После убийства императора Александра II первого марта 1881 года в российских газетах появились статьи с нападками на евреев и обвинением евреев в убийстве царя, и намекали на неизбежные погромы. В мае императором был опубликован документ «О порядке приведения в действие правил о евреях», который резко ограничивал права еврейского населения и фактически стал поворотным пунктом имперской политики в отношении евреев после реформ Александра II. Погромы начались с беспорядков 15-17 апреля в Елисаветграде. К концу апреля южные губернии были охвачены погромным движением. В еврейской историографии эти погромы получили на иврите грозное название «суфот ба-негев» — «бури на юге».
8 мая 1881 года смоленский губернатор Лев Павлович Томара отношением за № 2458 уведомил смоленскую городскую управу , что в числе предупредительных мер, предпринятых им для предотвращения столкновений между христианским и еврейским населением, образованы 25 новых полицейских постов в городе. В распоряжение губернатора от военного ведомства командированы 88 нижних чинов. Томара просил смоленского городского голову Александра Платоновича Энгельгардта разместить означенных нижних чинов в городе, а также, в виду их обременительной службы увеличить им кормовое довольствие, получаемое от казны, на 5 копеек в день на человека за счёт каких-либо доходов городского бюджета. В виду исключительности службы и признанной господином губернатором необходимости, смоленская городская управа отпустила деньги на увеличение пайковых для нижних чинов, не дожидаясь разрешения от городской думы. Сумма на 25 дней несения полицейской службы воинскими чинами составила 110 рублей. Кроме того, было оплачено 50 рублей за постой воинского контингента в доме надворного советника Кошкина. 4 июня городской голова выступил с докладом на заседании городской думы, имея в виду, прежде всего, утверждение гласными расхода 160 рублей денег смоленской городской управы по просьбе смоленского губернатора. Расходы, произведённые управой, дума утвердила, но по прочтении доклада многими гласными в адрес городского головы Энгельгардта высказаны замечания по поводу отношений христианского и еврейского населения в Смоленске. Думцы не считали возможным даже допустить мысли, о каких либо серьёзных столкновениях между евреями и смоленскими обывателями. А дополнительные меры по защите правопорядка, принятые губернатором, почитали инспирированными самими евреями. Александр же Платонович должен был, по мнению большинства гласных городской думы, указать губернатору, мало знакомому с местными условиями жизни, на невозможность еврейских погромов в Смоленске. По мнению думы, экстренные меры со стороны губернатора только произвели застой в торговле, нанеся ущерб смоленским предпринимателям, и искусственно вызвали в городе еврейский вопрос.
Энгельгард разъяснил думе, что на совещании у губернатора в начале мая по мерам пресечения столкновений с евреями в Смоленске, он, как городской голова, озвучивал те же резоны, что сейчас слышит в свой адрес от гласных думы. Но господин губернатор, руководствуясь, прежде всего осторожностью и заботой о спокойствии в губернском городе и губернии в целом, решил принять некоторые меры предупредительного характера. Городская управа же не посчитала возможным отказать Льву Павловичу Томара в отпуске денег, дабы не подать повода к обострению вопроса и ситуации в городе. Да и новые полицейские посты были тотчас же сняты после того, как прошли все ярмарки и праздники во время которых губернатор ожидал столкновений с евреями.
Подтверждением расхода денежных средств на воинских чинов заседании думы не закончилось. Некоторые из гласных высказали мнение, что столкновения с еврейским населением могут состояться в Смоленске в будущем, из-за увеличивающегося наплыва евреев из-за черты осёдлости. А евреи, несомненно, нелюбимы русским народом, как из-за определённых черт национального характера, так и из-за особенных способов эксплуатации не только местного населения и местной промышленности, но и всех отраслей государственного хозяйства. По мнению гласных думы еврей, для достижения собственной выгоды, не остановиться ни перед чем. А Смоленск, находящийся на границе белорусских земель, первым подвергается наплыву еврейского населения. Городу необходимо принять меры к воспрепятствованию притока евреев, потому как нельзя ручаться, что, почувствовав на себе гнёт еврейской эксплуатации, русские не взбунтуются, что может привести к крайне печальным событиям. Любые же волнения приведут со стороны правительства к исключительным мерам, которые отрицательно скажутся как на местном населении и торговле, так и приведут к непроизводительным расходам для города. Основываясь на таких резонах, смоленская городская дума постановила: избрать особую комиссию, которой поручить исследовать причины наплыва еврейского элемента в город Смоленск. Также комиссии было поручено изыскать меры препятствовать незаконному проживанию евреев в городе и производству ими незаконной торговли. Комиссия должна была представить также городской думе свои соображения по мерам о предотвращении в будущем столкновений христиан с евреями. В состав особой комиссии думой были избраны: городской голова А.П. Энгельгардт и гласные думы П.А. Мачульский, П.Ф. Ланин, П.В. Филимонов, Н.В. Ефременков, А.Ф. Рожнов, А.В. Мачульский, А.А. фон Зигельт, К.Н. Туманов и Б.П. Бекин.
О прошедшем заседании городской думы и принятых на нём решениях городской голова Энгельгардт 11 июня 1881 года отдельным докладом уведомил губернатора. Лев Павлович одобрил создание особой комиссии по еврейскому вопросу, но крайне болезненно отреагировал на высказывания думских гласных о расходе средств на дополнительные меры полицейского характера для предотвращения возможных беспорядков в городе. В появлении таких настроений среди гласных смоленской городской думы губернатор усмотрел дискредитацию действий губернской администрации. Томара 15 июня 1881 года уведомил Александра Платоновича Энгельгардта, что оставляет за собой, как за губернатором, неоспоримое право и в будущем принимать любые предупредительные меры для сохранения порядка в городе и губернии без совещания с лицами, близко стоящими к этим вопросам. Губернатор убеждён, что тем самым исполняет свой служебный долг и блюдет самые существенные интересы населения, а от городского управления надеется встретить понимание, взаимное доверие и уважение в отношениях.
Не только губернатора и гласных городской думы волновало обострение еврейского вопроса. К концу лета 1881 года городской голова получил от домовладельца статского советника М.П. Полесского-Щепилло пространный проект, касаемо еврейского населения города Смоленска. Оный чиновник, указывая на обособленность семейств еврейской расы в среде русского населения, а также на кажущееся им, евреям, превосходство над русским мужиком в нравственном и умственном плане, считал большинство лиц иудейского вероисповедания невежественными и неразвитыми со стороны общественного права. Признав в своей записке сложившуюся на протяжении многих лет нелюбовь русского населения к еврейству, Щепилло предлагает чаще приглашать еврейское население обоего пола во всех городах Империи в публичные места, как то: улицы, площади, рынки, бани и купальни, биржи, театры, буфеты и в места народных гуляний. Причём с требованием к евреям придерживаться в общении с окружающими речи местного населения. По мнению автора, указанные меры могут привести к следующему:
1. стушёвываются различия рас, составляющих население города
2. оттенки вековой неприязни существенно ослабляются (почему он так решил, остаётся для меня загадкой)
3. сглаживание различий общей речи поможет, якобы, евреям перенести недавнее снятие в приказном порядке пейс и ермолок (с чего вдруг? Могут же евреи посчитать требования говорить на русском ещё большим ущемелением себя)
И тут же Полесский-Щепилло в своём проекте описывает случай, произошедший с его дочерью Александрой, гимназисткой 12-ти лет в Выгонном переулке 27 июня 1881 года около 3-х часов дня. Старик-еврей и две моложавые еврейки попытались схватить шедшую из города домой гимназистку. Только ловкость и знание местных зарослей и оврагов (откуда, интересно?) по мнению отца, спасли девочку. Еврей же руководил своими женщинами, отдавая им команды на своём языке. А вот если бы ему это было запрещено, то тогда бы, проходившие по переулку русские люди смогли бы пресечь данное безобразие. Как по мне, так бред полнейший. Неизвестно как на сей письменный проект отреагировал городской голова, но в дела комиссии по еврейскому вопросу бумагу подшили.
11 августа 1881 года смоленская городская дума на своём заседании рассмотрела доклад особой комиссии по еврейскому вопросу. Гласные признали вполне целесообразными и практичными меры, предпринятые членами комиссии в сфере пресечения незаконного проживания и ведения незаконной торговли евреями в Смоленске. Принято было решение усилить надзор за торговлей в городе, для чего двум торговым депутатам назначено вознаграждение в 2000 рублей в год, а четырём членам особой исполнительной комиссии по 300 рублей в год. Также дума решила просить Казённую палату воспретить чиновникам палаты выдавать в городе Смоленске кому бы то ни было документы на право торговли. Была направлена просьба в смоленскую ремесленную управу произвести, совместно с исполнительной комиссией, проверку всех ремесленников-евреев на тот предмет, занимаются ли они тем ремеслом, на которое получили ремесленное свидетельство и не производят ли они торговлю изделиями собственного производства без надлежащих документов. Также дума постановила просить господина смоленского губернатора посодействовать немедленному удалению из города тех евреев, которые не имеют права проживать в Смоленске и заниматься торговлей.
А 22 августа того же года губернатору подали прошением смоленские купцы Евсей и Евель Зеликины, Берка Гозенпуд, купеческий сын Шварц, ремесленники Берх, Агранат, Арон Прайс и Абрам Гуревич. В своём прошении евреи объясняли, что меры, принятые городской думой, коснуться более всего евреев-ремесленников с семействами, так как их в Смоленске намного больше, чем тех евреев, что причастны к какой-либо торговле. Упирали иудеи также на циркулярное сообщение господина министра внутренних дел Российской Империи к губернаторам великороссийских губерний от 3 апреля 1880 года, в котором определено, что не стоит прибегать к высылке евреев в места постоянной осёдлости до особого по этому предметы распоряжения. И губернатор, и городская дума и городская управа оказались перед дилеммой. Ещё в 1865 году постановлением Правительствующего Сената были определены категории евреев, имеющих право проживать вне черты осёдлости. Это купцы 1-й гильдии, лица с высшим образованием и цеховые ремесленники. Губернатор склонялся к мнению министра внутренних дел, а вот дума и управа хотели как можно быстрее решить вопрос с евреями в Смоленске кардинально.
18 сентября исполнительная комиссия постановила наблюдение за правильностью торговли возложить на депутатов Штраниха и Масленникова. Штраних принимал на себя письменную и юридическую сторону дел, а Масленников практическую. Из ассигнованных городской думой 2000 рублей депутат Штраних получал 1200 рублей в год, а депутат Масленников соответственно 800. На должности членов исполнительной комиссии были думой рекомендованы Редькин, Коноплёв и Розов, которым их должностные обязанности должен был разъяснить сам городской голова. И комиссия заработала в полную силу. При проверке торговых заведений, принадлежащих лицам еврейского вероисповедания, по требованиям статьи 109 Положения о пошлинах за право торговли составляется акт. В оном акте указываются все нарушения положений законов Российской Империи относительно торговли. Акт проверки всё равно составляется, даже если в торговом заведении не обнаружено никаких нарушений. Все акты передаются исполнительной комиссией в городскую управу. В управу же смоленской ремесленной управой был передан список цеховых мастеров-евреев, проживающих в Смоленске. Приведём его полностью:
Абрам Симонов Перельман, серебряник
Кирш Израилев Якубсон, серебряник
Абрам Кунин, шапошник
Сара Бенкина, медница (вдова)
Ицка Шульман, шапошник
Лейба Файбешов Берх, часовщик
Лейба Каган, шапошник
Азик Нохамов, часовщик
Нохам Шевелёв, скорятник
Евсей Моткин Берман, часовщик
Мейдель Абрамович, скорятник (исключён)
Берка Ицкович Фрейден, медник
Есель Абрамов Купер, гильзник
Михель Абрамов Крубечь, кровельщик
Абрам Гинзбург, кухмистер
Орлик Израилев Лопинер, переплётчик
Янкель Израилев Фреадович, серебряник
Абель Файбишев Берх, часовщик
Залмон Лейбов Берх, часовщик
Берка Газенпуд, часовщик
Дон Ицков Агранат, часовщик
Фрайбишь Аронов Берх, часовщик
Абрум Берсон, переплётчик
Фридман Мовшев Мордухов, переплётчик
Смоленский мещанин Давидович, сапожник
Нот Абрамов Минкин, шорник
Мовша Елия Гиршов Бинкин, обойщик
Фишель Левков Лопреонецкий (солдат), столяр
Лейба Пинкус (солдат), столяр
Мендель Ловшев Пайк, маляр
Борух Шейнек, маляр
Шевель Залманов Мнухин, пряничник
Янкель Чудов Сандорифон, дрожжевик
Евель Залманов Макарин, переплётчик
Орешк Тройм Левитон, переплётчик
Шлёма Янукель Айнбиндер, переплётчик
Залмон Давидов Генин, серебряник
Абрам Хаимов Гуревич, часовщик
Ицка Номов Каган, часовщик
Ицка Закошанский, резчик печатей
Соломон Хацкелев Генкин, медник
Ицка Янкель, сапожник
Абрам Янкель Векслер, кухмистер
Шлёма Иоселев Шарафан, портной
Израиль Гершов Мушкатель, мастер шипучих вод
Орон Мухелев Гусинский, стекольщик
Есель Израилев Панскер, столяр
Нот Абрамов Минкин, столяр
Янкель Лейба Берман, столяр-стекольщик
Абрам Берков Берынштейн, заготовщик сапожного товара
Мовша Бонкин, обойщик
Абрам Крубечь, медник
Шах Израилев, обойщик
Маркус Ицковский, портной
Брысмер Карновский (Иосиф Израилев Бреннер Карновский), портной
Янкель Ицков Голубь, портной
Зюсь Певзхнер (солдат), печник
Ривка Абрамова Слуцкина, белошвейка
Мейзер Еселев Доверт, маляр
Берлинова, кухмистерша
Мендель Залманов Цейтлин, прянишник
Завель Залманов Щекин, портной
Есель Абрамов Кутнер, гильзник
Кисена, шляпница
Шахна Израилев Шуховицкий, обойщик
Лапинер, резчик печатей
Евсей Ицков Абрамов Голдштейн, токарь
Янкель Лейбов Берман, столяр-стекольщик
Лейба Каган, шапочник и шляпник
Евель Таугер, дамский портной
Езель Оршер, мужской портной
Шолом Хаукелев Генкин, медник
Мордух Брейнат, печник
Илам Хаим Берехович, уксусник
Абрам Залманов Рывкин, уксусник
Ицка Аронов Владман, уксусник
Борис Абрамов Рефес (на основании купеческого права), перчаточная мастерская 2-й гильдии купца
Фрейда Богородова, шляпница
Лейба Айзик Каган, портной
И вот во все промышленные и торговые заведения Смоленска, принадлежащие лицам еврейского вероисповедания, зачастил с проверками торговый депутат Масленников. Нашлись и нарушения в сфере торговле, и проживающие в губернском городе без нужных документов евреи. Все бумаги оформлялись депутатом Штранихом, и отправлялись к смоленскому полицмейстеру. К середине осени набралось немало кандидатов на высылку за черту оседлости. Но смоленский полицмейстер в ответе своём городсклй управе указал, что все акты по нарушению правил торговли должны отправляться в Казённую палату, и уже она, рассмотрев документы о нарушении правил торговли, может требовать или взыскание штрафа с нарушителя, либо высылки евреев за черту оседлости. Что же касается иудеев в Смоленске, не имеющих прав на проживание в городе, то полицмейстер склоняется к исполнению циркуляра министра внутренних дел о приостановке любой высылки евреев за черту оседлости до особого распоряжения. Не помогла управе и жалоба губернатору. Тот встал на сторону полицмейстера. В свете с ложившейся ситуации Александр Платонович Энгельгард решил выяснить как обстоят дела с еврейским вопросом в соседней Орловской губернии. В декабре 1881 года смоленскому городскому голове пришёл ответ от его орловского коллеги Н.В. Митина. Вопрос о высылке евреев из Орла был поднят гласными орловской городской думы (в основном купцами) ещё в 1880 году. Митину постановлением думы было поручено ходатайствовать перед Правительством о высылке торговцев иудейского вероисповедания из Орла, так как полицейское управление самостоятельно высылать их не хотело, ссылаясь на уже известный нам циркуляр министра внутренних дел. Правительство ответа не дало. В сентябре 1881 года вновь собралось заседание орловской городской думы, на котором Митину вновь было поручено ходатайствовать перед Правительством о решении еврейского вопроса. Одновременно с этим через орловского губернатора у министра внутренних дел было запрошено разрешение на проведение тщательной проверки полицией всех видов на жительство евреев в Орле. Результаты этой проверки были телеграфом посланы министру, с запросом на разрешение выдворить из Орла всех незаконно проживающих евреев. В результате орловская полиция выдворила за черту осёдлости большую часть незаконно проживающих иудеев, а имеющим в Орле торговые конторы Орловское губернское правление назначило двухмесячный срок для окончания всех своих дел. Министр внутренних дел Российской Империи уведомил Орловское городское управление, что не будет отменять решение губернского правления в отношении евреев. Также Митин сообщал Энгельгардту, что на 1 декабря 1881 года часть евреев всё же оставалась в Орле, ссылаясь на незаконченность своих торговых дел. Посему Орловская городская дума уполномочила городского голову ходатайствовать перед губернским правлением с приложением списка евреев о выдворении их из Орла. Также Митин был уполномочен просить орловскую ремесленную управу провести поголовную проверку знаний всех евреев-ремесленников и выяснить, работают ли они по своему ремеслу и не содержат ли незаконные торговые предприятия. Резюмируя, орловский городской голова отмечал, что вследствие таких действий городского управления евреи, проживавшие в Орле, постепенно его покидают.
Не очень понятно, помогло Энгельгардту и смоленской городской управе письмо из Орла, но искореняемая беда сама постучалась в двери. В управу обратился некто чаусовский мещанин Яков Шмеркович Егельсон. Называя себя поверенным смоленского купца Мовшы Симоновича Кобалкина, оный Яков просил выдать ему по доверенности Кобалкина деньги от городской управы за воинский постой в доме Мовшы Симоновича. Однако что-то делопроизводителям управы показалось странным, и они, попросив Егельсона подождать, отправили посыльного к Кобалкину. Выяснилось, что оный чаусовский мещанин никогда у Мовшы и не служил в приказчиках. Егельсона задержали и отправили к полицмейстеру для разбора и высылки за черту осёдлости, так как никаких документов, подтверждающих его право на проживание в губернском городе Смоленске, у него не оказалось.
С октября 1881 года по 1 января 1882 года исполнительной комиссией было проверено 58 промышленных, торговых и ремесленных предприятий, принадлежавших евреям. Выявлено 98 нарушений законов о торговле. По результатам проверок в городской управе заведено 78 дел, из которых 15 отправлены мировым судьям, 23 в Казённую палату, 4 дела переданы прокурору окружного суда, 25 смоленскому полицмейстеру. 3 дела направлены непосредственно господину министру внутренних дел, и несколько переданы в смоленскую ремесленную управу. Мировыми судьями наложены штрафы по 6-ти делам, казённой палатой по 7, прокурором прекращено 4 дела, а от министра внутренних дел не поступило никакого ответа на переданные для рассмотрения дела. На основании проверок и возбуждённых дел, по мнению смоленской городской управы подлежали закрытию 25 промышленных и торговых предприятий, и 37 евреев подлежали высылке за черту осёдлости. Однако к февралю 1882 года закрыто было лишь 3 заведения, а выслано из города всего 4 еврея. Исходя из этих результатов работы исполнительной комиссии, смоленская городская дума на заседании 25 февраля наделила городского голову правом ходатайствовать через смоленского губернатора перед министром внутренних дел об отмене циркуляра от 3 апреля 1880 года. Ответ министра пришёл в Смоленск лишь к декабрю 1882 года. Министр внутренних дел уведомлял смоленского губернатора, что «…распоряжение министерства о приостановлении высылки из внутренних губерний незаконно поселившихся там евреев вызвано было тем обстоятельством, что, отчасти благодаря небрежному отношению местных властей к действующим законам о месте жительства евреев, последние неправильно водворились во внутренних губерниях в таком значительном числе, что одновременная высылка их представлялась неудобной. И потому министерство было вынуждено разрешить этим евреям остаться временно, «до особых распоряжений», в местах их нового поселения. Но при этом отнюдь не имелось в виду, кроме дозволения временного жительства во внутренних губерниях, предоставлять им ещё и другие какие-либо преимущества и льготы по торговле и производству промыслов, на которые они по закону права не имеют».
Копию с этого письма смоленская городская управа направила в казённую палату, подкрепив актами о проверке и требованиями о закрытии торговых и промысловых предприятий, и о выселении евреев за черту осёдлости. Однако ж и тут пришло разочарование. Чиновники казённой палаты ответствовали, что руководствуются в своей работе 90 статьёй Высочайше утверждённого в 1865 году положения о пошлинах на право производства торговли и промыслов. И всё вопросы, относящиеся к торговле в Российской Империи, решает Министерство финансов по департаменту торговли и мануфактур. И соответственно казённая палата в своей работе руководствуется циркулярами и предписаниями департамента торговли и мануфактур. Именно вэтих документах прописано, что купцы евреи переселившиесяво внутренние губернии имеют право иметь приказчиков из единоверцев. А также и ремесленники иудейского вероисповедания могут получать торговые свидетельства и билеты. Требования же смоленской городской управы о прекращении выдачи приказчичьих и торговых свидетельств и билетов евреям казённая палата считает незаконными и для интересов государственной казны вредными. Предложение же господина министра внутренних дел, по мнению смоленской казённой палаты, никоим образом не запрещает выдавать документы на право торговли евреям, проживающим в Смоленске. Чиновники казённой палаты и впредь будут выдавать свидетельства на право торговли лицам еврейского вероисповедания, а городскую управу казённая палата просит не чинить препятствий евреям в получении торговых и промысловых документов. А если городская управа откажется выдавать оные свидетельства, то казённая палата в соответствии с требованиями Положения о пошлинах за право торговли и промысла предпишет выдавать таковые Смоленскому губернскому казначейству. Как говорится, шах и мат.
3 мая 1882 года вступили в действия временные правила о евреях, утверждённые постановление кабинеты министров Российской Империи. 3 пунктом положения кабинета министров о приведении в исполнение оных правил воспрещалось евреям производить торговлю в воскресные дни и двунадесятые христианские праздники. При закрытии в праздники торговых заведений в отношении еврейских торговых предприятий соблюдался тот же порядок, который установлен в эти дни и для христиан. В июне месяце 1882 года оршанский городской голова Громыко консультировался у смоленского городского головы о порядке, установленном в Смоленске на предмет торговли в воскресные и праздничные дни. Свою заинтересованность в правильности применения закона Громыко объяснял тем, что в Орше вся торговля находится в руках евреев. Интерес у оршанского городского управления вызывал и такой аспект: закрываются в праздники торговые предприятия только на время литургии, или смоленские власти требуют закрытия на весь день, а также соблюдаются ли в Смоленске требования 329 статьи Питейного устава о закрытии на время литургии в церквях питейных заведений. К сожалению ответа смоленского городского головы на этот запрос в фондах смоленской городской управы мною не обнаружено.
К лету 1882 года торговый депутат Штраних продолжал проводить проверки в торговых предприятиях евреев. В лавке купца Хаима Левича Мовшева Зеликина на Ново-Петербургской улице в доме Гаврилова приказчик 1-го класса бобруйский мещанин Берка Аронов Сендеров предъявил при проверке приказчичье свидетельство от чиновника казённой палаты Случаева, промысловый билет Смоленской городской управы и приказчичьий договор Зеликина с Сендеровым, заверенный смоленским нотариусом Шмерлингом. А вот документов, подтверждающих право проживания в Смоленске, у Сендерова не оказалось. Так же не смогли оправдать своё пребывание в губернском городе приказчик смоленского купца 2-й гильдии Меера Лейбова Бобровского мстиславльский мещанин Симон Абрамов Малкин и приказчица 1-го класса витебская мещанка Штерна-Фрейда Гиршева Черномордик, служившая в лавке купца 2-й гильдии Ицки Хаймовича Шмерлинга. Штраних оформил документы на нарушения (как он считал, а купцам-евреям 2-й гильдии не разрешалось иметь приказчиков единоверцев) и передал их в казённую палату. Однако отношение от управы было составлено в таких обтекаемых выражениях, что чиновники министерства финансов крайне удивившись, запросили разъяснений. Не могли понять финансисты, если нарушения на лицо, почему городская управа пишет, что Сендеров, Малкин и Черномордик не имеют права жить в Смоленске, и тут же оговаривается, что управа не входит в разбор вопроса об этом праве. Из управы пришло новое отношение, в котором городское управление просило обратить особое внимание на выдачу чиновниками казённой палаты документов на право торговли евреям, а лучше вообще таковые не выдавать или выдавать по предъявлении документов, подтверждающих право проживания во внутренних губерниях Империи. На что из казённой палаты ответили, что вопрос о праве проживания евреев в Смоленске должен быть разрешаем полицией. Что касается содержания евреями купцами 2-й гильдии приказчиков-единоверцев, чиновники казённой палаты не нашли в предписаниях и циркулярах министерства финансов такого запрещения. Чиновники министерства финансов как выдавали торговые и приказчичьи свидетельства, так и будут их выдавать. Но при сём, казённая палата отнюдь не отрицает прав смоленской городской управы на проведение проверок торговых предприятий в рамках существующих законов и распоряжений начальства.