Юрий Горбунов
4. «БЕЛЫЕ» и «КРАСНЫЕ» РУССКИЕ КНИГОЛЮБЫ КАИРА
На книжном развале
В Каире я обегал все книжные магазины, когда в первый год пребывания работал переводчиком в группе советских ракетчиков у Дашурских пирамид. Много хороших книг на английском, но цены на книги кусались. Какой же филолог не любит книг? Книги манили меня своей таинственностью.
Особенно мне нравились слова, сказанные о книге средневековым арабским прозаиком Аль-Джахизом: «Книга – это сосуд, полный знания, шкатулка, в которой заключено остроумие; это блюдо, наполненное шутками и трудом… Книга – это собеседник, который не льстит тебе, и друг, который не искушает тебя, и товарищ, который тебе не наскучит, и проситель, который не будет мстить тебе, и сосед, который не ждет тебя с нетерпением, и компаньон, который не хочет отнять у тебя имущество, и не строит против тебя козней, не обманывает тебя, лицемеря, и не хитрит с тобой, прибегая ко лжи».
Не помню, где нашел эти замечательные слова. Но искреннее и честнее о книге не скажешь...
На Оперной площади в самом центре Каира находился книжный развал. Длинный ряд прилепившихся друг к другу лавчонок букинистов тянулся возле стены старого сада. Каждая лавчонка – это широкий шкаф с навесом и столом, заваленным пыльными книгами. Книги стоят на полках, лежат стопками и россыпью на тротуаре – всюду, где только можно их примостить. Покупатели роются в том пыльном царстве под солнцем с утра и до позднего вечера, когда развал освещается яркими допотопными газовыми лампами, произведенными на свет при царе Горохе.
Тогда площадь украшало белокаменное здание оперы и балета, построенное сто лет назад. Того самого театра, в котором впервыел шла опера Верди «Аида» после открытия Суэцкого канала и в котором я смотрел эту оперу впервые в жизни в исполнении итальянских и югославских певцов в 1963 г. С той поры я полюбил эту оперу, как и «Травиату».
Хозяин каждой лавчонки на развале восседает на древней, почерневшем от времени табурете или беседует, сидя на корточках, с соседями. На лице каждого – маска безразличия: будто ему все равно, смотрят ли покупатели книги или нет. Но краем глаза каждый царедворец следит за порядкам, и стоит покупателю оглянуться в поисках хозяина, чтобы, поторговавшись, заплатить несколько пиастров за покупку, царедворец прытко вскакивает и затем важно, с безразличным видом подходил к счастливчику. Нередко несколько лавочников собираются вместе и пьют крепкий чай, заказанный тут же в уличной чайной. Нередко они молча наблюдают движущийся вокруг них шумный мир.
Я приходил на развал, то один, то с товарищами, по пятницам, в выходной день у мусульман. Познакомился с несколькими лавочниками, у которых на столах находил книги на европейских языках. Они даже пытались подыскивать для меня книги по истории Египта на английском и французском. Я подолгу беседовал, шутил с ними на арабском, который успел выучить. Говорил с ошибками, но они меня понимали. Они рассказывали мне анекдоты на современные темы – даже о Насере и его социалистических реформах. Я страстно торговался с ними не столько для того, чтобы сбить с цены пару пиастров (они и так стоили гроши), а потому что так принято. Уважающий себя покупатель обязан торговаться, чтобы развлечь немного умирающего от скуки хозяина в галабее, пообщаться с ним.
Каирский развал – это весьма своеобразный мир книг с арабской вязью на твердых и мягких обложках. Это мир Корана и мусульманской философии, сказок тысяча и одной ночи. Здесь я любовался простенькими крошечными и гигантскими роскошными изданиями Корана, в инкрустированных шкатулках и без них; ровными рядами многотомных сказок в обложках-близнецах. Здесь я не раз жалел, что не научился свободно, как по-английски, читать по-арабски, чтобы прочитать всю эту уйму книг, выставленных на развале.
Его персона «хаваги» (иностранца) привлекала внимание лавочников, потому что иностранцы редко появлялись в их дешевеньком царстве. Для них открыты современные магазины с литературой на английском и французском языках, не уступающим своими богатствами книжным магазинам Лондона, и Парижа.
Мой улов на развале был не велик – всего несколько книг по истории Древнего Египта на французском, изданных в конце девятнадцатого века.
В гостях у белоэмигрантов
Однажды я возвращался домой. В лифт только что зашёл человек. Увидев меня, он подождал. Я вошел в лифт, человек вдруг спросил по-русски:
– Какой этаж?
– Четвертый. Вы живете в этом доме?
– Давно. Меня зовут Иван Степанович, а вас?... Заходите в гости. Будем рады поговорить с вами по-русски. Мы с женой говорим дома только по-русски. Дети понимают, но говорят по-русски плохо.
– И на каком языке вы с ними разговариваете?
– На французском.
– А между собой. Они наверно предпочли бы говорить с вами по-арабски.
– Когда как. Но арабский у них родной язык.
Лифт остановился и сосед продолжал говорить.
– Сыновья рассказали нам о вас с женой. Приходите к нам в гости. У нас хорошая библиотека. Куприн, Бунин, Мальгунов, Бердяев.
Я рассказал своей Людочке о русском соседе.
– Наверно, белогвардеец.
– Его не видела, а на мальчиков обратила внимание, когда с Олей гуляла. Голубоглазые, светлоголовые. Не похожи на арабов. На меня посмотрели с интересом, когда я с Олей о чем-то говорила.
В соответствии с инструкцией, я был обязан о встрече с белогвардейцем немедленно доложить начальнику политотдела полковнику Пилюгину. Что я и сделал.
Через несколько дней Пилюгин встретил меня на вилле и сообщил, что данная семья политически малоактивна и посоветовал с ней дружбы не водить.
Не водить – так не водить. Только странно как-то получалось: русским с русскими за границей запрещается общаться. Только позже он понял, почему нам запрещали знакомиться и общаться со своими русскими соотечественниками.
Рассказывали, что до войны в Каире жила сравнительно большая колония русских националистов. Они построили две православных церкви и приют. Постепенно они и их дети убывали в Европу или Америку. В 1960-е годы в приюте осталось несколько старичков......
Вскоре после разговора с Пилюгиным я вернулся к Людмиле на вилле. Через пару часов мы возвращались с виллы домой.
– На ужин картошка жареная осталась. Зайди в лавочку к греку и купи копченый угорь.
Люся пошла с дочкой домой.
Лавочка в двух квартала налево. Я зашел в лавчонку и увидел Виктора Гаппарова, знакомого переводчика. Мы не виделись больше года.
– Говорили, ты в Ираке.
– Там же переворот произошел. Нас в Москву вывезли в один день, а потом сюда направили. Ты где живешь?
– На Замалике – в четырех квартала отсюда. А ты?
– Мы поселились в Докках. Надо встретиться. Пусть жены познакомятся.
Недолго поговорили, вспомнили других товарищей, учившихся на курсах военных переводчиков и работавших вместе с ним в Ираке.
Когда я вернулся домой, взбежал на четвертый этаж и вытащил ключ из кармана брюк понял: забыл отдать его жене. Он перепугался: а где же она с дочкой?
На двери приколота маленькая записка: "Я на третьем этаже у русских". Сердце забилось еще сильнее. Как она там оказалась?
Я зашел в квартиру и оставил пакет с продуктами на кухне. Спустился на третий этаж и постучал в дверь. Ее открыл Иван Степанович.
– А вот и Юрий! Заходите. Ваше семейство у нас.
Я вошел в гостиную. В ней много мебели. Большой стол с самоваром. Над ним лампа с абажуром. Справа книжный шкаф темного дерева, за стеклянными дверцами много книг на русском. Люда чаевничала за столом. Дочка грызла пряник. На диване сидели два симпатичных подростка.
– Познакомьтесь с хозяйкой.
– Лидия Васильевна. У вас чудесная дочь. Красавица, как ее мама. Смешно говорит по-русски. А наши балбесы вон какие выросли, многое понимают по-русски, а не говорят. Мы только с Иван Степановичем говорим по-русски иногда. Как нас учили в детстве. В России-матушке нам жить не пришлось. Присаживайтесь. Будем пить чай.
Я выжидающе посмотрел на Люду. "Садись" – показала она мне глазами.
– С удовольствием.
– Присаживайтесь. У русских не принято отказываться от угощения.
Она поставила передо мной красивую фарфоровую чашку с блюдцем и налила чай из самовара.
– Чашка русская. Самовар русский. Угощайтесь. Берите варенье, сливки. Люда рассказал нам о том, что она родилась на Дальнем востоке. Мы там никогда не были и не побываем. Мы даже в России никогда не были. Выгнали нас с Родины, как собак псы Троцкого. Люда рассказала, что ее деда и двух братьев отца красные расстреляли на глазах у бабушки и детей. А второй дед был красным. Бабушку по матери убили махновцы в Воронеже. Часть родственников красные утопили на барже во Владивостоке. Вот что натворили мы, русские, на своей родине. А вы из каких краев?
– Я с Урала. Мои деды – оренбургские казаки. Деды погибли в гражданскую. Их сестры с мужьями были раскулачены и отправлены на север. Многие там погибли.
– А как же вы встретились?
– У меня папа офицер, и мы скитались по военным гарнизонам на Дальнем Востоке.
– Помнишь, Иван Степанович, у нас были соседи, оренбургские казаки? Хорошие были люди. Жили рядом, через улицу. Вот бы вам с ними встретиться! Много они могли вам рассказать. Мы читали, что комиссары расстреляли миллионы казаков. Вы не удивляйтесь, что мы комиссаров ругаем. Для нас, русских, комиссары – это евреи, литовцы, китайцы. Они разорили нашу родину. Не будет им прощения за это.
Мне было неприятно слушать мнение Лидии Васильевны. Ну ладно Троцкого ругает, но зачем же наших, советских, ругать.
Я смотрел на нее. Она чем-то была похожа на маму. Такая же красивая, курносенькая, редковолосая, добрая и гостеприимная. Она была искренна в своих суждениях и говорила так потому, что считала нас русскими, надеясь, что мы думаем так же, как она. Она не понимала, что мы – советские, а не только русские. Тогда мы верили, что русские и советские – это одно и тоже.
– Вы не обижайтесь, пожалуйста, если говорю что-то не то. У нас давно русских в гостях не было. Мы же с вами русские. Вы для нас – посланцы с родины. Мы обрадовались, когда сыновья рассказали нам, что в нашем доме поселилась русская семья. Раньше на Замалике жило много русских дворян, казаков. Все мы ходили на прогулку к советскому посольству. Его открыли в годы войны. Первое время в нем было много носатых и лупоглазых. Но к мы ним не подходили: они не русские. Затем еврейские лица из посольства исчезли. Не знаем почему. Появились русские комиссары. А теперь много русских лиц. Идешь по Замалику и слышишь русскую речь всюду – в лавчонках и магазинах. Как в годы нашего детства. Нам хочется подойти и сказать им, что мы тоже русские. Вы – наши братья и сестры. Знаем, что вас с детства учат ненавидеть белогвардейцев. Какие мы белые? Мы просто русские. Не ходим и на советскую посольскую виллу. Почему посольство не обращает на нас, русских, никакого внимания? Ой, не то говорю. Знаете, как наболело!?
Иван Степанович остановился и сменил тему. Он обратился ко мне с вопросом:
– Мы любим Пушкина, Блока. Часто по вечерам читаем их стихи вслух. А вы?
– Я люблю Есенина и Маяковского.
– Про Есенина слышал. Это не он с Дункан ездил в Америку? Не привезли вы, случайно, его стихов с собой?
– Я с Есениным не расстаюсь. Я принесу вам свой томик. Это настоящий русский поэт. Как второй Пушкин. Только крестьянский. Уверен, что вам он понравиться. Он родился на Рязанщине. Славит Россию. Мой дед по отцу Уральский казак очень любил его стихи. Потом его поэзию почему-то запретили. Буквально лет пять тому назад разрешили.
– Знаете что-нибудь на память?
Я растерялся. Но в памяти всплыли стихи:
– Вот стихи о матери:
Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!
Пусть струится над твоей избушкой
Тот невечерний несказанный свет.
Пишут мне, что ты, тая тревогу,
Загрустила шибко обо мне,
Что ты часто ходишь на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.
И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж –
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож... и так далее.
– Красивые стихи. Нам сам Господь прислал вас в Каир, – промолвила Лидия Васильевна.
Я покраснел, стушевался.
– Ну нам пора домой. Мы у вас засиделись.
– Да посидите еще немного. Нам так приятно говорить с вами по-русски...
Я встал. Люда тоже. Дочка устала сидеть на руках. Капризничала. Пора укладывать ее спать.
Попрощались. Поблагодарили за гостеприимство. Иван Степанович проводил нас до двери и сказал мне:
– Люда сообщила, что вы очень любите книги. На развал ходите. Приходите посмотреть наши книги. Есенина принесете.
– Приходите к нам, не стесняйтесь – говорила Лидия Васильевна.
– Договорились.
Два голубоглазых парня, молча просидевши на диване во время нашего долгого разговора, встали и попрощались с нами по-русски: "До свидания".
Мы поднялись к себе на четвертый этаж.
– Что ты так долго?
– Встретил Сергея. Поболтали. А как ты попала в гости к русским?
– Пригласил Иван Степанович. "Что вы на осеннем ветру стоите? Пойдемте к нам".
Пришли. Лидия Васильевна обрадовалась. Стала чаем угощать. Самовар поставила. Как мама. Так приятно и тепло на душе стало. Расспросили, где родилась. Я рассказала про Уссурийск.
– Думаешь, хорошие люди?
– Думаю – да. А сколько у них книг в шкафу на русском языке. Фамилий многих авторов я и не слышала никогда. Вот тебе бы в них порыться!
Я тоже заметил полный шкаф книг, но он оказался у меня за спиной, когда я сел на стул за стол. Я ничего не ответил, но мысль о русских книгах не выходила у меня из головы.
Через пару дней я посоветовался с Людой:
– А что если и правда сходить к русским в гости и посмотреть книги. Кто об этом узнает? Чего боятся? Они русские. Пилюгин сказал, что Иван Степанович не антисоветчик. Отнесу им томик Есенина. Пусть почитают.
– И то правда. Сходи.
– Может вместе?
– Нет, мы будем тебе мешать.
Русская литература
Спустился на третий этаж и нажал кнопку звонка.
– Решил воспользоваться вашим приглашением. Здравствуйте! – сказал я в дверях Ивану Степановичу.
– Входите, входите!
– Вы приглашали посмотреть вашу библиотеку. Книги – моя слабость. Вот принес вам томик Есенина почитать, – и вручил ему томик Есенина.
– Проходите. Уверен, что многих наших книг вы никогда в своей жизни не видели. Спросите, откуда у нас столько книг. Дело в том, что в молодости по вечерам работал на добровольных началах библиотекарем. У нас в русской общине в Каире был своя библиотека. После насеровской революции русская община распалась. Насер удалил почти всех иностранцев из государственного аппарата.
– А что много иностранцев в нем трудились?
– Много. Русские уехали в Европу, Америку. Помещение библиотеки мы были вынуждены продать. Книги разобрали по домам. Так что перечитаете наши книги, найдем еще. Мы были бы рады, если эти русские книги пришлись бы вам по душе. Имейте в виду, что эти книги русских писателей и мыслителей были запрещены еврейскими комиссарами. Они объявили их антисоветскими. Но как они могут быть антисоветскими, если опубликованы тогда, когда СССР и в помине не было. Была великая Россия. Поэтому, думаю, что антисоветскими книги могут быть, если они писались русскими авторами после 1917 года.
– Можно посмотреть?
– Смотрите!
Я подошел к невысокому книжному шкафу и стал рассматривать корешки книг, стаявших на полках за стеклом. Лосский "История русской философии", И.С. Шмаков "Мировое тайное правительство", Ключевский, Соловьев, Бердяев, Шаламов, Зайцев... Я растерялся. Действительно, большинство имен мне было не известно.
– Вы смущены?
– К сожалению. Вроде я закончил филологический факультет и русскую и зарубежную литературу изучал пять лет.
– Немудрено, если комиссары запретили русскую литературу и культуру. Боялись правды. Боялись рассекретить факт того, что их советский режим на самом деле еврейский.
– Но ведь и вы советской литературы не знаете!
– Возможно. Она нам, русским, не интересна. Даже Горький переметнулся к комиссарам. Блока убили.
– Он же умер от болезни.
– Это вам так говорят. Жил-поживал и вдруг умер. Не много ли "умерших от болезней"? Нам с вами трудно спорить. Я был ребенком, когда в России правили еврейские комиссары. А вас вообще на свете еще не было. Возьмите эту книгу "Мировое тайное правительство". Она опубликована в 1912 году, то есть до революции. Почитайте. Известный русский юрист описывает, какую негативную роль играли евреи в России в начале нашего века. Он участник нескольких судебных процессов, связанных с преступлениями, совершенными еврейскими политиками. Он писал не столько по письменным источникам сколько по собственным наблюдениям.
– Вы все время делаете ударение на слове "русский". Мой дед оренбургским казаком был. Было и советское казачество..
– Извините, вынужден уточнить: не советское казачество, а остатки русского и украинского казачества. Комиссары расстреляли более двух миллионов казаков и сожгли станицы.
– Белогвардейцев.
– Нет русских и украинских казаков. Казака – что не люди? Да они своей грудью защищали Россию от набегов азиатов. Они не смирились с властью инородцев – евреев, латышей, китайцев, забравших у них землю, права и свободы.
– Китайцев не было.
– Почитайте, были, да еще сколько! Берите книги. Читайте.
– Вот вы говорите, что мы с вами русские. А думаем по-разному. Белогвардейцы были врагами русских трудящихся. Их враги.
– Ну какие же мы враги?! Мы Россию любим не меньше вас.
– Вы не Россию, а ее богатства. Не русский народ вы любите а своё право держать его в безграмотности, бесправии и нищите. Ну кто мешал Николаю II не расстреливать народ в 1905 году, а освободить его вы же своего царя предали в феврале 1917 года.
Я разозлился... Спохватился... Расстроился...
Подумал: они мне делают благо. Дают почитать книги, которые мне позарез нужны. А я их оскорбляю.
Иван Степанович переглянулся с Лидией Васильевной. Оба промолчали. Спорить не стали.
– Извините меня за вспыльчивость, – сказал я. – Вы так много мне наговорили. Я возьму Шмелева обязательно и попросил бы у вас еще одну книгу – "Историю русской философии".
– Вы нам наговорили не меньше. Не будем ссориться. Ради бога, берите, – сказал Иван Степанович.
– Откуда у вас столько книг о евреях?
– В университете я изучал мусульманское и иудейское право.
– Почему иудейское право?
– Я увлекался современной историей евреев.
– Почему?
– Хотел понять, как евреи в разных странах мира приходят к власти – в Америке, Франции, Германии. Как им удалось совершить госпереворот. Какую роль играли в тех событиях масоны. Я изучал историю Протоколов сионских мудрецов.
– А это что такое?
– А вы не знаете?
– Нет.
– Это детальный план захвата еврейскими банкирами власти над миром. По этому плану евреи совершали переворот в 1917 году.
– Так это же была социалистическая революция!
– Какая революция?! Если власть оказалась в руках евреев. Вы бы посмотрели на так называемых "русских" дипломатов! Одни евреи. Во всех странах. Мы всех этих так называемых "русских" видели своими глазами. Вас тогда и на белом свете еще не было. Иудеи объявили протоколы подделкой. Однако деяния Ротшильда его подельщиков совершались и совершаются по этому иудейскому плану. Американский богач Форд написал книгу о том, как Протоколы выполнялись в США. Гитлер написал книгу о том, что еврейские хозяева вытворяли в Германии. О том, что евреи вытворяли в Египте при англичанах, мы видели своими глазами.
– Если не секрет, а где вы работаете сейчас?
– Не секрет. У меня своя частная фирма. Я консультирую частные компании, работающие с еврейскими компаниями. Кстати, о книгах по истории евреев. Если бы евреи не запретили эти книги, не изъяли их из русских библиотек, не расстреливали русских за их чтение, история могла пойти по другому руслу. И сегодня можно было бы изменить историю России, если бы русские узнали правду о преступлениях евреев. Достоевский называл этих "революционеров" бесами. Вы читали его роман "Бесы"?
– Нет.
– Филолог, и не читали?!
– Да мы Достоевского мало его не изучали.
– А ведь это великий и самый известный роман великого русского писателя!
– А "Братьев Карамазовых"?
– Не читал.
– Возьмите – почитайте. Кроме того, знай вы подлинную историю евреев, Израиля, то ваши отношения с этой страной, с арабскими странами, со многими компартиями в мире, возглавляемые евреями, были бы другими. Извините, не вы, конечно, должны знать, а ваши советские вожаки. Вы бы и социализм строили по-другому – для русских.
– Относились лучше или хуже?
– Правильнее.
– Почему?
– Это долгий разговори. Мы как-нибудь в другой раз поговорим с вами на эту тему.
– Вы меня заинтриговали.
– Почитайте эти книги, потом и поговорим. Я бы вам порекомендовал почитать томик повестей Шмелева. Он описывает жизнь в Крыму после ухода из него армии Врангеля. Возьмите.
Я взял. Мы недолго поговорили о русских эмигрантских писателях. Мне было стыдно. Я не знал ни имен русских писателей, ни их творчества. От чая отказался.
Вернувшись домой, показал книги Люде. Уложили дочку спать и уселись просматривать книги. Я взялся за "Историю русской философии" Лосского. Приученный доверять автору любой опубликованной книги, к печатному слову, я был удивлен тому, что большинство имен русских философов я вообще никогда не слышал и не видел напечатанными на бумаге.
Как же так, мы изучали Маркса, Энгельса, Фейербаха, но почему ни слова нам не сказали о русских мыслителях? Почему русские мыслители серьезно относились к православию, а нам внушали с детства, что религия – это "опиум для народа"? Что такое мистика, эзотерика, оккультизм? Почему материалисты умны, а идеалисты – дураки? Почему произведения древнегреческих и римских поэтов и писателей, древнерусскую литературу мы изучали, а русскую философию исключили из вузовской программы даже курса философии? Почему книги русских мыслителей исчезли из советских библиотек? Почему от русских людей скрывают русскую философию?
Потом мы с женой обменялись томиками, я ей сказал с горечью:
– Оказывается была русская философия. Почему немецкая есть, а русской не должно быть. Посмотри эту книгу!
– А ты посмотри эту книгу о евреях. Ужас, сколько преступлений они совершили в России еще до 1917 года.
Я взял в руки книгу А.С. Шмакова "Мировое тайное правительство". Книга опубликована в 1912 году, а годом раньше ее автор, известный русский адвокат выступил с докладом на 7-ом съезде Объединенных дворянских обществ. Этим докладом открывался том. Адвокат доказывал, что еврейская нация опасна не только для России, но для всего мира, что большая часть российской и западной прессы находится в руках сионистов.
– Я начну с книги Шмакова, – сказал я жене.
– Я тоже. Философию читай сам.
Мы начали читать книгу Шмакова. Вечерами мы обсуждали ее содержание.
Я рассказал Якунину, как я случайно встретил белогвардейца, как мы побывали с Людой в гостях у них.
– И знаешь что больше всего меня удивило?.. Библиотека. Русские книги. Я мельком посмотрел корешки. Ни одного автора я не знаю. Мне стало стыдно: я не знаю русской эмигрантской литературы. Я ведь филолог по образованию. Только Куприн и Бунин. Мы даже их толком не изучали в институте.
– А что тебе стыдится?! Если они сами бежали из России. Если они не поняли смысла русской революции. Чему стыдиться? А кто привел с собой интервентов и оккупантов из 14 иностранных государств? Не царские ли генералы, называвшие себя патриотами?
– Согласен.
– А зачем мне знать их литературу, в которой они проклинают русский народ за то, что отобрал у них поместья, фабрики и банки, все их богатства, созданные, между прочим, трудом этого народа. а ты слюни распустил. Тебе их жалко? Ты такой грамотный, а не знаешь книг, написанных лакеями мировой буржуазии.
– Но ведь они тоже русские, как мы с тобой.
– Говорить по-русски не значит быть русским. Русский тот, кто с русским народом в счастливые дни и в дни беды и печали. Кто защищал Россию от грабителей и оккупантов? Наши отцы и мы с тобой теперь а белогвардейцы – это русскоговорящие.
Я не стал спорить с Алексеем. Я думал, как он. Нас так думать научили. После этой беседы я решил Алексею больше о других встречах и беседах с Иван Степановичем не рассказывать. Мне был интересен этот человек, открывающий передо мной совершенно новый мир, о существовании которого я не знал. Иван Степанович принадлежал к дворянству. Почему дворяне допустили революцию? Почему русский царь не смог ее сорвать? Зачем он ввязался в первую мировую войну? .
Затем я обратился к "Истории русской философии". Читал очерки о каждом русском философе: они писали и рассуждали о чем угодно, только не о главном вопросе, который волновал и продолжает волновать до сегодняшнего времени. О засилии чиновников и буржуа нерусской национальности в российской политической и экономической жизни. Шмаков пишет о засилии евреев, однако не один русский философ не видит их в упор и не пытается объяснить, почему это происходило.
Читал "Историю" я удивлялся тому, насколько эти христианские русские философы были оторваны от жизни русского народа. Они рассуждали о христианской любви, о любви к ближнему, когда Салтычиха засекала своих крестьян до смерти, когда помещики насиловали своих рабынь – крестьянских девок, когда русская царская власть запрещала русским крестьянам учиться в начальной школе. А ведь крестьяне в начале ХХ века составляли почти 90 процентов российского населения.
Кто такие русские религиозные философы? Чего они добивались? Были ли они русскими национал-патриотами? А если были, то как они относились к бесам, российским революционерам? Какой они видели Россию будущего? Какую роль они отводили православию в ней? Вопросов появлялось много – ответов мало.
«Международное тайное правительство»
Книга А.С. Шмаковa (1852–1916) «Международное тайное правительство» – это мощная идеологическая бомба. Она взорвала, перевернула мое сознание.
Кем был Алексей Семенович Шмаков? Присяжным поверенным, публицистом и общественным деятелем. Он был чрезвычайно обеспокоен непропорциональным ростом присутствия и влияния нерусских деятелей во всех сферах общественной жизни России.
Ему не раз приходилось отстаивать интересы русских людей на судебных процессах, вызываемых межнациональными и религиозными конфликтами. Неоднократно он выступал защитником русских православных христиан в судебных процессах о еврейских погромах.
Вот что писал Шмаков о России начала 20-го века: "Еврейство прожорливой саранчой набросилось на русские богатства, и “тьма египетская” покрыла Россию от края до края. Тёмный бог Израиля, бог хищничества, вымогательства, наживы, бог обмана, предательства, цинизма всякой лжи и неправды, этот тёмный бог насилия, злобы и мести идет впереди своего “возлюбленного” народа, передаёт нас жидовскому заклятию и наводит непробудный сон, непостижный страх.
Русская литература уже во второй половине 19-го столетия оказалась в руках евреев: «К 1890-м годам печатное слово уже представляло чуть ли не сплошное иудейское засилье. Уже диктаторствовали Вейнберги и Венгеровы; уже наглели ежедневные развратители…; уже засорялся русский язык, уродовались русские мысли; насаждались безверие и отрицание, расцветало мещанство; приплеталась русская душа к земле, оскудевала русская мечта, наполнялись русские сердца местью и злобой; корчилось общество в судорогах самооплёвывания, с грязью смешивался патриотизм, позором клеймилось национальное достоинство.
«Началось повальное ожидовление; установился и действует до сего дня “хороший тон” юдофильства; вошло в моду и в привычку усердное разбивание русских лбов перед авторитетом сынов Израиля.
«Но буря и натиск евреев, естественно, вызвали отпор... “Антисемитизм” у нас не первый день – он в нашей литературе со времён Достоевского и Лескова. Семидесятники первыми испытали всю прелесть вторжения евреев в русскую литературу, и пророк-Достоевский в ужасе воскликнул: “Жиды погубят Россию!”. Его статья “Еврейский вопрос” достаточно ярко рисует злонамеренность еврейства. Угрозу надвигающегося засилья уловили многие, и антисемитизм был немедленным ответом на первые же захватные шаги евреев. Правда, еврейство продолжало своё наступательное шествие; правда, переходили на их сторону широкие круги интеллигенции; правда, захватили евреи в свои лапы общественное мнение, но и антисемитизм усиливался, ширился и креп, а к концу прошлого столетия выработался в непримиримое исповедание, получил своих теоретиков и апостолов. За тридцать-сорок лет иудейского нашествия евреи достаточно нажили себе врагов, и врагов талантливых, метких, стойких, непримиримых».
Мы с Людой были в ужасе, читая толстый том Шмакова о евреях. Все было ново для нас и каждое предложение вызывало протест. Все, что творилось в России накануне революции, не было описано не в одном учебнике по истории России, которую мы изучали в школе и институте.
Из утверждений автора и фактов, собранных в книге, вырисовывалась картина международной жизни. Еврейская диаспора рассыпана по различным государствам и континентам. В каждом государстве еврейская оккупация незаметна, потому что евреи прячутся за спинами коренных наций: меняют свои имена и фамилии, переходят в христианство, оставаясь иудеями по обычаям и убеждениям. В то же время каждая часть диаспоры старается проникнуть во власть, торговлю, финансы, рынок. Своими щупальцами жидовские банкиры опутали весь мир. Диаспора помогает им править миром: собирает нужную им информацию, подкупает нужных людей, убирает ненужных, ведет подрывную деятельность, зомбирует коренные нации.
Вести борьбу с еврейской оккупацией нелегко. Евреи как бы растворяются внутри каждого государства, как хамелеоны, приспосабливаются к каждой чужой культуре, к каждому чужому языку. При этом они соблюдают свои обычаи и традиции, верность иудаизму, служат верой и правдой своим банкирам и их лакеям сионистам. Те лишают их патриотических чувств по отношению к чужой государственности. Родиной считают только Израиль.
С помощью мощного пропагандистского аппарата и СМИ еврейские банкиры выдают свои агрессивные империалистические интересы за общееврейские, за международные, например, в США или в СССР.
Столичные книгоиздательства сплошь еврейские. "Вместо печати и литературы – битком набитая синагога, жаргон торжествует; “гой”, как нищий, стоит в притворе. На “алтаре” безнаказанно происходит заклание и разодрание всего русского, обкрадывается русский язык, опошляется русский ум, оплевывается русская история, поносится русский народ. Ужас в том, опасность в том, что евреи, перенимая наш язык, наши литературные формы, внешне усиленно прикидываясь русскими, всячески стараясь внешне обрусеть, остаются все теми же евреями, вкладывают в русские формы свое, еврейское содержание, свой дух, вытесняют наши духовные ценности, нашу психологию, нашу нравственность, наши русские идеалы.
"Основной признак тирании — невозможность протеста. Он устанавливается беспощадностью гнёта. Попробуйте восстать хотя бы против первого попавшегося шантажного листка жидовской прессы! Но сыны Иуды этим не довольствуются. Они стремятся не только к материальной, иначе говоря, лишь временной, а и к моральной, т.е. бесповоротной тирании...
Отсюда для них ясно, что помимо угнетения физического, неизбежны и мероприятия, направленные к уничтожению самой вероятности сопротивления, значит, к разложению той силы, которая могла бы оказать противодействие. Поступая сообразно с этим, евреи стремятся отнять у народа разум, исковеркать его душу, отравить сердце, унизить и запятнать всё его прошлое, внушить, наконец, стыд пребывания самим собой".
– Ну и расист! – сделали мы с Людой вывод о читаемой книге.
– Не зря ее запретили: разве можно быть таким расистом?! – говорил я. – А как он Маркса, Лафарга унижает. Ну евреи они. Но они открыли путь трудящимся к классовой борьбе, к социалистической революции, к созданию Советского Союза, самой прогрессивной и демократической державы в мире.
– Странный он этот Шмаков. Ни классового подхода.
– Ни интернационализма, ни дружбы народов.
– Давай договоримся, что об этой книге мы никому не будем рассказывать. Вот они белогвардейцы!
Мы не говорили об этой книге даже в квартире, зная, что нас подслушивают. Хорошо, если только арабская спецслужба. А если КГБ? Вспоминали отдельные факты из книги и обсуждали их только во время вечерних прогулок. Тайна скрепляла наши отношения.
Плач по Крыму. Иван Шмелев.
Потом я начал читать повести Шмелева. Читал и плакал. Неужели с такой беспросветной нищеты и страшного голода начиналась советская власть в Крыму? Гражданская война и империалистическая оккупация разрушила до основания цветущий край, данный богом людям для радостей жизни. Впервые в истории человечества трудящиеся увидели подлинное лицо защитников частной собственности, морду капитализма во всей его красе.
Русские богачи – помещики и буржуа, еврейские банкиры и купцы, обманутые и насильно поставленные ими под ружье солдаты и офицеры устроили массовое побоище русским крестьянам, казакам, рабочим. На помощь себе они пригласили полчища иностранных армий, чтобы совместными усилиями восстановить свое право на частную собственность и эксплуатацию трудящихся масс. Они отдали свою родину на безжалостное разграбление ее богатств еврейским, американским, японским, европейским корпорациям и банкам лишь бы вернуть себе власть в России.
Одичавшие во время войны люди забыли, что они люди, а не животные. Они дрались за кусок хлеба, несозревший плод. Они убивали друг друга из-за еды. Отупевшие и обессиленные, они падали на теплую землю и безропотно ждали смерти. Смерть была единственным спасением от ужасов жизни.
Нужна ли была пролетарская революция, обещавшая свободу, мир, землю и превратившая страну в поле битвы, смерти и людоедства? – спрашивал писатель, молодого сына которого, вынужденного стать офицером русской белой армии, расстреляли еврейские комиссары в своей повести.
Страшная книга.
– Что ты плачешь? – спрашивала меня Люда.
– Послушай, что пишет Шмелев – и я читал ей еще один абзац из страшной летописи о реальных событиях военного коммунизма, которые писатель наблюдал собственными глазами в Крыму. – Ты знаешь, я высказал Ивану Сергеевичу все, что мы, советские, о них, эмигрантах думаем, чему научили нас в школе. Он все хочет ущипнуть меня: мы советские загубили Россию, а они русские спасали ее. Спасал от кого? От русского народа, над которым они, голубокровные, издевались веками.
– А они что?
– Когда я это говорил им, они молчали.
– Не горюй. Ты сказал им правду. Мы все так думаем. Потом ты извинился за свою горячность?
– Извинился. Рано или поздно эта ссора должна была случиться.
– Тебе придется помириться с ИС, чтобы переубедить его.
– Конечно, я был не прав и груб. И все вот из-за этого Шмелева. Видите ли, у него красные расстреляли сына. А сколько красных расстреляли белые и их западные хозяева?
Неприятные осадок остался в моей душе. Проявить воспитанность и промолчать – значило согласиться с белыми. Но у нас своя правда и ее надо защищать всеми средствами. Нечего с ними, белогвардейцами, чикаться!
Профессор Азым
И вот мы пошли с Иваном Степановичем в гости к его школьному и университетскому однокашнику – профессору истории Каирского университета. Он проживал неподалеку от нашего дома на Замалике. Он ждал нас. Его звали Азым. Лысый, раскосый, толстый, неприятный на вид человек. Друзья обнялись, расцеловались щеками по арабскому обычаю. Мы уселись в гостиной в кресла. Слуга принес каждому по чашке крепкого кофе туркия и по стакану холодной воды. Он хорошо говорил по-английски, почти без акцента, как и Иван Степанович.
– Иван рассказал мне, что вы интересуетесь арабской и еврейской историей. Это естественно. Всякий иностранец, приехав в Египет и посетив наш Национальный музей на площади Тахрир, посмотрев пирамиды, посетив Луксор, хочет узнать побольше об истории страны. Что вас интересует – прошлое или настоящее?
Я вспомнил последнюю лекцию о международном положении, которую слушал недавно и свой конспект о сионизме. Как арабский профессор понимает эту проблему?
– Настоящее, современность. Нам говорят, что сионизм – этом разновидность фашизма. Как это понимать. Правильно ли это?
– Я вероятно удивлю вас, если скажу, что у каждой нации должна быть частичка фашизма, расизма, то есть уважения к собственной нации и недоверие к другой нации, к чужой нации. Патриоты свою нацию любят бескорыстно и готовы к защите своего народа от врага, бороться за независимость своей родины. Это нормально. Это естественно. Мы, египтяне, боролись за свою независимость от англичан несколько десятилетий. Надо любить свою национальную культуру, ее вождей, а чужеродным не доверять. Вот вы, я думаю, считаете себя интернационалистом. Вы выросли в СССР. А знаете, что такое интернационализм? Это любовь, уважение не к своей, а к чужой нации, к чужой культуре. Приведу пример из русской истории. Когда евреи захватили власть в России в 1917 году они заставили русских любить и уважать евреев и их культуру. Они запретили русским знать, изучать русскую историю и даже создали специальную культуру, которую назвали сперва пролетарской, затем советской, социалистической. А на самом деле это была еврейская культура, препарированная еврейскими идеологами.
То же самое происходило и в Египте во времена британской оккупации нашей страны. Нас пытались приобщать к англоязычной культуре. Заставили говорить по-английски. Открыли Американский университет. Но мы сохраняли свою культуру, религию. Мы не позволили английским колонизаторам разрушать наши мечети. Мы ненавидели оккупантов и десять лет назад изгнали их из своей страны. Мы забрали у Ротшильдов Суэцкий канал. Мы изгнали из страны еврейских, английских, французских банкиров и их компании. Сколько можно терпеть власть чужестранцев, иноплеменников. Некоторые египтяне стали космополитами. Космополитизм, интернационализм – это плохо. Это предательство. Говорят по-французски, по-английски дома. Иван вот дома говорит по-русски. Но он русский. Настоящий православный русский. Как прекрасно говорили по-французски его родители! Зато как прекрасно он говорит по-арабски. Поэтому кроме частицы расизма, каждый человек может быть немного космополитом, приобщиться к культуре других народов. Но в любом случае на первом месте у него должны быть любовь к своему народу, к своей национальной культуре, к своей родине. Интересы своей нации должны преобладать над чужеземными.
Что касается евреев, то они тоже националисты, но особые националисты. Они иудеи, а ТОРА учит их избранности, превосходству. Еврейский национализм иудеи назвали сионизмом. Сионизм бывает разный. Тот который в Израиле – это разновидность фашизма. Это фундаменталистский национализм. Раввины и сионисты с детства внушают евреям идеи превосходства, богоизбранности и воспитывают в них ненависть ко всем остальным народам мира, которые они называют "гоями". Вы знаете это. Собственность гоев должна принадлежать только евреям. Поэтому их ненавидят все народы мира. В Израиле евреи создали расистское государство, ввели систему апартеида, как в Южной Африке. Они согнали палестинцев с их земли и заселили ее евреями. Они создали анклавы для арабов и лишили их равных прав с евреями. Больше миллиона палестинцев живет ныне в лагерях беженцев. В Германии евреи обижались, когда Гитлер распорядился ограничить их права и забрал у них собственность, которую он считал немецкой, раз им было позволено жить на немецкой земле. Он загнал их в концлагеря, как это сделали с бурами англичане в Южной Африке. Справедливо это? Конечно, нет. Но раз вы живете на чужой земле, вы гости. Не зарывайтесь, не лезьте в чужую власть. Не захватывайте банки, промышленность, прессу в свои руки. А что обиженные в Германии, во всей Европе творят ныне в Палестине? Почему они ведет себя, как нацисты, на арабской земле? Кто позволяет им делать это? А как евреи вели себя в России? Их обижало, что русские держали их за чертой оседлости – на территории равной двум-трем Египтам. Это их возмущало. Как они отблагодарили русских? Они оккупировали все русские города и отобрали у них власть и богатства после 1917 года. Так вот эти русские евреи, недовольные чертой оседлости, ныне ввели такую же черту для арабов в Палестине, которую оккупировали. Чем Вайцман лучше Гитлера? Они клянут гитлеровцев за холокост, а сами устроили холокост палестинцам на арабской земле. Кстати, еврейские общины всегда жили среди арабов. Жили дружно, потому что евреев было мало. Мы их не обижали. У них были синагоги. Не обижаем мы и коптов. Мы их не разоряли, как разоряли иудеи православные храмы в России. Все стало меняться во второй половине 19-го столетия, со времени строительства Суэцкого канала.
– Вы знаете русскую историю?
– Мне пришлось ее изучать. В России, вы знаете, проживает больше всего евреев. Все нынешние сионистские вожди – выходцы из России. Кроме того, Израиль – далеко не первое государство, которое создали иудеи. Вспомните Хазарию.
– Не знаю такого государства.
– Ну как не знаете? – сказал Иван Степанович. – Вспомните Пушкина: Как ныне сбирается вещий Олег... отмстить неразумных хазарам.
– Не задумывался никогда над этим. Хазарам так хазарам отомстить. Значит заслужили!
– Хазария была иудейским государствам на Волге, на Каспии. Оно совершало набеги на Киевскую Русь. Грабила купцов. Богатело на торговом великом шелковом пути. Помните?
– Мы этого не изучали.
– Иудеи в этом государстве захватили власть и создали свою иудейскую элиту. Она правила чужим по сути государством. После его разгрома князем Владимиром иудеи перекочевали в Европу, на Русь и стали говорить на идиш, диалекте немецкого языка. Их называют "ашкинази". Так вот, в начале ХХ века иудеи захватили власть для своих банкиров во многих государствах Европы. В том числе в Англии, Германии, Америке. В 1917 году они захватили власть в России путем иудейского государственного переворота, который возглавили евреи Троцкий и Ленин. Вам об этом рассказывали? – поинтересовался Иван Степанович.
– Нет. Троцкий – еврей, а Ленин русский.
– Как бы не так. Его мать еврейка по фамилии Бланк, а отец калмык. Какой же Ленин русский?!
– Советская Россия – это еврейское, иудейское государство. Ленин возглавил первое советское правительство. В нем было семь человек. Шесть евреев и один русский. В современной истории это было первое иудейское государство. В нем не существовало диктатуры пролетариата. Было диктатуры еврейских сионистов, назвавших себя большевиками, хотя представляли из себя очень маленькую группу евреев. Назвали Россию Советской. Не могли же они назвать его Еврейской Россией. Черчилль писал по этому поводу: слова большевик и еврей – синонимы. Это общеизвестно. Русские отказались признать иудейскую власть. Иудеи развязали гражданскую войну, натравив одних русских – красных – против других – белых. Русские перебили друг друга. Миллионы погибли в междоусобной войне. Тогда они создали свою империю – из республик, автономий и округов. Они раздробили единый народ. Так поступали английские, французские империалисты. Уходя они Индию разделили на индусское и мусульманское государства. Арабов они раздробили на многие королевства и княжества. Так легче управлять. Так легче натравливать одно государство на другое. Так легче уничтожать многонациональные государства. Так что в СССР еще много подводных камней, заложенных иудейскими большевиками, сионистами. Они бы и Египет с удовольствием разделили на две части – мусульманскую и коптскую, Ливан – на мусульманскую и христианскую территории и так далее.
– Допустим, раньше евреи стояли к власти в СССР, то теперь во главе стоят русские.
– Это вам кажется, молодой человек. В какой косоворотке ходит Хрущев – в русской или украинской? – спросил Иван Степанович.
– Украинской! – ответил я.
– А вы говорите – русские.
– А в Израиле сионисты не собираются давать арабам прав на создание автономии. Отказываются выполнять резолюцию ООН. Их цель создать Великий Израиль от Нила до Евфрата. Они намерены завоевывать одно государство за другим. Причем не обязательно военным путем. Они могут подкупать арабских королей и шейхов и президентов, развращать их детей в своих университетах. Крупные нации они уничтожают, разделяя из на белых и красных, на Ирак и Кувейт, Индию и Пакистан. Они заставляют одну часть нации уничтожать другую. Террором они душат палестинцев. Это один принцип. Второй – уничтожение чужеродной культуры, духовности. Главное – это разложить чужие нации изнутри. Вот почему иудейские комиссары уничтожали христианские храмы, убивали священников, грабили церкви. Изгнали русский культурный, образованный класс из России в Европу и Азию. К нам в Египет. Третий метод иудейских фашистов – большая ложь! Захват прессы, кино, школ и университетов. В вашем университете было много еврейских преподавателей?
Я задумался.
– Были. Читали нам древнерусскую, зарубежную литературу, грамматику русского языка.
– Недавно мне рассказал один американский профессор, что в американских университетах тоже появились еврейские профессора и еврейские юноши и девушки заполнили университетские аудитории. Значит в ближайшие десятилетия иудеи захватят власть, разведку, госдепартамент. Если уже не захватили. Да есть и подозрение, что Кеннеди убили, потому что он католик и что не хотел выполнять приказы Ротшильда и Рокфеллера.
– На Западе нередко Насера называют арабским Гитлером.
– А Сталина фашистом. Для иудеев все фашисты и Гитлеры, кто им не подчиняется. А мы, арабы, называем гитлерами всех сионистских правителей Израиля. Вот они настоящие фашисты. Поэтому сионизм – это разновидность расизма и фашизма. Не сомневаюсь, что такая резолюция рано или поздно выйдет из стен Генеральной ассамблеи ООН.
– Вы мне много интересного рассказали. А вы все это рассказываете своим студентам?
– Рассказываю.
– А вы консультируете ваше руководство?
– Нет. Но возможно, они читают статьи и книги египетских историков, и мои в частности.
– Могут ли в настоящее время арабы победить Израиль, если тот начнет новую войну против арабов?
– Не думаю, хотя очень бы хотелось. Арабы еще не выбрались из-под обломков империализма, колониализма. Еще не вылезли из нищеты, безграмотности и бескультурья. Насеру хочется ускорить этот процесс, освободиться от гнета империалистов. Но посмотрите сколько в одном Каире нищих, бездомных, неграмотных!? Больше миллиона.
– У нас всеобщее среднее образование. Наш советский народ – самая читающая публика в мире.
– Знаем. Поэтому вы первые в космосе. Вас боятся сионисты, империалисты Англии и Америки. Поэтому Насер и обратился к вам за помощью. Поэтому вы и сидите со мной, и мы обсуждает очень сложные и важные проблемы, которые на Западе обсуждать запрещено. Вы, вероятно, не знаете с каких событий началась борьба египтян за независимость. Я расскажу вам о том, как эта борьба начиналась во времена строительства Суэцкого канала. Ротшильды внимательно следили за строительством канала. Они снабжали деньгами Исмаила, правителя Египта в те годы. Исмаил получил образование во Франции, любил Европу, мечтал европеизировать Египет. Он был западником.
– Как Петр Великий в России. У нас тоже были западники и славянофилы – подсказал я.
– Так вот, Исмаил жил на широкую ногу и залез в долги к Ротшильдам. Запутавшись в долгах, он был вынужден продать Ротшильдам свою долю в компании Суэцкого канала всего за четыре миллиона франков. Вскоре Ротшильды за год получали сборов с пароходов, проходивших по каналу, чем эти четыре миллиона. В 1879 году французские и британские Ротшильды взяли под свой контроль египетские финансы и изгнали Исмаила из страны. К тому времени они уже назначали своих правителей в большинстве европейских стран. Этот финансово-иудейский грабеж, западничество египетской элиты, вмешательство империалистических держав во внутренние дела Египта и вызвали подъем национально-освободительного движения. Египет для египтян – таким был лозунг египетских патриотов. Братья-мусульмане продолжили борьбу за свободу независимость Египта в 1920-30 году. Их лидера Эль Банну убили выстрелом в спину. Братья мусульмане сыграл огромную роль в борьбе египетского народа за независимость. И в будущем им предстоит играть еще большую роль, если правители вновь забудут о национальной гордости египтян и подчинятся будь то СССР или США.
– Добавлю, что в 1930-е Египет стал Меккой для эмигрантов. Особенно много бежало в него из Европы евреев. Они привезли с собой сионизм. Они строили синагоги и могли свободно заниматься бизнесом в этой стране. Вольготно жилось в те годы в Каире и русским эмигрантам. Большая часть капиталистического сектора египетской экономики оказалась в руках европейской буржуазии. Недовольных египтян было много....
Разговор продолжался допоздна. В конце разговора профессор Азым подарил мне свою книгу на английском языке "Международное значение египетской революции". На этом наш первый визит к профессору закончился.
Мы медленно шли в ночи домой. Было прохладно. В январе ночи в Каире уже холодные.
– Вы упоминали, что учились с Азымом в одной школе.
– И в одном классе. Тогда были частные школы. В них арабских детей не принимали. В них учились только дети иностранцев: чиновников колониальной администрации, греческих, итальянских и еврейских торгашей и спекулянтов, русских эмигрантов. Но потом в середине тридцатых стали принимать и арабских детей и не только в школы но и в военные училища. Тогда Насер, Анвар Садат и поступили учиться в военное училище. У Азыма отец, говоря по нашему, был богатый помещик. Очень трудолюбивый. Он работал еще и профессором в Каирском университете. Потов мы вместе с Азымом учились в этом университете. Я на инженерном, он на историческом факультете. Его интересовали масоны, большевики и националисты. Кстати, вы не знаете, но он известный в Египте историк. Он постеснялся сказать, что его книги читает правящая военная элита.
– Вы знаете, я постеснялся вступать в спор с профессором. Вчерашний студент не может спорить с профессором. Как я мог сказать ему, что он не правильно трактует интернационализм. Он мысли египетскими категориями. Арабы и копты. А у нас в СССР, вы знаете, живут рядом около 200 наций и народностей. Как они могут сожительствовать меж собой? Есть два пути. Один – колониальные отношения. Прямое правление или косвенное. Второй – содружество, сосуществование равноправных народов. Вот это содружество и есть советский интернационализм. Русские подняли из феодализма, безграмотности и бескультурья многие народы России. Мы даже церкви отделили от государства, чтобы церковники не враждовали между различными конфессиями. Для меня и моего поколения наш советский социализм – это яркое, доброе солнце. Мы верим, что строим новую жизнь. В нашей стране нет ни бедных ни богатых и все по-настоящему равны, не то что здесь в Египте. Здесь как прозябали в рабстве миллионы, так и прозябают до сих пор. Для нас это дикость, когда ничтожества и паразиты на теле народа правят страной и держат массы в рабстве дубинкам и голодом.
– Я не хочу с вами спорить. Но и могу с вами согласиться. Вы идеализируете СССР. А террор? А геноцид русского народа? А миллионы эмигрантов, прозябающие ныне во многих странах мира? Это что справедливость? Справедливо, когда под лозунги об интернационализме, к власти пришли еврейские террористы? Вы сейчас возмущаетесь Израилем, а что же вы не возмущаетесь тем, что те же иудеи расстреливали сотни тысяч русских офицеров, миллионы казаков?
– Но вы не можете обвинять в этом меня и мое поколение. Мой отец тоже не принимал в этом кровавом хаосе никакого участия. А вы знаете, сколько миллионов окажется в тюрьмах в Египте, приди к власти феллахи и рабочие? Миллионы паразитов, мошенников, пауков и кровопивцев, то есть эксплуататоров.
– И мой отец не принимал участия в этой кровавой заварухе.
– Как не принимал. Вы же сами говорите, что он служил в белой армии.
– Служил. Но он защищал Россию от еврейских большевиков.
– И притащил на эту защиту в Россию армии 18 колониальных держав?! Хорошими защитникам они были, – съязвил я. Мой отец тоже воевал с европейским фашизмом. Не только отстояли СССР, но и освободили от капиталистов пол-Европы.
– Вы не знаете подлинной истории, молодой человек. Вы насквозь пропитаны коммунистической пропагандой. Вы русский человек, а защищает убийц русского царя! Убийц своих дедов. Как можно?
– Спорить нам с вами бесполезно. Мы никогда не придем к одному знаменателю. Я горжусь своей родиной, в которой несмотря ни на что восторжествовала справедливость простого человека. Трудящегося. Разве не интернационализм и уважение к другим народам привели нас, советских людей в Египет. Что мы грабим эту страну? Нет. Мы дали ей кредиты, строим Ассуанскую плотину, которую строить отказались на Западе. Мы дали Египту современное оружие, чтобы он смог защитить себя от происков империализма.
– Вы правы. Спорить бесполезно. Мы оба, каждый по своему, правы.
Мы подошли к дому. В лифте ехали молча. Попрощались холодно....
Я дважды перечитал книгу профессора. Нас приучили к мысли, что только Великая русская социалистическая революция имеет международное значение. Вслед за ней подобные революции должны были произойти и в других странах. Профессор доказывал, что Июльская революция в Египте тоже имеет не региональное, а международное значение. Она имела антимонархический, антиколониальный и антииудейскофшистский характер. Она показала пример другим странам в том, что офицеры как организованная политическая сила будут играть огромную роль в освободившихся странах. Она способствовала объединению прогрессивных режимов в их борьбе с империализмом и с мировым сионизмом. Она выдвинула арабскую нацию на передовые рубежи борьбы сил прогресса и реакции.
В книге не затрагивался вопрос ни о Египетской компартии и ее роли в революционных событиях, предшествующих госперевороту, совершенному молодыми офицерами во главе с Насером, ни вопрос о роли Братьев-мусульман в тех же и последующих событиях.
Я не пишу о том, что о беседе с профессором я рассказал только своей жене. Мы решили, что не стоит сообщать о ней кому-либо из наших.
Пролетарский интернационализм или буржуазный космополитизм?
Встретив Иван Степановича, я еще раз поблагодарил его за встречу с профессором Азымом. Я рассказал ему, что мы прочитали книги, взятые в его библиотеке.
— Ну и как вам понравилась книга Шмакова о тайном мировом правительстве?
— Книга хорошая в смысле информации. У меня появились вопросы не к автору, а к русским дворянам живущим в наши дни. Например, кто мешал им просить царя ввести хотя бы обязательное начальное образование для все детей крестьян и рабочих. А еврейские комиссары, придя к власти, ввели и открыли, кроме того, тысячи вузов для этих детей. С этой ликвидации неграмотности началась культурная революция огромного масштаба, не виданного в истории человечества. А театры, а консерватории. Чего же не сделали этого русские аристократы интеллигенты? Это было хорошо или неправильно? Как вы думаете? Почему же Шмаков об этом не писал? Я предполагаю, ему было наплевать на грамотность или неграмотность русских крепостных. Об этом стоит поговорить нам с вами позже, если вам захочется. Однако, мне хотелось бы поговорить о книге профессора. У меня возникли вопросы, которые бы я хотел у него выяснить. Думаю, ему будут интересны мои вопросы, которые он не поднимает в своей книге.
Вскоре мы отправились к профессору Азыму вновь. На этот раз он встретил и меня как своего товарища. Сперва с ним расцеловался щеками Иван Степанович, потом я.
– Иван сказал, что у вас появились вопросы после того, как в прочитали мою книгу.
– Да. Книга мне ваша понравилась. Скажу честно и удивила. Мы, советские, привыкли рассуждать о международном значении своей социалистической революции, а вы доказали, что Египетская революция тоже имеет международный характер, что это новый тип современных революций. Однако вы не затронули вопроса о роли других политических силах в революции – Египетской компартии и Братьев-Мусульман. Мне хотелось бы узнать ваше мнение о компартиях, — о коммунистах вообще.
– Я ожидал, что вас заинтересует именно этот вопрос. Вы нам можете рассказать о том, что коммунисты превратили Россию в великую державу. Это так. Но давайте посмотрим, как строительство социализма в России начиналось. Думаю вы знаете, что первое руководство партией большевиков были евреями. (Мы переглянулись с Иваном Степановичем). Они выдавали себя за русских, за интернационалистов. Что такое интернационализм? Это любовь, уважение к чужим нациям, а не к своей. Уважение к евреям, а не к русским, арабам и другим нациям. Евреи живут во многих странах Европы и в каждой они выдают себя за нацию страны пребывания: в России за русских, в Италии за итальянцев, в Америке за американцев. Однако в каждой они не ассимилируются с чужой нацией и сохраняют свою иудейскую религию. Они живут по своим древним законам замкнутыми общинами. Евреям с детства внушают, что они принадлежат к особой, богом избранной нации, что они обязательно должны помогать другим евреям, должны быть богатыми и так далее.
И профессор Азым продолжал после некоторого раздумья:
– Его можно назвать в идеологических целях как угодно. Интернационализм, точнее космополитизм, бывает не только пролетарский, но и буржуазный, империалистический. Всюду, где появляются бездомные евреи, они насаждают космополитизм. У них нет родины в нашем понимании. Национализм, патриотизм других наций, кроме еврейской, для сионистов – нож в сердце. Разве не объединились империалистические страны в военной блок НАТО? Разве не пытаются они вовлечь в свои империалистические войны мусульманские страны – Турцию и Пакистан? Так вот, надо в первую очередь любить свою нацию, а не чужую. Арабы должны любить и уважать все арабские нации, и только потом другие. Русские должны любить русскую нацию, русское государство и не отдавать власть ни евреям, ни украинцам. Посмотрите в Израиле. Вы найдете в их правительстве хотя бы одного араба?
– Посмотрите в Египте. Разве вы найдете в его правительстве хотя бы одного копта? — прервал его я.
– Коптов найдете, а евреев нет. Но почему в первом советском правительстве из семи членов шесть были евреями? Почему министром обороны был назначен еврей Троцкий, а почему в карательных органах оказалось так много евреев? Неужели пролетарии всех стран объединяйтесь? Почему евреи натравили "красных" русских на "белых" русских?
– Почему еврейские комиссары пришли к власти и начали грабить русских дворян, купцов? – вступил в разговор ИС. – Почему, как рассказывали мои родители, в Европе, Турции и Египте появились в 1918 году тонны ювелирных изделий, отобранных "трудящимися" у их владельцев? Почему евреи ограбили музеи, церкви? Почему они продавали за рубежом чужие картины, ювелирные изделия? Почему грабили русских дворян? Представьте себе, что к власти в Египте придут коммунисты. Вы видели в Каире районы, в которых живут богатые люди. Красивые виллы. Пальмы. Чистота. Неужели мы хотим, чтобы пришли "красные" арабы и начали все разрушать, отбирать у хозяев? А того, кто сопротивляться будет, начнут ставить к стенке. Насер не хочет этого. И мы не хотим. Поэтому он и держал египетских коммунистов в тюрьмах. А что касается евреев, испокон века живущих в Египте, то они незамедлительно пошли на сотрудничество с сионистами после революции 1952 года. Часть из них приняли участие в провокациях, организованных Мосадом. Разоблаченных агентов судили и повесили в 1954 году. Об этом все египтяне знают. Весь мир знает.
– В СССР Сталину удалось подвинуть еврейских комиссаров и поставить на руководящие посты русских, славян. Но когда он начал гонения и на евреев после Второй мировой войны, еврейские лидеры многих коммунистических партий назвали его диктатором. Не думаю, что вы могли читать об этом в советских изданиях. Это тоже правило "социалистического интернационализма". Никакой правды о прошлом! – сказал Иван Сергеевич .
– Все, о чем я прочитал в книге Шмакова, сперва мне показалось неправдой. Потом я подумал. Не мог такой известный адвокат написать неправду в своей книге. Ведь его бы немедленно обвинили в клевете, в неправде его же товарищи по Союзу русского народа. Значит, он написал правду. И спрашиваю себя, почему в СССР скрывается вся информация об участии евреев в революции. Сейчас я штудирую историю русской религиозной философии. Мне даже не вериться, что у нас, у русских кроме Маркса, Энгельса, Ленина было столько много интересных русских мыслителей.
– Для меня – сказал профессор, – нет разницы между коммунистам и сионистами. Евреи-коммунисты мечтают о мировой революции, а значит и господстве над миром. Главари сионизма – о мировом господстве. Это два пути борьбы Ротшильдов и Рокфеллеров за мировое господство. Какой из них сработает в самом скором времени, нам знать пока не дано. Что касается социалистической революции еврейского типа в Египте, то вопроса о ней даже стоять в повестке дня не может. Сегодня главное дать простор развитию национального госкапитализма. Поэтому Насер назвал программу развития капиталистических отношений и строительства государственного сектора в капиталистической экономике "арабским социализмом". Потому что главное сегодня сохранить завоеванную политическую и экономическую независимость. Что касается братьев-мусульман, то первая часть их программы – независимость – уже выполнена. Вторая часть их программы – жить по шариату, по мусульманскому закону, одеть на всех женщин чадру и подменить светскую власть религиозной – значит сделать два шага не вперед, а назад. Египетское общество привыкло жить так, как живут во всем мире. Они хотят больше демократии, больше свобод.
– А разве это демократия, когда держат коммунистов в тюрьмах?
– Вопрос этот сложен. И пока никто не нашел путей его решения. Сегодня главный вопрос – это укрепление арабского единства. Нам придется не раз отстаивать его с оружием в руках. Хорошо, что у нас нашлись бескорыстные друзья, которые дают нам современное оружие и учат нас им владеть. Каждая независимая страна должна уметь себя защитить. Мы не хотим присоединяться ни к Америке, ни к СССР. Не трогайте нас. Дайте нам пожить так, как мы хотим, как умеем. А то приедут американцы – учат жить по-американски. Приедут саудовские короли – учат нас жить по Шариату. Приедут русские – начинают нас учить, как строить еврейский социализм. Не надо нас учить...
***
Через полчаса мы почувствовали, что уже поздно и что спор надо прекращать…
Мы попрощались с Азымом. И вышли на улицу. Шли молча. Каждый думал о своих аргументах. Но я не находил их. Иван Степанович молчал и как победитель в споре со мной давал мне время на раздумья. Но аргументов я не находил.
Через пять минут мы свернули на самую многолюдную улицу 26 июля. Жара спала. Ночь принесла долгожданную прохладу. Машины скользили с зажженными фарами. В ярко освещенных лавчонках шла бойкая торговля. На тротуарах текла многоликая толпа. В офицерском клубе через дорогу за столиками чинно сидели офицеры с женами. Их было видно через широкие открытые ворота. У овощной лавки, освещенной газовыми лампами с обеих сторон, у пирамиды с желтыми мандаринами стоял продавец в грязно-белой галабее, державший транзисторный приемник. Из него громко пела свои патриотические песни Умм Мокальсум. Любимая во всех арабских странах певица напоминала мне нашу русскую певицу Русланову.
Мы шли молча. Я продолжал в уме свой спор с арабским профессором. Те мысли, которые высказывали Азым и Иван Степанович никак не стыковались с советским миропониманием, усвоенным мною с пионерского возраста. Я искал контраргументы в защиту своей "красной правды". Мне показалось, что нашел их. Почему он не привел им примера о сотрудничестве белогвардейцев с иностранными интервентами 18 государств? Ведь белогвардейца для защиты своей "белой правды". Привели на русскую землю оккупантов и связали свою судьбу с ними. Почему египтяне боролись с британскими оккупантами, а русские не должны были воевать за свободу с оккупантами, бывшими союзниками царя в Первой мировой войне, и их белыми марионетками? Ленин сохранил Россию и это главное. Нет я не прав. Он не сохранял Россию дворянскую и буржуазную. Он сохранил Россию общенародную. Пролетарскую. Вот он контраргумент! Почему я не привел его, когда Иван Степанович защищал свою "белую правду"? Сейчас высказать? Не время и не место начинать новый спор. Допустим, Иван Степанович – русский человек. Ему хочется, чтобы советский человек стал русским, ощутил свою русскость. Мы и так русские. Это понятно. Поэтому он и возится со мной? Он ищет доказательства и защищает «белую» правду.
Но зачем возится со мной арабский профессор? Он тоже взрослый, состоявшийся человек. Автор статей и книг. Зачем он тратит время на него, вчерашнего студента? Предположить, что Азым связан с махабаратом, глупо. Вероятнее всего, ему просто интересно общаться с советским человеком, мировоззрение которого целиком и полностью отличается от его взглядов на историю, международные отношения. Он никогда не читал советскую прессу. О России и СССР он читал только в книгах западных авторов. И вдруг появляется возможность пообщаться с носителем советской идеологии! Он вероятно пытается понять, почему советские не ведут себя в Египте, как вели себя британские колонизаторы. Не требуют контроля на Суэцким каналом. Строят на свои деньги Ассуанскую плотину, в кредит модернизируют египетскую армию. Зачем это нужно советскому правительству? Ведь эта благотворительность стоит бешеных денег?
В лифте мы попрощались.
Я поведал Люде о только что состоявшейся беседе.
– Чем я интересен им? Не понимаю.
– Мы приехали с другого берега. Их столетиями пугали русской угрозой. А угрозы-то нет. Они это видят.
– По-твоему, только любопытство? Для Иван Степановича, а для Азыма?
– Где бы профессор нашел русского, говорящего по-английски и раскрывающего перед ним свою душу?! Они нас не понимают. Они за копейку готовы задушиться. А мы гоним миллиарды сюда, чтобы только сохранить мир на земле. Этого они не понимают и не поймут.
ЭПИЛОГ
Все мы — дети египетских пирамид
Через неделю я пришел в офис получить зарплату и отложить деньги на свой счет. Мы копили валюту на "Москвич".
Полковник Пилюгин, проходя мимо, позвал меня.
– Получишь – зайди ко мне.
Я зашел к нему в кабинет и сел в кресло.
– Вот какой вопрос. Ваш комсорг уехал в отпуск. Он хороший малый. Работал на славу. Организовал самодеятельность на вилле. Молодец.
– Да и сам пел замечательно.
– Но он холостяк. И больше года мы его в загранкомандировке он находится не может. А он почти три года здесь проработал. Я подумал и решил предложить твою кандидатуру в комсорги на комсомольском собрании. Почему? Во-первых, ты знаешь арабский и уже можешь изъясняться с ними. Во-вторых, ты человек семейный, а большинство переводчиков у нас люди серьезные и семейные. А в-третьих, мне известно, что ты изучаешь историю Египта, Каира. Не все переводчики интересуются прошлым и культурой страны пребывания. Вот хорошо было бы, если ты сумел организовать группу экскурсоводов из переводчиков. Сам видишь, сколько времени мы теряем, когда выезжаем на экскурсии на переводе рассказа арабского гида с английского на русский. Теперь представь: каждую экскурсию будет проводить наш переводчик-гид. Он заранее изучит туристический объект. Приехали и он сразу все объясняет по-русски.
Мне идея понравилась. Дело предлагает. Действительно, сколько времени мы теряем на переводе.
– Но переводчику надо будет купить путеводители, одному съездить несколько раз на туристический объект.
– Путеводители мы купим. Машину выделим. Ты составишь график и ребята поедут на нашей офисной машине на объект.
– Если переводчики изберут комсоргом...
– Изберут. Ты человек авторитетный. Так собрание послезавтра в шесть. Знаешь?
– Знаю.
Пилюгин пожал мою руку своей крупной ладонью.…
Профсоюзные (партийные) и спортивные (комсомольские) собрания проводились в офисе Пожарского. Переводчики единогласно избрали меня комсоргом.
В конце собрания Пилюгин объявил, что в ближайшую пятницу на вилле состоится лекция о сионизме:
– Приходите с женами. На детской площадке организуем дежурство. Читать лекцию будет лектор ЦК, профессор. Он уже объехал несколько арабских стран и выступил там перед советскими загранработниками. Лекция интересная.
На следующий день Василий пришел к Пилюгину, и мы вместе пошли к генерал-лейтенанту Пожарскому. Зашли в его кабинет. Генерал улыбался.
– Я так и знал, что именно тебя изберут наши "спортсмены". Жена не ругалась?
– Не очень.
– Что поделаешь.
– Так вот какой план возник на собрании, – и Пилюгин рассказал генералу о том, что мы на собрании постановили создать Бюро гидов-переводчиков.
Через неделю я собрал комсомольцев-членов бюро. Обсудили план работы гидов, распределили туристические объекты. Составили график поездок. Встретился с каждым будущим гидом на вилле, и работа началась.
Каждый комсомолец изучил литературу, осмотрел объект, послушал объяснения арабского гида на английском языке. Вскоре офис отказался от услуг арабских гидов. Вскоре все экскурсии проводили наши комсомольцы.
Себе я оставил Музей египетских древностей на площади Тахрир. Это наиболее сложный туробъект.
До приезда в Египет я, как и многие другие переводчики, не интересовался историей этой страны. Однако жить и работать в стране и не изучать ее истории, обычаев и традиций людей, с которыми ты общаешься ежедневно, глупо.
Десятки раз я посетил Национальный музей, открытый в 1902 г. Изучил расположения залов и описания археологических объектов, выставленных на обозрение. Перечитал популярные книги по египтологии. Музей открыл мне окно в таинственные мир древнеегипетской культуры, эзотерики и классического оккультизма. Скоро Рамзес, Джосер, Хеопс, Аменхотеп, Тетутхамона, Нефертити, Изида, деревенский староста, Рахотеп с Нофрет стали для меня знакомыми людьми. О каждом из них я мог рассказать немало историй.
Они поселились и ожили в моем сознании. Мне иногда казалось, что я знал их с детства. Они разговаривали со мной, иногда давали советы, помогали познавать миры, о которых год назад я не имел никакого понятия.
Когда входишь в Национальный музей на площади Тахрир, тебя встречают колоссы, статуи египетских фараонов, высеченные из темного гранита, отполированные до блеска. Если остановиться перед одним из этих великанов, тебя начинает одолевать беспокойство и страх перед вечностью и вдруг остановившимся временем. Ты начинаешь ощущать мощную волну энергии, исходящего от этого гостя из прошлого. Невольно задумываешься над вечными вопросами о жизни и смерти, о добре и зле.
Бродя по залам второго этажа среди домашней утвари, извлеченной из захоронений фараонов, можно представить себе, как жили египтяне в древности. Вот на таких легких кроватях они отдыхали, спали. На этих инкрустированных стульях они сидели за столом. В такие игрушки играли их дети...
Можно было подолгу рассматривать каждую вещь, так любовно изготовленную мастерами тысячи лет назад.
В зале мумий становилось неуютно в окружении почерневших остатков фараонов. Их ссохшиеся труппы в стеклянных гробах были обмотаны широкими темными бинтами. Они вызывали жалость как мертвецы. Нужно ли было их выставлять напоказ, тревожить прошлое, выносить из захоронений? Не случайно, перед входом в зал висела табличка, предупреждающая слабонервных не входить, малолетних детей в зал не брать. Не сговариваясь посетители переходили на шёпот. У некоторых во время осмотра случались обмороки.
Когда-то на лицах этих фараонов играла улыбка. Властелины объявляли себя богами. В их умах рождались грандиозные планы завоеваний соседних племен, проекты великих реформ. В их сердцах бушевали страсти, загоралась любовь или ненависть. Теперь они лежали беспомощные и молчаливые перед зрителями и словно благодарили их за то, что к ним так бережно относятся. Много войн прокатилось по этой земле, но жаркий климат сохранил труппы от тления.
На втором этаже я задерживался у небольших статуй сидящих полуголых писцов с дощечками, лежащих на коленях. Каста писцов – это мелкие чиновники администрации фараона. Они вели учет урожаев, ежегодно фиксировали уровень подъёма воды в Ниле. Они выполняли множество работ и к ним относились с большим уважением: они могли писать и читать иероглифы, таинственные знаки богов.
Я испытывал глубокую усталость от пребывания в музее. Мне казалось, что экспонаты, выставленные в залах, пришельцы из древней цивилизации, излучают невидимую мощную энергию. Находясь в этом чужом энергетическом поле, ты пропитываешься этой энергией настолько, что начинаешь мечтать о том, как бы вырваться из плена энергий прошлых тысячелетий.
Выходя из музей, ты невольно радуешься своей свободе, клумбам с цветами, пальмам, гостинице «Хилтон» на Ниле; шуму и гаму, яркому солнцу, людям и живой природе. Радуешься жизни, солнцу, теплу, красоте бытия и часто ему в голову приходила одна и та же мысль: раз я существую на белом свете, значит весь род мой живет на земле тысячи лет, и он есть частица той живой связи с вечностью, с которой я только что расстался.
У современного Египта совсем другая энергетика, несовместимая с древнеегипетской. Многих туристов она притягивает потому, что в каждом из нас, в генах, заложена частица древнеегипетской цивилизации.
Мы все дети египетских пирамид. Просто мы забыли об этом.
Не исключено, что мои далекие-предалекие предки, может быть, жили в Египте в фараоновские времена. Едва ли они были вельможами, может быть были рабами и строили пирамиды. Но они жили. И приехал я, возможно, на свою древнюю родину. И где-то здесь стоял дом моих предков. И изучаю я не древний Египет, а познаю прошлое моего рода, до сих пор живущего на этой прекрасной земле.
Древний Египет! Великая культура! Колоссальные богатства, накопленные фараонами и вельможами! Чего стоят золотые саркофаги и эмалевые украшения Татунхамона, около 2500 предметов обихода и мебели из гробницы, обнаруженной и раскопанной экспедицией Говарда Картера в 1922 году.
Каких высот достигла египетская цивилизация, впитавшая культуры еще более древних известных и неизвестных еще цивилизаций и оставившая нам так много тайн и загадок!
Какое терпение и какую любовь к истории надо иметь археологам, чтобы тратить свою жизнь на раскопки в пустыне под палящим солнцем, чтобы помочь историкам воссоздать прошлую жизнь человечества, тиражировать вечность и внедрять её в живую память человечества! А какую память оставим мы, поколения создателей ядерного оружия, изобретателей мировых информационных войн и тотального уничтожения жизни на планете?
Каким великим должен быть народ, современные египтяне, пришедшие на эту землю тринадцать веков назад, обжить ее и сохранить богатства чужой, не мусульманской культуры! Какую благородную душу нужно иметь, чтобы сохранить древние памятники и восторгаться чужим прошлым!
Проживая в Египте, ты оказываешься одновременно в двух мирах: в современном – с мечетями, небоскребами, авиалайнерами, и в древнеегипетском – с островерхими пирамидами, с Корнаком, Абу Симбелом. Памятники старины встречаются повсеместно.
И в этом просматривалась какая закономерность. Не мистика, а закономерность!!!