- Ты мне обещал три раза, что возьмёшь в жёны: ну и что? Делай предложение, я приму.
- Ты не поняла меня тогда, – мужчина средних лет пытался объяснить.
- Что я не поняла тогда? – чуть не со стоном спросила женщина (ей слегка было за тридцать). – Не умный ты, не умный, – твердила она.
- Я уже женат, – сказал "поклонник", отталкивая её от себя.
- Когда успел? Я же видела паспорт, там нет штампа.
- А это что? Теперь посмотри, – мужчина открыл паспорт на той самой странице, там красовался штамп с фамилией её подруги, – ну, что теперь скажешь?
Мужчина торжествовал, будто нарочно подсовывая ей свой паспорт, наклоняя голову, хитрым видом давая понять, что всё "усёк" из "того" разговора.
Дело происходило вечером, когда три подруги собрались "попить шоколаду" – это у них было на манер попойки. Не заметили как сгустились сумерки, надо расходиться по домам. Одна находилась дома, две другие пошли пешком, на ходу останавливая такси: девушки находились в подпитии – их не брали. "Потом-потом, пройдитесь вначале", – сказал один из таксистов, выражая общую мысль – не брать ответственность за пьяных женщин.
Девушки сняли каблуки и босиком по асфальту... кричали вслед удаляющимся машинам оскорбительную фразу: "Козлы! Все козлы!" Один остановился, но услышав мат в свою сторону (девочки продолжали кричать, не ожидая, что кто-то остановится), рванул на педаль газа, но не успел среагировать, как оказался в кювете. Самому не выбраться, пришлось ожидать встречной машины, просить помощи. Девочки прошли мимо повизгивая.
- Шлюхи, – процедил сквозь зубы бывший матрос.
Не ступая в перепалку с кричащими "девками" (теперь не иначе про себя называл), стал доставать трос из багажника. Время было позднее, проезжающих автомобилей мало, пришлось ждать помощи. Девчонки ушли, то и дело роняя туфли, со смехом поднимая – крича и веселясь, скрылись за поворотом. Одну Валентин запомнил: курносая блондинка чем-то напоминала ему старшую сестру (такая же задорная), вторая подруга ей вторила, повторяла за ней как эхо: "Козлы-ы-ы!"
Через пару часов его вытащили из канавы, и об инциденте он скоро забыл, но через неделю...
- Вам письмо, Валентин Егорович.
Его вызывали в другой город на совещание между руководителями сложного производства, в котором он был значимой фигурой.
- Надо ехать, приготовьте документы... поеду на своей машине, не беспокойтесь, задним числом оформите командировку... есть где остановиться... – он разговаривал со своей секретаршей чётко по делу, за это его любили.
Вечером, выпив чаю, поговорив с соседями (он всегда доверял им ключи: там оставался кот Вася, чтоб присмотрели), заправил полный бак и поехал. По дороге встретил ту блондинку, она его не узнала, шла в той же обуви (тогда он в свете фар разглядел немудрящие туфли), костюм был другой, в полоску, видно шла с работы. "Где-то недалеко живёт, – подумал и забыл на время, потом вспомнил на бесконечной трассе, когда занять ум уже было нечем, – ведь идут девчонки, никого не трогают, просто кричат во всё горло "козлы", а я уж подумал... ему стало весело, он простил и себя отругал за поспешность: какие они шлюхи? Разве так ходят проститутки? В такой обуви? Может раз в году встречаются на дне рождения..." Он стал придумывать разные варианты – что произошло с девочками, и был не прав только в одном: дни рождения они так не встречали – только повышение по службе. Кате исполнился тридцать один год и она получила новую должность – старший кассир универмага, а заодно и повышение в зарплате. А вот товаровед Оля (она всему виной, в повышении, конечно) сделала сюрприз, пригласив подруг на "чашку шоколаду" и огласив решение начальства (приказ уже был подписан). Вот и сабантуй, как говорится. Всё это узнал Валентин Егорович по возвращении из командировки. Случайно встретив на улице ту самую девушку, он решил с ней заговорить, но увы, разочаровался. Она была блеклой по сравнению с тем днём: речь несвязная, улыбка вымученной казалась. "Может, с работы шла, устала", – так подумал Валентин, но уже пристальней наблюдал за женщиной: она ему нравилась. Свидание состоялось на следующей неделе, тогда и познакомились окончательно. В браке не состояла, образования не имела, кроме школы, всего добивалась своим трудом: "В отличницы не стремлюсь", – вот что запомнилось Валентину. Как-то нехотя сблизился с ней: что-то тянуло, что-то отталкивало от Кати. Что? Она брала верх над его безволием? Волю он проявлял на производстве, но не с женщиной – возможно. "Слишком агрессивна для меня", – сделал заключение Валентин Егорович и перестал прислушиваться к своему сердцу. Так бывает, когда ум перевешивает сердце: слишком дорого ему стоит отказаться от размышлений о работе, но о Кате он мог не думать, приходилось напоминать.
- Валя, куда ты делся? – канючила Катя.
- На работу не приходи, не отвлекай меня от дел, – так говорил своей возлюбленной.
Хотел ли жениться? Хотел. Пару раз чуть не сделал ей предложение, но вовремя одумался. Она считала в уме лучше его и делала замечания на пример того:
- Как тебя терпят на работе? Ты не знаешь... (того, сего и прочее).
- Зачем мне знать? Это должны знать мои подчинённые, а я организовываю их труд. Они многое должны знать, Катя.
Он не хотел её обидеть, но она обижалась и тут же укоряла, что они до сих пор не женаты.
- Не спрашивай, Катя, это дело решённое... – а дальше не продолжал.
Изменилось ли? Да, изменилось, когда Катя поздно возвращалась с работы. С какого-то времени они стали жить вместе, вернее, Катя перебралась к Валентину без спроса, просто осталась, а вечером пришла с работы... и ещё... и ещё раз. Потом он просто говорил ей:
- Кота покорми.
- Прокормишь его... жрёт как слон, – но всегда кормила и давала вкусненькое (Вася любил поесть вкусненького).
Она приходила поздно несколько дней подряд.
- Начальство новое, – так говорила, – заставляют работать.
Что-то было не так, но Валентин не допытывался, потом как-то сказал:
- Знаешь что, Катя, ты не приходи ночевать ко мне, оставайся там или иди домой, кота я покормлю сам.
На этом разговор был окончен – Катя перестала приходить. Потом заплаканная встретила на проходной.
- Я тебя долго ждала, – сказала, нарочно вытирая слезу, – знаешь, мы не так простились, – потом начались извинения.
Он её остановил:
- Не надо всё сначала, Катя, говори как есть.
- Он ушёл от меня.
- Кто? – Валентин изнывал от нетерпения поскорей избавиться от разговоров, они ехали в машине. – Кто, Катя?
- Директор. Он соблазнил меня, потом подругу, а Оля не дала, послала его... мы... – и дальше был набор слов, из которых было ясно, что делал с ними, хорошенькими кассиршами, их директор.
- Так значит, Оля не дала? – насмешливо спросил Валентин.
- Не дала, – растерянно ответила Катя и посмотрела широкими глазами на Валентина.
Он залился смехом.
- Ты выглядишь смешно, Катя, извини. Конечно же, я тебя прощаю, это твоя жизнь, ошибайся или что это у вас? Приобретай жизненный опыт: так?
- Так. Но ты не простил: так?
- Так. Ко мне не ходи, не женюсь – всё! Тебе домой?
Она кивнула.
- Да? Не понял!
- Да.
Ещё какое-то время Катя приходила "покормить кота Васю", "но без интимных сцен" – это было условие. Конечно, "перемирие" было нарушено и нарушалось ни раз, но без "успехов" прощения.
- Замуж не возьму, Катя, не проси.
Катя совершила ошибку, познакомив с подругой. Оленька пришлась по вкусу Валентину Егоровичу – завязалась дружба. Оленька была славная девушка, нервничала только на работе, дома была ласковой, нежной, весёлой, братика своего любила, маму с папой тоже, но жить с ними не могла, снимала квартиру неподалёку. Отец работал на предприятии Валентина Егоровича и отзывался о нём как о дельном человеке.
- Что будет с Катенькой? – спрашивала она своего Валю (влюбилась сразу), как только он сделал ей предложение.
- Что будет? Я ей не скажу, и ты не говори: она обманывала меня, ходила к директору, а потом ко мне... хоть поздно, но лезла ко мне в постель? Это как? А? – всю горечь тогда излил будущей жене.
Свадьбу делать не стали, получил согласие от её родителей и в ЗАГС отправились без праздничного эскорта. Сходиться не спешили, Валентин Егорович готовил месть и ждал только случая, когда Катя заспешит к нему в гости (это было редко теперь и без надежды возобновления отношений).
Показ паспорта с печатью о браке был воспринят возгласом Кати:
- Каверза какая! Ведь знала, и познакомила сама... теперь уж что – поздравляю.
Знала Катя или всё ещё надеялась на шутку, ведь Оля предупредила по-хорошему:
- Бери ты или заберу я, – и забрала.