Она была обычной женщиной. И судьба у неё была обычная, как у всех, кто родился в переломные 20-е, пережил Великою Отечественную и трудился - трудился на благо Родины в советское время.
Да, она была обычная малограмотная женщина. Но что-то в ней было такое, что отличало её от других, таких же. Никогда, никто, даже её дети, не слышали от неё: откуда она родом, кто её родители. Если такой вопрос возникал, ответ был краток: "Я сирота".
А ещё она отличалась именем. Кристина, так было записано в паспорте, так её величал муж. Бабы плевались: "Тьфу, что за имя такое? Нерусское." И звали её по деревенски - Христей.
В селе вместе с мужем и маленьким сынишкой она появилась где-то незадолго до войны. Дали им от совхоза холупку в два окошечка. Муж устроился конюхом, она пошла на ферму дояркой. Жили на зависть многим, душа в душу.
Характером Христя была скорее замкнутой, неразговорчивой. Вот идут бывало бабы ранним утром на дойку, гомонят, байки травят. А она остановится, отстанет от них и слушает, как соловушка распевает. Или зимой бывало, холодно, мороз, доярки вприпрыжку, а Христя опять звёздами восхищается.
Первый жестокий удар судьбы получила Кристина во время войны. Ни от того, что работала за пятерых: и в поле, и на ферме, и в ближайшем госпитале. А от конвертика с похоронкой на любимого мужа.Христя не голосила, не ревела в голос, она только тихо-тихо выла, прижав к груди четырёхлетнего сына.
После войны изменилась Христя, совсем замкнулась. Трудно было вдовам. То печка задымит, то крыша потечёт, то дров привезти некому. Местные бабы, что с мужиками жили, не очень её жаловали. Ревновали, поэтому очень неохотно отпускали своих помочь вдове. Так и жила, не жаловалась. Только ночами рыдала в подушку.
Как-то вечером прибежала к Христе соседка.
_ Христенька, какую я тебе весть принесла. Слушай-ка, узнала я, что к тебе из соседней деревни вдовый один свататься хочет. Петром зовут. Справный мужик. Дом большой. Дети почти все выросли. Вот счастье тебе и подвалило.
_Что Вы говорите? У меня сынок растёт, мне о нём думать надо, а не о мужиках.
_Одно, другому не помеха, душа моя. Ваньке твоему тоже отец нужен. Вот только одна помеха - Старше он тебя, очень.... Думай, думай, душа моя, на неделе нагрянет.
Что думать-то? Уже и одна привыкла. Тяжело, да. Ферма, дом, огород всё на мне. Ничего выдержу, - так рассудила Кристина.
Прошло несколько дней, никто к ней не наведался и Христя успокоилась. Правда вскоре появилась новая печаль, появилась глубокая рана, которая так и пекла грудь, не давала даже спокойно дышать.
Случилось это на ферме, во время вечерней дойки. Всё как обычно, сидит Христя под коровой (раньше руками доили), вдруг, на её голову поток воды. Это одна из доярок, Мария, схватила ведро с грязной водой, что коровам вымя подмывали, и ухнула. А следом отборным матом, такая-сякая мужа увезти хочешь, я тебе все волосы выдеру. И выдрала бы, если бы бабы не оттащили.
Долго Кристина в себя прийти не могла, думала, в чём её вина-то? Муж Машкин, конечно, на её поглядывал, да и только. Как дальше-то жить, как людям в глаза смотреть, ведь поверили Машке многие.
Через два дня стук в окно. Входит мужчина лет шестидесяти, высокий, с бородой, одет опрятно. Я - говорит - свататься, выходи за меня, не пожалеешь. Опешила Христя, ей двадцать восемь, жених в отцы годится. Да и не собиралась она. А мужик настаивает, ты носа не вороти, подумай, через недельку загляну.
Не думала. Но когда стала замечать косы взгляды односельчан и, когда за своей спиной услышала зловещее: "Гулящая", всё в душе перевернулось. Выйду, и пусть что будет. А может и наладится жизнь-то.
К осени свой дом пятистенок Пётр перетащил в село. С ним перебрался и младший сын, Николай, паренёк лет семнадцати. Остальные пятеро детей были уже взрослые, некоторые имели уже свои семьи. Да и то сказать, первая дочка Петра была только на четыре года старше Христи.
Дел Кристине прибавилось. Семья всё ж. Да это бы и ничего, не боялась она трудности. Вот и с пасынком общий язык нашла. Он её не обижал, она его жалела.
А вот с мужем? Тяжёлый был, суровый, требовательный. А самое главное, что поговорка "свыкнется - слюбится" никак не осуществлялась. Днём ещё ничего, а вот ночью? Как в постель с постылым ложиться? Плакать даже не смела, услышит и поколотить может.
А детки пошли как грибочки. Троих девок родила. Мучилась, терпела, детей растить надо. От будущего ничего не ждала. Однако, неожиданно мелькнул и в её жизни огонёк, в виде лучика надежды на любовь.
В пятидесятые жизнь в сельской местности немного налаживаться стала, началось строительство клубов, домов, ферм. В село, где жила Кристина, частенько приезжали бригады строителей, и часто на постой останавливались в их просторном доме. Хозяин был не против, всё дополнительный заработок. Только Христе приходилось убирать, стирать, готовить на всю эту ораву.
Однажды по весне к дому подошёл мужчина: "Хозяева, на постой пускаете? Меня Григорием зовут, я плотник." Глянула Христя в глаза постояльца, сердце так и замерло.
Живёт он уж почти всё лето, Христя и смотреть на него боится, а тот всё посмеивается, ласково так "Хозяюшкой" зовёт, глазами зыркает.
Тут и хозяин стал замечать, что -то не то с бабой из-за этого постояльца. Христю чуть не побил. Хорошо осень подошла, съехал Григорий. А Христя всё серые его глаза забыть не может, затосковала ещё больше.
Прошло года полтора, когда беда в дом пришла: паралич разбил Петра прямо на работе. Пока до дома дотащили, глядь, а он уже покойник. Схоронили как положено. А дальше?
С одной стороны, Христинина душа не терзалась, опастылил он ей уж очень, терпения уже не было, с другой стороны четверо деток, младшенькой только три года. Как дальше детей тянуть. Затянула туже поясок, и работать за двоих. Так зимушку и пережили.
В апреле, к вечеру, слышит кто-то на крыльце скребётся, стучит. Вышла в коридор, знакомый до боли голос: "Хозяева, а на постой..." Отварила дверь, рукой рот прикрыла и сказать ничего не могла...
Прожили они с Григорием ровно пять годков. Так счастливо жили, наглядеться друг на друга не могли. Когда Григорий на заработки уходил, места себе Христя не находила. Одним целым были.
Дети подрастали. Ваня уже учится уехал, дочки - школьницы. Вот и младшая в первый класс в сентябре должна была отправиться. Надо сказать, очень дети привязались к дяде Грише, стали его уже папой называть. И было за что. Любил он их как своих. С работы домой без гостинцев для девчонок не возвращался. А они к нему на шею и по карманам.
Беда пришла откуда не ждали. Стал прихварывать Григорий, на живот жаловаться. Диагноз, как обухом по голове - рак желудка.Взывала тогда Христина, свет не мил стал. Но взяла себя в руки. И пошли в ход снадобья, травки, заговоры, бабки...
Григорий переносил всё стойко, не отчаивался, переживал только за жену да деток, но виду не показывал. Работать он уже не мог, старался дома быть полезным. Обеды готовил, да девок со школы поджидал. Потом долгими вечерами сидел с младшей Иринкой, учил выводить первоклассницу палочки и крючочки и никогда не говорил о своей болезни. Боль терпел, боялся лишний раз напугать любимую Кристину.
Через три месяца покинул Григорий этот мир и Кристину. Закатилось её красное солнышко, ушло женское счастье, и теперь уже навсегда.
Жизнь продолжалась, выросли дети. Сдюжила, сумела их поднять, а вот свою жизнь, личное счастье, даже и не пыталась наладить. Верна осталась своему Григорию. А ведь ей и сорока лет не было, когда его не стало.
Вот такая обычная судьба не совсем обычной женщины.