Вечером, в самый разгар непогоды, послышались частые удары в дверь, перебивавшие отзвуки грома. Старик поднял засов и на пороге открывшейся двери оказался огромный мужчина, облачённый в доспехи. Далеко за спиной незнакомца молния отскочила от горизонта. Свежий воздух, проникший в затхлое помещение, сопроводил жуткое лязганье латов в лачугу.
- Говорят, ты можешь знать, как дать жизнь мёртвому, философ! – человек положил на стол промокший документ, на котором стояла печать короля. – По приказу его величества - ты должен вернуть королеву к жизни, иначе тебя обвинят в мошенничестве и вздёрнут на виселице!
Зашедший, с обязывающей его положению королевского гонца грозностью ударил по столу и сразу же двинулся к выходу, добавляя к доносившемуся из печи пресному запаху похлёбки терпкий смрад обречённости.
Старик смотрел на доспехи уходящего незнакомца. Слишком большие для небольшого человека. В руках у философа было послание короля, на глазах слёзы. Старик - всего лишь проживший долгую жизнь, часто размышлявший, обычный человек, к которому обращались иногда за советами другие люди. Но воскрешать мёртвых - никто не в состоянии.
Жестокий монарх уже погубил всех мудрецов, алхимиков и целителей, которые не нашли способ воскрешения усопшей королевы. Множество трупов висели на центральной площади, прямо перед замком. Родственники казнённых приходили к владениям короля и пытались снять с петли любимых. Стража прогоняла всех, кто близко приближался к повешенным. Останки людей обклёвывали вороны и другие птицы. Родные лишь тщетно пытались отгонять падальщиков.
На всякий вопрос жизни философ мог найти ответ. Но смерть...
Старик, почесав тронутую сединой голову, сел к окну. Посмотрел на внука, потерявшего несколько лет назад мать. Отца мальчик и не знал. Грубо тёмные волнистые волосы развевались на сквозняке всё еще приоткрытой посланником двери. Голубые любознательные глаза бегали в испуге от увиденного.
На следующий вечер, тело старика с переломанной шеей будет висеть у ворот замка, и мальчик, среди многих других детей, потерявших дорогих им людей, будет стоять на площади. Слёзы внука увеличат и без того огромную лужу, оставленную дождём.
- Деда, что этот человек хотел?
- Невозможного…
- Мама говорила, что невозможного не бывает! – мальчик сел на колени старику.
- Я твою маму хорошо обучил... – Старик погладил красивые волосы внука, вспомнил как дочь сидела у него на коленях. Со вздохом произнёс. - Жизнь – конечна, а король хочет, чтобы она никогда не заканчивалась…
- Ты – моя жизнь, говорила мама... - мальчик спрыгнул с тощих костей старика, нырнул под одеяло.
Уложив внука спать, старик подошёл к двери. Задержавшись у порога, в раздумьях смотрел на молнии, озаряющие пустые поля вдали, окинул взором забытое королём поселение. Сквозь частый дождь деревня казалась более мрачной, чем обычно. Вот если бы прежний король был жив. Но теперь другое время... Захлопнул дверь.
Солнце с утра так и не зашло. Дождь продолжал барабанить по крышам домов. Кошка спряталась под телегу с сеном и, похоже, никуда не спешила. Жена бранила своего пьяного мужа, спрятавшего месячное жалованье, которое он обязательно потратит на выпивку. Девушка и парень скрылись под навесом соседской лачуги, с любовью и желанием в глазах обнимались. Босоногая девчушка прыгала по лужам. Мать окрикнула ребёнка, но та и дальше продолжила прыгать, как отрастивший ножки головастик, желающий узнать глубину водоёмов жизни.
Не спавший всю ночь философ рассматривал в окне неспешно протекающие дни селян. Думал о повешенных на площади, дни которых стремительно подошли к концу. Но означает ли смерть - конец? Может…
Накинув выцветший, поношенный плащ на плечи, достал из книги спрятанный, на всякий случай, свёрток. Посмотрев на спящего внука, задумчиво двинулся к замку.
Проходя мимо бедолаг, что болтались на верёвках, мимо роя окружавших тела мух, старик стал ещё задумчивее.
- Король сегодня не принимает. – один из стражей преградил путь. Старик показал приказ, подкреплённый печатью. Страж усмехнулся. – Очередной дурак. Бежал бы ты лучше… Может спасся бы. Вечером – будешь висеть вместе с другими.
- Не могу бежать. – старик подумал о маленьком мальчике, который ещё спал… - Я хочу видеть принцессу, падчерицу регента.
- Не регента, а короля! – грозно поправил страж.
- Простите меня за мои слова! – опущенный взгляд старика говорил о совершённой ошибке.
- Принцессу? Она не умеет воскрешать мёртвых! Это тебе не поможет! - звонкий хохот пролился на площадь.
- Она мне в этом как раз поможет! Как пройти в покои её величества? – в голосе старика появилась настойчивость. – Я знаю, как оживить королеву!
Страж снова посмеялся, но сопроводил старика на самый верх одной из башен замка.
Красивая статная особа сидела у окна и с грустью что-то разглядывала в покрытых дождём ручейками окнах. Где-то внизу болтались на виселице десятки людей. Старик осторожно вошёл в богатое убранство комнаты. Дверь гулко захлопнулась. Портреты королей резко покрыла тьма многочисленных теней, исходивших от свечей - тёмные густые волосы девушки разлетелись по комнате. Умные голубые глаза рассматривали гостя.
- Прошу извинить меня, моя принцесса, за столь ранний и неожиданный визит! – старик приклонил колено.
- Ты - философ! Мыслитель! Один из тех людей, кто попытается воскресить мою мать… – девушка отошла от окна и протянула руку.
- Так говорят, ваше величество… - старик поцеловал перстень с фамильным гербом дома, аккуратно встал.
- Дурак! У тебя ничего не получится, ты и сам знаешь!
- Я тоже так думал! – старик обернулся, за дверьми послышались звон тяжёлых доспехов, хриплое дыхание стражей. – Могу я попросить вашу светлость разговора наедине? Меня обыскали и ничего не нашли, что могло угрожать благополучию вашей светлости. Да и сил у меня меньше, чем у вас. – старик показал дряблые складки на руках, болтавшиеся, как плохо смотанная парусина на реях старого корабля.
Принцесса велела стражам покинуть пост.
- Что ты хочешь?
- Ваш отчим, его величество - полный идиот. Дурень! Притом - сумасшедший. Когда ему досталась власть в нашем королевстве, он лишь тратил всё время на охоту за зайцами… И ни за одним не угнался. Ни за любовью вашей матери, ни за уважением народа...
- Осторожнее, простолюдин. Ты сейчас говоришь о короле! - девушка подняла голову и оценивающе рассматривала философа.
- Он обезумел, вы и сами знаете, моя принцесса! А может он всегда был безумцем… Я помню вашу мать. И вашего отца. Они были людьми твёрдого характера, иногда импульсивными, но всё же справедливыми к своему народу. – старик на мгновение замер, почесав голову, продолжил. - Вы не помните, но ваш отец часто обращался к моей дочери за советом, когда они с королевой воспитывали вас, пока не…
- Я помню эту женщину! Что ты хочешь сказать? – тяжёлые, массивные брови опустились на глаза принцессы.
- Я лишь прошу сжалиться не ко мне, но к маленькому мальчику, который потерял, как и вы, однажды родителей. Ему сложно будет в этой жизни одному, но он очень сильный и справедливый - справится со всеми невзгодами, которые встанут преградой на его пути. Он уже возможно лучше знает жизнь, чем даже я – его старый и никчёмный дед…
- И что же он знает?
- Как воскресить вашу мать, но что более важно - вашего отца...Точнее они и не умирали, по разумению моего внука!
Принцесса усмехнулась, но в глазах оставалась строгость.
- Пока живут воспоминания в детях, - старик, без стеснения, рассматривал будущую королеву, облачённую в прозрачную ночнушку, открывающую нагое тело, - человек, который умер - продолжает жить… - философ увидел заинтересованность во взгляде принцессы, - в приятной и немного скованной улыбке, в наполненной фигуре, которая приковывает взгляды, доставшейся вам от королевы. Густые… тёмные волосы, как скрывшая всю скорбь нашей деревни ночь, и серьёзные любознательные глаза напоминают вашего отца, служившего ради блага людей. Людей, которые с верностью служили вашему отцу. Человек не умирает пока живут его потомки. Но жизнь – это не только материальное, но и характер, его изгибы, сплетения разных эмоциональных окрасов, которые, соприкасаются с другими людьми. Жизнь - это…
- Хватит! Выйди отсюда! – перебила принцесса. Старик понял, что слова не убедили. - Я передам то, что ты хотел сказать королю, философ. Он решит, как поступить с тобой!
- Но я не договорил... - старик достал небольшой свёрток и положил его на стол. – Я хотел сказать…
- Что это?
- Одна из вещей, которая принадлежит моему внуку...
- Уходи! Стража! – в комнату вошли двое, облачённые в тяжёлые латы.
- Да, моя светлость… – старик низко поклонился, вышел из помещения.
Философ сидел за столом в старой хибаре, записывал прощальное письмо, которое оставит своему внуку. На столе была картина. Тень свечи ниспадала на изображённую мать мальчика. Старик снял со стены последнее напоминание о былых и добрых днях, чтобы те были перед ним в столь сложный час. Он прекрасно понимал какой конец будет у этой истории.
- Деда, ты – грустный. Мама говорила, что грустят те, кто думает об утраченном, хотя и не понимают, что часто это – необретённое. А понимание этого – всегда приобретённое, от того и грустное! - мальчик часто это повторял, как и его мать, с которой однажды поделился этим изречением, ещё будучи молодым, философ.
- Прости, милый. – старик окунул перо в чернильницу, - сегодня не до…
Дверь отварилась. Как и в прошлый вечер, зашёл тот же огромный человек. Молча бросил приказ на стол. В ожидании сопровождаемого им человека посланник сел на порог и смотрел на дождь, не перестававший лить уже второй день.
Старик прочитал послание. Мальчик, вжавшийся в кровать, украдкой, со слезами на глазах из-под одеяла смотрел на него.
- Прости, дорогой… - старик поставил точку в последнем предложении, адресованном внуку, отдал письмо и портрет матери. - Теперь ты будешь жить в замке. Принцесса лично проследит, чтобы с тобой ничего не случилось...