Вечеринка-барбекю только-только начиналась. Было начало третьего дня, почти все гости уже собрались. За несколькими особо уважаемыми канадскими партнёрами, Джимми Кларк отправился лично в аэропорт, намереваясь их встретить и тут же доставить к себе в особняк.
Сегодня семейство проснулось раньше обычного, за исключением старой кошёлки Солсбери, которая по обыкновению не вставала раньше десяти. Клариса намеривалась утром забрать несколько новых платьев у своего модельера, которые хотела успеть примерить, и само собой сделать укладку волос и макияж. Хезер, в свою очередь, тоже решила навести марафет, дабы не выглядит хуже на фоне сестры, утром её ожидал маникюр, педикюр, поклейка ресниц и макияж. Лола редко ходила в салоны красоты, молодость украшала её лучше, чем группа поддержки из стилистов, визажистов и парикмахеров. Она сама улаживала волосы и красилась, разве что маникюр ей делала её подруга. Однако у неё утром было персональное задание от главы семейства, съездить в соседний городок и привести от восьмидесяти пятилетнего старика, друга покойного деда Стивена, ящик домашнего виски. Калем в наказание с самого утра был отдан в распоряжение Консуэлы, которая нашла ему применение в хозяйских работах к приготовлению вечеринки. Мальчишка с кислой физиономией, однако покорно, носил ящики с провизией, натирал тарелки и помогал на кухне.
Только Шелдон не участвовал в общей суете. Проснувшись около семи утра, молодой человек ушёл на прогулку в рощу, взяв с собой несколько книг и немного фруктов. Вернулся он только к обеду, и застал уже совершенно преображённый особняк за те пять часов что отсутствовал.
Отовсюду сновал обслуживающий персонал (нанятые повара, грузчики, официанты), монтажники сооружали сцену на улице для живой музыки. На заднем дворе был собран масштабный навес под открытым небом, рассчитанный на несколько сотен человек. Под ним располагался столы, ежеминутно заполняющиеся закусками и напитками. В метрах двадцати от гостевой зоны, вне периметра навеса, располагалась под открытым небом мангальная зона, с вереницей грилей, сеток и плоских жаровых поверхностей. Там во всю жарилось, шипело и шкворчало отборное мясо ангусских быков, щеголяли красными панцирями гигантские крабы, омары и лобстеры, томились фиолетовые закрученные щупальца осьминогов и лиловые брюшка кальмаров. Неподалёку расположились столы с подносами льда, на которых восседали свежие устрицы с дольками лайма, сашими из тунца и лосося, ассорти из нескольких видов черной и красной икры, а также всевозможные экзотические фрукты, из дальних уголков мира.
Приглашённые на вечеринку, удивительно подходили под описание Лолиты. Плешивые старички инвесторы, сверкающие белоснежными вставными челюстями и золотыми Ролексами, мирно прохаживались, в идеально выглаженных смокингах, под руку со своими спутницами. Спутницами являлись женщины двух возрастных категорий. К первой категории относились зрелые дамы. Лица их имели неестественные выражения, пережив десятки подтяжек кожи, они с трудом могли нормально улыбаться и пользоваться мимикой для выражения эмоций. Эти дамы были обвешаны дорогой бижутерией, и имели экстравагантные причёски. И походили они скорее на потрёпанных старых кукол, завалявшихся где-то на бездонных складах AliExpress, и которым с большим трудом удалось придать товарный вид.
Ко второй категории относились создания гораздо моложе, одногодки Лолиты, или младше её. Все они были обладательницами безупречных фигур, атлетичными и подтянутыми. Их смазливые личика не были обезображены интеллектом и мыслями о бренности бытия. Вместо этого, их физиономии, все как одна, могли похвастаться накладными ресницы, накачанными губами, безупречными макияжем и наращенными волосами. Сжимая в руках яблочные гаджеты последних моделей, они дефилировали под руку возле своих важных старичков, выставляя на показ глубокие вырезы декольте и разукрашенные цветными татуировками длинные ноги.
Особняком щеголяли накачанные загорелые альфа-самцы, в красных и зелёных дизайнерских пиджаках, зауженных брюках и туфлях из крокодиловой кожи. Стильно выбритые, стильно постриженные, увешенные всякими дорогими “побрякушками”, не хуже моложавый старлеток. С уверенностью определить их сексуальную ориентацию, не представлялось возможным. Однако, было очевидно, что, смотря на свой рельефный татуированный торс в зеркало, каждый из них эякулировал на собственное отражение. Это были всякие рекламщики, редакторы, замдиректора, корпоративные шишки финансовых и IT компаний.
Дополняли эту пёструю массу своим присутствием, сотрудники “Мясной Империи Кларков”, занимающие руководящие должности: управляющие ресторанов, комбинатов и магазинов, директора филиалов, главные бухгалтеры, юристы и маркетологи. А также, друзья и партнёры большого Джима, среди которых были: губернатор штата, прокурор штата, начальник полиции, несколько судей, главы благотворительных и религиозных организаций, и ещё некоторые господа в том же роде.
Шелдон крадучись прошмыгнул через чёрный ход в дом, принял душ и прошёл в свою комнату. Там он обнаружил на кровати новенький выглаженный Консуэлой смокинг, надел его и причесался. Выйдя на балкон, он с брезгливостью стал осматривать пёстрое шумное общество на заднем дворе, в котором ему предстояло провести ближайшие семь-восемь часов.
- Оцениваешь ситуацию? – услышал он насмешливый голос сестры позади, - Правда ведь похоже на “Ярмарку тщеславия”? Или на “Цирк уродов”?
- Скорее на “Анатомию человеческой деструктивности”. – Ответил парень.
- Дело вкуса. – Бросила Лолита, зайдя на балкон. – Всё зависит от угла, под которым ты рассматриваешь этот зверинец. – Сестра была одета максимально просто, но изыскано, в чёрном платье футляр без рукавов, и чёрных открытых туфлях на каблуке. Волосы её были небрежно собраны на затылке. Из бижутерии, на её шее висела только тонкая цепочка из белого золота, из аксессуаров – на запястье сидели серебряные часы, обрамлённые драгоценными камнями.
- Вечеринка уже началась. Отец отправил меня за тобой. Он привёз своих канадских партнёров. – Продолжала блондинка. – Так что придай свой физиономии более подходящее выражение.
- Вряд ли я смогу прикинуться эпикурейцем. – Хмуро ответил молодой человек.
- Главное не тошнотиком Рокантеном. – Бросила Лола.
- Читала Сартра?
- Пару месяцев назад. Что и не говори, какое название, такое и содержание. Депрессивная муть, только зря время потеряла. (Nota Bene. Лолита имеет ввиду произведение Жан-Поля Сартра “Тошнота”.)
- Сколько будет длиться этот праздник гедонизма? – вздохнул Шелдон.
- Общая вечеринка – думаю, к полуночи закончится; приватная вечеринка – может быть до утра, может и на пару дней затянуться. Ты ведь знаешь отца, он готов ублажать своих деловых партнёров бесконечно, пока они не подпишут то, что ему нужно. Ты пропустил подобную вечеринку в прошлый раз, в этот раз тебе не удастся отсидеться в стороне. Так что, пошли.
Шелдон встряхнул головой, и, смерившись, взял Лолу под руку. Брат и сестра спустились вниз, и прошли сквозь толпу гостей, раскланиваясь и здороваясь со множеством знакомых и незнакомых лиц, пока не нашли большого Джима, в окружении деловых партнёров.
Глава семейства был оживлён и весел, одет в парадный костюм, однако неизменно оставался в бейсболке и кроссовках. Когда подошли Шелдон и Лолита, он только что рассказал анекдот, от которого хохотало четыре бородача, стоявших вокруг него. Большой Джим представил сына и дочь своим бизнес-партнёрам из Канады. Канадцы являли собой таких же плотных и коренастых здоровяков, как и глава “Мясной Империи Кларков”. Все они имели пышные бороды, белоснежные зубы, пивные животы и хитрые глаза.
Брат и сестра провели некоторое время за беседой в компании отца и его зарубежных товарищей. Канадцы остались довольны серьёзностью и зрелостью ответов сына Джимми Кларка, и были в восторге от остроумия и красоты дочери Джимми Кларка. Лысый здоровяк ещё более повеселел, то ли его обуяла гордость за своих отпрысков, то ли им владело предчувствие будущей удачно заключённой сделки. Вероятнее всего, что присутствовали оба этих чувства, которые своей дуальностью порождали довольную сытую ухмылку, на пухлой физиономии породистого американца.
Тандем Шелдона и Лолы действительно имел успех на вечеринке, и нёс в себе презентабельный характер. Слухи, витавшие вокруг психического здоровья сына Джимми Кларка, портили репутации семьи. И сейчас светской публике хотелось во всю лицезреть нерадивого ущербного отпрыска главы мясного концерна, о котором писала жёлтая пресса. Однако все видели серьёзного и делового молодого человека, под руку с красавицей сестрой, на котором превосходно сидел смокинг и алмазные запонки; который имел собственное мнение о геополитических преобразованиях в мире; осуждал расточительный для экономики странны военно-политический курс офиса президента; переживал за грядущий энергетический кризис; цитировал крылатые выражения Рузвельта и Кеннеди, и разбирался в рынке пищевой промышленности.
На вопросы – правда ли, что он вегетарианец? Шелдон отвечал, что обществу давно известно о том, что мясо вызывает рак, однако, что мешает зарабатывать на продаже мяса так же, как это делает благословенная Америка, зарабатывая на поставках оружия странам ближнего востока и восточной Европы. Подобная циничная шутка в глазах гостей только добавляла зрелости убеждениям молодого наследника “Мясной Империи Кларков”. Таким и должен быть будущий владелец пищевого мега-концерна, бесстрастный и расчётливый.
Так что светская публика сполна утолила любопытство относительно персоны сына Джимми Кларка, и даже была несколько разочарована. Так как Шелдон Кларк оказался вполне вменяемым амбициозным, но заурядным умником богатого папочки, который на досуге воображает себя политологом, а сам мечтает поскорее прибрать империю отца к рукам. Вопросы же о психическом здоровье сына большого Джима, как-то испарились из голов присутствующих сами собой.
Сестра и брат взяли по бокалу шампанского с разноса услужливого официанта, и остановились возле стола с фруктами.
- Браво! – произнесла блондинка, - Ты отлично изображаешь роль. Умеешь, когда хочешь.
- Должно быть лицемерие в крови у нашей семьи. – Парировал молодой человек. – Выпьем же за это.
Сестра двусмысленно улыбнулась. Бокалы звонко ударились, и каждый отпил понемногу.
– Расскажи, что ни будь забавное про обитателей этого зверинца. – Попросил Шелдон, делая широкий жест рукой. – Всё равно ведь коротать время.
- Как тебе угодно, братець. – Ответила Лола, оторвав несколько виноградинок от большой грозди, лежащей на золочёном блюде, и положив себе в рот. – Вон та брюнетка со здоровенными губищами в белом платье и татуировкой на шей – Мелиса Хопс, жена вон того старичка, владельца заводов по холодильному оборудованию, Джонатана Хопса. Она подвержена нимфомании, и даже лечилась несколько раз в клинике от своей патологии, но, на сколько я знаю, всё тщетно. Раньше муженёк регулярно заставал её дома с двумя-тремя чернокожими жеребцами, которые жёстко драли её во все щели. Сейчас она специально ездит в другой штат, где каждый раз бронирует новый номер люкс в новом отеле для своих занятий. Там она заказывает мальчиков. Сама накачивается транквилизаторами, их накачивает возбудителями, и они трахают её несколько суток без остановок.
- Почему же муж не разведётся с ней?
- На её имя оформлено много его недвижимости. Так что старичку невыгодно разрывать брачный контракт.
- История стара как мир. – Крякнул Шелдон, выбирая с фруктовой тарелки только манго, запивая его шампанским.
- Вон тот загорелый щёголь в малиновом пиджаке, узких жёлтых брюках, с фигурно выбритой бородкой и усами – Франсуа Бриен. – Указала Лола рукой, в которой держала бокал. – Он владелец нескольких глянцевых журналов и маркетинговых компаний. Что он гей, факт общеизвестный. Однако не многие знают, что этот накаченный пижон – геронтофил. Он встречается только с пожилыми геями, лет так под семьдесят-семьдесят пять. Вполне безобидное увлечение. Однако, когда я встречаю его на каких-то светских тусовках или в спортзале, то невольно начинаю представлять, как некий альфа-старичок ночью засаживает ему в бритую задницу под лучшие хиты Битлз и Ролинг Стоунз. Так и пробирает на смех. Он меня недолюбливает, думает, что я постоянно над ним потешаюсь.
Стильно одетый подтянутый моложавый мужчина, стоящий в шагах двадцати, о котором говорила блондинка, вёл непринуждённую беседу с несколькими молодыми девушками. Скучающе посмотрев в сторону, он встретился глазами с Лолитой. Та ему помахала рукой, скорчив максимально дружелюбную гримасу на своём милом лицемерном личике. Франсуа Бриен слегка нахмурился, кивнул в ответ и продолжил разговор. Лола прыснула со смеху, и снова взяла виноград. Шелдон немного отпил шампанского.
- Вон та старая вешалка со странной причёской, в бежевом платье и увешанная бриллиантами – Молли Стивенс, подруга мамаши. – Продолжала Лола. – Жена Говарда Стивенса, владельца молокозаводов. Клептоманка и кокаинщица. Этой старой курице нравиться воровать в супермаркетах, а когда её ловят охранники, она отсасывает им в кладовой. У неё тоже есть молодые любовники, как у нашей матери. Один из них рассказывал мне, что миссис Стивенс всегда просила его посыпать член коксом, прежде чем засадить ей. Изобретательная старлетка. – Хихикнула блондинка.
- И не говори. – Отозвался парень.
- Вон та рыжеволосая кудрявая дамочка с пятым размером груди, похожая на секретаршу из порнофильма – Бриджит Гарсиа, региональная управляющая сети ресторанов отца. Умная и педантичная стерва. Подчинённые боятся её как огня. На досуге любит посещать закрытые клубы авторского кино, выставки авангардного искусства и БДСМ оргии. Рассказывали, что у неё целый гарем любовников, которых она наказывает плёткой, режет лезвиями гениталии и мочится им в рот.
Вон тот бородатый мужчина, наружностью напоминающий исламского террориста в костюме от Версаче, владелец IT компании, которая обслуживает оборудование и предоставляет программное обеспечение для комбинатов, магазинов и ресторанов “Мясной Империи Кларков” – Джавад Мукару. Редкий извращенец, могу сказать. Некро-фетишист, если так можно выразиться. Одна из моих подруг встречалась с ним, и рассказывала странные вещи про него. Дома у него есть коллекция забальзамированных и законсервированных трупов животных, человеческих зародышей, частей тела и прочей дряни в том же роде. Потрахаться он привозил её в морг, заплатив за это сотрудникам. Этого придурка походу возбуждает трупный запах.
Вон тот лысый коротышка в чёрном пиджаке без галстука, у которого уши оттопырены – Ричард Прайс, прокурор штата и папашин ближайший товарищ. Большой Джим рассказывал по секрету, что Ричи Прайс любит молоденьких девочек, ну так лет по одиннадцать-двенадцать. Обычно это малолетки-беспризорницы, сосущие члены в подворотнях с девяти лет. Их доставляют ему из отдела нравов в полиции, который курирует ещё один папашин приятель капитан Макдауэлл. У них там что-то типа педофильского лобби. Но после своих сексуальных утех Ричи Прайс отправляет каждую девочку в дорогостоящий частный пансионат. Такой себе педофил-филантроп.
- Есть ли тут кто-то более-менее адекватный? – вздохнул молодой человек, принимаясь за кусочки свежего инжира. У него появлялось желание напиться, дабы поскорее кончился этот “праздник гедонизма”, однако он только досадовал на своё малодушие и подавлял сей мальчишеский порыв.
- Это был риторический вопрос? Или ты имеешь ввиду кого-то без психических отклонений и пагубных привычек? – засмеялась девушка, поморщившись.
- Кого-то похожего на порядочного человека. – Уточнил Шелдон.
- Нуууу, это будет не так просто. Ведь у всех есть скелеты в шкафу, а у кого-то и целое кладбище на заднем дворике. – Осматриваясь по сторонам, проговорила блондинка. – Ага, вон, нашла. – И сестра указала рукой в сторону брату. – Вон та женщина в очках и скромном сером платье – Молли Патиссон. Главный бухгалтер в папашиной конторе. Ей под сорок, разведена, двое детей, не красавица, но однозначно симпатичнее тётки Хезер. У неё добрые глаза. По выходным ходим с детьми в парк кататься на роликах, любит Шопена, Феллини и Скорсезе, играет на пианино. Никаких сальных сплетен за нею не водиться, о личной жизни никогда не рассказывает. Похожа на порядочную или на латентную психопатку. В любом случае, я думаю, она бы не отказалась отсосать у тебя за 500 долларов, зарплата то у неё небольшая. Так что, можешь испытать удачу. – Издав лёгкий наглый смешок, подмигнула дочь Джимми Кларка.
- Я воздержусь. – Ответил молодой человек, делая глоток шампанского.
- Хочешь ещё послушать сплетни? – осведомилась сестра.
- Пока с меня достаточно.
- Ладно, тогда я пока оставлю тебя самого и пройдусь. Не напивайся без меня, братец. – Блондинка отправила ему притворный воздушный поцелуй, и исчезла в гуще толпы.
Шелдон молча провёл взглядом циничную красотку в чёрном платье, с которой делил кровное родство, а затем взял со стола грушу, и надкусил её. Сок спелого фрукта потёк по его подбородку. Ленивым утомлённым взором он осматривал гостей, веселящихся на шумном празднике, который ежегодно устраивал большой Джим.
Молодой человек заприметил мать в шумной компании мужчин, она заливалась игривым хохотом. Увидел тётку, беседующую с двумя важными старичками, она кокетничала, показывая им свою широкую лошадиную улыбка. Наблюдал за сестрой, которая часто меняла собеседников, но при этом со всеми держалась уверенно, обходительно и насмешливо. Заметил шныряющего возле дальних столом племянника, который ошивался возле бара, подворовывая выпивку. Консуэла всегда знала своё место, и никогда не показывалась на подобный мероприятиях. А старуха Солсбери откровенно боялась праздников, что устраивал её зять. После того, как на одном из них, лет шесть назад, кто-то из шаловливой молодёжи, подсыпал ей кокаин в бренди.
Приглашённые ликовали и смеялись. Пили прохладное шампанское и вино по 800$ за бутылку, ели всласть свежайшие морепродукты и нежнейшие элитные стейки, закусывали экзотическими фруктами, привезёнными из другого уголка мира. Слушали живую джазовую музыку, и пели караоке. Все снимали вечеринку на телефоны, выкладывали фото в социальные сети, некоторые вели прямые эфиры. Игривость, легкомысленность и довольство жизнью и своим положением светились на изнеженных физиономиях этих баловней фортуны.
“Кладбище человеческой добродетели, эстетика эпохи потребления, перформанс для меланхоликов. – Удручённо размышлял молодой человек. - Где-то сейчас идёт война, дети умирают под завалами, без еды и воды. Мужчин забирают из семей в армии, промывая им мозги говённым патриотизмом. Семьи остаются без отцов, мужей и сыновей, за чертою бедности. Лицемерные государства снабжают оружием страны по обе стороны конфликта, решая таким образов свои экономические и геополитические вопросы. Воюющие же странны пускают в расход своё население, словно стадо баранов на убой, используя для этого информационную и законодательную диктатуру. А в это время Мелиса Хопс, стоящая в двадцати шагах от меня, держит в руках эксклюзивные палочки хаси из платины, и изящным движением руки, берёт сочный кусочек свежего тунца, выложенного на льду, а затем кладёт в свой жеманный рот, и не спеша прожёвывает.
Где-то сейчас арабская эмигрантка раздвигает ноги, и читает про себя молитву, пока её трахает, а затем кончает ей на лицо, сытый европейский налогоплательщик. И по новостям не расскажут, почему НАТО насаждало демократию в её стране, использую для этого ковровые бомбардировки. Почему мужа и братьев расстреляли свои же солдаты, обвинив их в госизмене, так как они не хотели идти воевать. Почему ей сдают убогую комнатушку в три раза дороже обычного. Почему на частный садик для её маленького ребёнка, уходит всё её денежное пособие, ведь для её дочери в государственном садике не нашлось места. Почему, кроме разочарований и занятия проституцией, либеральное мироустройство не смогло ей более ничего другого предложить. А в это время Франсуа Бриен игриво показывает язык и делает селфи с двумя моделями в вечерних платьях з глубоким декольте, и заливает фото в Инстаграм, сопровождая это комментарием – встретил знакомых сучек на вечеринке у мясного короля.
Где-то сейчас, в одном из мегаполисов нашей благословенной Америки, отработав день на заводе, идёт домой уставший отец семейства. Съёмная квартирка, в которой ютятся его трое детей и болезненная супруга, обходится ему недёшево. Поэтому он принимает душ, спит несколько часов и снова собирается на завод в ночную смену. Он работает по двадцать часов в сутки, шесть дней в неделю. В свой единственный выходной, он с семейством выбирается за пределы эмигрантского гетто, и прогуливаясь по парку, покупает детям мороженное и придаётся бесплодным мечтаниям о том, что скоро жена выздоровеет, и им удастся накопить на собственное жильё. Засыпая, он молиться, чтобы бог послал ему здоровья. Ведь если он заболеет и не сможет работать, вся его семья окажется на улице без крыши над головой. А если бог пошлёт ему смерть, то пусть эта смерть будет быстрой, дабы он не был в тягость своим родным. Ведь быть больным, инвалидом и просто обузой для близких, самое худшее что он может себе представить. А в это время, Бриджит Гарсиа безмятежно смеётся, пошлой шутке Ричарда Прайса, чокается с ним хрустальными бокалами и пьёт на брудершафт холодное шампанское Louis Roederer Cristal.
А что же я? Безучастный наблюдатель этой ярмаркой тщеславия? Молчаливый созерцатель праздника власть имущих? Что с того, что происходящее вызывает ярость и отвращение в моей душе, когда я нахожу вкус шампанского и фруктов превосходным? Увы, с точки зрения философии я пессимист. Мне бы хотелось стать последователем идей Жака Фреско. Мне бы хотелось поверить в “Проект Венера”. Мне бы хотелось просто узреть луч надежды, хотя бы на мгновение, поверить в человечество! Но… я вижу, как капитализм пожирает самого себя. Как государственная машина перемалывает жизни. Как система, созданная самим человеком, порождает только насилие и страдание. Неужели человечеству нужно принести в жертву воздух, леса, океаны, животный мир и самого себя, чтобы утолить жажду власти? Чтобы упиться желанием обладания, без которого человек себя не представляет. Что может спасти или очистить человечество от этого демонического желания? Только уничтожение! Армагеддон, Апокалипсис, Кали Юга! Из пепла должен родиться новый человек! Другого выхода нет… так сказала Иштар...”
Подобные мысли сопровождали сына мясного короля, пока он, объедаясь фруктами, вяло наблюдал, как общая вечеринка начинала подходить к концу. Вдоволь наевшись, напившись, насмеявшись, нашутившись, нафотографировавшись, напевшись, нашалившись и напошлившись – сливки общества стали благодарить хозяина за гостеприимство, прощаться и рассаживаться по своим автомобилям.
Время близилось к полуночи. Вскоре должна была начаться частная вечеринка.