Остров Даманский

               


     Каждое утро высокий седовласый джентльмен в длинном чёрном плаще, мягкой фетровой шляпе, с тяжёлым саквояжем в руках поднимается на второй этаж своей школы, входит в учительскую, с улыбкой приветствует нарядных женщин и выкладывает на поднос сине-лиловый душистый виноград.
- Угощайтесь, коллеги! Из моего сада. Мытый.
От директора веет добротой и спокойствием. Голос приятный, голубовато-серые глаза смотрят ласково, по-отечески. Он удаляется в свой кабинет.
С первых дней я ощутила особую атмосферу любви и доверия, царившую в школе, куда забросила меня судьба. Это сестра Светлана позвала нас с годовалым Алёшкой в свой дальневосточный город Арсеньев. Первого сентября на торжественной линейке Дмитрий Алексеевич, директор школы, давал напутствие ученикам, где  главенствовало слово – НАДО!
- Надо хорошо учиться. Надо добросовестно делать своё дело. Надо любить Родину. Надо быть хорошим человеком. Надо найти своё призвание. В этой жизни всё зависит от вас, мои юные друзья! - эти слова, словно добрые зёрна, ложились в хорошо возделанную почву.
Смотрю на детей: они внимают каждому слову своего директора. Лица коллег одухотворены. Родители сосредоточенны. У всех присутствующих одна-единственная  цель – жить достойно.
В длинных узких коридорах трёхэтажной деревянной восьмилетки с множеством параллелей на переменках нет дикого сумасшествия, царящего во многих школах, хотя здесь учится 800 ребят самого адреналинового возраста.
На переменах в двух учительских на разных этажах собираются по три десятка женщин. Они ведут милый, задушевный разговор и, кажется, рады видеть друг друга. Почти все на тонюсеньких шпильках: цок-цок-цок! цок-цок-цок! цок-цок-цок! Деревянные полы зацоканы до безобразия, будто побиты шрапнелью. Директор сокрушённо качает головой:
- Придётся вас, коллеги, переобуть в тапочки!
- Поздно! - говорит завуч. – Полам уже  не поможешь, а нам, женщинам, без каблуков нельзя. Вы только представьте меня в тапочках – ведь колобок колобком буду!
Это подала голос в защиту женщин завуч, Валентина Васильевна Кобыща, кандидат педагогических наук – спокойная, счастливая 36-летняя дама с открытой душой. Она частенько шутит над собой, не кичится учёным званием, педагогические новшества внедряет доброжелательно, будто угощает нас полезно и вкусно.  Учителя с лёгкостью  подхватывают её новые идеи, примеряют на себя, словно модные платьица, и носят с удовольствием. Завуч первой узнала, что я оставляю своего ребёнка у случайной няни за существенную плату. Она  выхлопотала для моего Алёшки место в  детском саду завода «Прогресс».  Я благодарна ей. Географ Валентина Дмитриевна отдала мне ключи от своей комнаты в коммуналке – живи, говорит, пока не получишь своё жильё. Сама она жила в родительском доме, не любила суеты, а комнату держала за собой на всякий случай. От сестры Светланы я перебираюсь в уютную, со вкусом обставленную комнатку коллеги с балконом и видом на городской парк. Я вновь благодарна судьбе.
Каждая школа – это отдельное государство со своим миропорядком. В школе № 2, где я работаю, существует удивительно стройная и органичная система патриотического воспитания учащихся. Октябрята изучают историю родного города, носящего имя  учёного, исследователя Дальнего Востока, писателя  Владимира Арсеньева. Малыши  ходят на экскурсии по городу, изучая его достопримечательности. По давней традиции вступают в пионеры не где-нибудь, а в селе Кондратеновка, на могиле легендарного героя Гражданской войны Виталия Баневура. Подрастая, ребятишки под руководством географа Валентины Дмитриевны отправляются в походы по легендарному Дальнему Востоку. По окончании восьмилетки они хорошо знают каждую пядь родной земли. Растут патриотами.
Чтобы по-настоящему полюбить свой город, надо увидеть его с высоты птичьего полёта. Каждый год ученики 4-х классов поднимаются на сопку Обзорная, с которой открывается удивительная панорама. Город Арсеньев находится в долине реки Даубихэ. Вода в ней необычная, желтовато-бурая, как и её странное название. Вдали виднеется заказник «Тихий», озёра Ореховое и Казённое с тисовыми рощицами, лотосами  и зарослями можжевельника. Долину окаймляют отроги Сихотэ-Алиньского хребта.
Как старшая вожатая школы и учитель рисования я отправилась с ребятами на обзорную экскурсию. Всматриваемся в ровные прямоугольники кварталов и площадей молодого города с прямыми стрелами улиц. В районе парка город пересекает речка Халаза с белесым песчаным пляжем.  Белыми кораблями высятся заводы: арматурный «Аскольд» и авиационный «Прогресс», где выпускают знаменитые «Пчёлки», «Чёрные акулы» и «МиГи-15». Рядом с авиационным заводом ребята углядели Аэроклуб и крытый бассейн. Кто-то разглядел мотодром,  ледовые катки, городской парк, кинотеатр «Космос» … Наиболее глазастые увидел свой дом и родную школу. Здесь, на сопке Обзорной, нас любезно пригласили посетить горнолыжную базу с тремя зимними трассами и Детскую спортивную школу с лозунгом у входа: «Добро пожаловать!» Ребятишки явно удовлетворены тем, что увидели, ведь они хозяева этой экзотической и загадочной земли. С 5-ого по 8-ой класс они пройдут свой край вдоль и поперёк, познакомятся с археологическими памятниками Приморского края: увидят городище, древние стоянки и пещеры. Непременно посетят таёжную Чугуевку, где прошли детские и юношеские годы писателя Александра Фадеева, автора «Молодой гвардии». Недаром пионерская дружина школы № 2 носит имя Героев молодогвардейцев, а некоторые пионерские отряды - имена Олега Кошевого, Сергея Тюленина, Любы Шевцовой, Ульяны Громовой. Ребята периодически бывают в Краснодоне. Имена герое Краснодона стали им родными.
Учительница иностранного языка Валентина Васильевна Лежнева смело везёт своих питомцев  в Волгоградскую  область, в хутор Паншино  на могилу Гули Королёвой, чьё имя носит пионерский отряд её 6 «А» класса. Такие поездки - неизменные атрибуты пионерского детства учеников этой замечательной школы. 
Когда ребята подрастут и вступят в ряды ВЛКСМ, непременно пройдутся  по партизанским тропам Приморского края, поднимутся на Сихотэ-Алинь, отыскивая следы экспедиций В. Арсеньева.  Непременно последуют его советам: быть глазами оленя и ухом тигра, чтобы увидеть и услышать природу и слиться с нею. Только тогда человек начинает по-настоящему  осознавать себя как личность и любить этот мир.

Вечерами в школьном спортзале не смолкает гулкий шквал детских голосов: идут соревнования между параллелями, и классные руководители, вырвавшись из дому на часок-другой, мостятся в уголочке, чтобы  поддержать своих воспитанников. Это единение чувствуется во всём.
Арсеньевская пионерия выступила инициатором возведения в городе памятника  Владимиру Клавдиевичу Арсеньеву. Пик сбора металлолома в фонд будущего мемориала пришёлся на 1968-69 годы, когда я работала старшей пионервожатой в этой замечательной школе. Через мои руки прошли десятки тонн металла. Это они, мои одухотворённые мальчишки и девчонки, тянули со всех уголков города и пригорода тяжёлые железяки на пункт сдачи, чтобы воплотить мечту в жизнь. И мы собрали, и воплотили! Памятник учёному, этнографу, писателю, написавшему рассказы и очерки о быте и нравах коренного населения: нанайцев, удэгейцев, орочей - был открыт в центре города, рядом с городским музеем.
Пройдёт пять лет, и японский кинорежиссёр Акира Куросава за фильм «Дерсу Узала» по одноимённому рассказу Владимира Арсеньева получит  Оскара. Роль Арсеньева в этом фильме сыграет актёр Юрий Соломин.
Я веду уроки рисования, хожу в походы, провожу сборы дружины и школьные вечера. Мне всё нравится. К зарплате здесь причитается 30-процентная надбавка за отдалённость. Зарплата меня устраивает. Изобилие морских продуктов радует глаз. До середины декабря  здесь благоухает тёплая уссурийская осень. В сухом тепле деревья-великаны желтеют сохранно, не теряя листьев. Так и стоят они, торжественно и величественно – пурпурные, янтарные, лимонно-жёлтые, цепляясь резными листьями за края облаков. Перед Новым годом идут затяжные дожди, и горожане так же спокойно и торжественно движутся под цветными зонтами по широким тротуарам и проспектам. Их лица свежи и приветливы. Климат здесь влажный, субтропический, но нам с сыном, приехавшим из солнечного Забайкалья, явно не подходит. Я ощущаю себя недоваренным раком: гланды воспалены, лицо бело-розовое, будто только что из баньки выскочила. Моему Алёшке тоже некомфортно: льняные кудрявые волосики влажны, весь парит, мы дважды за год попадали с ним в больницу - врачи порекомендовали сменить климат.
После работы лечу в детский сад как  на крыльях – там мой сын. Сердце моё переполнено нежной любовью к маленькому весёлому человечку, который бесконечно любит меня. Алёшка – моя радость, моя кровинка, моё счастье! По-прежнему пишу стихи, которые роятся вокруг меня, - успевай записывай. Я  без сожаления закрыла страницу своей неудавшейся семейной жизни, выдохнув остатки горечи:
Всё не так, как я хотела,
Всё не то, чего ждала:
Очень горько пожалела,
Что я замужем была…
Тогда, в начале пути, легко было оборвать неокрепшие корни и забыть о них. Потому что впереди была целая жизнь.
     Воскресный день мы с сыночком Алёшкой проводим в семье сестры. Светлана – моя отдушина, родная, чуткая душа: всегда поможет, поддержит, похвалит, посоветует. Она экономист, её муж Валерий – инженер на авиационном заводе. Их дочка Жанна и мой дружелюбный малыш - друзья. После обеда мы уединяемся в детскую. Я что-нибудь увлечённо рассказываю, сестра громко вскрикивает от  удивления или хохочет. Мы обмениваемся новостями, предаёмся воспоминаниям детства,  грустим, вспоминая родительский дом, окружённый синими в розоватой дымке сопками. Там мама с папой, братишки.
Мама пишет, что Петя служит в Армии, уже сержант, отличник боевой и политической подготовки.
 - Какой же он у нас молодец! –  с нежностью говорит Светлана.
 - Он до армии год учителем физкультуры работал, - напоминаю я. –  А кто справлялся с маргуцековской ребятнёй, того голыми руками не возьмёшь!
 - И Толик вот-вот в армию пойдёт, - вновь печалится Светлана: в её глазах заблестели слезинки.
 - За Толика не бойся, - успокаиваю я, - он спортсмен, умеет себя обиходить, а какой чистюля! Не каждая женщина содержит себя и свои вещи в таком порядке.     Я расписываю в ярких красках, как мне удалось увлечь братьев спортом с помощью журнала «Физкультура и Спорт». Пять лет я выписывала им этот журнал, радуясь результатам: оба стройные, мускулистые, занимаются вольной борьбой. А как я их в детстве закаливала и приучала к порядку, это надо было видеть! Если они сваливались спать, не помыв ноги, я поочерёдно выхватывала их, сонных, из тёплой постельки, ставила в тазик с холодной водой, мыла ноги и закидывала под одеяло: «А теперь спи, родной!»
 - Я б так не смогла, - признаётся сестра. – Ты у нас волевая и целеустремлённая.
Она кладёт передо мной очередную газету «Восход». Там мои стихи:
В Тихом океане
искупалось небо,
Сушится над городом
синий шёлк небес.
Буйною весною
кто счастливым не был
И кого тропинка
не манила в лес?!
Распахнулись души,
растворились окна,
Пронеслась по улицам
майская гроза…
И кому-то снятся
золотые локоны,
А кому-то грезятся
карие глаза!

Стихи отвлекали меня от главного дела моей жизни – педагогики, и я  сознательно гнала их из головы и сердца. Весь день с утра до вечера я сновала  по школе и городу. Серый асфальт безжалостно пожирал мою обувь на шпильках – не успевала относить в ремонт. Было обидно до слёз. Именно тогда я дала себе клятву: когда буду  обеспеченной, куплю 25 пар обуви, чтобы менять их каждый  день и навсегда забыть путь в мастерскую по ремонту обуви. Кстати, клятву сдержала: у меня всегда 25 пар обуви на все случаи жизни.
В школе произошли большие перемены: директор вышел на пенсию, на его трон взошла завуч Валентина Васильевна Кобыща, и всё пошло своим чередом. В педколлективе мне особенно нравилась учительница английского языка Лежнева: на неё хотелось смотреть,  её хотелось слушать, ей хотелось подражать. Жизнерадостная, уверенная, энергичная, она с упоением говорила, что женщины Приморского края имеют самую красивую и  нежную кожу – климат у нас мягкий, влажный, а люди на Дальнем Востоке сплочённые, надёжные -  истинные патриоты.

     Весна 1969 года выдалась тревожной. В ночь на 2 марта 300 вооружённых китайских солдат, одетых в белые маскировочные халаты, нарушили государственную границу СССР. Они перешли через протоку реки Уссури на остров Даманский, рассредоточились в лесу и в густом кустарнике, оборудовали замаскированные огневые точки. У них в тылу сосредоточились резервы и артиллерийская поддержка: миномёты и безоткатные орудия.               
     Утром к месту событий выехала на БТРе тревожная группа наших пограничников заставы «Нижне-Михайловка».  Начальник заставы, старший  лейтенант Иван Иванович  Стрельников, с офицером Буйневичем и пятью пограничниками подошли к нарушителям для ведения переговоров и были расстреляны в упор. С китайского берега был открыт артиллерийский огонь по группе прикрытия. Оставшийся в живых раненый боец видел, как хунвейбины добивали раненых пограничников: разбивали головы прикладами, кололи штыками и ножами. Глумясь над  убитыми,  отрезали им уши и выкалывали глаза, словно боялись, что мёртвые встанут.
Оставшиеся в живых пограничники во главе с младшим сержантом Юрием Бабанским залегли и вступили в бой с превосходящими силами китайцев, неся потери. Они отстреливались до последнего патрона. Положение становилось критическим. И вдруг с другой стороны острова послышалось раскатистое «ура!» Это с соседней заставы «Кулебякины Сопки» неслись на БТРе погранцы во главе со старшим лейтенантом Виталием Бубениным и с ходу вступили в бой. С китайской стороны вновь забили  миномёты и гранатомёты. Вот уже подбит БТР Бубенина, сам он, раненный и обожжённый, истекая кровью, пересаживается с семью бойцами в БТР погибшего начальника заставы и продолжает бесконечный бой… В каком-то полусознательном состоянии он заходит в тыл противника. Испуганные китайцы в масхалатах вскакивают с циновок: только теперь видно, как их много на нашей территории. В течение двух часов наш БТР  кружит вокруг китайских позиций, давя и расстреливая бегущих. В личном составе Бубенина из 21 пограничника осталось только четверо. Они прощаются, зная, что из последней  атаки живыми не выйдут, и с какой-то отчаянной решимостью бросаются на Командный Пункт вражеского батальона и сминают его! И эта отчаянная решимость повлияла на  исход боя: китайцы дрогнули и стали отступать, унося убитых и раненых...
     Закончилась трёхчасовая смертельная схватка с нарушителями границы Советского Союза. По всей округе взрытый снег был красным от крови...Горели кусты и деревья… На сучьях висели клочья окровавленной одежды и человеческой плоти… Горели подбитые машины… Пахло порохом и смертью…
    
     Героев-пограничников похоронили на второй заставе в братской могиле.
15 марта здесь снова пролилась кровь. В тяжёлом бою погиб начальник 57 Иманского погранотряда полковник Леонов. Вновь погибли пограничники и солдаты. Пресса осторожно и  скупо освещала эти события. Из китайских СМИ стало известно, что «15 марта хунвейбины вновь захватили остров Даманский и удерживали его в течение девяти часов. Против них было брошено 20 советских танков, 30 бронетранспортёров, 200 пехотинцев при поддержке авиации…»
Лишь позже стало известно, что китайцы довели численность своих сил до пехотной дивизии, усиленной резервистами. Атаки методом «людских волн» продолжались в течение часа. Тогда для поддержки пограничников в контратаку двинулся танковый взвод во главе с начальником Иманского погранотряда (в него входили заставы «Нижне-Михайловка» и «Кулебякины сопки») полковником Д. Леоновым. Головной танк, в котором находился Леонов, был подбит, и он погиб. Двум другим танкам всё же удалось прорвать оборону , и это позволило советским солдатам продержаться ещё два часа на острове Даманском. Расстреляв весь боезапас и не получив подкрепления, они  покинули остров. Москва долго молчала. Наконец в дело вступили силы развёрнутой вдоль Уссури 135-й мотострелковой дивизии. Был отдан приказ, в том числе отдельному реактивному дивизиону БМ-21 «Град», открыть огонь по позициям противника на острове. Это был первый, не санкционированный свыше случай применения в бою новых ракетных установок, удар которых решил исход сражения. Значительная часть китайских солдат на Даманском была уничтожена огненным шквалом. На этом боевые действия прекратились… Из японских средств массовой информации, которые ссылались на данные своих спецслужб, мы, жители Дальнего Востока, узнали, о 3000 убитых со стороны нападающих. Официальные лица КНР не опровергли эти данные. Наша пресса осторожно молчала.
     По-китайски остров назывался Чженьбао – «драгоценный остров». Русское имя он получил в 1888 году. Здесь погиб в бурю, переправляясь на лодке во время изысканий для прокладки Транссибирской железной магистрали инженер-путеец Станислав Даманский.
     В боях 2 и 15 марта 1969 года на о.  Даманском с нашей стороны погибло 58 человек, ранено 94. За проявленный героизм пятеро пограничников получили Звание Героя Советского Союза.


     Спустя месяц группа активистов Арсеньевского РК ВЛКСМ отправилась на эту заставу почтить память о погибших. И вот мы на высоком берегу Уссури, на погранзаставе «Нижне-Михайловка», где служили герои - защитники Родины. На широкой свежей братской могиле  Мемориальная доска с именами погибших.  31 человек. В основном это 19-20-летние парни. 9 Мая начальнику заставы, старшему лейтенанту Ивану Ивановичу  Стрельникову, исполнилось бы 30 лет. Рядом с ним похоронен его ровесник, старший лейтенант Николай Буйневич, оперуполномоченный особого отдела. Погибшим офицерам присвоены звания Героев Советского Союза посмертно. Рядовые пограничники награждены боевыми орденами и медалями «За отвагу» тоже посмертно. Мы возлагаем на могилу венок, красные гвоздики и слушаем рассказы очевидцев о том, как воевали наши славные пограничники.
Сержант Юрий Бабанский взволнованно рассказывает о подвиге начальника соседней  заставы Виталия Бубенина: «Это настоящий герой! У нас патроны закончились, а китайцев видимо-невидимо, аж снег под кустами колышется… И вдруг слышим … отборный русский мат, роднее и слаще которого нет ничего на свете! А потом раскатистое  русское «ура»! В глазах ребят слёзы… Да разве друг Ивана Ивановича Стрельникова мог не прийти на помощь?! Такого быть не могло! У нас только на кулебякинцев и была надежда – больше никого поблизости на сто вёрст нет... Пока доберутся до нас из отряда пограничного округа - поздно будет... Раньше старший лейтенант Виталий Бубенин служил на нашей заставе замом у Стрельникова», - пояснил Юрий.
- А жена нашего командира…, - Бабанский  опускает глаза, пряча слёзы. - Она уже знала, что Иван Иванович зверски убит, но до конца боя, находясь под прицельным огнём, оказывала помощь раненым, боеприпасы подносила… Двое местных рыбаков пришли к нам на помощь, раненых подбирали…
Юрий Бабанский – молодой парень - после ранения собирается в отпуск домой. Он мой  ровесник, 1947 года рождения. Ходят слухи, что Виталий Бубенин и Юрий Бабанский  представлены к званию Героев Советского Союза… Мы заранее радуемся за ребят: заслуживают высоких наград, настоящие Герои!
     Вглядываемся в ровные столбцы с именами тех, кого уже не вернуть. Пограничники нам охотно рассказывают, какие это были славные ребята! Рядовой стрелок Владимир Шушарин из Куйбышева был армейским художником: каждую свободную минуту рисовал, оформляя Ленинскую комнату. Ефрейтор Павел Акулов был комсоргом. Он находился в группе прикрытия и бежал впереди всех. Его, раненого, китайцы уволокли на свой берег, изуродовав тело до неузнаваемости… Лишь мать Павла опознала его по родинке на мизинце…

     Тогда мы ещё не могли знать, что через десять лет по решению командования гарнизона эти герои-пограничники будут перезахоронены на городском кладбище города Дальнереченска. Со временем там возведут Мемориальный комплекс в честь погибших пограничников и солдат 135-й мотострелковой дивизии.
     За нашими спинами безмолвие волнистых сопок, поросших дубовыми рощицами с бурыми прошлогодними листьями. Перед нами в тревожном ожидании замерла река Уссури, словно туго выгнутая подкова. Подтаявший снег  вспорот снарядами и минами, усыпан стреляными гильзами. Остров Даманский, на котором схлестнулись в недобрый час две  великие ядерные державы, поставил мир на грань ядерной катастрофы. Остров как остров. Не представляет какой-либо  хозяйственной или военно-стратегической ценности, около двух километров в длину и 650 м в ширину, принадлежит Пожарскому району Приморского края. Его омывает, обхватывая двумя протоками, река Уссури. От нашего берега он удалён на 500 метров, от китайского – на 300. Граничил с китайской провинцией Хэйлунцзян.
На противоположном берегу – низина. Там – Китай. Мы толпимся на пограничной вышке, где в окуляры дальномерной трубы поочерёдно рассматриваем чужую враждебную территорию. Выжженная до горизонта земля. Пограничник рассказал, что на низком китайском берегу до последнего боя находилась провинция Хэйлунцзян с красными черепичными крышами фанз. Из труб вился дымок… Виднелись рыжие кусты и травы, серые сухие кроны деревьев. Теперь там чёрная, выжженная огнём земля. Чтоб не повадно было.
     Спускаемся с вышки, идём с дежурным офицером в штаб. Нам показывают зелёные каски героев-пограничников, пробитые пулями. На ремешках запеклась бурая кровь. Видно, что пуля шла сверху вниз: стреляли в раненых, лежащих на снегу, с близкого расстояния.
В углу подсобки груда брошенного китайского снаряжения: потёртые циновки, на которых они лежали в засаде. Жестяные фляги с остатками вонючей ханжи – пили всю ночь перед нападением. Кабель и телефоны в рыжих пластмассовых футлярах –  с их помощью они корректировали огонь по пограничникам.
     Мы уезжали с заставы с тяжёлым чувством, со слезами на глазах: жаль молодых ребят! Жаль их матерей. Есть ли что-нибудь страшнее смерти? Есть, оказывается. Это горе матерей. Они замертво падали на сыновние тела, целуя их кровавые раны, согревая дыханием их ледяные руки. Одна женщина, встав перед сыночком на колени, тихо разговаривала с ним, ласково поглаживая: «Да что ж они, изверги, с тобой сделали… Да они всего тебя иссекли, искололи… Писал ты мне, что чуб у тебя растёт, а они всю голову твою разбили…»
     Оглядываемся в последний раз на Уссури и припавший к её груди наш остров Даманский. Кое-где сквозь снег проглядывают первые проталины. Пахнет весной. Молодые пограничники из пополнения в новеньких зелёных фуражках смотрят нам вслед.
     В те тяжёлые дни Приморский край жил в тревожном ожидании: мир находился  на грани войны. Китайские молодчики, хунвейбины, оголтело готовились к нападению, запугивая местное население. Их СМИ трубили на все голоса, что 9 Мая Народно-освободительная армия Китая будет победно шествовать по Владивостоку, Уссурийску, Арсеньеву… Захлёбываясь от ненависти, хунвейбины грозились истребить всё мужское население Дальнего Востока, а младенцев мужского пола поднять на штыки...
На центральной площади города Арсеньева, куда выходят окна нашей Восьмилетней школы № 2,  с утра до вечера толпятся рабочие – отцы и братья наших учеников: там создаётся народное ополчение. На больших переменах мальчишки бегают на площадь, где стоят столы, вынесенные из РК КПСС и райкома комсомола. Идёт запись добровольцев. Я смотрю на этих мужественных людей - и меня душат слёзы.
На переменах Валентина Васильевна Лежнева пытается успокоить опечаленных учителей: «Мы выстоим. Нам не привыкать. В Гражданскую войну мы тоже находились в этом каменном «мешке», голодали, умирали от пыток, но выстояли! И теперь выстоим! Большая земля не оставит нас в беде!»
Каждый день я слышу подобные речи, а когда прихожу домой, с тревогой смотрю  на своего безмятежно играющего Алёшку. Моё богатое воображение рисует страшные картины. Сестра с тёмными кругами под глазами успокаивает меня. У неё маленькая девочка – ей легче: девчонок на штыки поднимать не грозились. 
Тревожными бессонными ночами разные мысли лезли мне в голову. Когда-то Ленин говорил: «Владивосток далеко, а край-то это нашенский!» Ещё в 1689 году Нерчинским, а потом и Пекинским договорами была определена государственная граница Российской империи и Китая. По договору река Уссури со всеми  островами принадлежит России. За три века, конечно же, можно было избавиться от чуждых нам названий. Рядом с нами - станции Хунхуз, Манзовка, Хасан, а наша городская железнодорожная  станция носит название - Тетюхэ, река и речушка в черте города – Даубихэ и Халаза -  такое впечатление, что по чужой земле ходим... Может, это исторически оправдано, но меня, простого обывателя, подобные названия смущают.
В Китае уже три года бурлит, выплёскиваясь наружу, Культурная революция. Так Мао Цзэдун борется с оппозицией за лидерство в партии. Он взрастил на крови буйную «опричнину» в лице молодых бунтарей - хунвейбинов, которым позволено всё. Жители русского города Благовещенска с высокого берега Амура с содроганием наблюдают, как на китайском берегу хунвейбины то с устрашающими криками устраивают ночные факельные шествия, то волочат по снегу и топят в проруби какого-нибудь несчастного старого коммуниста, профессора или священника.

     События на острове Даманском круто изменили мою жизнь. В июле прикатили проведать нас перепуганные родители. Уезжали они не одни: с ними покидала полюбившийся  мне край я  с двухгодовалым Алёшкой. За окнами поезда, который уносил нас всё дальше от сестры Светланы, мелькали Волочаевка, Спасск-Дальний, Хабаровск, Биробиджан, Свободный… Сердце сжималось от тоски: сестра осталась там одна, и наши встречи теперь будут нечасты… Даю себе зарок писать ей письма каждый день, чтоб не скучала и постоянно ощущала моё присутствие.
Прости, сестра! Я не могла предать нашу общую мечту детства: переехать в казачий край, на родину отца. Мы мечтали о нём всей семьёй долгими зимними вечерами под холодным северным небом, где 9 месяцев зима, остальное - лето. У отца наконец-то появилась реальная возможность переехать на родину: ему дали должность  в Волгоградской области и выделили подъёмные и вагон для переезда, а мы все разлетелись из родного гнезда… С Дальнего Востока я увозила осознанное чувство патриотизма на всю оставшуюся жизнь…
Кстати, после этих известных событий названия дальневосточных станций, рек и речушек переименовали. Теперь они носят русские имена.
    
     Прошло 45 лет. Лето 2014 года. Я живу в г. Новоаннинский Волгоградской области, смотрю телепередачу и вижу знакомое лицо Героя Советского Союза Виталия Дмитриевича Бубенина - ему был посвящён праздничный телеочерк. Он по-прежнему прост, скромен, голубоглаз и  улыбчив. Я смотрю на него во все глаза, и сердце моё переполняется гордостью. Он был патриотом в юности, и вся его жизнь была героической. После Даманского он служил в Заполярье, по личному распоряжению Ю.В. Андропова был назначен командиром Группы «Альфа», участник Афганской войны, заместитель командующего Дальневосточным пограничным округом, создатель Хабаровского военного пограничного института. Сегодня он генерал-майор в отставке, а его сыновья – офицеры-пограничники – охраняют дальневосточные рубежи нашей Родины. Как же я рада  увидеть его именно сейчас! Это же подарок судьбы: я только что написала  рассказ-воспоминание «Остров Даманский»!

     PS. В честь 40-летия событий на о. Даманском жители Дальнереченска  провели шествие по городу с зажжёнными поминальными свечами. Живые огненные реки медленно стекались к Мемориалу...
     Остров Даманский в итоге отошёл Китаю. Осенью 1969 года СССР фактически согласился на передачу острова КНР, а в 1991 году было подписано соответствующее соглашение. Новые хозяева засыпали протоку, и полуостров стал частью китайского берега.