17-го июля 2021-го года 18-летняя я в составе одного белорусского педотряда отправилась в один российский лагерь в качестве вожатой. Этот лагерь находится в посёлке Кабардинка, что под Геленджиком. В общем, на самом берегу Чёрного моря. Но если вы подумали, что там всё было радужно, тепло и круто, то, к сожалению, вы ошиблись. Впечатления от этой поездки у меня остались, в основном, неприятные. Настолько неприятные, что я, на самом деле, в этом лагере выдержала только неделю, а потом сбежала домой, в Минск. Большинство детей, кстати, тоже хотело уехать домой, но у них не было такой возможности. Описывать всю лагерную жизнь в этом рассказе я не буду, потому что уже сделала это в "Лагерной повести" ещё прошлым летом. Скажу только, что, когда я вспоминаю это место, мне всегда хочется перефразировать слова из одной знаменитой сказки: "Не ходите, дети, в Геленджик гулять".
Однако, какими бы мрачными красками ни была окрашена эта моя поездка, сейчас, по прошествии времени, я понимаю, что, наверняка, это тоже был совсем не бесполезный опыт. Всё-таки я очень многое увидела, почувствовала, а главное, познакомилась с очень многими интересными людьми, особенно, маленькими людьми: детьми из Москвы и Волгограда, которые были в моём отряде. И, надо сказать, именно благодаря им в моей копилке лагерных воспоминаний, помимо всего серого и чёрного, есть и несколько прекрасных и тёплых моментов, а ещё несколько историй, которые нельзя назвать радостными и весёлыми, но которые навсегда остались в моём сердце. Эти моменты создавали мы с детьми, а иногда даже, в большей степени, сами дети. Это мы, а не кто-то где-то далеко, передавали больной девочке в изолятор её любимую игрушку, рисовали и дарили открытку самой доброй медсестре, читали и слушали сказки, играли в "Чепуху", "хоронили себя" под кроватью, плакали из-за грязного ручейка, слушали песни сверчков и смотрели на звёзды. Разумеется, все эти истории нашли своё отражение в моей повести. Но, когда я писала её, меня переполняла куча разных воспоминаний и эмоций, и я изо всех сил напрягалась и торопилась, чтобы ничего не забыть и не потерять. Но одну интересную историю я всё-таки упустила. Мне кажется, она всё же достоина того, чтобы быть рассказанной, поэтому я расскажу её сейчас.
На нашем отряде стояло трое вожатых: я и две 20-летние девушки-подружки, которые дружили давно и приехали в лагерь вместе и с которыми я познакомилась только тогда, когда меня поставили к ним на отряд. Дети у нас были в возрасте от 8 до 12 лет. Среди них был один 10-летний мальчик по имени Коля (именно так его в реальности и зовут, на этот раз я не стала менять имя). Этот Коля не раз появлялся в моей "Лагерной повести": это с ним вместе я ходила в лагерный магазинчик, чтобы обменять игрушку, потому что ему продали резиновую курочку, которая должна была пищать, а на самом деле не пищала, это его во время "вечерней свечки" вожатые выгнали из круга детей, потому что он хотел бросить ластиком в струны гитары, чтобы она сделала "дрынь!", но промазал и попал в девушек. Коля тогда ушёл на другой конец поляны, сел в уголок и отвернулся. Девушки попросили меня присмотреть за ним, чтобы он не сбежал. Я села с ним рядом, и он рассказал мне свою историю про "дрынь!", а потом мы стали молча смотреть на звёзды. Это с Колей я однажды писала объяснительную, потому что он снёс потолок в своей спальне. Ну, то есть, конечно, он снёс не весь потолок, а только один квадрат из подвесного потолка, но этого, разумеется, было вполне достаточно. Квадрат упал и разбился, поэтому мне пришлось заставить Колю вымести осколки, а потом ещё и закончить это дело за ним, поскольку самые мелкие частицы побелки он не осилил. Как рассказал мне Коля, выбил квадрат он бутылкой воды. Дело было в том, что этот квадрат был погнутый, и мальчишкам захотелось его выпрямить. Коля решил, что, если он бросит бутылку и попадёт как раз по погнутому месту, квадрат выпрямится. Но квадрат не оправдал его ожиданий и рухнул на пол. Мальчишки рассмеялись, и на их громкий смех, собственно, я и прибежала в комнату. Ну а дальше увидела то, что увидела... Коля признался, что выбил потолок, и мы пошли писать объяснительную. "Я выломал потолок, потому что меня попросили поправить или убрать", - написал в ней мальчик. Хоть я и сердилась на Колю за его глупый поступок, всё же не смогла не рассмеяться. Так мы и смеялись вдвоём над его объяснительной пару минут.
А та история, которую я хочу сейчас рассказать, произошла в мой последний день в этом лагере. В этот день я уже точно знала, что назавтра отправлюсь домой, поэтому намеревалась вечером подойти к руководителю педотряда и написать заявление на отчисление из него. Я могла бы, конечно, сделать это утром и больше не работать, но как-то совесть не позволяла болтаться по Кабардинке без дела целый день. Поэтому в первой половине дня я делала всё то, что обычно, и даже не рассказывала детям о том, что этим вечером покину их навсегда.
К слову, в этот день по лагерю ходила проверка. Дело в том, что месяцем раньше там отдыхали дети из Мурманска, и они избили одну из своих сверстниц. После этого лагерем заинтересовалась полиция, и разные службы стали проверять, как там отдыхают дети. О проверке всех вожатых предупредили заранее и сказали, что всех детей без исключения нужно занять какими-нибудь играми.
Вот мы с девушками и старались, как могли. Но, разумеется, занять два с половиной десятка детей одной игрой было невозможно: их желания были очень разными. Поэтому занимали, кто кого и чем мог. Я предложила нескольким грустившим и не хотевшим ни во что играть маленьким 8-9-летним девочкам порисовать вместе со мной. Я всегда носила с собой в рюкзачке свой блокнот, из которого вырывала листики для разных игр с детьми, и набор фломастеров, который привезла с собой из Минска тоже специально для детей. Девочки согласились, я достала всё это, и мы уселись на траве. На этот раз я решила не вырывать листики из блокнота, а позволить детям рисовать прямо в нём, чтобы их рисунки не растерялись, а остались мне на память. В этом блокноте было уже много моих собственных рисунков, нарисованных с сентября 2020-го года по июль 2021-го, но в нём оставалось ещё очень много чистых листов, потому что он был толстый. Мы с девочками стали увлечённо рисовать полянку с зайчиками, белочками, котиками и другими зверюшками. И вдруг ко мне подошли другие вожатые и попросили отвести девочку Полину, которая до этого играла в бадминтон, в медпункт, потому что у неё заболела голова. Я, разумеется, не отказала, тут же поднялась и взяла Полину за руку. Маленькие девочки в это время были так увлечены рисованием, что я, уходя с Полиной в медпункт, оставила им и фломастеры, и блокнот.
Короче говоря, приключилась у меня история из серии "нарочно не придумаешь": стоя с Полиной в очереди у медпункта, я вдруг вспомнила, что в блокноте-то у меня не только простые котики, зайчики, жирафчики, лисички и дельфинчики, а ещё и, так сказать, разное "протестное творчество" о Беларуси после лета 2020-го: рисунки с бело-красно-белыми котиками, злыми ОМОНовцами, автозаками и колючей проволокой. "Зайчик твою шерсть! - подумала я. - Ведь дети могут решить полистать мой блокнот и увидеть это всё! А российские дети, наверное, не поймут этого... Будут вопросы задавать. И как же мне им объяснить? А если ещё и другим вожатым покажут, пока я тут стою? Ведь у меня с этими вожатыми и так отношения крайне натянутые, ещё только политических инцидентов не хватало! А если ещё и проверка решит глянуть, чем там маленькие девочки занимаются... Ну, тут вообще, здравствуй, белый пушистый зверёк по имени Песец! Отправлюсь в путешествие по тюрьмам Северного Кавказа!"
Оставить Полину в очереди и сбегать за блокнотом я не могла, потому что детям в лагере было запрещено находиться у медпункта и заходить в него без сопровождения вожатого. Поэтому только глубоко вздохнула, окинув взглядом внушительную толпу детей и вожатых у белой двери, и поправила на Полине панаму. То, что у медпункта была большая очередь, было неудивительно: в лагере болело очень много детей, и им даже не хватало мест в изоляторе, поэтому их приходилось по нескольку раз на дню водить из корпуса в медпункт на лечение. Болела примерно половина нашего отряда, если не половина лагеря вообще. Даже я к этому времени, видимо, уже успела заразиться от детей, поэтому, стоя в очереди, кашляла с ними за компанию.
Стоять и кашлять нам с Полиной было скучновато, поэтому мы решили поиграть "в слова", а потом "в города". Так незаметно Полинина очередь наконец подошла, и медсестра дала ей таблетку. Когда Полина вышла из медкабинета, мы отправились с ней обратно к отряду. В общей сложности мы с ней провели в медпункте около сорока минут, а может быть, даже и больше.
Когда мы с Полиной подошли к отряду, я увидела, что у моего блокнота собралась куча детей: там были рисовавшие со мной маленькие девочки, девочки чуть постарше (10-11 лет), несколько мальчишек из нашего отряда и даже пару человек из соседнего. "Ну вот, - подумала я. - Почти все дети собрались. Можно хоть сейчас на обед вести". "Мария! - подбежала ко мне восторженная Яна. - А мы посмотрели Ваш блокнот. Вы так красиво рисуете!" "Да? Что ж, спасибо... " - пробормотала я. "Да-да! - воскликнула Яна. - Нам всем очень понравились Ваши рисунки. Только некоторые из них мы не поняли, поэтому хотим у Вас спросить!" Девочки протянули мне блокнот, раскрытый на той странице, где был рисунок с девочкой с котёнком на руках и колючей проволокой. "Почему Вы нарисовали колючую проволоку? - поинтересовались девочки. - Да ещё и так много!" "Ну, понимаете... - замялась я. - Девочка с котёнком - это добро. Колючая проволока - это зло. Метафора зла, в общем... Короче, у меня был, так сказать, экзистенциальный кризис". "А, в смысле, Вы художник и Вы так видите?" - переспросили девочки. "Ну да, " - подтвердила я. "Понятно, - сказали девочки и, перелистнув несколько страниц, показали мне рисунок с автозаком, который едет в огонь, и спросили: - А почему здесь машина горит?" "Потому что это плохая машина, - по-простому ответила я. - Злая и ужасная". "Ясненько, - пробормотали девочки и перелистнули ещё пару страниц: - А вот это кто?" Я взглянула на свой рисунок с двумя ОМОНовцами, сидящими в кабине автозака, один из которых был за рулём, а другой - с дубинкой в руках, и протянула: "Эээ... Ну, в общем... Даже не знаю, как бы вам объяснить". "Почему? - не отставали девочки. - Кого это Вы нарисовали?"
Тут из-за моего плеча выглянул Коля, который всё это время молча переминался с ноги на ногу, и воскликнул: "А я знаю! Ведь это же космонавты! Марсианские космонавты. Марсиане! Ведь это же марсианские космонавты, да, Маша?" "Ух ты! Коля, ты очень догадливый! Ну конечно же, именно так и есть. Именно марсианские космонавты", - подхватила я его идею. "Да? - недоверчиво переспросили девочки. - А почему они в чёрных масках?" "Как? Разве вы не знали? Все марсиане носят чёрные маски. Они вообще обожают чёрный цвет", - заверила их я. "Ну ладно. А палка-то им зачем?" - поинтересовались дети, показав на милицейскую дубинку. "А это не палка. Это новейшее межгалактическое оружие, которое стреляет лазером! Пиу-пиу - и нет Сатурна. Ну или Земли!" - нафантазировала я. "Понятно. А решётка им зачем?" - не отставали девочки. "Это у них дизайн ракеты такой. Марсиане любят, чтобы всё было в клеточку: стены, пол, потолок, небо... В общем, всё в клеточку, - заключила я. - А теперь давайте перевернём страницу и посмотрим, что вы нарисовали мне на память".
Девочки показали мне свои рисунки: пьяных пчёл с бутылкой вина, глаза на ножках, скелет с бантиком и вампиров. Я сказала им, что всё это очень красиво, и поблагодарила их за то, что оставили такой яркий след в моём блокноте. А вскоре мы с другими вожатыми стали собирать детей на обед...
После тихого часа и полдника я, как и планировала, сходила к руководительнице педотряда и написала заявление на отчисление. Чтобы меня отпустили домой без проблем, я соврала, что у меня появились срочные семейные обстоятельства. А впрочем, если подумать, то, может, не так уж и соврала... Ведь то, что мне хотелось домой, в принципе, тоже можно считать "семейным обстоятельством".
Погода в Кабардинке испортилась. Обыкновенно бледно-голубое и жаркое южное небо сменилось пасмурным, а потом пошёл сильный дождь. Когда я шла к руководителю педотряда, было уже довольно прохладно, поэтому я надела ветровку. Когда я вышла из её кабинета, уже шёл ливень. Сначала я хотела переждать его под крышей, а потом направиться в свой корпус собирать чемоданы, но через некоторое время поняла, что дождь зарядил не только сильный, но и затяжной, поэтому ринулась прямо под него по направлению к корпусу. Пробегая мимо корпуса своего бывшего отряда, я заметила, что в беседке около него в гордом одиночестве сидит Коля. Коля был уже совсем не моим ребёнком: я ведь уже отчислилась из педотряда и даже сказала об этом своим напарницам. Но я всё равно почему-то не смогла пройти мимо него, поэтому заскочила в беседку.
Коля сидел на лавочке, закутавшись в полотенце и опустив голову. "Привет, Коля! - сказала я, подсаживаясь к нему. - Ты почему тут один сидишь, да ещё под дождём? Тебе разрешили вожатые выходить из корпуса?" "Так Вы же и есть вожатая! И Вы тоже сейчас тут сидите!" - нашёлся Коля. "Да не вожатая я уже больше", - ответила я. "Как? - выдохнул Коля. - Вас что, уволили?" "Да нет. Сама отчислилась. Домой поеду. В Минск", - объяснила я. "Но с Вами так хорошо было! Вы самая добрая вожатая на свете, на такая, как все. Почему Вы уезжаете?" - спросил Коля. "Не вписалась, - вздохнула я. - Не вышло у меня водить вас строем по лагерю целый день туда-сюда, собирать и раздавать телефоны, ходить по этажам на тихом часу... Каждый день, с семи утра до одиннадцати вечера". "Понятно, - сказал Коля. - Я вот тоже не вписался. Достали меня все! Особенно мальчики из моей комнаты. Постоянно меня обижают! То толкнут, то водой обольют, то просто смеются. Помните, я потолок выломал? Я тогда думал, что починю его, и меня уважать будут, а он взял и упал... " "Ясно, - сказала я. - Ты всё-таки не ломай потолок больше. У лагеря и так денег нет, думаю, твои родители тоже не миллионеры". "Ага, " - вздохнул Коля.
Дождь всё не прекращался. Он шелестел листьями деревьев, стучал по крыше беседки, журчал ручейками по тропинкам. Мой промокший и смятый галстук валялся на скамейке, потёртый и грязный футбольный мяч кого-то из мальчишек катался по полу... Из-за гор выплывала, взвиваясь костром, синяя ночь. Мы с Колей молча сидели рядом и кутались кто в куртку, кто в полотенце. "Ладно, Коля, - проговорила я, вставая со скамейки. - Пойду я чемодан собирать. И ты всё-таки иди в корпус, а то простудишься". "Хорошо, - сказал Коля. - А марсианские космонавты у Вас очень хорошо получились... "
Десятилетний русский мальчик из Москвы и восемнадцатилетняя девочка-белоруска из Минска попрощались и пожелали друг другу всего самого доброго. Пока ещё маленький мальчик и уже совершеннолетняя девушка, которые не вписались... "То ли это мы с Колей с Марса свалились, - рассуждала я, - то ли мы обычные, простые земляне... А с Марса свалились те взрослые дети, чьей любимой игрой оказалась война".