Никогда человек не был столь игрив, как сейчас. И никогда он не был настолько серьёзен.
Серьёзность у него от научного стиля, который ему начинают навязывать... нет, даже не в школе – с детского сада. Я не удивился бы, если бы нашим передовым педагогам пришло в голову проводить в детских садах научно-практические конференции. Я не удивлюсь, если они уже проводятся: привлекаются же к таким конференциям первоклассники.
Современный человек постоянно прикалывается, чтобы имитировать жизнь в засохшем древе научности, которой он себя подчинил.
Науки убили в нас вкус к простоте художественного символа. Между тем, только в такой простоте человеку может явиться цельная истина.
В ясный день пророк Иеремия шёл со свечой по Иерусалиму. "Что ты ищешь?" - спрашивали у него встречные. "Ищу человека", - говорил им пророк. Ему удивлялись: "Как ты не видишь? Смотри! Полон город людей!" "Вижу, что много плоти, а человека не вижу", - отвечал Иеремия.
Символ свечи в ясный день – как это доступно и убедительно! Сегодня этот символ можно представить разве что в каком-нибудь историческом квесте. Вообразить живого пророка, идущего средь бела дня по городу с зажжённой свечой, невозможно. Красивый иконический символ умер. Для научного сознания он слишком живой, слишком простой. Осталась от него только его научная интерпретация. В ней столько же пошлости, как в идиотском «вау» на телекамеру в устах скачущих патриотов в каком-нибудь репортаже о реконструкции… неважно чего, Бородинской битвы, покорения БАМа или штурма "Макдональдса" в перестройку… Эта игривая, постановочная бодрость, которую мы постоянно на себя напускаем, тоже ведь от беспомощности научного стиля.
Научный стиль, заменяя художественный, рождает уродливые симулякры.
Сама поэзия насквозь опошлена наукообразием. Её цель видится теперь в том, чтобы из каждой строки творить нарочитые тропы – метафорические, метонимические, гиперболические и прочие афоризмы. Каждой строчкой поэт объявляет: «Глядите, на какие фокусы я способен!» Эти афоризмы сбрасываются в медную кружку и трясутся, как детская колотушка: «Друзья, вы слышите? Это молитва рождается под звон колокольный!»