Что-то потянуло меня на детские путевые воспоминания. Решил поделиться с Вами своими воспоминаниями из своего беспечного и безоблачного детства.
Мы с отцом, кадровым офицером Советской армии. почти каждый год ездили в период его отпуска на его родину – в сибирское село Легостаево, что в Искитимском районе Новосибирской области. Ездили, в основном, в летнюю пору, но мне врезалась в память наша поездка зимой 1966 года и врезавшийся в детскую память интересный эпизод, произошедший тогда.
Была снежная зима-красавица. День выдался солнечным, морозным, снег искрился под ярким уральским солнцем. Расписание поезда, следующего из Харькова или из Москвы в Новосибирск в этой поездке удачно совпало с моими детскими пожеланиями и мечтами. Как мне неоднократно рассказывал папа, обычно мы ехали в Новосибирск через Уральский хребет в ночное время и пересекали границу Европа-Азия тоже ночью. Но поскольку до этого я был ещё достаточно мал, то подробностей предыдущих поездок на поездах я не запомнил. В этот же раз я уже был настоящим школьником-второклассником и мне очень захотелось самому увидеть собственными глазами знаменательный момент пересечения линии раздела Европы и Азии собственными глазами и запечатлеть его в своей памяти покрепче на долгие годы.
Из ярких запомнившихся деталей нашей поездки запомнились бархатные занавески с кистями на окнах вагона и гранённые чайные стаканы во внушительных мельхиоровых подстаканниках, как сейчас помню, с рисунком земного шара и изображением первых советских спутников. Моя детская память детально зафиксировала колоритный образ солидного усатого официанта из вагона-ресторана в белоснежной куртке и таком-же колпаке, который носил в обоих руках стойки-разноски, в которых были установлены алюминиевые судки с ароматным горячим борщом и вторым блюдом - гречкой с гуляшом.
Прекрасно помню долгие интересные разговоры взрослых попутчиков с моими родителями. Причём меня постоянно вовлекали в эти разговоры, задавая наводящие вопросы и интересуясь моим мнением. Это явно повышало мой собственный авторитет в собственных глазах и я, конечно же, ощущал себя уже полноправным участником этих разговоров и обязательно делился своим мнением, которое все уважительно выслушивали, не перебивая и внимательно выслушивая моё мнение с явным, как мне казалось. вниманием.
Наш поезд стоял на станции Златоуст. Тогда ещё был жив и функционировал старенький дореволюционный уютный ЖД вокзал времён постройки Южно-Уральской ветки Транссиба (начала 90-х годов ХIХ века). Новое здание вокзала на месте старого эпохи развитого в стиле социалистического индустриального конструктивизма на его месте было построено только в 1979 году. Но его облик из стекла и бетона у меня не вызвал никаких положительных эмоций по сравнению со стареньким уютным вокзалом станции Златоуст.
По прибытию нашего поезда на станцию Златоуст отец выскочил из вагона на перрон и достаточно быстро вернулся с литровыми стеклянными банками, в которых красовалась аппетитная варёная картошка, обильно сдобренная жёлтым домашним топлёным маслом. Во второй банке присутствовала солёная капусточка, сверху которой красовались домашние солёные огурцы. Безусловно, мне очень нравился обед из вагона-ресторана, который разносил официант, но горячая домашняя пища от златоустовских бабушек с перрона, безусловно, была предпочтительней во всех смыслах.
Поезд уже готовился тронуть с места. Я стоял в проходе вагона, чтоб последний раз взглянуть на здание Златоустовского дореволюционного вокзала и его случайных насельников и временных обитателей. Наблюдаю следующую картину. Двери вокзала распахиваются и из них буквально вываливается спешащий пассажир в военной форме. Поезд медленно тронул с места. а спешащий пассажир в офицерской форме с «тревожным» чемоданчиком в левой руке неожиданно неловко поскользнулся, потерял равновесие и упал. Оперативно вскочил, слегка отряхнул снег и быстро подбежал к нашему вагону, вскочил в вагон.
Вошедший опоздавший офицер решил курнуть – открыл окно в проходе вагона, зажёг папироску и тут, видимо, заметил лежащую на месте своего падения чёрную кожаную перчатку. Недоумённо взглянул на единственную оставшуюся в правой руке перчатку, и, задумавшись буквально на долю секунды, размахнулся и швырнул перчатку в сторону, лежащей у дверей вокзала, своей первой обронённой перчатки. Улыбнувшись своим мыслям, лейтенант продолжил курить, напряжённо вглядываясь в череду провожающих на перроне вокзала.
Поймав на себе мой вопросительный взгляд, лейтенант, докуривая папироску, бросил с улыбкой мне:
- Ну что, малец, удивлённо смотришь? Смешно дядька грохнулся?
- Не-а, - Я отрицательно мотнул головой. - Вот только Ваши перчатки?…
- А что перчатки? Пусть кому-то достанется, в качестве нежданного предновогоднего подарка, пара кожаных перчаток.
И, подхватив свой небольшой потёртый «тревожный» чемоданчик, офицер постучал в дверь соседнего купе, после короткой паузы приоткрыл дверь купе, поздоровался и решительно шагнул вовнутрь.
Вот так совершенно незнакомый человек не раздумывая, практически мгновенно принял практичное и единственно верное с точки зрения здравого смысла решение. Пусть кому-то, пусть и совершенно не знакомому, достанется пара добротных, почти новых кожаных перчаток.
Этот поступок говорит о многом. В первую очередь о том, что офицер внутренне, изначально был щедр душою и морально был готов к подобному поступку по отношению к совершенно незнакомому человеку, волею случая оказавшемуся в этот день у дверей златоустовского железнодорожного вокзала.
Вместе с папой мы постояли у окна в проходе вагона именно до момента пересечения условной границы Европы и Азии. Я с интересом успел разглядеть этот примечательный знак, установленный по словам отца ещё в дореволюционную пору строителями Транссибирской железнодорожной магистрали. Мне надолго запало в память изображение этого памятного столба на пригорке, возвышающемся над железнодорожной насыпью.
Но в тот день меня, пожалуй, в значительно большей степени впечатлило именно происшествие на златоустовском вокзале, невольным свидетелем которого я стал, и сам поступок незнакомого офицера – нашего попутчика. Этот эпизод навсегда врезался в мою память в качестве убедительного доказательства того факта, что окружающий мир наполнен разными людьми, часть из которых мы безусловно можем отнести к отзывчивым и хорошим, щедрым душою, всегда готовым к совершению добрых поступков по отношению к совершенно незнакомым людям, которые творят добро. Делятся своим душевным теплом и совершают добрые поступки не ради славы и, как сейчас модно говорить личного PR, а по зову своей открытой и щедрой души. Не больно-то и задумываясь о последствиях и чьей –то сторонней реакции на этот, достойный человеческого внимания и доброй оценки, поступок. Поступок Настоящего Человека
А поезд наш тем временем продолжил свой долгий путь в сторону Челябинска, постоянно огибая отроги вершин Уральского хребта, совершая свои крутые повороты. Поскольку наш вагон находился в середине состава, то глядя в окна вагона можно было иной раз одновременно наблюдать то электровоз и первые вагоны нашего состава, глядя вперёд по ходу движения поезда, или же видеть хвостовые вагоны поезда, глядя в обратную сторону.
Так и в нашей жизни: по прошествии определённого жизненного пути появляется желание заглянуть в сторону прошлых лет – хвостовых вагонов эшелона нашей жизни, а иной раз - задуматься о том, что же нас ожидает впереди, заглянув в сторону ведущего электровоза. И не является большим секретом то, что желание заглянуть вперёд или назад возникает у человека именно на крутых поворотах его жизненного пути…
Вот такие ассоциации вызывали у меня воспоминания о ярком путешествии моего детства….
Вот такая ситуация осталось в моей памяти, связанная с прекрасным славным городом Златоустом. А ещё по мере взросления, я стал всё более отчётливо понимать насколько с необычной и доброй человеческой историей мне довелось соприкоснуться во время одного из памятных путешествий по нашей великой и прекрасной стране моего безоблачного детства…