В свете обсуждения недавних коронавирусных событий, во время нашего расширенного семейного застолья, мой двоюродный брат вспомнил событие минувших лет. А именно, 70-го года, когда он учился на 2-ом курсе Ростовского государственного института (сейчас это университет).
«Тогда, - начал он, - в некоторых регионах юга Советского Союза произошли вспышки холеры. Соответствующие органы мгновенно отреагировали на это бедствие. Города и населенные пункты, где были зарегистрированы случаи, подпали под полную изоляцию. Чтобы покинуть родные края, нужно было предъявить справку о прививке. Бдительные часовые (солдаты-срочники) зорко охраняли карантинные рубежи, словно пограничники границы родины. Меня, тогда студента медицинского института, направили на вакцинирование.
Вакцинацию проводили безыгольным инъектором. Правда он скорее был похож на краскопульт, чем на медицинский прибор. Но пациентов это обычно не смущало, некоторые даже подшучивали. Медсестра обрабатывала спиртом поверхность плеча, я плотно приставлял сопло инъектора к коже и плавно нажимал на курок. Препарат, тонкой струей проникал в тело. Место введения инъекции сестричка смазывала спиртом. Тем временем вторая медсестра выписывала справку о вакцинации.
Преимущества безыгольного инъектора - быстрота (до 800 человек в час) и безболезненность. Вакцинирование было досконально отработано. Но даже самая рутинная работа с людьми - таковой только кажется, тем более, в медицинской практике. А этот «рутинный» случай, я запомнил на всю жизнь.
Итак, бригада, в которую я входил, в назначенное время подъехала к медицинскому пункту донской станицы. Во дворике, где, издавая неповторимый аромат цвела белая сирень, уже собрались станичники. Казаки и казачки - ладные, загорелые, пышущие здоровьем. Мужчины - косая сажень в плечах, женщины - справные, ядреные. Словом, то был народ, вольные предки которого прошли непростой многовековой естественный отбор на полях сражений и в нелегком труде.
Обычно на прививку такого числа желающих требуется менее получаса. Однако в этой очереди желающих не было. Народ понимал, что прививку делать нужно, но не хотел - казаки против своей воли делают все крайне неохотно. Или не делают вовсе.
Привычно быстро мы оборудовали кабинет и пригласили первого пациента. Зашел детина ростом под два метра. Его, как молодого, самого большого и крепкого, направили первым. А он, смотрю, ужасно трусит! Я попытался шуткой успокоить его, но парень был неадекватно серьезен и сосредоточен. На мой отвлекающий маневр, и милую улыбку сестрички не последовало никакой реакции.
Медсестра протерла спиртом место укола. Я взял в руки инъектор. Парень и так боялся, а тут вместо изящного шприца - эдакая фиговина! Увидев ее, побледнел. Глаза округлились, потом померкли и закрылись. Эта громадина стала падать!
Все произошло очень быстро – я даже инъектором не дотронулся! Максимум, что парень мог почувствовать, так это только холодное прикосновение ватки со спиртом. Мы с медсестрой подхватили его и уложили на кушетку. Стали приводить в чувство. Приподняли ноги, дали вдохнуть нашатырного спирта, освежили водой. Вскоре полегчало не только ему, но и нам. Прививку ему делать не стали, а сказали, чтоб немного еще полежал. Пригласили следующего.
Входит следующий – и та же беда, один в один! Хорошо, что в кабинете стояла еще кушетка. Привели в чувство второго и оставили немного полежать. К этому времени первый порозовел, его побыстрее выпроводили через вторую дверь, чтобы на всякий случай освободить кушетку. А то уж больно не заладилось.
Но тут из соседнего кабинета вбегает доктор - ответственный за наше мероприятие. Быстро захлопывает входную дверь, блокирует ее ножкой стула и взволнованным шепотом: «Быстро! Быстро! Собираемся и убегаем через те двери!» Его вид был таким, что все поняли: «Нужно бежать!» Почему? Никто даже не задался вопросом! Второй пациент еще бледный смиренно лежал, хлопая глазами. Сестра напоследок поднесла ему еще раз нашатырь.
Мы свалили все, что привезли, в простыню, лежавшую на кушетке, быстро завязали ее узлом и обратились в бегство. Прямо как в вестерне, только в донской глубинке!
Не успели отъехать и нескольких метров, как увидели, что за ними бежит разъяренная толпа с палками и камнями. Шофер прибавил газу, но все же несколько «снарядов» догнали машину. Никто, конечно, и подумать не мог, чем обернется эта прививочная кампания!
Когда мы отъехали подальше и напряжение немного сошло, наш доктор Сан Саныч рассказал, как было дело:
- Глядя в замочную скважину кабинета, женщины наблюдали за происходящим и комментировали: «Матерь Божья, гляди, гляди, какого хлопца уложили, бедолага Василь, что мы его жинке скажем?! Да она ж тильки разродилася! Батюшки, а теперича и Ванька слег! Бабоньки, что с нашими мужиками делают! Свят! Свят! Свят! Таких бугаев одной загагулиной. Прям изверги! Скотиняк и то шприцами колют, - тут и казаки подключились, - гляди, станичники, нас яка на убой собрали. А мы и стоим как те дурни!» Ропот нарастал, пока не перешел в остервенелый клич: «Да гнать их, дохторов тех ряженых. В три шеи гнать!»Вот тогда я и вбежал к вам в кабинет…
Шло время. Карантин продолжался. Овощи, которыми станичники собирались торговать на городском рынке, перезревали. Тут-то они и поняли, что без справок о прививке им никак не обойтись. Пришлось руководству совхоза просить о повторном приезде вакцинирующих. Как наша бригада не уклонялась от поездки в ту станицу, не получилось. Нам было сказано: «Вы уже там были, все знаете».
Да уж, мы действительно все знали… Даже и то, чего знать вовсе не хотели.
Однако на этот раз тот же народ был шелковым, выглядел виноватым, никто в обмороки не падал. Вакцинация станичников прошла образцово-показательно, закончилась обедом с наваристой ухой и раками. Общение оказалось душевным, с воспоминаниями в красках, сочными шутками, смехом, и неоднократными извинениями принимающей стороны».
А дополнить этот рассказ мне захотелось стихотворением-рецензией Владимира Федулова, разумеется с его разрешения.
Ну, чудесно разрешилось -
в этот раз все получилось!
И, довольные собой,
возвращаются домой!
А ведь было - не пустяк,
для станичников - что враг
этот доктор молодой!
Все могло пойти бедой!
Слава Богу, помирились
и ушицей угостились...