Сколько помнит себя Антон, столько и слышит про школу.
- Анто-о-он! Да, ты какой большой! В школу уж, поди-ка, собираешься?
- Антошка! Тебя дома поливают, наверное. Смотри, какой большой! В школу уж пора!
-Антон! Ты в этом году в школу-то идёшь?
Вопросам нет конца, и Антон закрывает ладошками уши. «Ну, чего пристали? Школа-школа? Зачем она мне? И вообще: что это за школа? Мне и дома хорошо! Тепло, игрушек много. С котёнком можно поиграть, на дворе – с собакой. На велике катайся, сколько душа пожелает. А ещё на речку можно сбегать. Только тайком надо, а то от мамки влетит. И чего ругается? Большой уж я!» - так размышляет смуглый парнишка с льняными, на солнышке выгоревшими волосёнками, карими, похожими на спелые вишни глазами, и упрямым, вздёрнутом кверху носиком. Но только стоит подумать о том, что он уже большой, как сразу в памяти всплывает: «Большой! В школу пора!»
- Мам! Что это за школа такая? – задаёт Антон вопрос, когда понимает, что настала пора всё, наконец, выяснить.
- Школа – это учреждение такое. Большое здание. Ребятишек там полным-полно, - начинает объяснение мама.
Антон перебивает её рассказ нетерпеливым вопросом:
- А чего им дома-то не сидится? Их выгоняют из дома за плохое поведение?
Мама заливисто смеётся и говорит:
- Если бы это было так, то ты там уже года три был! Нет, сынок, там ребят учат уму-разуму.
- А-а-а! Понял-понял! Туда дурачков собирают, - Антон вздыхает с облегчением: он-то не дурачок. Сколько раз он слышал, как соседи маме его говорили о том, что он «смыщлённый», а ещё «башковитый». Правда, последнее слово ему почему-то не очень понравилось. Он ещё подумал тогда, что она ругательное. Но мама была тогда довольна и всё гладила его по голове.
- Антон! Ну, каких дурачков? Чего ещё выдумал? Все дети там учатся. Целых одиннадцать лет все ходят в школу, набираются знаний,- втолковывает мама сыну.
- Одиннадцать лет?! – Антон в ужасе растопыривает пальчики на руках. Он умеет считать до десяти и понимает, что одиннадцать – это больше десяти. – Мам! Так долго надо учиться? Да, я уж старый тогда буду. Когда же дальнобойщиком-то мне работать? Нет! Я в школу не пойду! Вот ещё немного подрасту и на машину сяду.
Антон вытирает нос, чешет затылок и снова приступает к матери. Ведь надо решить волнующий его вопрос раз и навсегда.
- Мам, я подменным у папки буду на машине. В рейс буду гонять!
И чтоб наверняка услышать от мамы одобрение добавляет:
- Денег заработаю! Миллион! Или даже два! Всё, мам, тебе отдам. Себе только на мяч футбольный оставлю, на клюшку хоккейную и рублей сто на мороженое. А остальное – тебе, мам. Пальто себе купишь, ботинки. Галоши тебе новые надо, старые никудышные совсем.
Мама утирает повлажневшие глаза. Она не знает, смеяться ей над сынишкиными словами или плакать. Прижав голову Антошки к своей груди, она говорит растроганно:
- Спасибо тебе, милый! Только в школу-то обязательно надо. Ты думал, что делать будешь, если машина у тебя поломается? Видишь, как папка наш многое умеет. Он в школе учился, потом в техникуме.
- Он одиннадцать лет учился? - голос Антона подрагивает.
- Он девять лет в школе учился, а потом в техникуме ещё, - объясняет мама.
- А ты? – упавшим голосом переспрашивает мальчик.
- А я одиннадцать лет в школе училась на все пятёрки, а потом ещё пять лет в университете училась на агронома.
- А ты не старая! – удивляется мальчик.
-А почему же я должна старой быть? И ты отучишься и старым ещё не будешь, - говорит мама. – Вот в августе пойдём тебе обновки покупать, в школу собирать. Много всякого разного добра тебе накупим. И сумку – ранец, называется.
Антон понимает, что от школы ему не отвертеться, вольные дни его сочтены, участь решена.
А август подкрался совсем незаметно. Наступила пора сборов в школу. Антошке накупили много всего разного: рубашка белая, и рубашка голубая, а ещё с двумя зачем-то воротничками, и спортивный костюм – эту вещь Антон оценил, как классную и нужную. И куртку купили, и туфли. А ещё – костюм. Только примерил Антон этот костюм, как дядя Федя – сосед, зашедший к ним «на минутку», протянул:
- Жени-и-их! Наташка! Антон-то ваш – жени-и-их! Антон! К кому свататься пойдем: к Насте или к Янке? Говори скорее!
- Дядь Федь, ты чего пристал? В школу меня сдают, - обречённо ответил пацанёнок, которому от слов соседа стало совсем муторно: то школа, то уж жениться пора. – Не буду я жениться, дядь Федя! Ну, их – баб-то, одни сопли! Ругаются опять же.
- Это ты, брат, хорошо сказал, - быстро обернулся к мальчику мужчина, пряча смех в усах.- Хорошо, брат, сказал! И правильно! Нет нам, мужикам, жизни от этих баб.
- А ты тогда же зачем женился? – смекнул хитрый мальчонка.
- А чтоб было кому есть варить да рубахи стирать, - ответил Фёдор.
- Тогда я вовсе не буду жениться: у нас машинка стирает, мультиварка варит, - радостно сообщает Антон.
- Машинка у меня есть, - говорит, усмехаясь Фёдор, - а вот мульти, как её, нету. Вот и женился по нужде.
- Иди-ка домой, Федька, не парь парню мозги,- мама полотенцем хлопает по соседовой спине, выпроваживая его из дома.
Антон для всякого выдрал листок календаря, где была нарисована жирно-вредная единица – 1 сентября. Вдруг этот день отменят? Но нет, не отменили. Настал этот день. Антона нарядили, галстуком сдавили горло мальчонки. А в руки дали букет длиннющих гладиолусов, ярких, нарядных, как и сам Антон.
- Мама! Ты зачем наши гладиолусы срезала? Все срезала! Ты же их выращивала – выращивала! Ты же их так любишь! – мальчик удивлён и ошарашен маминым поступком.
- Я их тебе растила! Ты их учительнице своей первой подаришь, - ответила мама.
- Не буду я их чужой тётеньке дарить! Я не знаю её! – у Антона показались слёзы на глазах.
- Так все всегда делают. Чужая тётенька станет для тебя особым человеком – второй мамой, - успокаивает женщина опять расстроившегося сына.
- Не надо мне второй мамы! У меня ты есть, самая лучшая! Зачем мне ещё-то? – не унимается Антон.
- Не спорь! Надежда Петровна тебя учить будет, а ты её слушаться должен. А сегодня ты подаришь ей цветы. И стихи на линейке будешь читать громко, а не дудеть под нос! Запомни: ты уже большой! Теперь ты ученик, с тебя спрос другой! – строго закончила мама.
«Всё! Началось!»- Антон повесил нос и побрёл к машине, где ждал его отец, чтобы отвезти в школу.
У школы было многолюдно, шумно, весело. Звучала весёлая бодрая музыка, ребятишки кучковались у школьного крыльца. Везде звучал радостный смех. Антошку привели в класс и посадили за парту. Потом пришла улыбающаяся тётенька и повела первоклашек на улицу.
Линейка прошла, как в тумане. Антон громко и чётко прочитал стихи, нашёл довольное лицо мамы. А когда ребятня горохом рассыпалась по школьному двору, чтоб подарить цветы учителям, Антон решительно шагнул в сторону мамы и вручил ей гладиолусы.
- Это тебе, мама! Ты же учила меня почти семь сет. А той тётеньке я потом подарю, в следующий раз,- Антон побежал к одноклассникам, не дожидаясь маминых возражений.
В его жизни начинался новый этап. Новый. Неизведанный, но, должно быть, интересный и очень важный.