Как сделал этот видео пост он помнил смутно. Вообще, он, конечно, не считал себя алкоголиком. Ну что такое 5-10 банок пива в день, каждый день и через день, для него, в прошлом спортивного мужика, прошедшего горячие точки и даже пару лет заключения.
И самое интересное, что с ним никогда такого не случалось, чтобы написать какой-то пост или тем более сделать видео. Да бывало комментировал что-то в «Одноклассниках» или Вконтакте, ну и, конечно, в районных группах в ватсап, любил потролить всякого рода чудиков.
Но тут как говориться, назрело, ну что они творят, совсем разучились делать то, что всегда умела делать Россия. Нет, он не был воинственным. "Но, если вы не умеете, зачем тогда туда полезли", - думал он. Да, в общем злости накопилось много и ему было, что сказать, и он сказал.
Он сказал так, как сказал бы самый близкий твой друг, честно и прямо с отрытой душой, плачущего от обиды прокопчённого порохом солдата. Он говорил по-русски теми самыми словами, которыми не говорят в строгих тюрьмах, но которые изучают на кафедрах лингвистики, как России, а то и в американских университетах специалисты по русистике. Сука, блять и говно, пожалуй, было самым мягким, что он говорил о мужском характере тех, кто всё это терпит, то о чём он говорил и в адрес тех, кого они терпят все эти годы.
В этот момент он даже сам себе напомнил Жириновского, в прошлом своего кумира, особенно ему нравилось «Хватит этот терпеть». Понятно, что потом он понял, что клоун - не политик, но его интонации он воспроизводил часто и так грозно, что редкие слушатели в компаниях замолкали, создавая гробовую тишину. А ещё ведь у него была школа КВН в советские студенческие годы любимого института, который он таки не закончил, уйдя с 4-го курса. Летательные аппараты в вязской среде, Бауманка. Вот институт не окончил, но мозги технаря-то остались. И в своём видео он всё объяснил буквально на пальцах, в том числе сложные технические вопросы. Но не академическим, а тем самым русским языком, который изучают даже агенты ЦРУ.
Опубликовал видео у себя, отослал паре знакомых и в этот районный чат. Где была сборная солянка, любители Навального, Стрелкова, Удальцова и особенно Елены Янчук, совместно бились за какие-то дворовые лавочки, тротуарную плитку и люки канализаций.
В Измайловском парке интернет был не важный, но по дороге он мог вообще пропасть. Поэтому решил посидеть, пока всё загрузиться, а заодно и добить последние пару банок. Тепло, торопиться не куда, дома никто не ждёт…..
Глаза он открыл, когда уже светало, даже чуть-чуть озяб. Пошарил рукой по карманам, вроде всё на месте, даже телефон тут. Он встал и потихоньку пошёл домой, в свою холостятскую хрушёвочку. Дай-ка, думает, посмотрю какая сегодня погода. А телефон-то отключен. Включил, вот уже появилась антенка, но аккумулятор, подмигнув ему красным фингалом, ослаб и затух.
"Да и х.. с ним", - подумал он и пошёл, чуть прибавив ходу.
Через минут пять он услышал странный шум. "Да это вертолёт. Бл.ть, похоже боевой", - судя по звуку, подумал он, вертолёт пронёсся над ним совсем низко. Но тропинка в этом месте Измайловского парка была такая узкая, что из-за крон деревьев он особо не успел разглядеть, что за службы там. Через пару минут звук вертолёта стал опять приближаться, и он его увидел во всей красе. ФСБ России красовалось на бортах. Он остановился на пару секунд, тут дорожка уже была значительно шире и вертолёт стал делать круг возвращаясь к нему. Да, он точно летел прямо на него даже стал снижаться.
Вертолёт завис над его головой метрах в десяти, из него скинули канаты и в тот же миг по ним стали спускаться люди в чёрном. "Однозначно спецназ", - подумал он.
Оказавшись на земле, те сразу набросились на опешившего его. "Лежать, руки за спину, фамилия имя". "Роман Габдулин", - ответил он, ничего не понимающий. И тут же в голове пронеслось, может в парке что-то случилось, найден труп, может маньяк какой-то тут орудует. Вот попал, и ведь алиби никаких, всю ночь тут пробыл.
Спецназ действовал быстро, грубовато, но не сказать, что жестоко.
В вертолёт затянули буквально за минуту, подняв при помощи специального троса с хорошими креплениями: под пахом, под мышками и вокруг туловища.
"На кого работаешь", - задал кто-то сидящий в маске вопрос, лежащему ему на полу вертолёта.
"Нихера не понял, - прямо так и ответил Габдулин, - я безработный, получаю пенсию по инвалидности, контужен я на Кавказе во вторую чеченскую".
Спецназовцы о чём-то неразборчиво прошептали между собой, и усадили его в кресло, подняв с пола.
"А зачем ты опубликовал-то это всё?" - задал вопрос какой-то солидный мужчина в пиджаке.
"Да о чём речь-то", - ответил Роман.
"Ну, вчерашнее ваше воззвание в интернете". И Роман стал припоминать, как что-то записал, как что-то отправил, даже какие-то подробности. Но всё своё послание вспомнить так и не смог.
"Да, я вчера выпил больше обычного, - ответил он, ну и накатило, за державу обидно, так вам понятно? Но полностью не помню, что там было".
"Блять, полностью он не помнит, на смотри!" И тот протянул ему телефон с включённым видеороликом.
Роман стал слушать, там и о беспределе в отношении профсоюза азиатских курьеров. "За что посадили их лидера?" - вопрошал грозно и в то же время слезливо Габдулин. Там было и о требовании освободить всех узников совести и остановить притеснение футбольных фанатов и коммунистов, и критика руководителей спецоперации, и о нищете народа и роскоши элит. В общем всё то, о чём говорится на каждой кухне, каждого простого человека, живущего в России, задавленного кредитным рабством и сапогом капиталистов-монополистов, устроивших себе роскошную жизнь и тут, и за рубежом за счёт труда простого человека, живущего в полуголоде и нищете.
"Ну и что? - пересмотрев видео, сказал Габдулин, - что тут не так-то? Сказал, как думаю".
"Слишком хорошо сказал", - ответил серьёзный Иваныч, посмотри на количество просмотров. Роман увидел 15 м.
"15 и что дальше?"
"15 миллионов просмотров, дубина ты этакая, резанул Иваныч и это только на одном ресурсе этих экстремистов из «Левого Фронта». Почти столько же у этих навальнистов, и ещё на десятках других публиках. Ты завирусил интернет «простой мужик рубанул правду о России» теперь в мировых трендах".
"Командир, - обратился кто-то, - Петровка нас не принимает, повстанцы уже там в очень большом количестве".
"Давай в «Лефортово», - ответил Иваныч, - и вертолёт, чуть наклонившись, понёсся в старую тюрьму".
"Похоже, они знают, что он у нас, - сказал один голос, обратившись к Иванычу, - журналисты уже пишут, даже номер борта".
Дальше было молчание, в «Лефортово» приняли буднично, шмон деликатный, но по полной. Спецназ и серьёзный пиджак покинули тюрьму сразу же, как передали арестанта. И через минуты десять после обыска Габдулину дали на руки постановление суда об избрании меры пресечения, суд прошёл в заочном режиме, как так тот был уже в розыске.
Там значились какие-то диковинные статьи, 282, 212 и пр. Габдулин ничего не понимал в юридических науках, поэтому особо и не понял, в чём его обвиняют.
Через пару часов пришли они и почти сразу стали угрожать и требовать сделать видео-опровержение своих слов, мол, был пьян, дурак мол, всем доволен, государство у нас самое справедливое и лидер нации, мол, самый крутой.
Габдулин категорически отверг эти требования, сразу сказав: «Хоть убейте ничего говорить не буду, кроме того, что думаю об этой власти". "Да что ты упираешься, - язвили мучители, - признаешь вину, покаешься, получишь свою двушечку строгача за сотрудничество со следствием и выйдешь через год по УДО".
"Я не за то кровь проливал, чтобы сейчас играть с вами в цирковые представления. Я человек свободный, говорю, что думаю".
"Слушай может тебе денег надо? -спросил один из них. - Называй сумму, думаю, мы решим этот вопрос. Спокойно встретишь старость, безбедно. Давай говори или нам придётся вколоть тебе сыворотку правды и тогда ты нам такое наговоришь, что самому стыдно потом будет."
"Никаких денег мне не нужно, ничего вам говорить не буду. Колите, что хотите, отрезал он, мне скрывать нечего".
Они сделали укол, у него замутилось сознание, и он действительно стал говорить. Да так, что великие ораторы в истории человечества, наверное, позавидовали бы его речи. Он действительно говорил правду, да такую, что сами мучители чуть было не прослезились, сидя в полной тишине, к тому же в лефортовской камере со сводчатыми старинными потолками, его голос приобрёл какой-то особый звук проповеди произносящего анафему батюшки, или Ильича в известной записи «Что такое советская власть».
"Нет, от такого видео обращения толку не будет", - сказал один из «дознавателей». "Но всё же отправь руководству, что есть", - вторил другой.
С полчаса сидели молча, один на страже, остальные выходили из камеры. Потом и вовсе удалились все. После обеда Габдулина позвали на прогулку.
Прогулочные дворики, были где-то высоко на крышах. Поднялись сперва на лифте, а том пошли на этаж выше. И вот она свобода, где-то там высоко за потолком в клеточку. Сразу услышал очень громкую музыку, такая громкость, что было еле слышно конвоира, отдающего команды.
"Час на прогулку, революционер, блин", - произнёс тот. Роман хотел было сказать что-то типа в своё оправдание. Но конвойный закрыл железную дверь на прочный засов. Гулял минут сорок, всё под громкое цун-цун, бум-бум и слезливые завывания какой-то молодой поп-дивы. Как-то сразу вспомнил прочитанную ещё в середине нулевых книгу Эдуарда Лимонова, про его тюремные приключения. Там описывались такие же прогулки и вообще, как надоедает радио в тюрьме, особенно вот такие песни, где, по мнению, Лимонова девки поют лишь о своей промежности.
Лимонов, конечно, есть Лимонов, но перспектива сидеть тут месяцами или, не дай бог, годами Габдулина никак не прельщала.
Вдруг музыка стихла и начался выпуск новостей, в котором говорилось о нём и не только. "Повстанцам удалось перехватить новую видеозапись Габдулина сделанную в стенах «Лефортово», - заявил диктор, - народ буквально озверел и теперь движется с центральных площадей и улиц города к Лефортово".
"Ё-моё, - подумал он, - вот так завирусился. Ну что же назвался груздём, полезай в бочонок, - прошептал он сам себе. - Отступать не буду, что думаю, то и говорю! Решил он для себя".
Дверь лязгнула, конвоир был не один, с ним был ещё один сотрудник в форме и один штатский. Они повели его без разговоров в какие-то административные помещения.
Там в кабинете его ждали какие-то люди в штатском и даже одна известная телеведущая.
"Здравствуйте, мы депутаты Госдумы от фракции КПРФ, пришли узнать всё ли у вас нормально, не нарушают ли тут ваши права".
Габдулин вкратце рассказал всё, что с им произошло, после задержания. Депутаты переглянулись между собой. И сказали: "Вы, Роман, наделали много шума, Москва буквально стоит на ушах, в других городах так же поднимаются люди. При том, что солидарность у народа такая, что похоже все простили всем все грехи. На улицах и русские и нерусские, граждане не граждане, националисты и коммунисты, буквально все требуют вашего освобождения и прекращения экспериментов над народом, как выразились вы в своём первом послании. И у нас есть серьёзное основание полагать, что политическое руководство страны пойдёт на ваше освобождение".
"Вы состоите в какой-то политической организации?" - спросил один из депутатов. "Нет, нигде я не состою, - ответил Габдулин, - просто сказал всё что думаю, так же как думают многие мои знакомые".
А за окнами началась какая-то буря, она гудела, как будто в лесной чаще начинался ураган. И среди этого шума он вдруг ясно стал слышать: "Отпускай, отпускай, свободу Габдулину!" Руки прочь от честного человека! Через минуты 10 толстенные стены «Лефортово» буквально тряслись от гула десятков тысяч разъярённых глоток.
"А может быть, вам сделать покаянное заявление в адрес президента, о помиловании, и он вас точно простит я уверена, я его знаю с детства", - сказала известная телеведущая, - скажете, мол, выпили лишнего, мол, с кем не бывает. Президент не чужд простого мужицкого понимания мира. Я попрошу за вас".
"Нет, - резко оборвал её Габдулин, - я сказал то, что думаю и не намерен ни у кого просить пощады".
Всё ушли, он остался один, ждать конвоира. Тюрьма по-прежнему гудела от шума окруживших её людей. Вдруг послышались какие-то стуки, всё громче и громче, крики усиливались, вроде бы даже послышались выстрелы!
Состояние Романа было какое-то приподнятое, но это в моральном плане, а физически он, конечно, был разбит, эти препараты, введённые ему при допросе, да и похмелье долбило по мозгам.
Он было погрузился в уныние, подумал, может, всё-таки написать это покаянное письмо и уже завтра спокойно гулять по Измайловскому парку, попивать своё пивцо. Но столько людей стало на его защиту, показали, что они не рабы и не намерены больше терпеть.
"Нет, - опять твёрдо сказал он сам себе, я не предам их надежду!"
Шум множества шагов, дверь лязгнула и на пороге стоял не один конвоир, а несколько человек среди них один уже знакомый депутат, рядом стояли Сергей Удальцов, Елена Янчук и Сергей Собянин собственной персоны.
"Мы пришли с парламентариями, - пояснил тот, - люди добились вашего освобождения, президент подал в отставку, Госдума готова утвердить правительство народного доверия".
Так с разговорами и расспросами они подошли к шлюзу тюрьмы, открыв которые перед ними предстало огромное людское море, встретившее их океанным грохотом людских ликований.
Дружинники левых и иных организаций, вставших в оцепление вместе с ОМОНом и Росгвардией еле сдерживали напирающую толпу. Удальцов предложил взобраться на автозак, стаявший тут же у ворот, и выступить с него к народу.
Несколько человек встали на верху квадратного ФСИНовского автозака, Габдулину дали в руки несколько микрофонов от мегафонов на шнурах, и он начал свою речь, транслируемую на тысячах телефонов с различных ютуб каналов и прочих медиа.
"Друзья, сказал он, я такой же простой человек, как и вы. Ну, может чуть чаще вас выпиваю пиво, и вчера кажется выпил чуть больше обычного! И да, я повторю хватит этот терпеть". Толпа вторила ему: "Правильно, мы тебя поддерживаем, и мы не терпели", - кричали особо буйные футбольные фанаты и кавказцы взявшись за руки. "Долой самодержавие!" - доносилось со стороны националистов Дёмушкина, стоявших в обнимку с киргизами и таджиками из профсоюза Курьер.
"Я слышал, что президент подал в отставку и формируется правительство народного доверия. Так ли это? "
Толпа кричала: "Да это так".
"Тогда вот что я вам скажу, пусть дальше разбираются с этими вопросами власти вот эти ребята и он показал на Удальцова, Янчук, каких-то социальных активистов и депутатов Госдумы от КПРФ, стоявших на верхушке автозака. А меня, пожалуйста, отпустите домой, я хочу выпить пива, ну хотя бы пару баночек и спокойно гулять в своё любимом парке.
Ну, а если уж эти ребята поведут себя как-то не так, то обещаю вам, что и против них могу сделать видео обращение, возможно даже выпив водки".
Толпа грохнула громовым смехом. И вдруг кто-то из толпы крикнул: "А Киев, с Киевом- то как быть?"
"Киев - мать городов русских, - ответил Габдулин, - с Киевом нужно жить дружно желательно в единой и неделимой стране!"
Он стал спускаться с автозака, слово взял Удальцов и ударил раскатистым громом своего голосища. Толпа приветственно и радостно рычала на какие-то его реплики и предложения. "Согласны, согласны, согласны", - то и дело слышались ответы народа.
Габдулин теперь лишь хотел покинуть всё это действо и получить свою заветную баночку пивца.
"А вот держите и спасибо вам большое за всё", - протянув баночку пива, сказал ему один росгвардеец, достав её из широкого кармана штанов. - После работы хотел чуть-чуть расслабиться, - как-то виновато произнёс он.
"Спасибо брат мой родной, - ответил росгвардейцу Габдулин, - ты спас мне жизнь", - и приобнял его. "А ты спас нам Россию", - шепнул Роману росгвардеец на ушко и прослезился.