Клятва гиппократа

            
     Петров уже полтора часа сидел у двери травматолога. Пришёл на прием пораньше, был вторым и тем не менее к врачу пока ещё не попал. Несколько раз он совался в кабинет, но то сестра, то врач гнали его приглашая войти других. Дело в том, что он шёл в порядке общей очереди. Петрову надо было снять гипс с правого предплечья. Вчера милая девушка-администратор сказала, что для этого записываться на приём не обязательно. Слова её – утешение тоскующей душе, потому как записаться к врачу – пройти немыслимый квест. Районную поликлинику Петрова закрыли на ремонт, а врачей раскидали по различным филиалам. Травматолог принимает в этом. Через госуслуги к нему не записаться, поскольку электронные боги учета не ведают, где сейчас доктор сидит, по единому телефону 8-800… тоже невозможно - постоянно короткие гудки. Петров сунулся было со своим гипсом в травмпункт где его ставили – оттуда попёрли, в этом же филиале, но другой травматолог тоже не принял – чужих не берем. Сначала он не понимал, почему его гонят? Казалась бы простая операция, посмотреть руку, взять ножницы и снять гипс или же на крайний случай послать на рентген. Потом сообразил, что просто никто не хочет брать на себя ответственность. А ну как кости ещё не срослись, больной потом по судам затаскает. Поэтому он и оказался в очереди перед кабинетом своего врача, которая для него не двигалась.
     Рядом с Петровым сидела пожилая женщина. Что она забыла в очереди травмированных было непонятно – руки-ноги целы, с собой никаких рентгеновских снимков. Сидела она тихо ни к кому не лезла с разговорами. Лишь раз подала голос, когда дедка, сунувшего нос в кабинет доктор тоже нагнал. Дедок возмущаться не стал, почему-то улыбнулся, поплевал на большой палец и неожиданно оставил отпечаток на двери, возле ручки. Никто из очереди не отреагировал на это, как будто бы не заметил его выходки. Лишь соседка Петрова произнесла с особой интонацией:
     - Ну вот, и этот коновал получил свою метку.
     Петров поднял на неё глаза:
     - Вы тоже видели это? Что это значит? Колдовство? Заговор на смерть?
     Женщина грустно улыбнулась:
     - Какая смерть? Доктору ещё жить и жить.
     - Тогда зачем метка?
     - Она как невидимое клеймо, которое не пропустит его в рай.
     - Вы серьёзно?
     - Ты не веришь в существование рая?
     - Верю, наверное. Но, не слишком ли жёстко за один вопрос в дверь?
     Женщина покачала головой:
     - А сам то ты туда сколько раз совался? Приняли?
     - Ну да, - согласился Петров.
     - Не все становятся врачами из лучших побуждений. Многие идут в профессию подзаработать. Заметь, на чужих страданиях. Они лишены сострадания и им нет места в раю. Докторёнок, что ведёт приём как раз из этих.
     В словах её слышалась железобетонная уверенность. Петров как-то сразу принял их и всё же кое-что хотел прояснить:
     - Кто этот дедок, что пометил его?
     - Гиппократ, - последовал невозмутимый ответ.
     Глаза Петрова невольно расширились:
     - Смеётесь? Сам? Он же умер задолго до рождения Христа.
     - Умер. И тем не менее. Когда-то один из любимчиков Люцифера погиб лишь потому, что доктор, который должен был осмотреть больного, поспешил на обед. Рассвирепевший Люцифер воскресил Гиппократа и обязал его, создавшего врачебную профессию следить за своими подопечными. Кто нарушил врачебную клятву, того клеймить.
     - Вы серьёзно?
     - Ну не я ж помечала врача.
     - Вы кто? И почему мне всё это рассказываете?
     - Я – ведунья.
     Глаза Петрова расширились ещё больше. Женщина ничем от обычных людей не отличалась, цветастая юбка, блузка, вполне современная причёска.
     - По-твоему, я должна ходить с хрустальным шаром и с вороном на плече? – спросила она, - Принимай уж как есть. Мне сказано прийти сюда в определённый час и рассказать всё тебе.
     - Для чего?
     - Что бы ты это всё описал. Ты же писатель, тебе и перо в руки.
     Женщина-ведунья встала:
     - И ещё.
     Она наклонилась, двумя руками схватилась за гипс Петрова и что-то прошептала. Отпустив руки, она сказала:
     - Иди домой. Гипс сам снимешь. И да, ты больше сможешь писать неправды. Вот так!