Предыдущая страница http://proza.ru/2022/07/05/717
Описать все события, происходившие в военно-морском флоте – задача для меня непосильная, поэтому читатель понимает, что я могу знакомить его только с отдельными эпизодами, по той или иной причине привлекшими моё внимание.
Во время правления Николая I офицера могли за различные проступки разжаловать в рядовые и отправить служить матросом или солдатом.
В 1846 году во время маневров в Балтийском море произошла стычка между командиром корабля «Гангут» капитаном 1 ранга Михаилом Андриановичем Лавровым и контр-адмиралом Львом Яковлевичем Карповым.
Карпов вмешался в командование кораблём, потребовал прибавить парусов, чтобы удерживать расстояние между кораблями в сто саженей. Командир корабля возразил, объяснив, что догонит впереди идущий корабль командира дивизии при развороте.
По словам офицеров, Карпов вышел из себя и крикнул командиру: «Смирно! Молчать!»
Дальше они объяснялись в каюте Карпова, а не на мостике. В выражениях не стеснялись, но хорошо, что дело не дошло до рукоприкладства.
Лавров пользовался большим уважением у моряков, имел много наград, участвовал в сражении в Средиземном море. Карпов приказал вахтенному начальнику мичману Левицкому записать в вахтенный журнал слова Лаврова.
Тот не записал, потому что Лавров сказал, что «и так не отопрётся от своих слов». Тогда Карпов велел подполковнику корпуса флотских штурманов Неродову записать слова Лаврова во флагманский журнал.
Но штурман тоже не торопился это сделать. Карпов заставил его произвести запись через несколько дней, причём дал ему готовый текст на бумажке.
Бригада, которой командовал Карпов, входила в состав дивизии Андрея Петровича Лазарева. Карпов написал ему рапорт о случившемся. Лазарев попытался всё замять, но не получилось.
Дело приобрело огласку, стало известно царю. Главный командир Кронштадтского порта и военный губернатор Кронштадта Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен доложил управляющему Морским министерством генерал-адъютанту Перовскому, что виновны Карпов, Лавров и мичман, не выполнивший приказ занести слова Лаврова в журнал.
Перовский приказал передать дело в военно-морской суд. Однако назначенные в состав суда офицеры Алексеев и Миронов внезапно заболели. Разъярённый Беллинсгаузен распорядился арестовать и «лечить» их на кронштадтской гауптвахте, а вместо двух «больных» назначил новых аудиторов.
Лаврова арестовали и посадили в кронштадтскую крепость. Состоялся суд, который вынес решение:
«Учитывая заслуги Лаврова, отмеченные наградами, и то, что он уже отсидел полтора месяца в крепости, добавить ему ещё один месяц, отрешить от командования экипажем и обойти производством в следующий чин».
Николай I, когда ему представили для утверждения решение суда, крепко высказался по этому поводу и велел назначить новый состав суда из четырёх адмиралов.
Карпов и Лавров были заслуженными моряками, оба участвовали в сражениях, трудных экспедициях, офицеры их уважали, они славились своим хлебосольством.
Но эти два достойных человека оказались несовместимыми друг с другом по характеру. С самого начала их совместной службы начались трения, они не ладили из-за всяких мелочей. Окончилось всё печально.
На свою беду, Лавров написал письмо Карпову, и это письмо послужило доказательством неуважения к командиру бригады кораблей.
Капитана 1 ранга Лаврова «за дерзость и ослушание противу своего бригадного командира» 11 декабря 1846 года разжаловали в матросы и отправили служить в 25-й флотский экипаж, которым командовал контр-адмирал Иван Петрович Епанчин.
Однако царь, вспомнив, что однажды сделал Лаврову замечание на разводе войск, а память у Николая I была уникальная, велел отправить его служить на Чёрное море.
Контр-адмирала Карпова 11 декабря 1846 года уволили со службы «за допущение беспорядков на корабле его эскадры и несоответственное начальнику обхождение с подчиненными».
Командир дивизии вице-адмирал Андрей Петрович Лазарев получил строгий выговор за несвоевременное донесение о случившемся и другие беспорядки.
Карпов имел семью. Уволенный без пенсии, лишённый звания, он оказался без средств к существованию. Кстати, у подавляющего большинства морских офицеров не было имений, крепостных, жили только на своё жалование.
Можно лишь догадываться, как досталось его семье и ему, пока 30 августа 1848 года царь его «всемилостивейше» не простил. Карпова «уволили от службы чином действительного статского советника», адмиральское звание не вернули.
Жена Лаврова перед этими трагическими событиями родила. Один из современников написал, что у него «милая очаровательная жена и особенно свояченица. Все были очарованы».
Нетрудно себе представить чувства этих женщин, когда без пяти минут адмирал превратился по воле царя в матроса.
На свой страх и риск Беллинсгаузен разрешил ему немного задержаться, пока жена не оправится после родов. Потом жена с ребёнком поехала на юг вслед за мужем.
На Чёрном море его приняли с большим сочувствием.
Лавров усердно выполнял обязанности матроса и завоевал уважение своих новых товарищей по службе. Михаил Петрович Лазарев, которого император высоко ценил, через год ходатайствовал о восстановлении Лаврова в прежнем звании.
Но царь распорядился присвоить ему первое офицерское звание – мичмана. Через год Лавров получил звание лейтенанта, а через два его уволили со службы, вернув звание капитана 1 ранга.
Великий князь Константин после смерти Николая I распорядился снова призвать Лаврова на службу.
15 октября 1856 года тот получил звание контр-адмирала и назначение градоначальником Таганрога. Потом стал вице-адмиралом и адмиралом. Умер Лавров в 1882 году.
Николай I нередко вёл себя с офицерами и кадетами по-хамски.
Иван Алексеевич Шестаков вспоминал, какими площадными ругательствами осыпал император строй гардемаринов и кадетов, возмутившихся плохим питанием. Зачинщиков жестоко наказали.
Он мог незаслуженно оскорбить человека, как это сделал по отношению к адъютанту великого князя Константина Фёдору Осиповичу Юшкову, опытному моряку и боевому офицеру, который воевал на Кавказе, сражался в Севастополе, был ранен штыком во время одной из вылазок.
Командира корабля «Императрица Александра» капитана 2 ранга Николая Петровича Опочинина царь в наказание заставил влезть на салинг (рама на самом верху мачты) и находиться там, пока он не разрешит спуститься, а сам уехал в Петергоф.
Несколько часов Опочинин, которому шёл шестой десяток, провёл на крошечной площадке, пока по телеграфу сигналом не пришло разрешение спуститься на палубу.
Великий князь Константин всех штрафных офицеров, воевавших в Крымской войне в качестве матросов, восстановил на службе и в прежнем звании.
Например, в приказе по Морскому министерству в 1856 году говорилось: 25-го флотского экипажа матросу Шульгину «всемилостивейше возвращается прежний чин капитан-лейтенанта с назначением в 19-й флотский экипаж».
Продолжение http://proza.ru/2022/07/12/698
На фотографии: Михаил Андрианович Лавров