Предыдущая страница http://proza.ru/2022/07/02/1534
В 1856 году в России насчитывалось около 140 хлопчатобумажных фабрик, принадлежавших русским и иностранным фабрикантам.
Путешественник, о котором я рассказал в предыдущей главе, в беседе с несколькими англичанами-владельцами фабрик (они спокойно вели свой бизнес и во время войны) выяснил, что обстановка на фабриках в медицинском отношении контролировалась государственным врачом.
Об этом я раньше никогда не читал. Этих врачей также подкупали или спаивали. Когда англичанин спросил своих собеседников, не боятся ли они ездить по дорогам ночью, те со смехом ответили, что не боятся, если только не встретят конных или пеших полицейских.
Эти как раз и были самыми страшными грабителями. Автор книги сделал вывод: «…нет ничего более гнусного в цивилизованном мире, чем исполнение гражданского и уголовного закона в России».
Из-за коррупции стоимость производимого полотна в России была на пятьдесят процентов выше, чем в Англии, и это при том, что на фабриках работали крепостные крестьяне, которых беспощадно эксплуатировали фабриканты и платили им гроши.
На фабриках, в основном, использовались английские станки, русские постоянно ломались, хотя основные части в них были привозными из Англии. Невысокого мнения были англичане и о рабочих:
«Привычки и нравы рабочего класса являются самыми низкими из всех возможных. Нельзя опубликовать на этих страницах бесспорные факты, свидетельствующие об их испорченном состоянии. Добродетель и истина кажутся им едва известными.
Что касается кражи, то ни одному рабочему, мужчине или женщине, никогда не разрешается выходить из помещения без тщательного обыска лицами, нанятыми для этой цели. Несмотря на это, им удается воровать хлопок и другие предметы».
Это не удивляет, потому что те, кто работали на заводе, знают, что воровали всё, что можно. Существовала поговорка: «Неси с работы каждый гвоздь, ты там хозяин, а не гость!»
Воров застенчиво называли эвфемизмом «несуны». К эвфемизмам мы приучены ещё с советских времён, да и сейчас, например, войну называем «принуждением к миру», «наведением конституционного порядка» или «специальной военной операцией».
Англичанин ещё много чего написал, но этого я приводить не стану, отнесём часть обрисованной им картины русской жизни к предвзятому взгляду на неё. Иначе наши квасные патриоты вконец расстроятся.
Однако пора возвращаться к нашим героям. Самым невезучим из братьев Бутаковых был Алексей Иванович. Учился лучше всех своих братьев, совершил кругосветное плавание, обладал писательским талантом, знал иностранные языки…. Перед ним открывалась блестящая карьера, переведись он на Чёрное море.
Но его отговорил от этого брат Григорий, а потом он имел неосторожность вступить в открытую конфронтацию с командиром транспорта «Або» капитаном 2 ранга Андреем Логгиновичем Юнкером, да ещё нелестно высказался по поводу его нетрадиционной ориентации.
А такие среди флотского начальства были не редкостью. История окончилась для Бутакова отправкой на Аральское море, где он познакомился с Тарасом Григорьевичем Шевченко.
Это знакомство и доброе отношение к ссыльному поэту тоже дорого ему обошлись: получил взыскание лично от императора.
Младший брат был уже контр-адмиралом, другой – командиром транспорта «Двина», а он занимался описью Сырдарьи.
Каких только дыр не было в России, чтобы затолкнуть туда проштрафившегося в глазах начальства морского офицера! Алексей Иванович надеялся, что смена руководства Морского министерства облегчит и его участь.
Великий князь в начале своей самостоятельной деятельности буквально фонтанировал всевозможными идеями и охотно принимал на вооружение чужие, если они казались ему толковыми.
Записки Гончарова, опубликованные в «Морском сборнике» привлекли его внимание, хотя участники плавания на «Палладе» не очень высоко о них отзывались, потому что будущий классик довольно легковесно описал тяжкий труд моряков.
Когда я читал и перечитывал «Палладу», сравнивая с документами и воспоминаниями моряков, то очень жалел, что Иван Александрович обладал удивительным свойством организма: совершенно не укачивался. Тогда, может быть, лучше ощутил морскую службу, даже не будучи обременённым на корабле никакими обязанностями.
И ещё заметил, что у него полностью отсутствовала эмпатия. Как писатель, он, несомненно, был талантливым человеком, а как личность симпатии не вызывал. Но бог с ним.
Великий князь подумал, а почему бы не посылать писателей в плавания, «изучать быт и нравы приречных и приморских областей России», чтобы их впечатления, отражённые в литературных произведениях, привлекли к себе внимание общества и вызвали желание у молодых людей служить во флоте.
Не откладывая дело в долгий ящик, попробовали реализовать эту идею в жизни. Но таких ярких произведений, как «Фрегат «Паллада», несмотря на все его недостатки, не получили. Читал я, например, труд Александра Степановича Афанасьева-Чужбинского «Поездка в южную Россию».
Скука смертная, да и нет там никакой связи с военно-морским флотом. Но гонорар ему заплатили - правда, со скрипом.
Из «четвёрки мушкетёров»: Лесовского, Попова, Григория Бутакова и Шестакова - женились двое: Бутаков и Шестаков.
Немало многочисленных николаевских дам и девиц стремились привлечь внимание свитского контр-адмирала Бутакова - преуспела белокурая молоденькая вдова подполковника Галафеева, Амалия Арсеньевна, урождённая Рожественская. Она была моложе Григория Ивановича на пятнадцать лет.
Иван Алексеевич Шестаков женился в Москве на Надежде Алексеевне Михайловской из рода Оболенских, дальней родственнице по линии отца и двоюродной сестре по линии матери.
Я копался в их родословной, но потом махнул рукой: родственные связи старинных и знатных дворянских родов очень запутанные.
Лесовский не мог жениться на Софье Александровне, потому что был ещё жив её муж, а Попов пребывал в холостяцком звании.
Бутаков и Шестаков были находчивыми: Григорий Иванович попросил разрешения жениться у великого князя. Ясное дело, молодожёны получили хороший подарок на свадьбу,
а Иван Алексеевич представился в Москве царю и по случаю женитьбы получил от того разрешение взять с собой в командировку в Америку жену, а до этого совершить с ней поездку по Европе.
За казённый счёт, разумеется, поскольку Иван Алексеевич собирался там знакомиться с кораблестроением.
Продолжение http://proza.ru/2022/07/06/1546
Иллюстрация из книги Р. М. Кирсановой «Розовая ксандрейка и драдедамовый платок: костюм — вещь и образ в русской литературе»