Вильнюс, осень 1973 года.
Начальник штаба ОИСБ майор Максимов вознамерился уже было уходить со службы домой, как взгляд зацепился за одну бумагу на столе: «График дежурств», на следующий месяц. Пробежав глазами список, майор поморщился и вызвал из соседнего кабинета своего помощника, старшего лейтенанта Иванова.
- Ты что это, Гена, офицерскую дедовщину разводишь? Почему у тебя Шурик ... м-м-м ... то есть лейтенант Тонков из караулов не вылезает, да и караулы ты ему всё серьёзные подкладываешь: 1-й дивизионный по охране боеприпасов; гарнизонный по губе и камендатуре и т.д. А себя в патруль или дежурным по части. Ась?
- Так, товарищ майор, Шурик ... то есть Тонков, единственный холостяк у нас в батальоне остался. Лейтенант Тымчишин и тот в позапрошлом месяце женился. Кроме того Шурику, то есть Тонкову надо зарабатывать на третью звёздочку, мы же на прошлой неделе на него представление в округ выслали.
- Брось, Гена, не пыли, - сдвинул брови майор, - график переделать. Тонкова разрешаю поставить в караул только один раз за месяц, да и то полегче подбери, скажем в 3-й, где дивизионный НЗ по продовольствию и обмундированию. Понял? Выполняй.
* * *
Опять полковник Шутов, сидя в своём кабинете, внимательно разглядывал чернильный прибор из яшмы. Укрощение коня, то есть лампасов идёт своим ходом. Начальник Управления кадров округа весьма к нему расположен; боксы для новых танков вовсю строятся, и командующий знает об этом; переходящее Красное знамя Лит.ССР стоит у него в кабинете. Осталось, как солдаты говорят «гребануть очко» у начальника тыла округа. А для этого кое-что уже предпринято. Комдив сам напросился на проверку своего продовольственно-вещевого хозяйства, намекнув, что оно у него образцовое, как по учёту, так по содержанию и охране. По утверждению начальника тыла дивизии полковника Попова, так оно и было. Обмундирование, снаряжение и продовольствие НЗ, располагаются в помещениях того же назначения, построенных в 20-х годах ещё при Пилсудском. Склады имеют погрузочно-разгрузочную рампу. Учётно-расходная документация в полном порядке. Само складирование соответствует действующим нормативам. Дважды в год проводятся тщательные инвентаризации, которые ни разу не выявили недостачи.
Шутов удовлетворённо потянулся, взял трубку телефона-концентратора и вызвал к себе начальника тыла. Тот явился незамедлительно.
- Надеюсь, Георгевич, у тебя всё проверено и готово. – Ободряюще посмотрел на зама комдив. – Ведь завтра будут твои коллеги со всех дивизий округа. Возглавляет комиссию помощник начальника тыла округа полковник Строгин, а он, как известно, въедливый мужик. «Экскурсоводом» будешь ты. Хотя я тоже поприсутствую, очень хочу посмотреть реакцию Строгина на нашу образцовость. Так как, готов?
- Так точно, товарищ полковник! Прапорщики-кладовщики проинструктированы до слёз и будут завтра выглядеть, вместе со своим хозяйством, как новые копейки с Госзнака. В банкетном зале офицерской столовой на обед готовятся изыски кулинарии вместе с горячительными напитками на любой вкус. Для продолжения банкета готов банный комплекс с ... как бы это сказать, с ... для любителей клубнички с девочками из числа официанток и связисток. Или это лишнее?
- Лишнее, не лишнее, посмотрим по обстановке. Пусть будут готовы, но только без принуждения, а как их мотивировать, сообразишь сам. Да вот ещё что, не забудь проинформировать оперативного дежурного, чтобы караул по объекту тоже блистал выправкой и чёткостью. Ориентировочно мы прибудем на склады часам к десяти.
* * *
Новому графику нарядов Тонков был приятно удивлён. Всего пять дежурств и только один караул, да и то 3-й, самый не обременительный. К тому же объект находится недалеко от центра города, и не на территории расположения дивизии. Ну и отдохнуть там можно не только когда положено начкару с 9.00 до 13.00, но и ночью урвать несколько часов. Но самым удивительным там была кормёжка. За едой бодрствующая смена с термосами ходила в расположенную в 400-х метрах 29-ю железнодорожную бригаду. До чего же вкусно и питательно, а главное обильно кормили военных железнодорожников! Супы-борщи в которых ложка стоит; в горячем втором нежнейшего мяса больше, чем гарнира; в компоте распаренных сухофруктов больше чем воды, а сахара больше чем сухофруктов.
Караул принимали у пехоты. Предыдущий начкар, ранее уже знакомый Стасик Уборевич - нормальный парень, бывший кадет, внук того самого легендарного командарма Иеронима Уборевича. Прошлись к хранилищам, проверили сохранность печатей на входах, соответствие их нумерации в постовой ведомости. В помещении начкара перекурили, перемыли косточки начальству. Стасик предупредил:
- Слыш, Саня, завтра из округа в дивизию прибывает какое-то начальство, поэтому особо не расслабляйся, будь начеку.
- Да брось, Стасик, кому нужны склады на отшибе, да ещё НЗ. Тут даже прапора-кладовщики редко появляются, текучки же практически нет. Ты мне лучше скажи, чего это у железнодорожников пАйки царские, их что, на убой кормят?
- Не замечал как-то, ничуть не лучше чем у нас.
Такой ответ очень удивил Тонкова, но углублять вопрос не стал. На том и расстались. Служба до ночи проходила тихо-мирно, после полуночи сходил проверил посты, потом удалось немного подремать, правда этим только раздразнил организм. Зато в девять утра завалился на кушетку по-взрослому, предупредив помощника не беспокоить ни за что. Исключение - Третья мировая война и всеобщая мобилизация. Снилась школа, милые лица учителей и одноклассников, школьный звонок. Звонок звучал всё громче, на секунду прервался, но тут же зазвенел ещё требовательней. Лейтенант с трудом разлепил веки и бездумно уставился на стену, на которой надрывался звонок и ему вторил горящий плафон первого поста. Взглянул на часы – десять с копейками. В двери робко и вопросительно показалась фигура помначкара.
- Ну, если по пустяку тревожит, голову засранцу оторву. – Приближаясь к грибку поста негодовал Тонков.
Стальные въездные ворота от ударов ходили ходуном, дверь в них вот-вот была готова сорваться с петель. Нападение на пост? Лейтенант машинально потянулся к кобуре. Но странно ведёт себя часовой, не воинственно, а как-то виновато. Тонков подскочил к двери и отодвинул в сторону смотровую заслонку. Всё видимое пространство занимали полковники всей родов войск, а прямо перед ним багровело в бессильной злобе лицо комдива Шутова.
Ворвавшись на территорию, комдив рявкнул полковнику Попову:
- Веди гостей на склады, я щас! Разберусь только с караулом.
Шутов стремительно проследовал в караульное помещение, добрался до телефона и заорал благим матом в трубку:
- Третий караул немедленно сменить! Начкара на пять суток на губу! Командиру сапёрного батальона выговор!
В это время комиссия уже любовалась чистотой и порядком складских помещений. Стройные ряды стеллажей уходящие в даль, проходы не загромождены, на каждом ящике бирка с указанием содержания и срока годности, тут же журналы учёта, на стенах не просроченные пенные огнетушители, над рабочим местом кладовщика утверждённые инструкции. Не склад, а райская идиллия. И всё это под слащавую речь Попова о важности и трудности хранения материальных ценностей доверенных нам государством.
Присутствующие понимающе кивали головами, и только полковник Строгин внимательно и недовольно рассматривал, даже ковырял пальцем опломбирование ближайшего к нему ящика, после чего прервав красноречие выступающего приказал вскрыть подозрительный ящик. Прапорщики-кладовщики бросились выполнять указание. Откинутая крышка явила ровные ряды банок с говяжьей тушенкой, всё было в порядке, прапорщики вздохнули с облегчением. Но Строгина это не устроило, он заставил порядно убирать банки и ... вместо последних четвёртого и пятого рядов оказались дырчатые кирпичи.
Это была уже не осечка, а катастрофа на ровном месте. Тут же была создана большая контрольная комиссия во главе со Строгиным, которая проработала две недели и установила недостачу всех видов консервов, кускового сахара, шоколада, растительного масла, сухофруктов, обезвоженных овощей и т.д. Даже на вещевом складе не хватало несколько десятков зимних шлемофонов подбитых белой цигейкой.
Позже Строгин поделился своими возникшими подозрениями. Во-первых, проволока в пломбе ящика ходила свободно, то есть могла извлекаться. Во-вторых, оттиск этой свинцовой пломбы был совершенно тёмный, как будто пломбировали давно, хотя последняя инвентаризация по документам была лишь две недели назад. То есть проверяющие просто посчитали ящики не вскрывая.
На гауптвахту Тонков всё-таки не попал, заступился нач.ПО, так как лейтенант был ещё и секретарём комсомольского бюро батальона. Политотдел потребовал выяснить, почему информация о прибытии окружной комиссии на охраняемый объект не была доведена до начкара. Оказалось, что оперативный дежурный забыл сообщить дежурному по караулам.
По рекомендациям контрольной комиссии командиру дивизии полковнику Шутову объявлено неполное служебное соответствие, а начальник тыла дивизии полковник Попов понижен в должности, став зам.по тылу одного из пехотных полков. Месяц спустя Шутов расстался со своим чернильным прибором, став слушателем академии ГШ. А последний раз покидая на чёрной волге расположение соединения, увидел на КПП ненавистного ему Тонкова, уже с тремя звёздочками старшего лейтенанта.
Тот же, через два месяца попав опять в 3-й караул удивился скудности кормёжки железнодорожников. А ещё, через четыре месяца, провожая дембелей, удостоился откровения своего замкомвзвода сержанта Цуза. Тот поведал, что в хранилища проникали через щитки массивных филинговых дверей, которые при своём грозном виде держались только на штапиках. Поэтому засовы, замки и печати оставались целыми. Но это был секрет для всех остальных, и только их сапёрный батальон устраивал в карауле праздник живота.
Как всё-таки неисповедимы пути Господни, и «невинные» шалости солдат становятся препятствием, осечкой, для получения генеральских погон.
Вильнюс, 17 июля 2022 года.