Однажды старый Ли составлял благовония. Причиной тому, что художник занялся неподобающим ему женским делом, был тот прискорбный факт, что наложницы у него не имелось, жены тоже, а женщина, помогавшая ему по хозяйству обладала столь грубым носом, что не могла по запаху отличить черную тушь от красной. Что уж говорить о тонких ароматах! И старому Ли приходилось самому смешивать порошки и масла с бамбуковой щепой, скатывать получившуюся массу в тонкие палочки и возжигать их на алтаре предков.
Каждый раз, вдыхая смешавшиеся ароматы сандала, корицы и красных апельсинов, старик вспоминал своих родителей, не оставивших ему ничего, кроме доброго имени. Отец был торговцем рыбой, мать помогала ему в лавке. И у них была мечта: они хотели, чтобы единственный сын стал ученым мужем. Все деньги они отдали наставникам, обучавшим наукам и искусствам, и надеялись, что юноша сдаст государственный экзамен и станет (со временем, конечно) важным сановником.
Но вышло не так. Молодой человек пленился миром красок и образов, решив прославить свое имя по всей Поднебесной.
Отец ругался и сердился, мать плакала и умоляла, но он был непреклонен. «Вот распространится молва обо мне по всему Китаю, и отец поймет, и мать возрадуется!» — думал он и упрямо шел по пути, который, как он теперь понимал, был полон ложных надежд и тщетных ожиданий.
Старый Ли пустил слезу, вздохнул и отошел от домашнего алтаря. Вот и пришло время, когда он знаменит, но что толку! И известен он не художеством своим, а какой-то особой мудростью, которою (он-то знает) вовсе не обладает, а просто дурит недалеких людишек, подбрасывая в печь молвы немудреные побасенки... И родители умерли, не дождавшись даже этой сомнительной славы своего непутевого сына...
— Да что ж такое! — воскликнул старый Ли, — слезы так и льются градом из глаз! Видно я переложил апельсинового масла, или, что вернее, проклятый угольщик подсунул мне недообожженый бамбук! Эй, мальчишка, раскрывай пошире окна и двери и выпускай этот проклятый дым из дому, а то как бы мы не угорели!