Джордж Энистон, частный детектив, в свой офис в городе Портленде, расположенном в штате Орегон, как правило, добирался на трамвае. На это у него была своя причина. Джордж сам был родом из Портленда и втайне гордился тем, что его родной город по праву считается самым озелененным городом страны – здесь и шагу нельзя было сделать, чтобы не стукнуться лбом в какое-либо аккуратно подстриженное дерево или не влезть ногами в клумбу с цветами. А иные туристы с удивлением хлопали глазами, спрашивая себя, что это за местные причуды, разглядывая укрытую зеленью достопримечательность, размещающуюся на площадке, размером в треть квадратного метра, но имеющую гордое наименование Милл Эндс Парк, как ни странно, действительно являющуюся официально зарегистрированным самым маленьким парком мира, по какому-то странному стечению обстоятельств расположенным не в Японии, где страсть к миниатюризации является национальной чертой всей страны, а здесь, на западном побережье США. Более чем полумиллионный город с его огромным портом, конечно, задушил бы своими выхлопами всю зелень, если бы не вводились ограничения для машин, особенно для поездок в его центр, а офис Джорджа как раз и располагался в центральной части города. Он зарабатывал достаточно для того, чтобы содержать и секретаршу впридачу к офису, но о ней скажем немного позже.
С детства Джордж, родом из семьи, относящейся к технической интеллигенции, был по уши погружен в мир механизмов. И, казалось бы, его будущее определено – как и у всех членов его семьи, оно должно было быть связано только с техникой.
Однако первая же попавшая в руки книжка, которую он прочитал осознанно, оказалась детективом и влила в его жизнь новую струю интересов. Под некоторым напором родителей Джордж все же поступил в университет на машиностроительный факультет и закончил его, имея несколько реализованных конструкторских разработок в области машиностроения. Его с удовольствием приняли на работу и уже через полгода прочили блестящее будущее, как вдруг он бросил конструирование и, к огромному разочарованию семьи, резко сменил место работы. Романтика детективов взяла верх...
Семья долго и трудно переживала «измену» Джорджа ее идеалам. Однако со временем сменила гнев на милость. А полную реабилитацию он получил после того, как его фотография после удачно завершенного сложного запутанного дела, в котором были густо намешаны деньги, коррупция, любовь и предательство появилась на первой странице газет. Им стали даже гордиться, не особенно скрывая это.
К моменту описываемых событий это был молодой человек тридцати пяти лет, располагающей наружности, что в значительной степени помогало ему в работе. Он умел поддерживать разговор вне зависимости от его темы, был всесторонне образован, остроумен, внимателен, имел обширные необходимые для работы связи. Джордж как рыба в воде чувствовал себя в мудреных технических терминах и разговаривал с технарями на их языке – сказывалась серьезная техническая подготовка. И часто представлялся корреспондентом газеты «Портлендский ежедневник», серьезного аналитического издания, в котором выходили субботние и воскресные тематические приложения, в которых время от времени появлялись статьи собственного корреспондента Джорджа Энистона. Так что он с полным правом мог относить себя к пишущей братии, что частенько помогало в работе.
Годы назад, будучи еще молодым, но уже преуспевающим частным детективом, он снял офис в центре города, совсем рядом с остановкой Портлендского стриткара – всего несколько лет назад запущенной линией современного уличного трамвая, бегающего в центральной части Портленда. И с тех пор для того, чтобы добраться до офиса, Джордж частенько предпочитал трамвай машине.
Сегодня было воскресенье, обычно выходной день. Однако он попросил Ники, свою секретаршу, выйти на работу. Надо было разгрести последние дела, подготовить несколько важных бумаг, которых необходимо было отправить почтой завтра с самого утра. Как все современные люди, Джордж желал бы полностью все перевести в компьютеры – переписку, отчеты и т.д. Однако все равно была уйма дел, требовавших отправления документов в напечатанном виде.
Надо сказать, что Джорджу исключительно повезло с секретаршей. Если взять за основу широко известное мнение, что секретарша – это девушка, которая при двадцатилетней внешности имеет сорокалетний стаж работы, то это целиком относилось к Ники. Она была первой, кто предложил свои услуги секретаря, когда он только начинал работу в качестве частного детектива. Красивая молодая женщина, с длинными волнистыми темными волосами, стройными ногами и подчеркнутой талией, она могла бы блистать на каком-либо подиуме. Однако Ники начисто была лишена честолюбия такого рода. Красота, однако, не являлась противовесом ее уму. Она быстро, на лету, схватывала суть дела. У Ники оказалось особое чутье на сортировку поступающих предложений по степени важности и доходности. В этом деле за все прошедшие годы она не ошиблась ни разу, раскладывая по ею придуманной системе предложения по папкам. В одну она откладывала те из них, которыми необходимо было заняться обязательно, в другую те, которые можно было отложить, в третью те, от которых надо было отказаться, какую бы выгоду они не сулили. И действительно, несколько раз по просьбе людей, которым сложно (или нежелательно) было отказать, Джордж брался за расследование дел из третьей папки, но ничего, кроме потраченного времени, а иногда и грязи в отношениях замешанных в деле людей, это расследование не приносило. И полученные гонорары были настолько мизерными, что не окупали, по его словам, «даже восстановление нервных клеток после глотка этого дерьма». Она печатала все необходимые бумаги, вела деловую переписку, общалась, наконец, с налоговым инспектором. В общем, Ники оказалась незаменимым человеком для Джорджа, недолюбливающего писанину. В такую можно было влюбиться с первого взгляда, но у самого Джорджа уже была красавица жена, к тому же он хорошо знал Ричи, ее мужа, быстро растущего по служебной лестнице сотрудника одного из банков, с которым был в приятельских отношениях. Но посетители офиса мужского пола, взглянув на секретаршу, ради ее зеленых глаз, чтобы лицезреть их еще раз, готовы были иметь дело с Джорджем.
- Побьет тебя когда-нибудь Ричи, - смеясь, говорил Джордж Ники, когда она обворожительной улыбкой провожала какого-либо очередного ошеломленного посетителя.
- С него не убудет, - смеялась она, - ведь ты же ему не расскажешь о маленьком флирте? А не то тебе придется искать новую секретаршу...
Вся работа в офисе делалась ею легко и непринужденно. Джордж ценил это, платил ей большие деньги, но в душе все же побаивался, что когда-нибудь, когда Ричи станет одним из управляющих банка, она все же покинет его офис, а найти замену ей будет очень непросто. С тех пор, как Ники стала его секретаршей, прошло уже с десяток лет, но она внешне совершенно не изменилась, оставаясь обворожительной молодой особой.
- Добрый день, - поздоровался Джордж с Ники, едва закрыв за собой входную дверь офиса, - как всегда, ты сногсшибательна!
Он считал, что женщинам всегда надо говорить комплименты. Особенно красивым женщинам. Это поднимало его оценку в их глазах, что часто бывало необходимо в его работе.
- Здравствуй, Джордж! - отозвалась она, одаряя его своей обворожительной улыбкой, - не старайся зря, я не для тебя!
За годы совместной работы легкие шутливые пикировки вошли у них в привычку. Это помогало отвлекаться, давало необходимую толику расслабления в напряженной жизни.
- В твоем кабинете посетитель, - сообщила она.
- Сегодня, в воскресенье? – удивился Джордж.
- Он каким-то образом, возможно, от моего мужа, прослышал, что я собираюсь сегодня на работу, и решил, что и ты также будешь здесь. Я приготовила ему кофе и отвела в твой кабинет. Похоже, тебе надо заняться его делом. Это Эван Паркер.
Джордж удивленно поднял брови.
Эван Паркер был владельцем весьма преуспевающей страховой компании «Паркер и КО», имеющей разветвленную сеть филиалов уже в нескольких штатах страны и держащей штаб-квартиру здесь, в Портленде, кстати, неподалеку от офиса Джорджа. Это был плотно сбитый человек возраста немногим более пятидесяти лет. На макушке у него уже намечалась небольшая лысина, составляющая предмет его переживаний. Он как мог маскировал ее волосами, жалея о том, что у современной науки пока нет средств, чтобы остановить облысение. Одновременно с этим он был достаточно здравомыслящим человеком, чтобы не идти в косметологическую лечебницу и пересаживать волосы. К числу его недостатков относилась также любовь к фаст-фуду. Он обожал не домашние обеды, а забежать куда-нибудь в кафе и взять там гамбургер с овощами в придачу. Эта любовь привела к тому, что нынче у него появился маленький животик, который он пока еще ловко скрывал под одеждой. Однажды он признался Джорджу, что на домашние диетические обеды перейдет лишь тогда, когда будет весить столько, что ему жена скажет: - Сколько можно, Эван? Судя по всему, до того момента было еще далеко (жена ленилась готовить? – предполагал Джордж), и он до сих пор продолжал забеги по кафе и пиццериям. К числу клиентов Эвана Паркера относились как фирмы, представляющие мелкий и средний бизнес, так и некоторые крупные предприятия. Например, он страховал как груз, так и сами перевозившие его суда в порту Портленда. Даже крупнейший работодатель города, производитель микросхем Интел, был в числе его клиентов. Джордж неоднократно оказывал Эвану Паркеру услуги частного детектива, расследуя случаи, в которых подозревалось наличие элементов страхового мошенничества. Несмотря на разницу в возрасте, Джорджа и Эвана Паркера можно было назвать приятелями. Они оба были членами одного и того же дорогого гольф-клуба и частенько засиживались вместе в принадлежавшем клубу ресторане.
Эван Паркер также относился к поклонникам Ники. Изредка появляясь в офисе Джорджа, он неизменно дарил ей какую-нибудь безделушку, правда, эти безделушки всегда стоили очень и очень дорого. Вот и сейчас на изящной руке Ники Джордж заметил новый тонкий браслет, украшенный цветными камнями.
- Я же не могу отказаться от подарка, - фыркнула она, заметив взгляд Джорджа.
Красивые женщины требуют красивого обрамления. Эту истину Джордж знал давно, еще с начала ухаживания за своей женой. Конечно, муж Ники по первому ее слову мог приобрести ей все, что она ни пожелает, да и сам жил в соответствии с этой истиной. Но она поступала чисто по-американски, предпочитая зарабатывать сама, чтобы быть в какой-то мере независимой.
Джордж зашел в кабинет, обменялся с Эваном крепким рукопожатием и пригласил того не к своему рабочему столу, а в небольшой зеленый оазис в соседней комнате, устроенный все той же Ники. Там, рядом с маленьким бассейном, в котором плавали разноцветные рыбки, в кадках росло несколько карликовых пальм, увитых гирляндами живых цветов. Какие-то другие цветы (кажется, орхидеи) обрамляли стены комнаты. Джордж не очень разбирался в цветах, и поначалу со скептицизмом отнесся к ее идее устроить живой оазис в комнате, считая, что это будет напрасная трата денег. Однако жизнь показала, что Ники была права. Постепенно самые сложные переговоры стали проходиться именно здесь, за небольшим столиком в уютном окружении растений.
Вот и сейчас они уютно устроились в мягких креслах, слушая тихое журчание воды, ниспадавшей в бассейн по искусно сделанному водостоку. Джордж предложил Эвану ящичек с сигарами, взял сам одну, гильотиной обрезал кончик и закурил, пуская ароматный дым в потолок. Точно так же поступил и Эван. Вскоре застучали каблучки – Ники принесла кофе, поставила на стол и удалилась легкой походкой.
- Везет же тебе, - протянул Эван, провожая ее взглядом, - иметь такую секретаршу – это не шутка. Ну почему она пришла к тебе, а не ко мне?
- У тебя слишком скучно, - улыбнулся Джордж, - она бы и месяца не выдержала, особенно с твоей старшей секретаршей рядом.
У Эвана был штат секретарей, которым управляла довольно въедливая особа лет на пять младше самого Эвана. Она так же, как и Ники, прекрасно знала свое дело, но на лицо была немногим краше нильского крокодила. Джордж знал, что жена Эвана ни за что не допустила бы близко к мужу ни одну смазливую физиономию. Будучи жестким в делах бизнеса, Эван мог растаять от одной улыбки на красивом личике, поэтому находился под неусыпным контролем супруги, которая, зная эту его слабость, секретарш подбирала сама.
- Однако, надо полагать, в воскресенье ты пришел сюда не для того, чтобы высказать комплименты Ники и сделать ей подарок?
- Я даже не знаю, с чего начать... – протянул Эван.
- Тогда начни с конца, - предложил Джордж, наблюдая за поднимающемся вверх колечком дыма, которое ему удалось пустить.
- Моя компания впервые за много лет начала терпеть убытки, - помолчав, начал Эван.
- Так-так, интересно, - заметил Джордж, отложил в сторону сигару и весь обратился в слух.
Эта его особенность, умение внимательно слушать собеседника, как бы сопереживая ему, выгодно отличала его от других частных детективов, ведь он не был единственным частным детективом в этом городе. Однако многие шли именно к нему, зная, что найдут здесь не отстраненного человека, думающего, как увеличить величину своего гонорара, а человека, всем своим видом показывающего заинтересованность в разрешении их проблем, да к тому же и реально затем делающего дело.
- Ты подозреваешь, что кто-либо из конкурентов повел нечестную игру? – добавил Джордж.
- Нет, здесь что-то совсем иного рода... За два последних месяца я вынужден был выплатить пару десятков крупных сумм.
- Однако, в этом и состоит суть твоего бизнеса, - удивился Джордж, - принимать деньги и отдавать их, разве не так он построен? Люди дают тебе деньги исходя из того, что если с их имуществом или с ними самими что-нибудь случится, они получат от тебя кругленькую сумму. Однако это что-то случается далеко не со всеми, это и составляет суть твоего бизнеса. Или я ошибаюсь?
- Конечно, это так. Однако я сегодня утром закончил анализ всех крупных страховых случаев за последние два месяца. И не выдержал, сразу же приехал к тебе. В большей части этих случаев есть одна странность.
- Например?
- Вот последние из них, произошедшие в течение всего двух дней месяц назад. Некий Майкл Бенингтон получил крупную сумму страховых выплат вследствие того, что принадлежавшую ему океанскую яхту протаранил какой-то сухогруз под либерийским флагом. Она вышла из порта Астория на реке Колумбия, прошла устье и уже почувствовала океанскую волну. И среди бела дня, как кусок мяса на вертел, нанизалась на нос сухогруза. Он расколол ее, как топор щепку, и пустил на дно. Еще случай. Рон Уилсон, владелец автозаправки на трассе у Медфорда , получил страховку после того, как в нее врезался грузовик, перевозивший бензин. У водителя случился сердечный приступ, он потерял сознание, навалился на руль. Машина съехала с дороги и на всей скорости врезалась в заправку. Произошло возгорание бензина, а затем взорвалась цистерна на машине и горючее на самой заправке. От заправки и машины осталось одно воспоминание. Если бы дело происходило не в чистом поле, а в городе, было бы разрушено множество домов. А так даже водителя успели вытащить из бензовоза и унести в безопасную зону до того, как все взорвалось. Далее, Аманда Солсбери из Чилокуина, домовладелец, получила круглую сумму после того, как принадлежавший ей отель, весьма приличное здание, буквально снес с лица земли оползень. А на дом Дейла Ньюмана в Прейри-Сити упал потерпевший крушение военный самолет.
- Как известно, техника иногда выходит из-под контроля, - осторожно заметил Джордж.
- Оползни тоже? – с ехидцей спросил Эван.
- Ну, знаешь, - с некоторой обидой в голосе сказал Джордж, - точно говоря, я не вижу во всем этом ничего особенного, простые рядовые случайные события.
- Не злись, я не хотел тебя обидеть, - миролюбиво сказал Эван, делая глоток горячего дымящегося кофе, - но посуди сам. За три дня до того, как яхту протаранил сухогруз, Майкл Бенингтон появился у нас и заключил договор на ее страхование по самому наивысшему возможному тарифу. Словно знал, что она скоро утонет в пучине.
- А как было до этого? – поинтересовался Джордж.
- Самая обычная страховка, как у всех. Яхта, хвала Всевышнему, десятка полтора лет бороздила океан и числилась на хорошем счету. И капитан у нее был что надо. Кстати, как и на сухогрузе... Расследование выявило ряд фатальных стечений обстоятельств. Страховой случай.
Далее. Ровно за три дня до наступления страхового случая Рон Уилсон, владелец автозаправки, появился в мое отделение в Медфорде и также заключил, как ты можешь уже догадаться, страховку по самому высшему тарифу. Он что, знал, что через три дня у какого-то водителя бензозаправщика будет сердечный приступ? Да по трассе мимо него каждый день они проносятся десятками уже в течение многих лет! Однако застраховал ее он почему-то именно тогда, за три дня до уничтожения!
- Ты хочешь сказать... – начал было Джордж.
- Подожди, самое интересное впереди, - остановил его Эван, - дальше Аманда Солсбери из Чилокуина, чей отель разрушил оползень.
- И она тоже за три дня до оползня заключила страховку по высшему тарифу, - улыбнувшись, продолжил за него Джордж.
-Да, черт возьми, именно так, - буквально взвился Эван, - именно так и было! Но в страховые случаи она потребовала – ты слышишь? – потребовала внести разрушение отеля оползнями! Директор филиала специально тогда звонил мне и консультировался, стоит ли вносить такой пункт в договор. В тех местах никогда не было ни наводнений, ни оползней, вообще ничего. Хотя вроде бы и не равнинная местность, но более-менее приличный холмик там был за несколько миль от ее отеля. Я, конечно, дал согласие – клиент всегда прав, ты это знаешь. Ровно через три дня холму словно приделали ноги, - он прополз все эти мили, ровно столько, чтобы всей тяжестью навалиться на здание и сбросить его обломки в местную речушку. Скажешь, тоже случайность? Тогда объясни про дом Дейла Ньюмана, который имел несчастье стоять в Прейри-Сити. Из всей округи страховать, конечно же, по высшей ставке, пришел только один Ньюман. Я не поленился съездить туда, взглянуть на месте, ведь именно этот случай и дал толчок моему анализу. Длинная улица, застроенная домами, правда, дом от дома на порядочном расстоянии. Они в провинции не знают, что такое недостаток земли, и вокруг домов имеют целые выгоны. Еще раз повторю, что из всего городка дорогущую страховку на свой дом купил только он один.
- А через три дня...
- Да, ровно через три дня именно на его чертов дом упал самолет без летчика. В воздухозаборник попала птица, летчик катапультировался, а самолет, пролетев еще с пяток миль, с завидной точностью грохнулся на злополучный дом. Не пострадало больше ни одно строение вокруг. Скажи, откуда Дейл Ньюман мог знать, что самолет вздумает упасть на его владение? И ведь в точности повторилась та же история, что и с оползнем. Был отдельно включен пункт о действии страховки в случае падения на дом самолета... Если с другими случаями объяснение еще можно притянуть за уши, даже про оползень утверждать, что когда-нибудь гора все же поползет, то случай с самолетом не укладывается ни в какие рамки.
- Ты был на месте, а не догадался спросить, почему он заключил страховку? – спросил Джордж.
- Конечно, догадался! Ньюман ответил, что его жене приснилась катастрофа про то, что на их дом падает самолет. Поэтому он и отправился в страховую контору.
- А в других случаях, про которые ты говорил?
- Там точно так же! Все ссылаются на сон жены, только Аманда Солсбери сослалась на свой сон, да и то, вероятно, потому, что не замужем, иначе бы появился сон мужа. Заметь, они все, будучи в разных местах, давали одинаковую версию причины заключения страховки – сон, как будто их всех на всякий случай попросило давать такой ответ на расспросы одно и то же лицо, не подумавшее о том, что все ответы можно сопоставить и прийти к определенным выводам.
- Скорее всего, это лицо, если оно существует, не подозревало, что эти случаи кто-то догадается объединить, - заметил Джордж, - следовательно, это не профессиональный преступник и не стремится замести за собой следы. Но преступник он или нет, все же никто не мог знать ни про оползень, ни тем более про самолет!
Он с сомнением пожал плечами и, откинувшись в кресле, сделал круг рукой в воздухе, показывая этим, что, вернее всего, это дело не стоит и выеденного яйца.
- Возможно, что ты прав насчет преступника, - не согласился Эван, - однако все крупные страховые выплаты произошли только в нашем штате. Я хочу, чтобы ты нашел, что связывает все эти случаи вместе, а если кто-то стоит за ними, я хочу знать его имя. Здесь, в папке, - Эван кивнул головой на серую папку, сиротливо лежавшую на краю столика, у которого они сидели, - собраны материалы по двум десяткам подобных случаев. А вот это тебе на текущие расходы.
Эван положил на стол чек.
- Но я еще не дал своего согласия...
- Не ври, - заметил Эван, - я что, не знаю Ники? Я ведь приехал заранее и немного поговорил с ней до того, как ты появился. А ее мнение здесь чего-то стоит. Или я ошибаюсь? Что она тебе сказала о моей просьбе?
- Она рекомендовала мне заняться твоим делом, - честно признался Джордж.
- Если бы это дело было пустышкой, она ни за что не сказала бы тебе так, тут бы не помогли никакие подарки, - согласно кивнул головой Эван, - видишь, даже она почувствовала, что здесь что-то не так. Мой бизнес под угрозой, и я вынужден принять шаги по его защите.
- Ну, хорошо, - сдался Джордж, - я сегодня же ознакомлюсь с твоей папкой. Как всегда, буду держать тебя в курсе дела.
- Если что-то надо, немедленно ставь меня в известность. Я не поскуплюсь ни на какие расходы.
Он встали, пожали друг другу руки и вышли в приемную.
- Ники, зарегистрируй завтра, пожалуйста, чек мистера Паркера., - сказал Джордж, передавая ей чек, - и проводи гостя к выходу.
- А что, сам не можешь? – спросил Эван.
- Если я открою дверь, это будет простое действие, а если ее коснется прелестная ручка Ники, это будет не действие, а волшебство! – засмеялся Джордж.
- В таком случае не будем утруждать восхитительную ручку. Я сам открою себе дверь, - сказал Паркер.
Взяв руку Ники за кончики пальцев, он аристократическим жестом поднес ее к губам, затем отвесил общий поклон и удалился.
- Вот настоящий мужчина, - заметила Ники, провожая его взглядом.
- Это потому, что ручки умеет целовать? – усмехнулся Джордж.
- А ты когда последний раз целовал руку своей жены? - вопросом на вопрос ответила она.
- Да, признаться, уже забыл, - сокрушенно признался он, - и действительно, когда это надо по работе, и руку целуешь, и пальто подаешь. А дома все проще...
- Вот то-то и оно, что дома у вас все проще… Не переживай, Джордж, ты не один такой. Вас легион. И мой Ричи дома точно такое же бревно, как и ты...
Несмотря на воскресенье, всю вторую половину дня Джордж потратил на разбор бумаг из папки Эвана Паркера. А утро понедельника уже застало его за рулем машины. Он ехал в Чилокуин. По прямой до него было двести миль, а со всеми изгибами дороги набегало двести пятьдесят.
Однако дорога была гладкой, мотор тянул мощно, и к полудню он был уже в небольшом городке. Оползень остановился на самом краю городка, разрушив только одно строение. Одним своим крылом он сполз в речку, которая понемногу размывала его остатки, унося их с собой. По опыту зная контингент, владеющий максимумом информации, Джордж направился к ближайшему небольшому кафе. Несмотря на время ланча, внутри не было никого, и он устроился перекусить за ближайшим к стойке столиком.
- Ну и жарища сегодня, - начал Джордж разговор, когда женщина средних лет, сидевшая за барной стойкой и принявшая его заказ, принесла поднос, уставленный тарелками, - давно такой не было.
- Это точно, - подтвердила она, - в наших краях что-то подобное было лет двадцать назад, но с тех пор такое пекло точно первый раз. Кондиционер еле справляется.
Похоже было, что посетители, с которыми можно было перекинуться словом, в кафе заглядывали достаточно редко, и с каждым новым человеком она была рада поговорить.
- Я проезжал как-то пару лет назад мимо, и видел вон там, - Джордж махнул рукой, - здание. А сейчас там какая-то гора земли.
- А, вы, видимо, имеете в виду дом, принадлежавший Аманде? Это действительно странное явление. Кто же мог знать, что река настолько подмоет эту гору, которая как на салазках скатится вниз и накроет его?
- Так это был оползень? – удивленным тоном спросил Джордж.
- В том то и дело, именно он! Чуть больше месяца назад. Никогда не было здесь такой напасти, и вот на тебе! – сокрушенно ответила хозяйка кафе.
- Я помню красивое здание, по-моему, это был отель... Это же такие убытки! – воскликнул Джордж, - вряд ли страховка покрыла их. Что же она будет теперь делать?
- А вот насчет убытков, то вы неправы. Она получила такую страховку, что теперь строит новый отель, правда, теперь на другом краю города.
- Как это? – не понял Джордж, - у меня приятель работает в страховой компании, и я точно знаю, что если не включить в страховой полис такой пункт, как разрушение оползнем, то страховка никогда не покроет убытки от разрушения!
- А здесь было очень интересно, и я знаю это точно. За четыре дня до того, как разрушился дом, Аманда пришла ко мне вечером. Она моя подруга, мы частенько устраивали с ней девичники. Так вот, она пришла и со смехом рассказала, что к ней приезжал какой-то странный тип и утверждал, что через четыре дня ее отель разрушит оползень.
- Понятно, - усмехнулся Джордж, - какой-нибудь залетный страховой агент, желающий подзаработать на крупной страховке.
- Если бы это было так! Он совершенно не походил на страхового агента, я отвечаю за свои слова! И остался ночевать у нее в отеле. Был совершенно мертвый сезон для туризма, все номера у нее были пустыми, точно как мое кафе, когда вы сюда вошли. А на завтрак она посоветовала ему отправиться сюда, тут я его и разглядела. Невысокого роста, хорошо одетый джентльмен, лет около пятидесяти, из нагрудного кармана по-старомодному торчал уголочек розового носового платка. И он был в странной узкополой шляпе и не снимал ее даже в помещении. Может, он стеснялся своей бритой головы? А глаза у него какие-то странные, сверкающие. Вот, вспомнила! Разные они. Один серый, а другой совсем черный. И машина у него была дорогая, «Ягуар» стального цвета. Такие редко появляются здесь.
- А на номер не взглянули? – поинтересовался Джордж.
- Конечно взглянула, иначе откуда бы я знала, что авто откуда-то с северо-запада Орегона? Уж я-то в номерах машин разбираюсь, мой муж автосервисом занимается. Вот только, конечно, номер я не запомнила, да и зачем он мне? После завтрака он уехал, а Аманда задержалась, и мы обсудили это дело. Мужа то у нее нет, а посоветоваться с кем-то надо. И с кем еще, как не со мной?
- Странная история, - сказал Джордж, покрутив головой, - и что же вы решили?
- Вот я тоже считаю, что странная, - подхватила хозяйка кафе, - сначала мы смеялись, затем призадумались. Уж больно настойчив был этот приезжий. А деньги у нее как раз были.
- Черт с ним, - сказала Аманда, - пусть я буду посмешищем, но страховку сегодня сделаю, вдруг он ясновидящий, уж больно детально все расписал! А я ее поддержала. А через три дня гора и сдвинулась с места...
- Как интересно! – всплеснул руками Джордж, - слушайте, есть у меня приятель, журналист, он бы из этого такой рассказ в газету написал!
- И не думайте про это! – махнула рукой хозяйка кафе, - ничего она не расскажет. Даже меня просила никому ничего не говорить. Я вот заболталась с вами, сама не заметила как. Она же ни слова не скажет, да и меня подведете, если она узнает, что я тут сболтнула лишнее.
- Не буду, не буду, - замахал руками Джордж, - просто все это настолько необычно, что верится с трудом.
- Вот и я бы не поверила, кабы сама в этом не поучаствовала...
Все следующие дни недели Джордж мотался по штату, выдавая себя за репортера и пытаясь вызвать на откровенность людей из списка, переданного ему Эваном Паркером. Правда, откровенного разговора нигде не получилось. Все или отшучивались, или просто посылали его подальше. Однако теперь Джордж точно знал, что, по крайней мере, в половине из десятка адресов, которых он посетил, «засветился» «Ягуар» стального цвета с орегонскими номерами.
Следующим на очереди был Дейл Ньюман из Прейри-Сити. Сюда Джордж попал уже ближе к вечеру, весь день просидев за рулем и сделав лишь пару коротких остановок. Бензина в баке оставалось мало, и он, узнав у случайного прохожего, где находится местная достопримечательность – место падения самолета, проехал мимо уже строящегося на этом месте другого дома, рассчитывая отдохнуть сегодня, принять душ, выспаться, а завтра уже заняться своими поисками. На пересекающей под прямым углом дорогу улице сразу же за углом обнаружилась небольшая заправочная станция. Джордж свернул к ней.
К его машине медленно подошел одетый в замасленный передник человек с испещренным морщинами лицом, не спеша открыл лючок и начал медленно вставлять заправочный пистолет в горловину бака, поворачивая его из стороны в сторону.
Орегон – один из всего двух штатов, в которых запрещено самообслуживание на заправках. И как бы ни торопились водители, если уж попадался очень медленный заправщик, ускорить события было решительно невозможно. Одновременно надо было готовить и чаевые. Джордж обреченно вздохнул, нашаривая монеты в кармане.
- Спешите? – не прекращая возню, ворчливо спросил заправщик, - все спешат, - не ожидая ответа, продолжил он, - все суетитесь, суетитесь, а для чего? Купить получше машину, построить побольше дом... А на него вдруг возьми, да и свались самолет. Что тогда?
Джордж вдруг почувствовал, что решение загадки таинственного «Ягуара» близко. Откуда у него взялось это чувство – он не мог бы сказать даже под пытками. Это было как наитие. Видимо, это «шестое» чувство и помогало ему распутывать сложные клубки успешно завершенных дел.
- Это про какой самолет вы говорите, про тот, что на дом свалился? – спросил он.
- А про какой же еще? – удивился заправщик, - военные самолеты летают у нас постоянно, но на дом падают первый раз. А вам то откуда это стало известно? – спросил он.
- Я газетчик, репортер, - сказал Джордж, - и приехал как раз, чтобы написать об этом случае.
- Значит, и обо мне можете написать? – спросил заправщик.
- Конечно! – ответил Джордж и тут же вытащил диктофон и включил его, - если будет, что.
- Я Кроуфорд, Питер Кроуфорд, - поправился заправщик, - и уже лет двадцать работаю здесь, на заправке. Значит, и меня в газете пропечатают?
- Я же говорил, что да! А как это случилось? – спросил Джордж, держа наготове диктофон.
- Это было в пятницу... нет, в субботу вечером, часов в шесть. Я был на выходном. Меня сменщик меняет, молоденький парень, Сид. Но я все равно пришел сюда. У меня, знаете ли, здесь собака прикормлена, сука, так она как раз восемь щенят принесла...
- А что же самолет? – осторожно направил его в нужное русло Джордж.
- Так я и говорю! Как раз в это время загудело, я глянул вверх, а прямо надо мной низко-низко самолет пронесся и тут же врезался в дом Дейла Ньюмана. Дом сразу разнесло на куски, а затем они еще и сгорели.
- Сколько человек погибло в доме? – спросил Джордж.
- Ни одного!
- Как так? – удивленно спросил Джордж, - что, у Дейла нет семьи?
- Как это нет? Конечно, есть. Жена и четверо детей.
- Вот повезло! – воскликнул Джордж, - они случайно куда-то отъехали?
- Ничего случайного здесь не было. Они специально выехали за день до падения самолета, и мебель даже вывезли.
- Не понимаю, - сказал Джордж, - они ведь не могли знать, что назавтра на дом упадет неисправный самолет!
- Вот то-то и оно, что знали! – возразил заправщик.
Бак машины был уже заполнен под завязку и закрыт. Заправщик стоял перед дверцей с опущенным стеклом и сверху вниз смотрел на Джорджа, который выставил в окно руку с диктофоном.
Джордж недоверчиво ухмыльнулся.
- Слушай, что я говорю! – внушительно сказал заправщик, - еще никто здесь не сказал, что старый Питер кому-нибудь соврал! Все истинная правда!
- Но откуда они могли узнать, что самолет упадет? – воскликнул Джордж.
- Видишь ли, дня за три до того, как дом разрушился, к Дейлу приехал какой-то человек, который предупредил его об этом. Конечно, поначалу Дейл послал его куда подальше. Но тот привел какие-то доводы, уж не знаю какие. Но в том числе было вот что. Дейл как-то за кружкой сболтнул, что этот человек даже предлагал оплатить страховку за него. А это немалая сумма. И сделал это. А сам Дейл потом ему назад деньги отсылал.
- А вы-то откуда это знаете? – спросил Джордж.
- А у нас это все знают, - махнул рукой заправщик, - разве здесь что-нибудь утаишь? Кстати, сейчас узнаем, вернул ли он деньги. Вон почтмейстер идет, видите? Гарри, можно тебя на минуточку?
К заправке подошел высокий худой мужчина.
- Скажи, Гарри, - обратился заправщик к почтмейстеру, ведь Дейл Ньюман переводил деньги сразу после того, как самолет упал на его дом?
- А тебе зачем? Вот любопытный, все хочешь знать! – ответил почтмейстер.
- Да мы тут с приятелем поспорили на бутылку виски. Он говорит, что переводил, а я что нет.
- Тогда готовь бутылку! Можешь и меня пригласить, я не откажусь, - и почтмейстер направился было в сторону.
- Постой, Гарри, не так быстро! – остановил его заправщик, - тогда уж подскажи, куда он их перевел.
- Ну, ты словно ограбить получателя собрался, - засмеялся почтмейстер, - тебе что, денег мало? Или он тебе за бензин недоплатил?
- Считай, что так! Если бы не нужно было, то бы и не спрашивал. Да мне не надо точно, просто скажи, в какое место.
- В Юджин. А если хочешь точно, обратись с официальным письмом. Ну, привет, я спешу!
И почтмейстер удалился. А у Джорджа появилась еще одна важнейшая информация. Однако он даже не мог себе представить, что ждет его в дальнейшем.
- А кто приезжал, на какой машине? – полагая, что здесь он больше ничего нового не узнает и что придется попробовать каким-то образом попытаться выудить информацию у почтмейстера, задал последний вопрос Джордж.
- Я сам не видел, врать не буду, - ответил заправщик, - но насчет машины можно узнать. Наш местный шериф, Хэнк, проверил его, когда он оставил машину стоять прямо у дома. Дом-то прямо на трассу выходит, и остановка там запрещена. Хэнк даже штраф выписал ему за стоянку в неположенном месте, и уж точно записал в свою коллекцию штрафов. Есть у него особенность – все выписанные штрафы заносит также и в свою записную книжку. И зачем ему это надо? Все равно ведь передает корешки в участок. Он должен быть сейчас дома. Пойдем, я позвоню ему, если желаешь.
Джордж вылез из машины, и они проследовали на заправочную станцию, где заправщик сел на скрипучий стул и снял трубку со стоявшего на тумбочке телефона.
- Хэнк, привет! Это я, Питер. Как дела? – закричал он в трубку и, выслушав ответ, продолжил: - слушай, Хэнк, вытащи-ка свой знаменитый талмуд и дай мне оттуда один номерок... Да понадобился, не мне, а одному хорошему человеку... Помнишь ту машину, что останавливалась у дома Ньюмана аккурат перед тем, как его на куски разнесло? Вот она-то мне и нужна.
- И водителя, - подсказал Джордж.
- Да, и водителя тоже, - добавил заправщик, - так, я записываю...
Через минуту Джордж уже сжимал в руке листок с записанными на ним фамилией и номером машины человека, за которым он гонялся уже несколько дней. Оставив более чем щедрые чаевые заправщику и пообещав прислать газету с репортажем (если статью пропустит редактор, добавил он), Джордж вскочил в машину и нажал педаль газа. Ему уже не нужен был почтмейстер. Еще через пять минут звонок сорвал с места Ники, устроившуюся было на уютном диванчике рядом с мужем, а еще через час она уже диктовала Джорджу все, что удалось узнать о Джонатане Майерсе, владельце «Ягуара» стального цвета.
Итак, Джонатан Майерс, проживает в пригороде Юджина, бывший профессор расположенного в этом же городе Университета Орегона. Единственный наследник богатых родителей. Отец, физик, работал в одном из крупнейших университетов страны, был почетным членом-корреспондентом множества университетов по всему миру. Возглавлял большую лабораторию, занимавшуюся физическими исследованиями. Мать была по образованию медиком, занималась исследованиями в области нейрохирургии. Сам Джонатан получил блестяще университетское образование. Был, как и отец, физиком, опубликовал ряд научных трудов, касающихся электричества высокого напряжения. Перед тем, как покинуть университет, несколько лет занимался исследованиями на стыке медицины и физики, разрабатывал аппараты для лечения. Фанатик науки, считает ее превыше всего. Трудоголик, в лаборатории мог дневать и ночевать. В свои сорок восемь лет пока не женат.
- Я позвонила кое-кому из его бывших сослуживцев, - сказала Ники, закончив диктовать нужные Джорджу сведения, - представившись работником аналитического отдела банка, в котором он якобы желает взять большой кредит. Отзывы о нем неплохие. В период работы был довольно компанейским парнем, ни с кем не конфликтовал и до сих пор сохранил с некоторыми из профессоров приятельские отношения. Для лаборатории, где он работал, и для университета его уход три года назад был полной неожиданностью. Однако говорят, что он самостоятельно занимается какими-то исследованиями. Что создал дома лабораторию с оборудованием не хуже, чем в университете, да еще и достраивает дома какую-то миниэлектростанцию, работающую на газу, чтобы, как сказал источник сведений, иметь возможность мгновенного пикового увеличения напряжения.
Поблагодарив Ники, удовлетворенный Джордж почти до пола утопил педаль газа. По прямой до Юджина было двести двадцать миль. Однако машина, к сожалению, не самолет. Предстояло проехать без малого триста миль.
- Знать бы с самого начала, что искомое лицо так близко, - размышлял Джордж, - не пришлось бы колесить по штату во всех направлениях.
И действительно, Юджин располагался всего в сотне миль южнее Портленда, его родного города. Джордж горестно вздохнул, в первом же встречном городке нашел отель и завалился спать, решив, что лучше ехать выспавшимся и отдохнувшим, чем по серпантину дорог в незнакомой местности уставшим и невыспавшимся. А отправиться дальше он решил с первыми же лучами солнца. Это позволило бы приехать в Юджин где-то перед обедом, что Джорджа вполне устраивало.
Была уже суббота, шестой день поисков Джорджа, и время перевалило за полдень, когда он въехал в предместье Юджина, туда, где располагался дом Джонатана Майерса. И не поверил своим глазам: на площадке у небольшого ресторана самой крайней стояла машина – «Ягуар» стального цвета с уже чуть ли не ставшим родным Джорджу номером и орегонской стилизованной зеленой елочкой между группами букв и цифр. Удача сама шла в его руки. Однако чтобы увидеть улыбку этой капризной дамы, ему пришлось провести пять напряженных дней, что еще раз подтверждало старую избитую истину – удача любит трудолюбивых и настойчивых. Так археологи переворачивают тонны песка, чтобы отыскать недостающий небольшой фрагмент древнего глиняного горшка, уже собранного из других найденных осколков; наконец после долгих поисков фрагмент найден, и вдруг рядом с ним обнаруживается совершенно целая амфора, покрытая рисунками, затмевающая собой все, что было найдено ранее ...
Внутри ресторана было даже прохладно. Однако Джордж совершенно не обращал внимания на резкий контраст температур снаружи и внутри здания. Он уже увидел того, кто был ему нужен. Тот сидел спиной к выходу в узкополой шляпе на бритой голове, которую он не снял даже за столом. Джордж устроился за соседним с ним столиком (людей в ресторане было немного, и свободных столиков было в избытке) и сделал заказ подскочившему официанту. А сам исподволь, краем глаза, наблюдал за соседним столом. Сидящий за ним человек как раз отодвинул опустевшую тарелку. Он подозвал официанта, повернул в его сторону лицо и заказал еще бутылку прохладительного напитка. У Джорджа сразу отпали все сомнения. На официанта смотрели глаза разного цвета – один совершенно черный, другой серый. Джордж отлично разглядел это со своего места, ведь человек повернул голову в его сторону. Он, без сомнения, и был Джонатаном Майерсом.
...Стакан томатного сока, задетый рукавом рубашки, опрокинулся на бок, вывернув часть своего содержимого на рубашку и брюки Джорджа, затем упал на пол и со звоном разбился, забрызгав все вокруг остатками содержимого, привлекая внимание окружающих. К столику устремились официанты. Джордж приподнялся, стирая с рубашки помидорное красное большое пятно, и встретился глазами со взглядом Майерса.
- Ну вот, - сокрушенно улыбнулся он, глядя в его разноцветные глаза, - не повезло! И ведь говорила же гадалка, что сегодня что-то со мной случится, а я не поверил...
- Так вы ходите к гадалкам? – откинувшись на стуле, спросил Майерс, слегка повернувшись в его сторону.
- Ну что вы! Какая чушь! Они такое наплетут, глядя в потолок, что потом не знаешь, что и делать! И, главное, так скажут, что можно и так понять, и этак!
- Но ведь многие люди ходят к ним и без их совета ничего не делают, - заметил Майерс.
- Видите ли, я журналист, работаю в «Портлендском ежедневнике».
Он протянул визитную карточку, которую Майерс принял и взглянул на нее.
- Я знаю это издание. В нем изредка бывает, что ст;ит прочитать, - заметил он.
- Я реалист, а не фантазер, - продолжил Джордж, - однако если требуют интересы газеты, то вынужден руководствоваться именно ими. Вот и сейчас я приехал по заданию редакции, должен встретиться здесь с гадалкой. И название статьи уже придумал: «Хотите, верьте, хотите, нет». А вообще-то статья посвящена не только гадалкам, но и тем, кто предчувствует события.
- Вы имеете в виду интуицию? – спросил Майерс.
- Видите ли, толчком к статье послужил случай, произошедший не так далеко отсюда. На дом рухнул самолет. Однако никто в нем не погиб. Более того, за день до его падения из дома вывезли даже мебель. Это ли не пример интуиции?
- Но об этом случае ничего не писали в газетах...
- Информация к нам поступила случайно. Кто-то где-то что-то услышал, я ухватился за слух и получил прелюбопытнейший факт. Вы не находите? – спросил Джордж.
- Да, интересный случай, - согласился Майерс.
- А сегодня я завершаю сбор материала, и в начале следующей недели выйдет статья.
- Значит, вы, молодой человек, интересуетесь гаданьем и всем тем, что к этому относится, а сами ни в грош не ставите предсказания? – улыбнулся Майерс.
- А как бы вы относились к этому на моем месте, или лучше, на вашем? – вопросом на вопрос ответил Джордж.
- Узнаю журналистскую хватку, - усмехнулся Майерс, - иначе бы вы были плохим журналистом!
- Простите, это, видимо, профессиональное, - виновато улыбнулся Джордж.
- Не извиняйтесь, молодой человек, - немного помолчав, сказал Майерс, - видите ли, я некоторым образом также связан с предсказаниями.
Джордж, изобразив недоумение, уставился на него.
- Да-да, именно предсказаниями. Однако это не точное определение, все намного шире...
- Намного шире предсказаний? – теперь уже искренне удивился Джордж.
- Да, именно так это можно назвать. Однако, позвольте и мне представиться. Джонатан Майерс, - он встал и протянул Джорджу визитную карточку.
- Простите, мне знакома эта фамилия, - так же вставая и взяв карточку, сморщил лоб Джордж, - я встречал ее еще тогда, когда учился... Точно, вспомнил! Почетный член корреспондент...
Джордж назвал несколько престижных мировых университетов.
- Профессор, физик, сделал несколько открытий в области квантовой механики...
- Это все про моего отца, - улыбнулся Майерс.
- Извините, - смешался Джордж.
- Ничего, ничего, - миролюбиво сказал Майерс, - однако я тоже до недавнего времени был профессором в Университете Орегона, и довольно долго возглавлял там одну из лабораторий.
- Вы говорите, возглавляли? Значит, вы ушли оттуда. Почему?
- Вы знаете, молодой человек, вы мне нравитесь, - глядя в лицо Джорджа своими разноцветными глазами, сказал Майерс, - в вас есть нечто этакое... журналистская хватка. Пожалуй, вы далеко пойдете на этом поприще. Однако вас ко мне сам Бог послал. У меня есть для вас предложение. Уверяю, что вы получите дополнительный отличный материал для своей статьи. Приходите ко мне завтра, хотя это и воскресенье, часиков в одиннадцать поутру. Не пожалеете. Адрес есть на визитке. До свидания!
Майерс тронул рукой полу шляпы, положил деньги и чаевые в лежащую перед ним книжечку и удалился.
Когда Джордж, сам не веря своей удаче, быстро закончил ланч и вышел из ресторана, машины Майерся перед ним уже не было.
Через два часа Джордж уже въезжал в Портленд. Добравшись до дома, он первым же делом позвонил Эвану Паркеру и дал отчет о проделанной работе, сообщив, что завтра будет в гостях у Джонатана Майерса по его же просьбе.
- Как это у тебя получилось? – загудел в трубке одобрительный голос Эвана, - впрочем, это твои секреты. Главное, попытайся узнать, как он это делает...
Назавтра без пяти минут одиннадцать машина Джорджа уже подъезжала к дому Майерса. Располагался он даже не на окраине предместья Юджина, а за его пределами, на отшибе. Большие кованные ворота были распахнуты, словно приглашали проехать внутрь. Дорожка, обсаженная фигурно подрезанным кустарником, изгибаясь между деревьями, вела через парк и заканчивалась на большой площадке сбоку от дома. Большой аккуратный дом в три уровня был построен в стиле барокко. Его украшали масштабная колоннада, обилие скульптуры в фасаде – атланты вперемежку с кариатидами, купол в центральной части дома в несколько ярусов сложной формы. Не успел Джордж выйти из машины, как сзади на дорожке показались одна за другой еще две машины и остановились рядом. Из них вышли двое мужчин одного возраста, лет около пятидесяти, примерно одинаковой комплекции. Различало их то, что один из них был в светлом костюме, а другой в темном. Даже лица у них были в чем-то похожими – у обоих были аккуратные «профессорские» бородки.
- Здравствуйте, господа, - раздался звучный голос, и перед приехавшими появился сам Джонатан Майерс все в той же узкополой шляпе на голове, - вы, как всегда, точны, - обратился он к приехавшим вслед за Джорджем мужчинам.
- Однако, разрешите познакомить вас, - продолжал Майерс, - это профессор Оскар Хикс, - он указал на человека в светлом костюме, - это профессор Росс Кэрингтон, - он указал на другого, в черном костюме, - а это Джордж Энистон, репортер, представляет «Портлендский ежедневник», будущий лауреат Пулитцеровской премии.
Профессора улыбнулись и крепко пожали руку смутившемуся Джорджу.
- А это, судя по всему, то, что я просил привезти, - указал Майерс на небольшую закрытую коробку с дырочками по бокам, которую профессор Кэрингтон держал в руке.
- Несколько странная просьба, - подал голос профессор Хикс.
- Ничего странного, господа, вы все это скоро поймете... Однако, почему мы стоим? Пойдем в дом. Сегодня мы будем одни, всю прислугу я отпустил.
- У вас красивый дом, - заметил Джордж, идя вслед за хозяином.
- Вы находите? – повернулся тот к нему, - а вот мне, представьте, не нравится, я не поклонник барокко. Это наследство, осталось мне от родителей, они обожали всякие скульптуры. Дом заполнен ими под завязку.
И действительно, внутри дома было множество и скульптурных композиций, и картин на стенах. Джордж шел, рассматривая их.
- Хорошо вам, журналистам, - вздохнул Майерс и в ответ на удивленный взгляд Джорджа пояснил: - у вас есть время, чтобы разглядывать все это. А вот я, представьте себе, не могу выкроить ни минуты свободного времени, чтобы расслабиться хотя бы немного...
Майерс привел их в большую комнату, где располагался круглый инкрустированный стол, на котором стояли четыре чашки, распространяя кофейный аромат, в его центре находилась пустая клетка с мелкими ячейками сетки. Вокруг стола стояли четыре кресла.
- Присаживайтесь, господа, чувствуйте себя как дома, - предложил хозяин дома, - а вашу коробочку давайте мне, - это относилось уже к профессору Кэрингтону.
Он взял коробочку, раскрыл, вытащил из нее небольшую белую крысу и посадил себе на ладонь, слегка придерживая за бока. Джордж пристально наблюдал за манипуляциями хозяина дома, с интересом ожидая продолжения.
- Удивлены? – заметив его заинтересованный взгляд, спросил Майерс и тут же обратился к профессору Кэрингтону: - где вы приобрели такое сокровище?
- Как и было договорено, в самом обычном зоологическом магазине в центре города, - ответил тот.
- Отлично! – довольно сказал Майерс и, перенеся крысу в клетку на столе, запер ее там.
- Господа, - начал было он, но в это время большая белая пушистая кошка, неведомо откуда взявшаяся в комнате, запрыгнула ему на колени, откуда перебралась на плечо.
- Маркиза, ну как тебе не стыдно так вести себя при гостях? – укоризненно спросил Майерс и добавил, обращаясь к Джорджу: - обожаю животных, особенно кошек, и иногда даже жалею, что многих из них, особенно таких, как вот эта крошка, - он кивнул на клетку, в которой крыса нашла сухую корку и начала грызть ее, - приходится приносить в жертву, чтобы получить новые знания...
Тем временем Маркиза, по животу которой было видно, что у нее скоро появятся котята, обнаружила, что в клетке на столе находится крыса, прыгнула на стол и уселась напротив, не сводя с нее глаз.
- Нет, господа, - улыбнулся Майерс, - эта крыса не станет добычей Маркизы, и не будет принесена на алтарь науки. Она нужна будет мне, чтобы на ее примере показать, для чего я вас собрал и что нескромно назвал эффектом Джонатана Майерса, то есть меня.
Профессора заулыбались, посыпались шутки.
- Ну вот, - развел руками Майерс, - уже есть оппоненты... Господа, ну не лишайте меня такого права, неужели у вас нет ни капельки здорового честолюбия?
Когда все закончили смеяться, Майерс приступил к делу.
- Профессоры Хикс и Кэрингтон работают в Университете Орегона и возглавляют лаборатории различных направлений исследований, связанных с применением лазерной техники и высокого напряжения, - устроившись поудобнее в кресле, заговорил он, вводя Джорджа в курс событий.
- Не доставайте пока диктофон, - это тоже относилось к Джорджу, который достал было из кармана небольшой пенал, - сегодня у нас просто, назовем ее так, ознакомительная экскурсия с демонстрацией возможностей. Еще успеете. А теперь я подхожу к самому главному.
- Господа профессоры, - он наклонил голову в полупоклоне в их сторону, - знают, что я проработал в лаборатории высоких напряжений почти двадцать лет, занимаясь изучением влияния электротока на живые организмы. Издал изрядное число монографий, два или три учебника и стал доктором наук.
- Кстати, твой последний учебник еще не устарел, - заметил профессор Хикс, - мы с Россом до сих пор рекомендуем его для студентов.
Джордж отметил, что все три профессора именуют друг друга просто по именам, следовательно, их связывает нечто большее, чем простое знакомство.
- Да, мы немало помогли друг другу в свое время, - словно прочитав его мысли, заметил Майерс, - однако, я продолжу. Лет эдак пятнадцать назад мне случайно на глаза попала статья. Как сейчас помню, я шел мимо продавца газет, а прямо перед ним на земле лежала развернутая газета, где большими буквами было набрано название статьи, что-то вроде «Чудеса памяти», то ли «Чудесная память». Не знаю, чем привлекло меня это название. Я хотел купить газету, но оказалось, что это просто один из внутренних листов старого выпуска, вышедшего несколько лет назад. Он служил подложкой для того, чтобы не запачкать кипы свежих газет. Продавец просто подарил мне этот лист. Я тут же начал читать небольшую статью. В ней говорилось, что где-то в Индии какая-то маленькая девочка вдруг начала говорить, что она есть реинкарнация жены какого-то местного богача. И правда, у него не так давно умерла жена, которую он очень любил. И – что самое интересное – малышка знала практически все не только про его жену, но и перечислила, что они делали в ряде случаев, когда оставались одни. Она излагала такие подробности, про которые вообще никто не мог знать, кроме богача и его жены.
Эта статья глубоко засела у меня в голове и дала первый толчок. С тех пор я стал целенаправленно искать упоминание о подобных случаях. Затем круг поисков расширился. В него были включены все те, кто вдруг вспоминал прошедшее и даже будущее. Да, да, я не оговорился. Ведь вспомните Нострадамуса, разве он не заглядывал вперед? А чем занимаются гадалки, если не проникновением туда же, в еще не наступившее для нас время?
Моя библиотека росла, сейчас она представляет собой тысячи систематизированных папок. Постепенно росло и мое понимание темы, в которую я углубился.
И я сделал, на первый взгляд, парадоксальное предположение. Оно заключалось в том, что в мозг каждого человека уже при его рождении заложена вся информация, я подчеркиваю – именно вся – о том, что было ранее, и о том, что случится в будущем с кем бы то ни было и когда бы то ни было за весь период от зарождения сознания человечества до его заката. Я назвал ее памятью человечества.
Профессора Хикс и Кэрингтон переглянулись между собой, однако Майерс протестующе выставил руку.
- Не спешите вести меня на костер современной научной инквизиции, - сказал он, - позвольте мне продолжить. Я понимаю, что вы желаете возразить, что объема мозга не хватит, чтобы записать в нем информацию обо всех жителях земли, возможно, за миллиарды лет. Но откуда вы, господа, можете это знать? Мы по косвенным признакам судим о строении материи, и сперва выяснили, что она состоит из молекул и атомов. Но, заметьте, дальше пошли новые открытия – электроны, протоны, дейтроны. А дальше были мюоны, нейтрино, ряд мезонов и барионов. Казалось, на этом можно бы и остановиться. Как бы не так! Новая полоса открытий – здесь уже пошли в ход кварки, составные элементарных частиц. А из чего состоят кварки и есть ли предел этому ряду? А есть еще уйма и других частиц, кроме них. И откуда вы можете знать, не таится ли вся информация где-нибудь на уровне этих кварков или даже еще глубже? И в каком виде она записана? Вы можете что-либо возразить, коллеги?
- Пожалуй, что нет, - признался профессор Хикс, разводя руками, - ведь мы изучаем не мозг, а нечто другое...
- Но отсутствием научной логики никто из вас не страдает, иначе бы вы никогда не были тем, кем являетесь – профессорами, лауреатами, и прочая.
- В этом, действительно что-то есть, - признал и профессор Кэрингтон, - но что же было дальше?
- Дальше была следующая догадка, - если это присуще человеку, почему оно не может быть присуще животным, тем же крысам, например? То есть, проводя опыты на них, я мог бы потом с большой долей уверенности говорить, что эта пока еще теория работает и для человека тоже. Однако дальше мне надо было определить объект исследований.
- Господа, не желаете еще кофе? – предложил Майерс, а так как никто не отказался, он тут же занялся его приготовлением.
Тем временем оба профессора о чем-то заспорили. Профессор Кэрингтон нападал на профессора Хикса, тот вяло защищался.
- Не спеши, Росс, - обернувшись к ним, сказал Майерс, - еще успеешь наломать копий, я еще далеко не закончил.
Когда новая порция кофе появилась в руках собеседников, Майерс продолжил рассказ.
- Теперь же я, господа, позволю себе немного рассуждений о предмете нашего разговора – о памяти. Не буду говорить о ее типологии, свойствах, процессах и тому подобному. Здесь нас интересует не это. Как известно, по большому счету, память – это способность накапливать, сохранять и воспроизводить информацию. Ну, про накапливание понятно – что слышим, видим, осязаем, нюхаем, то и помним. Про сохранение мы с вами только что говорили. Кстати, в какой-то мере накапливание и сохранение – суть одно и то же. Ведь если принять за основу мою теорию, что всем про все известно, то что именно эту страницу ты сейчас прочитаешь и что там будет написано уже заложено где-то в памяти.
- Чистый фатализм – все уже предначертано, все известно, - пробормотал профессор Кэрингтон.
- Честно говоря, мне кажется, что это и в самом деле смахивает на это – согласился Майерс и продолжил: - однако, оставим поиски определений, что есть это, для философов, не будем отнимать у них хлеб... У меня же в остатке остался один пункт – воспроизводство информации. То есть ее надо сначала извлечь, а затем выдать.
И здесь я должен сделать некоторое отступление, которое поможет вам понять логику моих дальнейших действий.
Я собрал в своей библиотеке внушительную коллекцию проявлений экстрасенсорных явлений у людей. Более всего из них меня интересовали ясновидящие, экстрасенсы, маги, шаманы и астрологи. Именно они проявляли способность заглядывать как в прошлое, так и в будущее. Некоторые из них заглядывали далеко вперед или назад, некоторые поближе и во временном, и в пространственном расположении. Да вы и сами знаете великих ясновидцев, получивших, как говорили в их время, «дар богов». Уже в глубокой древности были обладатели даром проникать в будущее. Например, Тиресий, самый знаменитый ясновидец из Древней Греции. По преданиям, именно он открыл Эдипу трагическую тайну его происхождения и рассказал Одиссею, какие приключения ждут его по дороге домой. К тем же временам относится и Кассандра, про пророчества которой вспоминали лишь тогда, когда они начинали сбываться, уж такой особенностью она была награждена. Из более поздних широко известен Мерлин, легендарный маг и пророк при дворе не менее легендарного британского короля Артура. Именно он распознал в Артуре будущего великого короля и возвел его на английский трон. Мерлин предсказал и обстоятельства гибели этого короля, и смуту, которая возникнет в Англии после этого. Из достоверно существовавших людей это Нострадамус или Мишель де Нотр-Дам, которого многие считают величайшим пророком и ясновидцем. Он реально предсказал и Варфоломеевскую ночь, и казнь английского короля Карла I.. Он же создал знаменитую пророческую поэму "Центурии", предсказывающую все важнейшие события мировой истории до 3797 года включительно. И он назвал имена Наполеона и Гитлера. Но ведь жил Нострадамус в начале 16-го века! Из близкого к нам времени я назову Эдгара Кейса, или «спящего пророка», как его иначе называли. В тридцатых годах двадцатого века он был успешным консультантом по ведению бизнеса. А вот болгарская слепая провидица Ванга из Петрича утверждала, что время не имеет для нее никакого значения, что и прошлое, и будущее ее внутренний взор видит одинаково ясно. Она точно рассказывала о прошлом пришедшего к ней человека, называла его имя и фамилию, говорила, чем болеет и давала сведения о пропавших близких.
Но откуда у этих людей появились такие способности? И снова мне пришлось изучать свой архив и накапливать новый материал. Оказалось, что многие из людей такого сорта получили свой дар по наследству. Но тогда как получили его их родители? И постепенно пришло понимание, что умение заглянуть вперед или назад во времени открывалось у людей чаще всего в результате каких-то встрясок, сильнейших нервных возбуждений, а в последнее время вследствие аварий и ударов молний или электричества высокого напряжения. Смотрите, какая возникает цепочка: сильнейшая встряска организма, в ста процентах случаев связанная с воздействием на мозг – и возникновение способности видеть прошлое или будущее.
Но что же происходит с мозгом, когда он получает встряску? Внутри него рушатся одни связи и возникают другие. Значит, внезапно возникшее ясновидение – это результат возникновения каких-то новых связей внутри мозга!
Недоставало единственного звена в цепочке моих поисков - определения части мозга, которая выполняет роль проводника, способного извлечь всю имеющуюся в нем информации и донести ее до центра, который может ее выдать. Но я уже был подготовлен дать быстрый ответ на этот вопрос. Этим чудесным кусочком мозга явился так называемый гиппокамп - часть головного мозга, расположенная в височных отделах полушарий. Он участвует в механизмах формирования эмоций и перехода кратковременной памяти в долговременную. Так говорят нынче ученые, которые изучают строение мозга. Я готов внести поправку в эту формулировку и добавить – и он является связующим звеном, проводником от памяти человечества в мозгу каждого к ее последующей выдаче. Я добавлю, что от памяти не только человечества, но и всех живых существ, как вы убедитесь в этом далее.
Гиппокамп используется мозгом для хранения и обработки пространственной информации. Это установленный факт. А при его поражении возникает заболевание, при котором больной при сохранении следов долговременной памяти утрачивает память на текущие события. Именно этот известный медицине факт и явился ключом к открытию последней запертой двери. Появляются нарушения в работе гиппокампа – следует потеря памяти. Значит, они – память и гиппокамп – связаны напрямую!
Почему больной утрачивает часть памяти? Я предположил, что это произошло вследствие нарушения нейронных сетей, связывающих участки, где хранится память, с гиппокампом, который теряет возможности извлечь, прочитать информацию и выдать ее.
И мне стало понятно, почему великие ясновидцы видели впереди или сзади во времени далеко не все, а лишь маленькие отдельные фрагменты. У этих людей образовались нейронные проводники к гиппокампу лишь из некоторых частей мозга, хранящих отдельные кусочки памяти человечества, и они таким образом получили доступ к отдельным фрагментам памяти, находящимся только в этих частях.
Теперь оставалось объединить имеющиеся разрозненные данные. Итак, я имел на руках информацию о том, что имеется спрятанная где-то в головном мозге память человечества, гиппокамп, способный обеспечить доступ ко всему ее объему, и силу, с помощью которой можно создать необходимые связи для этого доступа. Эта сила – электрический ток высокого напряжения, грубо говоря, молнии, и мощные лучи лазера. Я не мог найти место хранения памяти человечества, но мне и не надо было искать его. Возможно, когда-нибудь кто-нибудь и докопается до этого места. Но взамен я получал возможность полного доступа к грандиозным запасам памяти.
- Вам не сложно, господа, следить за моими рассуждениями? – спросил Майерс собеседников.
Они дружно отрицательно покачали головами.
- Это хорошо, - заметил Майерс, - в таком случае, я продолжу. Тем более, что продолжать-то, собственно, и нечего. Я воспользовался догадкой о том, что если это присуще человеку, то оно может быть присуще и животным, что верно и в обратной последовательности. Рассказывать, естественно, быстрее, чем делать дело. Мне потребовалось пятнадцать лет опытов над крысами и мышами, чтобы добиться результата. Когда же я первый раз получил его, то плясал, как сумасшедший. Отвратительное, очевидно, было бы зрелище, если бы кто-нибудь увидел его со стороны – взрослый человек, ученый с мировым именем, с сумасшедшими глазами прыгает по столам, катается по полу... Я радовался, безумно радовался тому, что завершаю дело всей своей жизни! Вы увидите этот эксперимент, я проведу его у вас на глазах вот с этим милым созданием, на которое с аппетитом смотрит Маркиза. Буквально минута демонстрации – и пятнадцать лет поиска...
Оставалось сделать последний шаг – провести эксперимент на человеке. Мозг человека отличается от мозга крысы, но основные функции его отдельных частей в общем-то совпадают. И все расчеты по проведению эксперимента на мозге человека не вызвали особых затруднений. В качестве подопытного кролика я взял, естественно, себя, и именно под параметры моего мозга была настроена работа механизмов, задействованных в эксперименте.
К этому времени лаборатория фактически была уже построена. Вы не увидели ее, когда подъезжали к дому, потому что она скрыта под землей. Отсюда, из дома, я могу попасть прямо в нее. Я проведу вас туда немного позже. Это огромное сооружение в трех уровнях, и стоило она недешево. Если бы не огромное наследство, мне никогда не удалось бы ни приобрести необходимое оборудование, ни заказать некоторые уникальные установки. Они имеются пока в единственном числе и не имеют аналогов нигде в мире.
В один прекрасный момент, три месяца назад, я сел в лабораторное кресло и включил таймер. Я знал, какие параметры нужно установить, чтобы получить доступ ко всей памяти человечества, однако решил, что вначале проведу эксперимент лишь на узкой части своего гиппокампа. Ощущения, скажу я вам, были не из приятных – кому понравится, когда его голову пробивает молния вкупе с мощными лазерами? Однако расчет был сделан точно, и все прошло как по маслу. Вы, очевидно, обратили внимание, что я сижу в шляпе. Перед экспериментом я побрил голову, хотя мог бы не делать это, ведь крысам я не сбривал шерсть, когда проводил на них опыты, и у них все было прекрасно. Взгляните на мою голову сами.
Майерс снял шляпу и положил ее на стол. Оба профессора и Джордж вскочили и сгрудились у его кресла. Голова как голова, отметил про себя Джордж, только сверху ее, ближе к ушам, с обеих сторон было несколько темных точек. Майерс провел по голове рукой, но шляпу так и оставил лежать на столе рядом со все еще следящей за крысой Маркизой.
- Вы видите, господа, что следов практически нет. А ведь я провел полдесятка экспериментов.
- Что вы почувствовали сразу же после первого из них? – спросил Джордж.
- Ничего, ровным счетом ничего! – ответил Майерс.
- Совсем ничего, никаких образов не всплыло перед глазами? – удивился профессор Хикс.
- Абсолютно! – подтвердил Майерс.
- Тогда с чего ты взял, что эксперимент удался? – снова спросил профессор Хикс.
- А разве у тебя, когда ты одеваешься дома, стоит перед глазами образ галстука, который ты будешь завязывать? – парировал Майерс, - ты просто знаешь, что откроешь шкаф и возьмешь нужный тебе третий слева галстук. Разве не так? Так и я просто знал, что завтра в Юджине в два часа сорок три минуты пополудни начнется легкий дождь, в шесть часов двенадцать минут вечера он закончится и выглянет солнце, и еще уйму других сведений. Их невозможно перечислить, на простое перечисление ушел бы месяц. Я записал некоторые из них на день вперед и затем сравнивал, так это или не так.
- Ну и? – с интересом спросил профессор Кэрингтон.
- Все полностью совпало, - просто ответил Майерс и продолжил: - еще через две недели я провел следующий эксперимент, но теперь я расширил границы, охваченные им, в географический интервал примерно до границ штата, а временной на пять дней. Это снова не вызвало никаких дополнительных ощущений, но я знал теперь несравненно больше, и снова начал сверять записи с реальностью, и снова получил полное совпадение. Еще через две недели был проведен третий эксперимент. Но на сей раз я сел в машину и поехал по отдаленным поселениям. Потому что знал, когда случится какая-либо авария, или кто попадет под машину, и еще разное в этом роде. В общей сложности я посетил немногим менее четырех десятков адресов, где людей могла так или иначе коснуться какая-либо катастрофа. В том числе и тот дом, молодой человек, на который рухнул самолет, куда вы съездили до того, как встретили меня. Если хозяин этого дома и послушал мой совет, то, как правило, другие с меня просто смеялись. Люди оказались не готовы к принятию знания об их будущем.
- Но, может быть, просто видели в вас очередного шарлатана? – спросил Джордж.
- Возможно, - согласился Майерс, - но я честно старался избавить их от грядущей неприятности... Затем я еще два раза садился в кресло под рукотворную молнию, и вот, наконец, решил провести полноценный эксперимент и получить полный доступ к памяти человечества. И тогда вы получили мое приглашение... Однако, хватит теории, господа. Сейчас мы с вами спустимся в лабораторию. Я познакомлю вас с нею, вы увидите эксперимент с крысой, а затем станете зрителями первого уникального полномасштабного эксперимента. Прошу вас следовать за мной.
Майерс встал, взял клетку, вызвав этим явное неудовольствие кошки, из-под носа которой уплывала ее законная добыча, и впереди гурьбой следующих за ним обоих профессоров и Джорджа направился к выходу из комнаты.
Пройдя анфиладу комнат, они попали в широкий коридор, пол которого шел под крутым углом вниз. Майерс открыл одну из дверей в стене коридора и пригласил всех пройти за ним. Они оказались в длинной и широкой комнате с высоким потолком, сплошь уставленной стеллажами, на которых рядами стояли папки с разноцветными корешками. Их были многие тысячи.
- Это библиотека, где собраны сведения, послужившие толчком к открытию эффекта Джонатана Майерса, - не без гордости сказал Майерс, - здесь же хранятся сведения на бумажных носителях, касающиеся оборудования и проведения экспериментов, - добавил он, - однако, пройдемте дальше.
Они снова вышли в коридор и пошли по нему.
- Мы могли бы воспользоваться лифтом, - пояснил Майерс, - но я предпочитаю пройтись пешком.
Вскоре они были перед большими массивными дверями, которые, однако, легко раскрылись от небольшого толчка. И вошедшие оказались в огромном зале, разделенном на две неравные части, отделенные друг от друга стеклом. Часть, где они сейчас находились, была раза в два меньше противоположной, уставленной всевозможными приборами и оборудованием. По одной из стен большей части стояли шкафы мощного вычислительного комплекса, по другую стояли какие-то большие овальные баки. В разных местах находились в подвешенном состоянии прозрачные шары с небольшими устройствами внутри. А в середине большей части располагалось какое-то необычное сооружение с креслом посередине.
- Это и есть место проведения эксперимента, - сказал Майерс, - стекло бронированное, через него можно наблюдать ход эксперимента. А вон там, сбоку, тамбур, через который надо проходить, чтобы попасть на ту половину. В тамбуре имеется мощный пылесос. Оборудование, стоящее в той половине, очень чувствительно к пыли, и я не хочу заносить ее туда на одежде. А все расчеты и накопленная информация делаются и хранятся вон там, в вычислительном центре. А вон те баки – это конденсаторы. Здесь еще надо внести некоторые усовершенствования, например, на кресло установить фиксатор для головы. Это будет сделано в самое ближайшее время. Но сейчас мы спустимся в подвал.
Сбоку находилась небольшая открытая площадка с перилами. Майерс ступил на нее и позвал остальных присоединиться к нему. Когда все были в сборе, он нажал кнопку на невысокой стойке, и площадка плавно пошла вниз. Подвал был около тридцати футов высоты и такой же большой, как и помещение наверху. В его центре на изрядном расстоянии друг от друга располагались три огромных, диаметром с две трети высоты подвала, маховика.
- Это гироскопы, используются для стабилизации и точного прицеливания, - указал на них Майерс, - они такие большие, потому что наводка используемых лазеров и электронных пушек должна быть идеальной. Ведь там расстояния для установления связей измеряются единицей, перед которой стоит множество нулей после нуля целых. Только гироскопы такой величины, и не меньше, способны обеспечить необходимую точность прицеливания. Немного позже их закроют кожухами для безопасности. И установят аппаратуру автоматического отключения. Пока еще я сам отключаю их рубильником.
- Но и ниже подвала есть помещения, - продолжал рассказывать Майерс, - там находится небольшая электростанция, работающая на газу. Ее только позавчера запустили в эксплуатацию, что и позволяет мне осуществить полноценный эксперимент. Дело в том, что в момент срабатывания электронных пушек и лазеров необходимо резко поднять напряжение, а это возможно, только имея дополнительный источник тока. Однако, нам туда не надо. Мы уже пришли.
И Майерс остановился у длинного лабиринта прозрачных переплетающихся трубок, сбоку от которого находилась установка, похожая на ту, что стояла в центре большой комнаты лаборатории, только что кресла в ней не было и она была совсем миниатюрной, словно игрушечной.
- Посмотрите, господа, - сказал он, - ваша крыса никогда здесь не была, ведь это так? А вы не кормили ее, как я просил?
- Нет, - ответил профессор Кэрингтон, - но у тебя в клетке была хлебная корка.
- Корка не в счет, она была слишком маленькая для нее, - отмахнулся Майерс, - теперь в конце лабиринта мы положим кусочек сала, и выпустим крысу в его начале.
Оказавшись в лабиринте, крыса неуверенно начала тыкаться мордочкой во все стороны и тут же оказалась в одном из бесчисленных тупиков.
- Отлично! – сказал Майерс, извлекая ее оттуда, - но теперь вы используем вот это аппарат.
Он аккуратно закрепил крысу в специальном приспособлении так, что она не могла пошевелить головой, и включил компьютер. Сначала к ее голове подошло какое-то устройство и на секунду повисло над ней.
- Устройство работает, как томограф, - пояснил Майерс, - определяет нужные точки, ведь мозг у каждой крысы индивидуален, у одной больше, у другой меньше. А теперь давайте немного отодвинемся, - предложил он, - а еще лучше наденьте вот эти очки, они предохранят глаза, - и он протянул несколько темных очков.
Пока все надевали очки, над головой крысы уже остановилось другое устройство, представляющее собой множество маленьких шариков, собранных в небольшой обруч. Прозвучал звонок, и через пару секунд после него из шариков в ее голову ударил ослепительно яркий свет, смягченный темными очками.
- Все, готово, - сказал Майерс, снимая очки.
Он освободил крысу из зажимов и опустил ее в начало лабиринта. И она на глазах изумленных профессоров и Джорджа вихрем помчалась по хитросплетениям лабиринта, не делая ни одной ошибки и выбирая самый короткий путь. Через полминуты она уже вгрызалась в кусочек сала, который у нее незамедлительно отобрал Майерс и снова взял ее в руку.
- Это еще не все, - сказал он, - а теперь поменяем место, где лежит сало, - он положил его в другое ответвление лабиринта и продолжил: - обратите внимание, как я ее держу. Она, как и в первом случае, совершенно не видела, куда я его положил.
С этими словами он снова опустил крысу в начало лабиринта. Снова стремительный безошибочный бег – и на сей раз Майерс не стал забирать у нее добычу, а просто перенес е вместе с салом в одну из больших клеток, стоявших в стороне.
- Ну, что вы на это скажете? – спросил он, - в трубках лабиринта не было запаха сала, он просто физически не мог распространиться так быстро, тем не менее она отлично знала, какой приз ожидает ее и где он лежит в каждом случае. Откуда маленькая красавица могла знать, что второй раз я положил угощение в другое место? Ответ может быть только один – она уже знала не только где будет лежать сало, но и как туда быстрее попасть!
Оба профессора молчали, не зная, что ответить. То, что они сейчас увидели, не вписывалось ни в какие рамки.
- Невероятно! – только и сумел сказать профессор Хикс.
- Реально! - поправил его Майерс, - однако, давайте поднимемся наверх и проведем, наконец, главный эксперимент.
Через несколько минут они были уже в маленькой комнате лаборатории.
- Все займет не более пяти минут, - бодро сказал Майерс и направился к тамбуру.
Проведя электронной карточкой по приемному устройству двери, он распахнул ее, быстро пересек тамбур и через несколько секунд уже сидел в кресле напротив наблюдающих за ним людей. Дверь тамбура, закрываясь, тихо щелкнула.
Через бронированное стекло Джордж видел профиль Майерса, как он поудобнее устраивается в кресле и укладывает голову, слегка наклонив ее вперед, затылком на облитую светлым пластиком подложку. На компьютерных экранах, расположенных здесь же, напротив лица Майерса, начали выписываться всевозможные таблицы и графики, быстро сменяющие друг друга. Зал заполнил гул, издаваемый запущенными и все быстрее вращающимися гигантскими маховиками гироскопов. Стеклянные шары на стойках засветились, внутри некоторых из них проскочили огненные змейки электрических разрядов. Гул усилился, постепенно переходя в пронзительный визг, и вдруг раздался сильный хлопок и наступила полная тишина, такая, что Джордж явственно услышал учащенное дыхание стоявших рядом ученых. Он искоса глянул на них и поразился изменению их внешнего облика. Глаза профессоров заблестели, черты лица заострились. Они стали похожи на поджарых гончих псов, увидевших зайца и знающих, что сейчас догонят его и вопьются острыми зубами во вкусную живую плоть... Ученые словно сами участвовали в эксперименте.
- Гироскопы вышли на обороты и угловая скорость их вращения просто сумасшедшая. Как ему это удалось? - услышал Джордж шепотом сказанные чьи-то слова.
И тут снова раздался звук. Это был голос набирающего силу электричества. Гудели установленные в другом конце огромного зала большие трансформаторы, питающие через сложные электрические схемы установленные здесь же конденсаторы. Гул усилился, пока не установился на одной высокой вибрирующей ноте.
Большое сооружение сбоку от кресла Майерса поднялось и развернулось к его голове. Оно представляло собой набор установленных по кругу больших отблескивающих серебром шаров, крепящихся к поворотной штанге, обвитой множеством разноцветных трубопроводов и подходящих к каждому шару. А над ними было еще несколько рядов прозрачных шаров чуть меньшего диаметра. Внутри них вразнобой вспыхивали искры электроразрядов. Джордж заметил, что вспышки внутри этих шаров начинают упорядочиваться. Вот уже они все вспыхивают и гаснут одновременно.
Джордж уловил на себе чей-то взгляд и, слегка повернув голову, встретился глазами с глазами профессора Хикса, в которых виделось восхищение торжеством науки, происходящим на их глазах.
- Синхронизировались... – по губам прочитал он то, что сказал ученый.
Из нескольких серебристых шаров вырвались тоненькие рубиновые лучи. Они скрестились на голове Майерса, и кресло, в котором он сидел, дрогнуло и немного изменило положение. Сам он продолжал спокойно сидеть, полузакрыв глаза.
- Прицеливание... снова уловил Джордж шепот сбоку.
И вдруг ему показалось, что на уровне груди Майерса что-то мелькнуло на фоне его черного костюма. Затем еще раз. И своим острым зрением он разглядел нечто воздушно-легкое, кружащееся в воздухе. И вдруг его осенило: это шерстинки! Принадлежали они Маркизе и, судя по всему, пристали к костюму Майерса, когда она прыгнула ему на плечо. Стремясь продемонстрировать гостям возможности своей установки, Майерс не сделал то, что в обычных условиях делал всегда – он не включил вентиляционную кабину, расположенную в тамбуре, где мощные пылесосы очищали его одежду от пыли и шерстинок кошки. И вот теперь шерстинки, попав в насыщенную электричеством атмосферу, наэлектризовались и понемногу поднимались вверх.
Джордж вдруг почувствовал какую-то опасность, связанную с их нахождением в зале, где проводится опыт. Тревожное предчувствие сжало сердце. Еще через несколько долей секунды кружащиеся в воздухе шерстинки заметили и ученые рядом с ним.
- Остановить эксперимент, остановить немедленно! – вскричал профессор Кэрингтон и бросился к двери тамбура.
Профессор Хикс изо всей силы замолотил кулаками по стеклу, пытаясь привлечь внимание Майерса. Однако последующие события произошли чрезвычайно быстро, исправить ничего уже было нельзя.
В этот момент сразу несколько шерстинок залетели в нос спокойно сидящего Майерса, втянутые его дыханием. Он сморщился и, не удержавшись, чихнул, дернув головой. И в этом же миг ослепительный свет ударил из серебристых шаров – сработали конденсаторы, разрядившись множеством молний в голову Майерса. Однако, чихнув, он дернул головой, и мощнейшие молнии вонзились не туда, куда им следовало попасть. Майерс, судя по всему, был парализован порожденными им же мощнейшими электрическими зарядами. Он неподвижно сидел в кресле, закрыв глаза и запрокинув голову.
Наблюдатели, остолбенев, в ужасе смотрели на результат произошедшей прямо на их глазах трагедии.
- Надо выключить напряжение! – крикнул кто-то из ученых.
Однако дверь в часть зала, где проходил опыт, оказалась заблокированной электронным замком, ключ от которого лежал в кармане лежащего по ту сторону двери Майерса. Джордж схватил металлический стул, единственное, что было в помещении, где они находились, и изо всей силы несколько раз ударил им по двери, затем по стеклу. Они не поддавались. Однако, если бы даже и удалось что-либо разбить, то воспользоваться этим никто бы уже не успел.
Продолжающие теперь уже бесконтрольную работу конденсаторы переполнились зарядом и снова разрядились, теперь уже в запрокинутое лицо Майерса. С дымящейся головой его отбросило в сторону, и он был мгновенно убит. Что он мертв, было видно по тому, как лежало его тело, и по сразу обуглившейся половине головы.
Конденсаторы снова разрядились, однако теперь уже в воздух, перебив проходящие по полу кабели и трубки, взятые в пластиковые короба. По ним мгновенно побежали языки пламени и замелькали вспышки коротких замыканий. Зал тут же начал заполняться черным дымом. Еще через секунду внизу, под полом, раздался ужасный грохот ломающегося железа. Судя по всему, один из гигантских гироскопов, управление работой которых было потеряно, сорвался с места и, бешено вращаясь, начал крушить все вокруг.
- Газ! – выдохнул профессор Кэрингтон, - там внизу полно газа! Бежим!
Трое мужчин бегом бросились к выходу. Не останавливаясь, они выбежали из лаборатории в дом, пересекли его, выскочили во двор и помчались дальше, сломя голову.
- К машинам! – крикнул было Джордж.
- Не успеем! Быстрее! – задыхаясь, на бегу закричал профессор Кэрингтон, схватив его за руку и таща за собой, - сейчас рванет!
Они все же успели добежать до ограды парка, окружающего дом, когда под ногами дрогнула земля, и толчок в спину сбил их с ног. Джордж упал на бок, лицом к дому, и увидел высоко над деревьями поднимающийся вверх огромный огненный шар, и тут же оглушительный звук взрыва едва не разорвал его барабанные перепонки. А затем им на голову посыпались обломки дома и окружавших его деревьев вперемешку с пеплом...
Оглушенные, однако не получившие больших травм, но с неглубокими порезами и синяками на лицах и сильно измазанные люди поднялись и, не сговариваясь, повернулись к тому, что раньше было домом. Большинство деревьев лишились своей листвы, многие из них были изуродованы взрывом – обломаны сучья, переломаны сами стволы. На месте лаборатории была воронка глубиной в несколько метров, в которой, как живой, бушевал огненный факел, перекрывая своим ревом звуки сирен мчащихся сюда пожарных и полицейских машин.
Обломки дома были разбросаны вокруг. Машины, находившиеся на площадке у дома, разбросало и разбило взрывом, словно кто-то огромными клещами сначала жевал их, а затем начал рвать на куски.
Профессоры и Джордж поспешили отойти подальше от огнедышащего места.
- Господа, - вдруг заговорил профессор Хикс, глядя на профессора Кэрингтона и Джорджа, напрягая голос, перекрывая рев огня, - кроме просьбы, высказанной по телефону, бедный Майерс прислал приглашение почтой, так что факт того, что мы не самовольно явились сюда, не подлежит сомнению. И не беспокойтесь, молодой человек, мы с профессором Кэрингтоном подтвердим, что и вы были приглашены сюда так же, как и мы., - профессор заметил, что Джордж открыл было рот и упредил его возражения насчет себя, - однако, как это не прискорбно, я надеюсь, что вы все понимаете, что мы не можем назвать полиции истинную причину, по которой он пригласил нас к себе.
Профессор Кэрингтон согласно кивнул головой, а Джордж удивился.
- Но почему? – спросил он.
- Видите ли, молодой человек, ответив полиции, что вы пришли наблюдать опыт по высвобождению памяти с тем, чтобы знать все прошлое и настоящее, и вы и мы будем выглядеть полными идиотами. Разве не так? – спросил сразу все понявший профессор Кэрингтон.
- И от вашей репутации в газете, и от нашей репутации в научном мире ничего не останется. Она будет просто уничтожена таким ответом. Вы согласны? – добавил профессор Хикс.
И Джордж вынужден был согласно кивнуть головой.
- Что же мы скажем? – понуро спросил он.
- Скажем вот что... – ответил профессор Хикс.
Полиция и пожарные, прибыв к месту взрыва, обнаружили неподалеку от разрушенного дома физика Джонатана Майерса трех грязных человек, которые оказались профессорами Университета Орегона Оскаром Хиксом и Россом Кэрингтоном, а вместе с ними находился частный детектив и одновременно журналист Джордж Энистон.
В материалах полиции, расследующей взрыв, впоследствии было записано следующее. При раздельном допросе все трое опрашиваемых показали, что, будучи в приятельских отношениях с Джонатаном Майерсом, получили от него приглашение приехать к нему в воскресенье. Дело в том, что он обожал свою кошку Маркизу и созвал приятелей полюбоваться на принесенных ею котят. Для нее они даже купили в подарок белую крысу в клетке, что может подтвердить продавец зоомагазина, расположенного ... Оставив их троих вместе с кошкой, Джонатан Майерс ушел в лабораторию, сказав, что отойдет буквально на десяток минут, ему надо завершить какой-то опыт. Еще через несколько минут из лаборатории раздался грохот и в ней начался сильный пожар, тут же перекинувшийся на дом. Зная, что Джонатан Майерс установил электростанцию, работающую на газу, профессионалы-физики поняли, что взрыв газа неминуем. Вместе с Джорджем Энистоном они бросились спасаться из дома и еле успели выбежать из зоны поражения обломками. В связи с тем, что все опрошенные являются уважаемыми людьми каждый в своем городе и их слова подтверждаются приложенными приглашениями и протоколом допроса продавца зоомагазина, полиция не нашла никакого криминала в нахождении указанных лиц возле уничтоженных пожаром и последующим за ним взрывом газа дома и лаборатории, приведших к гибели Джонатана Майерса, и что все они непричастны к случившейся трагедии. Кроме того, указанные лица получили на руки справки полиции об обстоятельствах уничтожения принадлежавшего им автотранспорта для предоставления их в страховые компании.
Выйдя из здания полиции, трое грязных мужчин пожали друг другу руки. Профессоры поймали такси и отправились по домам. А Джордж опустился на заднее сиденье машины, примчавшейся к полицейскому участку Юджина, где он находился. За ее рулем сидел Ричи и рядом с ним Ники. Дорога у них заняла не много времени, однако им пришлось еще и ожидать, пока для Джорджа не завершились все формальности.
Ричи, управляя машиной, через зеркало заднего вида изредка поглядывал на усталого грязного Джорджа, время от времени крутя головой.
- Ну и работка, - наконец сказал он и добавил: - слушай, переходи ко мне в банк, будешь ходить, как человек, и зарплата будет приличная.
- У тебя работа неинтересная, - устало улыбнулся Джордж, - ну что это за работа, где ссадину на физиономии получить нельзя? Правда, Ники?
- Точно, сплошная скукота! – согласно кивнула она.
- Да ну вас! – махнул рукой Ричи, взглянув на нее, - вот так спелись! Тоже мне, Ниро Вульф и мисс Марпл в юбке, замешанные в одном флаконе...
По просьбе Джорджа Ричи подвез его к офису. Джордж хотел немного привести себя в порядок, чтобы не испугать жену. А еще через полчаса напротив него в офисе сидел заваривший эту кашу Эван Паркер и внимательно слушал рассказ Джорджа, изредка задавая вопросы.
- Эффект Джонатана Майерса никто уже не сможет повторить, - сказал Джордж, завершая рассказ.
- Это почему?
- Видишь ли, все печатные материалы он хранил в папках в своей обширной библиотеке. Он сам показывал их нам. Их были тысячи, этих папок, длинные стеллажи заполнены ими. А все результаты работы, как и черновые наброски, он хранил на компьютерах, очевидно, дублируя и шифруя их, как это все делают. Однако, даже если бы он хранил информацию на носителях наподобие самолетных «черных ящиков», это бы не помогло в данном случае. Для работы своей электростанции он умудрился подвести ветку магистрального газопровода, и когда рвануло в лаборатории, то разнесло толстую входную газовую трубу. Газ вспыхнул, и струя огня была направлена как раз туда, где стояли компьютерные блоки. А библиотеку взрывом бросило в эту же яму. Температура там развилась такая, что текла сталь. Вся библиотека превратилась в хлопья пепла, а компьютеры спеклись в сэндвичи. Земля превратилась в стекло, как после атомного взрыва... Оборудование разбито в дым и расплавлено. Что вообще было установлено в лаборатории, уже не определить. А он ведь применял какие-то свои изобретения. И уж тем более никто не узнает, что было в его папках, какие материалы он собрал, и какие вел исследования.
Джордж замолчал. Паркер коротко кивнул и достал из кармана чековую книжку. Надписал сумму, размашисто расписался и положил чек перед Джорджем. Тот, едва взглянув на сумму, тут же вернул чек назад.
- Ты что, с ума сошел? – спросил он, - это значительно превосходит то, что ты мне должен за работу. А деньги за машину мне и так вернут по страховке...
- Ты просто не понимаешь, - ответил ему Эван Паркер, снова пододвигая чек ближе Джорджу, - я попробую разъяснить тебе. Джонатан Майерс, да будет земля ему пухом, был, судя по всему, гений от физики, раз в одиночку сумел провернуть такое дело. Выгори оно у него, весь мой бизнес, да и не только мой, а у всех, кто имеет дело со случайностью – букмекеров, страховщиков – пошел бы прахом. Ну, скажи, кто бы пошел на бега, если бы уже точно было известно, какая лошадь выиграет? Кто бы пошел на бейсбольный матч, если бы все заранее знали перипетии игры? Кто бы страховал судно, зная, что оно счастливо доберется в порт назначения? А такие, как он, рождаются не чаще, чем раз в тысячу лет... Я плачу тебе за свое спокойствие, за то, что в результате твоих расследований теперь я точно знаю, что как минимум сорок последующих поколений Паркеров будут заниматься страховым делом, не опасаясь, что в это время кто-то придумает то, что уничтожит дело их жизни...
...С той поры минул год.
- Дорогой, нас приглашают завтра в гости, на день рождения, - в один из дней, сидя в своем кабинете, услышал Джордж слова Карен, жены, которая в это время находилась в соседней комнате.
- А, это от той милашки Ирмы, твоей кузины? Старой девы, живущей в Юджине, которая никак не может найти мужа, поэтому приглашает всех подряд, надеясь подцепить на крючок кого-нибудь? – иронично спросил он.
- Джордж Энистон! – разгневанный голос жены, которая всегда, когда дулась на него, звала его именно так, по имени и фамилии, - раздался уже из двери его кабинета.
- Что, дорогая? – спросил он, живо поворачиваясь к ней и вставая с вертящегося кресла.
- Джордж Энистон! Ты напрасно оскорбляешь мою кузину! - голос Карен был наполнен обидой, - ей исполнится...
- Ну вот, обиделась, не поняв шутки, - засмеялся Джордж и, быстро подойдя к Карен, поднял ее на руки, - я прекрасно знаю, что ей исполняется всего двадцать лет, что она учится в Университете Орегона и поэтому живет в Юджине, и что никакая она не старая дева!
- Отпусти, медведь, - она уперлась ему руками в грудь, но он не отпускал ее до тех пор, пока не получил прощающий его поцелуй. Только тогда он поставил ее на ноги.
- Конечно, мы завтра поедем на день рождения, - сказал он, - но прежде я бы хотел заехать еще кое-куда...
Они на новой машине, купленной взамен сгоревшей, выехали за три часа до назначенного кузиной времени. Джордж не говорил, куда он еще хочет заехать, и Карен не спрашивала его об этом, как не спрашивала, для чего на заднем сиденье лежит небольшой букетик цветов. Она была немного озадачена, когда уже на подъезде к Юджину Джордж свернул на дорогу, ведущую к одному из кладбищ. Остановив машину, он открыл дверь, помог Карен выйти из нее и, захватив с собой букетик, направился по аллее между памятниками в известном ему направлении. Карен молча шла рядом, рассматривая небольшие надгробные плиты. Наконец Джордж остановился у одной из них. «Джонатан Майерс» - прочитала надпись на ней Карен.
- Он что, один из твоих родственников, умерших всего год назад? – спросила она, - ты никогда не говорил, что у тебя есть родственники в Юджине.
- Нет, это не мой родственник, - ответил Джордж, положив цветы на надгробие, - под этой плитой лежит необычный человек, который хотел и мог открыть для каждого человека все тайны прошлого и будущего, но которому из-за нелепой случайности не суждено было сделать это.
- А, это тот физик, чей дом взорвался, лишив тебя машины и едва не лишив меня мужа? – спросила Карен.
Джордж утвердительно кивнул головой.
- Ответь, Джордж, - вдруг спросила она, - а если бы у него все получилось, разве мир бы не изменился?
- Конечно, я думаю, он стал бы немного другим, - через паузу ответил он.
- Но каким бы он стал, ты когда-нибудь думал? Ты только что сказал, что он открыл бы для каждого человека все тайны. Но каким бы ужасно скучным стал бы этот мир! В нем не осталось бы загадок, того, что составляет основу жизни! Зачем напрягаться, если ты точно знаешь то, что случится завтра, послезавтра, через год, через десять лет? Разве ты наделал бы тогда эту кучу милых глупостей, добиваясь моей руки? Знать, что завтра ты подойдешь и поцелуешь меня один раз ровно в девять часов семнадцать минут. Не в девять часов и пятнадцать или двадцать одну минуту, а именно в семнадцать минут! Или сшить шикарное платье, одеть его и прийти на вечеринку, и Сондра Бертрэм при виде его не упадет в обморок от зависти, потому что она знала, что я приду именно в таком платье, и я тоже знаю, что она знала это! И как ужасно знать день своей смерти, и своих детей, и соседей... Нет, я ни за что не хотела бы жить в таком мире, где на все готов ответ, - тихо добавила она.
- Да ты, оказывается, философ, и растешь быстрее бамбука в моих глазах! – улыбнулся Джордж.
- Джордж Энистон! Если я блондинка, это еще не повод...
- Конечно не повод, - еще шире улыбнулся Джордж и взял Карен за руку, - более того, я считаю, что ты абсолютно права. По крайней мере, таким, каким наш мир устроен сейчас, мне он нравится больше... Пусть уж этот мир остается таким же несовершенным, каким он есть. По крайней мере, в его несовершенстве есть изюминка, есть к чему стремиться, вставая, падая и вновь вставая, ошибаясь и снова выбирая правильную дорогу...
Он обнял Карен за плечи, и они медленно пошли прочь, молодой мужчина с атлетической фигурой и правильными чертами волевого лица, которое не портили несколько давно заживших шрамов, и ослепительно красивая блондинка с длинными завитыми волосами, талией в рюмочку и стройными ногами, обутыми в цокающие длинными каблуками туфли, провожаемые завистливыми взглядами встречных, завидующих или ему, что рядом идет такая красавица, или ей, опирающейся на его сильное плечо...