Вильнюс, весна 1973 года.
В просторном кабинете второго этажа штаба соединения, за огромным письменным столом, восседал хмурый полковник бездумно разглядывая замечательный чернильный прибор из натуральной яшмы. Изящное изделие, выполненное в виде скульптурной группы, изображало собой в миниатюре «Укрощение коней» на Аничковом мосту в Ленинграде. Как и в оригинале, четыре скульптурные композиции наглядно повествовали о различных стадиях борьбы коня с укротителем – от яростного сопротивления, до постепенного подчинения. Нечто подобное наблюдалось у комдива Шутова и в действительности. Только вместо коня Виктор Иванович пытался укротить штаны с лампасами, каракулевую папаху красного верха с жёлтым перекрестием, погоны в ёлочку и вышитые звёзды на них.
Два года назад, в свои 36 лет, полковник был самым молодым комдивом в сухопутных войсках страны. И всё благодаря поддержке маминого брата, генерал-полковника, заместителя Главнокомандующего этими самими сухопутными войсками. Но дядю Мишу «ушли» в запас, поддержка тоже ушла в небытие. А покидая свой пост тот проинформировал, что сейчас сможет помочь только с поступлением в академию ГШ(Генерального штаба), мол остались там крепкие связи. То есть завоёвывать лампасы придётся самому, и кое-что в этом направлении Шутов уже сделал.
Как известно, для карьерного роста в армии, да и не только в ней, нужно показать начальству себя с выгодной стороны, да ещё и твоё воинское формирование должно быть на высоте, или хотя бы чуть лучше других. Но самое главное, не навязчиво, умело, преподнести свои достоинства командующему войсками Приб.ВО генерал-полковнику Майорову, а уж начальнику Управления кадров генерал-майору Кострову, стать если не другом, то очень удобным знакомым, а ещё лучше удобным и полезным.
По своим каналам Шутов выяснил, что окружной кадровик заядлый охотник. Поэтому дяде Мише, в угоду любимому племяннику, пришлось расстаться со своей гордостью – охотничьим ружьём Зауэр 16х70 «три кольца». Раритет был уже вручён счастливцу под благовидным предлогом – Дня рождения, на которое полковник приглашен не был. Но накануне, будучи в штабе округа, зашёл к генералу, засвидетельствовать своё почтение, да не с пустыми руками. Костров был очень польщён таким подарком, а когда рассмотрел дату изготовления ружья – 1949 год, вообще рассыпался в благодарностях. К тому же кадровик оказался очень понятливым и в последующей 15-ти минутной беседе поведал, что командующий весьма уважает заботу начальников любого ранга о содержании и сохранности войскового имущества и техники, особенно боевой. Также генерал рассказал, что у командующего в друзьях начальник тыла округа генерал-лейтенант Скользкий, который в свою очередь трепетно относится к хранению и учёту НЗ(неприкосновенного запаса) по продовольствию и обмундированию.
Приоритеты в служебных интересах высоких генералов легко объяснялись. Округ внутренний и от ближайшего вероятного противника его прикрывают две группы войск: Северная и Западная. Посему все соединения кадрированные, то есть численность личного состава где-то одна седьмая от штатной. А техники и вооружения порой на два штата, но всё это на 90% находятся на консервации. В парках частей «живых» только по два тягача: колёсный и гусеничный, остальная техника со снятыми аккумуляторами и залитым в цилиндры двигателей маслом. Учебно-боевые тревоги заканчиваются выгоном техники из ангаров, да и то на ту же одну седьмую от наличия. Скажем, в танковой роте ТП(танкового полка) из десяти боевых машин заводятся и выезжают из боксов только две, на остальных не хватает людей. А уж о дальнейшем и говорить не приходится: к району рассредоточения и комплектации приписным личным составом никто никогда не добирался за все пять лет существования дивизии. Так же за это время ни одна часть, даже в учебном порядке, не развёртывалась до штатов военного времени.
Полковник нахмурил брови и тяжело вздохнул: получается по его фамилии – не дивизия, а шутейные войска. Тем не менее и на этом потешном соединении генерала получать надо. Шутов потянулся к кнопке вызова адъютанта. А через пятнадцать минут в его кабинете уже находились зампотех полковник Мироненко и начальник бронетанковой службы полковник Однорог.
- Я не буду, товарищи, вам рассказывать об основных задачах нашей дивизии в мирное время, – начал комдив издалека, - только напомню, что через месяц к нам начнут прибывать новые танки Т-62, взамен наших Т-55. Готовы ли мы к их приёму?
- Так точно готовы, - оживился Однорог, - наши срочники в УТД(учебной танковой дивизии) обучались именно на Т-62.
- Не разделяю вашего оптимизма, - посуровел комдив, - и всё же напомню нашу основную обязанность: сохранность боевой техники. А у вас сейчас танки стоят открыто, под солнцем и дождём. Новые, поступающие, оснащены защитой от нейтронного оружия, гладкоствольной 115 мм пушкой и т.д. Поэтому необходимо немедленно начать строительство боксов для всех прибывающих новых танков.
- Товарищ полковник, - робко вставил Мироненко, - а проект, строй материалы, механизмы, комплектация. К тому же на кирпич и панели перекрытия нужны фонды, а у нас их нет.
- У вас есть основное – мой приказ. А с фондами пошевелите своих окружных коллег, пусть тоже знают, что у нас перевооружение, задача серьёзная.
Проводя взглядом уходящих замов, комдив задумался. Первый шаг, можно сказать выстрел, к вышитым звёздам сделан - это кадровик Костров, и надо признать шаг удачный. Со вторым тоже осечка исключена, даже если боксы к прибытию новой техники готовы не будут, всё равно в округе будут знать, что работы ведутся, а это не может не понравиться командующему. Сейчас ещё надо, чтобы в ближайшем будущем не было в дивизии значимых ЧП: группового дезертирства и несчастных случаев, особенно на учениях, тем более со смертельным исходом. Кстати, через неделю КШУ(командно-штабные учения) на Добровольском полигоне, где его Вильнюсская дивизия будет «воевать» против Клайпедской ДБО(дивизии береговой обороны). Воевать в основном штабами и бесконечной хаотичной ездой штабных машин по огромному полигону. Вот тут обязательно надо «победить», так как в Литве всего две сухопутных дивизии, лучшая из них награждается переходящим Красным знаменем Лит.ССР. А это ещё один шаг к лампасам.
* * *
Ближе к восьми вечера, лейтенант Александр Тонков, после самого тяжёлого из караулов - по Комендатуре и гарнизонной гауптвахте, с вожделением добирался до своей койки в офицерской общаге, почему-то гордо именуемой гостиницей. В комнате он только успел снять фуражку, как появился посыльный и проинформировал, что его вызывает комбат.
В кабинете командира ОИСБ(отдельного инженерно-сапёрного батальона) подполковника Черноусова ещё находился НШ(начальник штаба) майор Максимов. В помещении ощутимо пахло мускатным орехом и чем-то ещё очень знакомым. А когда лейтенант заприметил у ножки письменного стола пустую бутылку из-под водки, то понял источник второго запаха. Лица обоих начальников выражали рассеянную дежурную сосредоточенность с позывами строгости.
- Слушай сюда внимательно, лейтенант, - первым подал голос комбат, - завтра к нам в гарнизон прилетает генерал армии из Москвы. Поэтому от комдива поступило указание покрасить снаружи кирпичный забор от КПП до авторемонтного завода. Боевая задача ясна?
- Товарищ подполковник! У меня же люди после труднейшего караула, тридцать часов на ногах без сна и отдыха. Да и где инструменты и краску взять, чтобы покрасить забор более трёхсот метров погонных? Это же на всю ночь удовольствие!
- А ты не забыл, что на плечах носишь? – аж взвился уже начштаба. - Знаешь, что нужно офицеру для выполнения приказа?
- Знаю, нужно только одно: сам приказ.
- Молодец! – успокоился Максимов. - Ступай с богом, выполняй. Выполнишь, доложишь дежурному по части и отдыхай тогда. Да, ещё помни, что через полгода тебя на старлея подаём.
Выйдя на строевой плац, Тонков подставил лицо свежему весеннему ветру. Ветерок освежал, но ясности не добавлял, как выполнить задачу. Брала своё усталость, даже появились крамольные мысли: а не забить ли на всё это большой болт – завалиться спать, а утром получить записку об арестовании и еще трое суток вольготно отдохнуть на губе. Но что-то такое внутри сидело, что не давало совсем расслабиться. Наоборот, надо максимально сосредоточиться, тогда мысли пойдут в нужном направлении. Так, что мы имеем: мы не имеем ничего. А что нужно? Краскопульт, лучше два, ёмкость-пульверизатор, известь и вода. У кого всё это есть? В РВБ(ремонтно-восстановительном батальоне). Значит двигаем туда, к дежурному, предварительно вооружившись блоком болгарских сигарет «Варна».
Подкуп дежурного по РВБ старлея Вовки Будрина, соседа по общаге, прошёл гладенько, как и предполагалось. Даже взяточник удивился и смутился такому количеству сигарет за пустяшную услугу. Поэтому пошёл навстречу и посоветовал, где разжиться «любимым» личным составом для выполнения задачи.
- Слышь, Санёк, а ты обратись в Школу поваров, которая соседствует с вашим сапёрным батальоном. Там две сотни бойцов кавказско-среднеазиатской, короче «тёмной» национальности. Некоторые из них склонны к нарушению дисциплины, а наряды на работы проштрафившиеся отрабатывают в аккурат после отбоя. Для облегчения разговора с дежурным прапором Школы, забирай половину блока своих сигарет. Да, кстати, для транспортировки моего покрасочного инвентаря выделяю тебе бонус – двухколёсную тележку. К утру, до развода, всё должен вернуть.
От такого обнадёживающего поворота событий Саша воодушевился, но решил ещё подстраховаться. Зашёл в свой батальон и обратился к дежурному, старлею Иванову.
- Шлышь, Гена, выручай. Поставили мне невыполнимую задачу, но выполнить её надо.
- Да вкурсе я, Шурик, насчёт твоей задачи, Максимов звонил и приказал содействовать. Чем пособить то?
- Позвони дежурному прапору Школы поваров. Только сам представься не дежурным, а для солидности, ЗНШ(заместителем начальника штаба) нашего батальона, обрисуй ситуацию, особо подчеркни, что приказ покраски забора сверху – из штаба дивизии. Пусть выделит на всю ночь пять штрафников потолковей. Да намекни, что от меня сувенир для него отдельно.
- Так я же не ЗНШ, а только ПНШ(помощник начальника штаба). Да и почему тебе своих бойцов не задействовать? К тому же Школа поваров не в составе дивизии, а окружная.
- Гена, не мытарь душу. Ты же знаешь, мои только что после караула, еле живые. Может тогда с других рот нашего батальона наскрести бойцов?
- Только не сегодня, так как намечается тревога. Кто будет технику из боксов выгонять? Ладно, звоню соседям. Какой говоришь там у тебя сувенир для их дежурного?
Час с небольшим спустя, растворённая и профильтрованная известь ровным слоем ложилась на старый кирпичный забор. Пять тёмных солдатиков в рабочих хебчиках деловито хлопотали вокруг покрасочного оборудования. Они были до слёз проинструктированы, что работа закончится только с последним покрашенным метром забора, поэтому старались вовсю. Метрах в десяти от них, опёршись на ствол липы спиной, стоял Тонков и лениво покуривал. Курил не из желания, а по нужде, так как очень хотелось сползти по дереву на траву и забыться сладким сном до завтрашнего обеда. Периодически пытались слипаться глаза и подгибались расслабленные колени. Приходилось хлопать себя по ушам и энергично крутить головой. Заснуть никак нельзя, тем более на виду у временных подчинённых, да и тревоги надо дождаться, а там мабуть будет полегче.
О датах «тайно» намечаемых учебных тревог, заранее знал весь личный состав соединения включая официанток офицерской столовой и даже кухонной кошки Мурки. А уж время тревоги всегда консервативно и традиционно – два часа ночи. По сигналу-отмашке оперативного дежурного, личный состав всех частей вскакивал как ошпаренный и бросался к окнам казармы опускать чёрные ролеты светомаскировки. Потом одевание и экипировка включая вещмешок, скатку и противогаз. Далее получение личного оружия и, поротно резвой трусцой в парки. Там получение аккумуляторов, установка на технику, заводка оной и выгон из боксов на десять метров. В каждом парке от штаба дивизии офицер-посредник с секундомером. На этом «война» заканчивалась. Утром, после развода, командиры частей с начальниками штабов и замполитами присутствовали в клубе на «разборе полётов» проводимым самим комдивом. А проще говоря получали свою порцию звиздюлей.
Часовая стрелка неумолимо приближалась к двум часам ночи, а вот и два. За забором вот-вот должна начаться суматоха: топот кирзовых сапог, клацанье оружия, подбадривающие команды ... но ничего не происходило ... тишина. От этого Тонкову стало тревожно, сонливость улетучилась, появилась неопределённость сродни невесомости. Наконец в голове просветлело и появилась логичная мысль: прилетающий генерал армии спугнул дивизионную тревогу.
К шести часам утра забор был покрашен, правда тёмные солдатики уже ползали как осенние мухи. Тем не менее лейтенант последний раз осмотрев дело рук их, заставил устранить огрехи. Затем выстроил в шеренгу и поблагодарил от лица командования за службу. После чего назначил двоих вымыть покрасочное оборудование до блеска, включая тележку, и сдать дежурному по РВБ.
С лёгким сердцем и хорошим настроением заходил Тонков в дежурку своего батальона. С Геной выкурили по сигарете и Саша направился в свою общагу. В комнате хватило сил только снять ремень и сапоги, голову как магнитом притянуло к подушке, часы показывали 7.00, сознание провалилось в кромешный мрак.
- Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант! – кто-то настойчиво теребил Сашу за плечо. – Вас комбат вызывает!
Тонков удивлённо захлопав глазами признал посыльного и машинально глянул на часы. Стрелки упрямо показывали 8.15. Через десять минут лейтенант заходил в кабинет комбата.
- Ты чего себе позволяешь, лейтенант! – сверкал очами подполковник. – Не являешься на развод! А у тебя же личный состав без присмотра и не озадачен! Кто будет организовывать переход техники на летнюю консервацию?
- Так мне же начальник штаба разрешил после забора отдыхать!
- За забор, конечно спасибо, молодец, и благодарность ... э-э-э ... устная в придачу. Но нач.штаба тебя от прямых обязанностей не освобождал. Поэтому выговор тебе ... э-э-э ... тоже устный. Да, кстати, генерал армии как оказалось не к нам летел, а в Ригу, над нами только пролетал. Так, скажем прямо, осечка получилась. Чего молчишь, лейтенант?
- Думаю, чья осечка ... по логике комдива, а крайний оказался я.
- Ты чё несёшь, литёха, комдивы не ошибаются! Шёл бы ты от греха подальше.
- Есть благодарность! Есть выговор! Товарищ подполковник.
Лихо развернувшись Тонков уныло поплёлся в парк озадачивать «любимый» личный состав.
Вильнюс, 17 июля 2022 года.
Продолжение следует: http://proza.ru/2022/07/17/1116