Это была моя последняя предшкольная осень. Приближалась зима, и с утра подмораживало, холодильников тогда не было и самое холодное место у нас в комнате было за окном. В один из таких дней мама совершила кулинарный подвиг – она сварила студень на примусе, на коммунальной кухне. И теперь тарелки с желеобразным продуктом, застывшие стояли за стеклом и ждали своего часа.
Переполненная гордостью, от содеянного и желанием сервировать достойным образом обед отцу, который через полтора часа должен был придти с работы, она отправляет меня в магазин за горчицей. Горчицу тогда продавали в небольших необычной формы баночках с навинчивающейся металлической крышкой по форме напоминавшей стакан, на одной из граней, которой красовалось «Русская горчица».
Мне впервые давали такое ответственное поручение, поэтому я должен был показать, что оправдаю доверие в точности и в срок исполню это важное поручение.
Зажав в ладошке мелочь, выскочил в коридор и чуть не сбил с ног идущего в соседнюю комнату своего друга детства Робку, который только что вернулся из школы, это было ясно по портфелю, кто же будет ходить с такой ношей просто так.
Он жил в соседней комнате в большой женской семье, будучи единственным мужчиной среди двух старших сестер, тетки, старой бабки и матери, которая постоянно работала за границей. Он же рос, наверное, сам по себе, ибо его тетки были заняты больше собой, чем его воспитанием. И вообще дома ему было не интересно, много свободного времени он проводил у нас. Для моих родителей он был третьим сыном.
Увидав меня, уверенно спешащим на улицу он спросил:
- Ты куда?
- В магазин, на Черную речку, за горчицей.
- Подожди меня, я сейчас портфель заброшу и с тобой пойду.
- Хорошо, давай подожду, только не долго, мама просила побыстрей, а то папа скоро придет, и конечно, вдвоем веселей.
Через пару минут, скинув гимнастерку школьной формы, и надев курточку, он радостно выскочил и крикнув: «Ай, да!» по перилам пролетел вперед меня, на встречу приключениям.
Отстояв очередь в кассу, а потом в бакалейный отдел и получив вожделенную баночку, поскакали домой. Степенно и не спеша мы тогда еще не ходили.
По дороге Робка говорит:
- Дай мне горчицу, я её понесу.
- Пожалуйста, так мне даже легче.
Вприпрыжку, добегаем до двери квартиры. Я делаю два звонка, стоим ждем, торжественной встречи. И в этот момент Робка начинает жонглировать баночкой, такой вот эффектный жест перед вручением.
Дверь открывается. Баночка не ловится. И на глазах изумленных зрителей на кафельном полу с резким звоном образуется бесформенная масса, неприятного цвета, с осколками стекла и навинченной металлической крышечкой.
Мама все правильно поняла и ни слова не сказала, повернулась да побежала за веником, тряпкой и совком. Все прибрав, она дала мне снова мелочь, повернула в сторону выхода и легким шлепком указала, что делать.
Обсуждая, произошедший казус, мы с Робкой побежали обратно. Без проблем возвращаемся с горчицей в моих руках к дверям, я снова звоню. Стоим - ждем. Робка говорит:
- Дай баночку я передам.
- Ты уже передавал.
- Что я криворукий какой, ну произошла тогда неприятность, что она выскользнула, давай…
- Не дам.
Он начинает выхватывать, я упираюсь, не даю, а потом баночку отпускаю, он не успевает подхватить. В этот момент дверь открывается, и на глазах изумленных зрителей на кафельном полу с резким звоном образуется бесформенная масса, неприятного цвета, с осколками стекла и навинченной металлической крышечкой.
Мама все видела, теперь у нее просто нет слов. Прежде, чем идти за совком, веником и тряпкой я получаю заслуженный подзатыльник, Робку не трогают - чужой ребенок и только потом дает мелочь на следующую банку.
Мы в третий раз, бежим в магазин, пробиваем в кассе чек на горчицу, кассирша нас узнает - примелькались, но уже молча улыбается. Бережно прижимая баночку к себе бежим к дому и вот надо же, путь пролегал мимо стройплощадки огороженной временным деревянным забором, с деревянными мостками.
Робка идет несколькими метрами впереди я сзади и вот он наступает на какую-то плохо приколоченную доску, которая передо мной, подобно детским качелям неожиданно поднимается, я запинаюсь и лечу вперед, руки инстинктивно, защищая нос, вылетают вперед, баночка выпадает раньше, на проезжую часть и разлетается на асфальте. Встаю, чуть не плача, ничего не понимая. Робка ржет, переломившись пополам, и размахивает руками, но и он не понимает в чем дело и только через несколько минут, обнаруживаем причину падения. Виновных - нет, но и горчицы нет!
Что мы рассказали в этот раз маме, я не помню и сколько подзатыльников огреб тоже, но деньги были выданы вновь.
Кассирша, уже выдавая чек, смеясь интересовалась, как скоро мы вернемся, а продавщица сказала, что если это будет продолжаться, у нее скоро не останется горчицы.
Наш дом стоял рядом с трамвайной остановкой, когда мы проходили мимо, подошел трамвай и из него вышел отец, он увидел нас, спешащих из магазина к дому с баночкой, и сказал:
- Какие же вы молодцы, что купили горчицу, у нас сегодня, как раз студень, ну идемте обедать, ребята.
Заслужили!
- Пап! А, давай ты баночку принесешь, вот мама обрадуется!
- Николай Дмитриевич, а правда вот будет здорово, а как тетя Надя обрадуется.
Папа взял баночку и мы пошли домой. У дверей, я же большой, снова даю два звонка. В ожидании пока мама подойдёт, отец подкидывает баночку....и ловит. У нас с Робкой сердце ушло в пятки.