Сказать, что я весьма далек от военной службы, не могу. Все же 3 года службы начальником медицинской службы подводной лодки в начале 70-х годов о чем-то говорят. Тем более, прежде чем получить право на самостоятельное управление медицинской службой, мне пришлось сдавать на зачетах всем флагманским офицерам знание многих руководящих документов, включая уставы.
Поэтому, когда недавно, на юбилей нашего первого императора (портрет Петра Первого на заставке) мне попался на глаза его Устав 1716-го года, я был немало удивлен.
А в нём есть интересная 49-я статья. Возьму на себя смелость изложить её пункты современным языком, понеже в оригинале зело неудобочитаемо имеет быть.
Ну, разве что первый пункт оставим в оригинале:
1. Все вышние и нижние офицеры, от кавалерии и инфантерии, и все войско обще: имеют в не разорванной любви, миру и согласии пребыть, и друг другу по его достоинству и рангу, респект, которой они друг другу должны отдавать и послушны быть. И ежели кто из подчиненных против своего вяшняго, каким нибудь образом поступит, то оной по обстоятелству дел наказан будет.
Ну, а если некоторые не внемлют этому пожеланию самодержца, то
2. Ежели кто против нашего пожелания , будь то офицер, драгун или солдат, поссорится друг с другом словом или делом, то наше именное соизволение таково, что обиженный должен немедленно донести военному правосудию о своих обидах и в этом искать себе удовлетворения. ...повелеваем военному суду обеспечить обиженному соответственное обиде удовлетворение, а сверх того, обидчика наказать в зависимости от обиды или заключением, или увольнением от службы, или вычетом жалования таким образом: если один другого бранными словами зацепит, шельмой или тому подобным назовёт, то таковой на несколько месяцев должен быть посажен под арест, а потом у обиженного на коленях стоя прощения просить. (Ну, это мне кажется, нижних чинов касается).
3. Ударивший рукой должен быть заключён на три месяца и лишён жалованья на полгода и после этого у обиженного просить прощения стоя на коленях и быть готовым принять от обиженного равный удар, или быть лишённым своего чина, совсем или на время, в зависимости от совершённого.
4.Ударивший палкой также должен прощения просить и ожидать равного отмщения, и на год жалованья лишён или вовсе чина, а если это иностранец, то выгнан без паса. ( Как я понимаю, это документ, подтверждающий его профессиональную компетентность).
5. Если кто кому-нибудь побоями грозит в глаза или даже за глаза и это может быть доказано, то тоже прощения просить и сверх того будет лишён трёхмесячного жалованья.
А чтобы военные суды пошевеливались, то предусмотрено было следующее:
6. Поскольку быстрое правосудие способствует предупреждению подобных случаев, повелеваю судьям, а также губернаторам, все дела заканчивать в три или четыре недели, в крайнем случае за шесть недель, под угрозой вычета у них жалованья за такой срок, на который будет затянуто дело свыше шести недель.
7. А все эти штрафы направлять в пользу госпиталей
А дальше ещё интереснее.
8. Если же обиженный будет медлить с заявлением, то повелеваем, чтобы он был наказан так же, как и обидчик, поэтому ему следует или немедленно бить челом, или мириться.
Но ведь всегда есть "общественное мнение", которое может осуждать жалобщика, типа, настучал, сука. А мог ведь разобраться с обидчиком, как настоящий мужик. Хотя в те времена назвать офицера мужиком тоже, пожалуй, могло посчитаться оскорблением.
Предусмотрено и это.
9. Объявляем, что никакое оскорбление, каким бы оно ни было, чести обиженного умалить не может, поскольку обидчик был наказан. Если же кто-нибудь будет попрекать этим обиженному, в присутствии его или даже за глаза (!), то таковой будет так же наказан, как будто сам являлся обидчиком по тем же статьям.
И дальше как раз о "стукачестве", которое нынче называется "активной гражданской позицией" и особенно процветает за пределами наших границ.
10. И дабы эти наши пожелания исполнялись как можно лучше, то повелеваем: всем офицерам и рядовым, если они будут присутствовать при словесных ссорах или рукоприкладстве, или просто о них прослышит или узнает другим образом - немедленно должен донести военному суду, под страхом, что если утаит, независимо, офицер или рядовой - должен быть наказан, как и сам обидчик.
И чтобы для обиженного не было поводов самому искать удовлетворения у обидчика, объявляем, что никто не может воспрепятствовать действиям суда в достижении справедливого решения.
А чтобы обиженному отбить охоту самому наказать обидчика, следующий пункт:
11. А ежели кто, несмотря на нашу заботу, это нарушит и дерзнёт обидчика вызвать на поединок, то учреждаем, что такой вызыватель не только сатисфакции будет лишён, но и сверх того, всех чинов лишён, и в первую очередь объявлен не соответствующим должности, а потом подвергнут денежному штрафу и лишён до трети имения.
12. Такому же наказанию должен быть подвергнут и тот, кто принимает такие письменные вызовы. А теперь - внимание: но ежели он эти вызовы судье принесёт, то будет прощён в нанесении обиды тому вызывателю. А если судья узнает о вызове от третьей стороны, то наказаны будут и вызыватель и не донёсший о вызове.
13. Такому же наказанию будут подвержены и лица, передававшие вызовы, и посредники, и секунданты, и вообще все, кто знали о подготовке поединка, но не доложили об этом. И даже если вызов передавал слуга, то в случае, если он знал, что передаёт, то будет наказан шпицрутенами.
Пусть выбирает, попасть под шпицрутены, или впоследствии быть выдранным на конюшне хозяина.
14 и 15 пункты приведу в оригинале:
Ежели случитца что двое на назначенное место выйдут, и один против другаго шпаги обнажат, то мы повелеваем таковых хотя никто из оных уязвлен, или умерщвлен не будет, без всякой милости, такожде и секундантов или свидетелей, на которых докажут, смертию казнить, и оных пожитки отписать.
Однакож сие с таким изъятием, что ежели оные по обнажению оружия, от других разлучены и силою уняты будут. А ежели сами престанут, то токмо жестокому штрафу подлежат, по разсмотрению воинского суда.
Ежели же битца начнут, и в том бою убиты и ранены будут, то как живые, так и мертвые повешены да будут.
Вот о повешении мертвецов я раньше не слыхивал. Хотя, нет, вроде труп Оливера Кромвеля казнили ещё несколько раз.
Но ведь всегда найдутся хитропопые, которые поединок попытаются замаскировать, выдав его за непреднамеренную драку.
Ан, нет, шалишь, и это предусмотрено.
16. ... ежели сыщетца подлинно, что то учинено вымыслом, для убежания штрафа о поединках, то оная драка за поединок почтена, и которые в том найдутца, таковым же наказанием, како о поединках учреждено, наказаны имеют быть.
Так может, выехать на дуэль за границу?
17. Никто же от сего наказания местом отговариватися не может что оное учинено вне лагеря, или крепости, или в ином государстве, но везде и во всяком месте равное наказание последовать имеет как офицерам так и рядовым.
Весьма и весьма сурово всё это. И что же, помогло? Как известно, суровость наших законов всегда компенсировалась необязательностью их исполнения. В итоге со временем эти петровские строгости были похерены и выработан официальный кодекс по дуэлям, а уклонявшихся от них выгоняли из полков.