В Дзене меня обвиняют в барковщине. Решил немного пополнить свои знания, а заодно и рассказать о Баркове, творчество которого многие недооценивают, а другие и, вообще, ничего не знают про этого поэта. Барков Иван Семенович, годы жизни 1732 – 1768. Всю свою жизнь прожил в Санкт-Петербурге, практически никуда не выезжая. Работал переводчиком в Академии наук, был секретарем М. В. Ломоносова – переписывал набело его сочинения. По некоторым утверждениям, Барков и Ломоносов крепко дружили до самой смерти последнего, в 1765 году. Барков родился в семье петербургского священника. И, как сын лица, имеющего духовное звание, когда подрос, поступил в Александро-Невскую семинарию. Весной 1748 года в семинарию приехали ученые И. А. Браун и М. В. Ломоносов, чтобы отобрать ребят для поступления в академию. Но руководство семинарии отказалось рекомендовать Баркова для дальнейшей учебы. Тогда, в свои шестнадцать лет, Барков сам пришел к Ломоносову и попросил содействовать поступлению в университет. Ломоносов проверил его знания латыни и нашел их изрядными. В своем донесение в академию наук Ломоносов написал про Баркова: «имеет острое понятие и латинский язык столько знает, что он профессорские лекции разуметь может». Так Барков стал студентом. Под влиянием Ломоносова, Барков занялся историей и стихосложением. Первым, опубликованным в 1762 году, сочинением Баркова была ода на рождение Петра III. Именно Баркову Академия наук поручила составление биографии и подготовку текста «Сатир» Антиоха Кантемира в том же 1762 году. Затем, по собственной инициативе, Барков, прекрасно знающий латынь, переводит «Сатиры» Горация и «Басни» Федра. Его труд «Краткая российская история» от Рюрика до Петра I, опубликованный в академическом журнале «Ежемесячные сочинения и известия о ученых делах», рецензенты посчитали более точным и полным, чем "История Российской империи при Петре Великом" Вольтера.
Также Барков занимался составлением учебников по истории и подготовкой к печати летописи Нестора. Однако, помимо безусловной одаренности, у Баркова был довольно сложный характер и, как у многих гениальных людей, тяга к алкоголю. Например, в 1748 году, Барков был исключен из университета за студенческие кутежи и неуважительное отношение к начальству. И только участие Ломоносова спасло Баркова от тюрьмы – он был переведен в наборщики типографии Академии наук, а затем стал секретарем Ломоносова. Но некоторое время он, все же, провел в кандалах. По тем же причинам, в 1766 году, через год после смерти Ломоносова, он был уволен и из Академии наук.
Но не своей научной и переводческой деятельностью известен Барков – он известен, как автор сатирических а, иногда даже, порнографических стихов, посвященных Вакху и Венере. Но, для тех времен, такое стихотворчество не было чем-то из ряда вон выходящим. Этим же занимались и Аблесимов, и Алсуфьев, и Елагин. С Елагиным, например, Барков соревновался в переводе с французского «Оды к Приапу» – самого известного и скандального произведения Алексиса Пирона.
В девятнадцатом веке к творчеству Баркова относились не так, как сейчас – пренебрежительно. И Новиков, и Карамзин считали стихи Баркова исключительным литературным явлением. Вот, что говорит Новиков в своем «Опыте исторического словаря о российских писателях» (1772): «...писал много сатирических сочинений, переворотов, и множество целых и мелких стихотворений в честь Вакха и Афродиты, к чему веселый его нрав и беспечность много способствовали. Все сии стихотворения не напечатаны, но у многих хранятся рукописными... Вообще слог его чист и приятен, а стихотворные и прозаические сатирические сочинения весьма много похваляются за остроту». А Карамзин включил Баркова в «Пантеон российских авторов» (1802 год). Вот его мнение: Барков «более прославился собственными замысловатыми и шуточными стихотворениями, которые, хотя и никогда не были напечатаны, но редкому неизвестны. Он есть русский Скаррон и любил одни карикатуры».
Известно, что Пушкин очень тепло относился к творчеству Баркова – его лицейское «Тень Баркова», наверное, читали многие. В своем собрании анекдотов «Table-talk», Пушкин приводит две истории про Баркова и Сумарокова. Вот одна из них: «Никто так не умел сердить Сумарокова, как Барков. Сумароков очень уважал Баркова, как ученого и острого критика, и всегда требовал его мнения касательно своих сочинений. Барков, который обыкновенно его не баловал, пришел однажды к Сумарокову: «Сумароков великий человек, Сумароков первый русский стихотворец!» — сказал он ему. Обрадованный Сумароков велел тотчас подать ему водки, а Баркову только того и хотелось. Он напился пьян. Выходя, сказал он ему: «Александр Петрович, я тебе солгал: первый-то русский стихотворец — я, второй Ломоносов, а ты только что третий». Сумароков чуть его не зарезал». Второй анекдот, на мой вкус, не очень. Кто желает, легко найдет его в интернете. Через сорок лет после трагической гибели Пушкина, князь Павел Петрович Вяземский пишет в своих воспоминаниях: «В 1836 году, по возвращении моем осенью с морских купаний на острове Нордерней, я как-то раз ехал с Каменного острова в коляске с А. С. Пушкиным. На Троицком мосту мы встретились с одним мне незнакомым господином, с которым Пушкин дружески раскланялся. Я спросил имя господина. — Барков, ex-diplomat, habitu; Воронцовых, — отвечал Пушкин и, заметив, что имя это мне вовсе неизвестно, с видимым удивлением сказал мне: „Вы не знаете стихов однофамильца Баркова? Вы не знаете знаменитого четверостишия... (обращенного к Савоське) и собираетесь вступить в университет? Это курьезно. Барков — это одно из знаменитейших лиц в русской литературе; стихотворения его в ближайшем будущем получат огромное значение. В прошлом году я говорил государю на бале, что царствование его будет ознаменовано свободою печати, что я в этом не сомневаюсь. Император рассмеялся и отвечал, что он моего убеждения не разделяет. Для меня сомнения нет, — продолжал Пушкин — но также нет сомнения, что первые книги, которые выйдут в России без цензуры, будут полное собрание стихотворений Баркова».
Барков умер через два года после увольнения его из Академии наук, насколько я понимаю, потихоньку спиваясь. Обстоятельства его смерти весьма загадочны. Существует три версии. Первая: Барков, навеселе, пошел в нужник, неловко повернулся, упал и утонул в нечистотах. Вторая: Барков умер в публичном доме, в объятиях распутных дев. И третья: утомленный тяготами жизни, Барков покончил с собой, сунув голову в дымоход камина, а в зад горящую свечу. На столе же нашли записку: «Жил грешно, да и помер смешно».
Так что же такое барковщина? Как справедливо заметил Пушкин: «все пахабные рукописи ходили под именем Баркова». Можно дополнить, что и теперь – многие. Однако, термин возник во второй половине 19 века, когда стали появляться многочисленные стилизации «под Баркова». Например, широко известный «Лука Мудищев», сочинение которого приписывают Баркову, написан в конце 19 века, каким-то из его последователей. Для себя я определяю термин так: стихи, написанные с применением ненормативной лексики и, описывающие пикантные ситуации. И, все же, написанные с известной долей таланта.