Летом 1918 года мой дедушка был экстренно командирован Дзержинским в Киев.
Удивительные мы люди!
Много десятков лет эта информация никак в меня не вползала!
То есть мои «познания» в области истории и мои сведения из семейной шкатулки никак не соединялись.
Отдельно я знал «историю» моей семьи.
Отдельно я «знал» «историю» моего государства.
И никаких откликов во мне ни та, ни другая информация не находила!
Дедушка работал следователем в самом первом составе ВЧК.
В том составе, который сформировался к февралю 1918-го года.
Это были люди из разных, вообще говоря, партий.
Дедушка имел несчастье вступить в партию левых эсеров и именно от неё командирован в ВЧК.
И с февраля 1918-го года по 6 июля 1918-го года трудился следователем и даже успешно провёл несколько дел.
Дзержинский Ф.Э. его знал лично и ценил, и во время левоэсеровского мятежа мой дед был чуть ли не единствеенным левым эсером, избежавшим подозрений. Но оставлять его в центре было нельзя и Дзержинский направил его на работу в Киев!
Мне, поездившему по стране СССР и по стране Российская Федерация сегодня понятна необходимость присмотреться к тому, в какой именно Киев направился мой дед.
А ведь это был Киев расцвета гетмана Скоропадского и немецкой оккупации!
О., сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух! – вроде бы так охарактеризовал бы дальнейшее Александр Сергеевисч Пушкин.
Это легко сказать: из Москвы в Киев.
А вы представляете себе этот маршрут в июле 1918-го года?
Пик гражданской междуусобицы!
Пик многостороннего противостояния!
Борьба белых, красных, синих, зелёных, махновцев, анархистов, кулаков, помещиков, безродных, беженцев, больных, заразных, тифозных, дезертиров… Можно было выйти из вагона в любой точке и уже исчезнуть навсегда, раствориться, просто пропасть.
И в этом вселенском хаосе дедушка не потерялся!
Бабушка однажды рассказала мне уже незадолго до ноября 1968-го года, что дедушка был трижды арестован.
Один раз его держали два месяца, один раз неделю, и один раз буквально через день отпустили.
Вообще-то по фамилии деда я должен был бы быть Вергилесов.
По фамилии отца я имею полное право именоваться Бабрыкиным.
Алексей Алексеевич Бабрыкин!
Красиво сказано!
Но Гулаг не позволил моему отцу украсить мое свидетельство о рождении. Они с мамой были не расписаны! Вместо отца в том удивительном «тугоменте» красуется сочный прочерк!
На чем «равенство» моё с другими гражданами великой социалистической державы навсегда и прекратилось.
А вот почему же я не Вергилесов?
В городе Нарыме Иосиф Виссарионович Джугашвили исчез. Растворился. Вместо него явился на свет некто Сталин!
В городе Киеве Мизаил Владимирович Вергилесов исчез!
В городе Киеве летом 1918-го года у некоей Ратушной появился в гостях её родной брат Ратушный Порфирий Илларионович!
И арестовывали немцы не сотрудника ВЧК Вергилесова М.В., а брата киевлянки Ратушной – Ратушного Порфирия Илларионовича.
Стоял жаркий июль 1918-го года. В его самом конце на Крещатик вышел прогуляться высокий стройный худощавый журналист редактор-корректор Порфирий Илларионович.
В самом центре Крещатика он увидел издали скромную девушку, которая ему глянулась и они стали знакомиться. Девушка была родом из Белой Церкви, жила здесь с 1916 года с сёстрами под крылом приютившего их шеф-повара громадного ресторана в центре Крещатика. Оленьке было уже 19 лет. Она гордилась тем, что родилась день в день с самим Александром Сергеевичем Пушкиным и потому с особым благоволением она относилась к писателям. Узнав, что в день столетия Пушкина эта красотка появилась на свет выпускник «академии Типография Сытина» между прочим сообщил ей, что ему даже посчастливилось корректировать одну из книжечек Александра Сергеевича, как впрочем и книжечки Толстого, Лермонтова и Тургенева.
В общем им стало интересно друг с другом! И дедушка увлёкся Ольгой, которая была всего лишь на 12 лет младше его самого.
Он гордился своим отцом, военно-полевым хирургом, воевавшим с турками и даже отмеченный наградами за свои действия в Болгарии. Однако увлечение Ольгой стало для него больше, чем просто приключением. Три года! Три долгих года он добивался её ответного движения и завершилось всё тем, что они поженились в конце 1921-го года! Встреча на Крещатике стала главным событием в их личной жизни. И в 1922-ом году 15 августа у них родилась первая дочь – Вероника. В роддоме юго-западной железной дороги.
Этим летом Роне, воспитавшей меня, исполнится ровно сто лет со дня рождения. Для моей семьи Киев и Екатеринбург – две константы этого мира. Крещатик и Крестовоздвиженская.
Крестовоздвиженская - улица на продолжении которой было написано бессмертное:
-Видишь, там на горе возвышается Крест!