Вдалеке, в необъятной вышине плотного небесного марева, словно на вершине пепельной горы, мягко сияла сфера абсолютно чистого света. Тихое созерцание унимало все самые непредсказуемые тревоги. Все замерло в восторге перед этим безмолвным чудом.
Идиллия не нарушалась ни единым звуком природы. Казалось, даже время остановилось, затаив дыхание. Совершенство, ничего не попирающее и никого не оскорбляющее собой.
Сфера была солнцем. И таким непохожим на себя само было оно в этот дивный миг, в этот одновременно и безмятежный час, и такой радостью наполняло оно бессмертную душу, будто бы приглашая ее к единению навеки. Безмолвие и блаженство слились в одночасье едва ощутимым потоком – полным величия и великолепия.
Поднялся ветер, и сдул с пепельной горы густой покров. Взвившийся и закружившийся, он отчасти походил на сероватые хлопья снега, а чем-то – на целые тучи бабочек, что отчаянно забили своими крохотными крылышками. Каким-то немыслимым образом им удавалось на короткие мгновения скрывать солнечную сферу, и их взмахи поднимали в воздух еще больше пепла. Эти свирепствующие и безумствующие вихри кружили и взрывались, но иногда успокаивались, и создавали иллюзию, будто текут по светлому лику серо-черными слезами.
Вскоре грозные и безумные порывы утихли. Все исчезло – мнимый снег, воображаемые бабочки и слезы. Сфера продолжала неподвижно висеть. Вновь воцарилась громогласная тишина. От сферы спускался столп, льющийся, словно водопад. И в самом сердце возникшей долины искрилось целое озеро белого света.