутри себя тихонько радовались, делая скорбное лицо на показ. Но всё это было неважно. На следующий день новая напасть пришла в город, и затронула уже всех. Всех, без исключения...
Артём с Олей не ослушались, дожидались дома. Но меня мало интересовало их желание узнать последние новости из первых, скажем, рук. Я знал, твердо был уверен, что завтра нас ждёт кое-что подобное, а возможно, и хуже. Я просто разделся, выпил стакан воды и упал, нырнул в кровать. По моим ощущениям я не спал целую вечность...
Глаза открылись, моё плечо тормошила Ольга, но сам я ещё спал. Я летал, я был драконом, зелёным драконом с глазами цвета свежесорванной мяты...
После завтрака, хотя время было уже обеденное, позвонил Олег и без лишних слов произнес: "Встреча?"
Наугад, а скорее интуитивно, я ответил: "Старый парк, чёртово колесо, через час".
Уже собравшись выходить, я обернулся, жена с сыном стояли и молча смотрели на меня. "Да, видимо, я изменился, нет, я всегда был таким. Скорее, раньше этот Мир управлял мной, а сегодня я собираюсь править его...В нужную не мне, а ему самому нужную сторону. Пусть он даже и не понимает этого, или боится принять. А придётся, ничего не поделаешь..."
Я обнял Ольгу и Артёма, и достал по три вкуса каждому. Сказал напоследок: "Сами поймёте, когда пригодится!" Я почти закрыл дверь за собой, а сын успел крикнуть: "Па, включи новости по дороге!"
Я ехал в старый парк, к чёртову колесу на встречу, и слушал новости по радио. Вроде бы ничего страшного, тем более после вчерашнего, ничего особенного. Размазывая слова по эфиру, ведущий сообщал о том, что горожане жалуются на исчезновение ощущений вкуса, осязания, обоняния, не различают цвета. Болезненных симптомов и температуры не наблюдается, врачи берут кровь для анализа у всех желающих. Пока бить тревогу рано, возможно эта пропажа чувствительности и ощущений - лишь временное явление после вчерашней аномалии.
Другими словами, подумал я, люди ничего не чувствуют, ни холода, ни зноя, видят в черно-белом и сером тонах. Пища, напитки и поцелуи влюбленных безвкусные, никакие, максимум вкус ваты. Ароматы весны, кофе и жаренного мяса улетучились. Любимые женщины и посторонние дамы для мужчин стали отличаться лишь по внешнему виду и стилю одежды. Дети грызут вместо шоколада плитки из мягкого асфальта. Или ещё хуже? Нет, народ, это не временно, это навсегда...
Я достал жвачку из кармана, поднёс к носу, все три источали свойственный им аромат.
- Эй, малец! Я притормозил уже у ворот парка развлечений. "Подойди пожалуйста!"
Мальчишка лет десяти, неохотно подошёл, видно по нему, настроение не особо радостное.
- Здравствуйте.
- Привет! Слушай, ты тоже не чувствуешь вкуса, как я? Не пойму, что со мной.
- Да, как проснулся, и цветов не вижу.
- Смотри, один мой друг дал мне жвачку, говорит помогает. Рискнем вместе, попробуем?
- Давайте!
Я протянул ему ладонь с тремя пластинками. "Бери любые две, а я возьму оставшуюся!"
Он взял клубнику и апельсин. Подумав, развернул Антоновский вкус, и начал вдумчиво, с серьезной миной на лице жевать. Вдруг мальчишка живее заработал челюстью, и закричал: "Вкусно, вкусно, вижу! Дяденька, а есть ещё у Вас?"
- Тебя как зовут? - спросил я, заталкивая левую руку во внутренний карман пиджака, а правую протягивая ребёнку.
- Владик - ответил он.
- Будем знакомы, Владислав! А моё имя Вячеслав, угощайся. Для родителей берёшь?
- Для сестрёнок, ну и для родителей тоже, если хватит.
- Будем надеяться! Незаметно, я подсунул и свою мятную, ставшую пятой в его руке...
Итак, моя жвачка возвращает вкус, но в городе живут миллионы, это время, к тому же, я даже не знал, насколько хватит внутреннего кармана моего пиджака. Была бы у меня еще шляпа или цилиндр, как у фокусников...
У колеса меня уже поджидали Олег и Гера.
- А вот и Мятный соизволил заявиться - хохотнула она.
- А ты должно быть Клубничка? - без приветствий подвёл черту я.
- Клубника, всем клубничкам - клубника! Сладкая булочка!
- Скорее, французский багет - со вкусом лимона на лице, сказал Олег.
- Фу, желтый монах, сам-то поди не ел ничего, кроме сухарей.
- Хватит!
Я осмотрел местность, парк ещё в прошлом году закрывали на ремонт, и открывать вряд ли собираются. Во всяком случае, пока. Я знал эти места ещё с детства, хоть я и не стал диггером, но полазить по подземным коммуникациям и разным подвалам любил с раннего возраста, за что мне частенько попадало от родителей. Я нюхом чуял, что путь наш начнется отсюда. Нам требуется снаряжение...
- Пиши список - уже деловито предугадала меня Гера - в средствах не ограничивайся, всё будет, как в аптеке. Мы пойдём до конца, до самого чёрного сердца этого плюгавого городишки.
Незаметно подкрались сумерки, зажглись ночные фонари. И в этот миг в нездешних глазах Геры блеснули розоватые капельки разрезанной золотой нитью ягоды клубники. Да, это именно очи богини. И она очень красива. И да, уверен на сто процентов, что она видела совсем другие города. Настоящие Города...
...Через три дня мы снова собрались в старом парке развлечений, но не для отдыха, а для большого и тайного дела. Какие приключения ожидали нас, можно было только догадываться.
Гера привезла всё по моему списку, и даже более того. Я не подумал о крысах в туннелях, она же, как женщина, вспомнила о них в первую очередь; на переднем пассажирском сидении ее авто лежал ящик ультразвуковых гранат.
Мы распределили между собой новейшие изолирующие противогазы ИП-11 с замкнутой схемой дыхания, переговорными устройствами, встроенной системой GPS, и возможностью жидкого питания, и даже "перекура". Бесшумное огнестрельное и холодное оружие, аптечки, различный инструмент и прочее снаряжение для подземных путешествий.
Путь по метро и современной системе канализации я отмел сразу, это новоделы по меркам истории города. Были внутри него более древние туннели и подземные ходы. Я прекрасно знал о них, но толком не бывал там. Ввиду этого мне пришлось купить самодельную карту у знакомого диггера. "Подумай ещё раз" - сказал напоследок он мне - "Возможно, ты только что заплатил за свою смерть!".
- Ты же вернулся оттуда жив и целехонек - парировал я.
- Но я был не один, со спецами, профессионалами!
- Я тоже не один, с Клубникой и Лимоном - напоследок я оставил в его ладони три вкуса жевательной резинки, и развернувшись, пошёл своей дорогой. Наверное, диггер счел меня сумасшедшим...
Вход в подземелье находился в окрестностях самого первого храма в нашем городе. От самого строения, правда, ничего не осталось, но возвышался там памятный знак. Странно, почему горожане так и не решились восстановить его, а наоборот зачистили место от развалин и засадили все вокруг деревьями? Может быть, именно здесь стоило возродить главный храм, а не возводить их по всему городу?
Нарушив правила, по тротуарам и пешеходным тропам, среди деревьев и кустов, кое-как мы загнали свои автомобили в глубину парка, окружив ими то самое место. Сверху его прикрывал ржавый железный щит-крышка со старым, таким же рыжеватого цвета навесным замком.
Железяку с помощью пиропатрона я сковырнул довольно быстро, а с крышкой пришлось повозиться.
Прежде чем спуститься, место входа мы завалили сухими ветками. Гера предложила окружить его пластиковыми знаками, которые она тоже приготовила для нашего похода: "Стой! Проход запрещён! Опасность!" На что ей Олег возразил: "Ты плохо знаешь наших людей, при словах: "Стой! Не ходи!" у большинства из них в мозгу срабатывает некий выключатель и загорается табло: Иди! Это самый короткий и интересный путь к твоей цели!"
- Типа, запретный плод сладок? Обязательно пойду и посмотрю, что там?
- Типа: "я бессмертный"- вот что это значит - ответил я Гере.
Я вспомнил, как Антон говорил, что как бы мозг не напрягался, и не мнил себя повелителем своего носителя-человека, как бы не пытался доказать то, что все проходит, и все - прах, душа наша знает о своей вечности, а интуиция - и есть "голос" её. Соответственно, резюмировал Антон, мозг, рассуждая о тленности своей, говорит о себе, владея только своим знанием материи. Человек же имеет понимание и о другой стороне своего бытия. Не каждый, правда - добавил тогда он...
"Отсюда, видать, такие нестыковки и расхождения между написанным словом и словом несказанным" - подумалось мне.
Наконец мы вошли в подземное "окно", спустившись вниз по облезлой, но довольно крепкой железной лестнице. К ней мы прикрепили один капроновый тросик, который тащил за собой замыкающий группу Олег. Я шел впереди, Гера, соответственно в середине нашей маленькой группы.
Искусственного освещения там, конечно же, не было. Проходя некоторое количество метров, Олег устанавливал радиосигнальные и световые маячки. Тросик и они, установленные в пределах "видимости" друг друга на изгибах пройденного пути, были нашей страховкой. Плюсом, Артём, которого я посвятил в подробности нашего похода, мог через радиомаяк внутри туннеля, связанный с двумя передатчиками (основным и аварийным) на поверхности проводами - услышать не только сигнал бедствия, но и наши переговоры. Вот такое у нас было "подземное радио".
Примечательно, но крысы не попадались, не слышно было ни визга, ни копошения их в темноте. Мы шли не спеша, освещая свой путь фонарями, испытывая щемящее чувство одиночества, хоть и было нас трое. Чтобы скрасить тошнотворное чувство пути к неизведанному, страшному, да еще в этой зловещей туннельной атмосфере, Гера решила рассказать одну историю. И рассказ ее, возможно, имел самое непосредственное отношение к нашей истории.
"Мальчики, а вы знаете историю про Святогора? Но, прежде чем услышите ее от меня, подумайте о значении звука КР. Сколько много слов с этим сочетанием двух букв, иногда они рядом, а бывает, что разбегаются между гласными. Однако, услышьте: крик, крипта, крам, как храм, кремний, круг, кров, крюк, край, краса, контроль, карма, каравай. И пожалуйте: крот - это про нас. (Гера засмеялась). Так вот, Святогор - не совсем бог, а богатырь-великан, но в то же время он сын самого Рода, изначальных сил, что мы называем Природой, брат Сварога, дети которого доводились ему племянниками. Святогор старше многих богов. Святогор в легендах огромный великан, «выше леса стоячего»; с трудом его носит мать-сыра земля. Он не ездит на святую Русь, а живёт на высоких Святых горах; при его поездке мать-сыра земля потрясается, леса колышутся и реки выливаются из берегов. Сам Илья Муромец вместе с боевым конём помещался на его ладони. Рождён же Святогор был для того, чтобы стоять на страже мира Яви и не пускать сюда тёмных чудищ из Нави. Вход туда находился у подножия огромнейшего каменного столпа или мирового древа, на котором держалось небо. Сам же столп находился в святых горах, откуда и происходит имя великана. Другие великаны, Горынычи: Горыня, Дубыня и Усыня были рождены тёмным, слепым владыкой Вием из зависти и в противовес Святогору. Довелось Святогору и побывать в мире богов. Былины говорят, что однажды открылся вход на небо, и богатырь поставил несколько гор одну на другую, после чего, будто по ступеням, взошёл по ним. Встретился он с самим Вышенем, могущественным божеством и покровителем людей. У него Святогор попросил силу, которую не одолеет ни один враг. Вышень исполнил пожелание богатыря, однако отметил, что даже самая великая сила не может устоять перед хитростью и могуществом камня, прирученного человеком. И тогда твоя сила одолеет сама себя - на прощание намекнул ему Вышень. «Станешь ты сильнее Сварожичей, но тебя самого осилит камень" - сказал ему Высший - "И мудрее богов будешь ты, но человек-любимец их - тебя обманет!» Лишь посмеялся Святогор, представив человеков-букашек, не могущих поднять даже пуговицу от его полушубка. Огромный вес Святогора мешал ему покинуть свой пост и переселиться в иные места. Всё же однажды он, по предсказанию Макоши, вынужден был оставить Святые горы. В пути он встретил Микулу Селяниновича. После проигранного ратоборства с торбой Микулы, и объяснения ее силы хозяином:
...Кормилице нашей - земле я служу.
Ее берегу, обряжаю
С молитвой за плугом весною хожу
А по лету с песнею жну, не тужу
А в зиму голодных питаю
Затем и котомка моя не пуста
И с ног непривычного косит
В ней земская, видишь, лежит тягота
Под ней подломилась твоя могота,
А мать то земля ее сносит....
Так видишь - закончил Микула - землей
Вертеть-то выходит негоже
Она же, чай, держит тебя, молодец удалой
А станешь вертеть, так ведь той же порой
Свернешь самого себя тоже...
Святогор спрашивает у него, как бы узнать судьбу. Микула посылает его к Северным (Сиверским) горам, к вещему кузнецу. На вопрос Святогора о будущем, тот предсказал ему женитьбу на невесте, живущей в приморском царстве 30 лет на гноище. Святогор поехал туда и, найдя больную Плёнку Поморскую на гноище, напугался, ударил её в грудь мечом, бросил виру - горсть золотых, и уехал. Девушка наоборот ожила; змеино-дубовая кора, покрывавшая её, сошла; она превратилась в красавицу, и великан, прознав о её красоте, приехал и женился на ней. После свадьбы Святогор увидел на её груди шрам, узнал в чём дело и понял, что от судьбы не уйдёшь. История Святогора известна, кстати, и в Греции. Только хитромудрые греки стали звать его на свой лад Атлантом (или Атласом). Его жену Плёнку считали океанидой Плейоной. Дочерей же их нарекли Плеядами. Девушки эти стали звёздами, а Персей, показав их отцу голову Медузы Горгоны, превратил Атланта в скалу. Есть такие горы в Африке, которые раньше назывались Атласскими. Но, к сожалению, опасения Вышеня не оказались напрасными. Богатыря коварно обманул смертный Ван, который получил в жёны дочь Святогора. Причиной гибели богатыря стал некий магический камень, подобранный им на дороге. Чёрный минерал обратил Святогора в одну из самых высоких гор, что зовётся Арарат, или Тара Ра..."
- Стоп! - резко сказал я, почувствовав сдавленность в грудной клетке; воздуха стало не хватать.
- Ребята, начинается резиновый маскарад! - тут же оценила ситуацию Гера....
... Я молча дал своим знак надеть противогазы, говорить вслух почему-то не хотелось.
Каменная тропа начинала уходить спуском ниже и ниже. Облицовка стен стала заметно меняться; камни были больше и заметно древнее. По потолку ветвями расползалась чёрная плесень. Здесь в подземке, без вентиляции, она была невидимым убийцей, несущим медленную смерть.
Кое-где виднелись кончики корней деревьев, нашедших путь сквозь щели между каменными валунами. Хотя, на первый взгляд, казалось, что подогнаны они были плотно.
Хорошо, что сырость была только сверху, и доходила вместе с плесенью до середины стен, а вот внизу было сухо. Поэтому резиновые бахилы нам пока не пригодились.
В принципе, внешне ничего угрожающего - не проявлялось, но внутри росло беспокойство. Атмосфера накалялась от источника, который ждал нас впереди. Наша цель и звала, и будто предупреждала нас: "Если слаб ты, дальше не иди, все бросай, и беги!"
Вот мой налобный фонарь выхватил в темноте что-то белое. Ещё раз резко в ту сторону мотнув головой, я разглядел куст подземных бледно-белых грибов. Я таких никогда не видел.
Я вспомнил годы, когда мы с товарищами ходили под землю. Диггеры зачастую не верят ни в Бога, ни в черта. Зато они верят в "черного диггера" или "черного спелеолога". Хотя, знающие и опытные люди говорили, что черный диггер - это реальный мужик, живущий в подземном городе в Москве, который он открыл, где нашел бесчисленные спрятанные сокровища, и никого туда не пустит ни за что. Он везде расставил свои новые ловушки, восстановил и старые западни. Те же, кто каким-то чудом нападают на след, исчезают по землей навсегда. Любые же достоверные карты и маршруты черный диггер скупает, выбираясь наверх. Ещё ходят байки, что иногда под землёй и из-под земли же - доносятся звуки скрипки, это играет на ней черный диггер.
А вот относительно легенд про черного спелеолога бушуют нешуточные споры между диггерами и собственно - спелеологами. Последние утверждают, что их "коллега" абсолютно "белый". И часто на новых маршрутах, неизведанных дорожках слышится им странный нечеловеческий голос: "Не ходи...". И на самом деле, кто ослушался, тот попадал в беду. "Это у вас, коллекторных крыс только, может быть злобный и мстительный дух или призрак. А мы, аристократы подземелья, учёные!" Так говорили спелеологи про диггеров. Альпинисты же в этом вопросе не поддерживали спелеологов, говоря про них: заплесневелые летучие мыши. Мы выше, твёрже и смелее всех - добавляли они.
Ну не знаю, не знаю - думал я в таких случаях. Что страшнее: лезть к Солнцу среди белых вершин, где опасность всегда на виду, или можно ее предвидеть, либо кошмарнее, когда ты снисходишь в самый смрадный и зловещий ад, и не знаешь что ждет тебя там?
Под землёй другой мир, другие законы и правила. Здешний устав тоже написан кровью, как и армейский. Многие этого понять не в силах. Да, не каждый рискнет пойти в гору, но также не каждый знает, что спускаться с нее - ещё страшнее. Хотя ты знаешь, что ждет тебя внизу. Диггер же каждый раз уходит в неизвестность, покоряя очередной заброшенный туннель.
Я обернулся, напарники шли как ни в чем не бывало. Размеренно и без лишнего беспокойства. Во всяком случае мне так показалось. Гера увидела мою остановку и приветливо махнула рукой. Я даже четко разглядел ее живое лицо с губами цвета спелой клубники под панорамным стеклом.
Я продолжил движение, легче мне стало, спокойнее. "Нет" - решил я - "с такими не пропадёшь!"
Пока бетонная труба шла и шла, все уходя ниже в одном направлении, но вот, спустя час - нас поджидала развилка. И не успел я задуматься, куда идти, свет фонаря выхватил небольшие, но четкие знаки, нарисованные светящейся краской. На правом рукаве туннеля был нарисован цветок, а на левом символ человека между стилизованными буквами К и Р. Посередине же, между двумя проходами была выложена надпись какими-то необычными ракушками на почти понятном всем нам языке:
КАМЕНРОДИНБЫСТНАДЧАЛОМ
Я повернулся к своим, чтобы обсудить ситуацию, и чуть не обомлел от страха. Прямо за мной, упёршись взглядом в надпись, оказалась Гера. Лицо её было такого же цвета, как те грибы, что повстречались нам на пути. Я посветил в сторону Олега, и... мне сделалось как-то нехорошо; холод этих стен вместе со своей черной плесенью забрался мне в сердце...
- Что? Что случилось - закричал я, забыв про всякую осторожность - Что всё это значит?
- Тихо ты, расшумелся - цыкнула Гера.
- Видели бы вы свои лица - уже шёпотом произнёс я.
"Ну, поясни!" - взгляд мой умолял девушку.
Она поняла и просто сказала: "Немой вернулся!"
При этих обычных на первый взгляд словах, у меня мурашки побежали по коже. Было что-то запредельное в этом: "Немой вернулся!"
Я посмотрел на Олега. Тот стоял без движения, с остекленевшим взглядом, словно камень. Потом он улыбнулся, и ожил.
И вот тут до меня донеслись, видимо, мысли Геры, может я и сам что-то осознал. Всплыли далёкие уже какие-то слова Антона про первую цивилизацию на Земле. Он рассказывал эти истории как бы между прочим, шутя, на ноте фантазии. Он говорил про тех, первых, что были немыми, у них не было речи. Это были первые дети Пустоты. Это были...камни! Кремниевая жизнь на Земле появилась в начале времён. Тогда, когда она ещё только остывала, камни хозяйничали на ней. Климат и атмосфера были иными. Камень - нем, как кто? Как рыба? Как меняющий форму? Немой? Не мой? Это он тот, кто властвовал над всем, кто заложен в основе всего Мироздания? КРаеугольный камень?
Я ещё раз посмотрел на надпись, и кажется стал понимать, скрипт, крипта, крыша, кружка, криптограмма, крест, круг - кремний. Ёлки зелёные! Как много этих кр-? Вспомнилось любимое словечко почившего в бозе бывшего шефа: "крыжить". Мы сверяли данные. Кажется с польского это: крест. Тогда что получается: КР - Слово? Аббревиатура, сотворившая Мир?
Я очнулся, Гера и Олег понимающе смотрели на меня. И тут я ощутил, что тишина в подземелье будто живая, она слышала, читала мои мысли. И тишина эта напряглась, готовая взорваться множеством немых звуков. Так страшно мне, наверное, давно не было.
- Не бойся, мы с тобой, Лаптев - тихо проговорила Гера. И это прозвучало не слишком уж и ободряюще, даже - грустно.
- Где вы со мной, в смертельном конце в объятиях каменной смерти? - решил пошутить я.
- Именно так - сказала Гера.
Я интуитивно повернулся к Олегу, ища у него поддержки. Но тот лишь пожал плечами и обвёл глазами пространство вокруг нас. Да, я всё понял, мы были в каменном мешке, всюду, везде был сплошной камень. Неживой вообще-то, просто строительный материал - мозг искал спасения.
- Этот да, но что нас ждёт в дальнейшем? - снова прочитала мысли Гера - или повернём, Слава?
Ну уж нет. Поздно что-то менять, да и жители города остались с неизвестностью и лишенные так нужных человеку - чувств. Тем более, только мы знаем хотя бы примерно, где искать источник всех наших бед. Немой так не мой. Значит раздавим в порошок этого властелина камней и кристаллов. Снова приручим его.
- Вперёд! - сказал я, снял противогаз и втянул носом воздух. С правого прохода мне почудился приток свежести. Туда! Я, не одевая больше маску, направился в правый проход.
Туннель стал постепенно расширяться, черная плесень почти исчезла, а вот камни в стенах здесь будто бы светились. Совсем чуть-чуть, с эдаким голубоватым неоновым оттенком.
Шли довольно долго, я уже было хотел остановиться и передохнуть, может даже - перекусить, но вдруг услышал какой-то непонятный шёпот. Слов было не разобрать, но шёпот этот явственно был многоголосым. Тут, внезапно, Олег отодвинул меня в сторону, и вышел вперед меня со своим тросом. Я заметил, как он достал из куртки предмет, похожий на пистолет. Мы с Герой двинули за ним практически на цыпочках. Начался странный лабиринт. Через пять-шесть метров проход уходил, сужаясь,допустим, направо, а через три метра - круто уходил влево.
В итоге мы дошли до места, где фонари высветили прямой путь. В конце его виднелось свечение. Приободрившись, мы смело двинулись навстречу источнику мерцающих огоньков. И, буквально через полминуты осторожного неспешного шага - мы оказались в зале, с теряющимся в высоте потолком, горящими электрическими лампочками всевозможных форм и цветов по периметру. В противоположной стене пещерного храма, в нише - бросался в глаза необычный кристалл, мерцал блекло голубовато-зеленым, и тут же переливался красно-белым.
Напротив него, на коленях люди, в темных балахонах; негромкими голосами читали они какие-то мантры. Рядом же с ними, и между ними, стоя на задних лапках, опираясь на хвосты-жгуты, благовейно сложив передние рядом со своей мордочкой - молились... крысы...
...Видели вы когда-нибудь молящихся крыс вместе с коленопреклоненными людьми в едином экстазе? Нам "повезло" лицезреть эту картину. Идиллия погружения в транс была в подземном храме полной, нас никто не услышал и, к счастью - не унюхал. Кроме...кроме, кажется самого кристалла. Как выяснилось позже, мы все разом почувствовали на себе его пристальный..."взгляд". И мы, охваченные необъяснимым ужасом, побежали. Летели по лабиринту подземного коридора, как учуявшие чужака, летучие мыши. Примчались, шумно дыша, к самому тому злосчастному разветвлению.
Успокоившись и отдышавшись, мы посмотрели друг на друга, и двое, кроме меня, негромко рассмеялись. Гера заговорила первой:
- Ну что, Лимон, помог тебе твой пистолетик?
- Мда, тут без кирки или взрывчатки не обойтись - принял шутку Олег.
Мне же было не до смеха:
- Теперь они знают что мы здесь?!
- Конечно! - ответила Гера - кристалл скоро расскажет им о нашем вторжении. Они подключены к нему постоянно. У нас есть немного времени перекусить и двинуть по левому коридору. Давайте подкрепимся чем-нибудь, и я расскажу вам про камни.
Мы бросили рюкзаки, достали сухпайки и воду, Гера - апельсиновый сок. Присели втроем на длинный баул Олега. Наша Клубника начала свой рассказ.
Время у нас есть чуточка, до того, как они начнут нас искать. Кристалл сейчас принимает их мысли, а после передаст им свои образы. Про этого не знаю, но вообще камни думают и "говорят" медленно. Камни - разумны, в них самый низкий заряд первородной субстанции, но зато мощный. К тому же нынешняя средняя температура и климат Земли не оставили кремниевой жизни шанса на дальнейшую эволюцию. Не знаю, как они раньше передвигались, но первые города строили именно они. Помнишь я говорила про исполина Святогора, который толком никуда не ходил, а его всё-таки обженили на какой-то змеюке. Так вот это была следующая цивилизация нагов, которая пришла на смену каменной цивилизации на Земле в связи со сменой климата. Посмотрите на надпись, на слова "гора" и "город". Они, как часть Природы обладают собственным сознанием, умеют общаться между собой и со всем окружающим миром. Они старше человечества и нагов, и практически физически бессмертны. Вы видели этот кристалл, у него будто кости торчат в разные стороны. То есть, камень не обязательно круглый, он разный бывает, двигается и растет, только медленно. Они и сами, как дети Земли. Возможно у них и были тела, похожие на наши. Только очень тяжело им наверное было передвигаться, хотя кто его знает, какая там была тогда гравитация.
А потом "живые" камни "замерзли", процессы в них затормозились. Так вот, наши предки знали все это, в отличие от нас, и сотрудничали с каменной силой, обменивались энергией. Хотя, Илья Муромец, как мы знаем - не соблазнился мощью Святогора. Вроде как, в нынешних условиях, подумал богатырь, ему и своей силушки хватит.
И вот, где есть "живые" камни, там существовали раньше места силы наших предков. На положительно настроенных пересечениях магнитных линий нашей Земли, ставились огромные валуны и прочие булыжники для подпитки вначале их, а уже от них энергией наполнялись и сами человеки. Такие вот хитрости ведали наши предки. У них камни являлись и хранителями очага, знаний и разных магических предметов. Да и посмотрите на слово: "булыжник". Ведь оно означает то, что было, "було" жизнью.
Короче говоря, камень был помощником, передатчиком, накопителем информации и энергии. Но что-то в последнее время пошло не так. Либо мы забыли про них, либо они вспомнили про нас недобрым словом. Может кто-то подчинил их волю себе, я не могу сказать наверняка.
Выходит, что мы с ними теперь враги. Был бы с нами Антон, он бы нас просветил на этот счет. Слушай, Слав, а он ничего тебе, случайно не оставлял, флешек, например?
Я призадумался: "Да вроде нет, не было подобного".
- Точно? - переспросила Гера - просто на Антона это не похоже, чтобы вот так оставить нас и свалить на Небеса...
Я судорожно вспоминал, проникнувшись настойчивостью Геры. И вдруг меня осенило, но тут же и разочаровало.
- Да был один момент. Зашёл у нас разговор вдруг про драгоценные камни Клавы, которыми она любила себя украшать, и дошёл до кремния. Антон тогда пояснил, что кремний и кремень - это разные вещи. Природный камень: кремень и правильно говорить: кремнёвый, а кремниевый - это с химическим элементом: кремний. Вот, а на следующий день он подарил мне ручку, сказав, что она из кремня и добавил: пусть слово твоё будет: кремень.
- Где эта ручка? - встрепенулась Гера.
- В кармане пиджака, кажется, осталась. В наружном кармане я ее носил для случая, а что?
- На ней записано его послание. Она нужна нам.
- А как же мы его прочитаем?
- Я смогу - ответила Гера.
- Что, тогда возвращаемся что-ли? - спросил Олег.
Мы призадумались.
Я начал первым: "Нет, возвращаться нельзя, сюда мы уже не попадём, да и как-то похоже на отступление. Придется действовать без подсказок Антона".
- Слово мужчины - согласилась Гера.
- Я только за, слишком далеко мы зашли - поддержал нас Олег.
Стоит заметить, что теоретически все наши разговоры слышал Артём, правда обратной связи он нам не давал по другому радиоканалу, не вмешиваясь, но только до этого момента...
Мы услышали вызов: "Папа, я нашёл твою ручку, здесь есть порт внутри, как меня слышно, приём...
- Артём, нормально слышу, говори...
- Здесь есть текст и какие-то схемы, чертежи и формулы. Слушайте...
КАМЕНРОДИНБЫСТНАДЧАЛОМ
Эти слова, Слава ты увидишь, когда найдешь его храм. Он Молчание всего, но он его Начало. Рождённый для жизни первым не получил речи, но получил вибрацию этого первого рождения. Он сам Слово, он молчаливый носитель этого слова. Всё что было, есть и будет - мы можем узнать у него. Только дело в том, что он нам не скажет уже ничего. Мы разучились разговаривать с ним. Со временем горы, стерегущие небосвод, хранители всей информации во Вселенной превратились в города, созданные из мёртвых камней и песка. Но Немой вдохнул в них жизнь, наполнил своей силой, своим знанием. Теперь Кристалл, тот, что образно говоря, "первым упал с неба" и посеял споры жизни на планете Земля, хочет вернуть ее себе. Раньше он был частью нашей жизни, сотворчества. Теперь же мы отошли от понимания вообще всего в Природе, и по его мнению должны заплатить по счетам. Но, в условиях нынешней земной атмосферы, для него неприемлемой, возможности его ограниченны, и ему нужны слуги из растительного, животного миров и нашего.
Мы забыли всё на свете, вернее, нам помогли забыть те, с кем тебе и твоему сыну предстоит еще столкнуться. Мы перестали быть частью Промысла Создателя. Стали осколками и мусором чужого замысла.
Если кто-то не считает себя уже частью живой Природы, отделяясь, или возвышаясь над ней, пользуясь ею, как хищник, паразит, не отдавая ничего взамен - того она начинает считать бесполезным для общего блага, изгоем. Она выдавливает его из своего мира. Давно уже Природа хочет объявить нас персонами "нон грата", но есть ещё на планете праведные люди, которые могли с ней договориться.
Однако, когда они узнали, что человечеству бросил вызов сам Немой, они сказали, что ему они не в силах помешать, и договариваться с ним бесполезно. Пусть слепое и глухое человечество теперь самостоятельно решает свои проблемы.
Цивилизация камней - одна из самых древнейших форм жизни и важнейшая часть Природы. Города давно не подвластны человеку. Не они для людей, а те для них теперь. Их обслуга, их энергетическая пища. Раз люди перестали взаимодействовать с камнями, то будем их пить сами напрямую, и без отдачи - так решил Немой. И случилось, что обосновался он в твоём родном городе, Слава. Он тоже вернулся в свой родной Храм!
...Город любил себя, да... и, несомненно он гордился собой. Он обожал свои проспекты, бульвары и улицы, перекрёстки и дорожные развязки. Самые высокие строительные краны склонялись перед его величием. Парки, театры, музеи, всевозможные храмы, памятные монументы и победные арки украшали его могучую грудь, а не жизнь горожан. Им давно было не до этих скульптур и построек, они уже не посещали их, и не увлекались тем, что когда-то сами строили для себя. Вернее, их предки для последующих поколений. То, что было когда-то неразрывной частью бытия и городской цивилизации - перестало существовать для них.
Город постепенно заставил их жить в другом, в своем внутреннем мире, чтобы они не интересовались происходящим снаружи, и не замечали перемен. Чтобы люди не видели некоторых подозрительных изменений, не чувствовали опасности, и не захотели повлиять на них. Если же когда-нибудь, самый прозорливый из них смельчак вздумал бы закричать: "Очнитесь!" - с ним тут же происходил несчастный случай.
Когда Город стал ощущать свою разумность, с каких пор осознал себя - того он вспомнить, сколько ни силился, не мог. Город решил для себя, что душа у него была всегда, с самого основания, просто-напросто - она спала до времени. Да, спору нет, город построили люди, но ведь Город - это он, и может принадлежать сам себе по праву. И всё, что в нём, каждый дом и переулок, любой цветок в клумбе и камешек в её ограде - должны принадлежать ему.
Для того, чтобы горожане не опротестовали это его желание, Город решил поработить и их, подчинив волю жителей - себе, сделав их всех зависимыми от него; обустроив им комфортную жизнь и тепличные условия в городской черте. Когда кто-то хотел вырваться за эту черту, стать независимым и самостоятельным, Город через своих слуг чинил им различные препятствия. Если же в определенном месте собиралась слишком большая группа инакомыслящих и назло всем перипетиям судьбы - неплохо обустраивалась - Город "приходил" туда и включал переселенцев в свои пределы, где его наймиты устанавливали его же власть, его порядки. Так Город окружал всех своей заботой и услугами, за которые горожане безропотно платили. От этого он расцветал, становился всё привлекательнее для новых приезжих будущих своих слуг и рабов, расширялся еще больше.
Иногда, в задушевных разговорах со своей наперсницей Луной, когда та становилась очень откровенной, и рассказывала Городу разные интересные истории, проясняла детали в нынешнем противостоянии, ему чудилось, что она что-то не договаривает.
Как-то раз, в особенную их встречу одной прекрасной ночью, госпожа Луна упомянула вскользь какое-то скрытое "голубое сердце". Когда Город переспросил её об этом, вдруг заинтересовавшись, она смутилась, а после нахмурилась. Город понял это по промелькнувшим пятнам на ее поверхности. Луна тогда замолчала, задумавшись, а он терпеливо ждал ответа красавицы, царицы Ночи.
В тот момент, видимо, не найдя подходящих слов, Луна обещала поведать историю про голубое сердце в следующий раз. Но так и не вспомнила этот их разговор, и спустя пять ночей, на шестую - Город напомнил госпоже о ее обещании. Она тут же пробормотала, что это не так уж и интересно, кроме того, не ее тайна. Короче говоря, нечего ей больше добавить. "Лучше" - сказала она - "Давай думать, как уничтожить твоих врагов!"
Но Городу так запало в душу это "голубое сердце", что ни о чём другом он думать больше не хотел, и не мог. Интуитивно, он предчувствовал, что эта история с сердцем непосредственно касается его, очень даже касается. И в тот момент, в ту ночь, Городу впервые показалось, что Луна его обманывает. Как бы не гнал он от себя эту мысль, она занозой засела в нём, как ржавая арматурина в куске бетона. Город в тот раз немного даже обидел свою королеву. Не получив ответа, вырубил всё электричество, свернулся в комок, и ушел в себя до утра. Позже, конечно же, он раскаивался, и просил прощения у Луны.
Вот так город жил, так он любил, как мог, и как мог - злился и ненавидел. Хотел приобретать, завладевать, и получал это, имея благосклонность самой Луны в тёмных ночных небесах. В общем-то всё как у всех, как у всех великих и могучих. Конечно, иногда не хватало каких-то сокровенных знаний и памяти о себе самом, но это было не самое главное. Дело шло к полному контролю Города над всем, что было в пределах его видимости. Всё, к чему он мог протянуть руки, что выхватывал его цепкий взгляд.
Но, с приходом оранжевого дракона всё пошло наперекосяк. Ладно бы Ладон вступил с ним в единоборство и погиб героем, как все прочие; он создал сеть своих пособников. Такую сеть, в которой друг друга знали только трое. Но, про одну важную фигуру Город знал наверняка, Луна просветила его. Это был тот, кого в далёком прошлом звали, а вернее - не звали и не вспоминали лишний раз. Зеленоглазый Аид, подземный скиталец, любитель мяты...
- Тс-с! - неожиданно, и словно змея прошипела Гера - Слышите?
Я навострил уши; на самом деле, из того рукава туннеля, где мы уже побывали - доносились какие-то звуки. Определить на что они были похожи - вряд ли возможно, скорее гул или вибрация воздуха.
Не сговариваясь, мы резко встали, похватали свои вещи, Олег отключил рацию, и быстро пошли по другой ветке, освещая путь фонарями.
Здесь было тихо, сухо, противогазные маски мы надевать не стали, воздух был тяжеловат, но без ядовитых испарений. Дальше по коридору стали появляться вентиляционные отверстия, и кислорода прибавилось. Ничего примечательного в пути не попадалось, вокруг сплошной камень, и вкрапления железных решёток воздуходувов под сводами арочного потолка. Понятия не имею сколько по времени мы так продвигались, на часы я не посмотрел, когда мы спешно рванули в эту сторону. Но вот именно сейчас цифры приближались к 19.00.
Постепенно становилось как-то светлее, значит впереди должен был находиться источник освещения. Внезапно впереди луч фонаря высветил стену, слева же наблюдалось яркое пятно света. Мы свернули, и оказались на подобии перекрестка, вверху в потолок был встроен самый настоящий плафон, исторгающий желтоватый электрический свет. Каменная дорога разветвлялась еще на три коридора, кроме того, откуда вышли мы. Здесь нам бы, по всем правилам - призадуматься, но мы не успели. Вдруг справа и слева послышался шорох, писк, позже перешедшие в топот и голоса. Мы ничего не успели предпринять, как на нас с обеих сторон накинулась непонятная, многоголосая и многорукая масса живых существ.
Оружие мы достать не успели, его бы надо было давно держать в руках, чтобы применить при случае. Вот только, видимо, к этому никто из нас был не готов, что в общем-то и было к лучшему. После того зала-храма нам было понятно, что по факту мы вторглись в чужие владения, пусть даже и для защиты своего мира. И негласно мы все трое подготовили себя к переговорам. Однако, местные обитатели без лишних слов, набросились на нас, видя в нас просто чужаков, вторгшихся в их монастырь без спроса. Мигом пронеслись воспоминанием слова Антона: "Человечество никогда не сможет стать единым, пока у них не появится сосед по Вселенной, не важно хорошим приятелем он окажется, или откровенным врагом. Главное, что он будет другим, тогда, возможно человечество осознает себя единой цивилизацией. А пока оно одиноко во Вселенной, так и будет каждый кулик хвалить своё болото, каким бы вонючим и мерзким оно не казалось с другого берега. Людям свойственно многообразие, и только развитым цивилизациям понятен смысл объединения для достижения высших, глобальных целей. Сейчас же вас, используя ваше многообразие и самобытность разделяют и объединяют не в ваших интересах, и, отнюдь - не ваши благодетели...
Драка была нешуточной. Я крутился, как юла, но все равно с ног меня повалили довольно быстро. Мельком я увидел, как Олег пытался выхватить пистолет, и получил за это чем-то по затылку. Геру почему-то атаковали в основном крысы, довольно здоровые, и, чёрт побери, одетые в некий камуфляж под цвет почему-то осенней травы и листвы. Гера визжала, кричала и ругалась ужасными словами и фразами; успела даже использовать одну гранату с ультразвуком. Правда, проку от этого было мало, нам лишь самим заложило уши, а вреда было больше. Меня, уже лежачего, бить стали сильнее, а Геру, судя по ее усилившимся завываниям, крысы принялись рвать на куски. А потом кто-то воткнул мне в плечо иглу, в общем я почувствовал укол, и вскоре я отключился...
Мне снился сон, а может быть и не совсем. Я увидел себя в незнакомом помещении с белыми стенами и зеркальным потолком, отполированный пол - черного цвета. Оранжевые стол, тумбы и кресла. Вокруг в вазах дымчатого стекла, будто из облаков - стояли и вырастали свежие и душистые травы и цветы. Из непонятных ниш, углов, сводов, в разброс - истончался фантастически живой и мягкий свет. Он не освещал границы определенной территории, он струился и расползался, играл и бегал в той зоне, которую должен был освещать. Напротив было цельное окно во всю стену, без единой рейки и рамы. За окном светили незнакомые звёзды. Когда-то я немного увлекался астрономией, и таких созвездий припомнить не смог. Мы с Антоном сидели в креслах по разные стороны невообразимой конфигурации стола. Абсолютно непонятно было на что он похож, более всего напоминал он треугольник с круглой столешницей. На ней стояли пиалы с дымящимся, кажется, чаем. По комнате носились ароматы мяты и яблока.
Антон, улыбаясь, смотрел на меня. Всё это я увидел разом, и не глазами, а ощутил незнаемым мне, другим чувством, и почти сразу очнулся, пришел в себя. Я захотел встать, но почему-то не смог.
- Будь на месте - засмеялся Антон - Отдыхай, ноги в привычном смысле тебе здесь не нужны. Вернее, всё работает не так, как там - И он решил показать пальцем где это "там", но стушевался, не зная куда указать, вниз или вверх. Снова засмеялся, сделав руками движения, будто скатал виртуальный снежок, и "бросил" его в окно. "Там у тебя!" - сказал он. Я же в это время следил за его манипуляциями, и, могу поспорить, на всю жвачку в Мире, что за окном, на темно-синей скатерти стало на одну звезду больше.
- Антон, как же это всё? Ты ли это? Где я? Помню, что на нас напали в подземке.
- Всё так и есть, Слава. Пока твоё сознание в отключке, я вытащил тебя сюда, ко мне в гости. По идее ты сейчас спишь, очень крепко спишь. Скорее всего они вкололи состав из вытяжки местных грибов или плесени. Ты слишком рьяно сопротивлялся, даже лёжа, и они тебя кольнули. Твоё тело обмякло, а сознание расширилось, блоки частично отрубились, и струна завибрировала. Я всё это время сканировал пространство и время твоего местонахождения, услышал звук и выдернул тебя сюда. Не волнуйся, это не галлюцинации, "каменщики" знают толк в приготовлении всякой химии, это просто, правильно сказать, необычное снотворное, может быть чуток переборщили с дозой. Вот и считай, что это сон.
- А как же Гера и Олег?
- Их звучания я не увидел, значит они в обычном состоянии, обошлось без вмешательства снадобий - ответил Антон - ты же понимаешь, каждый человек, каждая душа обладает своим запахом и вкусом. Но, кроме того, и звуком. Ваши имена, как подобие определения индивидуальности по звучанию. Это нот всего у вас семь, а звуков, или их сочетания множество. С другой стороны по фамилиям вы можете определить кто из какого звукового ряда. Время рождения тоже добавляет свои звуки. Нить начинается с горла, с места, где рождаются звуки. Поэтому Гор это Рог. Звук был первым, Слава, тот, который указал путь. Тот, что известил о своем рождении. Так я тебя и подхватил, ты зазвучал. Да, что там говорить, даже у каждого народа у вас есть собственное звучание. Есть народы виолончели, есть - флейты, а есть - бубны. Иногда, конечно, звучание вам подменяют те, которые играют свою, так сказать, скрипку. Поэтому следует смотреть вдаль, вглубь веков. Вот какой древний инструмент тебе известен с твоей нынешней родины?
- Кажется, гусли - вспомнил я, но сейчас на них не играют, конечно.
- Вот! - подчеркнул Антон - древние барабаны, горны, и даже горловое пение сохранились, а гуслей ваших, как не бывало...
Антон продолжил. "Ладно, время у нас есть, но позволь я расскажу тебе кое-что по делу, для того, чтобы ты не оказался при встрече с Немым полным профаном. Ты конечно, всё что узнаешь, держи при себе, не подавай виду, что владеешь информацией. Пусть говорит он, а ты слушай, поймешь, откровенен он, или водит тебя за нос...
Начну с главного. Настоящий ваш враг в твоей локации, на Земле, я имею ввиду - это те, кто почти загубил свой мир в соседнем с вами измерении, и теперь хочет захватить ваш. Все катастрофы вашего мира - отголоски больших бед того. К вашему счастью они не владеют ядерным оружием, зато владеете вы. Иные напряглись, когда эхо ваших ядерных взрывов ударило по их миру. Ещё одна цель чужих - полный контроль над ядерным арсеналом. Уничтожив свой мир, вы скорее всего уничтожите и соседние измерения. Ввиду этого, они решили поставить ваш под свой контроль. Золотой век, конечно, был на Земле, с одной поправкой, не такое человечество, каким ты его знаешь, тогда на ней обитало. Сегодня же, мало того, что вы друг от друга отличаетесь не только по духовным вибрациями, но даже по религиям, менталитету и формам в видимости, так эти вовсе из другого мира. И как раз с высотами души у них проблемы. Попадая к вам они норовят их повысить, мечтают об одном, но в силу своего мерзкого характера получается у них, как всегда. При всем при этом, они и местным занижают вибрации, чтобы самим не слишком выделяться. Правда, сейчас им можно не стараться, в вашем мире никто уже не ведает науки о душе. И вот, чтобы вы не пали окончательно, вам нужен союз с Немым..."
- Слушай, Слава, а ты вообще помнишь каким великим парнем ты был давно-давно, ну хоть краешком, может сон тебе снился необычный?
Я пожал плечами: "Да, не знаю, вроде бы ничего такого, интересного и великого.
- Хорошо! - Антон показал ладонью на пиалу - попробуй чай, отпей глоточек, и ещё раз подумай.
Я осторожно взял чашку двумя руками, странно, совсем не жжёт. Остыл чаек-то - подумал я, и отпил глоток. Ан, нет, чай был не обжигающим кипятком, но довольно горячим. Вкус отдавал яблоком, мятой, и ещё чем-то.
- Мелисса - тут же подсказал Антон - полезна от тахикардии.
- Завязывай уже со своей телепатией - наигранно возмутился я.
- Да что ты! Чтение мыслей здесь не при чём. В твоих глазах вопрос прозвучал открытым текстом - рассмеялся Антон - А глаза у нас - что?
- Зеркало души - вставил слово и я.
- Правильно! А ещё видеокамера и монитор мозга. Три в одном. Ну что? - Антон, наблюдая за мной, и прикинув, что с чаем я уже практически разделался, вопросительно посмотрел на меня.
- Нормально, вкусно - я поставил пиалу на столик.
- Ничего не вспомнил?
- Ничегошеньки особенного, про ребят вот только думаю, как они там?
- Слава, ты тоже там, если что. И здесь, конечно. Не беспокойся за Геру и Олега.
Антон потянулся, раскинул руки, будто крылья, потом схватил чашку с чаем, выпил одним глотком, и произнёс: "Ну что же, начнем с самого начала, только вопросов старайся не задавать, я вкратце попытаюсь, время все-таки идёт. Итак, слушай свою историю, Аид..."
"...Аид, Аидос, Темный, Невидимый - старший из братьев, самый скромный из них, мудрый отец и верный муж, смотритель загробного царства. Следящий за ушедшими, чтобы не шастали бесплотными тенями в мире Дня, но могучий настолько, что мог любого из них вернуть обратно к жизни, к Солнцу... Кто он? Бог? Да - нет, конечно. Человек?"
Антон улыбнулся: "Человечище!"
Вдруг, он хлопнул в ладоши, и пиалы вмиг наполнились каким-то золотистым напитком с незнакомым ароматом.
- Пей, это напиток тех, прежних, древних и настоящих! - предложил Антон, и продолжил: "По правде говоря, древние греки не первыми наделили законы Космоса и силы Природы человекоподобными качествами и живыми характерами, чтобы самим приблизиться к ним, дать потомкам осознание, что они по образу их и подобию. Так, Вселенная со своими процессами и циклами, и собственно Земля со всем сущим были практически перенесены ими на сравнительно небольшую сцену, которая могла уместиться в их сознании. Всю метафизику, все высшие стихии и силы они персонифицировали, очеловечили, приземлили. В итоге вышло, что не люди приблизились к богам, а те - к ним. Произошла профанация. Таинство превратилось в театральное представление, а местами - в откровенный шабаш.
И вот здесь-то древние греки стали первыми из тех, что возомнили себя равными Высшим силам, наделили "богов" всеми своими слабостями и недостатками, прихотями и похотями. Себя же героизировали, и присвоили их навыки, силу и непобедимость, добавив полубожественности, как в случае с Гераклом. Иначе: Гераклис, или Хераклис, что означает "слава Геры". Короче говоря, не смертные приблизились к своим богам, а те - в их глазах, в их сознании - уподобились смертным.
Но..., Аид на самом деле присутствовал на Земле какое-то время, вернее - посещал её. В свиту его входили трое: Радамант, Минос и Эак. Последний был хранителем ключей Аида и судьей людей Запада, Радамант - владыкой Элизиума и судьей людей Востока, а Минос - судьей третьего и решающего голоса. Говорят, что был и четвёртый, обычный землянин по имени Триптолем - повелитель драконов, который руководил душами Посвященных в Мистерии. Но об этом тебе лучше знать! Ведь это ты, Слава, властвовал тогда над тенями смертных в шкуре Аида, в пределах срединной Земли, пока им не указали новую дорогу!"
Мало сказать, что я удивился, от Антона можно услышать всякое, но такое - про себя, никогда бы не подумал! Да и не помнил я абсолютно ничего про управление подземным миром.
- Нет, нет, Антон, не говори ничего больше, все равно для меня это пустые слова. Ни крупинки из сказанного тобой - мне не вспомнить. Даже не снилось...
- Хорошо, хорошо, мне это всё понятно!
"Я это к тому, что Немой может узнать тебя, вы тогда общались довольно часто. Через вас с ним, кстати, проходили все поставки мрамора в другие миры. В то время и меня ты знавал не этом синем костюмчике. В общем, чтобы ты понимал о чем он может с тобой беседовать, проверять. Предупрежден - вооружён.
Ладно, ближе к основному нашему делу. Так вот, Немой сегодня - главный над цивилизацией камней. Когда Земля стала "замерзать", поверхность её становилась непригодной для кремниевой жизнедеятельности - состоялся исход их царства внутрь планеты. Именно там, у них в гостях побывал в своё время Тот Гермес Трисмегист, и воочию узрел великолепие мудрости Каменного цветка. Если переложить на твое современное понимание, его можно сравнить со сверхмощным компьютером с практически безмерной картой памяти.
Камни, не все конечно, но всё-таки - разумные сущности в грубой, непроницаемой оболочке, обладающие собственным сознанием. Их, так скажем, дух умеет перетекать между объектами своего рода, мыслить и общаться со всей Природой. Они разговаривают друг с другом, и с нами могут. Их мир гораздо старше не только самой первой твоей - человеческой цивилизации, но и моей - нагов. На Земле они начали развиваться и уже чуть не погибли ещё в допотопные времена. В нашей Галактике с ними может поспорить только цивилизация арахнидов.
- Получается, мы четвёртые? - спросил я.
- Что-то вроде этого, но не совсем так - ответил Антон.
"Наши предки сильно дружили с камнями, хранили в них информацию, лечились, и даже воины учились дышать, как они, редко, редко. Строили для общения с ними - дольмены, там же и обучались...
С камнем разговаривать очень просто, не надо никаких языков и наук знать, мозг напрягать, следует просто раскрыть душу. Многое он может поведать, стоит только показать ему чистоту своих помыслов, осознать, что ты тоже часть Природы. Завибрировать в унисон.
Слава, я знаю, что ты мне и так веришь, но сам смотри, только человечество у нас одето. Маскируется и адаптируется, мол, вот я, Природа! Хожу, живу, дышу, как часть тебя. Но, голый и без материала, взятого у окружающего мира - человек не выживет. Значит, он как-то отделен от Природы. Она проживет без его "части", он - нет.
А камни? Они голые, гольцы, голыши, галька. Нагам тоже не нужна была одежда, их украшала защита наружного слоя тела, хитин, чешуя и прочие прелести..."
Антон картинно поёжился: "Когда-то я страдал без них, сейчас же с содроганием вспоминаю! Поэтому они и были для человека голыми и нагими. Сам же он был лишён этой "защиты". Ему пришлось прятаться, кутаться в материю, взятую из природы. Он стал отверженным, затеяв то ли свою, то ли чужую игру. С тех пор, голый и нагой - значит беззащитный, однако всё как раз наоборот. Получивший другое знание, потерял прежнее. Поверь мне, нагой дракон сильнее человека в железном панцире с железным мечом. А камень и вовсе берет силы из недр Земли. Это ты еще не видел воинов-арахнидов, они как раз, единственные, кто воевал с цивилизацией Немого. Эдакие камешки на ножках. Видать, дрались, за первенство во Вселенной. Камни тогда были повержены. А, позже, пауки уничтожили и сами себя.
Имей ввиду еще кое-что, нынешние камни - это вовсе не то, что они из себя представляли ранее, в седой древности. Немой - это вообще сгусток, наверное, всех драгоценных камней в мире. И обрати внимание на эти слова: драга, дорога и город. Теперь понимаешь, кто первый служил их основанием? Теперь и ваш Город вспомнил, что он вправе быть не просто лежачим камнем.
И ещё, когда будешь общаться с Немым, самое главное - помни вот это: ваше английское слово "диаманд" - бриллиант или алмаз произошло от: Адамас, с древнегреческого - неодолимый. Считается, что это некий сверхпрочный металл, орудие богов, якобы, сделано из него. Алмаз тоже является самым твердым минералом. В вакууме или в инертном газе при повышенных температурах он постепенно переходит в графит. Ты случайно не читал о такой ещё дохристианской секте: офиты или нааситы?
Я призадумался.
- Антон, да я никогда подобным не увлекался, нет, первый раз слышу.
Вот и зря, что вы интересуетесь только тем, что вам суют под нос... Эти парни воплощались на Земле явно из моего рода, так как они почитали Змея из библейского Рая, как олицетворение мудрости, будто она снизошла на человека путем познания добра и зла, а этим познанием он обязан этому самому Змею. Но это наполовину всего лишь правда, просто-напросто они решили вновь перетянуть одеяло на себя, хотя и признавали, что ваш родной Oреус - это Свет. Когда-нибудь я расскажу тебе, как всё было на самом деле, сейчас время поджимает. История же это длинная, требующая некоторых долгих объяснений.
И послушай напоследок из их философии: "Кто говорит, что все произошло от одного, тот заблуждается, но кто говорит, что от трех, тот говорит истину и может истолковать все. Первым из этой троицы является тот, от которого всё другое произошло, от его благословенной природы священного и высокого Адаманта..."
...Внезапно у меня всё поплыло перед глазами, и я провалился в темноту. Но, почти сразу же я вынырнул из неё, стало немного больно и ужасно неуютно. Веки открылись против моего желания. Какая-то неопрятная и растрёпанная женщина-бродяжка яростно щипала мои щёки и плевала мне в лицо.
С трудом я узнал в ней Геру. Грязные, взлохмаченные волосы, всё в ссадинах лицо, и вдобавок - синяк под глазом.
- Фу ты, очнулся - вздохнула она и сунула под нос мне фляжку с водой - Пей!
- Как Олег? - я попытался приподняться, получилось, тело начинало слушаться.
- Нормально, спит, я дала ему таблетку. А тебя, наоборот - было не разбудить, они чем-то укололи тебя - ответила Гера.
- Да, я уж понял. Что ещё новенького?
Я огляделся: каменный мешок с железной дверью, в которой угадывалось что-то вроде окошка, откуда падал свет в нашу темницу, приблизительно 4 на 4 квадратных метра.
- Вон в том углу есть ещё дырка в полу и ржавый кран над ней - пояснила Гера - я боюсь туда подходить.
- Боишься провалиться в неё или застрять в ней? - спросил я. И прежде чем она мне что-нибудь успела ответить, я произнёс: "В зеркало видела себя после драки?"
- Да они всё забрали, оставили только еду и лекарство...подожди-ка, а что ты хочешь этим сказать...?
Гера наконец догадалась - о чем я.
- Сволочи, скоты, животные! Она вскочила, и стала тарабанить кулачками в дверь. Та не издала практически ни звука. Тогда Гера высунула одну руку в окошко, и стала, по всей видимости, рыскать ею снаружи, стараясь схватить кого-нибудь за горло, или выцарапать глаза...
Я снова прилёг, пристроив голову на кучу каких-то тряпок, и закрыл глаза.
Множество необъяснимых для меня событий произошло, буквально, за полгода. Хотя, Антон и пытался мне всё объяснить, но это происходило так спонтанно, урывками, от случая к случаю, и пазл в голове у меня так и не складывался. Что происходит в Городе, с нами, в Мире? - спрашивал я себя. Мы уже привыкли к разным нехорошим событиям, творящихся на планете: локальные войны, грозящие вот-вот вспыхнуть очередной мировой, эпидемии, экономические кризисы, экологические катастрофы и прочие масштабные ужасы. Но, то, что происходит со мной, с Городом сейчас - не вписывалось в эти рамки. Странные болезни, говорящие камни, драконы в теле человека, подземные храмы с прихожанами в лице крыс, одетых, как люди, и наконец - жевательная резинка, творящая чудеса. Я подозревал, что скоро могу сойти с ума. Весь Мир, все человечество давно уже сошло с ума, не хватало нам еще мороки с ожившими камнями, городами и самой Луной. Кто еще, интересно? - подумал я - добавит нот в эту симфонию шизофреников...
Я видел столько необъяснимых смертей, чуть не погиб сам, кажется даже что и умер эмоционально, в любом случае стал другим. И не факт, что изменился в лучшую сторону. Одно хорошо, наладились отношения в семье, словно и не было прежних обид, недомолвок и охлаждения. Старый мир покинул нас, или мы вышли из него, и оказались в другом, где необходимо быть вместе, дружить, понимать друг друга, любить. Любить просто так, ни за то, ни за это, любить тех, кто в трудный миг оказался вдруг рядом. Да, эти люди, и рядом, значит родные, именно так. Кто-то пытается разбить этот калейдоскоп? Или наоборот - уже разбил давно, и стеклышкам мозаики пришло время собраться вновь после некоего поворота в круге этой реальности, изменить смысл, вид узора, сложить другую картинку?
Я впал в прострацию, в забытьё, ничего не слышал и не ощущал снаружи, я будто отделился от тела, и душа моя находилась не внутри, а где-то рядом со мной, т.е. моим телом. Я не понимал толком, что и где пульсирует, возможно душа просто уже не помещалась во мне. Всегда представлял её в виде огненной горошины, или искорки, а сейчас ее было слишком много. Будто волны лавы или плазмы выплескивались из меня. "Может быть вылезло астральное тело?" - кажется вслух сказал я. В таких вещах я ничего не понимал, не интересовался раньше, но интуиция подсказывала мне, что очень хорошо, что не успел узнать то, о чем якобы знали другие.
Кое-как я всё же соединился с телом, океан неясной природы - энергии - утих, руки и ноги стали повиноваться мне, я успокоился. От радости стал шарить ладонями вокруг себя по каменному полу. Поверхность его была шершавой и цельной, что-то типа цементной заливки, в отличие от булыжников в коридорах. Внезапно я нащупал какое-то колечко, да, небольшое, диаметром около трёх сантиметров. Попытался взять его, но оторвать от пола не вышло, кольцо крепилось еще к чему-то. Я стал подковыривать ногтем это место, так и есть; крепилось к чему-то еще одним широким кольцом или скобой.
Вдруг Гера отпрянула от двери, а источник света кто-то или что-то закрыло, появившись на той стороне. Заскрипели и загремели засовы и замки снаружи, дверь стала со стоном открываться, света стало больше. Они встали в проёме, один большой, человек, и возле него три крысы на задних лапах. Гера хотела было что-то высказать большому, сделав шаг в его сторону, но он отшвырнул ее, как куклу в тот самый угол, в который она боялась сунуться. Гера без звука рухнула там. Вместе с тревогой за нее у меня промелькнула мысль, что я так и не успел посетить ту ужасную дыру в полу. Силуэт человека указал на меня пальцем, и глухим голосом произнес: "Ты!"
Я тяжело встал, чувствуя слабость, спокойно подошёл к Гере, убедился, что она в сознании, испугана. Увидев меня, она тут же захлюпала носом. Я обнял ее, взял на руки, и отнес поближе к Олегу. "Сиди тихо, и закрой глаза" - сказал я ей шёпотом. После этого я невозмутимо пообщался с дырой, и только потом повернулся к нашим тюремщикам: "Пойдем?"
Большой всё это время терпеливо наблюдал за всеми моими телодвижениями, а услышав мой голос и увидев мою готовность следовать за ним, резко схватил меня за шиворот и выбросил из камеры в коридор. Однако я не упал, пробежался немного по инерции, и упёрся руками в стену коридора. Я обернулся, здоровяк был уже возле меня, и тут я увидел его физиономию. Неудивительно, что лицо человека оказалось серого цвета, а выражение - крысиным. Каким-то каменным, только глаза-бусинки были живыми. Крысеныши тут же вскочили мне на плечи, накинули какую-то металлическую удавку на шею, и взяв концы ее с двух сторон, недвусмысленно показали мне своим видом, что при случае натянут их до предела. Третий крыс в черной робе запрыгнул на плечо человека, а он сам тычками и толчками в спину, указывал моему телу - дорогу.
Продолжалось это, может десять минут, а возможно и все полчаса. В этом подземелье я уже потерял чувство времени. Мы шли вниз, вверх, вправо и влево. Электрическое освещение по пути оказалось вполне сносным. И вот наконец передо мной возникла дверь. Вернее, не просто дверь, а двустворчатые врата из незнакомого мне дерева, украшенные золотом, серебром и медью, с изящными ручками из нефрита.
Большой открыл двери сильным толчком - внутрь. Я увидел зал, освещенный свечами, потолок помещения уходил, сужался кверху, будто превращаясь в трубу. И там в вышине ясно были видны звёзды, увеличенные чем-то, вроде огромной линзы, расположенной под потолком. Сам зал делился колоннами из разного природного материала: гранит, мрамор, базальт, горный хрусталь и ещё, которых я и не знал. Пол и стены украшали узоры из малахитовой крошки разных цветов. Спереди, в полумраке виднелись кварцевые ступени и цилиндрический выступ. Меня подвели уже довольно интеллигентно к нему, без пинков, крысы с проволокой соскочили. Я обернулся, осмотрелся, вокруг никого не было. Потрескивали то ли свечи, то ли тени от их отблесков. Тени, шевелящиеся на стенах, словно души умерших давно гигантов. Вдруг цилиндр стал поворачиваться, и вот, с другой стороны появился он - Немой. Я сразу узнал его, учуял его мощь, его неизмеримую силу.
- Ну, здорово! Сколько лет, сколько зим! - сказал я первое, что пришло на ум...
"Подойди ближе..." - прозвучал внутри меня голос Немого, аж, завибрировало всё тело. Про телепатию я только слышал, что-то читал, но это - точно была не она, нечто иное. Во всяком случае, ощущения такой передачи информации - вряд ли кто-то испытывал из "знатоков" телепатии.
Я сделал несколько шагов в сторону Кристалла. В этот раз он выглядел по другому. Если при первой нечаянной нашей встрече, он был похож на эдакую каменную каракатицу, то в этот раз смотрелся грандиозно, монументально; овальной формы, без выпирающих щупалец, и отсвечивал всеми возможными цветами и красками в здешнем тусклом свете. Я прикинул размер его: где-то два метра в высоту и метр в ширину...
"Ещё ближе!" - снова пронзила меня нечеловеческая мысль. "И дай мне свою руку, так будет быстрее говорить нам!"
Я подошёл почти вплотную, и даже пришлось взойти на ступеньки пьедестала Немого. Но, вот как подать ему руку - я немного стушевался - и просто стал тянуть ее, чтобы дотронуться до Камня. Она тут же погрузилась в него, не встретив сопротивления. Никогда я не испытывал и не ощущал ничего подобного, субстанция была одновременно холодной, и в то же время - тёплой, будто смешались Солнце и Луна, свет и тьма. По руке побежали искры, как от слабого электрического тока, она онемела до самого локтя. Но я, почему-то не испугался, наоборот, ко мне стали возвращаться какие-то воспоминания, или знания.
- Я зрю, вспоминаешь ты прошлые дни - прозвучал во мне голос - Мой старый друг и страж, хранитель Аманата, Аид. Имя моё не запамятовал?
Да, я вспомнил, и, по моему разумению, слишком много, чтобы сохранить рассудок. Это память души - говаривал в своё время Антон. Где-то во мне открылась расщелина, куда стремительным потоком ворвались густые темные волны великого Стикса, вымывая мутные воды Ахеронта, где безраздельно властвовал помощник мой Харон, требуя со всех положенный обол. "Бедные древние греки" - тут же промелькнула мысль - "Они забыли значение термина ОБОЛ, и совали в рот своим покойникам грязные, истрёпанные монеты". И тут же я "услышал" смех Немого.
- Да, Аид, человечество Земли - самая глупая и ничтожная ветвь в нашей с тобой родной Галактике. Они молятся, любят и воюют, как рабы. Да, да, не спорь, не сравнивай с собой, с каждым веком всё больше из них священные действа творят по привычке, из страха, или за миску похлёбки. Даже пусть эта похлёбка из золота, а миска - алмазная. Смысл от этого не меняется для нас с тобой. Идеи попраны. Зато Немым, как рыба, обозвали меня. Считают, что если могут издавать звуки, и складывать их в слова - это говорит об их величайшей ступени эволюции. Говорить вслух они могут лишь потому, что у них есть рот, а у меня его нет. Немой же я оттого, что тело моё лишено чувствительности, нервной системы, я не ощущаю ни холода, ни жара, ни боли - своим каменным телом. Но искра Духа во мне - всё это испытывать может, и поверь, сегодня мне больно. Почему ты встал на их сторону? Ведь знал ты - грядущие планы Города и Луны, догадывался, наверняка. Отчего не бежал ты? Вновь сыграла роль твоей, всегда для меня загадочной, мятущийся души?
- Почему? К чему мне говорить, узнай сам, ты же читаешь мысли.
- Ты бог, Аид, когда-то достигший тайны золотого сечения, бросивший вызов более могущественным силам, овладевшим Видимостью. И знать мысли могу лишь те, что позволишь ты мне.
- Хорошо! Во-первых, Адамант (настоящее имя Немого), я не мог бросить общество, в котором родился и вырос, город, который построили мои предки, пусть в этом, тобой презираемом, человеческом обличии. И потом, не за это ли моему Роду дали в награду рот и чувства, вкус Видимости, а? Мы можем обнимать ветер, даже разговаривать, ощущать его запах, слышать его и пробовать на вкус. Дрожать от страха перед ним, и наслаждаться. А вы, бросившие когда-то вызов самому Времени, превратившие его из океана в реку, познавшие плоды Видимости, мнимого могущества его и разрушения, чего добились вы? Бессмертия в материи? В этом каменном, бесчувственном саркофаге? Да, вам не страшны болезни и голод, не нужны одежды и дома. И теперь, во-вторых, это ты сам позвал меня, я предчувствовал нашу встречу, хоть и не знал ничего мой мозг. Я понимаю, в тебе живут сомнения по поводу правильности твоего решения - бросить теперь вызов и нашей цивилизации, либо погодить.
Я улыбнулся, а может - усмехнулся, и далее продолжил:
- Адамант, товарищ мой, прежних забытых времён, признайся, не твоих ли рук дело - падение Арахнидов, которое свалили на них самих, да и по Драконам - у меня большие сомнения. Не ты ли помог людям уничтожить их, чтобы остатки спрятались в подземельях, и стали твоими слугами. Я часто замечал в последнее время, что те, кто осуждают в рабском поведении других, кто им пока не подчиняется - сами хотят завладеть этими покорными - для собственных нужд.
Я выдернул руку, больше не было необходимости в этом, контакт установлен. Аид вернулся. Немой нахмурился, а потом всё же рассмеялся. Где-то, наверное, с гор сошла лавина, или рухнула скала - подумалось мне.
- Я всегда знал, что ты - та Лиса, которая съест Колобка. Конечно, я ждал тебя, надеялся на твою помощь, и совет. Нет, драконы мне не подчиняются, сам же знаешь, в основном, они предпочли влезть в человеческие тела, чем принесли изначальным в нём, как ты - множество болезненных мутаций. Не понимаю в этом замысла Высших. Либо, драконы не могли отказаться от нашей планеты, заселенной уже человеками. По правде, если помнишь, она моя, мы с арахнидами первые заселили её. Остальные же крылатые ушли в неизвестность. У меня тут, как видишь, одни крысы, и...(мне показалось, что Адамант поднял вверх виртуальный палец, вернее, это смотрелось как целая каменная лапа)...сознательные и помнящие.
- Как они здесь оказались? - Задал вопрос я, присев на ступеньку, ноги уже не держали - Как нашли тебя? Откуда у них знания, если даже я ни черта не вспомнил до этого дня?
- Э..э, ты плохо знаешь своих, ничего не читаешь, ничем не интересуешься, по всему видать. Кое-что и кое-где сохранилось. Не всё сожгли, не всё припрятали оборотни, что среди вас поселились, и правят невидимо Миром. Против них начинаю войну я. Гибель, иначе придёт, неминуемая. Не мне лишь, всем.
Я заметил, что "речь" Адаманта разнилась по слогу и построению фраз, по ритму, иногда, переходя в рифму. Скорее всего, мой мозг, или что-то там еще, как могли, так и справлялись с обработкой информации. Либо вибрации-мысли Немого сразу улавливала душа, либо просачивались они вначале по другим каналам. Пока я не смог с этим разобраться. Всё-таки мы очень разные по форме и структуре духовной энергии. Немой продолжал.
- Я расскажу тебе про свои мечтания и планы. Но, прежде...
Внезапно канал связи с Кристаллом из речки превратился в ручеёк, почти иссяк, Камень замолчал. На ступенях я находился вполоборота к Немому, в недоумении повернулся к нему, потом обратно. Тихо звенела тишина, только потрескивали факелы, и свечи жалобно журчали своими язычками пламени, словно о чём-то пытались поведать. Прошло минут пять, может и - десять, когда в зал вошёл мой прежний конвоир с еще одним субъектом, совсем низким и тощим по сравнению с этим громилой. Они приблизились к постаменту, на меня - ноль внимания. Крысы в этот раз - не явились. Глаза пришедших упёрлись в Адаманта, выражение лиц отличалось. У Большого - никакое, а у тщедушного - подобострастное и внимающее. Маленький был одет в некое подобие цивильного костюма темно-зеленой с золотом раскраски, на плечах болтался кожаный плащ чёрного цвета. Необычного фасона, я бы сказал, шикарный, сам бы от такого не отказался. По всей видимости, какой-то местный начальник. "Кому-то шишка, а кому-то шиш!" - отчего-то вспомнилось мне из каких-то глубин прошлого...
Наконец что-то произошло, низенький молча кивнул головой, Большой просто крякнул или хмыкнул, оба развернулись, и отправились восвояси. Немой вернулся к нашему разговору.
- Я послал их за твоими попутчиками, ты постоянно во время нашей беседы думал про них. Что ж, пусть приведут, и накроют стол для вас, все-таки вам нужна пища. Для дамы здесь в зале, вон там в углу - дверь. Ведет в сауну и туалетную комнату. Если хочешь, сам сходи умойся, пока ждём ещё двоих. Рассказ мой будет долог, мне твои переживания за друзей ни к чему. Да и им полезно послушать, особенно Гере... И тут я от неожиданности, от резкой волны странных смешанных эмоций: ненависти, страха, негодования, вожделения и обожания - чуть не разлетелся на куски, словно хрустальный шар, по которому ударили каменным молотом.
- Прости... - пробормотал Немой...
В город пришла жара, не простая обычная жара, это стало вторжением самого ада. Улицы и проспекты, открытые площади и скверы превратились в поле битвы жителей города с пеклом. Солнце нещадно обрушивалось на город, волны горячего воздуха били по асфальту и бетону, отступали и бросались в бой с новыми силами. Ночь не спасала; после заката, горячий воздух, накопившийся за день в камне - вновь душил горожан, выползающих на улицы поздним вечером. Выплескиваясь толчками, жар вылезал из стен домов и покрытий дорог, чтобы вернуться назад, ввысь, а днем снова упасть на город.
Мало того, что люди лишились вкусовых и прочих ощущений, так ещё и пришла нестерпимая духота. Правда, многие стали замечать, что с приходом жары, некоторые чувства стали напоминать о себе отдаленным эхом. Во всяком случае, многие ощущали вкус солнца, жаркого воздуха, и видели днем немного красок. К некоторым вообще постепенно вернулись все запахи и цвета, но они боялись говорить об этом. Неизвестно почему, может быть, чтобы не завидовали другие, или их не отправили в какие-нибудь клиники для медицинских экспериментов. Неизвестная напасть дальше границ города не распространялась. Ученые окончательно решили, что причина нарушений в организме - в том загадочном тумане, но карантин снимать всё же опасались.
Люди прятались в метро, домах, на службе, в торговых центрах и госучреждениях, оборудованных кондиционерами. Все работы на открытых пространствах (на свежем воздухе звучало бы, как насмешка) были запрещены.
Город паниковал, такого случая природной аномалии в своей памяти он отыскать не мог. Всё это означало лишь одно, Солнце выбрало самую широкую тропу войны. Город плавился и покрывался трещинами, впервые он увидел, как плачет асфальт. Казалось, еще чуть-чуть, и каменные дома зарыдают, закричат от боли в этом знойном мареве. Только современным стеклянно - стальным небоскрёбам было наплевать на то, что творилось снаружи. Внутри них кипела жизнь, не замечавшая страданий - ни Города, ни его жителей. Они были маленькими городами внутри него - большого, отдельными населенными планетами в какой-нибудь галактике. Город впервые осознав это - насторожился. Эти башни с торговыми центрами и подземными парковками были похожи на новых, молодых богов, созревших в чреве своего творца.
Луна, как могла, поддерживала своего обожателя, своего героя, бросившего вызов всему сущему ради неё. Во всяком случае, именно так она считала. Однако, Город может и попал под влияние Луны, как и другие подобные ему на Земле, но к власти он стремился давно, и задумывал всё ради себя самого, своей мечты.
Луна за ночь старалась нагнать побольше туч и облаков, чтобы укрыть Город на следующий день. Однако, ночи были всё короче, а утром Солнце расшвыривало жидкие белые перья синего неба - парой движений своих плазменных рук.
Солнце отвлекало Город от глобальной миссии тех, кто ещё даже и не знал, в чём она заключается. Отец ушёл в подземелье, наконец-то вступил в контакт с Адамантом, он зрелый и крепкий мужчина. Но, здесь, наверху, оставался сын его, которому предстояло сыграть не менее важную роль в будущем противостоянии с теми, кто пока выжидает, не проявляется. С теми, для кого Луна - простая пешка, всего лишь один из их бастионов, напичканный запредельной силы - оружием. Энергией тех, кого люди по ошибке называют богами. Возможно, они и являются таковыми, но, явно не в этом Мире, это уж наверняка. Вскоре сын осознает себя, того себя, кто уже давно перерос, если пользоваться терминологией людей, уровни Наблюдаемых, Хранителей и Наблюдателей, и даже статус своего отца. Сын его был Фокусом. Нынешние земляне интерпретируют это слово по разному: очаг, пламя, оптическая точка пересечения лучей, или особая точка геометрических кривых. Древние же на едином когда-то языке говорили просто: Bhok', со временем переиначив в слово "бог".
Солнце прекрасно знало, как никто другой, что это за Пламя, что это за Очаг, что это за Горн. Именно, этот мальчик, пока находящийся в тени своего земного отца, того, чьё имя когда-то было Аид, бросит вызов дрянным, лживым фокусникам, запятнавшим дело Великого Горна. Следует беречь парня, как зеницу ока...
Артём днем отсиживался в квартире, наполненной искусственной прохладой, которая почему-то стала в последнее время раздражать его. И однажды он вышел на улицу часа в четыре, оказавшись среди буйства палящего Солнца. Артём не почувствовал никакого дискомфорта, ему было тепло, уютно и спокойно, будто он оказался в своей стихии. К своему удивлению, он не взмок ни капельки, и одежда не прилипла к телу даже спустя полчаса. Артем чувствовал себя в некоем коконе, внутри которого находилось не тело человека, его тело, а что-то другое. Словно он сам являлся носителем какой-то странной субстанции или энергии. И окружающая жара ничего не могла этому противопоставить. Идя вдоль проспекта, смотря в запекшиеся стены домов и дымчатые окна, Артём чувствовал себя кораблём, рассекающим волны горячего воздуха. И если других горожан жара лишала силы, то он для нее был своим. Она не мучала его, нисколько не волновала. Это откровение стало осознанием всего одного дня.
До заката Артем бродил по городу, иногда заходя в торговые центры, посмотреть, поизучать движение товаров, и поведение посетителей. Возможно, прочитать их желания, всю их жизнь? Почему-то он ждал вечера, зачем он ждал его, для каких целей был нужен этот вечер ему?
Вчера, после заката, Артем отправился в магазин рядом с домом, прикупить необходимые продукты, и что-нибудь для себя. И на кассе самообслуживания случайно столкнулся взглядами с девушкой, стоявшей справа от него. Она была его ровесницей, это всё, что он успел понять, прежде чем невидимые молнии сверкнули между зеркалами их глаз. Да, произошло именно это, девчонка отразилась в его глазах, а он - в её. Она тут же в смущении отвернулась. Артем же, не в пример обычному, совсем не смутился. Мало того, он, бросив товары на кассе, пошел за ней, так как она уже оплатила свою бутылочку воды и багет в бумажном пакете. Она несла их в руках, и по всей видимости шла домой. Не приближаясь к ней, Артем все же издалека удерживал ее в поле зрения, и упорно преследовал девушку. К его счастью, она не оборачивалась, и платьице на ней было заметного красно-белого цвета. В итоге, оказалось, что незнакомка живет через три дома от его многоэтажки. Странно, но никогда раньше он не видел ее. Возможно, она здесь и не живет, подумал он, или арендует квартиру. Но это уже не важно, он видел подъезд, в который она зашла, завтра он узнает ее имя.
Вот для чего Артем ждал вечера. Чтобы пройти расстояние в три дома, он вышел днем, так он хотел ждать. Приближаясь к дому той, к которой шел полдня, Артем заметил, что фонари будто бы следят за ним, он успел уловить несвойственное мерцание света в их плафонах. Но у него была цель, и он тут же забыл об этой странности. "Показалось!"
Наступала ночь, жители города высыпали на улицы, забурлила настоящая жизнь. Пусть, вкуса и запаха люди не ощущали, но опьянеть они могли, и с удовольствием это делали. Тогда их мозг возвращал им память пережитых ранее, а сегодня - забытых чувств.
Артем уже повернул за угол, и вот он - подъезд, лавочка, забитая и окруженная местными жильцами.
Она стояла у стенда с объявлениями, и смотрела в его сторону. Да, это она, бело-красное легкое платье с одним плечиком, золотисто-русые волосы в свете фонарей и окон. Это она, и она ждала его. Артем подошёл к ней, и вопросительно взглянул в сиреневые глаза, не в силах произнести ни слова. Вчера всё было не так, всё было наоборот. Приоткрылись вишнёвые губы...
- Катя! - ответили они...
...Я упал, упал на каменный пол просто потому, что у меня отнялись ноги. Каким-то шестым чувством я осознал, произошло это со мной из-за эмоциональной вспышки Немого, и явно после упоминания имени Геры. Я лежал, тела не чувствовал, и слышал гул. Нет, ещё кажется потрескивание свечей и тихое шипение факелов.
Вдруг кто-то приподнял меня и обхватил могучими руками за грудную клетку, и сразу же потащил от возвышения Немого куда-то в сторону. Через несколько секунд меня усадили на стул, вернее, бросили как мешок с овощами. Я к этому времени очухался более-менее, разглядел уходящего все того же прежнего прислужника - Большого, и накрытый стол перед собой, напротив глазели на меня Гера и Олег. У Клубники взгляд был испуганный и одновременно виноватый, будто сейчас ее сорвут с кустика и съедят, а она уже совсем переспелая, мягкая и водянистая, и не такая упруго-сочная и сладенькая, как на первый взгляд. У Лимона вид - недовольный и сонный, знающего наперед, как скиснет улыбочка того, кто в предвкушении редкого вкуса положит в свой улыбчивый рот, отрезанную от него дольку.
Фу ты! Я стряхнул с себя морок, я уже не мог просто жить, быть, смотреть, думать. Меня всё чаще бросало в какие-то философские рассуждения, аллегории и метафоры, всюду я видел знаки, символы, знамения и иероглифы. Теперь я был наверняка уверен, что схожу с ума.
- Всё хорошо, Слава - тихо произнесла Гера - Все нормально!
- Как хотите, но мне надо поесть - сказал Олег.
Я посмотрел на уставленный яствами длинный стол персон на 12. Все кушанья находились в крупной посуде, вроде бы - из глины и керамики. Дымились горшочки разных размеров и цветов, на тарелках крупными кусками были нарезаны колбасы, сыры разных сортов, они лежали среди варёных картофелин и яиц, оливок, маслин и мочёных яблок. Я разглядел копчёную грудинку, буженину, окорок, два каравая ржаного и белого хлеба. Показалось, что их корочки еще потрескивали от жара печи. Миски со сметаной, мёдом и с чем-то мне незнакомым. Разносолы: капуста, огурчики, помидорчики, грибочки (для себя я сразу решил не притрагиваться к ним). Маринованные фрукты громоздились среди разной ягоды. Горой, вместе с зеленью были свалены в больших блюдах всякие овощи, цельные, нисколько не резаные. Стояли крынки, много, с какими-то напитками. В хрустальных графинах явно трепыхалось живительной влагой - вино разных сортов. Вилок и ножей не было, только деревянные ложки. Ясно, Немой не хочет "дарить" нам никаких колюще-режущих предметов. Вряд ли даже спецназовец сможет кому-то сделать что-то нехорошее - деревянной ложкой, у которой даже кончик загнут в виде крючка, как у половника. Хотя, если сломать... Дальше я не стал рассуждать на эту тему. Сперва нужно научиться скрывать от Кристалла свои мысли.
Не успел Олег начерпать себе из ближайшего к нему горшка некоей ароматной, похожей на солянку - густой жижи, как к столу подлетело несколько ловких крыс и, бесцеремонно взобравшись прямо по нам, нацепили на наши головы что-то вроде обручей из проволоки с белыми камешками на ней. Я скосил глаза на Геру слева от меня: она даже не пикнула, только побледнела. Олег было хотел отбиться от незваных грызунов, но один из них пропищал, будто и почти по человечьи сказал тому что-то умоляющим тоном. Олег махнул рукой, мол, черт с вами. Я уже ничему не удивлялся, судя по всему - Олег тоже. А Гера сидела с каменным лицом и смотрела напряжённо вперёд, словно разглядывая неведомую вдаль. Кстати, отсюда постамента Немого не было видно, стол находился в подобии закутка этого огромного зала, здесь было довольно уютно и светло, хотя бы стены были видны. За дальним торцом стола я разглядел камин. Как раз кто-то там шебуршал, видимо, пытаясь развести огонь.
- Кушайте на здоровье - раздался внутри голос Немого - Позже принесут жареные колбасы и птицу, будет и фаршированная щука...
Олег после первых слов Камня поперхнулся и закашлялся. Гера чуть изменилась в лице, но все также сидела, как истукан. До меня стало доходить, что она знакома с этим живым камешком, причем знакома очень давно, как и я. Вот только я начал что-то вспоминать сравнительно недавно, она же водила нас за нос. Эта хитрая Клубника все знала с самого начала, понимала куда мы отправились, помнила пусть не всё, но многое в отличие от меня. И тут до меня дошло, что помнить и понимать - это практически один и тот же термин. Нить, мать, внимать. И это самое ПО звучит, как половина слова "поле". А половина - ломаное цельного ПО.
Откуда-то издалека послышался голос Антона, воспоминания наших пространных разговоров ни о чём, и обо всём.
"Слава, иногда мне кажется, словно в насмешку мы в современном мире называем программное обеспечение краткой аббревиатурой "ПО". Но это тоже воспоминание. Ты представь, что все знания и варианты всех событий во Вселенной хранятся в одном месте. Если мы с тобой осмелимся предположить, что до нас существовало множество величайших цивилизаций, которые уже всё придумали, что можно и что - нельзя, то мы всего лишь идём по их следам, черпая оттуда, якобы, своим трудом добытые знания. Мы играем в игру, не зная, что ждёт нас дальше, какие карты и какие способности откроются для нас. Какие друзья и враги встретятся нам на пути. Однако, в программе-то игры все варианты наших ходов прописаны, она отреагирует на нажатие любой кнопки, клавиши. Сделай ход. И на каждое наше действие игра ответит изменением для нас, в нас, в самой себе. Вот только знаешь, все ли кнопки, мышки и джойстики доступны нам? Не лишили ли нас некие силы доступа к некоторым из них, а оставили лишь нужные им? И мы в исступлении жмём на эти, оставленные в нашем распоряжении кнопки, совершая одни и те же ходы и комбинации, не в силах выйти за рамки навязанной кем-то нам игры? Подумай, либо у нас нет доступа к некоторым возможностям управления игрой, либо нет в нас потенциала - увидеть эти кнопочки, клавиши, рычажки и колесики. Или - набраться смелости, чтобы нажать, покрутить, сдвинуть, просчитать алгоритм, осознать, что ограничений не существует? Сам можешь догадаться, что в той Высшей ПО издавна заложены все мыслимые и немыслимые варианты знаний и событий от начала и до конца всего, что было и может быть. Причем количество и качество этих вариантов и открытий чудных в этой вечной игре безгранично и безмерно. Ищи, исследуй, выбирай. Но, кажется человечество не хочет учиться на ошибках других цивилизаций, и кроме граблей на Земле другого инструмента не знают. Так вот, чтобы увидеть ошибки прежних, и разглядеть грабли на своём пути, нужно разогнать сгустившуюся тьму материального сознания внутри себя, забыть о телесном и видимом, и познать наконец самого себя, созданного по образу и подобию..."
Я снова "вылетел" из этого мира, из этого подземного храма. Видел, как очутился внутри сверкающего многогранника. Будто бы я взирал на несколько разным реальностей одновременно. С первого взгляда они казались абсолютно одинаковыми, но отличались в чем-то неуловимом, ускользающим.
"Мы ничего не можем тут придумать, создать и сотворить, все было, есть, и заново то будет, что ожидаемо иль неожиданно умрет..."
"Джойстик, джойстик - палочка радости с английского..."
"Гера...вот, точно - Гера! У древних греков - богиня женщин, брака, семьи и родов. Официальная жена и сестра Зевса. До нее у властителя Олимпа были еще два, как говорят, гражданских брака, с Метидой и Фемидой.
Покровительница и защитница замужних женщин, охотно благословляла браки. Сидит на золотом троне с гранатом в руке. Почему с гранатом? Гранат, кажется был эмблемой плодородной крови. Кроме того, Млечный путь сотворился из пролитого ею грудного молока.
Гера в юности была воспитана морскими богами Океаном и Тетис. Брак ее с Зевсом оставался тайным 300 лет. Как главной богине ей дано право повелевать дождями, громами и молниями. Она может вызывать грозные бури и тучи, считается покровительницей влаги.
Кроме того, древние наделили Геру сварливым и ревнивым характером. Она ревновала супруга, перечила ему на собраниях олимпийских богов. И даже один разочек затеяла заговор вместе с Посейдоном, чтобы свергнуть Зевса. Заговор провалился, и Гера была сурово наказана за измену. Зевс страшно разгневался, и подвесил супружницу между небом и землей на золотой цепи, а к ногам ее привесил огромную наковальню..."
Я стал потихоньку возвращаться в настоящую реальность....
Так кто же ты волоокая Гера с кукушкой на своем жезле, жестокая к одним, и ласковая с другими? Не Солнечный ли свет твоя цепь, а Земля - та самая наковальня? Или Луна? Возможно, ты и есть - Луна?
Что олицетворяет гранат красной сочной крови, скованной белой тканью снаружи и белыми косточками изнутри? Есть такие цветы, герань. Слышал, что назвали так из-за похожести с клювом журавля. А он с какого-то языка, якобы, и есть геранус... Я представил разломанный, разрезанный гранат и цветки герани. Один к одному - подумалось мне.
Что за хороводы вы устроили нам с Зевсом, свергнувшим своего отца? Какую эру, Гера ты нам принесла, что за хвалу ты браку двоих вознесла? Жены и мужа. И вообще, где вы там обитали, на Олимпе, или все-таки Алимпе? Почему-то вдруг, мне показалось, что Алимп для этой "горы" богов будет более правильным и удачным названием.
Я посмотрел на нашу Клубнику, на нашу Геру, притягивающую взгляд, даже в таком непрезентабельном виде. Она что-то жевала, явно, без особого аппетита. Скорее, чтобы отвлечься от каких-то мучающих ее мыслей и переживаний. Деревянная и немаленькая ложка смотрелась в ее руке, как кочерга. Да, и сама она была похожа на красивую, но потрёпанную и уставшую от жизни ведьму, недавно вырвавшуюся из лап инквизиторов.
Она поймала мой взгляд, и я спросил ее без слов, прежде сняв обруч со своей головы. "Что произошло с Немым? Гравитация? Кто-то изменил ее, чтобы самому поселиться на планете?"
Гера тоже одним движением скинула проволочную диадему. "Я здесь не при чём!" - мысленно ответила она мне.
"Но ты знала!"
Вдруг я услышал снова в своей голове голос Немого.
"Да, Аид, она прекрасно всё знает, ведь когда-то она была одной из нас. Её прежнее имя Коралл. Она должна была стать нашей первой королевой, чтобы мы тоже могли разделиться и заключать союзы двоих!"
- Приплыли! - В голос воскликнул я. И сейчас вот, не до конца был уверен, это сказал именно я, или ещё кто-то третий, а может быть и пятый внутри меня...
...Немой продолжал говорить. Гера, по всей видимости, тоже слышала его без всяких дополнительных устройств. Но Олег не стал снимать с головы обруча.
- Да, Аид, Гера - одна из хитрейших женщин Галактики, кроме всего прочего, слово это означает тоже самое, что и Вылившиеся Молоко. Другое её имя Хора. Прибыла к нам сюда неизвестно как и когда, но жить начала в океане.
Я посмотрел на Геру, та сидела ни жива, ни мертва, боясь проронить хоть слово.
- Кристалл ты каменный - сказал я мысленно и вслух - Хватит запугивать нас, и измываться над девушкой. Вряд ли она похожа на ту самую Геру, которая бродила в космическом пространстве, и разливала молоко направо и налево. Да, кажется, в легендах она кормила грудью Геракла, и молоко пролилось тогда, когда она поняла, кого ей подсунули ночью?
- Слушай греков больше, они тебе и не такого наплетут - отвечал Немой - это мы камни никогда не лжем, потому что не умеем говорить, как вы, и сочинять небылицы на ходу. А уж как только вы получили навыки письма - тут такое началось... Ладно, всё по порядку. Вы вкушайте, пейте вволю, и не перебивайте...
Камень начал свой рассказ:
"Женщина, которую вы видите перед собой - лишь кусочек той прежней и Великой Геры-Хоры, что водила хороводы, но часть эта особенная. Такая важная, что её выпускают Оттуда только для зачатия нового процесса или новой жизни. Повторюсь, та - из забытого прошлого, именно - каменная или немекающая, как и я Немая - Гера пришла, чтобы стать нашей Королевой. Высечь из Вечного Кремня - немеркнущего во тьме и ночи, не умирающего никогда - искру органической жизни. Чтобы мы тоже могли испытать наслаждение перехода, знание не бессмертия, а вечной Жизни. Но, по всей видимости, она предала меня. Хотя, догадываюсь, не по своей воле. Я любил ее, как могут любить только камни, поверьте, вам никогда не узнать такой силы верности. Как и не понять ненависти камня. Ладно, сказ не об этом сейчас...
Выходит, что Создатель сотворил её Кораллом, уже животным, или полипом беспозвоночным. Мы просили, и боги услышали наши молитвы. Многочисленные древнегреческие мифы как раз таки и относятся к этим временам развития нашей цивилизации. К камню добавили немного живого пламени, и такие, как Гера должны были возвести новый род, продолжение нашего на недостижимую высоту. У них был скелет, рот и они могли наслаждаться другой средой. Посмотри на ее реснички, обрамление глаз, которые "съедят" любого приблизившегося. Так что, это для вас кораллы - никчемные, пусть и прекрасные необычной своей красотой - полипы, а для нас Гера была святой, нашим шансом двигаться дальше. Принять мерность.
е кораллы были не то, что нынешние, которые водятся в ваших морях и океанах, это были короли Мира. По легендам Гера и была воспитана Океаном и Тетис. Всё начиналось хорошо у Хоры, и для нас открывалось новое будущее, мы готовились принять новое тело. К тому же ты должен помнить, что к тому времени Земля остыла, мы перестали размножаться, потеряли способность передвигаться, и пробовали скрестить себя с растениями, чтобы приспособиться к новым условиям обитания. Океанская водная среда могла преподнести нам спираль развития в органической жизни.
Мы ждали Геру и ее сородичей здесь, на суше, чтобы соединиться с ними, но Хора выбрала другого. Как это произошло, знать может только она - единственная. Могу сказать лишь одно, может быть это и лишь моё субъективное мнение, тогда заранее прошу прощения, но: Гера очень любит всех, а пуще - обожает себя. Всё что тогда давно у нас получилось, так это немного жизни смертным животным, а после известняк скелета коралла снова становился камнем, причем не очень-то и крепким и бессмертным. Выходит, что получив кусочек мерной жизни, где мы составили пару для любви, мы снова уходили в бессмертие. Но материалом нашим стал всего лишь известняк. Таким образом, многие из нас были уничтожены без всякого повторения в своём роду.
Шло время, и вот, нежданно - негаданно, как из ниоткуда появились на планете - разных цветов и размеров камни на ножках. Такими забавными, во всяком случае, они нам показались. Это были арахниды, и они оказались вовсе не смешными. Их цивилизация быстро развивалась. Не мешая друг другу, мы жили бок о бок. Даже сотрудничали. Однако, вскоре разразилась война. Архи плавили нас, топтали и распыляли на атомы, а мы сопротивлялись. Это была, как у вас принято говорить, первая "битва богов", на уничтожение. Если у нас, как принято считать, нет сердца, то у них оно оказалось "каменным". Мы проиграли и отказались от вибраций, умолкли навсегда. Пауки же через века уничтожили себя самостоятельно. Возможно, им кто-то и "помог". Об этих временах человечество помнит мало, а если и узнает что-то случайно, то быстро забывает, не приняв на веру.
Но наша Гера не собиралась останавливаться, после всего, что произошло, она притащила в Солнечную систему ещё кучу разных проходимцев..."
На этих словах мне почудилось, что Адамант вздохнул. Я посмотрел на Клубнику, кажется сейчас она уже выглядела вполне спокойной и даже румяной. Ах, вот оно что! Рядом с ней стоял наполовину пустой графин и хрустальный бокал, наполненный вином. Пусть забудется - подумалось мне - ей простительно, каково выслушивать подноготную про себя, пусть даже, как части того, чем была, да еще от Немого, кто ведает обо всем не свете.
"Не буду утомлять вас разными историями далёкого прошлого, перейду сразу к вашим отношениям с Герой, вашей памятью здесь, на Земле. Вот, например, арийские народы основали город Герат в местности под общим названием Ария или Хароива. Протекала там речушка Херей - Харай. Потом назвали Герируд. По вашему летоисчислению, до вашей "новой эры" там жили скифы, призванные изменить ход вещей на Земле, вернуть золотой век. Правда, у них ничего не вышло, на планете уже набрали силу те, кто строил свой "золотой век", вот только не для всех...
Во времена Александра Македонского эта самая Ария считалась важным и богатым регионом. Жили там зороастрийцы, позже несториане. Проходил Великий шёлковый путь. Много ещё таких примеров можно привести. Так что, люди до сих пор помнят про Геру, и не только в Древней Греции складывали легенды о ней. А может быть и вовсе не они были первыми. Украли, переврали, всем рассказали. То у них Хора - радушная, премилая хозяйка, опекунша молодожёнов, то ревнивица и заговорщица. Она разная, она хоровод Жизни.
от и вы пришли ко мне, искали путь в логово, как вам представлялось, исчадия зла.
Я всего лишь Адамант и Диаманд, тот, кто первый затвердел в Видимости, и завибрировал в унисон Создателю. Я как первое Слово его, и как Абсолют имею в себе двойственность, в одной - две разных части. Мы и размножались раньше почкованием. Я владею всеми знаниями прошлого и будущего. Что было, то ещё много раз будет. Сплошная круговерть эпох, времён и эр в разных проекциях и временах. Образно скажу: каждом кинотеатре свой фильм, свой репертуар. Вот только вы ходите в один и тот же, соседний, ближайший, или только в те, что находятся в вашем Городе. А, их - этих залов много, бесчисленное количество.
Что такое зло, Аид? Ты помнишь, я был вверху, а ты был моим продолжением внизу. Ты можешь вспомнить себя человеком, но камнем ты себя не представляешь. Почему? Потому что ты стал тем, кто многим из нас показал путь в другие мерности, Вечность. Не Цербер хранил твоё царство, а серебряная паутина, через которую мог пройти как минимум полубог. Твой сподручный на реках Стикс и Ахерон по имени Харон - смотрящий в прошлое, снимал с нас и с других земную оболочку, избавлял от материального, наносного; как в лупу рассматривал наш хоровод прежней жизни, изучал нашу харизму, определял нашу карму. Размышлял, куда направить души дальше, изучая взятый с нас обол. Чего достойны мы? Остаться болтаться на берегах Кокитоса, или, допустим кануть в Лету, выпив глоток Забвения, а может отправиться в Тартар по Флегетону? Выдумки непомнящих, и не понимающих того, о чём они пытались поведать. Чей обол не радовал Харона, так - тот оставался здесь, в Коконе. А чей, обычно вечнозеленый "лавровый лист" не темнел, не чах и сох во рту - тот уходил по настоящей, звёздной реке Аида, которая звалась Эриданос. Возвращался в Лавру, что заслужил, а может и в сам звёздный Храм. Естественно, и Харон - это не мрачный, молчаливый старичок, и золотыми монетами его не купить. Он до сих пор несёт свою службу, хоть ты и оставил своё царство на произвол судьбы, бросил и Персефону свою..."
Я хотел что-то сказать в своё оправдание, подумать хотя бы, но Камень продолжил гнать свою волну, не давая мне ни шанса вставить "слово".
"Так что же такое зло, Аид? Как раз оно не может быть в Вечности, и вечным стать не может, максимум бессмертным, в маленьком коконе, как я, или большом, как ваш Мир. Оно может лишь приходить и уходить, начинаться и заканчиваться, все дело в том, как бы протянуть подольше, и не сожрать самое себя в случае, если никто не подружится, либо не придет на драку с ним...
Самое подлое в том, что люди - после собственных проделок, оклемавшись, вновь забывшись, рассказывают друг другу, как за неправедность их покарали некие боги. Да на кой вы сдались им, болезные, нет до вас никакого дела ни богам, ни демонам! Вас накрыли куполом, чтоб вы дальше свою заразу не тащили, вот и все. А там уж кушайте себя, как хотите, хоть поедом ешьте. Дела до вас никому нет, шепелявые! Если только, серебряные врата не откроются, и по звёздному Эридану не придут те, кто когда-то жил среди вас...
Что же происходит сейчас, почему я разбудил камни, и скоро буду выкладывать из них камин, новый очаг, чтоб кто-то разжёг в них огонь - так это спросите у Геры, неспроста она появилась среди вас. Что касается Города, что был разбужен неосознанно мной, и который объявил вам войну, так всё объясняется просто. Зло всегда появляется перед приходом нового витка Жизни. Дело только в одном, в вашем выборе. Что предпочтете: спуск или подъём?"
"Что-то Немой разошёлся, "все виноваты, кроме меня". Старая, известная песня!" - Я плеснул в бокал какого-то золотистого вина - "Хотя в чём-то он, может и прав..."
...И тут Гера не выдержала. Вскочила из-за стола, случайно задев бокал с красным вином, и стала кричать гневно, в ту сторону, где предположительно находился Немой. Тяжёлый бокал в это время подпрыгнул, опрокинулся, звякнул, а вино потекло по белой скатерти. Интересно, подумал я, вино красное, но, впитавшись в белое - стало алым, нет, даже розовым...
"Тьфу ты, японский ёжик, снова я куда-то ухожу не туда... лучше послушаем Геру, это занимательнее будет".
Клубника была в своем репертуаре, по всей видимости, первый мандраж от встречи с Камнем растаял, как осенний первый снег.
- Болван, обалдуй, каменный лоб, ты ещё будешь тут разглагольствовать, какой ты хороший и прямой, как графитовый стержень, а все остальные - рохли и мямли!? Ты может и не умеешь лгать, да по глазам твоим вижу, как бы тебе этого хотелось, глыба ты неотёсанная!"
Странно - подумалось мне - а где там у него она глаза-то разглядела? Сзади что-ли они у него? И почему не отесанный, вроде ничего так огранка у него, что надо, да он вообще-то любую форму может принять. Хотя, Гере виднее, у них была в прошлом любовь, а теперь, выходит - ненависть?
Гера прекратила махать руками и орать, схватила со стола, снятый ранее обруч, водрузила себе на голову, и громко, но уже тише, чем прежде, сказала: "Слушайте вы все, остолопы!"
Олег, уже давно насытившийся, развалившийся на стуле, встрепенулся, вопросительно и удивлённо посмотрел на нее.
"Да, и ты тоже!" - разрушила его надежду Клубника. Я улыбался, это я, кажется, предвидел. Нет, всё-таки хорошо, что не ел местные грибочки, хотя и очень их люблю. Не эти именно, конечно, а в общем. Поворот выходил занимательным, а с моим нынешним сознанием, временами отправляющимся в самостоятельное плавание - грибные маринады были ни к чему. Вот только чертовски хотелось подымить. Я похлопал по карманам, и всё-таки нашёл мятую пачку сигарет, зажигалки не было. Ничего, есть горящие свечи. Недолго думая, я прикурил от огня трехсвечника на столе, недалеко от меня. Гера исподлобья, и выжидательно смотрела на меня. "Слушаем внимательно!" - я затянулся, и выпустил дым. Он понеся вверх спиралью, никогда такого чуда не видел...
Гера начала свою исповедь.
"Вы знаете, что я являюсь лишь частичкой той Геры, а правильнее сказать: Гераты. Но - да! Я помню многое, во всяком случае, что мне положено знать для моей миссии. Мы все здесь собрались неслучайно. А твой сын, Слава - так он и вовсе Фокус Света, Новой Идеи".
Надо сказать, я вроде бы удивился не сильно с одной стороны, предполагая нечто подобное. Если в один миг на меня обрушилось столько необычных, драматичных событий, то и семью не задеть - они не могли. Но, все же был поражён перипетиями судьбы и рока. Сыграть со мной такой фокус, что мой сын какой-то там Фокус - этого я точно и помыслить не мог....
"Пока мы здесь занимаемся всякой ерундой, надеюсь, он уже нашёл свою линзу, чтобы зажечь белое пламя. Даже ты боишься его Немой!"
Я "услышал", как тот и вправду вздрогнул от упоминания "белого пламени".
И тут же послышался шорох и топот маленьких ножек. Вскоре вдоль стен выстроились крысы в камуфляже, в руках у них были какие-то приспособления, похожие на рогатки. Дело принимало опасный оборот. Однако, Гера ничуть не испугалась, и, налив себе вина, продолжила.
"Ха, посмотрите на эти серые мохнатые комочки! А вы знаете, что они - его поросль, эти крисы, да, именно так: их королева Криса, а король Крис. Они как раз появились во время гибели кремниевой цивилизации, ухода Немого под землю. Крысы - его наземные агенты и наблюдатели. Можно сказать, плоть от плоти его. Кораллы ему подавай! Ха!"
Отряд серых воинов растворился во тьме храма, видать, Камню не нужны были лишние глаза и уши. Он понял, что Геру не остановить, и ещё какое-то решение он принял, скорее всего, важное для себя и для нас. Но, какое?
Клубника оценила поведение Адаманта, и продолжила более спокойно.
"Когда-то давно, практически вся Солнечная система была заселена. Было ещё одно Солнце, и, образно говоря, оно излучало, кроме всего прочего, и духовный свет. Но вдруг взорвалось, не знаю чей тут замысел, или вина, во всяком случае теперь его остатки защищают нас от внешнего Космоса, или, наоборот, Вселенную от нас. Не буду вдаваться в подробности, но, как видите мы все оказались на Земле. Раньше она была нестабильна в плане гравитации и вообще, некомфортна для жизни всех, кроме него - Адаманта.
Герата же в реальности воспитывалась в самом Абсолюте, и она является регулятором Жизни. Можно сказать, сводница, или сваха. А та легенда про наказание Зевсом говорит лишь о том, что некие боги, вычерпав с Земли массу камней и песка - создали Луну для изменения оборота и магнитного поля тогдашней Геи. И ты, Адамант, прекрасно об этом знаешь. Вот почему вы начали войну с арахнидами. Им нужно было лишь уравновесить циклы планеты, и увеличить скорость внутреннего ядра, а ты воспротивился, чтобы спасти свою цивилизацию. Ты был прав, конечно, в защите своих интересов, но архаты готовили почву для заселения Земли человекоподобными - иного выхода не было. Марс и Венера к тому времени почили в бозе.
Между прочим тебе прямо заявили: вибрируй и перерождайся в теле человека - следующем этапе эволюции, но тебя такая перспектива не увлекла, ты хотел остаться могучим и бессмертным в своей прежней оболочке. Вот, и остался камнем забытым лежать на завалинке.
Архаты всё же собрали здоровенный валун, и оправили его в космос, сделав спутником или хвостом Земли. Так появилась Луна, которая даже имени не имеет, потому что создана из плоти Земли, и неразрывно с ней связана. Герата же стала ещё и Гекатой, прикованная цепью трёхмерности. Соединённая отраженным солнечным лучом с Геей. С тех пор люди понимают, что Солнце несёт им тепло, свет, и жизнь. Луна - приливы и отливы, движение влаги в стеблях растений, циклы, сезоны, даже в рождаемости детей. Луна стала символом вечного вселенского круговорота, подчиняясь которому, одухотворённая солнечным светом - природа живет, горюет и радуется, день сменяется ночью, свет - тенью, и даже женщины меняются в зависимости от лунных циклов. Герата вдруг, ни с того, ни с сего становится Гекатой.
А вот ты, Немой как раз и связался с тем, кого называют обычно Люцифером. Настоящее его имя Адел - обратный делу, дню и свету. То есть, самой Идее. Вы оба хотели разорвать взаимосвязь духа с материей, чтобы властвовать в Видимости, отключить Землю от космических преобразований. Поэтому он уже не Змий, повелитель материи, который по идее являться должен связующим звеном, соединяясь с огнем духа, достигать его, выходя из материи. На самом деле - он Змей, тот, кто хочет отразиться от белого пламени, а по возможности и уничтожить его. Только учти, он и тебя превратит в песок, и Город, и Луну. Вы думаете, вы стараетесь для себя, нет! Через своё эго, вы служите ему! Жизнь в системе создана и уничтожена благодаря ему, остался последний оплот - Земля. Был Космос и Змий, стал Кокон и Змей...
И, кстати, не прикидывайся бедненьким, я знаю - он научил тебя телепортации...
Так почему же человечество дошло до такого скотского состояния? Почему наша планета очутилась на краю гибели? Неужто, мы стали такими злыми сами по себе? Мы - ходячее зло? Оно - в нашей природе?
В старые времена в Солнечную систему пришли Высшие для ускорения эволюции. Вместе с ними пришел и Деятель, Ваятель. Он и тебя создал Немой. Всем давал и свет и материю. Он был полноправным хозяином всего сущего. Князем Мира.
Но, он не был высшим среди других по духу. Просто самым деятельным в материи. Когда слишком увлекся плотными слоями, не удержался, впал в гордыню. В постоянном совершенствовании, если оно есть, человеческое "Я" не исчезает бесследно в Создании, оно растет непрерывно. Преображается в высшее добро или зло.
Когда Ваятель достиг осознания своего потенциала неограниченной силы и искусства, когда он овладел многими космическими тайнами, когда он понял, что создал свой Мир, он не удержался от соблазна возведения самого себя в ранг Создателя, и объявления об этом в сотворенном им Мире. Да вот только, души, воплощающиеся в тогдашнем местном пространстве - знали, что и как на этом свете происходит на самом деле, и не захотели подчиниться все и сразу - ему. Дух в них преобладал над материей. Вот тогда, Деятель превратился в Ревнителя, и ему пришлось создать Кокон, и медленно вербовать своих сторонников. Развивать - не сознание, а интеллект ума; сильных духом назвали невежественными. Веру подменили религиозными сектами, и постепенно стали заменять ее пастырей - непроходимыми мракобесами и грешниками, чтобы человечество отвернулось и от этих остатков веры.
Началась, буквально, борьба не за страх, а за Совесть.
В чем же заключался бунт Ревнителя, его революционный путь? Став хозяином Земли, он вздумал увлечь развитие человечества особым путем. В отрыве от его Родины - Млечного пути. Он пошел против воли Космоса. Он не пожелал сотрудничать с другими. Он захотел остаться в пределах Земли, и оставить себе своё личное "человечество". Зеркало его - символ привязанности человека к своему эгоизму, к своей личности, или самости.
Ревнитель захотел оградиться от Вселенной, задумал создать свою - личную обитель, свой лик. Пока он возвеличивает материальную красоту Земли, привязывая накрепко всех к ней, но позже он хочет создать здесь и свой духовный, идейный мир, даже если и придется уничтожить планету.
В то время, когда Ревнитель превозносит свет одной Земли, меня прислали указать на красоту всего мироздания. Можно сказать, я, как любой другой пророк, выполню задание, и уйду отсюда, надеюсь, навсегда. Оторву голову вашему разлюбезному Змею, и отправлюсь на курорт, вон вместе с Аидом, соблазню его. Ты, Адамант, восхищаешься материей, я же - возможностями Духа. Во Вселенной всякое обособление ведет к вымиранию, смерти, Космос же говорит об идентичности и обмене. Выходи из кокона обмана и лжи, отринь местные силы тьмы. Ведь, настоящая Тьма - это Хаос, с которым Свет ведет вечную борьбу, а здешняя - всего лишь серые тени черного самолюбивого зла. Хаос вечен, а зло на Земле - локального происхождения, и не стоит ему примазываться к дуальности сил Вселенной. Осознайте, наконец, это все!
Запомните: ненависть богов еще нужно заслужить, как и их любовь! А пока мы с вами здесь против слуг Ревнителя. Сам то он давно повержен в материи, лишь ослабевший дух его бродит среди детей тьмы, чтобы в ком-нибудь воплотится из них, кто будет в силах принять его мощь".
Гера замолчала. А я почему-то подумал о слове "соблазнить", больно смахивает этот процесс на "залп очей Геры". Снова на меня что-то накатило, эдакое непонятное, надо еще выпить, и закусить этими соблазнительными жареными грибочками в сметанке, будь что будет - решил я, и тут же подумал о семье. Как там Артём? Не пора ли мне выбираться отсюда, и двигать на помощь к сыну?
"Катя!"... и больше Артём уже ничего не слышал, ни единого звука не доносилось извне. Правда, ни капли из прошлого мира ему уже было не нужно. И, сколько бы он ни силился, никак не мог рассмотреть ее лица, видел только глаза, они же становились всё больше и больше, захватывая его целиком, будто перед ним открылась некая дверь, за которой оказалась сама Вечность. Он окунулся в нее, и там, внутри этой Вселенной - витал и перекатывался волнами - ультрафиолет, сдобренный бордовым соком. В этот океан Артём в какой-то момент плюхнулся целиком, и четко ощутил себя маленьким лучиком, мечущимся в этой густой, словно жидкое стекло - субстанции. И одновременно с этим, почувствовал всем своим существом - явственный запах Солнца, смешанный с ароматом спелой вишни. Но было там ещё что-то, нечто чужеродное, мешалось, как кость в горле, будто цепи на руках и ногах. Оно не давало полностью осознать реальность этого нового мира, поверить в него, выпихивало наружу, шипело: "Я здесь хозяин, уйди!"
Вдруг Артема кто-то выдернул оттуда за шиворот, да так, что он чуть, возможно, не потерял сознание. На самом деле, это Катя дотронулась до него, и тихо спросила:
- А тебя как зовут? Что с тобой?
- Артём, Артём я - торопливо проговорил он, боясь спугнуть интерес девушки.
Только теперь он наконец смог разглядеть её. Высокая, стройная, но всё же ниже него на полголовы. Если не видеть ее глаз - обычная девчонка, но как их не заметить? Нет, с ними она - волшебная, не от мира сего.
- Что ты опять завис? - спросила Катя.
- Так... ничего. От твоей ослепительной красоты - нашелся Артем.
Катя рассмеялась.
- Не знаю, не знаю. Ничего такого сногсшибательного в себе не находила. Это твоё воображение.
- Ты привыкла, а я увидел тебя в первый раз.
- Значит, и ты привыкнешь когда-нибудь! - снова засмеялась Катя.
- Слушай, а почему я тебя раньше не видел? - спросил Артем.
- Мой отец большой начальник в какой-то государственной фирме по городским коммуникациям. Знаешь, теплотрассы, электросети, водопроводы, что-то типа этого. Его перевели на повышение, мы приехали в этот город два месяца назад, в мае.
Когда Катя сказала: "этот город" Артёма передёрнуло, он был согласен с ней, его родной город на самом деле казался ему с некоторых пор: "этим".
- Пойдем на набережную? - предложила она.
- Далековато - засомневался Артём.
- Вся ночь впереди - ответила Катя.
- Хм, тогда да! А родители?
- Они на отдыхе, на курорте.
- И ты не поехала? Оставили тебя одну?
- А что такого? Мне шестнадцать, и я воспитанная девочка, отличница! И ещё я боюсь летать на самолёте. Вот летать очень даже хочется, а на самолете - страшно.
- А я двоечник - отшутился Артём - Не совсем, конечно, круглый, но изрядный. Не люблю школу.
- Она мне тоже надоела - сказала Катя, и смело взяла его за руку, но Артем мягко выдернул ее, и уже сам сжал ее ладонь, и они пошли вдвоём в темноту, освещенную, уставшими от зноя и пыли, фонарями...
Итак, предназначенные друг другу, два человека встретились. С первого взгляда они поверили знакам, можно сказать - осознали неизбежность и провидение. И в первую же встречу, взявшись за руки, ладонь в ладонь, пошли в неизвестность, во тьму ночного Города. Что ждёт их - они не знают, не можем и мы догадаться, нет провидцев среди нас для их Мира, для их Текста. Мы не в праве осудить этих, по сути, детей - за излишнее доверие друг к другу, внезапность чувства. Не можем и ничем помочь им из своей реальности. Но это временно, не навсегда. Рано или поздно символы и буквы двух наших текстов перемешаются, и вот тогда они смогут указать нам на наши прежние ошибки, а мы будем в силах подставить им своё плечо, или прикрыть спину. Но пока мы можем лишь наблюдать, и радоваться многообразию цветов, вкусов и ароматов, что окружают нас. Тени, которые водят свои хороводы рядом с нами, лишены этих ощущений. Только запах и вкус крови чувствуют они, лишь она является для них настоящим лакомством, остальное вызывает у Теней - неприязнь и тошнотворное безвкусие. Замечено, что кровь для них - единственная живая субстанция в мире материи, как и вода для нас - тех, кто отбрасывает тень. Вода, способная перерождаться, переливаться всеми цветами, формами, и умирать, чтобы вновь выпасть дождём или росой...
До набережной Артем и Катя добирались пешком, торопиться было ни к чему, да и не хотелось. Шли, то наслаждаясь тишиной, то без умолку рассказывая друг другу о себе, о родителях. Артём, неожиданно для себя выложил всё, что можно, умолчав только про недавнюю отлучку из дома своего отца. Катя с родителями приехала в мае, и не застала ужаса последствий "лунного тумана". Несмотря на карантин, их пропустили без досмотра и необходимых в таких случаях прививок и инструктажей.
- Отец так хотел скорее попасть в ваш город, что мы мчались на всех скоростях, всю дорогу он торопил нашего водителя. Дядя Иннокентий, он и меня в школу возит. Папа зовет его Кешей, а мама за глаза называет Кентавром. Знаешь, он и вправду похож на него. Вот, приехали мы значит, квартиру нам сразу выделили служебную, хорошую, в четыре комнаты... Артем, а у тебя брат или сестра есть?
- Нет, один я.
- И я одна у родителей...
Артем хотел сказать, что теперь они есть друг у друга, но наглеть не стал, он и так с трудом узнавал себя, дивился своей смелости. Раньше девчонки его нисколько не интересовали, футбол, да бесконечные компьютерные игры, бесконечные часы, прожитые в виртуальности, из-за чего были проблемы с учебой и в отношениях с родителями. Ещё была у него одна тайна, которую никто не должен был пока знать. Артёму в последнее время, может быть уже, как - год, стали сниться удивительно реалистичные сны. После пробуждения, сны эти превращались в тексты, и переносились незамедлительно Артёмом в смарт. В итоге получались странные стихи. Они были словно живые, и таили в себе какое-то неуловимое и загадочное нечто. Такое, что и сам написавший их - не мог сразу уловить все эти смыслы и расшифровать ребусы их рифм. Кате обязательно покажу, решил Артем, но не сегодня.
Кроме того, росло беспокойство за отца, с которым связь прервалась уже месяц назад, и сам он не вернулся. В принципе, они к этому были готовы, придуманный ими наспех принцип радиосвязи в подземелье был не особо надёжен. Отец предупредил, что там, куда они идут, время может течь по иному, быть другим. Но, мама Артёма к этому оказалась не готова, и кажется потихоньку сходила с ума. Сперва, он, как мог утешал и успокаивал её. Однако, позже ему стало казаться, что будучи по вечерам и выходным все время с матерью, а днём, когда она на работе, один дома в этой гнетущей атмосфере, он сам скоро окончательно падёт духом. И тогда Артём забросил компьютер, и всё время проводил на улице. Когда с друзьями, а зачастую, просто бесцельно блуждал по проспектам и улицам в полном одиночестве.
К матери стала заходить никогда неунывающая соседка тетя Люба, да не одна, а с чем-нибудь горячительным. Та же, в свою очередь делилась с ней своим горем. Артём не вмешивался, понимал, что бесполезно, и даже втайне радовался, что хоть что-то и кто-то отвлекает её, и у него гора с плеч. Ничего страшного, отец вернётся, и со всем разберётся. А если не вернётся? Просочилась наружу нехорошая и гаденькая мысль.
- Вернётся! - Вдруг сказала Катя.
- Кто вернётся? - Удивился Артём.
- Не знаю! - Катя смутилась - Ты спросил, а я почему-то ответила на автомате.
- Я спросил вслух?
- Ну да, хотя, не знаю.
- Нет, Катя, я лишь подумал про своего отца, который в командировке, и задерживается, хотя должен был уже приехать. Ты читаешь мысли? И даже знаешь ответы?
- Да нет, что ты, Артём! Это случайно вышло. Так получилось.
- Ладно, смотри, уже почти пришли.
Они как раз подходили к набережной, и вот уже парапет из камня, руки легли на него, ощутив необычную прохладу. Впереди растянулась вправо и влево черная гладь реки. Как большое зеркало на полу в темной комнате. Вот только живое оно было это зеркало, шевелилось и волновалось, будто внутри него что-то вибрировало и вздыхало.
Они стояли среди звёзд, камня и речной воды, смотря вдаль, туда, куда всегда уходило Солнце. Артём позволил себе легонько приобнять Катю, и прижать к себе. Она повернулась к нему лицом, тихо улыбнулась, и посмотрела в глаза. Свет Луны отразился в них, и снова Артема неведомая сила затянула в эти раскрытые окна. Он услышал тот же голос, что и в первый раз, только более отчетливо.
"Опять ты! Знай, третий раз для тебя станет последним!"
Кате захотелось поцеловать Артема прямо в губы, и она потянулась к нему. Но, что это! Внезапно, выражение его лица исказилось до неузнаваемости, через тело побежали судороги, и тут же Артем рухнул навзничь. Катя испугалась, но всё же опустилась на корточки, не зная что делать, тянула руки к Артёму.
На ее счастье, людей, которых они не замечали до этого, на набережной этой ночью из-за дневной жары было достаточно, чтобы нашлись неравнодушные смельчаки, которые бросились к ней на помощь. Ее тут же оттерли в сторону, окружили тело, и стали производить какие-то манипуляции, крича и перебивая друг друга. Кто-то уже звонил в "Скорую помощь". В это время рядом с собравшейся толпой людей, притормозил большой, тяжелый внедорожник. Из него неспеша вышел высокий и крупный мужчина, отчего-то похожий на кентавра, ловко схватил Катю в охапку, и запихнул на заднее сиденье авто. Также, не торопясь, переваливаясь на длинных худых ногах, он уселся за руль, и автомобиль укатил, растворившись в полутьме. Никто не обратил внимания на это, словно ничего и не заметили, не увидели. Кроме одной странной парочки, стоявшей напротив в тени деревьев, через местную дорогу. Мужчина и женщина, одного роста, неотличимые и в тоже время - разные, сочетающие и дополняющие друг друга, как Солнце и Луна, как земля и вода, как воздух и огонь.
Мужчина при виде подъехавшего автомобиля, и вышедшего из него водителя, два-три раза моргнул, как будто сфотографировал происходящее. Девушка, стоявшая рядом с ним, направила в сторону толпы и лежащего где-то там внутри нее Артёма - руку, сжатую в кулачок, и резко раскрыла его...
Когда послышались звуки сирены, мужчина сказал своей спутнице:
- Пора! Идём, Алекса, Ночь будет длинной.
- Это гипотеза, Вальтер. Аксиома: День неизбежен.
Мужчина скривил губы, и захотел что-то сказать в ответ, но, видимо он знал эту девушку слишком хорошо. Вальтер сдержался, промолчал, одновременно проведя обеими ладонями вокруг своей головы. Та, имя которой было Алекса - шутя погрозила ему пальчиком.
- Вот это лишнее и бесполезное действие, ты же в курсе, что мне не обязательно читать твои мысли, я слышу твое сердце...
С другой стороны города забрезжил рассвет, наступало утро....
Пользуясь состоянием Кати, впавшей в некое подобие транса, Иннокентий отвёз её к дому, за руку, как сомнамбулу, привёл в квартиру. Там дал ей воды со снотворным, и уложив в постель, вышел на улицу, где остался дежурить в автомобиле. До приезда Аскольда Эриковича с супругой оставалось еще три дня, и всякие неприятности с Катей, во время их отсутствия могли стоить Иннокентию головы. Он посмотрел в бинокль на окна шестого этажа, шторы он загодя раздвинул; всё в порядке, как минимум пару-тройку часов можно было подремать...
Артёма привезли в ближайшую больницу скорой помощи, где дежурный врач звероподобного вида быстро привел его в чувство, вколов лошадиную дозу какого-то препарата. Когда юноша очнулся, он увидел перед собой доктора в белом халате с коротким рукавом на голое тело; понятное дело - жара. Тот был волосат и огромен, во всяком случае Артёму он показался не совсем человеком, а может быть, что-то вроде "снежного человека". Правда, голос того был хоть и низким, но добрым, внушал доверие и успокаивал.
- Очнулся, молодец! Раньше у тебя были подобные приступы?
- Нет, никогда, первый раз - отвечал Артём.
- Скорее всего от этого многодневного пекла, по-хорошему, тебе надо бы пройти полное обследование. Мало ли что. Обязательно расскажи об этом родителям, кстати, вот твой смарт. Слушай, после этого укола ты еще будешь немного в прострации, а до метро отсюда далековато, есть деньги на такси, или тебе одолжить?
- Нет, не надо, спасибо, есть немного монет - Артём улыбнулся.
Выйдя за двери дежурного покоя больницы, он посмотрел на город. Тот купался в лучах утреннего солнца, тонированные стекла небоскребов отражали его лучи. Но они не уходили обратно, а разбегались между домами, сползая вниз потоками и ручьями. Артём поднял голову, в небе этим утром плавали перистые облака; кажется, жара уходила. Он не стал вызывать такси, не пошёл до ближайшей станции метро, а отправился домой на своих двоих, наслаждаясь свежестью этого утра. На полдороге Артём вдруг остановился, и почувствовал себя как-то потеряно, неуютно (по всей видимости, действие лекарства стало ослабевать). Внезапно он задумался, пытаясь что-то вспомнить, нечто важное, но у него не получалось. Эти попытки только причиняли тупую головную боль, которая постепенно опускалась к сердцу. Не желая терпеть этого больше, мальчишка отказался от усилий напрячь свою память, и выбросил появившиеся искры, пытавшиеся пробиться сквозь заслоны забытья, вытолкнул их из своей головы. "Всё и так понятно. Вышел из дома в самую жару, дурак, болтался по городу в такую духотищу, вот и вдарило по мозгам. Бездельничаю, лучше бы занялся поисками отца". Одна только мысль не давала покоя, ведь, Артём помнил, что он был на набережной, и как смотрел на темную гладь реки. Мысль: а что он там, собственно, забыл?
Вальтер с Алексой расположились в шикарных пурпурного цвета креслах, напоминающих перевёрнутую лапу дракона, стоящих напротив камина. В этом доме на отшибе города - их берлога, их мастерская. Молодая женщина забралась в кресло с ногами, благо, то - было размером с небольшой диван, в руке она держала бокал с игристым вином. Мужчина, однозначно, был старше, но сколько ему лет - никто бы не смог сказать ни с первого, ни с последнего раза. Он пристроился на самом краешке драконьей лапы, и задумчиво смотрел на тлеющую, зажатую в пальцах - сигару.
- Вальтер, что не так? Теперь мы знаем, кто Фокус и Линза, даже адреса их проживания.
- Да, но ты видела, что случилось с мальчиком! Я пробил его через наших людей, он абсолютно здоров, а на набережной забился в падучей. Следовательно, в Линзе сидит "кусок мрака".
- Значит, кто-то из ее родителей из Черной ложи, вот и всё!
- А вдруг оба?
- Постой, постой, тогда ей не быть бы Линзой. Ты проверил её предков?
- Пока не смог так быстро - на скорую руку. Оказалось, что ее отец занимает важный пост в Правительстве, информация по нему засекречена. Надо будет навестить их прежнее место жительства, разузнать там.
- Когда поедешь? Меня возьмешь с собой?
- В этот раз нет, Алекса, тебе придется проследить за мальчиком. Завтра я пришлю к тебе на лекцию своих друзей из полиции и МЧС, настала пора рассказать им про Черную ложу и ее легионеров. Они тебе будут в подспорье, игра намечается нешуточная. Поводишь руками у них перед глазами, как ты умеешь, чтобы прониклись, так сказать. И настоятельно прошу тебя, не "превращайся" для них в какую-нибудь Клеопатру или Афродиту. Не следует их соблазнять и мучить, будь собой, нам нужно всего лишь, чтобы они выбрали правильную линию поведения, а не избрали тебя своей королевой или мэром города!
- Ревнуешь? - Алекса тихо засмеялась.
Вальтер скривил губы, и промолчал. Алекса же не хотела терять настроение игривости.
- А вообще, это законно для нас, использовать мою силу внушения?
- Во первых, это не внушение, а изображение чуда для закрепления, они и так мне верят, понимая, что последние события без мистики не обошлись. И что государственные структуры оказались бессильны, и не смогли внятно объяснить произошедшие события. Я же вернул им все чувства и краски. Во-вторых, мы с тобой архитекторы, а не райские ангелочки, и, кстати, пользуемся тем инструментарием, что нам был подарен Небесами. Мы не искали этих даров, не выпрашивали.
Алекса не ответила, пригубила вино, задумалась, потом всё же спросила:
- Что можно рассказать им?
- Сейчас проговорю примерный текст, а ты не перебивай, просто слушай.
"Известный вам под именем Люцифер - всего лишь процесс, задействованный когда-то для создания Видимости. Он не имеет никакого отношения к тем силам, которым мы противостоим. Они всего лишь порождение и знание тех прошлых времён, и прячутся за его именем. "Благодаря" им человек никогда не выйдет за пределы Солнечной системы. Они пришли из другого мира, с обратной стороны этой реальности, "земель" отверженных изгоев. Пока они кружат вокруг нашей планеты, и имеют здесь власть, ни их, ни нас не выпустят из этого измерения и пространства.
Их пособники вполне материальны и могущественны. К силам Хаоса или классической Тьме они не имеют никакого отношения. Это зло локального характера. Цель - полная власть над человечеством, мирская и духовная. Земля - их замок, пастбища, угодья. Легионеры образуют так называемую «черную ложу», стройную организацию, возглавляемую призраком Люцифера, а правильнее будет - Сатаной, в которой существует, и поддерживается железная дисциплина и безоговорочное подчинение по иерархии.
Заблуждение, что эти "темные" являются напарниками Света и потому неизбежны, как во всякой дуальности. Это не так. Тьма - антитеза Света, ни что иное, как непроявленный Хаос. Он, в свою очередь, является противоположной полярностью Вселенского Начала. Хаос действует во всем Космосе, тогда как сатанинское зло существует только на нашей планете. Можно назвать это проявлением тенью Эго Люцифера, как остаточного эффекта процесса. Понятие чисто местное, а влияние не распространяется дальше низших сфер Земли. Существующее на планете подобное особое положение вещей - во Вселенной есть временное явление и не считается коном для нее.
Закон развития жизни не предусматривает существования в Космосе сознательной силы зла, которая противодействовала бы с такой наглостью и осознанием непогрешимости - Создателю. Все усилия Света и Тьмы направлены на достижение гармонии, а не противоборство до полного уничтожения одного из двух. Эта вечная борьба Хаоса с Порядком в Космосе - и есть вечная борьба Света с Тьмой.
Свет и Тьма по своему велики, но не Эго одного. Злые свели одоление необузданных стихий к эгоизму революционеров, и стали взывать к силам Хаоса для полного одоления Света, а не вместо претворения его в рабочую силу для достижения Гармонии. Преступление это достойно Воздаяния по делам его; нельзя считать благом борьбы, или Великого Агона - желание загасить Свет.
Сражение с Черной ложей неизбежно закончится нашей Победой, и эта война всего навсего - лишь упущенное время, так необходимое для созидания. К сожалению, тёмные научились вызывать запредельные силы Хаоса, не умея управлять ими. К тому же, и силы Света не могут в полной мере противостоять им, утеряв большинство знаний. Не сами легионеры опасны для нас, а силы из мрака, вызванные ими. Следует напомнить тьме, что без света - она не жилец.
Знайте и зарубите себе на носу, что "темные" воздействуют на нас силой мысли, внушением. Раньше они, как и большинство человечества занимались обрядоверием, и обращались к ритуалам, но теперь повернулись к силе информации, слова, и мысли.
Кроме того, легионеры призвали существ из тонких миров других измерений, а они, в свою очередь, воздействуют на тонкую природу человека, читая нашу ауру, наши мысли, которые усиливают своим негативом.
Человека ловят в сети на жажде богатства, власти, зависти, похоти, низких пороков, вроде пьянства или чревоугодия. Если все он это уже может себе позволить, тогда: гордыня, абсолютная власть, желание владеть рабами для своих прихотей, непогрешимость. Кроме этого, жажда нечеловеческого знания, могущество, сравнимое с силой богов.
Мы с вами противостоим Черной ложе. У нее много адептов, пособников, слуг. Эти силы духовного разложения очень опасны, многочисленные учения их заразны, и несут возмущение ума и отупение души.
Легионеры принесли своё Зеркало, сказав при этом: "Любуйся!" Они хотят привязать человечество к Земле, чтобы полностью править им. Только здесь их власть хоть чего-то стоит. Однако, для нас - это поле битвы.
Сеть тьмы плетется искусными руками легионеров. Наиболее крупные города являются центрами темных сил. Вам ли не знать этого, как защитникам правопорядка и обуздателям людских и природных стихий..."
Вальтер вдруг перестал говорить, насторожился, к чему-то прислушиваясь.
- Ну вот, на самом интересном месте - хохотнула Алекса.
"Тс-с!" - Вальтер приложил палец к губам, и показал глазами на дверь в кабинет, доставая другой рукой откуда-то из бездонных недр кресла - пистолет...
Алекса одним движением руки выключила светильники во всём доме и за его пределами, соскользнула с кресла, и растворилась в темноте. Только Луна теперь давала немного света, окна оказались не зашторены, но так и должно было быть. Вальтер в это время уже проник в кабинет не через видимую обычную дверь, а через потайной вход в стене. Сквозь зеркало платяного шкафа, он увидел внутри комнаты человека. Незваный гость оглядывался, не зная с чего начать, он не понимал этой обстановки, его смущало даже расположение мебели. "Ещё бы!" - усмехнулся Вальтер - "Ты запутался, дружок. Так... кажется всего один".
Вальтер убрал ствол в карман висевшего здесь же - пиджака, и тихонько отодвинув дверцу шкафа-купе, сделал шаг в пространство кабинета. Пришелец был опытным агентом, и уловив при лунном свете - изменение освещения от смены положения зеркальной створки, присел и выстрелил в ту сторону. Раздалась пара еле слышимых хлопков, гость напрягся, но ни крика, ни звука падающего тела - не услышал, зато разглядел на стенах помещения бегающую тень какого-то насекомого, от силуэта ростом с человека. Внутри всё похолодело. "Кажется, скорпион!" Вдруг дверь кабинета открылась, и на пороге возникла фигура женщины, ее волосы развевались вокруг головы, будто на сильном ветру, а, может быть и жили собственной жизнью. И в эту же секунду на затылок агента легла холодная длань, и другая, такая же ледяная - железной хваткой сжала его руку, в которой он держал пистолет. По инерции, "гость" поднял глаза вверх, и там на потолке было хорошо видно, как над ним нависла тень чудовища с несколькими двигающимися в свете Луны - щупальцами или клешнями. Пальцы разжались, и пушка со встроенным глушителем, оправдав всё-таки, пусть и так, своё назначение, с глухим звуком упала на ковровое покрытие пола. В тот же миг тело чужака обмякло; он потерял сознание...
Очнулся он уже в каком-то большом мягком, вполне уютном кресле, незаметно пошевелил руками и ногами, "надо же, не связан", открыл глаза. Солнечный свет утра заливал, по всей видимости, гостинную. Напротив него сидели двое, загорелый мужчина и светлокожая женщина, оба с непонятным цветом волос и глаз, колер которых невозможно было идентифицировать определенно. Они наблюдали, ждали когда он очнется. Мужчина тут же предупредил: "Сидите спокойно. Не пытайтесь оторвать свою спину от спинки кресла, в противном случае, в вашу грудную клетку вопьется железный кол длиной тридцать сантиметров. Даже если вы чрезвычайно быстры, пятнадцать из них все равно окажутся в вашем сердце". Девушка посмотрела на своего спутника, и захохотала. Тот не обратил на это внимания, только лишь скривил губы.
- Кто Вы, и откуда? - задал он вопрос - Как нам Вас величать?
Прежде чем ответить, агент немного просчитал варианты и своё положение.
- Вам бы лучше отпустить меня, и все мы сделаем вид, что ничего особенного не произошло. Вы меня больше не увидите.
И тут заговорила женщина.
- Хватит юродствовать, моё имя Алекса, а тебя зовут Виктор, ты из государственной конторы, аббревиатуру которой мы с тобой называть пока не будем, потому что ты работаешь не на страну и её народ, а на упырей, которые тебя прислали, прикрываясь интересами государства. Ты просто, ничтожный исполнитель чужой и враждебной всему человечеству - воли. Не строй из себя здесь поборника справедливости, а четко отвечай на поставленные вопросы, или не выйдешь отсюда никогда. Поверь, искать тебя никто не будет, твоё задание и разработка в отношении нас - не фигурируют ни в одном официальном документе. Ты - лишь слепая игрушка в руках легионеров Черной ложи. Я знаю, что они тебе наговорили про нас, смотри на меня, и ты увидишь правду, без лживых их прикрас.
Агент по имени Виктор внимательно слушал Алексу, он ей почему-то верил, но сопротивлялся в силу своих профессиональных навыков. Однако, когда она протянула в его сторону руку, и из той потекли в разные стороны то ли лучи, то ли искры - его будто ударило током в самое сердце, и он окончательно уверовал в эту женщину, про себя назвав её ангелом.
- Уснул, отличная работа, Алекса. Теперь в этой конторе, возможно, окажется наш человек. Как всё становится просто, когда рядом ты.
- Мне не нужны твои слова, Вальтер, мне нужна настоящая благодарность, мне нужен ты сам. Когда?
- Еще не время Алекса, ты же знаешь, я не стабилен, в любой момент могу исчезнуть, раствориться во времени и пространстве, и возможно я не тот, кто тебе предназначен. Мне нужен знак, и полное раскрытие силы Времени.
- Заткнись! Не раздражай меня! Лучше вернемся к делу. Пока этот дрыхнет, набросай мне окончание текста для твоих дружков из всех этих дурацких и бесполезных для нашей Войны - учреждений.
- Я люблю тебя Алекса! Но, не торопи события, остынь, прошу тебя. Я продолжу. А завтра, нужно подумать об установке сигнализации и охранной системы во дворе по периметру, и в доме. Он спокойно пролез в окно, которое ты оставила открытым на ночь для проветривания, и ничто его не могло ни остановить, ни предупредить нас...
Вальтер заново включил на запись диктофон со встроенным ИИ, который в последствии мог записанный текст преобразовывать в картинки, проецируя в голограммах посреди гостинной, одновременно со звуком.
"Итак, Черная ложа действует сейчас через массы, не как раньше, через закрытые секты, пестование пытливых умов, и проникновение во власть.
В Мире происходит страшное. Самые мерзкие и отвратительные колдовские ухищрения для одних, а для многих - оглупление. Легионеры собирают всех, дают им по жажде их, по хотению, кому - что возжелается. Одним - ритуалы, вторым - золото, третьим - перевёрнутые знания, выдаваемые за истинные. Легионеры и их слуги нисколько не понимают, какой вред они наносят всему округ, и собственно - самим себе. Равновесие нарушено давно, и жизнь теплится благодаря таким малым и сознательным в правде, как вы.
Зачастую, люди даже помыслить не в состоянии, какое зло их окружает и руководит ими. Легионеры повсюду, темные сущности влезают во все структуры общества, хотя бы и под видом самых благообразных служителей Света.
Как же вы будете бороться с ними? Для начала признайте для себя их существование, не в вас самих прячется зло, а снаружи оно хороводит, только влияет лишь, проникая в мысли ваши. Благодаря тому, что существование зла - как отдельной парадигмы - постоянно отвергается и оспаривается, мы имеем то, что имеем. Вот так оно получило власть над человечеством.
Невежественные люди смеются над существованием Сатаны, и в этом его победа, в признании того, что его нет среди нас. Откройте свои глаза, он повсюду, он насмехается над нами.
Говорят: о чем подумаешь, то и произойдет. Нет, самое страшное, что ты и подумать не мог - вот, что произойдет. Сатана вещает одно, но делает совсем другое. Мы должны действовать так же. Позже, вы все получите инструкции.
Очень важна оценка сил и возможностей легионеров. У них на подряде темные сущности из тонких миров. Не волнуйтесь, у нас есть такие же, только - противостоящие им. Ваша задача - нивелирование их адептов в Видимости.
Эпоха Кали Юги заканчивается, грядёт абсолютно другой Мир. Поэтому силы тьмы пошли в атаку на человечество. Они аккумулировали огромные ресурсы, и никогда не были так могущественны, как сегодня. Сами понимаете после всех событий в городе, что это только начало будущих возможных бедствий, не только здесь, а на всей планете. Князь Мира будет драться до последнего живого существа на Земле, он всё поставил на карту, даже её саму. Выхода у нас нет; уступим - проиграем, примем - вызов - возможно победим с малыми или большими потерями. Однако, триумф наш неизбежен, и чем больше примкнёт к нам прямо сейчас, тем быстрее он наступит.
Борьба с нами наполняет Властителя Черной ложи - отчаянием. Он знает, что с приходом новых энергий из Космоса, огненные лучи сделают его существование невозможным. Он знает, что он Ничто, ни Порядок, и ни Хаос, что не может победить, но надеется хотя бы напакостить напоследок.
Князь тьмы скоро достигнет вершины ненависти и лжи, и явит нам апогей своего разрушительного сознания. Прячась под красивым именем Люцифера, он предал созданную им Видимость. Он просто-напросто Ана, обратный Свету. Худший хозяин, избравший сам себя на эту роль, которого можно представить. Воспитавший моральных уродцев и деградантов, возненавидевших вместе с ним саму Природу. Принесший зеркало со словами: "Любуйся!" Не: "полюби" и не "возлюби" промолвил он. Тем самым он прошептал: "Убейся!" Его зеркало не отражает макрокосм, а одну лишь самость и Эго его. Значит, заслужил наше возмездие и воздаяние Небес, во истину - противник он наш, и предатель рода человеческого. Званье ему - Сатана.
Мы с вами рано или поздно добьёмся его бегства со своими последователями на Луну, где, возможно один из вас добьёт его окончательно.
Вы знаете Вальтера, теперь вы познакомились со мной, мы представляем в вашем городе силы, которые будут очищать его, и защищать вас. Вы же будете сражаться сами за себя и за свои семьи..."
- Вот в принципе, и всё на этом - Вальтер выключил диктофон-проектор.
- Кажется, наш гость просыпается - заметила Алекса.
Тот на самом деле пошевелился, открыл глаза. Виктор сразу вспомнил, где он находится, ему снился какой-то чудный сон, связанный с этим местом и с хозяевами дома. Женщина внимательно посмотрела на него, прямо в глаза, так, что агенту стало нехорошо, будто его душу вытащили, перетряхнули, и вставили на место. Вальтер вопросительно взглянул на Алексу, прежде обратив ее внимание звуком, похожим на откашливание.
- Он наш - коротко произнесла она.
- Ну что же, вставайте, молодой человек, я должен Вам кое-что показать.
Виктор было хотел подняться, но тут же резко передумал, и побледнев, вжался в кресло.
- А как же железный штырь в спину, при попытке шевельнуться? - спросил он.
Алекса засмеялась.
- Какой же Вы доверчивый! Это у нас Вальтер так шутит...
По пути в место, куда его сопровождал Вальтер, Виктор спросил:
- Там в кабинете... я помню кое-что, Ваши руки, они такие ледяные...
- Это были не мои руки, да и вовсе - не человеческие - ответил Вальтер.
- Да, точно, припоминаю - голос Виктора задрожал - а чьи тогда?
- Вам лучше этого не знать пока. Сейчас, для начала, я Вам кое-что покажу и объясню, как смогу, а Вы решите для себя главную задачу в своей жизни. Если найдёте правильное решение, то получите в дальнейшем ответы и на другие свои вопросы...
- Чёрт! - Виктор ударился о низкую притолоку при входе, по всей видимости, в подвал.
- Осторожно - раздался голос Вальтера сзади - Здесь, на лестнице темно, свет не проводили специально, смотрите внимательно.
- Подождите, подождите, Вы же только что шли впереди меня, и не пригнулись, из-за чего и я проморгал этот косяк! - Агент обернулся. Позади него, с толстой свечой в стеклянном стакане, стоял Вальтер.
- Нет, любезный, это был не я, а Ваша тень. Выключатель слева, на уровне головы, нажмите...
Пока Вальтер с Виктором отсутствовали, Алекса успела позвонить в агентство, оказывающее услуги по установке систем охраны и сигнализации, в службу доставки, и более-менее навести порядок в доме с помощью новейшего робота-уборщика. К приходу гостей всё было готово. В 18.30 появились первые из них, которые тут же обустраивались в гостиной, кому где нравится. Эти люди занимали разные посты в структурах надзора и охраны правопорядка, они следили за соблюдением законности, были слугами государства на страже разных кодексов. Кто-то хорошо делал свою работу, кто-то плохо, одни ратовали за эфемерную Справедливость, другие обслуживали непреклонный Закон, и твердо отстаивали интересы творцов его, и других представителей. Они все считались, пусть маленьким, но кусочком большого слоёного торта, под названием "Власть".
Алекса носилась между входной дверью, кухней и столом с напитками и закусками. Уделять особое внимание кому-либо из пришедших ей было некогда, да и не очень-то хотелось. Девушка недолюбливала представителей, как она их называла "этой породы", но терпела из-за Вальтера, который их по-своему ценил, и водил хорошее знакомство со многими из них. Хотя, если подумать, он неплохо общался и с некоторыми представителями криминальных кругов. Вальтер никогда не разделял человеческое общество на более мелкие группы, разные слои и касты. Либо хороший, добрый человек, либо - плохой и злой. Враги, естественно, стояли особняком, и еще те, которых Вальтер называл: "ни рыба, ни мясо". Неизвестно, что от них ждать, чью сторону они приняли вчера, на чью перейдут завтра. Враги предсказуемы - нужное тебе обещание - не выполнят, свою угрозу - обязательно постараются претворить в жизнь. Иезуитство Черной ложи в том, что она свои сомнительные делишки представляет человечеству, как благотворительность. "Мы сейчас вывернем твои карманы, лишим свободы, а может и сотрём с лица земли, но это для твоего же блага". Предсказуемы и друзья, могут подвести при случае, но и умереть постараются за тебя в самый неожиданный момент. Бойся равнодушных, и на первый взгляд нейтральных, вчера прикидывающихся друзьями, а завтра - притворяющихся врагами - напоминал часто Вальтер. Именно, они не дают нам сблизиться со злом в неизбежной рукопашной, и выяснить кто есть кто. Из-за этой массы серого цвета так долго оттягивался момент решительной битвы. Она колыхалась то туда, то сюда, мешала и тем, и этим. Вроде бы, на первый взгляд казалось, что она принимала чью-то сторону из них, но, если подумать...
Подобные размышления тогда почему-то запали Алексе в душу, и она стала часто подумывать о том, а не стоит ли кто за этой довольно большой, обычно инертной группой людей. Умело управляет её сознанием, желанием, инстинктом. Если здраво рассудить, она всегда может выбрать свою отдельную третью сторону, создать эдакий треугольник взаимоотношения сил. Или кто-то другой уже сделал за нее этот выбор? Не специально ли ее создавали, увеличивали, сделали критической? Чтобы что? Чтобы, условно говоря, белые и чёрные ослабли, или уравнялись, и наконец схлестнувшись в смертельной схватке - изнемогли донельзя, растеряв свою природную силу и мощь. А что потом? А после этого, серая масса поглотит их, и все окончательно забудут метафизику сил Космоса, который разделяет и соединяет. Не будет ни ада, ни рая, исчезнут демоны и ангелы. Апогеем битвы добра и зла станет их полное забвение, и кто-то назовет это великим достижением, приходом долгожданной Гармонии, в которой нет чёрно-белых полос...
И вот с такими мыслями Алекса стала втайне от Вальтера искать, копаться в архивах, исследовать библиотеки, собирала необычный материал, мучила самые современные версии ИИ своими вопросами. И кое-какая подтверждающая ее версию - информация потихоньку собиралась.
Время уже подходило к 19.00, назначенному часу. Понятно, что ждать еще кого-то не имело смысла, и пора начинать. Сегодня, в пятницу Вальтер должен был отправиться в Карелию, в поисках каких-либо данных о семье девочки, но из-за вчерашнего происшествия, и, собственно - Виктора - он остался, и теперь ему самому придется встретиться с этими людьми.
Алекса в очередной раз вышла из кухни в гостиную с ведёрком льда, и тут же все взоры обратились на нее. Она улыбнулась, окинула взглядом пространство, быстро сосчитав присутствующих. Так, двенадцать человек, один уселся в любимое кресло Вальтера. Он сразу не понравился Алексе, то ли сам был неприятный, то ли из-за занятого им кресла любимого человека.
На её "лапу дракона"никто не покусился, потому что там развалился её любимец кот Серафим. Он мог пропадать неизвестно где целыми сутками, но сегодня был на страже, и недобро посматривал прищуром зелёных глаз на нежданных гостей, посмевших заявиться без его ведома.
Алекса поставила ведёрко на журнальный столик, и решила просканировать гостя, легонько и естественно проведя рукой по воздуху, пытаясь нащупать его излучение. Но, неожиданно, для себя, кажется, получила что-то вроде отпора. Во всяком случае, "считать" она ничего не смогла, и что произошло - толком не поняла, она еще была неопытна, поэтому поспешных выводов делать не стала. Раз, этот человек приглашен, значит он нужный и проверенный, а, возможно и сам пользуется экстрасенсорикой.
Алекса уже хотела обратиться к присутствующим, но тут наконец появились Вальтер с Виктором. Последний выглядел не то, что усталым, скорее даже - изможденным. Да, ещё, кажется они там выпивали!
Вальтер, заметив нахмурившиеся брови Алексы, нежно погрозил ей указательным пальцем, мол, не время. Они с Виктором начали обходить гостей, здоровались. Женщина стояла, и ждала, когда наконец все поприветствуют друг друга. Тут она заметила что ещё не дойдя до незнакомца, который не понравился ей, Виктор отчего то напрягся, и что-то шепнул на ухо Вальтеру. А тот, сидевший в кресле хозяина уже давно был сам не свой, с момента, когда увидел этих двоих, вышедших вместе откуда-то из недр дома. Но он не показывал этого, однако усиленно что-то соображал и прикидывал.
После того, как Виктор тихо сказал что-то Вальтеру, хозяин дома, проигнорировав очередную протянутую ладонь, резко посмотрел в сторону своего любимого кресла, а правую руку сунул в карман брюк.
Незнакомец, оценив ситуацию, видимо на что-то всё-таки решился, и теперь уже его правая рука взметнулась в левую сторону, куда-то под пиджак. Но так и осталась там, внутри, потому что, с той же стороны, из тела наружу вылетел железный штырь, пришпилив гостя вместе с рукой к креслу. Тот удивлённо смотрел на Вальтера, пытаясь что-то сказать, но никто ничего не разобрал, услышали только хрип среди повисшей гробовой тишины. На кончик металлического колышка прилип кусочек костюмной ткани, напоминающий всем известный стилизованный символ сердца.
- И в моем тоже? - нарушила тишину Алекса.
- Да, и в твоём - устало сказал Алекс, и обвел присутствующих взглядом. Все уже стояли на ногах, подальше от диванов, кресел и стульев. Только Серафим нисколько не шелохнулся, мурлыкая что-то кошачье себе под нос. Он доверял тому, чьим именем его иногда почему-то называла хозяйка. Но он ни за что бы не поменялся с ним местами. Роль кота - Серафиму нравилась больше, чем эта, отбрасывающая такую страшную тень на потолке. Тень огромного паука, которую кроме него никто больше не видел. Не потому что ее не было, а потому что люди не умели видеть, как кошки. Серафим закрыл глаза, он решил немного вздремнуть, так, как знал: все что могло случиться, уже случилось. Дальше начнется пустая и никчемная болтовня, которая ему абсолютно безразлична...
Катя проснулась только ближе к вечеру. Открыв глаза, она несколько минут не могла даже понять того, где находится, и вспомнить вчерашний день. Наконец, она осознала, что лежит на кровати в спальне родителей, не мудрено, первый раз она ночевала здесь. Что же произошло? Голова, вроде была ясной, возможно, слишком ясной; скорее, в ней было просторно, как в новой квартире со свежим ремонтом, и совсем без мебели. Девушка призадумалась, и не могла вспомнить уже и последние недели своей жизни. И всё же, спустя пару часов, после того, как Катя приняла душ, и смогла почаевничать с шоколадкой, к ней стали возвращаться осмысленные моменты прошедших дней, вплоть до крайней вечерней прогулки. Кажется, она собиралась прогуляться и вышла из дома ближе к ночи, было очень жарко; да, это ощущение её тело не забыло. А, что же там за окном сейчас творится?
Катя вдруг встрепенулась, и побежала в гостиную, где был выход на лоджию. В комнате было холодно, во всю мощь работал кондиционер. Пусть! Злое пекло на улице который день! Катя распахнула дверь на балкон и вышла, воздуха не хватало, затемнённые зеркальные окна, отражающие солнечный свет были наглухо закрыты. Она стала отодвигать рамы, одну за другой. "Давай же, открывайся, давай!" И вот, свежая прохлада ворвалась внутрь, Катя не поверила своим глазам, всё небо было затянуто облаками, Солнце уже клонилось к закату, зелень деревьев ожила, во дворе играли дети, много! Взрослые толпились вокруг подъездных скамеек, шумно и весело разговаривали, или сновали туда-сюда по двору. Зной ушёл! И скоро мама с папой приедут!
Катя оживилась, стала разглядывать окрестности; вон, местный тротуар, окружающий весь квартал, ответвления которого вели к близлежащим магазинам, мясным лавкам, булочным, парикмахерским, и прочим заведениям, присущим городской инфраструктуре. Там кипела жизнь, будто не люди, а дорожка двигалась сама, и направляла их по своему усмотрению. Вдруг, она услышала откуда-то справа звуки голоса. Она повернула голову, с соседней лоджии высунулся какой-то взлохмаченный паренёк. Он с кем-то разговаривал по громкой связи, и одновременно орал в сторону тротуара:
- Тёмыч, где ты завис, "афк" ("не в игре" с зависшим там же персонажем без управления - сленг геймеров)... Давай сегодня "нырнём" (от: "нейрокомпьютерный", VR, виртуальная реальность) в "Эру" (название компьютерной игры).
Из смарта раздался другой голос:
- У меня "мозг" (нейрошлем) сдох ещё неделю назад!
- Я тебе свою старую "кастрюлю" (тоже самое) отдам! У нас "арчера" и "баффера" (игроки со определёнными способностями) - нет!
- Не хочу, Борзый, отстань!
- Да что вы все в самом деле! Вот... жара стояла когда - рай, а сейчас... на свободу их потянуло...тьфу на тебя, Тёмный!
Катя внимательно прислушивалась к их разговору. Компьютерными играми она особо не увлекалась, но и "нубом" (новичок) ее тоже назвать было нельзя. И, кстати, ей показался знакомым голос собеседника из смарта, что общался с ее соседом, которого она видела, между прочим, первый раз. Видимо, он не вылазил из своего игрового кресла, там и спал, поди! Катя улыбнулась, и стала всматриваться в сторону двигающихся по дорожке людей. Ведь этот, как его, Борзый, а скорее всего - Борис, орал в том же направлении.
Но ничего особенного Катя разглядеть не смогла, или кого-то узнать, да и было всё же далековато. Как она не напрягала свои извилины, и так, и сяк раскидывала их, не могла вспомнить никакого Темного, Темыча, а по всей видимости - Артёма. Хотя, у нее была зацепка: его прекрасно знал сосед, вот только она пока была незнакома с этим Борисом. С другой стороны, зачем ей нужно разыскивать этого, без сомнения, такого же лохматого геймера, и вдобавок, скорее всего, непроходимого двоечника, как и его дружок Борзый?
"Ай, ну и ладно, пусть живёт себе, этот Тёмыч!" - внезапно для себя решила Катя, и засмеялась от своей шутливой мысли. Она вышла с лоджии, и пошла в свою комнату, решив накинуть что-нибудь из одежды, и прогуляться хотя бы до магазина. А потом можно будет что-нибудь посмотреть, или почитать. Вдруг, она услышала какое-то шебуршание в замочной скважине, испугавшись, побежала через коридор к входной двери, чтобы закрыть или зафиксировать замок, но та уже открылась, и она увидела на пороге своих родителей.
Ба! Так сколько же она спала-то на самом деле!? Или они приехали раньше?
Продолжение следует