Урфин из города Жукпургио

В качестве предисловия.

Книга о дуболомах и Урфине не обязательно должна быть книгой о Волшебной Стране.  Пожалуй даже лучше, если страна, окружающая этих персонажей, будет совсем не волшебной. Просто с людьми, элементарно не знающими волшебства. И притом страной не такой крошечной, поскольку иначе дуболомам  негде развернуться. И в хорошем, и в плохом смысле.
Конечно, в этом случае, можно было бы честно отказаться и от названий, и от имён. Но зачем? Как не назови, иные, непривычные имена привычных героев будут просто масками. Пусть уж они остаются, как есть. Ведь всё равно, книга будет не «из Волкова», и не «по Волкову».
Впрочем, он и сам поступил примерно так же. Страна под его пером осталась вместилищем отдельных волшебных штучек и обитателей, но сама, получив название «Волшебная»,  волшебной быть перестала. Так последуем традиции автора!
И повторим сначала: дуболомы и Урфин. А вокруг совсем иные народы: дины, каруды, поны, пипы. И страны, конечно, тоже другие. Текст построен на фрагментах, окружающих дополнительных ключевых героев. Лица эти, для ясности, вынесены в заголовки.
Что из этого получится? Кто захочет, увидит.

Оглавление

Часть 1. Старый друг и недруг        (Зор Тантавул)
Часть 2. Эпопея отчаянного купца         (Саль Кантриз )
Часть 3. Военная фортуна нищего бродяги    (Нейс Гизвин)
Часть 4. Грозные бочкари        (Кес Шарли и Крув Рункод )
Часть 5. Архипелаг императора  Кимпимпимта    ( инженер Дивумб)
Часть 6. Верный друг дуболомов         (Леан Уг)




Часть первая. Старый друг и недруг
 (Зор Тантавул)

Глава 1  Избушка лесника

Приговор городского совета и коллегии ремесленников и купцов – изгнание – был приведён в действие на рассвете. Он считался окончательным.
-- Всё. Закрывайте ворота! Пусть уходит и больше никогда не возвращается, - можно было и не оборачиваться, это, конечно, голос Зора Тантавула!
Лязгнули тяжелые засовы, дозорный со стены махнул рукой – закрыто. Умолкли крики, самые любопытные жители расходились по своим делам. Но Зор Тантавул не удержался, поднялся на стену. Ему хотелось посмотреть, куда пойдёт изгнанник, бывший когда-то ему если не другом, то, во всяком случае, большим приятелем. Вместе учились ремеслу, бывало и работали бок о бок. А сколько раз ругались и спорили!
Зор упорно убеждал себя, что этот поникший человек, в шляпе и дорожном плаще, с тощим мешком за плечами, сейчас спустится к дороге и свернет по ней направо – то есть вглубь страны. Не прижился в родном городе, пойдёт искать удачу в других местах. Мало ли городов в стране карудов? Так пусть будет полезен и доволен в любом другом.
Очень не хотелось ошибиться. Ведь если пойти по дороге не в правую, а в левую сторону, то уже не встретишь никаких родных городов. И через день-другой пути очутишься на горном перевале, а там, за ним, Диндония. Страна воинственных динов, вечных недругов мирных карудов. И если его бывший друг пойдёт в ту сторону, о нём можно будет думать самое худшее.
К удивлению Тантавула, удаляющийся от городских ворот человек не свернул ни вправо, и ни влево. Он пересёк мощеную дорогу и зашагал куда-то по кочковатому просёлку. Но в той стороне ничего не было, кроме лугов и за ними - густого, векового леса. А накатанная колея, по которой он шёл, могла привести только к делянкам, на которых валили и заготавливали лес.
За делянками тянется неглубокий, но широкий овраг, заросший ещё гуще, чем лес, дальше всё лес и лес до самых гор.
В том дальнем лесу – ни деревень, ни поселков, вообще никакого жилья, и, кажется, это известно любому горожанину. Впрочем, где-то там находилась избушка старого лесника, нелюдима, а, по слухам, даже и колдуна. Болтали что-то про говорящую собаку, про ходящие по лесу деревья….  Одним словом, если кому-то захотелось исчезнуть надолго, в этом лесу его, и правда, не будет искать никто.
Зору  не хотелось, чтобы его догадка подтвердилась, но он поневоле угадал верно.
 К вечеру изгнанник перебрался через овраг и скоро вышел на полянку,  к той самой избушке. Избушка, или, точнее сказать - аккуратный домик, выглядела исправно, похоже, что она совсем не была заброшена. Стены ровные, чистые, крыша, окна, дверь – в порядке. Недолго думая, человек в плаще потянул на себя дверную ручку, чтобы  уверенно переступить порог.
Привет! Прямо перед ним, подняв в его сторону морду, замерла на месте маленькая чёрная собачка.
--Я не думал, что дом обитаем, – растерянно пробормотал вошедший. Он даже слегка оробел. Уж слишком пристально и уверенно собака его рассматривала, не отскакивала, не вертелась, не лаяла.
--Входи, если не боишься,  – голос говорящей собаки был совсем человеческим. – Кто ты такой и откуда?
Но путнику, похоже, уже некуда было отступать. И он заговорил с собакой, как с человеком.
-- Я из города, меня… да, так и есть!... меня выгнали из него.
-- Из Жукпургио?
-- Конечно, из какого же еще? Я ведь там был не просто житель… Уж лучше скажу сразу, кто я.  Я – Урфин Джус!
Собачка слегка склонила голову набок.
-- Не приходилось слышать, - гулко раздалось из глубины комнаты. – И в городе вашем мы тоже не бываем. А почему, сам можешь догадаться.
Урфин поднял голову и на этот раз уже вздрогнул. Человек в железном костюме, с железным лицом! Хоть по человеческим меркам он и выглядел худощавым, с тонкими руками и ногами, зато ростом был  на полголовы выше любого северянина-пипа. Тут можно не сомневаться, пипов Урфину не  раз приходилось видеть. Этот северный народ мореплавателей и зверобоев был гораздо крупнее не только динов, но и карудов, к которым принадлежал и сам Урфин. Рядом с пипами те выглядели ребятишками-недоростками, только, что со взрослыми лицами.
На всякий случай незваный гость попятился к двери. Но почти сразу услышал, что в дом входит кто-то третий! Быстрый взгляд через плечо и шаг в сторону. Всё-таки Урфин не мог надолго отвести глаз от железного верзилы.
А новый вошедший, ростом не больше самого Урфина, был также телом явно не каруд, но и для пипа несколько мелковат. С виду совсем не крепкий, а скорее даже какой-то обмякший. Если он и пип, то из самых низкорослых и слабосильных. Откуда только здесь мог взяться пип?  Что, кстати, было бы даже хорошо - пипы и в ссорах оставались людьми спокойными и добродушными.
-- Значит, Урфин Джус? – скрипуче проговорил третий обитатель избушки и шагнул ближе, в полоску света из окошка.
Нет, тут тоже что-то не так! Его можно было бы принять и за пипа, если бы не грубое лицо, словно неумело вырезанное кем-то из осинового полена. Урфин и то справился бы с такой работой гораздо лучше. Впрочем, так и есть, лицо действительно из полена! А волосы под шляпой – просто пакля. И руки тоже  – деревянные. В остальном же он почти как человек, даже одет неплохо: куртка, сапоги, кожаные штаны, и шляпа с большими полями.
Наверное, если судить по лицу и рукам, есть и под одеждой у него узенький деревянный остов, но не больше. Одежда, чтобы не болталась, как на колу, вернее всего, набита изнутри чем-то мягким. Паклей? Тряпьём? Соломой? Впрочем, это уже не так важно…
Важнее, что с приходом четвёртого, все трое в избушке разом успокоились. Кажется, этого осинового человека  как раз не хватало до полной компании. Он тут же представился сам, назвавшись  Страшилой.  Похоже, лесной житель простодушно не понимал бесцеремонную откровенность такого прозвища. Своего железного товарища он  тоже  представил, назвав просто «Дровосеком», а говорящую собачку – Тотошкой.
Урфин успокоился, присел на лавку, и разговор с хозяевами домика, наконец, начался. Страшила и его друзья подтвердили, что они все трое, включая пса Тотошку, созданы секретным искусством старого лесника-колдуна. Дровосек помогал ему в тяжелой работе, Страшила сопровождал по лесу во время дальних прогулок и обходов. Поэтому он и стал таким разговорчивым.
После смерти старика они продолжали его работу, охраняли и берегли лес. Так же делали каждый день большие обходы, но к ночи непременно возвращались, хотя и не нуждались во сне и ночлеге. Просто повелось это со времен их старого хозяина.
Дровосек из  железа, как ему и подобало, во время беседы так и оставался мрачным. Но только внешне. В его скупых словах порой  проскакивала даже нежность к своему неказистому товарищу. А Тотошка, несомненно, был их общим любимцем.
Гостю, без долгих уговоров, хозяева разрешили пока пожить в избушке, однако уже второй ночлег не обошелся без приключений. Дровосек со Страшилой долго с вечера не могли угомониться, а Урфин словно нарочно, никак не засыпал. Наконец Страшила бесцеремонно увёл его в лес, и пока они там бродили, из-за печки исчез большой железный ящик. В ящике был мелкий бурый порошок, напоминающий обыкновенную золу, но Урфин уже смутно догадался о его назначении и успел припрятать в печь целый горшок.
Это и было таинственное средство, которое вдохнуло жизнь в изделия лесника.
Догадка была проверена на следующий день, как только Урфин остался в избушке один.
Результат был поразительный. В дорожном мешке отныне и надолго приютился теперь невероятный спутник - говорящий капризный клоун, ростом чуть больше крупной белки. Клоуна Урфин смастерил из дерева давным-давно, еще по молодости, когда не мог решить, кем ему лучше быть: столяром или плотником, а может быть - просто резать на заказ разные безделушки. С тех пор деревянная игрушка – клоун по имени Эот Линг – всегда и везде его сопровождала.

Глава 2  Урфин начинает действовать

Но клоун - это всё-таки пустяки. Теперь нужен спутник покрепче, с которым не страшны никакие преграды. И Урфин взялся за топор, их в избушке лесника валялось с дюжину. Когда к вечеру трое друзей вернулись из леса, гость вовсю махал топором. Корявое бревно уже явно принимало черты крупного медведя.
--А, это вы! – радостно воскликнул Урфин – А я решил сделать вам подарок. Мне пора идти дальше. Этот медведь останется на память обо мне. По-моему он очень украсит вашу поляну.
Друзья промолчали, и ночью Урфин слышал, как они о чем-то быстро шептались. Впрочем, утром они по-прежнему отправились в свой обычный обход, оставив его одного. Урфин спешил. В чулане нашлось несколько железных стержней, которые вполне сгодились на шарниры. Теперь Урфин смог превратить свою резную деревянную скульптуру в туловище с  подвижной головой и лапами. Медведя он закончил еще до полудня, принес утаённый горшок и высыпал на деревянного зверя остатки порошка.
Мощный зверь поднял голову и вперевалку двинулся на своего создателя. Урфин шарахнулся в сторону , ища глазами, куда же теперь скрыться.  Но медведь неудачно топнул передней лапой, зацепился за корень. Шлепнув по земле сразу двумя пятками, он запутался в своих четырех ногах и упал. Лежа, как большая расплющенная лягушка, медведь повернул к Урфину морду, словно спрашивая, что такое случилось и как теперь быть.
--Не двигайся, Топотун! – воскликнул Урфин, вспомнив местное прозвание горных медведей. «Топотун» послушно замер, и незадачливый волшебник слегка успокоился, однако топор продолжал держать в руках.
-- Слушайся меня! Я – твой хозяин, и не изрублю тебя, если ты будешь мне верен.
      --Слушаюсь, хозяин, - невозмутимо произнес Медведь и, не обращая больше внимания на Урфина, стал учиться ходить. Вообще, нрава он оказался мирного, спокойного, и не доставил потом больших хлопот, как  упрямый и хитрый клоун.
Под вечер Урфин приказал Топотуну встать на место и без его приказа не шевелиться. Сам он сел на крыльцо, притворяясь, что дремлет. Наконец в лесу послышались шаги и голоса.
--Вот это медведь ! Чудище лесное! – воскликнул Страшила и, подбежав к медведю, внимательно его осмотрел. Тотошка ткнулся носом в ногу Топотуна, затем с ворчанием вернулся к Железному Дровосеку. Железный Дровосек разглядывал медведя, стоя на месте.
--Ты хорошо владеешь топором, Урфин, - сказал он мрачно. – Вот я – только валю деревья.
Сняв с плеча большой топор, он легко махнул им, и дерево толщиной в ногу повалилось.
--И всё, что я умею.
--Я могу научить тебя, - Урфин сошел с крыльца и протянул к Дровосеку руку. - А ты научи меня, как его оживить.
Дровосек переглянулся со Страшилой, затем, ни слова не говоря, пошел в дом. Страшила сразу потерял интерес к медведю и потопал следом, но Урфин тоже вбежал в избушку.
--Для чего тебе это нужно, - враждебно спросил Страшила.
--Мне очень захотелось, чтобы мой медведь ожил и сопровождал меня в дальнем опасном пути. Неужели вы не знаете, как старик оживил вас?
--Старик знал травы, - медленно сказал Страшила, - он разыскал в горах чудесное растение. Оно очень редкое. Он высушил его и получил волшебный порошок. Этот порошок оживил нас. Если ты хочешь достать такой порошок, иди в горы. Найди растение с колючими листьями. Оно похоже на стеблистую розу, только никогда не цветет.
--Но может быть, осталось хоть немного порошка?
Страшила медленно покачал головой.
--Вы мне не верите. Шлете куда-то в горы. Хорошо, я скажу вам  всю правду до конца. Да, я был изгнан из родного города разными ничтожными глупцами. Они не захотели поддержать меня, хоть я старался для всего города, в том числе и для них.  И вот теперь у меня появился отличный план. Я сделаю деревянных солдат! Вроде вас, но не совсем. Это будет моя армия. И я вернусь. Тогда я смогу управлять городом, как захочу. Дайте мне ваш порошок, пойдемте со мной, и мы вместе овладеем городом, а потом и всей страной.
Железный Дровосек вскочил, в его руке блеснул топор. Гневный голос наполнил избушку:
--Ты – плохой человек ! Тебе нельзя возвращаться к другим людям!
Урфин в страхе схватил свой мешок, висевший у двери, и выскочил прочь из избы. Тотошка кинулся на крыльце ему в ноги, но Урфин перепрыгнул говорящего пса и сбежал на тропинку. Следом за ним из дома выбежал Железный Дровосек.
--Топотун, на помощь! – отчаянно крикнул Урфин. На Дровосека кинулась какая-то тень, в сумерках показавшаяся огромной; тяжелый медведь сбил его с ног. Медведь был силён, но Дровосеку удалось вывернуться и кинуться на него уже с топором.
Деревянный зверь сразу попятился. Потом глянул вокруг: его названный хозяин скрылся в лесу и может быть даже убежал без оглядки. Значит, дело своё Топотун сделал. А оставаться здесь дольше, с этим задирой Дровосеком ему совсем не хотелось.
С шумом и треском медведь потопал через лес, не разбирая дороги, примерно в ту же сторону, куда убежал и Урфин.
--Удрал, и хорошо! – подытожил Страшила.
-- Хорошо, да не очень, - возразил Дровосек. – Он, как видишь, быстро сумел добраться до нашего порошка, сразу понял, как с ним обращаться. А ты еще рассказал ему и про растения.
Страшила махнул рукой.
-- С этими растениями у него ничего не выйдет. Я думаю, их вообще нет. Старый хозяин придумал занятную небывальщину, чтобы не говорить правды. А как он на самом деле получил порошок, так и осталось тайной.
-- Так и останется тайной, - строго уточнил Дровосек.
На том и порешили, и чем дальше, тем меньше друзья вспоминали о странном человеке, деревянном медведе и своих опасениях.
Прошла короткая зима, а по весне, когда обходы леса снова удлинились, Тотошка вдруг наткнулся на три пня от больших срубленных деревьев. В стороне лежали и обрубленные ветви.  Деревья эти были срублены, конечно,  не случайно. Все три пня оказались от  редкого и очень прочного дерева, которое каруды называли «железным». Бывшие помощники лесника ужасно рассердились на неизвестных лесорубов. В нетронутом лесу по эту сторону оврага давно никто не своевольничал.
Но случай показался им не только возмутительным, но еще и странным. Железное дерево заготавливать очень трудно. Нужен крепкий топор, а еще больше – сильные руки.  Наверняка, здесь бился ни один человек, а целый десяток. Так зачем же они забрались так далеко? И как по такому густому лесу умудрились утащить добытые стволы? А главное – куда?
Страшила предложил не возвращаться в избушку, но сразу с утра заняться новыми поисками. Он оказался прав, остатки срубленных ценных деревьев попадались всё чаще и чаще. А брёвен и просто стволов по-прежнему не было. Постепенно друзья стали находить и пни от сосен. Наконец поиски привели к крошечному домику с большим, захламленным подворьем. Кругом было тихо и пусто, однако совсем недавно здесь, пожалуй,  трудились даже не десять, а человек тридцать или сорок.
Тотошка побежал оглядеть окрестности, поискать новые порубки. Железный Дровосек ходил по двору, с удивлением осматривал шалаши, легкий сарай, верстаки под навесом, плотно вытоптанную площадку. А Страшила, бормоча что-то себе под нос, остался в домике. И вдруг он выскочил оттуда, чтобы прокричать во весь голос о неприятной догадке.
Дровосек согласился с другом не сразу. Но скоро вынужден был признать – Страшила прав. Перед ними лежало брошенное хозяйство не кого-то, а именно Урфина! Случилось то, чего так боялись друзья, винившие теперь себя в неосторожности. Урфин сумел добыть живительный порошок. И судя по следам, обитал он здесь не один. У него появились деревянные помощники и слуги. Вернее – его солдаты! Именно на них он пустил крепчайшее железное дерево.
Прошла еще одна ночь. Утром Тотошка легко разыскал широкую протоптанную полосу – след от ушедшего урфинова войска. Конечно же войска, ведь он сам говорил, что будет делать деревянных солдат!
-- Вот что, Тотошка, - сказал вдруг Железный Дровосек. – Возвращайся в наш дом. И оставайся там.
-- А вы куда? – спросил пёсик.
-- Туда, - показал рукой Страшила. – Дровосек прав, надо всё узнать до конца.
-- А еще лучше, прекратить злодейства этого Урфина Джуса. Поэтому через день-два нас не жди. А если мы вообще не придем к зиме, расскажи обо всем людям. После этого можешь идти нас разыскивать. Если захочешь.
-- Конечно захочу, - только и ответил Тотошка Дровосеку. У друзей не было принято спорить между собой по разным мелочам.

Глава 3  Новые вести об Урфине

Минуло целых два месяца, прежде чем Тотошке вздумалось и удалось рассказать кому-то о странных происшествиях в их лесу. И тот, кому он всё рассказал, был не кто иной, как невольный противник беспокойного Урфина – горожанин Зор Тантавул. Случилось это в той же лесниковой избушке.
Вообще говоря, Зору Тантавулу  теперь не следовало заниматься такими мелочами, как перевод лесорубов на новые делянки. Среди мастеров-плотников их ремесленного цеха найдутся и другие, такие же знающие и серьёзные. А Зор теперь не просто старшина цеха, сменивший авантюриста Урфина, но и  глава города. И всё-таки один раз выбраться в лес он себе позволил. Хоть и не мог понять, почему ему вдруг этого захотелось. Может быть, нового градоуправителя  толкало в лес и старое прошлогоднее воспоминание об Урфине, его странном уходе как раз в сторону леса?
В лесу, на старых делянках стало ясно, что лесорубам придётся скоро перебираться за овраг. И Зор решил заглянуть в дальний лес первым, оставив пока лесорубов за работой. Подходящее местечко для перехода отыскалось быстро, и, наконец,  уже Зор Тантавул оказался на той же полянке, где всё так же стоял домик старого лесника-колдуна. Навстречу Тантавулу сразу выбежал Тотошка, ему наскучило так долго сидеть в одиночестве и потянуло на новое знакомство.
Говорящая собака!?
Это было удивительно, но совсем не страшно. Еще больше Тантавула поразило, что собака эта на самом деле оказалась  вырезанной из дерева и только снаружи обклеена мягкой шерстью какого-то зверя. Но два чуда сразу - такое уже больше походит просто на хитрую уловку. Во всяком случае, зачем охать и хвататься за голову, когда с этой собакой можно осмелиться и поговорить?
Скоро Зор узнал и про лесника, и про Дровосека со Страшилой, и, наконец, прозвучало имя Урфина Джуса. Тотошка рассказал про недоброго гостя, затем про найденную в лесу хибарку и навесы с верстаками. Эти новости гораздо больше заинтересовали Тантавула, он решил остаться в гостях «у лесника» еще на день, или даже на два. Нужно было выяснить подробнее, где друзья разыскали предполагаемое пристанище Урфина, а может быть даже и побывать там самому.
Лесорубы поворчали, но отдали всё, что было из своих припасов, прекратили работу и отправились назад в Жукпургио без главного предводителя. Зор Тантавул вернулся к Тотошке. Только идти самому в дальние леса ему не пришлось. Еще  через день к домику вернулись Страшила и Железный Дровосек, обескураженные и насквозь прокопченные.
Разговор сразу пошел об Урфине. К тому немногому, что уже рассказал Тотошка, Страшила и  Дровосек добавили краткий рассказ о своей борьбе с дуболомами – так Урфин называет своих любимых солдат. О стычках с ними в лесу, о том, как друзья даже пытались ворваться в деревянную крепость, построенную солдатами Урфина на холме. Наконец о том, что через несколько дней было найдено слабое место дуболомов, и победа была совсем близка. Случилась паника, Урфин с четырьмя деревянными командирами бежал из крепости, а рядовых дуболомов удалось склонить на свою сторону.
Но коварный Урфин оказался хитрее. Он вернул свою власть. И крепость просто пришлось сжечь! Так коротко, без подробностей завершил рассказ Страшила.
-- И дуболомов сжечь? – сразу спросил Зор Тантавул.
-- Нет! – пробасил Железный Дровосек. – Они все снова у Урфина.
-- Только скрылись, - добавил Страшила.
-- А много их у него? Вы сумели это узнать?
-- Это было нетрудно, - усмехнулся Страшила. – Десять дуболомов – взвод, у каждого солдата свой номер. Взводом командует капрал, он окрашен в тот же цвет, как номера его солдат. Есть черный капрал, красный и зелёный. И уже начали делать четвёртый взвод – желтый. Капрала еще нет.
-- И над всеми еще и генерал! - заключил Зор.
-- Там еще и полицейские бегают, - добавил Дровосек.
-- Ну,  их только три, - сразу вмешался Страшила.
-- Еще и полицейские, - сокрушенно повторил Зор Тантавул. На душе его стало очень тяжело. Неуязвимые деревянные солдаты! Беда на город надвигается нешуточная!
Все замолчали. Друзьям не хотелось еще раз говорить про свои неудачи. А Зор Тантавул о чём-то размышлял, шевеля пальцами.
-- Выходит, нашел Урфин то самое живительное снадобье! А вы его видели у него?
Дровосек посмотрел на Страшилу. Тот кивнул и сказал:
-- Да, есть у него такое средство. Он как-то научился его готовить.  Называется – калифин. Это такой напиток. Сам проникает в тело и прибавляет силы. Мы тоже его добыли, захватили у них, сколько смогли, Он и нам помогает сохранить жизнь. А то наше старое средство уже закончилось.
-- А что у вас было за средство? - поинтересовался Тантавул.
-- Порошок, - коротко и нехотя ответил Страшила.
Зор сразу заспешил назад в Жукпургио, друзья по его просьбе отправились вместе с ним.
По дороге Тантавул сокрушался: он уже наладил испорченные отношения с соседним городом Милцем, восстановил торговый договор с Ртужполом, портом на теплом Диепургонском море, торгующим с островом Камзапсом и далекой северной Пончарией, что по ту сторону моря. Жукпургио переставал быть заброшенным захолустьем, как это было долгие годы.
Когда-то, в старину существовал и другой путь из Жукпургио в богатую Пончарию: вдоль непроходимых гор, тех, что лежат к западу от Жукпургио вплоть до моря и протянулись дальше на юг. Эта дорога шла предгорьями все южнее и южнее, входила в долину, постепенно переходящую в ущелье, и через большой перевал снова выходила на равнину, покрытую уже тропическими джунглями. Свернув на запад, по ним можно было дойти до того же Диепургонского моря и по его берегу добраться до благодатных мест, населенных зажиточными понами – народом Пончарии.
Несмотря на опасности этих диких земель поны-купцы когда-то пользовались южной дорогой не реже морского пути через Ртужпол. И Жукпургио – первый большой город карудов, до которого они добирались, был богат и знаменит. Дорогу преградили не леса и свирепые хищники – с востока пришли воинственные дины: низкорослые, тщедушные, но многочисленные и непримиримые. Они заняли южные склоны Гемсегвантских гор, дошли до моря и угрожали даже Пончарии. Дородные поны, презрительно называвшие пришельцев «рудокопами», остановили их на границе своей страны. Но сухопутная торговая дорога была перерезана навсегда, и Жукпургио оказался как бы на краю обжитого мира, с которым мог теперь сообщаться только северным путем. От рудокопов же временами приходилось защищаться.
Самоуверенный Урфин предлагал завоевать все земли на север вплоть до самого Ртужпола, а потом, может быть, обрушиться и на динов-рудокопов. Эти опасные замыслы изгнали вместе с Урфином. Мирные способы казались вернее и были больше по душе понам, которых снова стали все чаще видеть в Жукпургио. Новый глава города - Зор Тантавул уже гордился своими успехами. И опять Урфин!

Глава 4  Поиски исчезнувших дуболомов

--Куда же они могли деться? – воскликнул Страшила.
--Не знаю, - угрюмо отозвался Железный Дровосек.
--Охотники рассказывали, что они уходили на север, там и надо искать, - упрямо настаивал на своем  Тотошка.
--На севере сплошные скалы и пропасти, - не уступал Страшила, - и совсем нет леса. Они не могут просто сидеть в какой-то пещере. Им надо увеличивать армию, значит выходить за лесом. А в горах видно издалека, кто-нибудь заметил бы их.
--Что ж, будем искать, - закончил спор Дровосек. – Иначе нам не с чем будет идти в город.
Вот уже двенадцать дней друзья искали дуболомов, но никак не могли напасть на их след. Этот поиск обязательно должен был закончиться победоносным сражением, ведь теперь на их стороне был целый город, сотни решительных и смелых горожан.
В первый же день возвращения из леса Зор Тантавул собрал городской совет Жукпургио. Шум , поднявшийся при виде странных фигур Железного Дровосека и Страшилы, мгновенно утих, как только произнесли имя Урфина. Совещание было бурным и долгим. Не все соглашались с необходимостью готовить отряды, чтобы воевать с Урфином где-то в горах. Жукпургио был сильной крепостью, и многие предлагали ждать дуболомов в городе. Но Страшила убеждал, что Урфину не надо давать передышки для увеличения армии. Наконец постановили готовить выступление. И сразу возник вопрос об оружии. Против дуболомов были бессильны сабли, луки и охотничьи ружья. Железный Дровосек предлагал изготовить тяжелые арбалеты, Зор согласился, но добавил, что надежнее будет привезти из Пончарии пушки. Так и порешили: город будет готовиться к выступлению, а Страшила, Железный Дровосек и Тотошка отправятся в горные леса и разыщут новый лагерь Урфина Джуса…
След, проложенный дуболомами от сгоревшего лагеря, еще не исчез, он скоро вывел на опушку леса и затерялся на каменных горных склонах. Страшила опрашивал жителей немногочисленных селений, лежащих в этой местности, но ничего не узнал. Друзья остановились недалеко от опушки, где обрывались следы армии Урфина. Пока оставалось одно – ждать.
Однажды Тотошка бежал через большой луг недалеко от спуска в долину и наткнулся на свежую тропинку. Ему показалось, что никогда раньше он не видел этой тропинки, хотя бывал здесь не раз. Тотошка подозрительно понюхал тропинку. В отличие от Дровосека и Страшилы, кроме глаз и ушей, Тотошка имел еще и нюх.
Странно, тропинка ничем не  пахла. Все тропинки, по которым ходят люди или животные, все время чем-то пахнут. «Может быть, по ней давно не ходили? – подумал Тотошка. – Но ведь несколько дней назад здесь не было никакой тропинки. Надо спрятаться и понаблюдать за ней».
Прошел час, другой, но по тропинке никто не прошел. Тотошка ждал, а между тем наступал вечер. Смолкло пение птиц и стрекотание насекомых. «Наверное, я ошибся», - подумал Тотошка. Только он собрался уходить, как услышал чью-то тяжелую поступь. Тотошка припал к земле. Мимо него проходили дуболомы, они несли толстые стволы деревьев. Один за другим прошло два взвода.
На следующий день Тотошка привел  Страшилу и Железного Дровосека к тому месту, где он видел дуболомов.
--Они несли стволы в ту сторону? – спросил Страшила. – Значит в той стороне и их новый лагерь. Пошли!
Тропинка привела в лощину, заросшую низкорослыми деревцами и колючим кустарником, а потом оборвалась на берегу ручья.
--Куда дальше? – спросил Железный Дровосек.
--Если на том берегу тропинки нет, - ответил Страшила, - значит, они отправили свои бревна по воде. Идем вниз по течению.
Железный Дровосек пошел вперед, прокладывая путь через мелколесную чащу. Страшила и Тотошка пробирались следом. Железный Дровосек так лихо махал топором, что быстро вывел своих друзей на открытое место. Вдруг кусты позади них заходили ходуном, и на поляну выскочили дуболомы.
--Ага, попались! – ревел громадный желтый капрал, - теперь не уйдете!
Капрал поднял руку и все дуболомы бросились на Железного Дровосека. Он прислонился спиной к корявому дубу и поднял топор. Тотошка  с лаем завертелся среди дуболомов.
--Поймайте маленького черного зверька! – крикнул желтый капрал. Какой-то дуболом погнался за Тотошкой, но остальные, размахивая дубинами, облепили Железного Дровосека. Несколько раз подступали дуболомы к Дровосеку и тут же отскакивали, спасаясь от ударов топора – этого ужасного оружия в его руках. После каждой атаки около дерева оставалось лежать два- три дуболома. Наконец дуболомы прекратили настойчивые безуспешные атаки и остановились вокруг, на расстоянии двух шагов от Железного Дровосека. Лишь 4 номер зеленого взвода продолжал гоняться за Тотошкой.
--Оставь его, Гусь! – крикнул капрал и скомандовал. – Все за мной!
Дуболомы скрылись в чаще, бросив у ног Железного Дровосека восемь своих товарищей.
--Пока не поздно, нужно уходить, - сказал Страшила, спрыгнув с толстой дубовой ветки. – Лагерь где-то рядом, они побежали за подмогой. У них уже желтые и синие номера – значит не меньше пяти взводов.
--Да, многовато их развелось, - пробормотал Железный Дровосек, бросив последний взгляд на поверженных дуболомов. – Сложить бы из них костер!
Страшила сокрушенно похлопал по пустым карманам.
-- Видно, нужно теперь всегда носить с собой спички, – заметил он. - Ну да ладно, мы скоро вернемся.
Отбежав на безопасное расстояние, друзья остановились, чтобы убедиться, нет ли за ними погони. Погони не было.

 Глава 5  Вокруг странного озера

Железный Дровосек отправился в Жукпургио. Он собирался известить городские власти, что лагерь дуболомов найден, а также поторопить и вдохновить подготовку военных отрядов. Страшила и Тотошка остались в лесу. Два дня они не высовывались с лесной опушки, ожидая появления дуболомов. Но было подозрительно тихо.
На третий день Страшила не выдержал и послал Тотошку в разведку, предупредив только, чтобы он был осторожнее. К вечеру пёсик вернулся. Ни у ручья, ни на поляне он не увидел ни одного дуболома. На следующий день они пошли вместе, тщательно обследовали все заросли в лощине, но не нашли ничего похожего на стоянку или лагерь.
Тогда на следующее утро Страшила отправил Тотошку вверх по ручью, а сам пошел дальше по его течению, заглядывая иногда и в соседние лощины.  Он не знал, сколько пробудет в поисках, поэтому захватил с собой фляжку с калифином. (За те недолгие дни, пока у них в руках была крепость Урфина, друзья успели сделать себе тайный запас, наполовину опустошив дуболомовский калифиновый склад). Ночь Страшила провел в пути, а утром вышел к берегу небольшого озера.
Прямо под ногами у него был пересохший ручей. Внизу колыхалась вода этого озера. За озером было пустое русло ручья. Но куда делась вода из ручья? Неужели ручей, наполнив озеро, перестал течь совсем. Нет, этого не могло быть, и Страшила пошел назад по руслу ручья. Шагов через двадцать он наткнулся на пещеру. Спустившись в нее, Страшила услышал шум текущей воды. Она была где-то рядом. «Значит, ручей течет сейчас по подземному руслу, - подумал Страшила. - А дуболомов здесь можно не искать, им и укрыться негде!» Если бы Страшила прошел раз в пять дальше, он бы увидел место, где ручей уходил под землю, но ему это было уже неважно.
Страшила повернул назад. На следующий день он вернулся к сборному пункту. Его поджидал Тотошка с хорошей новостью: вверх по ручью он нашел брошенную стоянку дуболомов. Так вот в чем дело! Дуболомы не стали постоянным лагерем, они все время перемещаются. Когда придет отряд, надо идти от стоянки к стоянке, пока не удастся нагнать армию хитроумного Урфина.
У озера после ухода Страшилы появились дуболомы. Их было немного: пять солдат из черного взвода  и капрал Арум. Генерал дал им специальное задание - делать в горах ложные стоянки. За три дня работы дуболомы изобразили следы семи стоянок. Теперь они возвращались. Дуболомы пошли по сухому руслу, пока не дошли до ручья, который в конце концов закончился  у плоской отвесной скалы. Вода у скалы с шумом уходила вниз, вокруг летели брызги. Один за другим дуболомы нырнули в воду, и вот скрылся последний…
Через неделю Железный Дровосек привел целое войско. Каруды шли с большими щитами, в металлических шлемах. На многочисленных подводах везли тяжелые арбалеты, стрелы и продовольствие. Самый большой арбалет нес Железный Дровосек. Позади отряда двигались десять старинных пушек. На недоуменный вопрос Страшилы Дровосек пояснил, что следом за ними скоро выйдет еще один отряд, как только новые закупленные пушки придут из Ртужпола.
К моменту прихода отряда Страшила и Тотошка отыскали еще две брошенные стоянки, так что путь дуболомов обозначился. Войско двинулось на преследование врага.
Путь по камням от стоянки к стоянке оказался очень тяжелым. Отряд с обозами двигался большими зигзагами, выбирая более ровную дорогу. Но разведчики находили новые, все более недавние стоянки, казалось, еще немного и неуловимый враг будет настигнут. Так за три недели похода, обогнув несколько горных кряжей, войско незаметно для себя вновь приближалось к той долине, с которой начало свой путь. И тут пришло ужасное известие: огромный обоз с оружием, идущий от Ртужпола, полностью уничтожен.
Обоз стоял в городке, в одном переходе от Жукпургио, занимая его главную площадь. Среди ночи начался большой пожар. Вспыхнули запасы обозного сена, рядом с ними располагались бочонки с порохом. Пламя не мешало разбегаться обозникам, но не позволило расползтись обозу. Раздался страшной силы взрыв. В воздух взметнулось облако огня и дыма. Это еще больше усилило всеобщую панику.
Все жители Жукпургио и окрестных деревень были потрясены происшедшим. Сразу поползли слухи, что вблизи сгоревшего городка, накануне пожара видели каких-то чудовищно высоких, ушастых страшилищ. Всем было очевидно, что здесь не обошлось без Урфина с его таинственными дуболомами. А утром городские власти поняли, что от намеченного сражения придется отказаться. Из сорока орудий вряд ли уцелела и четверть. Да и пороху осталось на пять-шесть выстрелов. Но самое тяжелое положение было теперь у отряда Железного Дровосека.
Путь по ложным стоянкам завел их в непроходимые кручи и бездны, а дуболомы оказались совсем в другой стороне. Надо было немедленно вывести отряд в долину, так как ему теперь предстояло сражаться с армией Урфина один на один, без всякой подмоги и поддержки.
Страшила, Дровосек и Тотошка ушли далеко вперед, отряд так быстро перемещаться не мог. Многочисленное войско медленно двигалось по узкой горной дороге, чуть шире тропы. За поворотом открылась широкая площадка. На ней остановились пушкари со своими орудиями. Вокруг них стали скапливаться повозки, которые быстро заполняли все свободное место. Тут случился обвал. Огромные массы камня полетели вниз и обрушились на площадку. Валуны и глыбы разбивали пушки, каруды забивались в любые щели, против лавины они были беззащитны. Все десять орудий оказались сброшены в пропасть, повозки побиты и  раздавлены. Поход закончился полным разгромом без всякого боя.
После гибели обоза и разгрома отряда стало ясно, что дуболомы не бродят по горам, а скрываются где-то недалеко. Железный  Дровосек целую неделю не возвращался в Жукпургио. С топором и арбалетом он еще раз обошел окрестности, побывал и у озера, заинтересовавшего Страшилу. Но найти дуболомов и он не сумел.


Глава 6  Недосягаемый лагерь

Лагерь дуболомов, который искали Страшила и Железный Дровосек, был под озером. Этот лагерь находился в огромном подземном гроте с узким входом, который Урфин приказал затопить водами ручья. Все работы дуболомы проделали в ночной темноте, управившись за шесть ночей. Пока ручей отводили, чтобы проложить новое русло, над лагерем налился целый искусственный бассейн. После этого ручей тек уже по дну грота и выходил на поверхность только где-то у подножия среди густого леса. Через длинную трещину в грот пробивался слабый свет, но для дуболомов такого освещения было вполне достаточно. Сам Урфин тоже скрывался в подземном убежище, правда, не под озером, а чуть в стороне. Для него потом пробили длинный подземный ход, он выходил наружу через двести метров. Дуболомы же пользовались главным входом - в туннеле, где тек ручей. Затем, выныривая из ручья, как водяная нечисть, дуболомы выбирались на поверхность.
Противникам дуболомов не могло и прийти в голову, где может располагаться их настоящий лагерь, и, наверное, они никогда бы его не нашли. Но однажды выныривающих деревянных солдат заметил беглый каторжник, который скрывался в горах. Он решил сообщить властям о дуболомах, в надежде получить за это помилование.
Узнав такую новость, Тантавул  уговорил городской совет Жукпургио собрать еще один отряд и вооружить его на остатки казны. На сборы ушло три недели. Наконец Железный Дровосек и Карлим Орлаут, так звали каторжника, повели отряд к озеру.
Каруды перегородили ручей перед скалой. Из-под воды показался ход, по которому дуболомы проникали в лагерь. На ход навели семь пушек. Все стали ждать, думая, что вот-вот из хода покажутся дуболомы. Вдруг раздался чей-то крик:
--Дуболомы на скале!
Все посмотрели вверх и ужаснулись. На скале стояло больше десятка дуболомов, они поднимали над головой большие камни. Камни полетели вниз, ополченцы с дикими криками стали разбегаться. Железный Дровосек бросился к скале и прижался к ней спиной. Ни один камень не мог в него попасть. Однако все его воины бежали без оглядки, и Дровосек остался один.
С той стороны, куда бежали соратники Железного Дровосека, появился взвод дуболомов. Железный Дровосек вскинул арбалет и выстрелил. Тяжелая стрела попала в голову зелёному капралу. Он упал, дуболомы остановились. Дровосек быстро перезарядил оружие, но тут воинственные крики донеслись с другой стороны. Из хода выбегали дуболомы во главе с самим Лан Пиротом. Похоже, что к Дровосеку подступала вся армия Урфина. Один против пятидесяти! Слишком стали неравными силы.
Железный Дровосек метнул арбалет в кого-то из наседающих врагов и поднял свой верный топор. Началась ожесточенная схватка. Несколько раз пытались дуболомы подойти к Железному Дровосеку и захватить его. Но он отбивался, и все больше искалеченных дуболомов оставалось лежать у его ног.
Лан Пирот не мог дольше смотреть на такие бессмысленные потери. Он приказал подкатить две пушки из брошенных карудами. Пушки были уже заряжены и при них даже тлели запальные фитили.
--Огонь! – крикнул генерал. Два деревянных солдата стали тыкать фитилями, ища запальное отверстие. Дуболомы отскочили, освобождая проход для ядер. Железный Дровосек, видя, что ему приходит конец, бросился вперед. Он подбежал к орудиям, из которых неумелые дуболомы не успели выстрелить, сшиб двух капралов и дуболома. Пробежав мимо орудий, Железный Дровосек прибавил ходу. Вслед ему все-таки раздались два выстрела, ядра со свистом пролетели рядом.
Железный Дровосек обернулся и увидел дуболомов, которые бежали за ним, размахивая огромными дубинами.
С каждой минутой дуболомы приближались. Железный Дровосек понял, что ему не уйти от погони. Глазами он стал искать место, где можно было бы отбиваться от дуболомов. И увидел темную пещеру. Он с ходу вбежал туда.
Дуболомы столпились около пещеры, не зная, что делать. Один из них сунулся в нее, но, получив удар из темноты, упал. Его оттащили товарищи.
Через некоторое время к дуболомам присоединился генерал. Он приказал  притащить самую большую из заряженных пушек и навести ее на выход из пещеры. Дуболомы исполнили приказание. Всё замерло в ожидании. Зайти в пещеру дуболомы боялись, но около пещеры они стояли воинственно и чувствовали себя в относительной безопасности.
 Железный Дровосек не сводя глаз со входа, обследовал пещеру. Она оказалась очень небольшая, никаких других выходов из нее не было. Дровосек пробовал выйти из пещеры, но как только он показался, по нему выстрелили из пушки и тут же навели вторую. Тогда Железный Дровосек стал пробивать в стене пещеры дыру. Услышав шум ударов, генерал обрадовался. Он приказал дуболомам навести орудие на предполагаемое место пролома, и послал одного из полицейских доложить Урфину, что главный враг загнан в ловушку, пытается из нее выбраться и скоро будет схвачен.
Пробить скалу оказалось нелегко, только могучему Железному Дровосеку это и было по силам. Ударами топора Дровосек откалывал огромные куски горной породы. По звукам, отдающимся от стены, он слышал, что она становится тоньше. Осталось сделать несколько ударов и путь на свободу будет открыт. Дуболомы, повернув ствол большого орудия, тоже прислушивались к ударам.
Как раз в это время появился Урфин. Он хотел сам видеть пленение грозного Дровосека. Никто из дуболомов не повернул головы при появлении повелителя, они все напряженно ждали последней схватки. Урфин взобрался на большой камень, чтобы толпа дуболомов не загородила от него картины боя.
Железный Дровосек последний раз взмахнул топором, в глаза ему блеснул свет. Артиллеристы-дуболомы  выстрелили из пушки. Тяжелое чугунное ядро, срикошетив по скале, ударило прямо в камень, на котором стоял Урфин. Повелителя сбросило на землю, шляпа его откатилась далеко в сторону. Поднялась паника, генерал и капралы кинулись к Урфину, за ними дуболомы.
Железный Дровосек выскочил из пещеры. Никто не преградил ему дороги, никто не преследовал, и к вечеру он благополучно добрался до Жукпургио. Зор Тантавул встретил его весьма нелюбезно, даже известие о возможной гибели Урфина не воодушевило его…
Скоро в городе узнали, что Урфин жив; вывел свою армию и расположился открыто в нескольких переходах от Жукпургио. Охотники сообщили: новый лагерь Урфина не обнесен стеной, по всему видно, что он не собирается там надолго оставаться. Городские власти никак не ответили на действия противника, они уже были не в силах бороться с дуболомами. Казна опустошена, ополчение разгромлено, в городе не осталось ни одной пушки. Жители Жукпургио с тревогой ждали, что же будет дальше.

Глава 7  Штурм

--Ясно, я думаю?
--Да, ясно. Всё ясно, - пленник сердито пошевелил усами, отвернулся и тупо уставился в угол. Попасть в такое глупое положение Зор Тантавул явно не рассчитывал.
События вчерашнего дня все еще стояли перед его глазами. Городской совет Жукпургио постановил: срочно вывезти в город весь лес, заготовленный лесорубными бригадами. Он теперь мог понадобиться для укрепления городских стен. Поскольку Зор Тантавул уже побывал на делянках, он решил лично заняться этим. Лес, впрочем, благополучно вывозили, и Тантавул с двумя провожатыми отправился к самой дальней бригаде, чтобы отозвать ее и подключить к работам по вывозу.
Они шли напрямик, не выбирая дороги, лес становился все глуше. Вдруг из-за огромной ели вышло какое-то страшилище в полтора человеческих роста и преградило им путь. Лесорубы в ужасе попятились, но, оглянувшись, увидели еще одну такую же громадину. Зор Тантавул не сразу сообразил, что перед ним создания Урфина, потому что, хотя он ни разу не видел дуболома, их описание  знал хорошо. Но эти были заметно выше, к тому же узкие и тонкие. И совсем не похожа голова. На макушке не круглая каска, а острый колпак, но самое главное – большие конические уши. Однако на груди темнел номер 2 – несомненная принадлежность к армии дуболомов.
Дуболомы (а точнее полицейские) не стали дожидаться, пока их как следует разглядят. Они схватили всех трёх карудов цепкими деревянными руками и побежали с непостижимой быстротой, им одним ведомыми тропами. В неуклюжем поселении, новом дуболомовском лагере, пленникам, наконец,  дали прийти в себя, заперев в сарае без единого окна. Утром «главного лесоруба» потребовали к повелителю.
Зор предстал перед человеком, лишь год с небольшим назад приговоренным к изгнанию из Жукпургио. Урфин, конечно, тоже узнал Тантавула; одной короткой фразы было достаточно, чтобы понять, что объяснения между ними излишни. Теперь Урфин молчал с самодовольной улыбкой, давая возможность своему пленнику самому догадаться, что он от него хочет.
От мыслей Зора отвлек топот за окном. Тантавул поглядел в окно. Мимо домика Урфина, в затылок один другому, шагали деревянные солдаты. Отряд проходил за отрядом. У каждого отряда, то есть – взвода, как сообразил Зор, номера были своего цвета. Впереди - командир с увесистыми кулаками, последним – номер десятый. Зор насчитал одиннадцать взводов. Если в каждом по десятку, то выходит сто десять бойцов. Это вдвое больше, чем в рассказе Орлаута и Железного Дровосека, будь они неладны!
Урфин сидел и усмехался, приятно было видеть, как обвисли усы Зора Тантавула, как вытянулось его лицо. Вчера  полиции был дан приказ устроить этот маскарад. Полицейские и мастера трудились всю ночь, чтобы изготовить нужное количество пластин с ложными номерами. Капралов еще с вечера перекрасили в серый цвет, чтобы их раскраска сразу не выдала обман.
--Мои дуболомы! – хвастливо сказал Урфин, когда прошел последний взвод.  – Здесь моя крепость, в ней -  моя армия, … и готово, лес уже мой!  Наш город тоже скоро будет мой. Понимаешь, только мой!! И вся страна от гор до моря! Обязательно будет моя.
Зор Тантавул ждал допросов, долгих угроз, но ничего этого не случилось. Самоуверенность Урфина сделала его милостивым и беспечным. Сегодня, после успешного парада, он не сомневался, что не только любой горожанин, а и сам Тантавул лично, первым откроет ему ворота. В тот же вечер полицейские доставили всех пленников к лесной опушке. Единственное, что сказал на прощание Урфин:
--Я откладываю штурм только на два дня.
Городской совет Жукпургио пришел в полное смятение. Сдать город врагу? Такое страшное предложение не посмел высказать никто. И хотя в Жукпургио не осталось ни одной, даже самой завалящей пушки, горожане решили защищать город. Это не бой в горах, пусть дуболомы попробуют одолеть мощные стены! Злодею Урфину, через маячившего у ворот деревянного полицейского,  был послан твердый и решительный отказ. Оборону Жукпургио возглавил Зор Тантавул.
Получив ответ, Урфин не колебался. Горожане отказались открыть ворота, несмотря на рассказ Тантавула. Значит, они не испугались его могущества, в которое он сам уже начинал верить. Ну, хорошо. Город будет взят штурмом!
Был дан приказ генералу, и армия двинулась на приступ. Дуболомы шли шеренгами по пятеро, перед каждым взводом шагал капрал. Дуболомы несли дубины и длинные копья, капралы – увесистые палицы. Красный взвод тащил две деревянные лестницы, а позади полицейские катили бочку с водой.
Один за другим шествовали пять взводов, больше не было видно. Зор подбодрил своих, что это только часть вражеской армии, но предупредил другие стены, чтобы и они ожидали возможного нападения. Правда, разноцветье капралов вместо неопределённой серости вызвало у него и другую догадку, но он ее пока держал при себе. Да и события развивались быстро!
Вот строй у дуболомов сломался, они наперегонки понеслись к крепости, к самой стене. Со стены в ответ полетели вниз камни, бревна, горящие головни. Страшила тоже находился на стене; кидая камни, он старался больше всех.
Первую лестницу приставил Буржуй (2 красного) и начал ловко взбираться, пока другие укрепляли концы лестницы, чтобы защитники не столкнули ее. Буржуй долез до половины, получил от Страшилы булыжником по лбу и полетел головой вниз, увлекая за собой других дуболомов.
У второй лестницы действовал желтый взвод, здесь впереди был Балда (2 желтого). Он метнул вверх копье и упал, сшибленный ответным бревном. За ним уже лез Шляпа (3 желтого). Другие дуболомы из желтого взвода пытались без лестниц карабкаться на вал и одолеть стену, становясь на плечи друг другу, но пока еще никто из них не добрался до верха. Их командир – капрал Гитон, по прозвищу Желтизна, принялся копать в валу ступени огромной лопатой, пока и его не уложили тяжелым камнем.
На помощь желтому пришел черный взвод. Силач Понина(10 чёрного) суетился, подсаживая на стену других, иногда по двое сразу. Дуболомы тщетно пытались проломить стену дубинами, кидали в защитников камни, копья. Те не оставались в долгу, еще ни один дуболом не взобрался безнаказанно выше половины стены. Но дуболомы упорно продолжали штурм. Среди штурмующих сновали быстрые полицейские, они тушили огонь из бочки  и приводили в чувство оглушенных. При всей мощи дуболомов, голова оказалась их слабым местом. Удар по голове на какое-то время оглушал дуболома, и его можно было взять в это время голыми руками. Но стоило снять голову и тут же опять насадить ее на железный штырь, забитый между деревянных плеч, как солдат оживал, не дожидаясь, пока его беспамятство постепенно пройдёт само.
Вот показался полицейский, бегущий от небольшой рощицы у дороги – связной от Урфина. Он хотел передать приказ Даруку, командиру пятого взвода, но синий капрал уже взбирался по лестнице. Полицейский отозвал Купца (10 синего) и пять дуболомов из взвода убежали за ним. Они вернулись с толстым дубовым стволом и побежали к оборонительной башне. У подножия башни была когда-то небольшая дверца, которую потом заложили кирпичной кладкой. Об этом вспомнил Урфин – уроженец Жукпургио. На этот раз удары тарана достигли цели, в стене образовалась заметная брешь.
Синий взвод стал сзывать других дуболомов, а Купец первым сунулся в пробитое отверстие. Но сразу отпрянул назад. Раздался крик:
--Спасайся! Железный дуболом! – и все пятеро кинулись прочь, как спугнутый табун диких скакунов. Железный Дровосек тут же забил брешь куском толстой трубы и привалил камнями.
Дуболомы продолжали штурм. Защитники стали ослабевать, подходили к концу камни. И тогда Зор Тантавул вспомнил про огромный ворот, который применяли при строительстве больших зданий. Скоро ворот доставили. Из бойницы высунулся конец троса с крюком. После некоторых усилий удалось зацепить лестницу. Пять ремесленников, напрягшись, повернули вал. Лестница заскрипела и переломилась пополам. Ее рухнувшие обломки придавили полицейских. Все защитники собрались у второй лестницы. Град камней обрушился на дуболомов. Оживленные не успевали пополнять ряды штурмующих, оглушенных становилось все больше. В них летели горящие факелы, а это уже было опасно.
Генерал приказал отступать. Дуболомы отошли к лесу, неся с собой побитых товарищей.

Глава 8  Победа

Всю ночь доносился из леса непонятный стук. С удивлением и страхом прислушивались к нему горожане, поднимавшие на стену камни, сброшенные во время штурма. Но следующий день был спокоен, ни один дуболом не показался у города.
Прошла неделя. Горожане решили, что, получив по заслугам, дуболомы ушли куда-нибудь в другое место. Город стал возвращаться к обычной жизни. Лишь Зор Тантавул и другие руководители обороны понимали – армия Урфина цела, и так просто от своих замыслов он не откажется. Городской совет потребовал, чтобы отряды дозорных по-прежнему  дежурили на стенах день и ночь.
Страшила и Железный Дровосек опять вызвались отправиться в горные леса, чтобы узнать, какие новые коварства готовит Урфин. Никому не пришло в голову им возражать, и под вечер они ушли из Жукпургио.
В ту же ночь, перед самым рассветом, дозорные восточной стены услышали странный шум и скрежет. Защитники забеспокоились: в прошлый раз дуболомы штурмовали город с запада и никто не ждал их на противоположной стороне, где укрепления были выше. Разница, однако, была в том, что из-за наклона местности, основным укреплением с восточной стороны служила не стена, а именно мощный вал. Стена же по нему проходила совсем невысокая.
Скрежет сменился гулкими частыми ударами, как будто вбивали сваи. Потом опять зазвенел металл, заскрипели какие-то колеса.
--Все кончено! – крикнул один из дозорных. – Урфин узнал про Адскую Машину! Они ее сделали.
По стене пронесся ропот. Никто не представлял, что это за машина такая, но все слышали про хвастливые слова поны Ганецаба. Этот знаменитый инженер из Пончарии, руководил когда-то обновлением крепостных стен Жукпургио. Уезжая, он сказал: «Теперь вашим стенам нечего бояться кроме адской машины». Раньше эта похвальба вселяла уверенность, сейчас породила страх.
Командир дозора послал за помощью к Тантавулу, но было поздно. Послышался топот, и первый дуболом, взбежав по валу, с разгона переметнулся через стену. Какой-то отчаянный ополченец выстрелил из арбалета, установленного на подставке. Дуболом перегнувшись, ткнулся головой вперед, но на стену уже вскочил второй, третий… пятый…десятый… двадцатый. Не давая защитникам опомниться, дуболомы двинулись по стене вправо и влево. Пять дуболомов спрыгнули вниз и побежали к главным воротам. Они были совсем рядом.
Чуть только ворота приоткрылись, в город ворвались еще два взвода под командованием Гитона-Желтизны. Они уже давно стояли в засаде возле самых ворот. Удар был неожиданным и стремительным. Когда взошло солнце, оно осветило мрачную картину. На стене сражение закончилось не начавшись, но защитники не разбежались, а отступали вглубь города.
Полицейский взобрался на башню и сбросил с нее городской флаг. По этому сигналу  деревянный генерал Лан Пирот вместе с Урфином ввели в город последний взвод. Городской обороны больше не существовало. Несмотря на это, самые непримиримые защитники Жукпургио укрепились на крышах домов и еще два дня не пускали дуболомов в район узких улиц.
Но исход был уже предрешен. И на третий день Жукпургио пал.
«Адская  машина» дуболомов долго еще торчала напротив восточной стены. Она состояла из двух столбов со стяжками, перемычками и массивными упорами, двух больших блоков и троса. Как видно, деревянные мастера хитрого Урфина разобрали где-то целую мельницу.
Действовала она просто. Четыре капрала одновременно дергали за оба конца толстого каната, канат подхватывал дуболома за туловище и с большой скоростью бросал вперед, вдоль настеленных по земле досок. Дуболомом как бы выстреливали из огромной рогатки, и он, перебирая на ходу ногами,  мчался бегуном по валу и через стену за считанные мгновения.
Покоренный Жукпургио безропотно выслушал волю Урфина. Повелитель дуболомов не отменил городской совет, он только назначил в него новых людей по своему выбору. Зора Тантавула, раненного при штурме и взятого в плен, Урфин приказал опустить на свободу, но заменил  его в совете на младшего брата Селия. Он еще со времен их молодых споров помнил, как резко бывали несогласны между собой эти два брата. Одно удручало Урфина, Селий был портным, и нельзя было сделать его заодно и старшиной плотницкого цеха. Так далеко заходить Урфин пока себе не позволял.
 Городской совет теперь расположился в особняке, отобранном у богатого купца, одного из старых недоброжелателей Урфина, а сам он поселился в бывшем здании совета. Свой дом, оставшийся ему от родителей, Урфин великодушно подарил городу. Здание совета, называлось теперь дворцом, оно было удачно расположено на центральной площади. К нему примыкало здание суда, которое вполне годилось под казарму и штаб.
Урфин спешил закончить городские дела; власти над Жукпургио и его областью ему было мало. Через полмесяца  вся армия дуболомов выступила на север. Ближайшей целью был центр соседней области – город Милц.
Милц, не знавший набегов рудокопов, окружала лишь старинная невысокая стена. Город не возводил новых укреплений – его закрывали горы. Милцы всегда встречали врагов на дальних подступах, на берегах горной речки, в единственной годной для прохода и проезда лощине. Там же был когда-то разгромлен отряд городского ополчения, посланный Урфином перед самым изгнанием из Жукпургио. Теперь дело обстояло по-другому. Слухи об уничтожении в горах войск, собранных Тантавулом, достигли соседней области. Городской совет Милца не посмел выступить против дуболомов с собственным ополчением. Урфин без помех подвел армию к самому городу и взял его за пару часов. В знак покорения Милца и его области дуболомы разрушили в пяти местах крепостную стену, по пролому на взвод.
После первой победы Урфин послал армию дальше. Сам же он в сопровождении трех полицейских, двух истуканов-мастеров (они в отличие от солдат были изготовлены из обыкновенной сосны), медведя Топотуна и проныры клоуна возвратился в Жукпургио. Город не стал второй раз испытывать судьбу, он встретил Урфина как законного правителя.
Урфин понимал, что отношение к нему не переменилось. Просто наиболее решительные его противники погибли или бежали. Но он и не собирался полагаться только на верность своих новых подданных. Его замыслы были вполне определенны: пока Лан Пирот воюет, Урфин займется изготовлением шестого взвода. Это будет комендантский взвод города Жукпургио.

Глава 9  От гор до моря

Генерал Лан Пирот повел армию на север по самой большой дороге.  Поход проходил успешно. Без боя взяты еще два областных центра, значит покорены уже три области, расположенные вдоль приморского горного массива. Но как только этот массив остался позади, дорога начала его огибать, повернув почти в противоположную сторону. Путь теперь лежал на юго-запад, к главной цели похода. 
Дуболомы шли по хорошо мощеной, широкой дороге. Слева от них на горизонте высились неприступные горы. Где-то за этими горами Милц, а дальше и Жукпургио. Постепенно и с западной стороны холмы становились все круче, незаметно превращаясь в горы. Вот уже горы слева и справа. На восемнадцатый день похода армия оказалась в самом узком месте между двумя горными цепями, которое называлось - проход Тон-дзе-Лак.
Было уже видно, что дальше к югу дорога выходит в живописную долину. Где-то там, еще за горизонтом, но совсем рядом – море, широкая бухта и богатый город. Это Ртужпол, крупнейший порт на севере Диепургонского моря. Весь северный берег моря – сплошные горы. Ртужпол держит в руках единственный удобный путь вглубь страны. Недаром сюда съезжаются поны-купцы с Камзапса и всей северной Пончарии. Кто владеет Ртужполом, тот владеет главным торговым путем между севером и югом.
Казалось бы, чем может удивить дуболомов город, который, как стало известно, даже не обнесён крепостной стеной.  Можно продиктовать горожанам волю повелителя, даже не входя в него. Но Урфин, наставляя генерала, строго предупреждал: Ртужпол населен понами, он не признает такого присоединения, и будет защищаться, как не защищался и Жукпургио.
Урфин преувеличивал. Когда в Ртужполе узнали, что приближается вражеское войско, по слухам – огромное, в городе поднялся переполох. Тем не менее, навстречу дуболомам был послан отряд пон с пятьюдесятью пушками. Он занял позицию в том самом узком проходе. Походная колонна дуболомов была захвачена врасплох. Первые же выстрелы ударили очень точно, положив на месте полвзвода. Эти орудия стреляли уже не ядрами, а разрывными снарядами.  Армия дуболомов впервые столкнулась с таким сильным противником.
Дуболомы заметались, генерал что-то кричал, но пальба понских орудий шла непрерывно. Капралы пытались помочь Лан Пироту навести порядок в перепутавшихся взводах. Кто-то побежал на позицию пон, некоторые повернули к горам. Видя полную неразбериху, генерал передал ближайшим дуболомам: «Всем лежать и не двигаться! Ждать приказа» и первый бросился на землю.
Снаряды продолжали рваться, разгоняя бесформенную кучу дуболомов. Она перемещалась вперед, но становилась все меньше. Наконец до кого-то дошел приказ генерала, другие просто поступили по его примеру, а кого-то действительно поразили снаряды. Короче говоря, наступил момент, когда вся деревянная армия полегла в этом злополучном ущелье, так и не добежав до орудий пон. Торжествующие артиллеристы дали еще два залпа. Затем наступила тишина.
Поны ликовали. Именно они, поны, уничтожили это полчище деревянных захватчиков. Наиболее осторожные все еще с опаской поглядывали на поверженных дуболомов. Но время шло, тела деревянных солдат оставались неподвижными. И уже самые любопытные осмелились приблизиться к дуболомам и дать волю своему изумлению. Враги лежали, распростершись на земле, почти все целые, но абсолютно безжизненные, и было непонятно, каким образом они только что двигались.
Командир отряда отправил в Ртужпол гонца с известием о победе. Отряду он разрешил разойтись, назначив сбор через два часа. У орудий не осталось никого. Поны бродили по полю боя и с интересом рассматривали дуболомов. Все было тихо, мирно, спокойно.
Вдруг вскочил генерал дуболомов, раздалась короткая команда, и большая часть дуболомовского воинства снова поднялась в атаку. Не успели поны понять, в чем дело, орудия были захвачены. Генерал распорядился взять пон в плен, чтоб было кому управляться с пушками.
Дуболомы бегали по ущелью и притаскивали все новых и новых пленных. Защитники Ртужпола, как и подобает понам, были слишком массивны, крупны и коротконоги, чтобы убежать в надежное укрытие. К тому же неожиданно воскресшие враги внушили им неодолимый страх. Наибольший ужас поны испытывали к Желтизне. Этот капрал, по имени Гитон, которого Урфин после долгого перерыва вздумал изготовить самолично, вышел у повелителя очень свиреп обликом. По неизвестным соображениям Урфин сделал его очень большим, гораздо крупнее других капралов и генерала, а голову вместо фуражки увенчал двумя острыми рогами.
Пон, наконец, переловили, согнали в колонну, и армия двинулась дальше. Три взвода дуболомов вооружились трофейными пушками. Это не особенно отяготило могучих деревянных бойцов, скоро все они скрылись за поворотом.
Единственный пона, избежавший плена, наблюдал за уходом врагов из колючего кустарника. Купец Саль Кантриз , или как его называли в городе Пона Жирный, не хотел идти в отряд, но именно ему принадлежали пушки, и он боялся их потерять. Теперь же ему оставалось только горевать по своим пушкам.
Урфин переоценил противника. Ртужпол был взят и покорён. Со взятием Ртужпола власть над северным побережьем Диепургонского моря перешла к Урфину. Армия дуболомов вернулась в Жукпургио,  который стал столицей владений Урфина.

Глава 10  Урфин у власти

Столица не часто видела Урфина, он очень много времени проводил в своем последнем лагере. Там шла большая работа: расширялась мастерская, обносилась высоким частоколом резиденция повелителя. Красный взвод во главе с капралом Бефаром никуда не отлучался из лагеря. Дуболомы охраняли его от посторонних глаз и вовсю помогали мастерам, которых к тому времени стало пятеро. Урфин распорядился доставить из Жукпургио первоклассные инструменты, истуканы учились теперь работать не только с деревом, но и с железом. Некоторые дуболомы тоже увлеклись новым ремеслом, особенно большие способности проявились у Чижика (10 красного).
Два каруда, кузнец и механик, обучавшие мастеров-истуканов, помогли изготовить первую машину армии дуболомов – деревянный автомобиль на педальном ходу, снаружи обитый железом. Кое-какие детали, например, колеса, конечно, привезли готовыми. Теперь Урфин мог добираться до города не верхом на Топотуне, что становилось смешно при его звании правителя государства, а как и подобает, в собственном колесном экипаже. Его узнавали издалека и все сразу уступали ему дорогу.
Урфин стал реже появляться среди своих солдат. Он выходил из ворот, садился в машину, доезжал до Жукпургио и покидал автомобиль только у дверей «дворца». Точно так же он возвращался назад. В лагере ни один дуболом, включая генерала, не смел заходить в его внутренний двор. Лишь клоун, Топотун и два специальных помощника, такие же немногословные истуканы, неотлучно находились за высокой оградой. Не по прихоти Урфина установился такой порядок. Он не нашел другого способа сохранить в тайне свое сокровище – чудесное растение. Молчаливые помощники делали незаметное, но огромное дело: изготовляли живительный порошок.
А затем почти весь  порошок смешивали с водой! Так получался калифин – напиток силы дуболомов. Затем чаны с калифином оставлялись открытыми, чтобы он снова высох до порошка. До порошка, но уже другого! Сухим порошковым калифином никого уже нельзя было оживить. Годился он только для того, чтобы, добавив воды, из него было можно снова получить целебный напиток. Именно сухим калифином, в виде тёмного порошка, и снабжалась деревянная армия. Только ничтожное количество живительного порошка оставалось нетронутым, запечатывалось в железные коробки и хранилось отдельно; ещё строже, чем калифин.
Вокруг лагеря бродила дозором деревянная полиция, ее Начальник командовал уже пятью лопоухими полицейскими. А шестой его подчиненный, недавно вышедший из мастерской, был еще необычнее. Его отличали не расходящиеся в стороны уши, а огромные глаза, которые превосходно видели даже весьма мелкие предметы. Глазастого полицейского Урфин назвал Следопытом.
Следопыт каждое утро уходил из лагеря и описывал вокруг него большие круги по лесу, внимательно осматривая землю. Его вечно наклоненная вперед фигура не останавливалась ни перед какими зарослями и чащами. Острый колпак на голове, еще более высокий, чем у полицейских, стреловидное тело, сходящееся снизу вверх, проникало через любые кусты. Следопыт по заданию Урфина наблюдал, не появятся ли в окрестностях лагеря следы Железного Дровосека, единственного врага, еще опасного для дуболомов.
Однажды у Урфина выдался напряженный день; в Жукпургио прибыла делегация Тмешской области. Это было не первое посещение соседей. Не так давно Урфин встречался с посланцами города Лантура, центра области, граничащей с владениями Урфина на севере. Они предложили установить мирные отношения. Урфин согласился, Лантур его мало интересовал. И вот теперь Тмеш желает такого же договора.
Но его земли, прилегающие к владениям Урфина с востока, лишь узкая полоса лесостепи вдоль реки Танативы. А дальше на восток обширные безводные степи, тянущиеся в необозримую даль до затерявшейся где-то у океана области города Нимса. Эти степи считают своими и Нимс, и Лигома – восточный сосед Лантура , и недавно возникший Йотоун. Говорят Диндония, империя рудокопов за горами, и та объявляла нимские степи своими. Один Тмеш хочет остаться в стороне. Как можно признать такого соседа? Это значит навсегда отрезать себе путь в нимскую степь!
Вежливо выслушав тмешцев, Урфин сказал, что имеет другое предложение: добровольное объединение. Тмеш страдает от рудокопов не меньше Жукпургио. Нужно создать сильное государство, способное утихомирить беспокойных южных соседей. Посланцы Тмеша испуганно отказались. Уговоры Урфина не помогли, и он отпустил делегацию ни с чем.
Оставшись один, Урфин дал волю гневу. Неужели его победы никого не убедили. Он взял пять городов, завоевал четыре области. Поны забыли дорогу в Ртужпол… Идти на Тмеш войной? Нет! Что Жукпургио , что Тмеш – для карудов это - далекая южная окраина. Кроме того, город не богат.
Дуболомам не нужно золота, но люди, поступившие на службу к Урфину, не будут служить бесплатно. А торговля с Пончарией! Много чего потребуется купить у умелых пон, как только они догадаются установить с ним хорошие отношения.
Значит нужно идти походом на город столь же известный, сколь и богатый. Громкая победа, обильная добыча. Тогда это должен быть только … Плюмстай. Именно Плюмстай! Это город, через который с юга на север проходит торговый путь между Ртужполом и Колн-Кемантом, главным портом на далеком берегу Северного океана. Через Плюмстай постоянно идут купеческие караваны, там много богатых купцов, не говоря уже о казне городского совета. Она копится не один век.
Урфин выглянул в окно, в дозоре стоял Светофор (8 черного).
--Светофор, передай Аруму, я вызываю Селия Тантавула, - крикнул Урфин.
Младшего брата Зора, рыжего лохматого Селия, дуболомы и полицейские хорошо знали.
--Мне помнится, ты бывал в Плюмстае? – спросил повелитель, как только Селий Тантавул вошел в комнату.
--Я там жил четыре года.
-- То есть, ты не чужак в их городе? Много людей знаешь?
Селий слегка пожал плечами:
-- Модный портной всегда знает много людей.
-- Я помню, ты был против моего изгнания. И ты всегда считал, что Ртужпол должен подчиняться Жукпургио. Так?
Селий Тантавул охотно кивнул.
-- То же самое я могу сказать и о Плюмстае. Но тут требуется подготовка. И мне нужен в Плюмстае свой человек. Чтобы знать, что там происходит.
Глаза Селия  азартно блеснули. Не зря поговаривали, что брат Зора был замешан в темных делишках. Урфин заметил оживление собеседника  и уже увереннее стал излагать свои планы.   

Глава 11  Северный поход

Жизнь в Жукпургио продолжалась. Планы Урфина о походе на Плюмстай всё ещё казались далёкими.
Многочисленные неотложные дела отвлекали от изготовления новых дуболомов. Шестой – коричневый - взвод пополнялся по одному бойцу в неделю. Все они передавались на обучение в чёрный взвод к Аруму. Взвод Арума жил в Жукпургио в казарме рядом с «дворцом» Урфина и калифиновым складом. Один из полицейских постоянно дежурил во «дворце», чтобы черный капрал в любой момент мог послать гонца к повелителю.
Предпочитая лагерь в лесу, Урфин всё также редко появлялся в своей столице.
Рано утром в Жукпургио прискакал гонец. Он привез письмо от Селия Тантавула. Селий сообщал, что через шесть дней золото из городской казны Плюмстая должны увезти на временное хранение в Спазмак. Пона,  богатейший купец из Пончарии, наврал городскому совету Плюмстая, что Урфин хочет напасть на город и захватить золото себе. Главный судья Плюмстая – Рантрикс предложил вывезти золото в столицу Камзапса – порт Спазмак, под охрану высоких стен и сильной артиллерии. Путь обоза намечен через западный порт Пунск.
Урфин пришел в бешенство от известия гонца. Он потребовал к себе генерала и приказал сегодня же собирать армию в новый поход.
К заходу солнца из Жукпургио вышло четыре взвода с десятью пушками. Каждый дуболом был вооружен дубиной и длинным копьем. У некоторых кроме того на поясах висели сабли или рогатки. Командование этим походом Урфин взял на себя, он день и ночь ехал следом за колонной верхом на Топотуне. В военном походе верный медведь был надежнее автомашины. За Урфином шло пятеро полицейских. В Жукпургио остался генерал с пятнадцатью дуболомами.
На четвертый день армия подошла к какому-то городу. По предположению Урфина это и был Лантур. Один из полицейских ушел на разведку. Он скоро вернулся и сообщил Урфину, город осажден неизвестным неприятелем. С северной его части уже доносится орудийная пальба. Как называется город, полицейский выяснять не стал.
Северная сторона города, как поняли дуболомы, обогнув его стену, выходила к широкому озеру. Несколько кораблей прямо с воды этого озера активно обстреливали город. Городские пушки отвечали, но очень вяло. Лантур, согласно договору, был дружественным городом и, немного подумав, Урфин решил вмешаться. Тем более, как выяснилось при осмотре окрестностей, это было нетрудно – озеро-то оказалось искусственным.  Два взвода под командой Ватиса помчались к плотине, разогнали там какой-то отряд карудов и заложили под каменное тело плотины две бочки с порохом.
Вода хлынула, быстро разворотив остатки вала. Озеро на глазах стало превращаться в затопленную низину, корабли сели на мель. Команды их, напуганные неожиданным крушением, разбежались по низине кто куда. Горожане со стен приветствовали освободителей.
Из ворот города сразу вышла большая депутация. Урфин двинул ей навстречу походным маршем свои взводы. На долгие церемонии у него не было времени.
--Мы от всей души благодарим великого полководца Урфина Джуса, - сказал каруд с седой бородой. – Наш город постоянно подвергается нападениям из-за распрей между Плюмстаем и Лигомой. И те, и другие хотят повелевать нами. И потому мы просим великого Урфина стать правителем Рикрона, нашего города, чтобы быть нам надежной защитой.
-- Рикрон?! - гневно переспросил Урфин. – Значит, мы еще не дошли даже до Лантура!
Делегация попятилась, Урфин без всякого смущения развернулся к ним спиной. Что там медлят еще дуболомы Ватиса?  Где еще двое полицейских? Пора шагать дальше.
-- Почтенный Урфин, со мной ты тоже не хочешь разговаривать? Я – Урмил!
Урфин быстро обернулся и даже слегка вскинул брови. Высокий пожилой каруд, оставшийся один из всей депутации рикронцев, действительно был очень похож на дальнего родственника его отца.
-- Дядя  Урмил? Вот странная встреча. Через десять лет… Я бы поговорил с тобой, но очень спешу. Мне через два дня, а лучше завтра надо быть уже в Плюмстае.
Дядя Урмил только развел руками.
-- До Плюмстая? Вон река, собирайся и плыви… Я бы тебе так сказал, если бы у тебя были корабли.
-- Корабли! – воскликнул Урфин. – А это не корабли? – и он указал на осушенную низину.
Дело закипело. Дуболомы стащили на воду три корабля и стали готовить их к походу вниз по реке Зугзуне . Расширяли проходы в трюмы, заносили туда оружие и калифин. Через два часа корабли были готовы к отплытию.
Повелитель тем временем еще раз встретился с представителями города. Он сказал, что принимает их предложение и приступит к правлению, как только вернется из похода. А пока он предлагает рикронцам поставить во главе городского совета его родственника Урмила, который будет представлять Урфина.
Затем Урфин и Урмил вышли на берег. Урфина Джуса провожал весь город. Урфин попрощался с горожанами и дал знак к отплытию. Урмил стоял среди толпы, растерянно смотрел вслед и махал рукой.
Пять опытных рулевых и лоцманов, взятых Урфином в Рикроне, уверенно вели корабли по реке Зугзуне. Сменяясь, они дежурили круглые сутки, дуболомам же отдых не требовался. Урфин уединился в капитанской каюте первого корабля. Он пытался обдумать план нападения на Плюмстай.
Вечером третьего дня показались высокие  стены города. Корабли встречало много народу, который высыпал на пристань и кричал приветствия героям, наказавшим дерзкий Рикрон. Корабли подошли вплотную к причалу. Трюмы раскрылись, но из них стали выскакивать дуболомы. Народ, уже настороженно затихший, бросился врассыпную. Городские ворота закрыть не успели, и дуболомы вбежали в город. Зеленый и черный взводы бросились на стены. Они согнали со стен городскую стражу, которая пыталась стрелять из орудий. С наступлением темноты сдались либо скрылись последние защитники Плюмстая. Дуболомы заняли все важнейшие пункты города, и Урфин вошел в него уже как хозяин.
Шляпа и Балда (2 желтого) встали на пост возле городской тюрьмы.
--Давай сломаем стену! – предложил Балда под утро после нескольких часов стояния. Стена завалилась от трех сильных ударов. Из окна второго этажа высунулся человек в полосатой рубашке:
--Дуболомы, спасите меня! Вы получите награду от Урфина Джуса.
Балда подсадил Шляпу, тот дотянулся до решетки и выломал ее. Узник выбрался на волю, и Шляпа отвел его к Урфину. Урфин очень обрадовался, когда узнал в этом человеке Селия Тантавула. Селий не стал объяснять, как он попал в тюрьму, а сразу вызвался показать дуболомам, где находятся враги.
Через полчаса дуболомы приволокли к Урфину нескольких заспанных подозрительных пон. Урфин допросил их, и поны ему все рассказали. Три недели назад они прибыли из Пончарии по особому заданию. Через сутки после приезда им удалось уговорить судью города, простого, добродушного Рантрикса, что  золото нужно вывезти к ним в Спазмак.
Ещё три дня назад золото из Плюмстая должно было быть отправлено на Камзапс. Но офицерам, охранявшим это золото, уже погруженное на корабль, удалось незаметно, кружным путем через озеро Ферле,  увезти его в Рикрон. Поны от ярости не знали что делать, а потом собрали полтысячи человек и отправили их вдогонку на пяти кораблях, обещая расплатиться частью того же золота. Но Урфин, сам того не зная, разрушил все их планы.
Быстроногий полицейский тут же помчался в Рикрон с письмом прямо к наместнику – дяде Урмилу. Урфин приказал ему передать рикронцам, что в случае несохранения золота Плюмстая, разрушит город до основания. Впрочем, он одновременно благодарил офицеров охраны и обещал по возвращении наградить их по заслугам. Полицейский должен был и дальше оставаться при Урмиле.
Завоевав Плюмстай, Урфин решил не откладывать следующего похода. Ему теперь, при его могуществе оставалось всего лишь покорить Айнов, древнюю столицу всех карудов. Правда, сейчас  это был просто средненький городок с обветшавшим дворцом вигнов – полузабытых коронованных правителей. Айнов стал последним городом, который армии Урфина пришлось брать штурмом.
Страна, потревоженная походом дуболомов и слухами о непобедимости Урфина, постепенно успокаивалась. В Айнов прибывали осторожные посланники из отдаленных областей. Приехал даже представитель Бимшасу с восточной оконечности большого острова Чаперахе. Узнав, что Урфин не собирается вмешиваться в областные дела и ограничивает свои требования умеренным налогом с области, областные центры один за другим признавали нового повелителя карудов. Никто не хотел, чтобы к ним в ответ на неповиновение пришли страшные дуболомы.
И даже Зор Тантавул наконец помирился с вернувшимся из Плюмстая Селием.



Часть вторая. Эпопея отчаянного купца
(Саль Кантриз)

Глава 1  Бегство на остров Камзапс

Портовый город Ртужпол охватило смятение – с севера идут завоеватели! Все города, которые осмелились им противостоять, взяты штурмом. Сильнее всех пострадал самый большой из них – Жукпургио. Что же делать жителям Ртужпола, и особенно понам? Местный народ – каруды, легко могут разбежаться по соседним деревням и забыть на время, что они – горожане. А поны в Ртужполе по большей части переселенцы, приплыли с той стороны моря, из благодатной Пончарии. Почти все они – купцы или их подручные и служащие. Бежать им всем назад в Пончарию, да ещё за несколько дней, не хватит никаких кораблей. И не увезёшь с собой всего, что нажито, того, ради чего они и прибыли сюда, в этот щедрый край.
А значит, надо попытаться остановить врагов. Хотя бы попытаться!
Есть даже подходящее место - Тон-дзе-Лак - узкий проход между горными массивами. Там удержится и небольшой отряд, его будет ни обойти, ни атаковать разом всей вражеской армией.
Купеческие товарищества не скупились на уговоры и обещания, сулили будущим бойцам добровольного отряда золотые горы. Хуже обстояло дело с вооружением. Ртужпол до сих пор был мирным городом, в нём с трудом бы нашлась и сотня-другая ружей, с парой патронов к каждому. Но дело было даже не в том. В понятии пон война и армия, это, прежде всего, орудийная стрельба. С одними ружьями против врагов любой отряд ни пошел бы ни за какие деньги.
Артиллеристы среди пон найдутся. Но откуда в Ртужполе пушки? И вдруг город охватила радостная лихорадка: оказывается, купец Кантриз еще не успел погрузить к отправке свои пятьдесят пушек! Слишком упорно спорил с капитанами торговых судов. Но кто же не знает, насколько жаден Саль Кантриз? Он и пушки-то хранил в Ртужполе ради экономии. А сейчас, тем более, заломит невообразимую цену и будет торговаться до последнего миона. Хоть день, хоть два, хоть неделю.
«Никто не будет торговаться», - решил командир отряда и приказал забрать пушки немедленно. И с ними заодно – снаряды. В ужасе прибежал Саль Кантриз, но получил неутешительный ответ: пушки нужны на время. После сражения и уничтожения врагов – а что они сделают против пятидесяти пушек? – всё, до последнего орудия, будет возвращено, а если надо, то и погружено на корабль.
-- Но снаряды?! – взмолился бедный Саль.
-- Что останется, привезём, а за каждый истраченный заплатим полную цену.
-- И я сам пересчитаю всё ваши выстрелы! – зло сверкнул глазами Кантриз. – Чтобы не пуляли чем-нибудь еще!
-- Прекрасно! Тогда прошу ко мне в отряд. На любую должность! - хлопнул командир по плечу купца-скупердяя.
Пушки не помогли.
Войско небывалых деревянных солдат, прозванных дуболомами, сумело избежать уничтожения под огнем, а затем, неожиданным броском захватить понские позиции. Слабым утешением для бойцов отряда стало только то, что они не полегли все разом на поле бая, а угодили в позорный плен. Пленных набралась целая колонна.
И вот отгремел бой, дуболомы ушли на Ртужпол. Затих топот деревянных ног, и вновь первозданная тишина охватила безлюдное ущелье. Плеск воды нескольких ручьев сливающихся в небольшую речушку, лишь усиливал ощущение полного покоя.
--Ой, ой! Мои пушки! Мои бедные пушки! Это же мое состояние! - вдруг затрепетали ветки, на склоне одного из оврагов, густо заросших кустами. Из кустов вышел тучный пона с длинной саблей в руке. Это, конечно, и был Саль Кантриз. Пона потоптался на месте, бросил саблю в траву и полез вниз на дно оврага.
Здесь, журча и бурля на небольших каменистых порогах, весело бежала речка. Саль зачерпнул пригоршню холодной воды. Она оказалась горьковатой. В почве, где берет начало речка или какой-нибудь из ее притоков – залежи минеральных солей, подумал Кантриз. Но сейчас ему было не до этого. Пона перебрался на другой берег по большим камням и пошел на место побоища.
Саль подошел к линии, вдоль которой стояли его орудия. Десятков трех пушек не хватало, почти все остальные были перевернуты и разбросаны. Чуть в стороне валялись снарядные ящики, все они были пустые. Во время боя артиллеристы не жалели боеприпасов, а все что уцелело наверное утащили деревянные солдаты. В одном из ящиков пона увидел большую тяжелую дубину. Он поднял ее, подержал в руках, затем бросил. Да, один удар такой дубины - и конец! Будто в подтверждение его мыслей, перед Кантризом открылась небольшая балка. Там вперемешку со сброшенным обозным имуществом распростерлось несколько неподвижных тел. Саль Кантриз огляделся.
 --Враги отняли у меня пушки, - сказал он себе, - Те, что остались, тоже придется бросить. Надо же мне как-то возместить убытки!
И Саль начал шарить по карманам убитых товарищей, брошенным ранцам и мешкам. Через два часа он набрал около тысячи золотых монет, штук сорок часов и один золотой медальончик. Пона немного повеселел и скрылся в кустарнике.…
Солнце склонилось к закату. Водяная гладь укромной бухточки искрится золотыми бликами. В бухту впадает речка. Правый ее берег порос невысоким густым лесом, на левом видны возделанные поля. Немного подальше скошенные луга, на них – стога сена. В устье речки приткнулся потемневший деревянный причал, к нему привязаны рыбацкие лодки. Чуть выше по течению речки – другой причал, поновее. У него стоит одномачтовый двухпалубный шлюп.
В полурендзоме от речки на левом берегу расположилась деревня, дворов в сорок. За деревней пасется стадо. Старый каруд в плаще, с бичом в руках, сидит под развесистой кроной дерева. Дальше видно еще несколько карудов, они работают в поле.
Из леса вышел рыжеватый небритый пона в изорванной одежде, с опухшим глазом и исхлестанным ветками лицом. На опушке он перевел дух, перекинул из руки в руку тяжелый узелок. Подойдя к берегу реки, пона закричал:
--Э-ге-гей, каруды! Перевезите меня на другой берег! Я вам заплачу!
Несколько ребят из деревни откликнулись на его зов. Они подбежали к берегу и встали, чего-то ожидая.
--Я вам заплачу золотыми монетами, - сердито добавил пона.
Ребята наперегонки бросились к лодкам. Сразу несколько их подплыли к поне. Пона не спеша уселся в одну из лодок.
--Чей это шлюп? – спросил он своего перевозчика.
--Это шлюп Сан Лара Камзапского. А вон там его дом.
Лодка причалила к берегу. Пона бросил на корму золотую монету и пошел по тропинке в деревню. Он подошел к калитке указанного дома, отворил ее и хотел зайти во двор. Но в большой конуре, стоящей возле самой калитки, послышалась громкая возня. Из нее, гремя цепью, вылез огромный пес. Он не залаял, а лег поперек дорожки, которая вела от калитки к крыльцу. Саль не решился войти во двор. Он нетерпеливо крикнул:
--Сан Лар, где ты там? Убери эту собаку с дороги!
Отворилось окно. Пухлое лицо удивленно выглянуло из дома.
--Что тебе здесь надо? Иди своей дорогой! – сказал Сан Лар. Но, посмотрев внимательно на незнакомого пону, он переменил тон, каким обычно привык разговаривать с карудами.
--На место, Сторо! – крикнул он собаке. – Входи, пона, входи.
Саль дождался, когда пес скроется в своей конуре, и осторожно шагнул в калитку. Собака зарычала, Саль замер на месте. Но собака почему-то сразу успокоилась, и он смело прошел в дом.
--Ты откуда и как тебя зовут, - спросил Сан Лар у Кантриза.
--Я издалека, зовут меня Саль Кантриз, а у тебя есть деньги?
--Вот что, Саль, взаймы я тебе не дам, - медленно и раздельно проговорил Сан.
--Мне и не надо, - ответил ему Кантриз, разглядывая фотографии на стенах.
Сан Лар внимательно оглядел своего гостя, покосился на объемистый узелок, который тот не выпускал из рук. Недоумение все еще не покидало его.
--А зачем ты спрашиваешь, есть у меня деньги или нет?
--Если у тебя нет денег, беги в горы. А с деньгами лучше удирать в Пончарию. В крайнем случае, на Камзапс.
--Зачем мне бежать? Я живу в этой деревне пятнадцать лет. У меня хороший дом и четыре коровы. Ты и не догадываешься, какая отличная рыба здесь ловится. Нигде такой не встречал! И рыбаки отдают ее задешево. А в Ртужполе на базаре она нарасхват!
--Почему же рыбаки сами не возят туда рыбу? – не удержался от вопроса Саль, хотя сейчас его интересовало совсем другое.
--Для этого нужен шлюп! – самодовольно ответил Лар. – Ртужпол не близко, а там любят свежую рыбу.
--Боюсь, скоро не будет ни базара, ни Ртужпола, – сказал Саль Кантриз, тяжело опускаясь на стул. – В стране появились разбойники, очень опасные. Сан Лар, дай мне чего-нибудь поесть, я пять суток питался только травой. А потом я все расскажу.
--Хорошо! Я сейчас принесу еду, а ты сиди здесь.
Саль пододвинулся к столу и украдкой сунул свой узелок под ноги. Скоро вернулся Лар, он принес вареных овощей, свежей зелени, хлеба и банку молока. Кантриз начал есть и рассказывать Сану свою историю. Описание боя с дуболомами очень испугало Сана Лара. Он, наконец, поверил своему гостю, и они договорились бежать вместе. Сан Лар продал коров, уступил за бесценок дом соседу и погрузил в шлюп самое ценное из своего имущества. Вместе с Салем Кантризом они подготовили шлюп к отплытию.
Уже на Камзапсе, в  столице острова, богатом беспечном  Спазмаке,  Саль Кантриз разыскал одного из своих старых компаньонов. По его рекомендации он взял в банке займ в несколько тысяч мионов. Приходилось начинать все заново. Сан Лар продал шлюп и все, что на нем привез. Со всеми своими деньгами он присоединился к Кантризу, чтобы организовать вместе какое-нибудь дело. Они закупили в Пончарии у одного военного заводчика десять дальнобойных пушек и переправили их в Элсантопию. Там  поны продали свой товар по тройной цене. Вернувшись в Пончарию, удачливые предприниматели купили  двадцать пять орудий и несколько десятков винтовок. Чтобы переправить это оружие в отсталые страны, они наняли отличный скоростной корабль.
Что было дальше, знал только один уцелевший участник нового рейса – Саль Кантриз. По его скупым воспоминаниям оружие было продано на острове Нвуго, одной из самых опасных земель Западного океана. Потом начались несчастья. Сан Лар умер от местной болезни, корабль захвачен врагами, а затем потоплен. Сам Саль будто бы долго скрывался в дебрях этого тропического острова. Потом ему удалось вернуться в Пончарию. Прибыл он на плохоньком, но собственном корабле, расплатился с пострадавшим судовладельцем и ушел с новой партией оружия. На этот раз он совершил плаванье на остров Чаперахе. Там он узнал, что всей Зирголией - страной карудов - теперь правит всё тот же завоеватель Ртужпола, неизвестно откуда взявшийся Урфин Джус.
Пона не поленился дойти на своем корабле до порта Бимшасу, присягнувшего Урфину.  В этом порту он разузнал все возможные подробности о повелителе дуболомов,  о том, что вся их армия до последнего солдата ушла к диндонским границам. Могучая армия, вооруженная дубинами! И это против рудокопов! Саль Кантриз разбирался в военном вооружении, и дело его, к тому же, быстро расширялось. Он решил, что настал, наконец, его час.

Глава 2  В гости к Урфину

В один из ничем не примечательных дней в лагерь Урфина прибыл неожиданный гость. Еще ни один человек не появлялся среди дуболомов добровольно. Первым стал купец с Камзапса, тот самый пона, который когда-то сидел в кустах в далеком ущелье Тон-дзе-Лак и горевал по своим пушкам. Ему удалось вернуть себе удачу, и извилистый жизненный путь вновь привел его к дуболомам, от которых он когда-то бежал без оглядки.
Каруд-проводник повернул назад, лишь только показались строения лагеря, дальше Саль Кантриз добирался один. Долгий путь уморил толстяка. Он проклинал и горную дорогу, и палящее солнце, и свой неуемный характер, заставивший его решиться на такое дело. Впрочем, трудности еще не кончились, пону увидели дуболомы. Они окружили его со всех сторон и стали бесцеремонно разглядывать.
--Смотри, кто к нам пришел! – закричал какой-то нахальный дуболом. Остальные глупо засмеялись.
Но вот дуболомы зашевелились, кто-то пробирался через их толпу. Скоро передние почтительно расступились. Вперед вышел дуболом на голову выше остальных. В глаза бросалось его богатырское телосложение и особенно увесистые кулаки, воздействие которых, по-видимому, и внушало уважение окружающим. Он был желтого цвета, что также выделяло его в серой толпе дуболомов, и носил рога, которых не было больше ни у кого.
--В чем дело? – спросил Гитон-Желтизна. – Вы что, пон не видали?
--Видали, но те были потоньше, наверное, ели поменьше, - ответил все тот же нахал.
--Молчать, Утка, - сердито прикрикнул Гитон, - разговор веду я. Ну, так зачем ты здесь? – спросил он у поны.
--Я имею разговор к Урфину Джусу с исключительно деловой целью, - ответил Саль Кантриз и торжественно добавил, - и никакой политики!
-- Никакой…? Тогда можешь пока посидеть в мастерской. Там сейчас никого.
Урфину доложили о приходе поны в самое неподходящее время. Он обдумывал сложившееся положение и никак не мог принять окончательного решения.
А ведь началось-то всё с пустяка, случайного набега десятка дуболомов на пограничное княжество динов. Туда от лагеря и пограничной заставы не было даже дороги. Только извилистая тропа, по которой не проехала бы и груженая телега. Тропу, и ту обнаружили случайно! Следопыт вывел на неё дуболомов по следам Железного Дровосека. Страшила в горах следов не оставлял, но Дровосек был тяжёл и ходил на железных подошвах. И всё равно, редкие  отметины его ног мог отыскивать только Следопыт!
Но лучше бы он только искал следы, а не брался командовать отрядом. Дуболомы, попав во владения княжества, называвшегося Сегудонией, забыли про Железного Дровосека и наделали там столько шума, что дины-сегудонцы немедленно собрали всеобщее ополчение. И – словно камень покатился с горы.
Дуболомовский лагерь был немедленно атакован ополченцами. Они тоже перешли границу. Для этого воспользовались той же тропой, которую, видимо, знали, а в бою пустили в ход зажженные стрелы и смоляные факела. Из-за страха потерять дуболомов, пришлось отступить, бросить лагерь и потом долго искать удобный момент для ответного удара. После разгрома генералом главных сил  рудокопов-ополченцев,  оставшиеся отряды стали поспешно отходить на юг.
Урфин запретил преследовать их. Единственный отряд, который дуболомы никак не хотели выпускать, был тот, с которым уходили Страшила и Дровосек.  Но Следопыт слишком поздно его определил, враги сумели скрыться за горы.
А потом произошло новое вторжение, гораздо опаснее первого.
Когда весть о разгроме ополченцев дошла за горы, в дело решили вмешаться диндонские генералы. Они послали подполковника Туяна уничтожить дуболомов, этих «наглецов», посмевших воевать с динами. Туян  без труда опять прошел охотничьей тропой, возможно где-то даже расчистил ее и подправил. Во всяком случае, он сумел провести по ней три легких броневика. Но вместо розыска дуболомов подполковник добрался до первой же дороги и двинулся к ближайшему городку. Это был Динеол, как раз оттуда дуболомы обновили дорогу до своего горного лагеря. Полк Туяна занял городок, подполковник объявил себя законной властью и сообщил за горы, что с Урфином отныне покончено. 
Разведчики-полицейские видели, как полк Туяна шагал по дороге к Динеолу. Они доложили Урфину малейшие подробности, и он убедился, что невероятные известия об армии Диндонии, к сожалению подтвердились. Уже несколько лет через Пончарию доходили слухи, что у рудокопов появились человекоподобные военные машины. Это встревожило даже пон, которые до сих пор чувствовали себя спокойно за неприступными пограничными укреплениями на Кульвийском перешейке. Пока еще солдаты-роботы действовали только в глубине бескрайних рудокоповских земель, где Диндонская империя выясняла отношения с соседними государствами таких же динов. До границ пон и карудов роботы не доходили ни разу, очень многие считали разговоры о них устрашающей выдумкой самих диндонцев.
Но полицейские рассказали, каким нескладным, но весьма спорым шагом проходили по дороге солдаты Туяна. Они все были одинакового роста, на две головы выше среднего дина, и совершенно одинаково держали в руках оружие. Двигались только ноги, остальные части тела лишь слегка покачивались. В строю не было заметно ни разговоров, ни поворотов головы. Из броневиков, сопровождавших эту колону, временами выныривали головы и плечи командиров. Они в отличие от солдат, вели себя как люди: кричали, жестикулировали, подавали друг другу какие-то знаки, выбрасывали на обочину мусор.
По приказу Урфина полицейские продолжали постоянно следить за дорогой. В тот день, когда в расположении дуболомовской армии появился Саль Кантриз, разведчики увидели, что на юг, по дороге из города выехал диндонский броневик. Полицейские припустились наперерез. Они успели вовремя. Броневик был чуть виден, но быстро приближался.
Один из них пробежал дальше к повороту, а другой выбрал камень потяжелее и, сжав его в руке, стал ждать. Когда броневик поравнялся с полицейским, тот с силой запустил в него камнем. Броневик резко затормозил и дал два выстрела по кустам. Затем из него вылезли пять роботов и побежали к кусту, стреляя на ходу из «арбалетов».(Так полицейский, не зная другого ручного оружия, обозвал ружья роботов).
Полицейский сделал большой прыжок, прямо до стоящего броневика. Поддетая длинной дубиной, боевая машина с шумом завалилась в придорожную канаву. Из нее донеслись панические крики, а затем стон. Полицейский тем временем обернулся, ожидая нападения роботов. Но роботы уже скрылись за кустами. Это было непонятно. Или роботы никогда не видели полицейских?
Второй разведчик к тому времени вышел из ненужной засады, и полицейский, махнув ему рукой, кинулся вдогонку за механическими солдатами. Ему удалось схватить лишь двоих роботов, другие с необычайной ловкостью увернулись от его длинных и цепких рук и бросились врассыпную. Схваченные роботы отчаянно сопротивлялись. Полицейскому с большим трудом удалось дотащить их до дороги. Другой полицейский уже извлек из броневика погибшего офицера и его портфель.
Увидев своего сообщника с пленниками, которые нещадно колотили его по спине и ушам, полицейский поспешил к нему на помощь, ловко и быстро связав одного робота, а затем и другого. Таким образом, первый приказ Урфина - изловить робота, был выполнен. Второй приказ: прервать связь Туяна с Диндонией, предстояло еще выполнить, и поэтому пути полицейских расходились. Один отправлялся в горный лагерь Урфина, другой оставался здесь, караулить дорогу.

Глава 3  Переговоры

Саль Кантриз уже слегка задремал, когда подошедший дуболом, а точнее, как он уже понял, капрал, позвал пону к повелителю. Саль вошел в комнату и был весьма удивлен. По дороге к лагерю дуболомов он наслушался таких невероятных рассказов, что представлял Джуса богатырем или, по крайней мере, не таким замухрышкой. Впрочем, когда два огромных капрала вышли, оставив их с глазу на глаз, пона понял, что слегка погорячился в оценке. Урфин был достаточно крепок телом и смотрел на посетителя строгим пронизывающим взглядом. Кантриз решил, что с таким человеком вполне можно договориться. Он почтительно приветствовал Урфина и начал без предисловий:
--Позвольте предложить вам одно коммерческое дельце. Если вы согласитесь…
--Позвольте, - перебил его Урфин. - Если вы затеваете дело, значит, уверены, что оно и вам принесет выгоду?
--Хе-хе-хе , - ответил пона. – А как же иначе? Без выгоды нечего и браться. Мы – люди дела! – добавил он гордо.
В это время вошел генерал.
--Повелитель! – доложил он. – Вернулся полицейский с …   выполненного задания.
--Сюда его, немедленно! – приказал Урфин. Генерал моментально вышел.
Покорённый всем уже увиденным, пона всё ещё не переставал удивляться, что дуболомы так повинуются Урфину. Какая сила принуждает их к этому? Видимо их, как коней, достаточно подчинить себе один раз, а дальше они уже не знают ни сомнений, ни колебаний…
Тут дверь распахнулась и, согнувшись в проходе, в комнату вошел длинный, ушастый полицейский, который что-то нес на спине. Посреди комнаты он сбросил свою ношу на пол и с удовольствием распрямился. Потолок не был рассчитан на таких посетителей, полицейский ткнулся в него своим колпаком. Все это рассмешило пону, но когда он перевел взгляд на пол, ему стало не до смеха.
Саль Кантриз увидел на полу двоих связанных роботов, два тяжелых ружья и кожаный портфель офицера. Роботов купец, как и Урфин, видел впервые. Похоже, здесь пустяками не занимались! Полицейский вкратце рассказал о поимке роботов и захвате портфеля. Урфин громко удивился, когда узнал, что роботы убегали от полицейского. Неужели они способны воевать только с людьми, а вид огромных дуболомов и у них вызывает страх? Тогда победа над Диндонией обеспечена!
Но Кантриз охладил его пыл.
--Позвольте сказать, - тоном знающего человека проговорил пона, - что запугать роботов невозможно. По приказу офицера они пойдут куда угодно. А от полицейского они убегали потому, что, наверное, получили какой-то другой приказ.
Урфин кивком головы поблагодарил Кантриза за разъяснение, но пона, не теряя затронутой темы, тут же намекнул, что роботы – это как раз то, с чего он хотел бы начать разговор. Урфин махнул рукой, полицейский вышел. Саль без утайки сообщил Урфину, какой торговлей он сейчас занимается.
--Итак, вы предлагаете нам оружие, - задумчиво повторил Урфин последние слова поны. – Вы утверждаете, что с этими роботами мы без вас не справимся.
--А чем же другим вы собираетесь пользоваться? – ответил пона вопросом.
--Дубиной, - сказал Урфин и кивнул в угол. Там стояло короткое бревно с утолщением на конце, которое пона приметил сразу, но не угадал его назначения.
--Да, - согласился Кантриз, - дуболом, конечно, может поразить робота дубиной в любой отдел тела. Но роботы - это роботы! Они ведь тоже не слабые. И вооружены, сами видите чем. - Саль ткнул ногой в «арбалет». – А это ружье действует на расстоянии!
--Верно! – согласился Урфин. – Но уложит ли такое ружье дуболома? Что вы скажете, как знаток военного дела?
--А что выводит дуболома из строя? – спросил в свою очередь пона.
--Сильное сотрясение головы, направленное к центру, примерно туда, где находится штырь.
--Оружие рудокопов очень сильное – ответил Саль уклончиво, - насколько я разбираюсь в этом деле. Смотрите!
Пона встал, поднял с пола «арбалет» и выстрелил в стену. Большой камень кладки с громким шумом раскололся. В дверь вбежал генерал и спросил, в чем дело.
--Генерал! – приказал Урфин. – Приведи сюда любого дуболома и приходи сам.
Лан Пирот выглянул на улицу и увидел 9 номера красного взвода.
--Эй, ты! – крикнул генерал. – Иди сюда, Урфин требует.
9 номер подошел к двери, в это время из нее вышел полицейский и побежал вниз по тропинке. Посмотрев ему вслед, 9 красного с опаской переступил порог. Он прошел через приемную, коридорчик и осторожно заглянул в комнату Урфина. Здесь он увидел пону, что насторожило его еще больше, так что вошедшему следом генералу пришлось слегка толкнуть его.
--Сядь на пол и не шевелись, - приказал Урфин дуболому. Дуболом молча повиновался. С трепетом пона подкрался к нему сзади, и вскинул «арбалет». Руки дрожали, мушка не слушалась, но Саль Кантриз овладел собой и выстрелил. 9 красного почувствовал, как что-то ударило ему в затылок. Было неприятно, и сознание на минуту отступило, но тут же пришло снова. Дуболом схватился за голову, в затылке торчал тупой кусок железа. Выдернув его из головы, 9 номер вскочил и без разрешения выскочил из комнаты.
-- Слабое оружие, - насмешливо сказал Урфин. – А теперь мы испытаем, какова сила робота. Я думаю, что с ним справится любой мой дуболом.
--Я вижу, что пока вы собираетесь обойтись своими средствами, - подал голос Саль. – Позвольте хотя бы предложить вам несколько бочонков пороха. Они захвачены мною с собой на всякий случай.
--Порох? – удивился Урфин. – Что ж, это нам пригодиться. Где он.
--В деревушке за горой. Два дня пути.
--Вздор! – перебил Урфин. – Какие два дня? Генерал, уточни дорогу и отправь туда двоих дуболомов и полицейского на моей машине. Чтоб к вечеру порох был здесь! Мы в ночь выступаем на динов. А вы пока расположитесь в моем доме.
Заметив невысказанный вопрос на лице Саля Кантриза, Урфин добавил:
--Дуболомов не опасайтесь. Им сейчас будет не до вас.
Саль Кантриз переночевал в опустевшем лагере, но и с утра не увидел в нём ни одного дуболома. По словам Урфина он догадался, что ночью где-то произошел бой, а может быть и сражение. Но если победили дуболомы, они почему-то не спешат возвращаться. А вдруг, вместо дуболомов, сейчас сюда придут роботы? Недолго думая, пона отошел от крайних дуболомовских строений и остановился в кустах возле дороги.
Идти в деревушку за горой? Но городок Динеол ближе. Правда, проводник вчера обогнул его стороной. Не беда, кого ему бояться в чужом городке? Он скорее узнает там все новости о дуболомах и рудокопах. Саль пошел по краю дороги, внимательно вглядываясь вперёд. Дорога шла под гору, идти было легко и, выйдя на опушку, Кантриз уже и сам понял, что ничем опасным эта ночь не закончилась. На окраине городка стоял громоздкий железный вагон, он же «бронепоезд», а по его крыше и рядом спокойно разгуливали дуболомы.
Вчера вечером сам генерал, провожая Кантриза через лагерь, похвалился своим бронепоездом и пояснил некоторые мелочи. Команда бронепоезда – черный взвод во главе с капралом Арумом. Этот же капрал и управляет крепостью на колёсах, двигая тяжелые рычаги. Если нужно, к рычагам можно добавить и дуболома в помощь капралу. Ходит этот вагон прямо по земле, но легко движется только по ровной дороге. На случай преодоления препятствий или выполнения крутых поворотов в полу проделано пять люков. И в сложных положениях дуболомы добавляют к колесам собственные ноги. Саль только подивился такой военной технике, но промолчал. Конечно, она нужна больше для защиты, чем для передвижения, а в бою ей достаточно хотя бы ползать.
По мере приближения, пона разглядел на дороге и множество побитых роботов. Неприятный сюрприз для Диндонии! Но этим зрелище не кончилось. Внезапно началась беспорядочная пальба. И как будто специально, перед любопытным зрителем разыгралась последняя стычка между остатками рудокоповского полка и лихими дубинами дуболомов. Ружья роботов действительно оказались бесполезны, а дуболомы уверенно громили врагов своим увесистым оружием. Дело завершилось в считанные минуты, хоть и началось с истошных криков дуболомов: «Десант! Десант!»
Кстати, эти крики так напугали Кантриза, что он снова удрал на лесную опушку. И только убедившись, что десанта нет, и не было, Саль покинул своё убежище и подошёл к бронепоезду. Пона решил здесь не задерживаться, он быстро написал записку для Урфина, передал ее капралу Аруму. Саль Кантриз оставлял адрес, по которому его можно было найти и краткое пояснение, что теперь он знает, какое оружие нужно дуболомам.

Глава 4  Месть поне

Весна прошла, тянулось жаркое лето. Был изготовлен, оживлен и обучен седьмой – белый взвод.  На границе пока было спокойно, но эта тишина не обманывала Урфина. Гибель подполковника Туяна и полный разгром его полка рудокопы без возмездия не оставят. И чем дольше они готовятся, тем опаснее будет их новое вторжение.  Наконец Урфин не выдержал и послал полицейского гонцом в Ртужпол по адресу, оставленному Салем Кантризом. Он соглашался посмотреть и опробовать в деле те образцы оружия, о которых при прошлой встрече говорил пона.
Саль приехал немедленно. Он так верил в успех затеянного им дела, что никуда не уезжал из Ртужпола. Но на этот раз, зная, как неудобно расположен лагерь дуболомов,  пона прибыл на крепкой легковой машине.
Урфин расспрашивал связных с пограничных постов, пытаясь добиться от них известий о замыслах рудокопов. Его раздражало, что как всегда ничего угрожающего на границе не произошло. Тут в дверь постучали, и вошел пона, сгибаясь под тяжестью винтовки.
--Привез для пробы, - сказал он, переводя дыхание.
Но именно в эту злочастную минуту Урфин не был расположен к разговору.
--Иди, пона, к генералу, он распорядится. Скажи, что я приказал.
Саль Кантриз вышел, резко хлопнув дверью. Спустившись с крыльца, он уселся в машину и приказал шоферу возвращаться в селение карудов, где они остановились. Если будет надо, дуболомовский генерал или его посыльные найдут его и там.
Лагерь дуболомов остался позади, машина пошла по лесной дороге. Саль, в общем, уже не был обескуражен приёмом Урфина. Он понял еще в прошлый раз, что надо набраться терпения, а события здесь приближаются нешуточные. Дуболомы только столкнулись с рудокопами, первые успехи легко им достались, но померяться силами еще предстоит всерьез.
Вдруг машина пон покатилась толчками, спустила передняя шина.
Пона-шофер остановил машину, вылез и застучал инструментами у пострадавшего колеса. Саль отдыхал на заднем сидении. Отдых продолжался недолго, с дороги донеслись громкие крики. Кто-то догонял машину. Поны увидели, что к ним приближаются два дуболома, потрясающие над головой сжатыми кулаками. Это были 9 красного и Понина Младший. Они давно уже собирались отомстить Салю Кантризу за его грубые «эксперименты».
Когда-то, после выстрела в затылок, 9 номер, как ошалелый, выскочил из здания штаба. Сразу  за углом он столкнулся с Пониной Младшим. Понина шел по вызову генерала, чтобы ехать за порохом.
Кстати, надо сказать, что такое небывалое прозвище прилепилось к 10 номеру коричневого взвода не сразу.
Когда Урфин, оставляя лагерь на генерала, ездил по делам в Жукпургио, где в старом дуболомовском лагере продолжали работать мастерские, а за городом приглядывал Начальник полиции, его обычно сопровождал Следопыт и три дуболома коричневого взвода. За руль чаще других повелитель сажал заместителя капрала - 10 номера. Этот дуболом из коричневого взвода внешне был очень похож на знаменитого Понину (10 черного).
Такое внимание повелителя не осталось незамеченным дуболомами. Они косились на постоянного спутника Урфина, гадали, в чем причина такой милости. Внешность «нового Понины» вызывала разнотолки, и в конце концов 10 коричневого тоже стали называть Пониной, а чаще «младшим братом Понины». Сам же былой Понина, прозывался теперь исключительно Пониной Старшим.
--Куда это ты несешься? – спросил удивленно Понина Младший у 9 номера.
--Приехал пона и попросил у Урфина выделить ему дуболомов для опытов. Удивляюсь, как мне удалось спастись.
В это время Понина Младший услышал, что его громко зовет генерал.
--Не ходи! – схватил Понину за руку 9 красного.
--Я все-таки заместитель Ельведа, - неуверенно проговорил Понина, высвобождая руку. – Может быть, это не для опытов.
--Поне-то какая разница. Он и капрала потребует!
--Ну, это мы еще посмотрим, как он потребует! Не пожалел бы потом, - ответил Понина и с опаской пошел на голос Лан Пирота.
И вот теперь эти два дуболома дождались удобного случая.
--Стой, пона! – кричали они, прибавляя шагу.
-- Это что-то плохое, - сказал Саль, сильно побледнев.
--Спокойно, сейчас, - дрожащим голосом ответил шофер. Он был нанят Кантризом в городе Тмеше, как знаток здешней местности, и, похоже, тоже еще не сталкивался с дуболомами. Но, не раздумывая, взял с сидения винтовку, ту, что была изготовлена специально для дуболомов. Мушка поймала точку промеж глаз дуболома, хлопнул выстрел, и отдача швырнула отчаянного пону назад. Когда он встал, потирая занывшее плечо, этот дуболом лежал на дороге. Второй, Понина Младший, склонился над ним. Похоже, дуболом тоже растерялся. Тут со стороны понской машины вдруг простучала пулеметная очередь, в дело решил вмешаться Саль. Две пули впились в туловище Понины. Он  рывком метнулся в сторону придорожного кустарника. Качающиеся ветки обозначили путь бегства дуболома.
Шофер с опаской обошел машину, прислушался и вернулся к  спущенной шине. Немного погодя пересилил страх и Саль Кантриз. Не расставаясь с винтовкой, хоть она была очень тяжела, он подошел к подстреленному дуболому.
--Что это вы там делаете? – услышал он и крикнул весело в ответ:
--Башку отрываю, а то очнется. Я хотел…
Купец не договорил, аркан со свистом опутал его ноги, и Саль резко упал ничком от неожиданного рывка. Упал и затих. Из кустов снова выскочил Понина Младший. Подхватив винтовку, он не целясь, и еще не понимая, как это вообще делается, выстрелил в сторону шофера. Тот, уронив насос, тоже упал.
--Конец жирному, - сказал Понина, решив, что Саль Кантриз ударился головой о землю, если уж лежит теперь без движения. Шлепок от его падения был очень громким. Дуболом хотел пнуть Кантриза ногой, но удержался. 9 номер тут же был оживлен, и оба дуболома поспешно скрылись в лесу, чтобы их не застали на месте преступления. Как только шаги дуболомов затихли, пона-шофер вполз в машину и дал задний ход. Неумелый выстрел Понины Младшего не причинил ему вреда, а колесо было уже установлено. Подъехав к неподвижному Салю Кантризу, шофер втащил его в машину и быстро поехал по дороге.

Глава 5 Беглец

В пути Саль очнулся и велел вместо деревни, не останавливаясь, ехать в город Тмеш. Шофер на это лишь чему-то усмехнулся. Скоро они подъехали к какой-то развилке. Шофер снова покосился на заднее сидение и  повернул направо.
Раскинувшись на широкой подушке, купец надеялся немного прийти в себя, но не тут-то было. Неожиданно машину подкинуло, и началась непрерывная тряска. Наконец пона взмолился остановиться хоть на минуту. Шофер остановил автомобиль, и Саль Кантриз вышел. Взглянув на дорогу, покрытую ухабами, он сильно приуныл.
--Я хотел проехать короткой дорогой, - стал оправдываться шофер. - Вон там начинается тропинка, Если хотите, можете пройти по ней. Она гораздо короче дороги и огибает ту же гору. А я пока объеду вокруг. Вы успеете на место раньше меня.
Прищурившись, Кантриз посмотрел вдаль. Дорога чуть дальше резко сворачивала на север, тропинка шла на подъем, но, поколебавшись, пона согласился идти пешком. Это было не впервой, и спокойней, чем езда по такой разбитой дороге.
--Винтовку унес дуболом, пулемет с собой не потащишь, - рассуждал между тем шофер. – Но этот путь не займет много времени. Я думаю, оружие не понадобится.
Купец махнул рукой и кивнул в знак согласия. Однако Саль Кантриз не был так беспечен, чтобы отправиться пешком без оружия. Как у всякого поны-купца у него был пистолет, с которым он не расставался за границей. Шел Саль не спеша, смотрел по сторонам и ни о чем не беспокоился. Спустя час тропинка свернула вбок, но пошла, наконец, вниз. Спуск продолжался долго. Это было странно, но возвращаться, снова лезть в гору, совсем не хотелось. И Кантриз шел дальше. Наконец, тропинка сбежала в долину полноводной реки. Странно, но это могла быть только река Амбугау. Его занесло куда-то в сторону.
Очутившись в долине, зажатой с двух сторон горами, пона упал в сочную траву горного луга и с наслаждением подумал, что спуск окончен. Но Саль помнил, что его машина где-то ждет его за горою. Надо подниматься и идти, выбираться на дорогу.  Вдруг над самой головой скрежещуще прозвучал резкий крик большой птицы. Рука машинально выхватила пистолет и выстрелила. Выстрел гулко подхватило эхо. И откуда-то издали тут же раздался ответный выстрел. Саль испуганно  перевернулся на четвереньки, вгляделся в противоположный край долины. На том берегу реки двигались цепочкой маленькие фигурки. Это были диндонцы.
Пона проклинал себя за неосторожный выстрел. Заросли не позволяли разглядеть, предприняли что-нибудь рудокопы, или продолжают идти своей дорогой. Но нужно быстрее убираться отсюда. Пригибаясь и прячась за каждый бугор, пона переместился к более-менее отлогому склону горы и стал поспешно взбираться. Вдруг какой-то дин преградил ему дорогу. Кантриз поднял глаза и с ужасом увидел, что это робот. Видно, это был еще один отряд. Не растерявшись, пона сшиб робота подножкой и, припадая на ушибленную ногу, рысцой понесся вверх. Откуда ни возьмись, со всех сторон появились роботы и кинулись в погоню. Какой-то офицер кричал снизу:
--Взять его! Взять!
Саль Кантриз вытащил пистолет, укрывшись за камнем, наугад выстрелил в одного из преследователей. Пуля чиркнула по металлическому телу – это был не офицер. Пона побежал дальше. Он удачно изменил направление и снова побежал к подножию. Роботы рассеялись среди кустов, и погоня на некоторое время отстала. Но пона вынужден был выбрать очень неудачное направление – по голым камням. Скрыться теперь стало негде. А тут еще склон горы резко оборвался вниз, хода дальше не было, только тропинка по самому краю обрыва. Выбора не осталось, Саль двинулся по опасному пути. Он уже видел конец тропинке, дальше открывалась широкая площадка, но сзади послышались голоса офицеров. Они посылали роботов вслед за поной.
Один за другим роботы двинулись по тропинке. Однако они оказались слишком неуклюжими. В самом узком месте, которое Кантриз преодолел ничтожными шажками, первый же робот сорвался вниз. Саль посмотрел ему вслед и почувствовал, что и его колени начинают подгибаться. Он попытался ухватиться за гладкую стену, но понял, что уже ничто ему не поможет: он сейчас покатится с этой почти отвесной каменной горки неизвестно куда…
Офицер поглядел вниз и приказал роботам возвращаться.
Когда Саль Кантриз очнулся, роботов было не видно и не слышно, наверное, они ушли на юг, к лагерю Урфина. Саль сделал попытку подняться. Чуть не закричав от боли, он снова повалился на широкую спину. Правая рука была, вероятно, сломана, а нога вывихнута. Пона быстро засунул левую руку в карман штанов и, облегченно вздохнув, вытащил длинный и узкий кожаный пакет. В пакете хранился живительный порошок – подарок Урфина в знак дружбы в их прошлую встречу. Открыть пакет одной рукой оказалось очень нелегким делом, короткие толстые пальцы плохо слушались. Боль в руке становилась все более невыносимой, и в отчаянии Кантриз рванул кожу зубами. Пакет открылся. Пона осторожно выложил руку на плоском камне и высыпал щепотку порошка на больное место. Он мысленно похвалил себя за то, что засучил рукава рубашки незадолго до падения. С легким шипением порошок начал всасываться, а боль… боль уменьшилась, кожу руки приятно покалывало. После второй щепотки боль исчезла совсем, и пона с опаской пошевелил рукой. Все в порядке.
Пона сел и попытался вправить ступню ноги. Это удалось ему сразу, и боль в ноге стала ослабевать. Пожалев живительный порошок, Саль решил обойтись без него. Он встал, сделал несколько осторожных шагов и, стиснув зубы, остановился. Вздохнув, снова достал из кармана пакет. Порошок вылечил и ногу.
Теперь нужно было решать, куда идти. Вниз по течению реки? Но рудокопы пришли оттуда. Вверх по течению реки? Но рудокопы ушли туда. Правда, их было немного, дуболомы живо с ними разделаются. А пройти по долине требуется совсем недалеко, до ближайшего места, где из нее будет удобно выбраться на лесистые склоны. И кляня неизвестность, Саль пошел на юг, в сторону, где места ему были хоть немного знакомы.

Глава 6  Разбитая застава.

Роботы, ловившие пону на скале, составляли лишь небольшой разведывательный отряд. Главные силы рудокопов – четыре полка под командованием полковника Бицпена входили к долину Амбугау с юга. В Диндонии учли причины поражения Туяна. Оружие роботов было усилено, тропинка сотней специальных взрывов превращена в извилистый проход, кроме артиллерии полковнику выделили пять танков. Штаб Северной армии, подобно сегудонскому ополчению, решил не пренебрегать опытом Страшилы и Железного Дровосека. Бицпен взял  их советниками, и с их помощью уточнил по карте расположение лагеря дуболомов, его передовых постов и застав.
По мере продвижения Бицпен убедился, что его карта гор очень неточная и на отдельных участках почти не соответствует местности. Он остановил свои полки на восточных склонах долины Амбугау и выслал на тот берег реки несколько отрядов по пятнадцать-двадцать роботов. На один из таких отрядов и нарвался Саль Кантриз. Полковнику скоро было доложено, что подозрительный пона, приезжавший к Урфину, погиб при задержании.
Тем временем Саль Кантриз пробирался долиной Амбугау. Постепенно он стал узнавать местность, где-то рядом проходила дорога, ведущая прямо к лагерю Урфина. И вот вдали показался построенный дуболомами мост. Как раз через него и проходит та самая дорога. Пону опять мучили сомнения, что ему теперь делать: идти к дуболомам, или спрятаться и переждать события или убираться отсюда пока не поздно.
И как бы для большего страха Саль опять увидел роботов. Этот отряд переходил мост, видимо направляясь именно к лагерю Урфина. Значит, сейчас там начнется сражение. Нет, куда угодно, только не в ту сторону.
Саль Кантриз дождался, пока роботы скроются в лесу, и осторожно перебрался по мосту на противоположный берег. Здесь было тихо и пустынно. Саль понемногу уходил от реки, пока не заметил вдали два маленьких приземистых домика. Кантриз слышал от Урфина упоминание о какой-то передовой заставе, вероятно, это была она. Возле домиков никого не было видно, и пона направился туда.
Он подходил все ближе, не спуская глаз с заставы. Было очень тихо и от этой гробовой тишины Салю опять становилось жутко. Но он шел, чтобы убедиться в безлюдности домиков и успокоиться. Подкравшись к стене ближнего дома, Кантриз осторожно выглянул из-за угла.
Предчувствие не обмануло – у двери дома стояли два робота, неподвижные как изваяния. Саль Кантриз выхватил свой пистолет и взвел курок. Но тут по спине поны пробежала легкая дрожь. Он увидел вдалеке батарею пушек, а возле них не менее тридцати рудокопов. Похоже, что все они были роботами, так как тоже стояли без движения. Но где-то должны быть и офицеры. Пона поспешно сунул пистолет назад и вытащил нож, потускневший от долгого неупотребления.
Кантриз попятился вдоль стены, замирая на каждом шагу. Так он добрался до окна. Пона внимательно осмотрел окно, закрытое плотными ставнями. Потом он всунул лезвие ножа в щель между ставней и подоконником и нажал рукой. Окно открылось, и пона сразу пригнулся.  Выстрелов он оттуда не ждал, но кто знает. Конечно же, не раздалось ни звука, и Саль с опаской заглянул внутрь. На полу лежали пять дуболомов, все они замерли в разных позах, и никто не шевелился. Одни из них были без голов, у других в головах торчали пули тяжелых рудокоповских ружей. Сломанные стеллажи и разбросанная утварь ясно говорили о том, что здесь было грандиозное побоище. Саль перелез через подоконник и закрыл ставню.
Затем он взглянул на дверь и отказался от своего первоначального плана. Этот план был нелегкий, но выполнимый. Ничего не стоило убежать от заставы, но что бы это изменило в положении поны. Потому Кантриз решил уходить с надежными попутчиками – дуболомами. Дуболомов надо оживить, только сделать это быстро и без шума. А шум неизбежен, его услышат часовые, стоящие у самой двери. Значит,  дверь следует надежно запереть. И вот Кантриз убедился, что именно это у него и не получится. Дверь была великолепная, сработанная из толстых, тяжелых досок, но не имела никаких засовов и открывалась наружу. Не подопрешь и не запрешь!
Пона остался в дураках. Теперь нужно бежать прочь, пока не попал в руки рудокопов. Уж они-то не помилуют. Кантриз крадучись пошел к окну, чтобы снова выбраться наружу. Но услышал голос офицера, подошедшего к часовым, и замер.
--Пойди посмотри дуболомов, - сказал офицер. – Если что не так, сообщи сразу.
Пона в страхе плюхнулся на пол. Дверь скрипнула, на пол полутемного помещения упал луч света. Приоткрыв дверь пошире, в дом вошел робот. Он встал, завертел головой, затем сделал несколько шагов и снова остановился. Его голова опять стала вращаться вправо и влево. Так робот переходил с места на место несколько раз, наконец, остановился возле поны, осмотрел его и быстро вышел. Саль слушал, затаив дыхание, и вот впервые в жизни услышал монотонный голос робота:
--Дуболомы лежат неподвижно. У одного дуболома нет номера.
--Возможно, его сорвали в драке, - лениво проговорил офицер. Было непонятно, объясняет он это роботу или самому себе, но, похоже, ему не хотелось входить в дом. – Мы застали их дерущимися, они не то, что номера, они головы срывали друг у друга.
Послышались удаляющиеся шаги офицера. Саль Кантриз вскочил, собираясь бежать, но снова заскрипела дверь, и он поспешно ткнулся носом в земляной пол. Пона сжал в руке рукоять ножа и решил дорого продать свою жизнь, однако ничего угрожающего не произошло. Часовые просто плотнее затворили дверь. Наступила тишина.
Пона облегченно вздохнул и вдруг почувствовал огромную усталость. Неужели вылезать из дома, опять куда-то бежать? Он решил немного прийти в себя и незаметно задремал. Видимо к усталости добавилось запоздалое действие живительного порошка.
Кантриза разбудили громкие выстрелы. Из-за двери доносились выкрики уже знакомого офицерского голоса:
--Наши задержат их еще на полчаса, а нам необходимо отправить дуболомов в Диндонию.
Пона понял, что пропал. При свете солнца все увидят, что он пона, и застрелят.
--Открывай дверь! – скомандовал офицер роботу. Дверь распахнулась, офицер переступил порог, за ним четыре робота. Это был тот самый офицер, который ловил Саля на горе, и пона пришел в ужас.
--Не надо, не убивайте! – закричал он истошным голосом. – Пощадите!
От неожиданности офицер отскочил назад, ведь в домике были только дуболомы. Роботы сделали разворот на месте в его сторону, чтобы видеть командира. И отчаявшись, все равно погибать, Саль закричал:
--Бей их! За мной ребята! Ура!
Решив, что дуболомы их атакуют, офицер бросился к батарее, под прикрытие орудий, а следом за ним и роботы. Пона, воспользовавшись минутой замешательства, подбежал к грузовику, на котором собирались увозить дуболомов. Обрывая пуговицы и обдирая тело, Саль протиснулся в узкую дверцу кабины. Офицер понял, что его одурачили. Он приказал схватить негодяя. Но машина уже рванула с места и понеслась по дороге. Правда не туда, откуда доносился шум боя, а в противоположную сторону, к мосту.

Глава 7  Оборона моста.

Переехав по мосту реку, Саль Кантриз остановил грузовик. Ему не понравилось, что выстрелы и разрывы, которые он совсем недавно слышал позади, переместились с востока на запад и теперь доносились со стороны гор. Пона снова завел мотор, съехал с дороги и поставил машину так, чтобы можно было легко повернуть и в ту и в другую сторону.
Из-за реки снова донесся грохот. Скоро Саль увидел дуболомовский бронепоезд в раскачку катящийся к мосту. За бронепоездом мчались три танка и два броневика. Танки на ходу били из пушек по стенкам и крыше бронепоезда, но в основном снаряды летели мимо. Бронепоезд с ходу проскочил мост, его сразу занесло поперек дороги,  и танки, притормозив, стали отползать назад. Похоже, въехать на мост они не решались. Дуболомы увидели, что погоня повернула вспять, и высунулись в верхние люки, а некоторые даже повылезали на крышу.
Саль Кантриз подъехал к бронепоезду. Чтобы не случилось недоразумения, он сразу вылез из грузовика. Узнав его, дуболомы спрыгнули с крыши. Они окружили пону, посыпались вопросы, где Урфин с генералом, где остальная армия. Пона не стал сознаваться, что и сам ничего не знает, просто ответил, что армия ушла в горы, и теперь придется сражаться самим.
--Хорошо тебе говорить, - сказал какой-то дуболом, - а в бронепоезде ни одного капрала. Кто будет командовать?
--А кто командовал вами при налете на заставу? – спросил Саль деловито.
--Мы не совершали налета, - сказал Ночка, высунувшись из бронепоезда. – Просто мы ездили снять дозорных с дальнего поста. На них наступали рудокопы. Ну, мы и …- и Ночка взмахнул руками, пытаясь показать, что там происходило возле того дальнего поста.
А заставу, похоже, бронепоезд уже просто проскочил не глядя.
--Так! – строго сказал Саль. - И какой же у вас в бронепоезде взвод?
--Мы из разных взводов, - закричало несколько голосов.
--Тогда всем построиться! – решительно приказал пона.
Рядом с бронепоездом упал снаряд. Кантриз припал к земле, дуболомы последовали его примеру. Это подбодрило пону, он поднялся на ноги и приказал, чтобы два или три дуболома оставались в бронепоезде, а остальные расположились вдоль берега возле моста. Сам Саль Кантриз поднялся на пригорок, чтобы окинуть взглядом противоположный берег.
По ту сторону реки уже накапливались диндонцы. Танки возвращались к мосту, вместе с ними шагали роботы. Было ясно, что рудокопы с минуты на минуту пойдут в атаку. Пона стал думать, что же ему теперь предпринять. Если бы у него был хотя бы его пулемет, оставленный в машине.
А тем временем один офицер опустился под мост и переплыл реку, прячась за сваями. Он увидел, что все сваи целы, а не подрублены дуболомами, как показалось танкистам. По небольшой рации он передал своим, что мост исправен и можно наступать. Два танка, только и ждавшие этого сигнала, двинулись один за другим через мост. Вместе с ними на мост вступили роботы. От домиков заставы начала бить артиллерия.
--Вот и конец! – решил пона. Но тут бронепоезд заскрипел, развернулся и двинулся по мосту навстречу роботам. За ним поднялись дуболомы. Диндоцы не знали, что пушки бронепоезда уже давно не стреляют из-за отсутствия пороха и поэтому приказали роботам отойти, чтобы пропустить вперед танки. Все смешалось. Бой быстро пошел по всему мосту. Дуболомы наседали, ружья роботов действовали на них только с короткого расстояния. Через перила моста летели роботы, туда же ухнули и оба танка, поддетые дубинами. Порой меткий выстрел в упор какого-нибудь робота и валил дуболома, но остальные были начеку. Сраженного тут же подхватывал и оживлял кто-то из товарищей. Дуболомы постепенно продвигались к другому берегу. Наконец мост опустел, бронепоезд дал задний ход, и дуболомы отбежали назад, чтобы укрыться от огня подтащенных рудокоповских орудий.
И снова врагов разделял пустой мост. Диндонцы не решались повторить атаку. У них остался только один танк. Кроме того, по приказу Саля,  у всех на глазах какой-то дуболом подпилил центральную сваю и привязал к ней трос. Теперь достаточно хорошего рывка и середина моста провалится под врагами. Саль Кантриз успокоено откинулся на спину. Опасность миновала, можно перевести дух. Но недолго пришлось ему наслаждаться наступившим затишьем.
--Смотри, пона, - тронул его за ботинок 7 зеленого, сидящий рядом. – Рудокопы уходят.
Саль со вздохом приподнялся. Нет, рудокопы не уходили, они меняли позицию. Уехал танк. Группы роботов перемещались одна за другой куда-то вниз по берегу. Они, конечно, собираются переправиться где-то в другом месте. Но все диндонские пушки пока остаются на местах. И новых танков со стороны гор больше не видно, движения на дороге тоже. Правда, одна какая-то машина всё-таки показалась. Грузовик! Наверное, везет боеприпасы. Или?!
Да, конечно! Все пять дуболомов, которых пона видел в домике, подтащены к самой дороге и сложены в одну кучу.
Саль размахивая руками прокричал приказание. 6 чёрного – Вуалехвост - второй дуболом, сидевший возле поны, вскочил и сбежал с пригорка к бронепоезду. Он взобрался на крышу бронепоезда, за ним последовали еще двое. Дуболомы спрыгнули в открытые люки, и бронепоезд тронулся с места, постепенно набирая скорость. Когда он въехал на мост, пона ожидал бешеной пальбы рудокоповских орудий, но они сделали лишь три предупреждающих выстрела. Бронепоезд благополучно миновал мост, он покатил по дороге, обгоняя разбегающихся динов.
Дуболомы быстро приближались к цели, подбадривая себя воинственными криками. Неожиданно все они попадали на пол, так резко остановился бронепоезд. Ночка (3 черного)  сконфуженно надавил на рычаги – напрасно. Дуболомы припали к смотровым щелям, со всех сторон к бронепоезду подступили неизвестно откуда взявшиеся роботы. От щелей тут же пришлось отпрянуть, в них то и дело влетали рудокоповские «стрелы». По крыше застучали шаги роботов, они пытались выломать люки и проникнуть внутрь.
Саль все видел со своего наблюдательного пригорка. Он понял, что бронепоезд попал в подготовленную ловушку, и он сам послал его туда. Если рудокопы захватят еще и этих дуболомов, Урфин никогда ему такого не простит. Пона почти сбежал с пригорка и собрал оставшихся дуболомов в узкой балке.
--Один дуболом останется здесь и будет наблюдать за мостом. А мы пойдем, нет, поползем вдоль берега и переправимся вплавь.
 7 зеленого остался один. Ему не пришлось слишком долго скучать без дела. Группа роботов построилась на том берегу в штурмовую колонну. Офицер дал сигнал и они помчались через мост на ходу стреляя из «арбалетов». Одновременно дала большой залп артиллерия. Все орудия были направлены туда, откуда по расчетам должны были выскочить дуболомы. Но дуболомы не выскочили, а всего лишь раздался треск, и вся середина моста провалилась в реку.
Роботы , добегая до провала, хладнокровно летели в воду. Лишь приказ через громкоговорители сумел остановить и спасти часть колонны. В ярости артиллеристы стали расстреливать позиции дуболомов, а дуболомы уже были у них за спиной.
Пона не стал переправляться на другой берег, сказав дуболомам, что не умеет плавать, и отряд пошел без него. Когда дуболомы подходили к неподвижному бронепоезду, роботы уже спрыгнули с его крыши, и там раздался оглушительный взрыв. Затем еще и еще.
--Они взорвали люки! – сказал кто-то.
Снова роботы полезли на крышу и стали спрыгивать в разверзнутые лазы.
--Мы опоздали, - с сожалением проговорил 8 красного.
--Нет! – уверенно возразил 1 зеленого. – Сейчас самое время напасть на них.
Дуболомы дружно кинулись на роботов, оцепивших бронепоезд, и разметали их без особых усилий. Лишь 1 зеленого пробежал дальше, к поленнице захваченных дуболомов. Скоро они вшестером присоединились к бою вокруг бронепоезда. Внутри его все еще продолжалась рукопашная, но теперь пришла помощь. Оставшиеся роботы сопротивлялись недолго.
Ночка последним вылез из брошенного бронепоезда. Все дуболомы уже бежали к реке, а по дороге подходили новые подкрепления роботов и еще два танка. Рудокопы преследовали дуболомов до самого берега, и только река отгородила дуболомов от наседающего врага.
На той стороне к отряду присоединились пона и 7 зеленого. Саль Кантриз предложил уходить в горы, но дуболомы обязательно хотели побывать в своем главном лагере. Пришлось уступить настоянию своих новых боевых соратников.
Тем временем подошли главные силы диндонцев.  Разведка, посланная самим полковником, убедилась в бегстве дуболомов, и роботы вступили на левый берег Амбугау. Утопленные танки и более-менее целых роботов вытащили из воды на берег. Через реку пришлось налаживать переправу. Четыре полка Бицпена благополучно перешли Амбугау только к середине следующего дня. Лагерь дуболомов рудокопы нашли пустым и разоренным. Здесь же лежали побитые роботы передового отряда, еще прошлым утром неосторожно вторгшиеся на территорию врага по недальновидности своих  командиров.
Бицпен бегло осмотрел лагерь и приказал позвать своих осведомителей: Страшилу, Железного Дровосека и агента Винсума - пону, совсем недавно вернувшегося с задания. У него был единственный вопрос, куда могли уйти дуболомы.
--По горной дороге, - первым ответил Страшила. – На север или на запад.
--Точнее! – нахмурился полковник.
--Я думаю, что на запад, - сказал Винсум. – Урфин вел переговоры с одним купцом-оружейником. Оружие должны подвозить с западной стороны.
--Это можно проверить, - перебил Страшила. – Если они разрушили мост через пропасть…
--Мост разрушен, - сказал начальник разведки, присутствующий при разговоре.
--Тогда мы их не догоним! – разочарованно воскликнул Страшила. – Они, наверное, уже у озера.
--Какого озера? – спросил Бицпен и вынул карту.
--Оно на вашей карте не обозначено, - усмехнулся пона. Он вынул свою самодельную схему. – Вот оно! Других подходов к этому озеру нет. А от него путь один, вот сюда, на восток по ущелью.
--А это что? – ткнул полковник в какой-то смазанный кружок.
--Старая крепость. Называется Рон-Касаза.


Глава 8  Разгром

Агент Винсум  догадался верно, дуболомы действительно подходили к озеру. На его берегу Урфин приказал остановиться. Саль Кантриз, отходивший вместе с дуболомовской армией, покинул, наконец, автомобиль повелителя дуболомов. Он знал, что по плану Урфина, где-то в окрестностях озера дуболомы должны встать лагерем и выбрать место для нового сражения с диндонцами.
--Наши дороги отсюда расходятся, - сказал он Урфину, - но уговор остается в силе. Условия меня устраивают. Вот письмо, с которым ваш посланный обратится к моим помощникам. Я думаю, что обоз уже в Жукпургио.
--А почему не подождать еще день? – спросил Урфин. – Дуболомы все равно едут за оружием. Они доставят вас быстрее.
И Урфин кивнул на Понину Младшего, сидящего за рулем его машины. Пона поглядел на дуболома, весьма ему знакомого, но ничего не стал говорить. Меньше неприятных разговоров – меньше недоверия. Он еще раз попрощался с Урфином и пошел по берегу озера. Понина не отрываясь провожал его взглядом.
Чуть позже, когда Урфин ушел совещаться с генералом и капралами, а дуболомы занялись устройством временного лагеря, Понина Младший вытащил винтовку, спрятанную им в машине. В винтовке еще оставался последний патрон. Убедившись, что никто не обращает на него внимания, Понина не спеша, а потом все быстрее и быстрее поспешил в ту же сторону, куда отправился Саль Кантриз. Сначала берег озера был гол, затем к нему подступили деревья. Понина пошел осторожнее, он боялся, что пона может услышать его раньше, чем он сам увидит его.
Погоня продолжалась несколько часов, наконец вдали обозначилась неуклюжая фигура Саля Кантриза. Понина вскинул винтовку, прицелился и выстрелил. Саль грузно упал на землю. Понина отбросил ненужную теперь винтовку и, удовлетворившись своей местью, а также благополучным сокрытием следов, повернул назад.
Но удачливый купец и на этот раз остался жив. Пуля слегка задела толстую ногу, и даже не зацепила кость. Как только дуболом ушел, Саль полез за живительным порошком. Однако пакет пропал. Напрасно пона обшаривал карманы, живительный порошок бесследно исчез. Пришлось по возможности просто перевязать себе ногу лоскутом от рубашки и ковылять вглубь леса. Он хотел переждать в каком-нибудь укрытии день-два, пока хоть немного затянется рана.
Две ночи и день прошли в полузабытьи, а на второе утро Саль услышал в лесу шаги и разговор, но слов не разобрал. Пона сначала обрадовался: там люди, которых можно попросить о помощи. И тут же в нем проснулось опасение. Саль не рискнул подать голос, и все-таки пошёл на голоса. Нога побаливала, но уже слушалась.
Скоро он выбрался на небольшую полянку, на ней увидел военные носилки. На носилках боком сидел пона, в котором удивленный Саль Кантриз даже по затылку узнал своего недавнего шофера. На шофере была узенькая фуражка армии Диндонии, и на плечи накинут мундир с офицерскими погонами. Больше никого на полянке не было, но для безопасности Саль вытащил нож, и прикрыл руку с ножом полой одежды. Тут пона, одетый офицером, обернулся и был удивлен не меньше Саля.
--Хозяин?! – воскликнул он. – Значит, тебя всё-таки не укокошили. Ну и разини у полковника!
--Где моя машина? – взревел Кантриз, взбодрённый словом «хозяин».
--Поосторожнее, ты здесь не у себя, - ответил пона и вынул пистолет. – И вообще, скоро конец твоим дуболомам. Жалко, я ногу подвернул, не увижу, как их перебьют.
--Что ты, что ты! Какие дуболомы? – испуганно произнес Саль Кантриз и вдруг резко взмахнул рукой. В воздухе сверкнуло лезвие ножа и вонзилось в горло офицера. Опыт острова Нвуго не прошел для купца даром. Саль Кантриз через силу оттащил пону в сторонку и вернулся к носилкам. Он взял пистолет, потом немного подумал и, откинув в кусты свою изорванную рубашку, с трудом напялил мундир, свалившийся с плеч убитого.
--Господин лейтенант, - произнес вдруг сбоку чей-то странный голос. – Вот вода.
Саль поднял голову, перед ним стояли два робота. Они подали ему флягу и чётко подняли носилки. Понимая, что ему пока не остается ничего другого, Саль осторожно, на боку, пристроился на них. Роботы медленно зашагали через лес. Так купец из Спазмака в один миг превратился в офицера диндонской армии Вигия Винсума. Часов через десять роботы доставили его к обветшалой старой крепости. Это и была Рон-Касаза, к которой, собственно, и пытался выйти Саль. Но как сюда успели добраться рудокопы?
«Вигия Винсума» разместили в потертой санитарной палатке, среди зарослей, довольно далеко от крепостных стен. По счастью пону-офицера, место которого занял Саль, еще никто не успел узнать в лицо кроме самого полковника. Рядом стояла еще одна, совсем новенькая палатка, в ней размещались двое рудокопов – раненые офицеры. Через матерчатые стенки пона отлично слышал все разговоры этих офицеров. Язык динов он хорошо понимал, когда-то у Саля были дерзкие планы завести торговлю и в Диндонии. Первое, что уяснил из подслушанного Кантриз, бежать ему пока некуда. Удобных подходов к крепости только два. По одному сюда приближаются дуболомы, у них на хвосте висят два рудокоповских полка. Они только изображают преследование. Главное, чего они добиваются, чтобы дуболомы не поменяли направление.
А еще два полка уже здесь. Кто-то указал Бицпену короткий путь. И второе направление, по которому можно подойти к Рон-Касазе, или уйти от нее, уже перекрыто роботами. Здесь  тоже два полка и четыре танка из пяти.
Дуболомы собираются занять крепость и продержаться в ней, пока не подойдёт обоз с оружием. Крепость неплохая, рвы глубокие, каменные стены очень толстые, но уже везде, где можно, она напичкана роботами. Тех немногих жителей-карудов, которые когда-то обосновались в заброшенной Рон-Касазе, полковник сразу приказал выгнать прочь, за линию своего оцепления. Дуболомы займут крепость, которая только с виду будет пустой. А на самом деле – это хитрая ловушка. И попадётся в неё вся армия Урфина разом.
Через день, ближе к вечеру дуболомы подошли к крепости, со скрежетом открыли до конца железные ворота. Внутрь въехала машина, въехал маленький двухместный броневичок, совсем недавно присланный из Жукпургио, и кучей прошагали взводы. Последний взвод, насколько сумел, снова прикрыл ворота. Стали доноситься какие-то крики, беготня.
-- Заваливают проход камнями, - услышал Саль из соседней палатки. – Только зря стараются!
-- А Урфина, сказали, с ними нет, - добавил другой офицер. – Уже удрал куда-то.
-- Ничего. Зато его солдаты, все, как один!
Значит, ловушка сработала, заключил про себя Саль Кантриз. Завтра, пожалуй, начнется большая потасовка. А заслоны с дороги полковник подтянет к крепости уже ночью. Пора бежать отсюда прочь, не теряя ни дня, ни часа. Нога уже в порядке, выдержит.
Но всё случилось значительно раньше.
Среди ночи в Рон-Касазе начались пожары. Горели кое-как сляпанные домики карудов, горел повсюду наваленный древесный хлам, горели кучи хвороста, натыканные почти во все ниши и проходы. Красное трепещущее зарево поднялось над крепостью, и сразу оттуда понеслись гулкие удары. Так стреляли тяжелые ружья роботов, это Саль Кантриз уже знал. Крики дуболомов и капралов перекрыл грохот взрыва – диндонцы освобождали проезд в крепость для своих танков.
Саль поднялся, нахлобучил офицерский мундир – уходить нужно сегодня ночью. Это даже лучше. Он выбрался из палатки, но тут перед ним прямо из темноты возник какой-то капитан.
-- Уже на ногах, Винсум? Выдвигайтесь на главную дорогу, в роту охранения. Вот ваши сопровождающие.
Саль при отблесках зарева разглядел робота и молодого офицерика, наверное, лейтенанта.
-- А эти два бездельника так и будут отлёживаться! – сунулся капитан в другую палатку. Что ему ответили, Саль уже не услышал, он решил довериться судьбе и заторопился вдогонку за своими провожатыми.

Глава 9 Новый генерал

Генерал Лан Пирот, быстро осознал, что долгожданная крепость не только окружена диндонцами снаружи, но и захвачена изнутри. Единственная удача – вражеские танки, сами проложившие путь сквозь дуболомовскую баррикаду. Значит, всей армией – вон! И немедленно, пока никто не сгорел в этой западне. Генерал приказал:
-- Капралы вперёд, по стенам, по крышам! Выводить армию повзводно, все к воротам, через головы, через танки, через рудокопов.
Сам он тут же прыгнул в машину, вышвырнул из нее всё, что в ней было. Пусть послужит вместо тарана, проложит дорогу. Баррикада взорвана, ворота, наверное, тоже. Рудокопы сами открыли дуболомам путь для прорыва.
Облегченная машина развернулась и рванула с места к воротам. Дуболомы, те кто мог, бежали следом. Но тяжелые створки ворот еще кое-как держались. Сильный удар машины чуть отвел их в стороны. Генерал откатил машину задним ходом, и тут броневичок под управлением Лисы (4 желтого) с разгона врезался в одну из воротин. Она отскочила и рухнула на землю. Образовался проезд, но броневичок вильнул, завалился набок. Зато машина генерала беспрепятственно выскочила из крепости и понеслась по дороге.
Лан Пирот оглянулся, много ли его солдат вырвалось следом за машиной. Пока никого. По машине начали стрелять пушки. Генерал пригнулся, и как мог, прибавил скорость. Небо уже светлело, начинался рассвет. А впереди опять показались роботы.
Рота охранения пыталась остановить генерала, действовала же она почему-то на редкость бестолково. Генерал сходу посшибал роботов, которые вместо того, чтобы стрелять, выскочили на дорогу. И он успел заметить, что роботами командует не дин, а пона, причём тот самый пона, который совсем недавно приезжал к  Урфину.
--Кругом измена! – возмутился Лан Пирот. – Думают нам конец. Ну, нет, мы еще посмотрим, кому конец!
Машина пронеслась под скалой, нависшей над дорогой. И, только скала осталась позади, произошел обвал. Генерал и не подозревал, что и на этот раз миновал гибели благодаря намеренно запоздавшему распоряжению того же поны. Он клял перебежчика и гнал машину все дальше и дальше от злополучной крепости Рон-Касазы.
Лан Пирот миновал ущелье и выехал в долину. Дорога расширилась, но скоро на ней стали попадаться непонятные ямки. Когда с обеих сторон дороги появились исковерканные куски металла, генерал понял, что едет по свежим воронкам. В искореженных каркасах он стал узнавать останки роботов и грузовиков, и все больше приходил в недоумение. Наконец он подъехал к переправе через речку и увидел обоз. На этом берегу стояли три самоходных тарантаса, два из них пустые. На другом берегу виднелись еще четыре тарантаса, пятый застрял в речке. Два полицейских по пояс в воде пытались вывезти тарантас на берег. К одному из пустых тарантасов был привязан диндонец в офицерской форме. Генерал крикнул из машины.
--Э-гей, полицейские! Где Ельвед, где дуболомы? Почему обоз задержался.
Полицейские рассказали, что дорога была перекрыта сильным отрядом рудокопов. Они атаковали дуболомов внезапно, но захватить обоз не смогли. Один из рудокоповских командиров попал в плен, роботы отступили, и дуболомы устремились за ними. Командует дуболомами Понина Младший, потому что Ельвед все еще в Жукпургио.
Генерал вылез из машины, сделал  несколько шагов вдоль берега, повернул назад. Диндонцы отлично действовали, думал он. Предугадали все его действия. Нет, не предугадали! У них были свои агенты. Урфин стал позволять себе непростительные слабости, допускает в расположение армии всяких пон. Это во время войны недопустимо!
Лан Пирот перехватил умоляющий взгляд полицейских, все еще возящихся с застрявшим тарантасом. Он хотел уже лезть в речку на помощь, но вовремя спохватился. Уселся в машину, отъехал, развернулся и осадил ее до самой воды. Полицейские размотали трос, подцепили тяжело груженый тарантас и с помощью генерала вытянули его на сухое место. Откатив тарантас в сторону, полицейские занялись переправой следующего. Генерал стоял на берегу и выкрикивал распоряжения, когда ему казалось, что полицейские делают что-то не так. Потом опять пришлось впрягать машину и использовать ее вместо тягача. Возня с переправой обоза взбодрила генерала, к нему вернулся боевой настрой.
Когда из речки вытаскивали последнюю повозку, вдали показался отряд дуболомов.
Это были дуболомы коричневого взвода, они волокли предателя пону. Пона в офицерском мундире хрипло голосил, кажется, просил пощады, но никто не желал его слушать. Захват такого ценного пленника очень обрадовал генерала. Он тоже не захотел его допрашивать, а приказал посадить в тот же пустой тарантас, что и рудокопа-офицера. Затем уже спокойно выслушал доклад Понины о невозможности пробиться к захваченной Рон-Касазе. Понина, конечно, был прав, а у генерала снова появилась, хоть маленькая, но армия. Лан Пирот приказал отходить на север.
Среди ночи жители деревни Борихи были разбужены стуком колес. В деревню въехал обоз дуболомов. Местные жители опасливо следили из своих домов, как какой-то человек встречал дуболомов, не пытаясь убежать или спрятаться. Он стоял посреди улицы и спокойно смотрел вперед.
--Это столяр, - говорили некоторые, - не здешний. Не иначе как он сумасшедший!
Однако дуболомы, увидев столяра построились, и один из них, выйдя вперед, стал что-то говорить, виновато глядя на столяра. Затем столяр уселся в машину, дуболомы разбежались по повозкам, и обоз пошел дальше, не задержавшись в деревне к большой радости ее жителей.
--Двигаемся без остановок в Лавимут, - сказал Урфин генералу (а нездешний столяр, разумеется, был Урфин). – Это чисто карудовский город, они сами не рады вторжению рудокопов. Поэтому они нас примут.
Через двое суток остатки армии Урфина вступили в Лавимут. Здесь Урфин дал, наконец, волю своему гневу. Лан Пирота, за его ротозейство и потерю армии, повелитель безжалостно разжаловал в дуболомы. Генералом был назначен Понина Младший. Ему торжественно вручили фуражку Лан Пирота и заменили номер на груди медной эмблемой генеральского чина. Бывший генерал – Лан Пирот стал теперь 11 номером коричневого взвода. Урфин злорадно добавил вполголоса, что десятый номер он оставляет для другого ротозея – Ельведа, когда тот вернется из Жукпургио. Рудокопа-офицера приговорили к казни, а подозрительного пону Саля Кантриза посадили в городскую тюрьму до выяснения его вины или разъяснения всех недоразумений.
Подступившие к городу два полка Бицпена встретили сокрушительный отпор. Вооруженные мощными гранатами, дуболомы отогнали рудокопов до самых предгорий. Когда победители во главе с генералом Пониной вернулись в Лавимут, их приветствовали все жители города. Пора было подумать об освобождении остальных дуболомов, которые по сообщению полицейской разведки, пока не уничтожены, а переданы, как пленные, Страшиле и Железному Дровосеку.


Глава 10  Из Лавимута в Тмеш

Успехи Понины Младшего, нового генерала дуболомов, объяснялись не только оружием. Ему выпало удачное время, у победителя Лана Пирота – полковника Бицпена начались большие трудности. Он потерял в боях все танки, один полк роботов должен был передать в гарнизон специальной крепости, куда перевезли захваченных дуболомов. Временами полковник жалел, что не приказал сразу уничтожить их всех в Рон-Касазе. Кроме того, те два полка, которые он собрал из оставшихся у него сил, приходилось теперь отводить по предгорьям на восток, почти в неизвестность.
За горами, на территории динов произошли заметные перемены. Княжества и князей Сегудонии больше не было, их земли присоединили к Диндонии. Командования Сегудонской группировкой союзных войск, которой подчинялись погибший Туян и сам Бицпен, теперь тоже не было. Всех бывших «сегудонцев» направили в Группу восточных соединений, и это было полбеды. Главное – что снабжения и пополнения теперь следовало ждать только через восточный перевал Гемсегвант, по дороге, проходящей мимо города Нимса. А кратчайший путь, который проложил через горы еще Туян, теперь признан непригодным и очень опасным. На нём часты осыпи, обвалы, падения в пропасть, его постоянно нужно поддерживать и восстанавливать.
Следом за рудокопами на восток двинулись и дуболомы. Генерал Понина был уверен в себе. Он обещал Урфину – еще два или три успешных боя, и со вторгшимися диндонцами будет покончено. Урфин согласился. Для него важнее было то, что дорога на запад, до самого Жукпургио, теперь безопасна. И он должен отправиться туда – возобновить работу мастерских, взять под своё наблюдение поставки оружия, самому следить за выплатой денег понам.
Лавимут опустел и затих. Про Саля Кантриза, узника городской тюрьмы, похоже, все забыли. Но теперь, после ухода Урфина и дуболомов, а тем более Понины Младшего, вышедшего в генералы, он стал меньше опасаться за свою жизнь. С провинциальными тюремщиками договориться было нетрудно, и уже через полмесяца Саль получил занятное письмо от своего доверенного управителя. Прежде всего Кантриза поразило, что отправив его самого в тюрьму, Урфин не прервал отношений с его торговым домом. От Урфина шло золото, из Пончарии, под именем Саля, поступали боеприпасы и оружие. Его доверенные и подручные не сомневались, хозяин задержался из-за войны, но скоро появится. Как видно, деловые качества повелителя дуболомов Саль Кантриз недооценил.
Началась осторожная переписка. Кантриз требовал сообщать мельчайшие подробности, о себе писал скупо: «Жив, здоров, пока занят». Тюрьма в Лавимуте скоро закрылась. Но даже перевод Саля в областной город Лигому не прервал тонкую ниточку сообщений. Стороной дошли слухи, что диндонцев разбили, и Урфин заключил мир.
Тюремщики рассказывали невероятные подробности, как генерал отбил у рудокопов всех дуболомов-пленников, но другой генерал не принял их в свою армию, и два генерала сначала воевали отдельно. Как всё кончилось – неизвестно, но главное, считали в Лигоме, что закончилась война.
У Урфина опять много дуболомов, и новой войны он, конечно, не допустит.
Время шло, Саль надеялся, но Урфин никак себя не проявлял. Не нашлось и желающих отправится к нему просителем за невинно пострадавшего торговца. И тогда Саль Кантриз нашёл способ поговорить с самим начальником тюрьмы. Он объяснил, что не ищет самовольного освобождения. Просьба скромного узника совсем небольшая – передать его под самым строгим конвоем в другую тюрьму. В Ртужпол, или хотя бы в Жукпургио.
Начальник тюрьмы был готов согласиться, дело представлялось ему безопасным и выгодным. Но решить такую задачу оказалось нелегко. И только к лету он сообщил Салю: предел его возможностей – тюрьма города Тмеша.
Тмеш, так Тмеш, согласил Саль Кантриз. Это уже гораздо ближе. В Тмеш временами заходят дуболомы, бывает там и сам Урфин. А если еще и Лана Пирота восстановили в генералах, можно связаться с повелителем и через него. Генерал горяч, но не злопамятен. А сейчас, когда с Диндонией мир, с Урфином будет говорить гораздо легче.
Между тем со стороны Диндонии надвигалась теперь уже не гроза, а самая настоящая буря.
Сразу после подписания мирного договора, командующий северным округом Диндонии выехал в столицу - Лартанд. Прибыл он только через пять дней. На следующий день после его прибытия было назначено совещание командования округа.
Командующие соединений стали прибывать во второй половине дня. Собираясь в просторном кабинете командующего округом, они делились мнениями о предстоящем совещании. Не было никакого сомнения, что речь пойдет о последней неудачной стычке с дуболомами  самозванного царька карудов - Урфина Джуса. Висевшая на стене карта Диндонии, обычно задернутая шторкой, теперь была открыта. Странная карта, с территорией страны, урезанной, по крайней мере, на четверть. Часть земель Диндонии обозначалась на ней, как государства-союзники. При беглом взгляде казалось, что диндонцы не страдают честолюбием, но тоненькие стрелки говорили о прямо противоположном. Устремленные на владения соседних государств, они неопровержимо доказывали, что цель Диндонии – полное господство на континенте.
Вошел командующий, хмуро оглядел вставших с мест генералов и приветствовал их кивком головы. Военный совет начался.
--Дуболомы – непредвиденное препятствие на пути к поставленной перед нами задаче, - начал командующий округом, когда, решив второстепенные вопросы, приступили к главному. – Раздавить их - слишком непредсказуемый выход. Поэтому мы переходим к тактике «вытеснения». Как это понимать. Очень просто. Мы развиваем действия согласно общему стратегическому плану, в намеченные сроки занимаем намеченные области, - командующий кивнул на карту. – В крупные действия против дуболомов не вступать, а отходить, помня, что справа и слева наступают наши части. Таким образом, мы сможем занять территорию, намеченную к концу года, а дуболомы либо уйдут вглубь своей страны, либо окажутся на территории, ставшей нашей. И то, и другое нам на руку. И, в конце концов, пора перестать обращать на дуболомов внимание, неужели для нас они - серьезный враг…
Возвращаясь с военного совета в свои соединения, некоторые генералы недоверчиво покачивали головами. Новая тактика. А не лучше ли навалиться, пока не поздно, крупными силами и просто уничтожить дуболомов? Ведь в течение прошедшего лета они были дважды на краю гибели. Вопросы остались без ответа.  Долг солдата – повиновение. Значит – зима на подготовку, и с весны – в наступление….
И вот наступила весна. О разгроме Нимской заставы Лан Пирот узнал лишь через день, когда до намеченного учебного рубежа оставалось два дня пути. К головному взводу, с которым шел генерал, прямо с неба слетел на крыльях лётчик, новое творение фантазии Урфина. Лётчика изготовили из самого легкого дерева с тоненьким туловищем, быстрыми ногами и тонкими, но сильными руками. Издалека он немного напоминал полицейского.
Заключив мир и уехав от армии вглубь страны, Урфин захотел сделать курьеров, более надежных, чем быстрые полицейские. Этот летчик стал первым, пробным. Лан Пирот видел его всего второй раз, а многие дуболомы еще ни разу. Летчик по приказу Урфина побывал на заставе у нимского перевала, в бой, к счастью, не попал, остался цел и теперь разыскивал Лан Пирота с армией, чтобы сообщить ему плохие новости.
Лан Пирот был просто ошарашен: застава взорвана, Дарук со своим взводом исчез неизвестно куда. Похоже, что начинается новая война. Теперь не до военных учений.

Глава 11  В осажденном Тмеше

Генерал повернул к Тмешу, где были главные склады оружия и боеприпасов. Коричневый  взвод Ельведа был послан назад к Жукпургио на ликвидацию мастерских и перевод их в более безопасное место. Лётчика генерал отправил вместе с Ельведом.
Чем дальше продвигался Лан Пирот по направлению к Тмешу, тем яснее становилось, что новую войну рудокопы начинают всерьез. От перевала, в сторону Жукпургио, по шоссе открыто, колоннами шли диндонские войска. Столько роботов и танков дуболомы еще никогда не видели.
Армия Лан Пирота, выведенная на учения без оружия, теперь только  уходила от крупных столкновений, петляя, обходя занятые врагом города. Большой удачей было то, что рудокопы их не преследовали, не навязывали затяжных боев, хотя нескольких сильных ударов было бы достаточно, чтобы рассеять армию на несколько групп, которые уже не удалось бы собрать воедино.
Наконец дуболомы вырвались на незанятые территории, до Тмеша оставался день пути. Всех угнетала нелепость перенесенного за несколько дней. Успех первой войны был перечеркнут, исход новой неясен.
Убедившись, что сюда рудокопы еще не дошли, Лан Пирот двинул армию по главной дороге походным маршем. Потерять Тмеш было нельзя, с ним были связаны надежды на благополучный исход. Ночью они были у Тмеша. Дуболомы заняли город на полдня опередив рудокопов. Диндонцы пришли утром и, обложив город, не начинали штурма до особого распоряжения.
Спустя несколько дней, на рассвете, роботы часовые заметили крылатую фигуру, пролетевшую в город над их головами. Они проводили ее бессмысленными взглядами и позволили безнаказанно приземлиться за городской стеной. Врагов, летающих по воздуху, они не знали.
Два дуболома, из охранявших стену, кинулись в город, чтобы схватить нахального лазутчика. Они настигли его на площади и замерли от удивления. Прилетевший несомненно был дуболомом, они чувствовали это, но такого дуболома они не видели. А он тем временем сбросил крылья и осторожно снимал со спины объемистую корзину с крышкой. Крышка корзины откинулась, и из нее вылез никто иной, как Урфин.
Чтобы попасть в Тмеш, Урфину пришлось проделать путь через всю страну.
Он, еще ничего не подозревая,  выехал по своим делам из Айнова в сопровождении двух дуболомов из особого взвода личной охраны. Этот взвод, с гораздо более сильными дуболомами, не обозначался никаким цветом и уже не относился к армии. Номера рядовых этого взвода были не нарисованы краской, а, как и у полицейских,  просто вырезаны на груди. Прочие дуболомы называли их между собой «деревянным взводом». Командовал этим взодом капрал-комендант Бертос, который подчинялся только самому Урфину.
В Плюмстае повелитель узнал о вероломном вторжении рудокопов. Он повернул в Лигому, там сейчас находился Начальник полиции со своими немногочисленными подчиненными. В Лигоме Урфина ждали плохие новости: вся армия вместе с Лан Пиротом исчезла неизвестно куда.
Но к вечеру прилетел лётчик, посланный Ельведом. Он рассказал, что мастерские переведены далеко в горы к самой диндонской границе, то есть в глухие и безлюдные места. Армия во главе с Лан Пиротом ушла на Тмеш. Подумав, Урфин решил сам отправиться туда. Размаха диндонского вторжения он себе еще не представлял. Сколько роботов диндонцы пустили в ход? Пять полков, ну десять ведь уже это – огромные силы! И всё-таки Урфин поехал на машине кружным путем, хоть и  взял с собой в качестве сопровождающего только лётчика. Когда, уже около Тмеша, многое стало ясно, машину пришлось бросить и проделать остаток пути в корзине за спиной летчика.
Вместе с генералом Урфин осмотрел городские стены и остался доволен. Генерал при этом помалкивал, но на вопросы отвечал подробно. Проходя мимо распахнутых дверей склада оружия, Урфин слегка приуныл, за это оружие он еще не расплатился. Сославшись на усталость, Урфин прервал обход города и ушел к себе. На столе в комнате он вдруг нашел письмо без подписи. В нем сообщалось, что заключенный городской тюрьмы из камеры №7 просит личного разговора.
Когда в комнату вошел изрядно похудевший пона в полосатой одежде, Урфин замер от удивления. Саль Кантриз в Тмеше??  Они разговаривали долго, пона рассказал о своих злоключениях, приведших его в армию рудокопов, не утаил вину и Понины Младшего. Когда разговор подошел к концу Саль разрыдался, он сменил уже третью тюрьму и потерял надежду на освобождение. Урфин тут же написал приказ отпустить его на свободу. Теперь не стоило портить отношения с понами.
Два диндонских генерала обедали за одним столом. Один из них, еще достаточно молодой для своего звания, тщедушный дин, был явно увлечен обедом. Он рассеянно слушал своего собеседника, который, возбужденно жестикулируя, доказывал ему свою правоту. Тот был старше лет на десять, но выглядел гораздо энергичнее, огромная фигура выдавала, что в своей родословной он имел предка пипа.
--Но поймите же, - говорил он сердито, - дуболомы в ловушке. Один, ну два штурма, и армии Урфина не существует! Нельзя допустить, чтобы первый удар нанесли дуболомы.
--Всему свое время. Но если вы так нетерпеливы, я скажу по секрету, что прибывший полк новых легких роботов предназначен специально для диверсий в Тмеше. После проведения диверсий, штурм не будет стоить больших потерь.
--Да ерунда все эти диверсанты! Их переловят.
--Не скажите! Наш агент Горс Пинтес подготовил надежные переброски и укрытия.

Глава 12 Тайные враги

Освободившись из тюрьмы, Саль Кантриз остановился у знакомого поны. На следующий день пона отозвал его и наедине дал понять, что Саль освобожден не без его участия, и он рассчитывает на помощь с его стороны. Кантриз выразил самое горячее желание, и хозяин посвятил его в суть дела. Слушая его, Саль постепенно приходил в ужас: вездесущие, ненасытные диндонцы готовили дуболомам удар в спину. Но он не подал вида.
С этого дня начались мучения. Известить Урфина пона боялся, помогать динам не хотел. Однажды среди ночи хозяин поднял Саля, в комнате кроме него находился незнакомый пона.
--Ваше задание – довести отряд до места, - хозяин назвал адрес. – За выполнение отвечаете головой. Можете идти.
Поны вышли во двор, ночь была безлунная. К ним подошел дин в штатском, это был командир отряда. Отряд дожидался поблизости, в конюшне. Поны крадучись вышли со двора.
--Послушай пона, - сказал спутник Саля тихо, - а ведь я знаю, что ты за дуболомов.
--Что! – Кантриз остановился и схватился за нож.
--Тише, я тоже за Урфина, - прошептал пона. Саль пытался разглядеть в темноте глаза спутника, а в голове вертелась мысль: «Его надо проверить, может быть, его подослали».
--Если мы приведем сегодня отряд, то окончательно свяжемся с рудокопами.
Саль усмехнулся про себя и сказал:
--Тогда давай уничтожим роботов.
--Легко сказать.
--А что? Убрать офицера, а уж с роботами сладим.
И поны пошли назад, втайне не доверяя друг другу.
--Господин офицер! - позвали оба одновременно.
--Тише, болваны! – офицер, оглядываясь, вышел из калитки. – Все тихо?
Поны перевели рудокопа через улицу, ввели в проходной двор и тут остановились. Офицер с опаской поглядел на пон, которые стояли по обе стороны от него и тяжело дышали, раздувая ноздри. И вдруг разом вцепились в узкоплечего диндонца.
--Сволочи! – прохрипел офицер и затих. Саль, побледнев, отшатнулся, другой пона разжал руки. Офицер упал.
--Всё! – шепнул Кантриз. – Отступать некуда!
В конюшне поны нашли двадцать легких роботов, почти неотличимых от живых рудокопов.
--Я от Горса Пинтеса, - сказал спутник, а теперь уже сообщник, Саля Кантриза. – Десять роботов пойдут со мной.
Он отсчитал десять роботов и увел их.
--Я тоже от Горса Пинтеса, - повторил Саль, - десять роботов пойдут со мной.
Саль вел роботов ночными улицами и думал. Легкие роботы – это не остолопы из диндонской армии, хотя, конечно, тоже порядочные олухи. За время своей короткой службы раненым офицером он успел на них насмотреться. Куда же их теперь девать? Ведь с ним сладят даже трое-четверо из них. Пона огляделся по сторонам, и его невольно пробила дрожь, они проходили мимо городской тюрьмы. И тут ему в голову пришла одна мысль. Ведь его освободили по приказу Урфина, значит… Саль приказал роботам ждать и почти побежал к подъезду тюрьмы.
В приемной для посетителей горел тусклый свет. Дежурный надзиратель-каруд дремал за столом. Саль Кантриз подошел и грохнул кулаком по столу. Надзиратель испуганно вскочил и, ошарашено глядя на Саля, пытался вспомнить, где он его видел.
--Ключи на стол! – гаркнул Саль и схватил робко поданные ключи. – Какая камера свободна?!
--Ше-шестая…
Саль повернулся и выскочил за дверь. Надзиратель бессильно прислонился к стене и ждал, что будет. Скоро Саль показался в дверях. Он махнув рукой, пошел к решетке, запирающей тюремный коридор. За ним вереницей шли роботы. Надзиратель побледнел от страха, решив, что город уже взят. Когда все роботы скрылись в коридоре, он подбежал к дверям и выглянул. На улице было темно и тихо. Сзади заскрежетал замок, Кантриз запирал тюремный коридор.
--Всё! – крикнул он и швырнул на стол связку ключей. Затем хлопнул надзирателя по плечу и захохотал во все горло.
Утром хозяин дома разбудил Саля Кантриза и повел в свой кабинет. Он кивнул ему на кресло, а сам встал посреди комнаты, уперев руки в бока.
--Отряд, посланный с тобой, не дошел, - спокойно сказал он. – Где роботы, негодяй?
Саль втянул голову в плечи и не проронил ни звука.
--Я предупреждал, что ты отвечаешь головой. Мы тебя уничтожим, но сначала ты скажешь, кому успел донести. Ну?
Кто-то подошел к Кантризу сзади и стал сжимать ему горло сильными руками…
Тут отворилась дверь. Хозяин испуганно отшатнулся и отскочил в угол. Душивший Саля разжал пальцы, кинулся к окну, но на нем была решетка. Саль повернул ноющую шею и, придя в себя, увидел в дверях Урфина. Тот стоял как у себя дома, с любопытством глядя на всех. Саль поднялся и протянул руку в сторону хозяина.
--Вот тот самый агент – Горс Пинтес!
И не обращая внимания на ничего не понимающего Урфина, подошел к хозяину вплотную.
--Сдайте оружие!
Хозяин протянул свой пистолет. Саль навел дуло пистолета на другого, и тот выложил на стол пистолет и два ножа. Палач оказался огромным поной с густой шевелюрой белокурых волос и голубыми глазами.
--Я схожу, приведу дуболомов, - обрел наконец Урфин дар речи. Он пришел налегке проведать Саля Кантриза, поговорить о некоторых торговых делах. К таким событиям он оказался просто неподготовлен. Урфин ушел, а Саль с видом победителя уселся в кресло, держа в каждой руке по пистолету.
Провал Горса Пинтеса был тщательно скрыт. Прибывающие отряды принимал сам Урфин, как Горс Пинтес, а иногда и Саль Кантриз с поной, который в памятную ночь помогал ему задушить диндонского офицера. Со своей десяткой роботов пона тогда расправился довольно оригинально. Он довел их до собственного дома, потом вывел со двора огромный мотоцикл с коляской. Роботы облепили мотоцикл, и пона повез их. На арочном мосту через сухой канал он выпрыгнул, а мотоцикл пробил ржавые перила и рухнул с моста в самой высокой точке. Пона отделался тяжелыми ушибами, но роботы разбились все до единого. Мотоцикл тоже…
Ушибы помешали поне сразу явиться к дуболомам, на что Саль Кантриз сильно надеялся. Сам он не рискнул это сделать, чтобы своей задержкой не вызвать подозрение у Пинтеса. Такая предосторожность едва не стоила ему жизни.
Отряды роботов прибывали. Их размещали в пустующих домах, заброшенных сараях, которые были заранее заминированы. Если роботы сами ходили минировать стены, дуболомовские склады и казармы, им доставляли взрывчатку с испорченными запалами. Рудокопы готовились к штурму, собирались в указанный срок взорвать все дуболомовские объекты. Они не знали, что Урфин назначил свои взрывы на несколько часов раньше их срока.

Глава 13 Падение Тмеша

Незаметно приблизился день штурма. Еще вечером предыдущего дня все дуболомы были выведены на стены. В течение ночи специальные отряды перехватывали роботов, готовящихся к диверсиям. И вот в тихий предрассветный час весь город огласился многочисленными взрывами. Вслед за взрывами, как по сигналу, начала обстрел диндонская артиллерия и сотни роботов, скрытно развернутые почти у стен, при поддержке танков пошли в атаку.
Дуболомы ответили недружно, многие были сбиты с толку взрывами за спиной. Грандиозный штурм после трехнедельного затишья, адский грохот в предрассветном тумане, ночное непонятное ожидание, отсутствие ясных команд – все внесло свою долю в неразбериху, возникшую и быстро охватившую стены. Тут раздались провокационные крики: «В городе роботы!». Действительно, в городе были замечены остатки диверсионных отрядов, которые, ничего не зная, подтягивались к стенам. Но этого было достаточно. Не веря более никому, дуболомы кинулись прочь из города.
Темная, ревущая, грохочущая лавина скатилась с северной крепостной стены Тмеша. Топча и расстреливая роботов, тащивших длинные лестницы, взрывая танки, а точнее, просто раскидывая гранаты, дуболомы бежали прочь из ловушки, в которую, как им казалось, их заманили. Никто не хотел второй Рон-Касазы.
Среди дуболомов, нелепо подпрыгивая, бежал Летчик, в кутерьме потерявший крылья, а следом за ним и ещё один необычный дуболом, которого называли Профессором. Он совсем недавно вышел из мастерских, где безвылазно проходил обучение разным наукам. Штурм Тмеша был первым боем, который он увидел.
 Профессор бежал с несколькими бочонками в обнимку. В последние дни он с ними что-то комбинировал. С криком: «На что мне эти бочки!» Профессор стал расшвыривать их в разные стороны. Бочонки глухо рвались, расплевывали патроны. Два из них угодили в колонны наступающих роботов и, судя по потерям, неплохо сработали, но бедный Профессор не видел этого. Тупая, дикая волна ярости несла его, как и всех других дуболомов. Он машинально закрывал руками голову от выстрелов, лупил ногами и топтал попадавшихся роботов и все бежал и бежал, сам не зная куда.
Южная стена устояла. Этому немало способствовало личное присутствие генерала. Отразив первый натиск рудокопов, дуболомы дружно, мощно встретили второй и не удивились, когда увидели, что рудокопы, не дойдя до стен, стали отступать.
В это время Лан Пирот, а за ним и другие защитники стены узнали страшную новость – северная стена оголена, диндонцы ворвутся в город через полчаса. Генерал сосредоточенно думал. Половиной армии  не отбить натиска с севера, если роботы одновременно ударят с юга. А они это сделают. Сомнения нет, Тмеш не удержится, и действительно, будет новая Рон-Касаза. Но дуболомы сейчас отлично вооружены, боезапасы почти все розданы, теперь лучше самим покинуть город. Генерал созвал капралов, кратко объяснил задачу.
И на южной стене повторилось то же,  что полтора часа назад произошло на северной. Лавинообразная атака смела уцелевших роботов, танки, артиллерийские батареи. Но эта атака подчинялась единой воле, и удар был настолько мощный, что рудокопы отступили за реку. И, в отличие от северной стены, дуболомы не потеряли на поле боя никого.
Диндонский генерал-гигант негодовал. Чтобы сорвать зло, он кричал на молодого генерала:
--Вот ваш штурм малыми силами! Вот ваш Горс Пинтес! Поздравляю, мы взяли город без больших потерь. А вы знаете, скольких дуболомов удалось захватить? Шестерых! Ради шести дуболомов мы пожертвовали … я боюсь сказать сколькими роботами. Ваши хваленые легкие роботы тоже почти все перебиты.
--Замолчите, вы! – вдруг вскричал другой генерал. – Разве нам не дано было директив в крупные сражения не вступать? Зачем же вы скопили здесь все силы, которыми располагали? За уничтожение вашей армии придется отвечать не мне, а вам! Моя-то пострадала гораздо меньше.
Его собеседник сразу сник, а он, воодушевясь, продолжал:
--Но кое-чего мы все-таки добились. Армия Урфина рассеяна и не сможет более препятствовать нашим планам. Их склады боеприпасов захвачены. Так что не вешайте носа, может быть вам и удастся сохранить генеральские погоны.
Диндонец был прав, после боя Лан Пирот так и не сумел собрать дуболомов. Из шести взводов у него осталось только двенадцать солдат. Все остальные дуболомы торопились покинуть окрестности Тмеша, нимало не заботясь о том, что их генерал лишился армии. Понимая, что около Тмеша уже никого нет, Лан Пирот приказал отходить к Жукпургио.
Урфин Джюс и Саль Кантриз некоторое время скрывались в Тмеше у надежных карудов. С риском для жизни Урфин, замешавшись в толпе, присутствовал при казни дуболомов. Разгневанные диндонские генералы отдали приказ о сожжении пленных. В тот день были сожжены неразлучные Артиллеристы, веселый Ночка, 5 желтого, 9 красного и капрал Арум.
А через несколько дней Тмеш снова стал неприметным тыловым городом. Диндонцы ушли дальше, на север. В тылу к тому времени остались и Нимс, и Жукпургио. В течение трех недель армии роботов везде достигли намеченных рубежей. Дальнейшее продвижение было категорически остановлено, хоть казалось, путь завоевателям никто не преграждал. До Ртужпола роботы так и не дошли, однако добраться туда Салю Кантризу с Урфином удалось значительно позже.
На огромном пространстве восьми областей диндонцы стали устанавливать свои порядки. Но на занятой территории  повсеместно бродили разбежавшиеся дуболомы, которые тоже считали эти земли своими. В бескрайних степях, дремучих предгорных лесах затерялись и дуболомы, и города с диндонскими гарнизонами и отряды роботов, посланные на искоренение дуболомов. Наступили смутные времена. Казалось, военные действия остановились, замерли. Однако в глубоком тылу рудокопов выстрелы звучали непрерывно. Тихая, незаметная тайная война шла на оккупированной территории. Это они, бои, не нанесенные на военные карты, сковали продвижение рудокопов. И они должны были решить конечный итог войны. Армия дуболомов  исчезла, но она продолжала сражаться.
Потребовалось четыре долгих месяца, прежде чем диндонцы признали ошибочной свою новую тактику. Воевать с двумя-тремя вооруженными дуболомами, а то и с одним-единственным было совершенно невозможно. Дуболомы были быстры, неутомимы, безразличны к любому бездорожью, не нуждались в жилье и ночлеге. Они нападали исподтишка и почти сразу исчезали. Кроме того, у них теперь было огнестрельное оружие, своё и, если нужно, трофейное. А самое плохое – им помогало местное население. Приход диндонцев карудов не обрадовал.
Выяснилось, что на преследование и завлечение в подготовленную засаду совсем небольшой бродячей группы требовалось не меньше роботов, чем когда-то на блокирование всей армии Лана Пирота.
К такой нелепой войне армия Диндонии была просто не готова. Огромный расход боеприпасов, невосполнимые потери и никакого ощутимого результата. Оккупированная территория быстро сократилась до пяти областей, потом до двух, и Урфин, уже перебравшийся из Ртужпола в Плюмстай, начал переговоры о восстановлении «случайно нарушенного мира». Рудокопы возражали недолго, занятые крохи территории мало кого интересовали. Император Диндонии хотел всего или ничего.

Глава 14  Беспокойная столица

Мир был заключен, отряды, шайки и боевики одиночки вновь собраны по взводам. На будущее, с учётом того, что было, генералом было намечено несколько мер по укреплению границы: строительство сети мелких крепостей у двух главных перевалов, возведение морских застав. К работе над проектом застав был привлечен Профессор, который никак не мог найти себе подходящего дела.
Армия дуболомов возросла, мастерские, спрятанные в горах еще в начале войны, несмотря ни на что усиленно продолжали свою работу. К старым взводам добавились розовый, бирюзовый, серый и фиолетовый.
Усложнилось и снабжение армии. Уже несколько купцов-оружейников везли из Пончарии различное оружие. Пока поны еще, по большей части, поставляли оружие в долг, но его требовалось запасти очень много в расчете на вероятную войну. Несмотря на мир, армия дуболомов так и оставалась у южной границы. И лишь их повелитель Урфин жил далеко на севере, лихорадочно ища новые средства. Они были нужны уже скоро, среди пон-купцов росло недовольство. Но Урфин верил, что найдет выход, он надеялся на долгосрочный договор с Пончарией, на новые налоги.
Довольны были Урфином лишь некоторые торговцы, те с кем он сумел расплатиться сполна. Первое место среди них занимал Саль Кантриз. Нажив крупную сумму денег, пона свернул пока свои торговые дела. На правах друга повелителя, он очень выгодно снял удобный дом на окраине Айнова и решил отдохнуть от перенесенных испытаний. В скором времени пона собирался вызвать к себе с Камзапса свою семью, а пока жил одиноко, держа немногочисленную прислугу, и лишь изредка выезжал к знакомым.
Гостей он почти не принимал и поэтому был удивлен, когда ему доложили, что его спрашивает какой-то пона. Саль приказал впустить его и проводить в кабинет, а сам поспешно надел пиджак поверх простой домашней рубашки.
Войдя в кабинет с надменным выражением лица, пона ничем не выдал удивления, хотя и узнал своего знакомого – Милура Докрея, хозяина мыловаренного завода в Зибвабо. Докрей редко выезжал так далеко, и поэтому он не мог, проделав путь через всю страну, заявиться в Айнов без серьезной цели. Но зачем ему понадобилась столица? Не собирается же он поставлять мыло Урфину и дуболомам. Докрей заговорил первым:
--Я хочу расширить свои дела на всю страну, а это невозможно без поддержки Урфина. Поэтому я приехал сюда. Могу я остановиться пока у тебя в доме?
Саль быстро смекнул своим практичным умом, что Милур не обойдется без его помощи.  И хотя он отошел от дел….
--Конечно, конечно. Какой может быть разговор. Кстати, я могу устроить тебе встречу с Урфином Джусом!
Докрей сдержано поблагодарил, и Кантриз распорядился, чтобы гостю отвели комнату с отдельным выходом.
С тех пор Саль Кантриз потерял покой, обычная тишина в доме была нарушена. Каждое утро Докрей поднимался спозаранку и уезжал хлопотать о своих делах. Возвратившись, он советовался с Салем, делился своими планами и снова заговаривал о встрече с Урфином, но не очень настойчиво. Затем Милур  принимал своих айновских знакомых, как правило, должностных лиц, или опять отправлялся в город и не показывался до вечера. Словом не могло быть никакого сомнения, что Докрей – фабрикант, приехавший в столицу по хозяйственным делам.
Но ночью Милура посещали таинственные незнакомые люди, и они часто засиживались до рассвета. Саль не мог ошибиться. Он всю жизнь боялся ограблений, с тех самых пор, как из мелкого маклера стал уважаемым купцом Ртужпола. Как только чуткий сон поны прерывался шагами за окном, Саль поневоле вскакивал и наблюдал, как темные фигуры скрываются в дверях, ведущих в комнату Докрея.
На четвертый день пона не выдержал. Он встал, быстро оделся и, стараясь не шуметь, спустился по лестнице со второго этажа дома. Подойдя к дверям кладовой, он воровато огляделся и отпер замок. Войдя в кладовую, Саль задвинул засов, зажег тусклый светильник и облегченно вздохнул. Затем он приложился ухом к стене, через которую находилась комната Докрея, и прислушался. Сначала ему казалось, что он слышит слабый говор, потом это заблуждение пропало. Кантриз еще раз вздохнул, достал из кармана узкий ножик и стал вертеть дыру. Скоро он догадался погасить свет, но продолжал работать в темноте. Иногда в кладовой слышались шорохи, и тогда Саль замирал, но ничего страшного не происходило. Вероятно, это были мыши.
И вот в дыре показался свет. Саль сразу услышал голоса. Дыра была проделана неудачно, потому что не было видно ни стола, ни сидящих за ним. Взгляд Саля проходил через всю комнату и упирался в дверь.
Вдруг в дверь постучали двумя резкими ударами. Докрей пошел открывать и скоро ввел каруда и пону. Каруд был высок и плечист, а пона, наоборот, низенький, так что они были почти одинакового роста. Поздоровавшись и сняв верхнюю одежду, они прошли к столу. Саль Кантриз успел рассмотреть каруда и узнал его. Это был крупный скотопромышленник, и приближенный советник повелителя Урфина.  «А Докрей умело заводит знакомства, кажется, его дела пойдут в гору», - тоскливо подумал Саль. Тут возобновившийся разговор привлек его внимание.
--Господа, - начал каруд, - получено подтверждение о начале переговоров Урфина с правительством Пончарии. Урфин, наконец, понял, что пользоваться посредничеством купцов – лишние расходы. В случае успеха этого договора  некоторые из собравшихся здесь останутся не у дел.
По комнате прокатился шумок.
--Тише, хозяина разбудите, - шикнул Милур Докрей на гостей. Каруд продолжал вполголоса:
--Но это не самое страшное. Вы, вероятно знаете, что мы, состоятельные каруды, имеющие предприятия, конторы, земельные товарные хозяйства платим Урфину ежегодный пятипроцентный налог. На вас, иностранных подданных, этот налог не распространяется. Хуже того, нас давит закон Урфина  «О подданстве карудов», который запрещает перейти, скажем, в пончарское подданство. Все имущество сразу забирается в казну. А теперь Урфин готовит новый закон – «О подданстве имущих». Вы все, хотите или нет, сравняетесь в правах и обязанностях с нами. И налог с этого года будет десятипроцентный! Грабеж!
На этот раз зашумели все. Но немного погодя среди сидящих прошло движение и шум стих. Послышался еще один голос. Саль узнал в нем голос своего близкого знакомого поны-купца, тоже поставляющего Урфину оружие.
--Дальше это продолжаться не может. Урфин совершенно не считается с имущими людьми, и напрасно он думает, что так и будет впредь. Ему кажется: опора его престола – только дуболомы. Пора показать ему, что это не так. Страной должны править наши люди, это понимаете вы все. Города поддержат нас несомненно. Не хватает только опытного руководителя, чтобы начать борьбу за достойную власть.
--Такой человек есть, - ответил каруд. – Со мной пришел пона, только сегодня прибывший из Кликорании. Послушаем, что он скажет.
--Я вижу по настроению собравшихся, - услышал Саль тонкий фальцет, - дни диктатора сочтены! План заговора предоставьте мне. Я старый заговорщик, участвовал в трех правительственных переворотах. Правительство, пришедшее к власти после третьего переворота, выслало меня с Чаперахе. Но я не собираюсь складывать оружия, я два года был министром и еще буду!
От страха перед услышанными речами, а больше оттого, что он стоял босиком на каменном полу (чтобы не нашуметь, Саль не обулся) Кантриза пробил такой озноб, что он едва добрался до постели, так и не дослушав речь поны. Утром он приказал собирать вещи, чтобы немедленно ехать в Лауму, где пона имел собственный дом. Но уехать Салю не пришлось, его неожиданно вызвали на прием к Урфину.
Во дворце уже собралось большинство приближенных Урфина и богатых людей столицы. В углах зала в неподвижных позах стояли дуболомы, опирающиеся правой рукой на увесистые дубины. Эти примитивные орудия своей грубой выделкой страшили пон и карудов больше, чем автоматы или винтовки. Скоро каруд в пестром мундире объявил программу приема. Урфин предлагал собравшимся выслушать вступительную часть нового закона.
Наконец вышел  и сам Урфин. Он приветствовал всех сразу кивком головы и уселся на трон. Вся его поза выражала внимание и заинтересованность. На середину зала выступил каруд со свитком, началось скучное чтение. Саль заметил каруда-скотопромышленника и потихоньку приблизился к нему.
--Как вы оцениваете закон в целом? – шепнул он, кивнув в сторону Урфина.
--Повелитель проводит мудрую политику, но… - каруд сделал длинную паузу и покосился на дуболомов, - не мешало бы побольше дипломатии.
Урфин сидел на троне и внимательно наблюдал за настроением зала. Его раздражало, что соображения высшей политики не позволяют ему приказать выпотрошить карманы и сундуки этой корыстной шайки. А какое было бы подспорье в пошатнувшихся государственных делах.
Чтение закончилось. Урфин встал, велел задержаться нескольким понам и вышел из зала. Саль Кантриз, названный Урфином, остался в окружении пон-оружейников (торговцев оружием). Их всех вскоре позвали в кабинет Урфина.
Поны гуськом вошли в роскошный кабинет, где их уже ждал повелитель, и расположились на диване. Урфин поднял голову и внимательно посмотрел на каждого из них. Саль, смутившись, отвел глаза.
--Я не могу уделить вам много времени, у меня дела, - проговорил Урфин усталым голосом. – Все вы торговали оружием. Я хочу, чтобы вы указали мне лучший, по вашему мнению, оружейный завод Пончарии. Производство дуболомовского оружия, - пояснил он, - требует некоторых переустройств завода, и в Пончарии интересуются, откуда мы хотели бы получать вооружение. Пройдите в канцелярию, там запишут ваш подробный ответ.
Урфин встал и вышел. Поны дождались, пока закроется дверь, и, вскочив, начали зло переговариваться. Саль нейтрально отодвинулся в сторонку.
--Доторговались! – прорычал крючконосый пона с хищным выражением лица.
--Остается только контрабанда, - мрачно пошутил лысый пона с маленькой бородкой.

Глава 15  Заговор против Урфина

Шесть голов склонилось над столом. Один каруд говорил, быстро водя пальцем по большому листу бумаги:
--Вот дворцовая площадь. Дворец окружает стена, вот она. С этой стороны стена почти не просматривается. В назначенный час я спущу веревочную лестницу. Проникнув в парк, вы поднимитесь по садовой лестнице на дворцовую арку и попадете в кабинет Урфина, минуя часового. Я кончил.
Каруд скотопромышленник еще раз взглянул на план.
--А вы хорошо знаете дворцовый парк?
--Я служил садовником, когда во дворце заседали члены городского совета. Сразу после гибели последнего императора…
--Хорошо, хорошо! – перебил каруд. – Дальше, кажется все ясно, из кабинета прямой ход в спальню Урфина.
Пона-министр поднял голову и пискляво возразил
--Как раз тут и начнутся трудности. Перед смертью Урфин должен будет подписать отречение и указ о назначении нового правительства. Текст я уже заготовил. Учтите, нужно действовать осторожно. Дуболомы – вот основная сила, при помощи которой Урфин держится на троне. Мы должны расположить в свою пользу Лан Пирота и хотя бы Гитона. На первое время их надо включить в правительство, все равно большинство будет за нами.
Неожиданно раздался сильный удар в дверь, после второго удара дверь распахнулась.
--Ни с места! Руки вверх! – на пороге стоял Саль Кантриз с большим пистолетом в руке. Из-за его спины выглядывали двое слуг – повар и истопник, держа на взмахе по топору. Каруды и поны подняли руки.
--Скверные шутки, - пробормотал Милур Докрей.
Саль Кантриз неторопливо подошел к столу.
--Шайка в сборе, - улыбаясь, сказал он, - попались с поличным. Гизул, - повернулся он к слугам, стоящим в дверях, - беги, приведи дуболомов. Топор зачем тебе?! Мне отдай, а то прохожие подумают, что ты сумасшедший. Беги быстрей!
Саль взял топор, но держать его одной рукой было неудобно. Пона вскинул глаза на понурившихся заговорщиков и сунул пистолет в карман пиджака, но так, чтобы рукоятка торчала наружу. Перехватив топор двумя руками, он сделал еще шаг к столу, заинтересовавшись разложенным на столе чертежом.
Тут Докрей резко отстранил топор в неумелых руках Саля и притянул его к себе за полу пиджака. Пистолет провалился глубоко в карман, рука Кантриза схватила пустое место. Один из злоумышленников повалил Саля на стол коротким ударом в ухо. Пона-министр схватил мраморную чернильницу и запустил ее в повара, кинувшегося на помощь хозяину. Каруд-садовник метнулся к нему навстречу, и в тот момент, когда повар уклонился от чернильницы, он выхватил у него топор и ударил каблуком в живот. Пона, зажмурившись, осел на пол. Докрей навел на него пистолет Саля, но повар уже не шевелился.
Министр свернул план, четыре поны и два каруда быстро оделись.
--Уходим, все до одного, Саля захватим с собой. Сейчас здесь будут дуболомы, - сказал Докрей и погасил свет.
Минут через двадцать истопник ввел в комнату Докрея трех дуболомов из красного взвода, который Урфин дополнительно перевёл в столицу.  Приведенный в чувство повар сообщил, что все удрали. Дуболомы выскочили на улицу, но там было пусто. Слуги Кантриза не имели понятия о том, за что Саль собирался арестовать сбежавших пон и карудов. Дуболомы вернулись в казарму и сообщили Бефару, что Саль Кантриз бесследно исчез. Урфин, узнав об этом, не на шутку встревожился. Обстановка была неспокойная, и он немедленно отдал приказ выставить часовых вдоль стены, окружающей дворцовый парк, взамен прежнего патруля.
Чтобы разрядить накалившуюся обстановку, заговорщики с утра распространили слух, что Саль Кантриз бежал в Диндонию. Их стараниями он был превращен в государственного преступника.
Ничего не подозревающий Саль Кантриз был в тот же день переселен на тайную квартиру. Каруды, не знавшие, что Саль – враг, радушно его встретили и сразу пригласили к обеду.
--Проходите к столу. Кушайте, не стесняйтесь.
--А мы и не стесняемся, - пробормотал под нос Докрей, сопровождавший пленника. Он проголодался не меньше Саля, поэтому оба накинулись на еду с завидным аппетитом. Через некоторое время пришел руководитель заговора. Попросив карудов оставить их втроем, он тоже подсел к столу.
--Поздравляю, вы – преступник, изменник делу Урфина, - сказал пона министр. – Можете возвращаться домой, если вас не схватят до того. Не знаю, отделаетесь ли вы тюрьмой.
Саль Кантриз поперхнулся. Министр мрачно продолжал:
--А когда к власти придем мы, вы опять будете преступником и тогда….
--Но ведь еще не поздно? – прошептал Саль. – Ведь вы не бросите меня в беде?
Министр задумался и некоторое время сидел молча. Наконец кивнул головой.
--Хорошо! Мы примем тебя в организацию. Как испытание ты получишь одно задание. Не выполнишь, пеняй на себя.
Развернув небольшой сверток, он протянул Салю металлическую коробочку и, выдвинув из-под стола потрепанный чемоданчик, с усилием поставил его на стол. Кантриз все понял и побледнел.
--Механический взрыватель  и взрывчатка, - пояснил пона. – в твое задание входит: на рассвете, пока капрал будет производить замену ночной охраны дневными патрулями, заложить взрывчатку под стену. Место, как можно ближе к дворцовым воротам. Время взрыва – полночь следующей ночи. Выполнишь задание – вернешься сюда. Иди!
Саль сунул взрыватель в карман, взял чемодан и вышел, не сказав ни слова. Докрей и министр молча переглянулись.
--А не выдаст? - проговорил Докрей неуверенно.
-- Выдаст, тем лучше. Сам себе яму выроет. У нас в Кликорании никто не стал бы и слушать перебежчика!
« Вот и сидел бы у себя в Кликорании», - подумал Милур Докрей, но промолчал.

Глава 16  Главный свидетель

Ночь проходила, время близилось к рассвету. Саль Кантриз, переодетый до неузнаваемости, осторожно выглянул из-за угла дома. Он был в длинном несуразном синем плаще, скрывающем его фигуру, широкополой шляпе и с повязкой, закрывающей один глаз. Дуболом продолжал стоять на своем посту, и Саль спрятался снова. Он огляделся, было уже почти совсем светло. Зарозовело небо.
Вдруг дуболом, всю ночь стоявший как изваяние, быстро пошел прочь вдоль стены. Как только он скрылся за поворотом, Саль бросился к стене. Торопливо орудуя ножом-лопаткой он извлек из разбитой мостовой четыре булыжника и стал копать яму. Когда до поны донеслись шаги патруля, мина уже была заложена. Саль торопливо приткнул булыжники, обмахнул их полой плаща и, прихрамывая, зашагал навстречу патрулю. Два дуболома не узнали его, а один из них даже недовольно отстранил пону в сторону. Кантриз перевел дух. Он порадовался, что выбрал именно эту часть стены, как раз с противоположной стороны от дворцовых ворот. Иначе он не успел бы заложить мину до прихода патруля.
В тот же день утром Саль доложил совету организации, что задание выполнено, рассчитывая, что теперь его отпустят восвояси. Но пона-министр изложил свой новый план. Он включил Саля в боевую группу, которая в условленном месте будет дожидаться взрыва. А там, часовые устремятся к взорвавшейся мине, группа же переберется через стену по веревочной лестнице. Взрыв будет слабый, никаких разрушений не принесет и, пошумев, дуболомы вернутся на посты. А группа - уже в парке и действует по старому плану.
Проходил последний день правления Урфина. Вечером группа в составе пяти человек, Докрей и Кантриз в том числе, взобрались на крышу одного из домов, стоящих рядом с дворцовой стеной. До полночи было еще далеко, и поны, оставив на крыше наблюдателя, разместились на чердаке. Скоро наблюдатель сообщил, что со стены получен сигнал от садовника. Руководитель группы взглянул на часы, до полуночи полтора часа. Он стал прикидывать, сколькими минутами может располагать группа после взрыва и вспомнил, что не знает, далеко ли мина. Он подозвал Кантриза.
--Здесь, - спокойно ответил Саль на вопрос. – Напротив этого дома.
--Что!? Ты погубил садовника! Немедленно разминируй стену!
Кантриз вскочил, кажется, представился наконец случай - удрать. В порыве избавиться от всех опасностей, он вылез на крышу и начал спускаться по пожарной лестнице. Но с каждой ступенькой его порыв слабел, а изнутри подымался страх. Вот Кантриз спустился на землю и огляделся.
Неприступная каменная ограда, и единственная калитка выходит прямо напротив часового. Не двор, а ловушка. Саль сделал глубокий вздох и вышел из калитки. Спокойной неторопливой походкой он стал приближаться к часовому. Дуболом не шевелился, даже голова его была повернута немного вбок. А мина почти под его ногами. Нет, это немыслимо! Надо тихонько пройти мимо и не спеша дойти до ближайшего переулка. И там бежать. Заговорщики не посмеют выйти из своего двора, пока стоит часовой.
Саль осторожно шел, стараясь не сделать ничего подозрительного. Но  не смог заставить себя удержаться, чтобы не посмотреть на мину. И вдруг твердые пальцы вцепились в его ворот.
--Стой! Занимаешься преступной деятельностью Саль Кантриз? Капрал сказал, что ты обязательно придешь сюда. Признавайся, что тебе здесь надо!
--Я не виноват, меня заставили, - забормотал пона, затравлено посматривая по сторонам. - Отпусти меня, и я скажу, где заложена взрывчатка. Она прямо здесь!
Кантриз опустился на колени, вытащил булыжники мостовой и потянул за ручку чемодана. Часовой на миг остолбенел. Потом сунул в руки Салю его чемодан и, снова грубо схватив пону за шиворот, повел его вдоль дворцовой ограды.
--Ну, как там пона? – спросил командир группы, высунувшись из слухового окна чердака. Наблюдатель махнул рукой и горестно вздохнул.
--Да что пона, пону увели.
--Отлично! Часовой тоже ушел? Все немедленно вниз!
Но в это время у стены появился другой дуболом и встал на то же самое место.
--Всё! – воскликнул Докрей. – Нам теперь тоже бежать некуда.
Ничего не слушающий дуболом втолкнул Саля в роскошный дворцовый туалет на шесть персон и захлопнул дверь. Пона огляделся с кривой усмешкой и понурившись присел на чемодан. Вдруг он спохватился, вскочил как ужаленный и кинулся к двери.
--Откройте, - попросил он, но за дверью молчали.
--Откройте! – завопил Саль и забарабанил в дубовую дверь кулаками. – Допустите меня до Урфина Джуса.
А Урфин Джус спокойно спал этажом выше. И вот сквозь его сон стали проникать истошные крики. До него отчетливо донеслось:
--Повелителю грозит смерть!
Урфин подскочил на кровати и придавил ладонью кнопку сигнала. Дверь открылась, в спальню вошел пятый номер личной охраны. Он без выражения пробубнил:
--Схвачен Саль Кантриз. Что с ним сделать?
--Давайте его в кабинет, - проговорил Урфин зевая и протянул руку к одежде. – Почему не доложили сразу?
Введенный в кабинет, Саль Кантриз бросился к столу Урфина.
--Какое счастье, повелитель, что вы еще живы. Записывайте: руководитель заговора – бывший министр Кликорании Штудс Косвид, в организацию входят: Милур Докрей, ….
Скоро дом, где отсиживалась боевая группа, блокировали три дуболома из красного взвода. А деревянные бойцы личной охраны Урфина из гарнизона капрала-коменданта Бертоса отправился в город, арестовать членов заговора.
Схваченная группа из четырех пон была доставлена в кабинет Урфина. Он решил лично допросить их перед отправкой в тюрьмы на пожизненное заключение. «Главный свидетель» – Саль Кантриз важно восседал в кресле подле стола повелителя.
Не успел Урфин задать первый вопрос, как этажом ниже громыхнул взрыв, дворцовый туалет взлетел на воздух. Кантриз спокойно взглянул на часы, наступила полночь. Страна встречала новый день, день торжества Урфина.


Часть третья. Военная фортуна нищего бродяги
(Нейс Гизвин)

Глава 1  Монеты древнего Нимса

В середине осени Урфин покинул северную столицу и приехал к армии, которая по-прежнему почти вся оставалась на юге, растянувшись вдоль Гемсегвантских гор. Диндонцы, жившие за этими горами, были и оставались врагами дуболомов, единственными, но могучими и непримиримыми.
А ведь началось-то всё с пустяка, случайного набега десятка бестолковых дуболомов на их пограничное княжество. И – словно камень покатился с горы. Два лета подряд - сплошные бои и погромы. Дуболомы теперь считают, что они выиграли две войны, дважды изгнав сильного врага со своей территории. Диндонцы говорят иначе: они ничего не собирались завоёвывать, хотели лишь уничтожить дикое войско никому не нужных дуболомов.
Действительно – в первое лето это так и выглядело. Отряд диндонских боевых роботов – сначала два полка, а потом и четыре – упорно преследовал дуболомов, устраивал им западни и ловушки, отсекал пути отхода. Но дело затянулось. Дуболомы сумели перевооружиться, побросали дубины и копья, получив от пон из Пончарии более мощное – огнестрельное оружие. Увидев, что дуболомы только усиливаются, дины поневоле ретировались.
Следующим летом диндонские генералы попытались взяться за дело иначе, не гоняться по горам и лесам с сотней-другой  роботов, а установить контроль над всей Урфиновской предгорной территорией. Пограничные горы перешли сразу три полноценные армии. Тмеш, в котором пыталась укрыться армия Лан Пирота, был взят штурмом, но сами дуболомы сумели вырваться прочь и рассеяться во всех направлениях. Рудокопам достался только брошенный город и ничтожные трофеи.
Снова им пришлось гоняться за дуболомами, но теперь уже за множеством мелких отрядов. А те, почувствовав свою силу в манёвренных боях, теперь не только защищались, но и нападали. Оружие позволяло. Да и невозможно было покрыть сильными гарнизонами всю занятую территорию. К тому же местные жители, каруды,  видели в диндонцах бесцеремонных завоевателей и поневоле были на стороне дуболомов. И диндонцы снова ушли. На этот раз навсегда, во всяком случае, Урфин сильно надеялся на это.
В этом его, казалось, убеждала сама природа.
Неоспоримая граница между динами и карудами  - горы Гемсегванты – перепоясывают всю сушу от западного (Диепургонского) моря до Восточного океана. Через них – всего две дороги по перевалам, на Жукпургио, и на Нимс. Их сейчас и держат под наблюдением. Да еще открыт к вторжению берег океана, если бы рудокопы вздумали обогнуть горы по воде. Там тоже не обойтись без застав. Вот на западе море не опасно. Оно в руках пон из сильного государства - Пончарии, это их старинные владения.
Идти на юг за горы, нападать на Диндонию Урфин не собирался  и не собирается. Просто всё время хочется посмотреть, надёжно ли прикрыта граница. Впрочем, теперь главная забота самого Урфина – оружие, оружие, оружие. А значит – огромные средства, потоком уходящие к понам…
Генерал порадовал Урфина, перечислив возведенные заставы, но потом нехотя добавил, что его деревянные солдаты никак не отвыкнут от прошлогодней вольницы, самовольного блуждания мелких отрядов и даже шаек. В армии до сих пор продолжаются беспорядки. Взять к примеру последний случай с деньгами, нагло украденными Купцом (10 синего) из под носа самого Гитона, командующего роты!
Деньги эти, неизвестно почему, были не похожи на те, которыми пользуются  торговцы и прочий люд. Дуболомы захватили их в рудокоповском обозе у восточного Нимского перевала. Дело было в прошлом году, когда диндонцы там еще вовсю хозяйничали. Отрядом командовал хитрый Ёльвид, он распорядился на всякий случай закопать ящик с деньгами.
Лан Пироту теперь пришло в голову разобраться с этими загадочными монетами, и, если получится, пустить их на какое-нибудь полезное дело.
Но когда генерал приказал срочно привезти припрятанный ящик, его приказ, непонятно как, стал известен этому негодяю Купцу. Впрочем, он тоже воевал тогда в том самом отряде белого капрала, и возможно сам этот ящик закапывал. Как видно жадный дуболом решил, что если деньги понадобились не кому-нибудь, а генералу, они могут пригодиться и ему. Теперь же изо всех сил отпирается: ничего не видел, ничего не знает. А когда его капрал – Дарук - поднажал, вообще убежал из казармы.
 Урфин вздохнул, потом устало улыбнулся:
--Видно, мне самому придется взяться за дело. Надо объявить общий сбор армии, я поговорю с дуболомами.
И в который раз вдоль границы помчались юркие броневички трёх помощников генерала. Они несли радостную весть, повелитель сзывает дуболомов к себе. Скоро начала прибывать армия. Прибыли все, и кто был в бегах, и кто ловил их, и строящие заставы, и несущие дозорную службу. Два главных пограничных перевала остались под надзором полиции. Урфин пошел на риск, рассчитывая, что общий сбор заставит дуболомов взглянуть по-другому на свое место в армии.
Собрав армию в старейшем дуболомовском лагере близ Жукпургио, ставшем теперь слишком тесным, Урфин обратился к дуболомам с задушевным словом. Он призывал их к порядку, вспоминал о славных победах и пророчил новые. Дуболомы всегда любили своего повелителя, хотя никогда не задумывались над этим, и сейчас они готовы были поклясться, что ни за что больше не нарушат приказов капралов и генерала. Впрочем, их всегда охватывало это чувство, когда с ними говорил Урфин.
После сбора Урфин спросил генерала, почему в некоторых взводах недостает дуболомов. Генерал мрачно напомнил, что это потери в последней войне.
--Да-да! – поспешил его утешить Урфин. – Я вспомнил.
Он действительно, будто вновь перенесся в захваченный врагами Тмеш. Перед глазами встал тот гудящий огромный костёр, в который кидали дуболомов. Урфин тогда, стоя среди толпы с приклеенной бородой, даже сдвинул на глаза шляпу.
--Взводы надо восстановить, как это не печально, - твердо объявил Урфин, - оборона важнее товарищеских чувств.
Генерал обрадовался - Урфин сам нашел объяснение его нерасторопности. Он быстро перевел разговор на украденные деньги. Купца тут же привели к рассерженному Урфину. Узнав, что повелитель в гневе, Купец даже растерялся и пообещал доставить деньги на следующий день. Его неохотно отпустили, но так приказал Урфин.
На следующий день он действительно привез ящик с деньгами, про себя уже недоумевая, почему вокруг них такой шум, и зачем они были нужны ему самому. Взглянуть на злополучные деньги пришли и Гитон, и Дарук, и генерал. Последним прибежал Профессор. Ящик торжественно открыли.
--Золото! Откуда? – воскликнул Урфин.
К ящику протиснулся Профессор.
--Какие-то древние монеты, - сказал он и поглядел на Урфина. Урфин поманил Начальника полиции.
--Разыщите в Жукпургио Лая Турагака  и приведите сюда. Это большой знаток золота, драгоценностей и древностей.
Полицейский ушел, а Урфин погрузился в размышления.  До Жукпургио, тем более для полицейского, было недалеко. Можно и немного подождать.  Лан Пирот строгим жестом приказал расходиться, а потом потихоньку ушел и сам. О чем думал Урфин, глядя на золотые монеты, так и осталось неизвестным.
Но вот в комнату без предупреждения ввалился Начальник полиции. Он вел за собой подвижного, крепкого небольшого дина средних лет. Это и был Турагак. Видя, что знаток трясется от страха, Урфин приказал оставить их наедине.
--Что это такое? – показал он монету. Увидев монету, Лай Турагак забыл свой страх, казалось, вообще забыл, где он находится и с кем говорит. Он осторожно взял ее.
--Это монета времен Адирга, владыки древнего Нимса. Откуда такая редкость?
Урфин в ответ распахнул ящик, и Турагак ахнул.
--Вот это клад! Такая находка бывает раз в тысячелетие.
--Что!? – почти крикнул Урфин. – Вы считаете, что искать золото под Нимсом бесполезно?
--Что значит золото? Золото искать там можно, нимская степь до сих пор нераскрытая кладовая. А вот насчет древностей…
--К черту древности! Мне нужно золото. Много золота.
Лай Турагак как будто очнулся. Он глянул Урфину в глаза.
--Эти монеты вы, надеюсь, не превратите…   «в золото»?
--Если будет надо, все до монетки! Слушайте, Турагак, - Урфин в свою очередь глянул ему в глаза острым цепким взглядом, - отправляйтесь-ка в нимскую степь. Найдите мне золото! Тогда, без разговору, частью этих монет распорядитесь вы. А может быть и всеми. Как справитесь! Ну, в чем заминка? Требуйте любое количество дуболомов.
--Дуболомов не надо, - медленно ответил Турагак. Он помолчал, еще раз поглядел на монету. – Помощников я найду сам. Из числа соплеменников. Да-да. Простите великодушно, карудовские скотоводы меня не устраивают. А рудокопы…. Недаром это прозвище прилепилось к нам, стало вторым названием нации.
Урфин выпрямился, теперь это снова был повелитель.
--Ты честный человек, Лай. Можешь идти. Но помни, весной экспедиция должна быть готова. Обращайся ко мне в любое время, я буду пока жить в Жукпургио.

Глава 2  Отряд золотоискателей

Было уже начало мая. Нещадно палило солнце. В этот полуденный час казалось, все вымерло от зноя: не пели птицы, не видно было ни зверей, ни насекомых. Во все стороны, куда ни погляди, до горизонта раскинулась степь, бескрайняя нимская степь. Сочная трава уже завяла, потускнели краски цветов, хотя степь по вечерам еще казалась зеленой.
Но людям, шедшим вереницей, некогда было любоваться красотами. Яркое солнце и безоблачное небо, нестерпимый зной и бесконечная дорога – все это сильно утомило их. Сгибаясь под тяжестью рюкзаков, они стремились достигнуть только источника воды, чтобы остановиться на привал. Наконец вдали показалась полоса кустов, между ними заблестел ручей и все облегченно вздохнули. Один из путников резко ускорил шаг и почти побежал к ручью.
--Вот здоровый, - воскликнул кто-то с завистью, - ишь, как припустился!
--Вынослив как лошадь, - отозвался его сосед, - недаром его называют «Кобылянский». Самое подходящее прозвище.
А Кобылянский уже достиг ручья и скинул рюкзак. Пить он не торопился. Это был коренастый рудокоп, из-за крепкого телосложения казавшийся даже рослым. У него были светлые, а может быть и выгоревшие, волосы и узкие, словно прищуренные глаза темного цвета. Длинное лицо заканчивалось массивной челюстью, которая несколько выдавалась вперед. Возможно, именно лицо, а не сила и выносливость, породило его странную кличку. Откуда она у него, никто в отряде не знал, лишь двое-трое прежде встречали Кобылянского. А сам он был молчалив, резок и ничего о себе не рассказывал.
Вторым к ручью подошел Лай Турагак. Именно он возглавлял отряд, представляющий собой поисковую партию. Лишь он один и знал, что отряд вышел в степь по приказу Урфина Джуса.
Когда подтянулся весь отряд, Турагак объявил, что дневной переход закончен. Скоро у ручья встало несколько палаток, задымил костер….
Только взошло солнце, а Лай уже на ногах. Спустившись к ручью, он наскоро умылся и вернулся за ковшом. Украдкой, как будто опасаясь насмешек, Турагак набрал в ковш песку и начал торопливо промывать его. Вот что-то блеснуло в мутной воде, затем еще и еще. Выбрав золотые крупинки, он прошел вверх по ручью до ближайшего поворота. Здесь он снова стал промывать песок. Опять попались крупинки золота. С радостью Лай вернулся к палатке и разбудил своего помощника.
--Здесь золото, - воскликнул он возбужденно. – На этой речке! Правда, пески не богатые, но все же…. Что будем делать? Пойдем дальше или займемся здешним?
--Пожалуй, надо оставаться, - пробормотал Булд Вагекон, помощник Лая Турагака. – Золото встречается не так часто, как кажется. Сам знаешь, сколько мы прошли речек. К тому же наступает лето, ручьи пересыхают на глазах.
Лай выбрался на воздух и объявил общий подъем. Из всех палаток стали доноситься заспанные голоса, один за другим недовольные люди вылезали на зов начальника. Турагак объяснил причину такого раннего подъема.
--Сейчас на этой речке найдено золото. Предстоит работа по разведке и разработке золотоносной площади. Все желающие остаются здесь. Но мне нужно несколько человек, чтобы продолжать поиски. Кто хочет идти дальше?
Вперед вышли трое, среди них был Кобылянский.
--Всем, кто пойдет дальше будет вдвое увеличено жалование.
Еще трое вышли из толпы, затем еще один. Больше желающих не было.
--Хорошо, после обеда выступаем, - довольно произнес Лай. – Остальные  остаются под начальством Булда Вагекона.
Полдня прошло в сборах и распоряжениях. Наконец все было улажено, и после обеда восемь динов с рюкзаками отправились вниз по течению ручья. Оставшиеся занялись привычным делом. Спустя полмесяца Вагекон уже имел подробный план месторождения и намечал основные направления добычи золота.  Но начать добычу золотоискатели не успели….
Между тем партия Лая Турагака двигалась по ручью около четырех часов. Наконец они остановились на привал. Промыв для вида песок, Лай сообщил, что не обнаружил ни крупинки золота. Он распорядился набрать воды и повернуть на восток.
--Куда же мы пойдем? – спросил Кобылянский. – Без воды в степи пропадешь.
--Я знаю, куда иду, - ответил Лай сердито.
Рудокопы зашептались, но вопросов больше не было. Шли до вечера, степь становилась все суше. На ночлег Лай приказал палаток не ставить, спать под открытым небом. Поужинали всухомятку, экономили воду. Утром, чуть свет, Турагак поднял всех.
--Сейчас мы идем до первого водоема и там разбиваем большой лагерь, - сказал Лай с тревогой в голосе и стал ждать ответа.
--Опять в ту сторону? – спросил долговязый рудокоп, указывая на восток.
--Да, - как можно тверже подтвердил Турагак. Спутники посмотрели на него с сожалением, некоторые даже с насмешкой. Лишь Кобылянский был невозмутим.
--Нет, - сказал, наконец, один, - в Черную Степь мы не пойдем.
--Начальник дело говорит, - глухо сказал Кобылянский. – Вода где-то рядом, а Черная Степь еще далеко.
Золотоискатели переглянулись и стали медленно подниматься. Лай повел их в том же направлении. Когда поднялось солнце, стало ясно, что день будет жарким и безветренным. Лай поторапливал, необходимо было найти хоть крохотный водоем. Длинный день медленно тянулся, отряд постепенно сбавлял шаг. Турагаку, шедшему впереди отряда, все чаще приходилось оборачиваться. Вдруг он  почувствовал, что все остановились. Лай Турагак бегом вернулся и рассержено спросил, в чем дело. Долговязый показал рукой куда-то далеко вперед.
--Та гряда сопок – граница Черной Степи! Воды там нет. Надо возвращаться.
Еще едва заметная, гряда тянулась с юго-востока на северо-запад. Именно к ней и стремился Лай. Но на этот раз старатели были непреклонны. И проклиная в душе своих попутчиков, Турагак повернул на юг.
Быстро приближался вечер, скоро сядет солнце и тьма закроет горизонт. Цепочка золотоискателей сильно растянулась, Лай теперь шел в середине. Кобылянский как всегда маячил где-то впереди. Вдруг он остановился, сбросил рюкзак и кинулся вперед бегом. Изыскатели ускорили шаг и увидели в низине маленькое озерко, заросшее болотной травой.

Глава 3  Золото найдено

Сопки не выходили у Турагака из головы. Там, именно там, нужно продолжать поиски. Ведь где-то в сопках, на границе Черной Степи начал свое дело золотопромышленник  из Пончарии, которого потом убили деятели из «холодных отрядов», беспощадные националисты каруды. Это было совсем недавно.
Лай перевернулся на другой бок, была уже ночь, а ему не спалось. Чего боятся эти люди? Смерти от жажды? Или от бандитов? Черная Степь давно пользуется дурной славой. Не боится, кажется, только Кобылянский. Почему, кстати, Кобылянский, как его настоящее имя? … Может быть, прав был Урфин, надо было взять с собой дуболомов? Уж эти-то никого не боятся….
Наутро Лай Турагак отозвал Кобылянского и предложил ему сходить к сопкам. Тот тихо пробурчал что-то невнятное, но сразу согласился. Остальным Лай приказал стоять лагерем и ждать их возвращения.
Лишь на третий день к вечеру два самых упорных золотоискателя подошли к сопкам. Поставив палатку, они сразу улеглись спать. Наутро Лай Турагак поднялся на сопку, возвышающуюся над местностью, и набросал приблизительный план. Скоро он вернулся к Кобылянскому.
--Здесь должно быть золото, - упрямо воскликнул он.
Кобылянский молча кивнул, за три дня перехода он не сказал с Лаем и двух слов. Но, довольный достижением намеченной цели, Турагак не нуждался в разговорах. Он кинулся вытаскивать инструмент. Первым делом нужно было осмотреть русло высохшей реки, текшей когда-то между сопками. В одном месте берег обвалился, и Кобылянский предложил осмотреть его повнимательнее. Лай пожал плечами и стал недоверчиво разглядывать обрыв. Покосившись на Кобылянского, он увидел, что тот перебирает комки земли, взвешивая их на ладони. Вдруг молчун Кобылянский хрипло выкрикнул:
--Здесь золотая жила!
Он показал Лаю самородок. Они вместе кинулись к склону и начали раскапывать его. Скоро вес шести самородков оттянул сумку Лая. А когда он попробовал промыть песок, весь ковш будто засветился внутренним светом: это блестело золото. Промывку закончить не удалось, в фляге было слишком мало воды. Лай бросил ковш и уселся, прислонившись спиной к обрыву. Неутомимый Кобылянский плюхнулся рядом, оба переводили дыхание.
--Вот и нашли, - устало сказал Лай Турагак и развернул свой план местности. Кобылянский не спеша заглянул в него и показал пальцем.
 --А здесь что? – спросил он с неожиданным любопытством.
--Я не разглядел. Там что-то непонятное, похоже на брошенную деревню.
--Деревню? – Кобылянский хмыкнул. – Надо взглянуть, что это за деревня.
Лай Турагак вскинул удивленный взгляд на лицо Кобылянского, но с него сразу сошла усмешка. Приняв свой постоянный, равнодушный вид, Кобылянский медленно отвернулся.
--Пошли, сходим туда, - полувопросительно предложил Лай. – Вместе посмотрим.
--Пошли, если не боишься, - отозвался Кобылянский, резко встал и зашагал по руслу реки. «Чего я должен бояться?» – подумал Лай, догоняя Кобылянского. – «И с чего он вдруг разговорился? Впрочем, это понятно, сегодня очень удачный день».
Сухое русло обогнуло холм, и они выбрались наверх. Вдали у подножия холма виднелись развалины каких-то построек. На деревню непохоже….
Они подошли ближе. Одна из построек оказалась бараком с обвалившейся крышей. Невдалеке от барака в землю уходило узкое отверстие, дальше темнели земляные отвалы.
--Шахта – уверенно сказал Кобылянский, бросив опытный взгляд. Лай еще осматривал обломки инструментов, а Кобылянский тем временем пошел к самой дальней постройке. Это был одноэтажный, приземистый дом. Он на вид был еще крепок, но разбитые стекла, распахнутые двери, сломанные перила у крыльца – все говорило, что дом брошен хозяевами. На земле лежала сбитая вывеска, Лай перевернул ее носком сапога и прочел: «Золотопромышленник С. Рокгет и компания». А ниже – «Эмигрант из Пончарии».
--Поистине у нас сегодня счастливый день, - воскликнул Лай Турагак. – Еще одно месторождение, - и он вынул свой план.
--Постой, - остановил его Кобылянский, - в доме могут быть карты выработок, а может и золотых жил.
Лай кивнул и пошел в дом. Но на пороге он вскрикнул и в ужасе отпрянул. На полу лицом вниз лежал исполин пип, одетый в какие-то лохмотья. Пип был убит сзади, ножом в спину. Это произошло день-два назад, а может быть и позже. Убийцы бродили где-то рядом. Лай опустил руку в карман и ощутил твердую рукоятку револьвера. Но и вооружившись, он колебался. Кобылянский, кажется, понял его замешательство. Он выхватил свой нож, перепрыгнул через пипа и скрылся в боковую дверь. Лай осторожно спустился с крыльца. Скоро Кобылянский вернулся.
--Сейф опрокинут. Взломан и давно пуст, - сказал он, спокойный как всегда. – Вот карта.
Лай Турагак сунул ее в карман рукой, которая заметно дрожала, и почти побежал прочь. И лишь когда они пришли к своей маленькой палатке, он развернул карту. Это был небольшой обрывок, но на нем была обозначена шахта. Лай равнодушно свернул его и спрятал вместе со своим планом. На него вдруг навалилась усталость. К тому же вечер уже превратился в ночь, и, забравшись в палатку, Лай решил наконец отдохнуть.
Скоро улегся и Кобылянский и, видимо, сразу уснул. Лаю же не спалось, едва подступив, дремота тут же проходила. Он вздыхал, ворочался с боку на бок, но не мог прогнать смутных, тревожных мыслей. Так продолжалось до рассвета. Как только рассвело, Лай вылез из палатки и, поеживаясь, стал прохаживаться взад и вперед. Немного погодя из палатки выглянул взъерошенный Кобылянский с флягой в руке. Он встряхнул ее и спросил.
--Послушай, начальник, а сколько у нас осталось воды?
Лай кинулся к своей фляге и вспомнил, что последней водой он промывал песок. Значит, только полфляжки на двоих! Надо было немедленно возвращаться. За полчаса они скатали палатку и спрятали ее вместе с рюкзаками. С собой Лай брал только сумку и карты.
Первый день без рюкзаков идти было легко, но хотелось пить, а ночью пришлось спать на голой земле под открытым небом. На следующий день Лай шел уже с трудом, Кобылянский с опаской косился на него. Сам он был еще силен, и к концу дня Лай передал ему сумку с самородками.
Утром третьего дня Турагак почувствовал головокружение и сильный озноб. Но идти было необходимо. Кобылянский закинул на плечо сумку и помог начальнику встать. Теперь они шли медленно, то и дело останавливались на отдых. Так прошло шесть часов. Лай уже шел, опираясь на Кобылянского, но и тот постепенно слабел. Наконец они повалились на траву и долго лежали не двигаясь. Незаметно приблизился вечер, и наступила ночь.
Кобылянский смотрел на звезды и думал, что видит их в последний раз.
В такую же звездную ночь, под открытым небом умер и его отец, который не перенес известия о том, что старший сын, Сент, убит. И предсмертные слова: «Помни, Нейс, ты последний из рода Гизвинов. Сейчас ты слаб, беги! Но обязательно возвращайся… возвращайся сильным». А Нейс не вернется сильным, он вообще не вернется. Нет никакого Нейса, есть Кобылянский – нищий бродяга. Впрочем, умирает-то он богачом, с сумкой золота.
Тут Кобылянский ощутил, что эта сумка уже давно больно упирается ему в бок. Он приподнялся на локте и вдруг увидел вдали огонек. Неожиданный прилив сил встряхнул его, Кобылянский встал на ноги и взглянул на Лая Турагака. Тот лежал в глубоком забытьи. «Этот тоже собрался умирать», - подумал Кобылянский, свои мысли он уже презирал. Огонек все же был далеко и тогда, взвалив Турагака на плечи, упорный золотоискатель медленно пошел к огоньку, боясь, что он может погаснуть. Но огонек не угасал, а все мерцал где-то вдали. Кобылянский все шел и шел, и не понимал, как он, еще полный сил, вообразил, что не выберется из степи. Наконец уже можно было различить, что огонек – это костер, и около него сидят люди. Подойдя к костру и увидев, что это свои – золотоискатели, оставшиеся у озера, Кобылянский упал от изнеможения.
Лай Турагак пролежал три дня и на четвертый повел свой отряд в последний переход. Теперь уже никто не роптал на упрямство начальника, в руках у каждого побывали золотые самородки.
И вот они у цели. Двое золотоискателей из отряда отыскали  и очистили до воды старый заброшенный колодец. Он был вырыт в излучине сухого русла еще вероятно во времена поны-промышленника. Дни проходили в поисках, и каждый день Лаю сообщали о новых жилах. Карта месторождения стала четко вырисовываться.

Глава 4  Новая находка

Было похоже, что вся местность вокруг буквально начинена желтым металлом. Разведку можно было прекратить и начинать пробную добычу. Но пора сообщить об открытии и Урфину, а это значит, нужно кого-то оставить здесь за главного. Поразмыслив, Лай остановился на Кобылянском. Этот не подведет и в беде не бросит. Кстати, надо будет узнать его имя, он заслуживает лучшего отношения.
Скоро Кобылянский появился возле палаток, и Лай начал рассказывать ему о предстоящих работах. Тот равнодушно кивал головой, но слушал внимательно.
--Извини меня, пожалуйста, - перебил Лай сам себя, - но я не помню, как тебя звать. Мне неудобно обращаться к тебе без имени. Все-таки … - Турагак не договорил.
Кобылянский поморщился и отвел глаза.
--Н-нейс Гизвин, - сказал он тихо, как бы прислушиваясь к собственному голосу и твердо, раздельно повторил, - Нейс Гизвин.
--Отлично. Так где предложишь начать, Нейс Гизвин?
Кобылянский, или как его теперь называл Турагак, Нейс Гизвин кивнул на небольшую низину невдалеке от палаток. На следующий день золотоискатели стали копать шурф на этой низине. Турагак решил дождаться, пока он войдет в золотоносный слой. Но прошло два дня, золота не было. Кобылянский предложил раскопать яму вширь.
Наступил третий день. С утра в яме копались четверо динов, остальные были в палатках. Вдруг один из копающих подозвал начальника. На ладони его лежал золотой кубик. Кто придал куску золота правильную форму? Почему он попал в землю? Тут стали находить золото и другие. Один нашел корявую золотую цепь, другой множество маленьких гладких кружков, похожих на монеты. Лай терялся в догадках. Но вот кто-то раскопал золотой сапог, ногу и позвал на подмогу. Лай выскочил из котлована и закричал.
--Все сюда! На помощь! Золотая статуя!
Все, кто еще оставался в палатках, выскочили и подбежали к котловану. Два золотоискателя тем временем откапывали статую. И тут кто-то разочарованно произнес:
--Ведь это же робот!
Все сразу признали его правоту и, спрыгнув в яму, взялись за лопатки. Рядом с роботом был обнаружен другой, под ним третий, дальше – четвертый. Похоже, кто-то закопал здесь целый отряд. Тела всех роботов покрывал тонкий золотой налет.
Тем временем первого робота полностью отрыли и без особых усилий сдвинули с места. Под роботом кто-то увидел банку из-под консервов и подал ее начальнику. Банка легко открылась, Лай достал из нее записку. Некоторое время он ее разглядывал и, видя общее любопытство, прочел:
--«Его величеству Кимпимпимту Первому. Во славу императора и Диндонии золото найдено 2.6.880 года. Запасы огромны, превосходят все ожидания. Это наш вклад в дело процветания отечества. Просьба ко всем нашедшим письмо доставить его по назначению». Снизу приписка: «Неудачи преследуют нас. Запасы подходят к концу. Обоз не дошел, разграблен бандитами из «холодных отрядов». Роботов и снаряжение бросаем здесь. Уходим на юг. У нас нет надежды остаться в живых, но нет и выхода. 12.9.880 года».
Лай закончил чтение, выбрался из котлована и скрылся в своей палатке. Остальные золотоискатели разбрелись, кто куда. Скоро Лай Турагак вышел из палатки, огляделся и подошел к котловану. Он сел рядом с Кобылянским.
--Завтра, Гизвин, меня не будет в лагере. Находка этого письма сильно меняет дело. Ты продолжай работы, как будто ничего не случилось. А роботов надо пока закопать. Для безопасности.
--Ты хочешь доставить письмо?
--И письмо, и карту. Нельзя тянуть с началом добычи золота. Поны ждать не любят.
--А поны при чем? – усмехнувшись, чтобы скрыть удивление, спросил Кобылянский.
--Как при чем? В них-то собственно и все дело, - ответил Лай и замолчал. Но Кобылянский больше ничего не спросил, кивнул, вскочил на ноги, потянулся и пошел к лагерю. Турагак решил, что Гизвин ничего не понял, и снисходительно  улыбнулся.
Но Нейс Гизвин был не так прост. Он шел к палатке и ругал себя за неосторожный вопрос. Это надо было вообразить, что Турагак побежит с письмом в Диндонию! Ну, конечно, теперь Гизвин был уверен – Лай Турагак служит Урфину. И поисковую партию снарядил по приказу Урфина. Их золотом Урфин будет расплачиваться с понами, загребущими толстяками! Уж Нейс-то натерпелся от пон, когда в семнадцать лет бежал из Диндонии на Камзапс. Гизвин передернул плечами и резко повернул в степь.
Когда он пошел в отряд, он думал, что тоже поживится найденным золотом. А оно заранее предназначалось понам. Что же ждет Гизвина? Благосклонность Турагака, который со временем станет у Урфина важной фигурой. Большая честь! Кажется, почетнее просить покровительства у Кимпимпимта. Принести ему в дар месторождение….
Кимпимпимт и сам доберется сюда. Еще неизвестно, знает ли он. Но если знает и медлит, то зря. Немного подождать, и Урфин его сюда не пустит. Но Урфин пока тоже ничего не знает!

 Глава 5  Бегство Кобылянского

Нейс Гизвин возвращался к палатке, легко помахивая пучком сухих растений. В лагере не было ни души, тем не менее, прежде чем залезть в палатку, он внимательно огляделся. Затем, закрывшись, он выдернул из пучка узловатый стебель с синими пятнышками и быстро нарезал его мелкими кусочками. Собрал кусочки и всыпал в свою флягу с водой. Это была трава омерта – ядовитое степное растение.
К ночи вода в фляге помутнела. Нейс Гизвин, который не спал с вечера, встал и вышел из палатки незадолго до рассвета. Он подкрался к палатке Лая Турагака. Взял флягу начальника, висевшую на крыше палатки, и вылил из нее воду. Затем Нейс накрыл ее горлышко носовым платком, чтобы во флягу не попали куски стебля, и перелил в нее содержимое своей фляги. Ядовитый раствор был без запаха и чуть солоноват на вкус. Достаточно хорошего глотка такой воды, чтобы через час-другой  наступили внезапная потеря памяти, странные видения и прочие помутнения рассудка.
Повесив флягу на место, Кобылянский вернулся в палатку и крепко уснул. Проснулся он, когда солнце уже поднялось. Лая в лагере не было, не было и фляги с ядом. Остальные золотоискатели еще спали. Нейс Гизвин взял запас еды на несколько дней, прихватил чужую флягу и, определив по солнцу направление, быстро зашагал на юг…
Начальнику погранзаставы Диндонии доложили, что задержанный при переходе границы дин не желает разговаривать с дежурным офицером и требует приема у начальника. Это был неслыханный случай. Сами нарушители уже не удивляли, переходы границы за последнее время очень участились. Опасаясь усиления карудов, рудокопы к северу от Гемсегвант уже не надеялись на благополучную жизнь, и некоторые уходили в Диндонию.
Жизнь в Диндонии, конечно, была не легче, если не труднее, но после двух войн, прокатившихся по северным предгорьям,  казалась безопаснее. Обычно всех, кто переходил границу, направляли в специальные лагеря, где беженцы жили безвыездно под наблюдением. После персонального разрешения, беглец имел возможность покинуть лагерь и искать пристанища в Диндонии. Проще был другой путь. Добровольцев могли направить в армию дубль-роботами – офицерами нижайшего чина, причем сразу, без содержания в лагере. Но, так или иначе, с нарушителями управлялся дежурный офицер без вмешательства начальника заставы.
И вот первый случай неподчинения. Рассерженный начальник приказал ввести задержанного. Оглядев неказистого посетителя, он начал:
--Ты не знаешь элементарных правил, или у тебя есть очень серьезная причина. Разберемся! Тихо, пока говорю я. Если причина, приведшая тебя сюда, не окажется достаточной, чтобы оправдать твое поведение, ты будешь взят под стражу и….
Нарушитель нетерпеливо перебил:
--Мне нужно как можно скорее добраться в Лартанд. О своём деле я могу сказать только лично императору Кимпимпимту.
Начальник заставы от изумления на минуту потерял дар речи. Потом он стал красным от гнева.
--А не хочешь ли в шахту, на каторжные работы? – взревел он.
--Следом за мной там же окажетесь и вы!
В его тоне было столько уверенности, что начальник заколебался. Он нажал кнопку вызова. Вошел помощник. «Пускай идет куда хочет. Кто его знает, что это за тип», - подумал начальник заставы и сказал сурово:
--Вышвырните этого бездельника за ворота!
Очутившись на улице, строптивый дин обернулся и, злобно посмотрев на здание заставы, пошел по шоссе. Он пока не понимал, что всё получилось превосходно. Скоро его догнала легковая машина, и он поднял руку.
--Тебе чего? – высунулся шофер. – Подвезти? Жди грузовика.
--Срочное дело государственной важности. На погранзаставе, как назло, нет ни одной машины. Мне разрешено заплатить любую сумму.
Увидев несколько монет, и к ним в довесок пригоршню золота, шофер только усмехнулся, но кивком головы предложил садиться. Автомобиль быстро помчался по шоссе. К вечеру следующего дня он был у Лартанда. На окраине Лартанда Гизвин, а это был он, вышел из машины. Он не спеша пошел к центру города по широкой многолюдной улице. С двух сторон от Нейса высились массивные дома, мимо него часто проезжали какие-то закрытые машины. На улице не было видно ни одного дерева. Гизвин шел все быстрее, косился на толстые ставни, закрывающие почти все окна нижних этажей, и думал. А не слишком ли высоко он замахнулся? Столица Диндонии!
Братец Сент тоже когда-то искал свой путь наверх. Он пробовал предложить свою твёрдую руку дочке самого Умаквона. И даже решился на похищение, но поплатиться за него пришлось очень дорого. Собственной жизнью. Ведь Умаквон принадлежал к сильнейшим людям маленькой Кезонии, тогда еще независимого княжества. Впрочем, Кимпимпимт всему положил конец! Гизвины, Умаквоны – теперь никто не скажет, кто из них выше. В Диндонии новые хозяева, с ними и иметь ему дело.
Первым делом Гизвин пошел к ювелиру и продал ему остатки своего золота, так как монеты, добытые в окрестностях Нимса, ушли на плату за переезд. Переодевшись в новый, дорогой костюм, он смело отправился в западный район города, где располагались правительственные здания. Но добиться приема оказалось нелегко. Император не принимал. Гизвин, поколебавшись, решил обратиться к военному министру. И вот тут ему неожиданно повезло.
Министр, откинув голову на спинку кресла, изобразил вежливое внимание. Гизвин сбивчиво начал свой рассказ. Внезапно открылась внутренняя дверь кабинета, и министр стремительно вскочил с кресла. Кобылянский тоже узнал императора. Опередив министра, он кинулся ему навстречу.
--Ваше величество, очень важные сведения о дуболомах. Но секретные….
Император удивленно поднял брови, однако сделал знак министру. Тот, негодуя, вышел. Кимпимпимт уселся за стол министра, и Нейс начал сызнова, уже уверенно:
--Урфин сейчас в труднейшем положении, ему не на что содержать свою армию. ( Кимпимпимт недоверчиво улыбнулся). Но скоро все изменится. Его люди обнаружили богатейшее месторождение золота недалеко от границы. Я знаю, где оно. Если захватить это золото, дуболомы останутся без средств, значит и без оружия, и их легко победить.
--Легко?! – император вскочил и подошел вплотную к Гизвину. – Дуболомы дважды выгоняли вон нашу армию.
--Если так воевать, то ничего другого и не будет. Дуболомы сильны своей подвижностью, но сами этого не понимают. Они все время пытаются обороняться в крепостях, строят их по всей границе. Распыляют армию на отдельные мелкие гарнизоны. А ваши генералы? Если запрут их в крепости, то обязательно выпустят. Лишь бы взять крепость, занять территорию. Как будто не знают, что главное - уничтожить дуболомов. Действовать надо быстро и четко. Несколько мелких окружений, десантов и Урфин останется без армии. Я своими глазами видел две морские заставы. Они как будто специально построены так, чтобы взять их гарнизоны в кольцо.
Кимпимпимт  жестом остановил горячую речь. Он пристально посмотрел в глаза Нейсу и снова сел в кресло.
--Вы, я вижу, имеете образование? – спросил он.
--Несколько однобокое, - ответил Гизвин без колебания, но не удержал усмешки, - военное.
--Напротив, самое подходящее, - возразил император. – Я согласен проверить вас в деле.
Три дня спустя майор Диндонии Нейс Гизвин был направлен в морские десантные войска. Ему было приказано указать береговые заставы дуболомов, чтобы напасть на них и уничтожить. 

Глава 6  Разгром заставы

Самая южная застава на восточном побережье была построена у подножия скалы на берегу небольшой, но глубокой бухты. Это были два дома со стальными стенами, снаружи замаскированными бревнами под обыкновенные избы. В восьми метрах от домов на бетонной площадке возвышалось крупнокалиберное орудие для обстрела морских судов. В распоряжении гарнизона был грузовик и машина полицейских. Командовал заставой недавно изготовленный в помощь Начальнику полиции полицейский-сыщик, которого дуболомы называли коротко - «Сыч».
Все дуболомы на заставе были новые, и пока без номеров. Все они, как и Сыч, имели от роду не более двух месяцев. Лан Пирот не хотел отрывать опытных дуболомов от более важных дел. Со временем случайный гарнизон сменится постоянным, новички заменят во взводах погибших дуболомов и получат их номера. А до тех пор, в помощь Сычу, генерал выделил Понину Младшего и пону, на должности консультанта.
Незаметный глазу на поверхности моря показался перископ подводной лодки. Никто из семи дуболомов заставы не мог слышать, как удовлетворенный голос произнес: «Здесь», и перископ снова скрылся под водой. Подводная лодка обошла скалу и всплыла. Со стороны открытого моря приблизилось мелкое транспортное судно. На берег высадился десантный полк, с двадцатью переносными легкими орудиями.
Дуболомы не знали, что диндонцы уже близко, хотя и понимали: они находятся на границе и враги могут появиться в любую минуту. Поэтому, услышав первые взрывы, все кто уцелел, сразу вступили в бой. Но уцелеть пришлось немногим.
Взрыв снаряда сбросил на землю Сыча, сидевшего на крыше. Сыч подобрал упавшую винтовку и встал на ноги. Прижавшись к стене, он осторожно выглянул из-за угла. Три дуболома валялись на земле перед заставой в безжизненных позах, один дуболом осторожно полз к орудию. Еще два дуболома сидели на крыше рядом с Сычом, и их, вероятно, тоже накрыл первый залп.
В воздухе стоял грохот от взрывающихся снарядов, казавшийся с непривычки ужасно громким для чутких ушей Сыча. Обстрел велся со скалы, загораживающей часть северной стороны неба. Вся застава открывалась вражеским артиллеристам, как на ладони. В соседнем доме строчил чей-то автомат, кто-то от кого-то оборонялся.
Сыч выскочил из-за угла и, петляя не хуже зайца, побежал через двор. Он юркнул в открытую дверь, секунду спустя на пороге взорвался снаряд. Дуболом, который стрелял в кого-то через окно, оглянулся. Это был Понина. Сыч кинулся к другому окну и тут, почти под самыми его ногами, открылся люк, и из него выглянула толстая испуганная физиономия.
--В чем дело? – спросил пона. – Кто стреляет?
--Сиди, сиди пона, - бросил через плечо Сыч, - тебя еще здесь не хватало, - и выстрелил в узкое окно. Теперь он увидел, что под прикрытием орудийного огня с моря на заставу наступают цепи роботов.
Вдруг на скале раздался взрыв, немного погодя еще один. Это стреляло орудие дуболомов. На минуту пальба рудокопов прекратилась, и роботы залегли. Но вот обстрел возобновился, на этот раз огонь был переведен на орудие.
--Плохо дело, - сказал тем временем Сыч Понине, - не удержимся.
--Брось, Сыч, - сказал более опытный Понина. – Сейчас поползем, оживим дуболомов, организуем оборону.
--Нет, кому-то надо предупредить о рудокопах армию и генерала, - осторожно возразил Сыч. – Ведь это нарушение мирного договора.
--Как знаешь, - и Понина снова взялся за автомат.
--Езжай на грузовике, - закричал Сыч, стараясь перекричать шум взрывов, так как рудокопы оставили замолчавшее орудие и снова обстреливали заставу. Роботы были уже совсем близко. Понина махнул рукой и спустился в люк, потому что под гараж на заставе было занято полуподвальное помещение.
Когда на скале взорвались снаряды дуболомов, Кобылянский кинулся узнать, в чем дело. Его ждало неожиданное известие – убит полковник. Одно за другим замолчали орудия. Гизвин подбежал к ближайшему.
--Немедленно всем! Обстрелять орудие! – передали по цепи.
--Рота прикрытия! – вспомнил Гизвин. – Оставить позицию, перерезать дорогу! Прикрывать орудия вам незачем.
Нейсу приходилось уже кричать в полный голос, огонь возобновился. Орудие дуболомов окутало облако пыли и дыма. Где-то внутри «облака» взорвалось еще несколько снарядов, и Гизвин приказал снова обстреливать заставу. Неожиданно он увидел грузовик, мчащийся прочь. Кобылянский чертыхнулся, поздно послали роботов. Нечего и надеяться, что они успеют.
Со стороны заставы еще раздавались редкие выстрелы, но скоро смолкли. Батарея рудокопов замолчала, и первые цепи наступающих роботов заняли разгромленную заставу. В это время из раскрытой двери гаража выехала машина малинового цвета и понеслась по дороге, по которой недавно ехал грузовик. Несколько роботов, стреляя, побежали следом, но скоро отстали.
…Когда Понина Младший выезжал из гаража, его остановил консультант, и с неожиданным для него проворством полез в грузовик. Распластавшись на дне кузова, он замер, и не шевелился минут пять. Затем приподнялся и заорал:
--Быстрее! Быстрее! Быстрее!
Понина даже не оглянулся. Но когда застава скрылась далеко за поворотом, он остановил машину и вылез.
--А ну, пона, слазь! – сказал дуболом злобно. – И забирайся в кабину. Веди.
Пона сел за руль и надавил педаль. Не идет. Понина слегка подтолкнул машину сзади и прыгнул в кузов. К счастью для поны, дорога шла под гору и грузовик начал медленно разгоняться. Но спуск скоро кончился, поне все сильнее приходилось нажимать на рычаги, а они шли все туже. Наконец машина остановилась.
--Ну что, пона? Понял, что значит, машину водить? В другой раз не ори. Выходи!
Пона привстал, но тут хлопнул выстрел, и он снова повалился на сидение. Из придорожных кустов выскочила толпа роботов и кинулась наперерез машине. Понина вскинул автомат, выпрямился в кузове во весь рост, но, не успев сделать ни одного выстрела, перевалился через борт, застреленный каким-то ловким роботом. Шесть роботов под командой лейтенанта потащили его в кусты. А вдалеке уже слышался шум приближения второй машины. Она появилась внезапно.
 Сыч быстро вел автомобиль, одновременно строча из автомата. Оставив двенадцать роботов перебитыми, машина скрылась вдалеке. Сыч нигде не увидел тела Понины и решил, что тому удалось спастись.
Дорога кончилась у поселка (второпях Сыч на развилке свернул вправо). Пришлось продолжать путь по бездорожью. Сыч ехал уже наугад и сбился. Скоро он почувствовал, что колеса буксуют, а машина медленно засасывается в болото. Потом послышалось чье-то глухое мычание….
На одном из причалов Диндонии из подводной лодки выгрузили семерых дуболомов, которых тут же отправили вглубь страны. Лодка пополнила запасы горючего, боеприпасов, и снова погрузились в морские глубины.

Глава 7  Начало военных действий

В тот день, когда Кобылянский перешел границу, в лагерь Булда Вагекона пришли пятнадцать дуболомов во главе с капралом Жероном. Жерон разыскивал Лая Турагака, и Вагекон, который один знал намерения Лая, повел дуболомов в Черную Степь. На третий день пути Булд Вагекон обратил внимание на стаю стервятников, кружащихся над одним местом. Отряд повернул туда, и птицы, спугнутые приближением дуболомов, с криками разлетелись.
Посреди степи лежал человек. Вагекон с ужасом глядел на растерзанное распростертое тело, исклеванное птицами лицо. В сумке, откинутой в сторону, он безошибочно узнал сумку Лая. Одежда тоже была его.
--Это Лай Турагак, - сказал Вагекон стоящему рядом Жерону и отвернулся. Жерон окинул взглядом труп рудокопа и поспешно поднял сумку. В ней находились карты, судя по которым, месторождение было совсем рядом.
--Надо похоронить его, - запинаясь, предложил Булд Вагекон.
--Некогда, - бросил Жерон, но передумал. Он оглядел дуболомов и приказал:
--Павлин, захвати с собой! Лая Турагака. Похороним у рудника.
Взбудораженные золотоискатели встретили отряд Жерона со вздохом облегчения. Они рассказали дуболомам обо всем случившемся и в тот же день, после похорон Лая Турагака, отправились в обратный путь.
Жерон не на шутку встревожился исчезновением Кобылянского. По его приказу дуболомы начали возводить укрепления. На рассвете следующего дня Жерон направил Арбузика (5 бирюзового) с письмом, в котором обо всем извещал Урфина и просил подкреплений у генерала. Опасения оправдались, сообщение Жерона пришло к генералу слишком поздно. Армия не успела к перевалу нимского шоссе. Рудокопы сбили заставу и сразу продвинулись за Нимс. Они спешили захватить месторождения золота.
Передовой отряд диндонцев, состоящий из двенадцати танков и ста пятидесяти роботов, быстро приближался к земляным укреплениям дуболомов. И вот, когда передний танк был уже близко, раздался выстрел Жерона. Это был сигнал к бою. Тут же в танки полетели гранаты. Восемь танков осталось на месте, остальные на полной скорости откатились назад.
На минуту все смолкло, но только лишь на минуту. Через минуту снова начались и грохот взрывов, и лязг гусениц, и нескончаемые цепи роботов. Эта минута была лишь короткой передышкой перед долгим и тяжелым боем. Когда у дуболомов были на исходе патроны и гранаты, и они почти все отошли от разрушенных укреплений, Жерон приказал отступать. Отходя последним, он взорвал шахту. Отстреливаясь последними патронами от наседающего врага, дуболомы встали на двух плоских сопках в трех километрах к северу. Дальше рудокопы не пошли. Ночью на поддержку Жерону прибыли еще два взвода, но отбить драгоценное месторождение всё равно не хватило бы сил.
А тем временем армия под командованием Лан Пирота вновь захватила перевал нимского шоссе и отрезала всю группировку диндонцев. Но эта группировка сама по себе была очень сильна. Для ее уничтожения сил генерала было недостаточно. Он вызвал отряд Бефара, оставив без прикрытия дорогу на Жукпургио. Предстояло еще усилить группу Жерона, чтобы затем разгромить рудокопов совместным наступлением. Взять дуболомов было уже негде, кроме гарнизона морской крепости.
Эта крепость, как и южная застава, была построена еще до начала войны по приказу Урфина. Работы только-только были закончены, и с тех пор на этой заставе находилось двадцать шесть дуболомов под командованием Гитона-Желтизны. Двенадцать из них генерал срочно отзывал теперь на фронт.
Но подводные лодки были уже близко. Осмотрев завершенную заставу-крепость в перископ, подполковник Нейс Гизвин (он был произведен за успешное завершение уничтожения первой заставы) решил, что нападать с моря опасно. Лодки высадили роботов в маленькой бухточке чуть южнее крепости. Гизвин приказал подать сигнал транспортному судну, доставившему танки. Разгром южной морской заставы позволял воспользоваться дорогой, незаметно для дуболомов этой крепости.
Гизвин приказал наступать на заставу с фланга, чтобы миновать переднее укрепление, сделанное против обстрела кораблями с моря. Но и обход не позволял надеяться на легкий успех. Над всеми укреплениями здесь возвышалась массивная обзорная башня, врасплох такую крепость было взять тяжело. На башне Кобылянский разглядел двух дуболомов. Вот один из них наклонился и что-то прокричал вниз. И тут же громоздкие, но ловкие фигуры стали спускаться с башни по наружной лестнице. А вот и первый снаряд взорвался чуть правее колонны. Гизвин понял, что их заметили и дуболомы занимают оборону. Не мешкая, он бросил в атаку танки. Пехоту, пока не подошла артиллерия, он не хотел пускать, роботы еще пригодятся.
Танки выползли на открытое поле и пошли к крепости на предельной скорости. Огонь со стороны дуболомов нарастал. Подбежал младший офицер и доложил о подходе артиллерии. Нейс Гизвин взглянул на поле боя, где продолжали наступать лишь шесть танков, и послал в атаку роботов. Артиллерия рудокопов стала осыпать дуболомов снарядами, но те упорно оборонялись. Кобылянский видел, как таяли силы, отданные ему в распоряжение. Заставу-то он возьмет, но дуболомы вырвутся из-под самого носа, как не раз бывало в предыдущих войнах.
А дуболомы, как видно не собирались вырываться. Один за другим они оставляли позиции и взбирались на башню. И вот роботы взяли под обстрел весь двор крепости. Видя это, подполковник сам направился в крепость с тремя ротами, которые он держал в резерве, на всякий случай. Артиллерия спешно меняла позиции. Дуболомы постреливали через бойницы, но после их же бешеного огня, такую стрельбу почти не замечали. Когда Гизвин добрался до крепости, он увидел, что двор ее пуст. Ни одного подстреленного дуболома, все они умудрились уйти внутрь башни.
Подполковник Гизвин понимал, что расположить роботов в крепости смертельно опасно. Дуболомы ушли, но в любую минуту могут вернуться. Они, деревянные, не побоятся спрыгнуть с пятнадцатиметровой высоты. Запереть их надежно можно, лишь взяв верхний ярус. Для Гизвина, у которого осталось мало сил, это был единственный выход. И он отдал приказ. Роботы побежали через двор, полезли по внешней лестнице.
Тут какой-то дуболом сбросил с башни бочонок с патронами. Тот самый, профессорский, с сюрпризом, способный заменить осколочную бомбу. Кобылянский в это время неосторожно высунулся из-за каменного барьера. Взрывная волна откинула его и ударила о внешнюю стену крепости.
Очнулся он на подводной лодке и увидел перед собой незнакомого подполковника. Гизвин подумал, что видит своего преемника, а сам он отстранен и может быть даже разжалован. Он осторожно спросил, сколько времени был без сознания.
--Сутки, - ответил подполковник. – Но это не потеря сознания, а уже действие лечебных препаратов. Обстановка за  это время не изменилась. Ах, да!
Он вытянулся и отрапортовал:
--Прибыл в распоряжение господина полковника. Привез приказ его величества о вашем повышении. Привел два транспорта с артиллерией и роботами. Теперь дуболомы не вырвутся, - добавил он уже от себя.
Оставив внешние укрепления крепости, Желтизна внимательно наблюдал за действиями рудокопов. Он с радостью убедился, что рудокопов мало, и приказал оставить два верхних яруса башни, чтобы заманить туда рудокопов. Он считал, что в узкой башне, без пушек, роботы обречены. Рудокопы действительно предприняли попытку занять башню. Но в третьем ярусе они были встречены автоматным огнем и отошли в верхний.

Глава 8  Ошибка Гитона

Гитон ждал последнего штурма. Он думал, что ввел диндонцев в заблуждение, и они считают, что в крепости очень мало дуболомов. Тогда они непременно атакуют и будут перебиты все, до последнего робота.
Вдруг в подвал сбежал один из наблюдателей третьего яруса и доложил, что к крепости с юга подходит целая колонна, а к берегу причалил корабль, и из него тоже выгружаются роботы. Желтизна замер от неожиданности. Подошел Ивлай, высокий капрал, командир серого взвода. Правда, то, что его имя Ивлай, в армии уже мало кто помнил. За капралом закрепилось прозвище Ивайло.
--Надо прорываться, - сказал Ивайло, - может быть, еще успеем.
--Нет, теперь все не вырвемся. Рудокопы напали всерьез. Это уже не пограничный налет, а настоящая война. Сорока! Бери троих дуболомов, выньте из стены плиту в начатый подземный ход и копайте его дальше. Там в подвалах моя лопата. Отвечаешь за нее головой.
Четверо дуболомов отправились в дальний подвал, остальные тем временем готовились к бою. Вынуть из стены специально предназначенную для того плиту было нетрудно, и скоро дуболомы скрылись в свежепрокопанном ходе.
Желтизна ждал известия от своего заместителя Сороки, часть дуболомов под его командой оттаскивали излишки оружия и калифина в один из подвалов, чтобы замуровать там до будущего возвращения. А роботы тем временем наседали. Они захватили уже четыре яруса и штурмовали нижний. «Если рудокопы ворвутся в подвалы, то конец», - подумал Желтизна и, бросив работу по укрытию запасов, направил в башню всех дуболомов.
Дуболомы оттесненные до нижнего яруса дружно атаковали рудокопов, и те не выдержали и отступили. Так же был взят и третий ярус. Желтизна одним из первых ворвался туда.
--Рудокопы бегут! – крикнул он так, что эхо по всей башне перекрыло треск автоматов. – Неужели мы остановимся?!
Но дальше пошло труднее – яростный бой за четвертый ярус длился больше получаса. И когда, наконец, дуболомы ворвались туда, он был весь завален искореженными роботами. Пятый ярус был пуст, все силы, брошенные диндонцами на башню, дуболомы уничтожили.
Под покровом сгущающейся темноты Гитон поднялся на верхнюю площадку, но так ничего и не рассмотрел. Скоро к нему присоединился Ивайло.
--Ну, что будем делать? – спросил у него Гитон.
--Уходить, ведь Сорока скоро  вернется.
--Уйти мы всегда успеем, а сейчас у нас в руках вся башня. Подождем утра, а там, может быть, всю крепость назад захватим.
Капралы спустились с крыши на верхний ярус башни.
Наступило утро, и при солнечном свете Гитон внимательно осмотрел крепость. Во внутреннем дворе он не увидел ни одного робота. Но можно было не сомневаться, роботы недалеко, так как со всех сторон на башню наведены пушки. Рудокопы ждали дуболомовской атаки, к которой неплохо подготовились за ночь. Тем не менее, Желтизна решил атаковать. Он приказал заканчивать работы по укрытию запасов и назначил время атаки на закате.  Тогда, в случае превосходства рудокопов в силах, всегда можно будет уйти от преследования под покровом наступающей ночи.
Весь день Желтизна наблюдал за дорогой, не движутся ли колонны рудокопов вглубь страны. Дорога была пуста, и это его успокоило. Приближался вечер. Желтизна поглядывал на солнце, чтобы точно угадать предзакатный час. Вдруг снизу прибежал дуболом.
--В подвале вода, - крикнул он Гитону, - очень быстро прибывает.
Желтизна приказал ждать его распоряжений и поспешил в подвал.
При тусклом свете было видно, как дуболомы суетились по пояс в воде. Они уже перетащили все запасы и закладывали вход в дальний подвал. Узнав, что вода льется из подземного хода, который всё ещё не докопал Сорока, Гитон обрадовался. Он решил, что Сорока докопался,  наконец, до какого-нибудь озера или до моря. Когда подвал наполнится и течение прекратится, можно будет уйти из-под носа рудокопов. Желтизна приказал позвать всех дозорных. Затем были погашены все огни, и наступила тишина, прерываемая иногда всплесками воды. Дуболомы ждали.  Все верили, что освобождение близко.
И вот подвал полон, вода дошла до потолка. Дуболомы собрались вместе, как было условлено заранее. Гитон принялся их пересчитывать. Вдруг часть воды осветилась широким белом лучом. Дуболомы внимательно следили за ним, не трогаясь с места. Вот он осветил дуболомов, и тут же появилось много лучей, бьющих из разных мест. Дуболомы оказались освещенными со всех сторон. А рудокоповкие тяжелые ружья могли стрелять и под водой.
Не слыша команды Гитона, все бросились врассыпную. Каждый стремился прорваться к подземному ходу. Немногим это удалось, остальные были перебиты роботами.
Первым в ходе скрылся Желтизна и, когда он, наконец, вынырнул из воды и выбрался на поверхность, понял, как сильно он заблуждался. Ярко светила луна, ее свет дополнял маленький фонарик на тонком колышке. Не было никакого озера или моря, не было даже пруда. Ход кончался ямой с водой. Рядом с ней стояли две цистерны, и проходил по земле трубопровод. Труба кончалась как раз на краю ямы. Гитон узнал эти трубы, он видел их прежде. Их привезли поны, которые собирались строить здесь обогатительную фабрику при каком-то руднике. Рудник Урфин уступил им за долги.
Желтизна осторожно выбрался из ямы и огляделся – вокруг никого не было. Все роботы, конечно там, в подвалах, вытаскивают в башню перебитых дуболомов. Позор! Рудокопы провели его, одного из опытнейших капралов. Пока он ждал вечера, роботы соединяли трубы.
Задумавшись, Желтизна подошел к цистерне и огляделся еще раз. Вдруг из темноты выскочил робот и выстрелил ему в лоб. Выронив пистолет, Гитон упал ничком….
За разгром дуболомовских застав, пленение трети их армии, полковник Гизвин был произведен в генерал-майоры. Кимпимпимт отозвал его в столицу, и он предложил дерзкий план завершения войны. План состоял в том, чтобы перебросить значительные силы морем, резко усилить отрезанную группировку и неожиданным наступлением с ее стороны вытеснить дуболомов в Диндонию, в заранее подготовленный мешок.
Новый генерал становился заметной фигурой. В военном ведомстве знали, что ему покровительствует сам император. Успешное завершение войны сулило Гизвину самые высокие посты. А пока ему готовили торжественную встречу. Лартанд собирался приветствовать его, как победителя. Символом будущих побед в столицу Диндонии должна была прийти колонна пленных дуболомов.

Глава 9 Чествование победителя

Лартанд ликовал. Давно уже мрачная  столица Диндонии не была так многолюдна. Радостно-торжественная музыка, выбрасываемая в воздух мощными усилителями, не прекращалась ни на минуту. Всюду на зданиях развевались государственные сине-зеленые флаги, пестрели плакаты, самый распространенный сюжет которых: дуболом в почтительном поклоне передает роботу плеть, повторялся в различных вариантах. Колонны людей двигались во всевозможных направлениях, потрясая портретами генерала в парадной форме, и что-то дружно кричали. В этих портретах, если приглядеться, можно было различить черты Кобылянского.
 Сам виновник торжества разъезжал по столице во главе колонны машин в обществе самого императора. Они величественными жестами приветствовали подданных, и толпа везде встречала их неистовым ревом "ура".
На центральной площади вокруг выстроенной огромной трибуны еще с утра не осталось ни одного свободного места. Непрерывная цепь роботов сдерживала напор на оставленный свободным проход, обозначенный сине-зелено-черными лентами. По нему ровно в полдень должна была пройти колонна пленных.
 Дуболомов  заранее привезли  в ближайший к Лартанду город. Отсюда дуболомы должны были следовать пешком до самого Лартанда. Чтобы обезопасить эту прогулку, дуболомов заковали в цепи. Цепи были не простые, снабженные специальным замысловатым клином, который заводился сзади под голову дуболома, и надевались с таким расчетом, что при любом резком, запретном движении голова дуболома приподнималась.
Перед последним переходом дуболомов собрали всех вместе в одном помещении. Дуболомы в первый раз увидели, как их много. Особенно был удручен Ивлай-Ивайло: первая его война и сразу плен. А дуболомы почему-то наоборот приободрились, между ними даже начались разговоры, воспоминания, обмен впечатлениями. Среди пленных прохаживались роботы и внимательно следили за каждым их движением. Но до дуболомовских разговоров им, конечно, не было никакого дела, и потому Гитон, Сорока(10 желтого) и Староста (1 розового), совещавшиеся между собой, не обращали на них внимания. Садиться на землю не давали цепи, и Гитону приходилось сгибать колени и немного наклоняться (сильно наклониться не позволял тот же клин) , чтобы шепнуть что-нибудь низенькому Сороке. Вдруг Желтизна опустил руку на сорокино плечо и надавил. Сорока стал оседать на землю.
--Ты что, Гитон, ведь я же… - успел проговорить Сорока.
Увидев, что к ним направляется робот, Желтизна надавил сильнее. Сорока шлепнулся на землю, и его голова отделилась от туловища. Роботы отогнали Гитона, на шум прибежал офицер. Сороку оживили. Затем ему велели подняться, и один из роботов взял клин и вогнал  его на место. Сорока подождал, пока роботы разойдутся, и подошел к Гитону.
--Зачем ты так делаешь? - спросил он сердито. - Мог бы на себе испытать.
--Молчи, Сорока. Ты свое дело сделал, - ответил Гитон, и начал быстро шептать что-то Старосте. Сорока обиженно отошел.
Вот за стеной послышался шум, подъехали машины конвоя. Первым, во главу колонны, вывели Ивайлу, за ним потянулись остальные. Дуболомы выходили по одному медленным шагом и осторожно шли по проходу между двумя рядами роботов. Староста вышел последним.
Почти всю дорогу машины сопровождали пленных, и только недалеко от Лартанда поехали вперед, с известием о скором прибытии. По плану спектакля дуболомы должны были прийти в столицу Диндонии под конвоем одних роботов. Вдруг Староста споткнулся и упал, нелепо взмахнув руками. Клин немедленно сорвал голову. Движение колонны тут же остановилось. Старосте надели голову и предложили встать. Медленно и неуклюже Староста начал подниматься, но вдруг ловко вскочил на ноги. Расшвыряв руками обступивших его роботов, он кинулся к Гитону, который шел впереди него, и выдернул клин из-под головы капрала.
Почувствовав свободу, Желтизна схватил идущего третьим от конца Понину Младшего и метнул его в бегущих на помощь роботов. Затем он выдернул клинья у Сороки, 2 розового и кинулся бежать. Вслед за ним побежали оживленный Старостой Понина и сам Староста.
Отбежав подальше и спрятавшись в канаве, они стали наблюдать, что происходит в колонне. Дуболомы освобожденные от цепей, отбивались от конвоя поломанными роботами. Офицеры осознали опасность и приказали роботам расстрелять скованных дуболомов.
--Эх, не удалось! – пробормотал Желтизна, увидев, что побег сорвался.
--Мы одни…. – сказал Понина. Его голос прервал залп, раздавшийся за их спиной.
--Что там у их произошло? – спросил раздраженно Кимпимпимт у подошедшего генерала.
--Скоро будут, уже давно вышли, - уже в который раз доложил генерал.
--Это я уже слышал, чтоб через пять минут были! – и Кимпимпимт отвернулся, продолжая прерванный разговор с Кобылянским. Они стояли на трибуне и вместе с толпой народа дожидались шествия дуболомов. Затем должен был начаться митинг, посвященный победам на фронте, на котором сам Кимпимпимт собирался выступить с речью.
--Вероятно, они попробовали убежать, - заметил Нейс Гизвин с кислой любезностью, - это же дуболомы.
--И вы говорите об этом так спокойно! – поднял брови император.
--Я был бы глуп, если бы не предусмотрел двойного оцепления. С танками!
--Ах, вот как! Но все-таки наш… э-э… парад – рискованное зрелище.
--Я рискну предложить еще более рискованное…
Но тут на дороге послышался шум, стали доноситься крики:
--Ведут, ведут!
Эти возгласы понемногу приближались, и вот дуболомов стало видно с трибуны. Они шли медленно и затравленно поглядывали по сторонам злыми глазами.
--И несколько десятков этих злодеев противостоят моей армии? – недоуменно спросил император у Гизвина.
--В цепях они действительно выглядят бесполезными деревяшками. На них надо внимательно посмотреть в бою. Как раз об этом я и начал говорить.
В это время по площади пронесся многоголосый вскрик. Какой-то рудокоп, пристально рассматривая дуболомов, высунулся слишком далеко между двумя роботами оцепления, и Понина, который проходил мимо, сделал лишние полшага в его сторону. Что он совершил дальше, никто не понял, но этот дин вдруг оказался выдернутым из толпы и упал прямо под ноги Понине. И тут же его торс придавила к земле нога могучего исполина. Впрочем, оркестр моментально грянул музыку, тело втянули назад, оцепление сомкнулось. Колонна продолжала свое шествие по проходу, который стал несколько шире. Впоследствии оказалось, что это был помощник министра тяжелой промышленности.
За площадью дуболомов погрузили в машины и повезли в заранее подготовленное помещение. На первый день их участие в торжествах закончилось. На смену легким цепям дуболомам приготовили тяжелые прочные оковы, в которых нельзя было пошевелить руками. Ногами можно было лишь слегка переступать. Оковы к тому же могли крепиться к стене специальными скобами для пущей безопасности в ночное время.

Глава 10 Амфитеатр

Но дуболомы, после того как рудокопы закончили заковывание, и ушли, остались все до единого на местах. Никто не вступал в разговоры, молчал даже болтун Сорока. Каждый понимал, что сбежать отсюда уже не удастся.
Поздним вечером к ним пришли роботы и притянули всех к стенным скобам. Затем в комнату вошел диндонец в генеральских погонах и свернутой за плечами желтой накидке. Он исподлобья осмотрел дуболомов и сказал низким неприятным голосом:
--Вы все пока находитесь под моим надзором и поэтому должны знать, с кем имеете дело. Я – Нейс Гизвин, - он помолчал и добавил. – Генерал Гизвин.
--Ну и что? – спросил 9 синего.
--Кто командовал вами до меня? – спросил генерал, не дождавшись другой реакции.
--Урфин, а сейчас…
--Замолчи, Купчиха, - сказал Гитон и добавил угрюмо. – Я – командир дуболомов.
9 номер, презрительно называемый Купчихой за постоянные поддакивания заместителю Дарука Купцу, не посмел возражать Гитону и замолчал. Генерал Гизвин подал знак коротким жестом. Несколько тяжелых роботов обступили Желтизну и понесли к выходу.
Вернулся Желтизна через полчаса и был посажен на прежнее место.
--Что с нами делать, рудокопы еще не решили, - сказал он довольно мрачно. – Почти все требуют уничтожить, но некоторые считают, что нас можно использовать на горных заводах или на войне. Сразу после праздников, то есть через две недели, нас отправят на юг. И потом снова будут решать, что с нами делать. Но это, если мы примем участие в торжествах.  Иначе отправят завтра же, и будем там лежать как чурки. А они тем временем договорятся между собой.
--А как мы можем участвовать в празднике? – недоуменно спросил Ивайло.
--Разыгрывать представления в каком-то амфитеатре….
На следующий день дуболомов выпустили в амфитеатр, оказалось, что это совсем рядом. Оглядевшись, они увидели, что убежать отсюда, пожалуй, труднее, чем из казармы (так они назвали между собой комнату, где их держали). Правда, их выпустили без цепей и оков. Но стены, возвышающиеся вокруг арены и дула орудий, виднеющиеся в амбразурах стен, могли бы не хуже сдержать любые свободолюбивые порывы.
--А что нам нужно делать в этом амфитеатре? – спросил Староста.
--Сражаться друг с другом, - ответил Гитон.
--Да? Это неплохо! – воскликнул Староста оживленно, и без предупреждения кинулся на какого-то дуболома. Сцепившись, они покатились по арене. Некоторые дуболомы отскочили в сторону, другие кинулись их разнимать. Все больше дуболомов вступало в драку, и вот на арене амфитеатра завязалась общая потасовка. Вырвавшись из самой гущи дерущихся, Желтизна отскочил к стене и закричал бешенным голосом:
--Топор! Дайте топор!
Сверху послышался смех, но Гитон не обратил на него внимания, и вот к его ногам упало копье. Настоящее дуболомовское, крепкое и остро отточенное. Желтизна наклонился, но в это время Сорока кинулся ему в ноги. Рассвирепев, он отшвырнул Сороку, и, забыв про копье, ринулся избивать дуболомов.
Наступил самый накал схватки. Дуболомы вымещали всю накопившуюся досаду и злость на боках, спинах и головах своих товарищей по несчастью. Вдруг Ивайло, уложивший пятерых дуболомов, поднял голову и увидел, что все стены амфитеатра облеплены многочисленными зрителями.
--Дуболомы, над нами смеются, - воскликнул он и уклонился от очередного врага. Раздался выстрел пушки, который уложил капрала наповал. По стенам прокатился хохот.
Но, услышав шум выстрела, дуболомы как будто вспомнили, кто их враг и расступились. Тут со всех сторон начали бить легкие орудия, а затем ворота раскрылись, и роботы стали утаскивать дуболомов. Зрители разошлись.
Гизвин остался удовлетворен первым днем. Как он и предсказывал, дуболомы сами затеяли драку, дополнительно подталкивать или уговаривать их не пришлось. Зрелище все-таки оказалось весьма коротким, и возможно среди зрителей некоторые недовольны. Но ведь им не было обещано ничего особенного. В объявлении было сказано: «Кто хочет увидеть живых дуболомов и посмотреть их бой». Дуболомы были, бой был - чего же еще? Теперь все эти торжества запомнятся надолго.
Ничего, понаблюдать за пленными день-другой и можно будет устроить настоящее представление. Тогда и показать его главным людям страны. Пусть увидят, что можно сделать из тридцати пленников и полигона для показательного испытания оружия! Император будет доволен.
И Гизвин поехал во дворец Кимпимпимта с восторженным докладом.
Дуболомы тоже подвели итог дня, наговорив друг другу много резкого. Все были согласны, что тешить рудокопов – дело поганое, но пока ничего не поделаешь. В конце концов, капралы потребовали, чтобы больше таких драк не затевалось, все заранее обговаривалось в казарме, кто кого побьет в этот раз. И никаких самовольных действий на арене.

Глава 11 На арене

Но в следующие дни капралам не удавалось успокоить дуболомов и удержать их от драк. Пока шел разговор в казарме, все соглашались с тем, что не стоит драться с таким усердием, достаточно делать вид, что идет драка. И вот, когда дуболомы выходили на арену, первые минуты все придерживались советов Желтизны, но потом какой-нибудь дуболом срывался на всю силу и драка переходила в настоящую. Чтобы обострить ее, рудокопы выдавали некоторым дуболомам холодное оружие, и тогда шум «сражения» был слышен далеко за пределами амфитеатра.
Так продолжалось четыре дня. На пятый день Желтизна решил, что так дольше продолжаться не будет. Он разработал свой собственный план и, ни с кем не посоветовавшись, стал приводить его в действие. Как только дуболомов выпустили на арену (их теперь выпускали не всех сразу) Желтизна кинулся на четверку остальных, и не успели зрители опомниться, как он уже снимал с них головы. Затем Гитон с возмутительной неторопливостью сложил  их в поленницу недалеко от выхода на арену и, выбрав себе меч по руке, уселся позади. Вот открылась дверь и из нее выскочила новая партия дуболомов. Четыре из них устремились к поленнице, а двое задержались. Они подрались из-за дубины.
Желтизна выглянул из-за поленницы и тут же спрятался, но дуболомы заметили его. Они кинулись обегать поленницу, но трое справа, а один слева. Желтизна не стал дожидаться нападения и выскочил на левую сторону. Резким движением отстранив копье, он коротким ударом припечатал дуболома по голове. Подхватив копье, выпавшее из рук поверженного, капрал круто развернулся на месте, навстречу тройке новых противников. Копье ударило под голову первого дуболома и сорвало ее с плеч. Второй дуболом отскочил назад, сшибив с ног третьего, и Желтизна, воспользовавшись замешательством, успел снова вооружиться своим мечом. Но тут Гитон увидел, что к двум его врагам присоединился третий с дубиной в руке, и вскочил на поленницу.
Открылась дверь, выскочила очередная пятерка дуболомов. Они бросились на помощь Желтизне. После короткого боя Желтизна спрыгнул с поленницы и присоединился к двум уцелевшим дуболомам.  Втроем они сложили обезглавленных дуболомов и стали ждать следующую партию. Но время шло, а никто больше не показывался. Тогда Желтизна напал на двоих своих товарищей и, одолев их, добавил ко всем остальным.
Тут он увидел, что дверь снова открывается, и тоже пристроился к поленнице, как будто убитый. Дуболомы подошли, осмотрели поленницу, подобрали оружие и начали делить. Но так как на этот раз рудокопы выпустили сразу десять дуболомов, оружия всем не хватило, и между дуболомами началась беспощадная драка.
Желтизна незаметно встал и, выхватив меч у одного из дуболомов, неожиданно вклинился в самую гущу дерущихся. Уложив сразу двоих и сбив с ног четверых, он погнал остальных по арене. Настиг на бегу одного, ударил мечом, сшиб другого подножкой и вернулся, чтобы добить. Но дуболом уже встает на ноги. Желтизна взмахнул мечом и вдруг меч вывалился из его руки, а сам он, нелепо взмахнув ногами, непостижимым образом приподнялся над землей. На секунду перед его глазами мелькнула единица розового цвета, затем пронеслись стены амфитеатра, восхищенные лица зрителей, их открытые кричащие рты, небо и, наконец, он увидел вплотную к глазам песок и мелкие камешки арены. Что-то грузно опустилось ему на голову и все стихло. «Староста, прием Профессора», - промелькнуло в его голове, и Гитон с удивлением огляделся.
Не было ни Старосты, ни арены, ни других дуболомов. Он сидел в кабинете генерала Гизвина, перед его столом, надежно закованный. Вдоль стен стояли роботы.
--Все ясно, - решил Гитон, - значит, Староста все-таки одолел меня.
Тут Гизвин поднял голову и, исподлобья глядя на Желтизну, спросил:
--Ты зачем пытался сорвать наше сегодняшнее представление. Хочешь, чтобы тебя до срока отправили на юг?
--Я думал, так будет лучше, - недовольно ответил Гитон и торопливо добавил. – Я не хочу на юг.
--Хорошо, посмотрим. Завтра сделаешь так, чтобы тебя поколотили дуболомы. Иначе на юг, - и генерал снова наклонился над столом.
Гитона вынесли роботы. Только он очутился в казарме, как начал о чем-то совещаться с дуболомами.
Вслед за Желтизной к Нейсу Гизвину вошел начальник охраны амфитеатра. Он торопливо доложил, что у него есть неожиданная идея. Генерал слушал, недоверчиво покачивая головой, но, выслушав, похвалил за удачное предложение, и принялся куда-то названивать по телефону.
И вот на следующий день дуболомы вышли на арену. Среди них выделялся Желтизна, которого уже знали жители Лартанда. И снова Желтизна первый полез в драку, но не так успешно, как вчера. Дуболомы настолько дружно защищались, что Желтизна не выдержал их отпора и кинулся бежать прочь. Дуболомы с криками погнались за ним. Желтизна бежал по краю арены, быстро-быстро перебирая ногами. Вот он обежал арену и опять приблизился к двери. Вероятно, он хочет убежать в эту дверь, она еще открыта. Но за дверью ждет засада. И Гитон уже окружен со всех сторон. Закрывая голову от кулаков и дубин, Желтизна пытался вырваться из круга, но куда он ни кидался, всюду попадал под удары.
Зрители были в восторге. Отовсюду неслись крики:
--Рогатому, рогатому наддай! Наддай рогатому! Так его, рогатого!
Потасовка тянулась, а «рогатый» все держался. Неожиданно он выпрямился и ударил кого-то наотмашь. Дуболом упал навзничь, и тут же на него осел другой дуболом, на голову которого опустился пудовый кулак другой руки Желтизны. Перепрыгнув через поверженных врагов, Гитон хотел кинуться к куче оружия, но путь ему преградил Сорока. Хватив его так, что тот перевернулся через голову, Желтизна схватил меч подлиннее и отбежал в сторону. Дуболомы тоже разобрали оружие, но на Гитона больше не нападали, затеяли драку между собой.
Представление продолжалось.

Глава 12  Прощание с повелителем

Но вот заговорил репродуктор. Он объявил, что сейчас зрители увидят эпизод одного из сражений этой войны. Желтизна заметил, что роботы на трибуне освобождают часть мест, и их занимают какие-то новые зрители.
В это время ворота, через дверь в которых обычно проходили дуболомы, открылись полностью, и из них начали выезжать танки. Дуболомы медленно отошли назад и сбились в тесную кучу. Танки выезжали и, не спеша разворачиваясь, становились в одну линию. Дуболомы, сжимая в руках сабли и копья, смотрели вперед, не говоря ни слова. Спрятавшись за спины дуболомов, Ивайло незаметно отвел в сторону железный щиток на груди, и спрятал свой меч в открывшийся тайник.
И вот выстроившись, танки поползли вперед. Дуболомы хранили молчание, как вдруг Желтизна обернулся и кинул меч в скамью вновь прибывших гостей. По амфитеатру прокатился вскрик, а Желтизна, не теряя ни секунды, полез на стену, чтобы расправиться со зрителями. Но башни нескольких танков повернулись, их пушки выстрелили, и сорвавшись, Желтизна упал на арену. Залп танков разбудил в дуболомах чувство мести, большинство их кинулось на танки, остальные последовали примеру Желтизны. Интересное зрелище превратилось в опасное, и Нейс Гизвин, лично наблюдавший за происходящими событиями, приказал пустить в ход все силы охраны. На трибуны выбежали отряды роботов, из амбразур, проделанных в стенах, зазвучали выстрелы орудий. Ни один дуболом не добрался до верха стены. Но из кинувшихся на танки часть уцелела. Загородившись перевернутыми танками, они переждали обстрел и приготовились отбиваться. Непрерывно стреляя на ходу, танки начали окружать дуболомов, оставшихся в живых. Через открытые ворота арену заполняли вооруженные роботы.
Зрители разбегались. По трибунам бегали офицеры и выкрикивали короткие команды. Танки окружили дуболомов, и опять открыли огонь орудия. Через некоторое время выстрелы прекратились. На арену амфитеатра вышли тяжелые роботы и стали утаскивать неподвижных дуболомов.
--…да, так точно, … слушаюсь! … разрешите выполнять? – Нейс Гизвин некоторое время держал замолчавшую телефонную трубку, затем повесил ее. Он поднялся из-за стола и в это время ощутил слабый толчок почвы. «Что это такое?» – подумал Гизвин мимоходом. Он направился к выходу, но с полпути вернулся и снова стал звонить по телефону. Дело касалось их очередной задумки. Дозвонившись до опытного завода роботов, Гизвин спросил, готов ли его заказ. Получил ответ, что нужный робот изготовлен и его доставят через несколько часов.
Под охраной двух роботов Нейс Гизвин направился к дуболомам. Дуболомы о чем-то оживленно совещались и замолчали, как только вошел генерал-майор.
--Вот что, дуболомы, - сказал он глухо, - сегодня произошло то, от чего я вас остерегал. Я как-то предупреждал, что зачинщики будут немедленно уничтожены. Один зачинщик известен, - Гизвин бросил взгляд на Гитона. – Других, я не сомневаюсь, вы назовете.
--Зачем вы пустили танки? – сказал угрюмо Желтизна. – Нас об этом не предупреждали.
Гизвин повернулся к нему со злорадной усмешкой:
--Вас предупреждали, как вообще вести себя на арене. Танки здесь не при чем.
--Но вы же сами объявили, что покажете эпизод войны. Вот и мы тоже решили показать, что такое война.
--Ах, так! Вы, я вижу, довольны случившимся. Хотя сделать-то вам ничего и не удалось. А наверное надеялись разнести амфитеатр и вырваться в город. Войны им захотелось! Ха-ха-ха! Вот и получили. Радуйтесь теперь, Много навоевали?
--Заржал, как старая лошадь, - пробормотал из своего угла Купчиха. Некоторые дуболомы хмыкнули.
Услышав слово «лошадь», Гизвин зло сощурился, он еще помнил, как его называли Кобылянским.
--Подвесьте его за ноги к потолку, - скомандовал он роботам. Роботы привязали трос к ногам Купчихи и, продев его через скобу в потолке, подняли Купчиху к самой скобе. Таких скоб было несколько штук, специально для дуболомов.
Нейс Гизвин продолжал:
--Чему вы радуетесь? Вы же еще не знаете, что творится на фронте. И есть ли он вообще. Урфин доживает последние часы своей власти, может быть последние минуты.
--Смотри, как брешет! – удивленно воскликнул Понина Младший. – Мало их переколотили.
--К потолку, - бросил Гизвин через плечо и продолжал. – Наши ученые сконструировали военные машины  адской силы. Против них ничто не устоит. А те, кто еще сопротивляется, будут уничтожены на месте. Вы уже в плену, и должны радоваться. Как  вы не хотите этого понять? Уничтожить вас очень просто!  Неужели вы настолько верны Урфину, что предпочтете быть сожженными?
Дуболомы теперь слушали молча, оставаясь на местах. Казалось, Гизвин говорил не для них. Гизвин опять начал сердиться.
--Если Урфина не будет в живых, кому вы будете служить?
--Когда не будет Урфина, будет другой разговор, - уклончиво ответил Желтизна, - а Урфин будет всегда.
В это время открылась дверь и адъютант сделал генералу Гизвину какой-то знак. Тот сразу повеселел, бодро прошелся взад-вперед и остановился перед Гитоном.
--Говоришь, будет всегда? Ты еще будешь просить милости служить повелителю всего мира императору Кимпимпимту Первому.
--А у нас при взводе была кобыла, - ни к кому не обращаясь, сказал Сорока. Он заметил, как Гизвина передернуло при слове «лошадь», и хотел опять испортить ему настроение, - до чего же много калифина жрала. Весь-то калифин не выпьешь – а она хотела! Забралась эта кобыла, проще говоря - лошадь - в склад….
--Ну и что же? – насмешливо перебил Нейс Гизвин, на этот раз слово на него не подействовало. Но Сорока был упрям:
--Сдохла бедняга. Нашли мы ее там, прямо в складе, да и закопали ее у самой стены, - Сорока сделал скорбную паузу. – А при жизни она тоже говорила: «Вы еще ко мне придете, вы еще у меня попросите». А еще эта кобыла говорила….
--Хватит! – закричал Гизвин. – Посмотрим, что вы скажете.
--Вот-вот, и это она говорила, - сказал ему вслед Сорока, но Гизвин уже выскочил из комнаты. Закрыв за собой дверь, он опять ощутил толчок и, вцепившись в дверную ручку, постоял некоторое время на месте. Объяснив про себя этот толчок головокружением, генерал-майор пошел по коридору вслед за адъютантом.
Дуболомы в это время спросили у капралов, что означают такие толчки.
-- Кто знает! Может быть, это работает их «адская машина» – предположил Ивайло.
--Нет! – возразил Гитон. – «Адских машин» просто не существует. Я это точно знаю. У нас самих тоже была адская машина, только каруды ее давно сломали.
--А может… - начал Староста, но толчок гораздо более сильный, чем два предыдущих, всколыхнул помещение. По полу и стенам пошли трещины. Дуболомы с удивлением оглядывались по сторонам и как будто не понимали, почему все осталось на своих местах. Казалось такое сотрясение должно разрушить помещение, но казарма стояла опять незыблемо, и лишь дуболомы подвешенные к потолку, мерно покачивались.
Как ни в чем не бывало отворилась дверь, быстро вошел Нейс Гизвин, за ним еще два робота втащили в комнату каруда в изорванной, но когда-то дорогой одежде, со связанными за спиной руками. Войдя в комнату, он поднял голову и огляделся. Это был Урфин.
--Повелитель! – воскликнул Желтизна и попытался встать.
--Дуболомы, - пробормотал Урфин вяло, - все погибло! Армия разбита, мы уничтожены.
--Но как же так повелитель? – не мог поверить Ивайло. – Что произошло?
--Все кончено, все погибло, - продолжал бормотать Урфин. – Мы все погибли!
--Как военный преступник, - торжественно провозгласил генерал Гизвин, - Урфин Джус будет казнен без суда. Сегодня же!
Дуболомы невольно подались вперед. Но Урфина, пожалуй, уже ничто не могло поразить. Он остался в той же позе и продолжал бормотать:
--Всё, всё! Это конец. Мы все уничтожены.
Два робота подхватили Урфина и вытащили за дверь, следом вышел и генерал-майор со своей охраной. Потрясенные дуболомы молча проводили его взглядом. В совершившуюся катастрофу почти никто до конца не поверил. Произошла какая-то роковая случайность, вроде взятия их застав. Но Урфин! Его вид действительно удручил всех. Как он был не похож на властного, гордого повелителя дуболомов и всей страны. Урфин готов просить о пощаде? Это казалось невероятным, но это было так.
Опять появились роботы. Они поднимали закованных дуболомов и по одному выносили. Скоро все дуболомы были доставлены в зал, где в центре на электропечи стоял котел с бурлящей жидкостью. Это был расплавленный свинец, как объяснил непривычно словоохотливый Нейс Гизвин. Когда был доставлен последний дуболом, он вышел, сказав на прощание, что сейчас произойдет нечто удивительное. Как обычно прикрепленные к стенам, дуболомы стали ждать, что будет. В темноте лишь было видно печь, раскаленную докрасна сверху, и неясные очертания котла выше печи.
Вдруг на пол помещения упал квадрат света и все посмотрели вверх: в потолке бесшумно открылся квадратный люк. Потом послышался лёгкий скрип блока, и через люк появился Урфин, подвешенный к тросу лебедки. Теперь он кричал, призывал дуболомов на помощь. Не в силах сдвинуться с места, дуболомы молча следили, как их покоренный повелитель приближается к огненной чаше. Но вот Урфин остановился над самой кипящей поверхностью.
--Дуболомы, спасите меня! – еще громче закричал Урфин, извиваясь всем телом. – Дайте слово, что будете служить рудокопам, и меня тут же поднимут вверх.
--А ты повелитель? Ты тоже покоришься рудокопам? – спросил Желтизна.
--Я уже им покорился! Спасите!
Желтизна осекся на полуслове. Остальные, понурившись, тоже молчали. Стоявший сверху у люка Гизвин понял, что больше ничего не дождешься, и махнул рукой. Трос лебедки быстро опустил Урфина по горло в свинец. Свинец забурлил сильнее, вверх взметнулись темные клубы то ли дыма, то ли пара. Когда облачко рассеялось, поверхность свинца по-прежнему бурлила, а вверх поднимался пустой трос. Урфина больше не существовало.
--Оставьте их там до утра, пусть подумают. Утром я с ними поговорю, - приказал Гизвин адъютанту, - а сейчас мне пора во дворец.
--Все будет сделано. Но я сомневаюсь, стоило ли его уничтожать. К тому же он дорого обошелся, а толку, похоже, не будет.
--Толк будет, - строго перебил генерал Гизвин. – Кроме того, он остался цел и возможно ещё пригодится. Эмаль предохранит тело, а приборы выдержат. Они были на это рассчитаны.
--Все-таки расплавленный свинец….
--Какой свинец! Парафин с серой в диметоле, - Гизвин усмехнулся, - всего сто градусов. Кипяток!

Глава 13   Землетрясение

Дуболомы долго сидели на своих местах, потрясенные гибелью повелителя. Но вот в дверь вошел робот и отсоединил оковы дуболомов от стенных скоб. Первым к печи начал подвигаться Купчиха, всегда отличавшийся неспокойным нравом. За ним придвинулся 2 розового и встал на ноги около печи.
--Погиб Урфин, - сказал он и замолчал.
Рядом с ним встал Сорока.
--Погиб Урфин! – повторил он. – Человека, давшего жизнь деревянным дуболомам, больше нет. Он! Он был убит на наших глазах, мы позволили его убить. И они посмели убить его на наших глазах! – за долгое время болтливости Сорока выучился говорить на любые темы. – Что же теперь нам, бойцам деревянной армии, созданной силой его ума, последовать за ним?! В огонь!? Мы пойдем! Мы пойдем куда угодно, но только! Но только по трупам его убийц! Или мы не знаем, кто убил его. Или мы побоимся наших лютых врагов! Или мы снова выйдем на арену?
Дуболомы завопили негодующе.
--Разве мы не в силах, - уже во весь голос кричал Сорока, - разнести эти проклятые стены, этот проклятый город, эту проклятую страну!
--Разнесем! – воскликнул Ивайло, выпячивая грудь. – Достаньте меч из моего тайника!
Понина Младший, который один сохранял некоторое спокойствие, вытащил меч, спрятанный серым капралом, задумался, а затем быстро сунул его под оковы Ивайлы и рванул, сколько позволяла скованная рука. Ивайло напряг могучие руки, и оковы медленно расползлись. Выхватив меч из руки Понины, он рубанул по оковам ног.
--Освободи меня, - попросил Понина.
Оковы дуболома были тоньше оков капрала и легче поддались мечу Ивайлы. Откинув в сторону свой сломанный смирительный жилет, Понина встал у входа на страже. А вокруг капрала столпились другие дуболомы. Работа закипела. Освобожденные ломали оковы товарищей обломкам собственных оков. Наконец все были свободны.
--Вперед! – сказал Желтизна и ударил в дверь мощным кулаком. От его удара (так показалось Желтизне) повсюду прокатился гул, и часть стены рухнула. Дуболомы кинулись в пролом, тут же наткнулись на роботов охраны, но быстро перебили их камнями. Роботов было всего семеро. Староста успел схватить замешкавшегося адъютанта Гизвина.
Сам Нейс Гизвин ехал в это время на прием к Кимпимпимту. По дороге он встретил машину императора. Генерал-майор пересел в нее, и машина помчалась прочь из города.
Дуболомы выбрались в амфитеатр, который на глазах превращался в развалины. Почва под их ногами непрерывно колебалась, тут и там ее пересекали трещины, вокруг стоял гул, как будто огромный зверь, заточенный в подземелье, стремился вырваться на волю. То и дело по стенам пробегала дрожь, и от нее стены трескались, крошились и разваливались на части. Воздух стал полупрозрачным от пыли, из-за стен доносились далекие крики и шум рушившихся зданий.
--Землетрясение, - пробормотал Желтизна. – Теперь рудокопам не до нас. И пока оно не прекратится, нам нужно убраться как можно дальше.
--А нам оно не повредит? – спросил Сорока.
Гитон не ответил. Он быстрым шагом направился к северной стене, которая уже была разрушена до основания. Перепрыгивая через трещины и часто падая на землю, дуболомы поспешили за командиром. За пределами амфитеатра Желтизна убедился, что все целы. Он потребовал к себе пленного адъютанта и приказал ему вести дуболомов к месту хранения трофейного дуболомовского оружия. Это оказалось не так близко.
На перекрестке их пытался остановить отряд из восьми солдат и одного офицера. Но дуболомы пронеслись мимо. Тогда офицер вызвал по телефону начальника эвакуации города и сообщил о побеге дуболомов.
Когда дуболомы приближались к трофейным складам, они услышали за собой погоню. Их преследовал довольно значительный отряд на машинах.
--Желтизна, может к черту оружие, - спросил осторожно Ивайло, - потеряем время. Давай бегом из города?
--Поздно, - указал вбок Желтизна. – Единственный выход – взять оружие. А вы задержите их, сколько сможете.
Желтизна со 2 розового и Сорокой бросились к ближайшему складу. Они уже подбегали к массивным воротам, как из-за них послышались частые выстрелы, и Сорока с 2 номером повалились навзничь. В голову Желтизны тоже попала тяжелая пуля, но она была пущена неточно и не достигла результата. Гитон резко метнулся в сторону и прижался спиной к еще уцелевшей стене. Не оставаясь ни минуты на месте, он двинулся вдоль стены к воротам. И оказавшись у ворот, выскочил вперед, и резко навалился на них всем телом. Ворота рухнули и придавили роботов, сидевших в засаде. Единственный уцелевший робот кинулся на Желтизну с поднятым «арбалетом». Гитон сшиб его коротким ударом в голову, затем вернулся к Сороке и оживил его. 2 розового очнулся сам и трое дуболомов вбежали в склад.
Но склад тоже испытал удар землетрясения. Почти все оружие было погребено под обвалившимся потолком. Уцелели лишь три самых тяжелых пулемета, да еще ящик патронов для пистолета. Заниматься раскопками было некогда, Желтизна приказал: «Захватить пулеметы, и на выход». Когда дуболомы выскочили на площадь перед зданием, они увидели, как жалкие остатки дуболомовского отряда отходят, прикрывая головы от «стрел».
Разом заговорили пулеметы. Разбиваясь на куски, на землю падали роботы, танкисты спешили отвести машины от губительного огня. Но роботы наступали, не слыша другой команды, пока пулеметчики не застрелили последнего. Осмотрев побоище, Желтизна послал трех дуболомов во главе с Пониной на выручку полегших товарищей. Один пулемет он передал им, а сам с Сорокой и остальными побежал дальше, наугад, к какой-то широкой улице. Проводника-адъютанта потеряли во время боя, он или сумел улизнуть от державшего его Старосты, или был сражен случайным снарядом.
Понина без труда выполнил свою задачу, но Гитона ждала еще одна засада. Пришлось залечь и снова вступить в бой. Во время перестрелки пулемет Желтизны неожиданно замолчал. Сорока отстреливался где-то на другой стороне улицы. Гитон понимал, что всех, кто останется у рудокопов, ждет верное уничтожение. Но если их бой будет продолжаться по старому, кончатся патроны и у Сороки.
Чтобы этого не случилось, Гитон вскочил на ноги и с криком: «На врага!» кинулся вперед, размахивая пулеметом. Сорока перестал стрелять и, размахивая пулеметом точно так же, как Желтизна, побежал на роботов. Поднялись и остальные дуболомы. Диндонский офицер решил, что без патронов остались оба дуболомовских пулемета, и опрометчиво бросил своих роботов во встречную атаку. Он хотел перебить дуболомов, пока они не одумались.
Роботы встали во весь рост и маленькими частыми шагами почти побежали на дуболомов. Как только Сорока увидел атакующих роботов, он опять залег и начал расстреливать их последними патронами. Роботов было немного и все они пали прежде, чем Желтизна успел добежать до передних. Сорокин пулемет замолчал, но путь был свободен.
Когда отряд Понины присоединился к отряду Гитона, тот распорядился двигаться к южной окраине, где не должно быть новой засады. По пути дуболомам попалась какая-то полуразрушенная стена. За ней они обнаружили свои дуболомовские машины, вероятно захваченные рудокопами на фронте. На одной из них неподвижно сидел Карон, командир одиннадцатого, фиолетового взвода и будущей третьей роты.
--Эй, Карон, ты здесь откуда? – спросил Ивайло и тут же увидел, что это просто деревянное изображение капрала, чем-то похожее на Карона. Быть может, это была какая-то заготовка  для очередной выдумки генерала Гизвина.  Ивайло столкнул безжизненную фигуру на землю и полез в машину.
Скоро одна за другой машины проехали в пролом стены и помчались по дороге.

Глава 14 Новые замыслы Диндонии

Кобылянский – генерал-майор Гизвин – и теперь отчетливо помнил тот страшный день, оборвавший его неслыханный взлет. Мощный автомобиль императора мчался по широкой главной улице. Гудела и дрожала почва под колесами, огромные здания разваливались на глазах. То и дело водитель пускал в ход сирену, разгоняя толпы убегающих городских жителей.
Император был мрачен, наблюдая, как рушится город, который Гизвин обещал сделать столицей мира. За Лартандом, когда машина выскочила на мирные поля, Гизвин попытался заговорить, но Кимпимпимт молчал. Так они добрались до загородного дворца. Здесь императора поджидала многочисленная свита, она радостно приветствовала его благополучное прибытие. Кимпимпимт ответствовал им на особом языке, и, слушая эту непонятную речь, Гизвин снова почувствовал себя отщепенцем и выскочкой. В памяти всплыла обидная кличка «Кобылянский».
Он с трудом добрался до особнячка в отдаленном поселке, которым предусмотрительно успел обзавестись. Так началась его добровольная ссылка. Казалось, о нем забыли. Стороной  дошли слухи о прекращении войны, бегстве дуболомов, разговоры о перевооружении армии, против которого он когда-то выступал. Нейс вспоминал о блестящем начале войны, о былой благосклонности Кимпимпимта, о посуленной ему должности то ли заместителя, то ли самого военного министра. Тогда Гизвин был в ударе, смело разрушая козни старых генералов обещаниями скорой и полной победы. Все шло к ней.
Проклятое землетрясение. Повремени оно всего несколько дней, все, возможно, было бы иначе. А теперь рухнули все надежды, от дерзких до самых мизерных.
Но время шло, и опальный генерал понял, что еще не все потеряно. Признаков новой немилости до него не доходило. Постепенно Гизвин стал появляться у знакомых и, наконец, получил приглашение во дворец на специальный прием. Он явился заранее и снова убедился, что имеет безошибочное чутье. Император как будто специально ждал его для разговора наедине.
--Вы, вероятно, сами поняли Гизвин, что поста заместителя министра недостойны. Поверьте, я ценю ваши военные заслуги, надеюсь, вы принесете нашей Диндонии еще не одну победу, но решать вопросы войны и мира вы пока не в состоянии. Добавляю - пока. Скоро я вынужден буду отправить вас из столицы, этот вопрос решается сейчас в министерстве. Таково требование Стального Союза. А уж вы-то знаете, что он, а не я правит Диндонией. Я только исполняю его волю. Согласитесь, Союз имеет все основания идти против вас, вы слишком долго с ним не считались.
Кимпимпимт устало полуприкрыл тяжелые веки и слегка повел рукой. Это значило – разговор окончен. 
В тот день Нейс Гизвин решил, что единственный выход для него: вступление в Стальной Союз. Это была таинственная организация с туманным прошлым. Она имела свои тайны, свои законы и даже свой язык, тот самый особый язык, неизвестный в Диндонии. Да и не только в Диндонии, а вообще, как представлял Гизвин, во всех знаемых им странах. Этот язык они называли «мгалианским».
Имея связи с высшими кругами, Нейс знал о Стальном Союзе несколько больше, чем значительная часть диндонцев.
Он возник первоначально, как тайная организация неизвестно откуда взявшихся переселенцев. Союз преследовался, но продолжал существовать. Наконец где-то в 862 году, то есть лет двадцать пять назад, в него вступили крупные промышленники, вложившие средства в освоение горных недр Северных Сантан. Тогда-то он и получил название «Стального».
Союз стал обладать реальной силой, но это не изменило его отношений с тогдашним правительству Всединдонской конфедерации. Сначала деятельность Союза носила относительно мирный характер: строились заводы, росли прибыли, в Союз привлекались крупные ученые. Многие из них, овладев мгалианским языком, строго теперь хранимым в тайне, получали доступ к научным и техническим трудам, привезенным в Диндонию и написанным на мгалианском языке. Заводы, возводимые Стальным Союзом, поражали совершенством техники, продукция не имела себе равных, а порой и никакого подобия.
По мере усиления Союза менялось его лицо, он все упорнее тянулся к власти. Наконец через шесть лет Стальной Союз сформировал свое правительство. Тогда же диндонцы увидели первых роботов. Военных роботов.
Новое правительство вело противоречивую политику. Оно присоединяло новые территории из числа слабых союзников собственно Диндонии. Но захват их сопровождался не грабежом, а освоением запущенных земель, подъемом хозяйства неразвитых окраин.
Начались разногласия в Союзе, и в 873 году верх взяла поначалу немногочисленная молодая группировка во главе с фабрикантом и политиком Кимом Пинтом. В том же году произошел правительственный переворот, и Ким Пинт захватил единоличную власть.
Он провозгласил себя императором и, изменив имя, стал зваться Кимпимпимтом Первым. Отряды, состоящие из роботов, подавляли недовольство, постепенно была распущена старая армия. Почти все заводы Стального Союза включились в производство военных роботов, Кимпимпимт продолжал захватнические войны. Теперь он был откровенный завоеватель. После войны с южным соседом – Карудонией  Кимпимпимт захватил у нее огромный остров Яцаз и превратил его в колонию Диндонии. К 883 году, то есть за десять лет власти Кимпимпимта, все земли материка, где проживали дины, были присоединены к Диндонии. Она стала гигантской, ненасытной империей. Очередь была за землями карудов, за страной Урфина.
Одновременно с расширением Диндонии шло обновление Стального Союза в духе новоявленного императора. Прогрессивные ученые, разумные политики безжалостно изгонялись, преследовались, уничтожались. Стальной Союз стал прибежищем всех темных сил Диндонии, олицетворением величайшего Зла. Мгалианская речь порой ужасала больше, чем четкая поступь роботов-завоевателей. И не было сил Старого Света, способных им противостоять….
Всё это генерал Гизвин отлично знал. Он понимал силу диндонской армии – это были неутомимые, неустрашимые,  повергающие в панику военные роботы. Но он был достаточно дальновиден, чтобы не замечать ее слабости. Победоносное шествие роботов не встречало на своем пути сильных армий. Победы ослепляли императора, и вооружение роботов оставалось все таким же устаревшим, и, во всяком случае, никак не соответствующим ни своим хозяевам, ни новым условиям войны. Столкновение с сильным врагом привело бы к резко меняющейся военной обстановке, а мощные разрушительные средства свели бы на нет стойкость роботов. В таких условиях робот стал бы проигрывать обыкновенному человеку. То есть с устареванием способов ведения войны, чудо техники – робот, становился, как ни странно, устаревшим оружием.
В военных кругах все смелее поговаривали о перевооружении, о котором пока не хотел и слышать император. Кобылянский, почуяв, что на этом можно подняться высоко, горячо принимал сторону императора. Неудача новой войны все поставила вверх ногами. Кимпимпимт приказал пустить в ход давно известные, но неосвоенные достижения мгалианской науки, а Нейс Гизвин от атак на Стальной Союз перешел к попыткам вступить в него.
Попытки остались попытками. Руководство Союза не на шутку опасалось нового возвышения прыткого генерала, оно сделало все для провала его кандидатуры. И почти сразу генерал-майор получил новое назначение, граничащее с понижением в звании. Он был назначен советником посла в Карудонии (южного соседа Диндонии) по военным вопросам – так официально назывался его пост.
Впоследствии генерал-лейтенант Нейс Гизвин оправдал высочайшее доверие Кимпимпимта Первого. Последовавший через пару лет переворот в Карудонии и введение в независимую страну 10 особой армии небезосновательно связывали с его именем.

Часть четвёртая. Грозные бочкари
(Кес Шарли и Крув Рункод)

Глава 1  Два пути

Профессор, которого Урфин изготовил, отобрал, из нескольких претендентов и отдал в обучение специально приглашенным заморским учёным, предназначался для выполнения наиболее сложных заданий. Он должен был помогать повелителю в оснащении  его деревянной  армии. Моряком, а тем более начальником морской экспедиции, Урфин его назначать не собирался. Не помышлял о такой судьбе и сам Профессор.
Но произошло непредвиденное.  А началось всё со случайного разговора по поводу украденных денег, отбитых когда-то из диндонского обоза.
Утром, поразившись гневу Урфина,  Купец (10 синего) действительно привез украденный ящик с деньгами. Про себя он уже недоумевал, почему вокруг них такой шум, и зачем они понадобились ему самому. Взглянуть на злополучные деньги пришли и Гитон, и Дарук, и генерал. Последним прибежал Профессор. Ящик торжественно открыли.
--Золото! Откуда? – воскликнул Урфин.
К ящику протиснулся Профессор.
--Какие-то древние монеты, - сказал он и поглядел на Урфина.
Урфин поманил Начальника полиции.
--Разыщите в Жукпургио Лая Турагака  и приведите сюда. Это большой знаток золота, драгоценностей и древностей.
Полицейский ушел, а Урфин погрузился в размышления. К нему осторожно приблизился Профессор.
--Повелитель, я случайно слышал от генерала, у нас большой недостаток в золоте. Насколько я понял по вашему приказу, вы собираетесь искать какие-то древние клады. Но ведь есть более правильный выход, надо привезти золото из-за моря.
--Откуда же? – насмешливо спросил Урфин.
--Из Арсиляса!
--Арсиляс не за морем, Арсиляс за океаном. Это не путь для лодки.
--Зачем на лодке, построим корабль.
--Корабля мало. Нужна и команда, и карты, и знание навигации, и деньги, в конце концов. Уж я исплавал в свое время всё Диепургонское море. Знаю, как это сложно.
--Я уже подумал, как уменьшить расходы и …
--Достаточно об этом. Пустая затея!
--Тогда позвольте, повелитель, прекратить мои работы на заставах и заняться – только мне одному – этим вопросом. Я докажу, что он не безнадежен.
--Хорошо, - ответил Урфин тускло и равнодушно, и Профессор ушел.
Прибыл  Лай Турагак . Он объяснил, что найденные монеты старинные и очень редкие . В обмен на эти монеты Турагак согласился произвести поиск месторождения золота на востоке страны - в золотоносной, но безжизненной Черной Степи.
Оставшись один, Урфин снова задумался. Заморская земля и собственное государство, путь по океану и степь под боком, «страна золота» и робкие надежды. Какой путь вернее? Или оба хороши?
Урфин выглянул за дверь, там дожидался генерал.
--А ну-ка, Лан Пирот, пришли ко мне Профессора.
Так состоялось назначение Профессора руководителем 1-й дуболомовской экспедиции, через год отправившейся бороздить Западный океан.  Для поддержки неопытного начальника, который мог бы не справиться с десятком дуболомов, генерал направил в экспедицию двух капралов – Бефара  и Дарука.
Это мало помогло. Профессор был противник строгих мер и наказаний, и в этом вопросе сумел не пойти на поводу у капралов. Он поощрял самостоятельность дуболомов, охотно слушал их советы, хотя чаще с ними не соглашался.
Одной из  самых беспокойных проблем всегда оставался калифин, и, конечно же, наступающий после его приёма совершенно непробудный сон, из которого любого члена экспедиции до срока невозможно было вывести. Но выдавать калифин  приходилось.  Ведь экспедиция отправлялась в плаванье не на неделю, а на полгода и больше. И только он поддерживал силу дуболома, которая в случае «голодания» иссякла бы за месяц-полтора. Кроме того, в традициях армии целебный напиток выдавался хоть и раз в неделю, но в большом избытке, на случай всяких нежиданностей. И с этой опасной традицией Профессор, как ни бился, ничего не смог поделать.
Калифин на «плоту» ( так с подачи кого-то из дуболомов все скоро стали называть корабль), выдавался каждый вечер. Минимальную порцию – одну кружку -  отмерял лично Профессор, чтобы быть уверенным – через четыре-пять часов все снова будут на ногах. На это время назначалась дежурная смена – рулевой и трое часовых. Дуболомы, и даже полицейский, вводились в нее наравне с капралами. Профессор любил говорить, что для него все – просто члены 1 экспедиции.
Двоих найденных беглецов, самовольно пробравшихся в экспедицию, Профессор не заточил в трюме, как сделал бы Дарук, а может быть и Бефар. Он спокойно принял их в экипаж. Сначала обнаружился 3 розового. Его, подражая Профессору, стали дразнить «зайцем», и это закрепилось, как кличка. Вторым объявился Гусь. Прозвище у него уже было, так он Гусём и остался.
Помогли Профессору или нет такие порядки, остается только гадать, но, хоть петлями и зигзагами, его экспедиция всё-таки добралась до Арсиляса. Там  с боем добыла большой груз золота, и могла теперь победно возвращаться на родину. Но Профессор не был бы Профессором, если бы просто повернул назад, уже пройденным путём. Он наметил другое. Сначала пройти в малоизвестные южные моря, дугой обогнуть Южную землю с полюсом, а уже потом двигаться на север к южным берегам Пончарии.
Для этого требовалось, для начала, обойти с юга чужой материк, пройдя проливом который пока не был еще обозначен на экспедиционной карте. Там всё было в пунктирах и обрывающихся линиях. Сам пролив существовал, это Профессор знал точно. Следовало только уточнить его положение. От этого теперь зависел срок возвращения 1 экспедиции.

Глава 2  Подводные бочки

В эту ночь Профессор приказал рулевому идти медленным ходом, не меняя южного курса. Но вмешался Гусь. Он тайком не стал принимать ночной калифин, затем затеял перестрелку, овладел штурвалом и самовольно повернул на запад. У него от безделия возникло странное желание – самому открыть неизвестный пролив и совсем не там, где хочет Профессор.
 К счастью для Гуся и всей экспедиции, самый южный мыс материка был уже пройден, и катастрофы не произошло. Но в течение ночи, при попутном ветре, плот забрался слишком глубоко во внутреннее море неизвестного государства. Заробев на рассвете, услышав в каюте шум и звон металла, Гусь, используя  нож, приподнял собственную голову, чтобы выглядеть, как жертва нападения неизвестных злодеев. Как быть дальше, пусть теперь решает Профессор.
Шум, который слышал Гусь, производил вставший капрал Дарук. Вечером он заснул одним из первых, и дуболомы ради озорства завалили его автоматами. Выбравшись из-под кучи автоматов, Дарук огляделся. Увидев, что все еще спят, он пошел срывать зло на часовых. Выйдя на палубу, капрал недоуменно оглядел пятерых дуболомов, лежащих в различных позах и схватил первого, кто попался под руку. Это был Боксерский. Дарук надвинул приподнятую голову на плечи дуболома и сунул ему под нос свой здоровенный кулак.
--Так вы охраняете сон экипажа и сохранность плота! – взревел он и, двинув сплеча Боксерского, шагнул к следующему дуболому. Он поставил его на ноги и, надев голову, хотел врезать и ему, но его рука вдруг опустилась. Это был Гусь, неизвестно как оказавшийся среди часовых. Внезапная догадка, что это Гусь завалил его автоматами, осенила капрала, и он кинулся на Гуся с кулаками.
Тем временем Боксерский взглянул на солнце, прикинул время и понял, что плот идёт совсем не туда. Он оглядел горизонт и заметил вдалеке край берега. Все стало ясно, плот повернул Дарук, чтобы обследовать новую землю. Но Дарук немного отвлекся, и плот сбивается с курса. Боксерский встал к штурвалу и направил плот прямо к берегу. Затем покосился на Дарука, все еще разбирающегося с Гусем, и быстро оживил всех часовых. Начинался день, в каюте уже зашевелились встающие дуболомы.
Скоро весь экипаж был на палубе, так как накануне Профессор объявил, что в этот день плот подойдет к проливу, который определит срок возвращения экспедиции. Но Профессор как назло все не просыпался. Видно он по ошибке налил себе много калифина (никто не знал, что уже спящего Профессора еще с вечера дополнительно напоил Гусь). Все ждали пробуждения Профессора, а берег между тем приближался.  Бефар озабоченно отозвал Дарука посовещаться. Теперь плот подошел к берегу достаточно близко. Уже можно было разглядеть портовый городок и пригородные деревни. Посоветовавшись, капралы решили послать нескольких дуболомов в лодке, чтобы узнать, что это за страна, и все прочее.
После недолгих рассуждений наметили трех дуболомов: Красавчика, Медведя и Боксерского. Но Боксерский (8 розового) наотрез отказался отправляться на берег без распоряжения Профессора. Он мрачно посматривал на Дарука и твердил, что Профессор после Арсиляса старается держаться подальше от берега. Медведь (6 синего) тоже покачивал головой, видимо раздумывая, как отпереться от приказа своего капрала. Но тут вперед вышел Заяц и попросился в поездку на берег. Бефар поспешил вмешаться. Он заменил Боксерского Зайцем, и так как Медведь колебался, вызвался отправиться сам во главе разведки.
Пока лодка подплывала к берегу, на городской пристани собралась толпа. Однако, когда лодка приблизилась на несколько десятков метров, толпа начала разбегаться. Подъехавшие к берегу дуболомы не увидели на пристани ни одного человека. Удивленные, они сошли на берег и, переглянувшись, стали разглядывать портовые сооружения. Затем Бефар вскочил на перевернутую повозку и закричал по арсилясски:
--Эй, люди! Что вы прячетесь? Выходите, мы не враги, мы…
Голос Бефара заглушил орудийный выстрел, и снаряд попал капралу в плечо. Бефар упал. Заяц кинулся к лодке , схватил автомат, но Красавчик(10 белого) остановил его.
--Не стреляйте! – закричал он. – Мы предлагаем вам мир и хотим…
Замаскированная пушка выстрелила второй раз, и Красавчик, отброшенный взрывом, упал навзничь. Но на этот раз Заяц заметил, где замаскирована пушка и послал туда две очереди. В ответ выстрелила пушка с другой стороны, и Зайца сбросило в воду. Он уже собирался вынырнуть, как вдруг обратил внимание на странный снаряд, длиной вдвое больше дуболома, медленно проплывший мимо него прямо под водой в открытое море. «Что это за бочка?» – подумал Заяц и устремился за ней. Побитые товарищи остались пока на пристани.
А очнулись они на каменном полу подвала. Здесь было почти совсем темно, свет пробивался через маленькое окошко у потолка. Кроме них в подвале валялись сломанные ящики, звено от забора, две деревянные скамейки и прочий хлам. Первым очнулся Красавчик. Оглядевшись, он обнаружил Бефара, без руки и обезглавленного. Плечо Бефара почернело, видно сюда попал снаряд. Красавчик встал на ноги и скоро увидел голову Бефара, откатившуюся в угол подвала. Он оживил Бефара и, пока тот искал свою руку, принялся отыскивать дверь.
Руку Бефар скоро нашел, а вот поиски двери были бесполезны. Стена сплошная, и никаких намеков на вход. Тогда Бефар предложил осмотреть окошко. Довольно долго дуболомы складывали в кучу весь хлам, который только нашелся в подвале. И вот Красавчик, будучи повыше ростом, с трудом выглянул в окошко. Оно выходило в глухой, пустынный двор, мощеный плитами. Время от времени перед его глазами пробегали какие-то ноги. Уйти, наверное, было и можно, но слишком уж мало окошко.
Красавчик спустился на пол и уселся рядом с Бефаром. Медленно потянулось время. Сверху доносились какие-то звуки, в которых не было ничего обнадеживающего.
Внезапно откуда-то со стороны моря, которое давало знать о себе слабым шумом прибоя, донесся раскатистый взрыв. Затем последовала серия из пяти выстрелов. Бефар и Красавчик узнали главное орудие плота. С запозданием раздались мелкие ответные выстрелы береговых пушек, но главное орудие больше почему-то не стреляло. Минут через двадцать, а может и меньше, с набережной стали доноситься очереди дуболомовских автоматов. Пальба пушек становилась реже. Капрал и дуболом прислушивались к звукам боя, понимая, что товарищи идут к ним на помощь. Наконец не выдержали, снова полезли к окошку. Куча хлама уже осела, и крепкий Бефар, махнув рукой, подставил свои плечи.
Стоя на плечах Бефара, Красавчик уже внимательно оглядел опустевший и затихший двор. Скоро с улицы донесся знакомый топот и во двор вбежал Дарук с пулеметом под мышкой. Он с недоумением огляделся и пустил короткую очередь в ворота склада. Потом, сбив капот машины, ударил прикладом по двигателю.
--Эй! – крикнул из подвала Красавчик. – Город уже наш?
Дарук сердито обернулся, не высказав ни капли удивления.
--Смейтесь! А нам скоро будет нечем воевать, - и он со злостью швырнул пулемет, но тут же поднял его. Дарук вошел в здание и открыл придавленный люк. Затем он помог затворникам вылезти, и они втроем побежали к набережной.
По дороге он коротко рассказал о бое со странными подводными бочками, о военной хитрости проснувшегося Профессора и десанте. Ведь надо же было хоть как-то выручить их двоих. Пятью орудийными выстрелами дуболомы разрушили береговое укрепление, но уцелели пушки, выкаченные по тревоге ближе к набережной. Одолев вплавь водную преграду, дуболомы прорвались в город. Правда, патроны на исходе, и потому нужно как можно скорее отходить в открытое море.
--Однако «бочкари» сегодняшний день запомнят, - добавил Дарук.
--Значит, вы все-таки выяснили, как их зовут?
Дарук не ответил. Он сгреб в охапку несколько деревянных щитов и стал раскладывать большой костер, знак отхода. Скоро весь десант был здесь. И тут все заметили, что плот находится дальше, чем был оставлен, и постепенно удаляется к горизонту. На самом деле плот уходил на полной скорости, и только расстояние не давало ясно видеть это. Профессор бессильно опустил пустой автомат. Опять их экспедиция прерывалась самым плачевным образом.
Неожиданно к берегу подплыли Леший, Малявка и Леопард, те самые, кто отманил с дороги десантников подводные бочки.  Заодно мнимые налётчики  приволокли  на буксире безжизненных Гуся и 5 белого. Это было уже веселее, пока экспедиция не потеряла ни одного дуболома. Профессор оглядел всех по очереди и повел притихших дуболомов прочь из разгромленного городка.

Глава 3  Капитан Шарли

Дуболомовский плот совершенно случайно захватили местные пираты. Их полузатонувший корабль всю ночь еле-еле держался на плаву, и был прибит к чужому борту морским бризом. Под командой боцмана пираты на всякий случай скинули в воду двух неподвижных  дуболомов (Гуся и 5 белого), потом перенесли на плот раненого капитана. Захваченный корабль развернули, и он ушел в открытое море. Пираты надеялись теперь благополучно добраться до Туломбовских островов, своего безопасного пристанища.
Путь к островам прошел благополучно, плот преодолел барьер рифов и скоро стоял в укромной лагуне. Пираты не знали, что всю дорогу за ними следовала разведывательная подводная лодка, которая оставила на острове двух опытных диверсантов. Но пираты, в неведении своей участи, с наступлением утра беспечно сошли на остров. Сошли все, за исключением раненого капитана, Капитан был еще слаб. Рана, полученная в бою, давала о себе знать, хоть крепкий организм бывалого моряка быстро набирал прежнюю силу. Вчерашний обморок был последним приступом недомогания, теперь оно отступило.
Капитан Кес Шарли, известный среди пиратов пристрастием к военной форме и соответствующим прозвищем – Надменный, был человеком странной судьбы. Семнадцать лет назад он окончил высшую школу морских офицеров. Во время войны с Орокупией командовал военным кораблем, был арестован по ложному обвинению в измене. Но бежал из морских казематов, был захвачен пиратами и скоро стал одним из них. О том, что этим пиратам часто помогает вражеская Орокупия, он старался не думать.
В одиночестве, на пустом плоту, Шарли обнаружил  в ящике Профессора целую стопку разных карт и схем. Многие моря и земли были ему почти неизвестны, они лежали, вне досягаемости кораблей Нтурокалора.
Именно так, а не Землёй Бочкарей, называлась страна, куда попал Профессор со своей экспедицией. Но это ему еще только предстояло узнать. Все надписи на чужих картах были сделаны на незнакомом языке, поэтому Шарли не сразу опознал свой родной материк. Найдя, наконец, изображение Нтурокалора и Арсиляса, Шарли расхохотался, так до неузнаваемости они были схематичны. Заодно он заметил множество грубых ошибок и неточностей: отсутствовали острова, многие полуострова, проливы, территория Арсиляса и Нтурокалора была сильно урезана, Орокупии не было вообще. Да, теперь сомнений у Шарли не оставалось. Этот корабль – редкий гость, он прибыл из иного света, из противоположного полушария.
Капитан вышел на палубу взглянуть еще раз, другими глазами, на сразу удививший его с утра, очень странный корабль. Какой он неуклюжий, неповоротливый… Но на нем рискнули пересечь океан! Неплохо бы узнать, как работает двигатель, который вчера запустился простым переводом рычага, осмотреть оружие чужеземцев.
Шарли остановился у лодки, наполненной незнакомой тёмно-коричневой жидкость. Разумеется, она могла быть и технической, но лодка никак не походила на ее постоянное вместилище. Кстати, точно такая же жидкость была и в малых бутылях  внутри жилых помещений, приткнутых в углах и самых неожиданных местах. Потому Шарли был почти уверен, что это скорее  какой-то напиток неизвестных мореплавателей. Как он оказался в лодке – другой вопрос. А что ее много, так, как будто для наглядного сравнения, рядом с чужой лодкой, под кучей пиратского оружия, выстроился целый ряд бочонков, спасенных его командой со своего потопленного корабля.
Шарли решил рассмотреть жидкость внимательнее, возможно, от нее будет толк. Он вернулся в каюту, взял большую кружку. И вдруг ему показалось, что сзади кто-то смотрит на него. Шарли оглянулся, но никого не увидел. Он быстро подошел к полуоткрытому заднему окну и выглянул – да, никого. Что ж, показалось. Капитан зачерпнул из лодки полкружки калифина и вернулся.
Шарли долго разглядывал жидкость, раскачивал кружку, нюхал. Потом погрузил в нее палец, помешал, капнул на ладонь, растёр и, наконец, осторожно коснулся языком. Вкус был приятный, хоть и незнакомый. Нет, это не смазка, не едкий раствор, или какая-нибудь краска. Это – напиток. И капитан решился попробовать бурую жидкость, осторожно взял немного в рот. По непонятной причине жидкость тут же сама винтом скользнула в глотку, и во рту не осталось ни капли. Однако вкус снова убедил Шарли, что это действительно напиток, терпкий, но не противный. Он посидел немного, ожидая, что почувствует его тело, поглотив это чужеродное вещество. Шло время, Шарли ждал, и  ничего не ощущал. Возможно, просто мала доза. Но стоит ли пробовать дальше?
Колебания показались ему малодушием. Шарли решился, сделал сразу большой глоток, который точно так же сам провалился в горло. И вдруг опять чей-то взгляд! Скосив глаза, капитан ясно увидел за окном  любопытное незнакомое лицо, но оно тут же исчезло. Кес Шарли не терпел шуток, особенно со стороны редких островитян. Он со стуком поставил кружку и встал, однако сразу почувствовал, будто что-то плотное обволакивает его со всех сторон.
Калифин и слабость после ранения лишили Шарли последних сил. Пять шагов до окна он словно продирался сквозь густые невидимые заросли. Ухватившись за край окна на уровне груди, капитан собрался с силами. Затем он влез на ящик, стоявший у окна, и тут пелена, обволакивающая его, стала непроницаемой. Сильные руки подхватили капитана, когда он, уже объятый калифиновым сном, вывалился из окна дуболомовской каюты.
Над ним склонились двое неизвестных и некоторое время с удивлением его рассматривали. Затем один из них вынул из под полы боевой нож и вопросительно посмотрел на другого. Тот покачал головой.
--Не вздумай, - тихо, но властно проговорил он, - о таком пленнике мечтают капитаны. Верная награда.
Они перенесли пиратского капитана в калифиновый склад и связали по рукам и ногам. Сверху на всякий случай прикрыли крышкой от ящика.
--Так! – проговорил старший бодро. – Теперь займемся делом, - и он снял свой широкий пояс. Они вышли на палубу. Его напарник повалил один из недопитых бочонков с вином и ловко вынул затычку. Другой диверсант  всыпал в бочку узенькой лопаточкой щепоть бледно-розового порошка. Молодой заткнул затычку и покачал бочонок взад и вперед. Такую же операцию проделали с остальными пятью бочонками и затаились в засаде внутри калифинового склада.
Ближе к вечеру на плот привалила шумная ватага пиратов. Пока три десятка головорезов пировали, два диверсанта отсиживались в складе. Наконец голоса стихли, и они осторожно вышли. Команда лежала кто где. Некоторые еще были спокойны и спали, другие бились и метались, третьи уже коченели. Охотники на людей вынули ножи, и быстро и умело стали добивать тех, кто еще дышал.
И вот на палубе только двое живых. Один из них подошел к борту. Опустив руку в воду, он потянул какой-то ремень и вытянул рацию. Открылся водонепроницаемый футляр, поднялась антенна, радист надел наушники. Вдруг где-то на берегу грохнул раскатистый одиночный выстрел. Рация разлетелась на куски, и радист, закрыв лицо руками, рухнул подле нее…
Ночь и день.
Столько понадобилось дуболомам, чтобы оказаться на том же острове.
Когда они вышли на окраину города бочкарей и остановились на берегу, у Профессора всё еще шла кругом голова. Он с самого пробуждения оказался прямо в центре клубка событий: неизвестный берег, неизвестный порт, на берегу брошены два члена экспедиции, к плоту под водой приближаются какие-то «бочки». Так кричал во весь голос вернувшийся с берега Заяц. У одной, первой, он сумел сломать винт, но другие – опасней и больше. И чем воевать с этими «бочками» - неизвестно. Ведь боеприпасов почти не осталось еще в Арсилясе!
Мудрое намерение Профессора, продолжать экспедицию осторожно и потихоньку – не выполнено.
И вот теперь дело ещё хуже - ни одной гранаты, пустые патронники у винтовок и автоматов. И сам плот уплыл неизвестно куда. На нем остался калифин, без которого долго не протянешь, приборы, инструменты, карты, словом – всё, и даже добытое золото.
Куда теперь? Оставаться на берегу, найти надежное укрытие и затаиться? Зачем? Берег и опасен, и не будет от него никакого толку. Уж лучше море.
Еще до всей этой суеты с подводными бочками, Профессор пытался разобраться, куда они попали и бегло оглядел в бинокль горизонт. Кажется, на северо-западе есть какой-то маленький островок или два. Вот туда бы им сейчас и перебраться. Островок легче держать в руках. А там уж можно оглядеться и решать, что делать дальше. Осталось придумать – на чём. Если просто вплавь через море, значит бросать оружие. Да еще и затеряется ненароком в ночи кто-нибудь из дуболомов.
Если бы хотя бы лодка! Но лодка брошена на плоту, в неё и в батискаф перелили запас калифина, когда ради обмана подводных бочек пустили против них под водой опорожненные калифиновые бочки. Бочки против бочек! Под управлением Малявки, Леопарда и Лешего. А второй лодки тогда уже не было. Она так и осталась где-то у чужого причала.
И тут Профессор мысленно себя выругал, подозвал двух полицейских, и те  унеслись на своих быстрых ногах назад в местный городок. Ждать пришлось совсем недолго, но Профессор успел изругать себя еще раз десять. Если опять случится конфуз, он снова потеряет двух членов экспедиции, да еще два автомата с последними патронами, собранными со всех, почти по штучке.
Полицейские пригнали лодку, мотор у нее работал. В рощице сломили и свалили несколько деревьев, прямо с кронами. Дуболомы поснимали с себя боевые пояса и кое-как закрепили эти деревья кольцом вокруг лодки. Кроме того, у одного из полицейских по старой привычке нашелся моток прочной верёвки. В лодку сложили оружие, а усесться пришлось между брёвнами и лодкой, окунувшись по пояс в воду. Дарук и Леопард (6 белого) сумели изготовить несколько жердин с плоскими концами – никудышные, но вёсла. И поплыли. Слегка тянул двигатель лодки, помогали гребцы.
Острова оказались дальше, чем предполагал Профессор. Вернее всего, он принял за острова что-то другое, но ошибка пошла на пользу. Скопление лесистых островов всё-таки отыскалось.
 Лодка причалила к ближайшему облюбованному острову, и Профессор разрешил разобрать боевые пояса. Прибой разметал деревья, окружавшие прежде корпус лодки. Саму лодку вытянули на берег. Дуболомы тоже расположились на берегу. Солнце давно перевалило за полдень, но под ним еще можно было хорошо обсушиться. Только неугомонные Заяц и Малявка ушли обследовать остров. Три часа спустя они прибежали в большом возбуждении. Радостный крик: «Здесь плот!» поднял на ноги всех дуболомов. Даже Профессор, забыв, что он начальник экспедиции, присоединился к общему ликованию. Минуту спустя экспедиция ломилась через лес, не разбирая дороги. Наконец они вышли на берег бухты. Вне всякого сомнения в бухте стоял их плот. Дуболомы замерли на берегу с чувством большого облегчения.
Вдруг раздался выстрел. Все обернулись на Дарука. Тот нимало не смутился, снова вскинул винтовку, и, поймав на мушку еще одну фигурку, мечущуюся на палубе, выстрелил вторично.

Глава 4  Катастрофа

На плот, заваленный перебитыми пиратами, дуболомы взошли именинниками. Уже давно плот стал для них родным домом, и, вернувшись, дуболомы на короткое время ошалели от радости. Кто такие захватчики плота, откуда взялись, и кто с ними разделался – это никого не интересовало. Лишь Профессор, помня о своих обязанностях, сразу пошел осматривать каюту. Да, последний бой уничтожил последние боеприпасы, за исключением, разве, снарядов для пушки. Радоваться пока нечему, надо убираться из этих морей с проклятыми подводными бочками. Профессор медленно вышел на палубу.
--Сложить все оружие в каюту и не трогать без моего приказа, - сказал он, обращаясь ко всем. – Опорожнить эти бочонки, прополоскать и перелить в них калифин. Очистить палубу от мусора, от всего лишнего  и… вообще…. Приготовить корабль к отплытию.
Сам Профессор принялся определять географические координаты и убедился, что они отклонились далеко на север от предполагаемого пролива, который, видимо, прошли ночью. Что ж, рулевой понесет наказание, но это потом, когда плот снова выйдет в океан. Но не добрались ли бочкари до контейнера с живительным порошком? Профессор кинулся в склад и, не дойдя до трюмного люка, увидел связанного Шарли. Он крепко беспробудно спал. Начальник экспедиции некоторое время смотрел на связанного офицера, затем перенес его в каюту и освободил от веревок. О причинах его сна он догадывался, остальное было неясно. После Арсиляса, страны пипов, было странно видеть перед собой типичного «рудокопа». Профессор, хоть и участвовал вместе со всеми в десанте, но в городок не углублялся и местных жителей почти не видел. Теперь же он припоминал – да - мелькали вдалеке и там «рудокопы». Выходит, страна бочкарей населена не пипами, а динами.
Наступала ночь. Дуболомы закончили работу и один за другим заходили в каюту. Профессор всё-таки назначил на ночь обычные мизерные порции калифина, чтобы дуболомы к рассвету были на ногах, и вышел проверить часовых, которых сегодня оставалось шестеро.
Палуба была чиста до блеска, чего Профессор не помнил со дня отплытия. Он прошелся по всему плоту, заглянул в опорожненный батискаф, наполовину пустую лодку, что-то недовольно пробормотал и вернулся в каюту. Дуболомы уже затихли, а в углу шевелился проснувшийся пленник. Профессор распахнул окно, чтобы впустить в каюту хоть немного света. Офицер уже сидел слегка пригнувшись, с широко открытыми глазами. Профессор подошел к нему и спросил, медленно выговаривая слова, на всякий случай по-диндонски:
--Кто ты? Расскажи о себе.
Вопреки его опасениям, офицер не понял ни слова. Тем лучше – другой язык, другой народ. Пусть только говорит что-нибудь и побольше. Профессор знал, что стоит пленнику заговорить, у него найдутся слова для объяснения с этим иноземным дином. И «офицер» заговорил. Он говорил торопясь и сбиваясь и, выпалив несколько фраз, останавливался. Но Профессор тут же делал знак, чтобы он продолжал.
Потом они вышли на палубу, к штурвалу, возле которого была тусклая подсветка.  Профессор развернул карту и показал черный крестик.
--Да, мы здесь, - подтвердил пленник, которого, как уже понял Профессор, звали Шарли. Затем Профессор провел рукой от креста до выхода из моря и, указав на Шарли, произнес:
--Не мы, а ты!
--Провести ваш корабль? – переспросил Шарли.
--Да!
--Хорошо, я согласен.
Итак, наконец, все сложилось удачно. возвращён плот, найден знающий проводник. Кое-что из своего прошлого он уже успел рассказать.  И вот через три часа Профессор стоял у штурвала, а рядом с ним пиратский капитан Шарли. Двигатель плота с тихим гулом заработал, и плот медленно стал выходить из бухты, распугивая акул, собравшихся на пир.
Когда поднялась команда, плот уже преодолевал барьер рифов Туломбовского архипелага. Вставало солнце, день обещал быть теплым и ясным. Дуболомы занялись чисткой оружия и другими повседневными делами. Скоро плот выйдет в океан. Профессор сделает остановку, чтобы очистить днище, и затем экспедиция пойдет полным ходом через другой океан, к южным берегам Пончарии.
Шарли предостерег Профессора, что впереди «санитарный кордон», зона патрулирования подводных бочек. Но Профессор пошел на риск, так как ничего другого не оставалось. Промедление положения не улучшило бы. Шарли повел плот через участок разгромленной пиратами базы, и Профессор весь напрягся в ожидании.
А дуболомы, ничего не подозревая, затеяли веселую возню на палубе. Леший (3 серого), ловко опрокинув Гуся и Леопарда, побежал на корму. Гусь кинулся за ним, но Леопард его задержал.
--Не спеши! Он никуда не денется.
Они шагом пошли вслед за Лешим. Леший прибежал на корму, прятаться там, действительно было негде. Если только забраться в батискаф, но рядом часовой – полицейский.
--Куда!? – полицейский преградил ему дорогу. Леший оглянулся, преследователи могли показаться каждую секунду, и ударил полицейского прямо в нос. Полицейский упал без чувств, а Леший, открыв верхнюю крышку, нырнул в батискаф. Едва он успел захлопнуть ее за собой, на корме показались Леопард с Гусем.
--Вот видишь, он там, - прошептал Леопард. – А мы его сейчас - за борт!
--А не утонет?
--Ты, что? Он же привязан тросом.
Дуболомы подскочили к батискафу, нажав плечами, повалили его за борт, не обратив даже внимания на полицейского.
Опрокидываясь вместе с батискафом, Леший испытал приступ злобы на товарищей, а потом и на самого себя. Батискаф выровнялся. Леший поднялся на ноги и уверенно взялся за рычаги управления, знакомые каждому члену экспедиции. Припав к иллюминатору, он разглядел дно плота и стал поднимать батискаф, но вдруг насторожился. В лучах солнечного света, пробивавшихся в толщу воды, он увидел, что от плота отошли три крупные бочки и быстро удаляются прочь. Что это? Атака? Нет, не слышно взрывов. Разведка? Такой разведки не бывает. Мины? Мины! Быстрее!!!
Леший, не думая об опасности, поднимал батискаф, и вот в иллюминаторе показался яркий дневной свет. Дуболом принялся за люк и облегченно вздохнул, когда он открылся. Если бы люк был заперт снаружи, предупредить экспедицию не удалось бы: тихоходный батискаф и так волочился за плотом на тросе. Выкарабкавшись из батискафа, Леший вцепился в трос.  Перехватывая его руками, он пополз к плоту, с трудом преодолевая сопротивление воды. Леопард с Гусем, увидев, как обернулось дело, кинулись к лебедке, чтобы помочь Лешему добраться до плота.
Вдруг голова Лешего вынырнула из-за гребня волны, и его крик: «Мины!» ошеломил дуболомов. Леопард кинулся к Профессору, Гусь продолжал крутить ручку лебедки. А по плоту уже бегали дуболомы, и вот с кормы в воду полетели пиратские бочонки, наполненные калифином, ящики из-под снарядов, отошла лодка со всяким добром, вторая - полная оружия. Гусь бросил лебедку и побежал на палубу.
Поскользнувшись, он увидел, что палуба залита калифином. У штурвала никого не было, дуболомы бегали по плоту, хлопали дверями склада. Гусь открыл дверь каюты и замер на пороге. В каюте была поднята часть пола, то есть открыт большой люк в центральный трюм. Слышался ровный шум машин плота. Несколько дуболомов с Профессором во главе отсоединяло резервный контейнер с живительным порошком, неприкосновенный запас экспедиции. Как проклятый Леопард умудрился устроить такую панику? Контейнер уже тащили к выходу.
--Стойте, опомнитесь! – крикнул Гусь, стоя в дверях.
--Дурак! – взревел Дарук и, так как руки у него были заняты, он, изогнувшись, ударил Гуся задом. Гусь отскочил. Мимо него пронесли контейнер и кинули в море, и Бефар с Леопардом прыгнули следом, чтобы отбуксировать его подальше от плота. Контейнер не тонул, благодаря двойным стенкам.
--Отвечаете за контейнер головой, - крикнул Профессор и, обернувшись к Гусю, заорал. – А ты чего крутишься? Марш в воду! Стой! Захвати автомат, - и, подбегая к корме, продолжал кричать. – Быстрее, быстрее все в воду.
Плот опустел. Все наиболее ценное было уже взято дуболомами. К Профессору подбежал Дарук, таща на плече пулемет.
--Где Шарли? – спросил его Профессор.
--Уплыл с лодкой, -  пробормотал Дарук и шагнул за борт. Профессора окатил сноп брызг. Профессор хотел, было, в последний раз обежать плот, но отчаянно махнул рукой и, прыгнув в воду, заработал руками и ногами. И правильно сделал, потому что не прошло и минуты, как позади него поднялся столб воды и громыхнул чудовищный взрыв. Огромная волна накрыла Профессора, его закрутило, потянуло в пучину и, когда, наконец, он вынырнул, плота не было. Лишь пена расходилась во все стороны от этого ужасного места.
--Это конец, - подумал Профессор, и ему вдруг все стало безразлично. В суматохе никто и не вспомнил о полицейском, третьем номере полиции, оставшемся лежать на корме.
К исходу следующего дня дуболомы доплыли до острова, из бухты которого вчера утром вышел их плот. К полному недоумению дуболомов, им никто не препятствовал. Как потом объяснил Шарли, плот уничтожили бочки-минотолкатели, предназначенные для оборонительных действий. Примерно такие же бочки атаковали дуболомов в первом бою. Если бы им повстречалась эскадра торпедных подлодок, дело было бы гораздо хуже.
Это была очередная удача в цепи удач и неудач, преследовавших экспедицию. Но положение в целом оказалось довольно мрачное. Больше всего дуболомов удручал вид Профессора. Он приплыл на остров последним, некоторое время безучастно слонялся по берегу и затем приказал Даруку руководить работами. Сам он ушел куда-то вглубь леса.
Дарук недоумевал: какие работы ночью. Но, тем не менее, он осмотрел все, что удалось спасти. И рассвирепел – был спасен практически весь инструмент, ящик с материалами экспедиции, неприкосновенный контейнер с порошком, но половина оружия и все запасы калифина утеряны. Вероятно, Профессор потерял голову еще до взрыва, когда руководил эвакуацией.
Дуболомы перенесли все имущество в лес, подальше от берега и расположились там на ночь. Дарук стал проверять, все ли дуболомы на месте и обнаружил, что исчезли полицейский и Заяц. За Зайца экспедиция не отвечала, а что касается полицейского то, по мнению Дарука, пользы от него немного. Даруку почему-то стало казаться, что командование экспедицией перешло к нему. Будущее представлялось ему просто: захват чужого корабля. Но бесило почти полное отсутствие оружия. Капрал совсем позабыл, что у них нет патронов.
Профессор сидел в ночном лесу на стволе поваленного дерева. Его мысли постепенно приходили в порядок: «Из этих проклятых морей нам не вырваться. Оружия нет, плот потеряли. Но если предаваться панике, нас всех возьмут в плен, а то и уничтожат. Надо где-нибудь скрыться. Не может быть, чтобы за нами не пришла помощь. На всякий случай надо попытаться послать известие на родину. Кроме того, золото потеряно вместе с плотом. Насчет этого тоже надо подумать, чтобы встретить новую экспедицию не с пустыми руками. А помощь придет, скоро ведь уже конец июня, а  обещал я вернуться уже в августе».
И Профессор невольно усмехнулся, вспомнив календарный план экспедиции, оставшийся у Урфина. Как все казалось просто! Но рейд у острова диких пон, два плена, штормы, океанские течения привели к тому, что, почти исчерпав срок экспедиции,  он не прошел и половины намеченного маршрута….


Глава 5 Вылазка на берег

Экспедиция Профессора обосновалась на необитаемом острове к востоку от Туломбовского архипелага. Этот остров – сырой и болотистый, мало пригодный для жизни людей, но зато густо заросший и довольно обширный, указал Профессору капитан Шарли. В глубине леса дуболомы заложили два дома и не спеша их строили. Все уже знали: в этих водах вряд ли можно встретить какое-нибудь судно, пригодное на то, чтобы пересечь Восточный океан, и дуболомы расположились на острове надолго. Потеря собственного корабля повергла всех в состояние ленивого равнодушия. Строительством базы руководили капралы, Профессор занимался обработкой результатов экспедиции и сведений, которые получал от Шарли.
Кес Шарли, похоже, тоже пришел к мысли, что  с дуболомами  его связала сама судьба. В обиде на весь мир, он видел в деревянных людях своих товарищей по несчастью и готов был, если представится случай, уплыть за океан вместе с ними.  И дуболомы, а в особенности Профессор, высоко оценили появление в их рядах пиратского капитана. Шарли отлично знал всю линию побережий, острова и архипелаги, заливы и проливы. На картах экспедиции появились Кварнийское море, море Шынтори, море Мангрона, Ныйское и Капорутское моря. Профессор мог теперь указать свой адрес: море Мангрона, Ламсхапский залив. Что касается самого острова, то его называл по своему каждый посетивший. И пролив, который Профессор так упорно искал, тоже занял своё место на карте. Да, предположения были верны. Не отклонись плот от курса, они прошли бы в Восточный океан, обогнув материк с юга.
Узнавая все больше о здешних землях и государствах, Профессор поражался. Его окружали отнюдь не дикие страны, как он считали прежде. Нтурокалор, государство бочкарей ( так их назвали и продолжали называть дуболомы) уверенно обогонял Арсиляс – страну, по которой из-за океана оценивали Новый Свет. Нтурокалорцы за последние годы проложили по всей стране развитую сеть железных дорог, построили многочисленный  подводный флот. Эти два вида транспорта практически отсутствовали в Старом Свете. Сильный надводный флот имела Орокупия, государство пипов – морской соперник бочкарей.
Узнав об Орокупии, Профессор заинтересовался, далеко ли она. И получил неутешительный ответ – все берега Орокупии омывал Восточный океан. Но неясная мысль о врагах Нтурокалора осталась. На другой день он поинтересовался, где ближайшая граница.
--Это граница Гномгориата, - ответил Шарли с недоумением. О государстве Гномгориат он знал очень мало. Из тщательных расспросов Профессор мог лишь установить, что это непримиримый враг бочкарей, и населяют его поны. Правда, бочкари называли их «кинтры», но судя по описанию это всё-таки были поны.
--Поны! – воскликнул Профессор пораженно. Он знал, что учёные Пончарии утверждают – понская раса уникальна. Она   происходит только из Пончарии. Поны, в какой части планеты они бы не жили, должны быть переселенцами. Профессор знал лишь два понских государства: Пончарию и Кликоранию, да и та образовалась отделением от Пончарии. Теперь он выяснил, что существует и третье государство пон.
--Поны всегда были нашими союзниками, - прошептал Профессор. В его памяти мелькнула трогательная встреча с понами-дикарями. Пон-пиратов Утмодорна он в этот момент не вспомнил. Но как добраться до союзников, если их страна нигде не выходит к морю.
Звучное название «Гномгориат» надолго засело в памяти, с ним связал Профессор свои надежды. Дерзкий план появился, когда он узнал, что летательных аппаратов у бочкарей нет. Профессору сразу вспомнились огромные дирижабли Пончарии. И он решил построить воздушный шар, но только самый простейший. Дело и так, в общем, было не простое.
Для начала один из двоих оставшихся полицейских был снят со строительных работ. Для его ловких пальцев нашлась более срочное задание. За пару дней полицейский изготовил деревянного истукана, размером чуть больше среднего дина. Профессор осмотрел истукана и остался доволен. Полицейский сшил одежду из звериных шкур, приклеил своему детищу волосы, широкие брови, усы и бороду, закрывающую пол-лица. Теперь истукан мог сойти за человека. Профессор оживил истукана и лично обучил его, ничего не рассказывая Шарли.
Затем Профессор пригласил к себе бывшего пиратского капитана.
--Сегодня ночью! Ты переправишься на берег и достанешь семена одного из этих растений, - Профессор перечислил несколько каучуконосов, надеясь, что хоть некоторые из них сохранили в Новом Свете свои прежние названия.
--Хорошо, - сказал Шарли, записав непривычные ему слова. – Мне нужно четыре дня.
--А ты уверен, что на берегу тебя никто не узнает?
--Что ж делать. Жизнью я рискую давно, можно сказать всю жизнь.
--На этот раз риска не будет, - Профессор подошел к двери и открыл ее (они разговаривали в только что отстроенном доме), – С тобой пойдет деревянный истукан.
В дом вошел бородач-громила. Вглядевшись в его пустые глаза, Шарли понял, что и лицо у него деревянное. Оказывается человекоподобный дуболом пострашнее настоящего.
--Дай ему имя. Это нужно на случай, если тебе понадобится позвать его или окликнуть. Он будет охранять каждый твой шаг.
Шарли оглядел еще раз своего телохранителя.
--Он напоминает одного моего знакомого, - проговорил он медленно со злой усмешкой. – Того когда-то звали Шармэн.
--Шармэн, - низко повторил истукан, клочковатая борода его при этом шевельнулась.
Вечером того же дня Шарли и Шармэн отплыли на лодке, выдолбленной дуболомами из ствола дерева. Такая лодка меньше привлекла бы чужое внимание. Истукан неутомимо работал веслами, Шарли направлял лодку, поглядывая на звезды. Утром они увидели впереди узкую полоску берега и через несколько часов добрались до него.
К Гямвуту, большому портовому городу они подошли на следующий день, ближе к вечеру. Это был уже противоположный берег узкого полуострова. Шарли давно не бывал в городах, ему очень хотелось просто побродить по улицам. Но с истуканом в город лучше не соваться. Только когда начало темнеть, и улицы опустели, два лазутчика выбрались из кустов, и пошли разыскивать магазин или лавку.
Узкие улочки, как и предполагал Шарли, были пустынны. В Гямвуте по ночам орудовали грабители и всякий сброд, днем околачивающийся в порту. Глядя на закрытые ставни, Шарли мрачно вздыхал.  Все лавки здесь уже закрыты, нужно идти в центр города. Ближе к центру улицы становились шире, на них попадались даже фонари, но и там прохожие встречались очень редко. Вдруг Шарли увидел то, что им было нужно – цветочно-овощная лавка. Хозяин ее, довольно рослый, с хитроватым лицом под козырьком шапки, уже закрывал ставни.
--Подожди, хозяин, - кинулся к нему Шарли. – Мне нужны кое-какие семена. Если найдутся, будешь доволен.
--Ясно! – ответил лавочник, закрывая последнюю ставню. – Пойдемте со мной, - и он гостеприимно распахнул дверь лавки. Шармэн по знаку Шарли остался дожидаться на другой стороне улицы. Потом приблизился к лавке. Через полуприкрытую дверь доносился любезный говорок лавочника. Вот он насыпал пакет семян, вот Шарли опустил руку в карман.
--О-о! – воскликнул лавочник. – Я сомневаюсь, найдется ли у меня столько сдачи. Эй, ты, прикрой-ка дверь, - крикнул он, обернувшись. Из задней комнаты вышел работник и пошел к  входной двери.
--Не волнуйтесь, господин капитан. Сейчас все будет в порядке, - дверь захлопнулась.
--Шармэн!! – донесся из-за нее приглушенный крик. Истукан кинулся на крыльцо, одним мощным ударом сорвал засов и ворвался в лавку. Он схватил лавочника, наседавшего на Шарли, поперек туловища, швырнул его через прилавок. В это время работник хватил Шармэна половой шваброй прямо по голове. Тот со свирепым видом повернулся к нему и вырвал швабру у изумленного «рудокопа». Работник в страхе выскочил за дверь, а истукан склонился над Шарли, сидящем на полу, прислонившись затылком к стене.
--Гады, - простонал Шарли и стал подниматься, опираясь на руку Шармэна. Он взял с прилавка пакет с семенами, затем открыл ящик кассы и вынул оттуда несколько бумажек разного достоинства. Выудив из кармана золотого божка, которого хотел продать лавочнику, Шарли передал его истукану. Этот божок был когда-то найден на Теймре, затонувшем корабле, который дуболомы увидели на дне, пробуя свой батискаф.
--Когда приедем, вернешь Профессору. А теперь пошли.
--Стойте, именем закона вы арестованы! – раздалось из-за дверей, и в лавку шагнул дин в желтом полицейском мундире с пистолетом в руках. Истукан, как будто не замечая оружия, пошел на него. Полицейский выстрелил в упор. И тотчас же Шармэн ударил его кулаком по голове, смяв форменную фуражку. Полицейский упал к его ногам. Истукан, перешагнув через него, вышел на крыльцо, медленно стал спускаться по ступенькам. Второй полицейский отскочил в сторону, думая, что богатырь смертельно ранен и сейчас упадет.
Тут из лавки выскочил Шарли. Он кинулся бегом по улице, а его мощный сообщник как по команде побежал следом, держась позади и громко топая. Полицейский несколько раз выстрелил им вслед, но преследовать не решился. Он вошел в лавку, надо было привести в чувство своего товарища. Из-за прилавка поднялся хозяин лавки. И при виде полиции сразу заголосил, что его ограбили. Тем временем полицейский очнулся. Лавочник, все еще повторяя свои причитания, неожиданно смолк.
--Я вспомнил, - воскликнул он уже не жалобным, а злым голосом. – Я вспомнил, где его видел. Это Шарли! Тот, кого зовут - Надменный.
--Второго он называл Шармэн, - добавил работник от дверей лавки.
--Значит Шарли и Шармэн, - записал полицейский в записную книжку. – Их только нам не хватало.

Глава 6 Достопримечательность музея

А тем временем лазутчики убегали к центру города. Скоро Шарли стал отставать, припадая на левую ногу. Шармэн понял, что капитан ранен и взвалил его на плечо. Миновав стороной ярко освещенный главный проспект, он выбежал к какому-то каналу и спрятался в тени купола огромного здания. Здесь был спуск к воде.
Сдерживая стон, Шарли засучил штанину. Затем он достал нож. Сознание мутилось, кровь гулко стучала в висках. Стиснув зубы, он коснулся лезвием кровоточащей дыры в голени, и, зажмурившись, стал вводить лезвие. Рука капитана дрожала, лоб холодел от пота. Вдруг, вскрикнув, он отдернул руку. Пальцы разжались, нож выпал.
Живя среди пиратов, Шарли, как и они, обходился без врачей, но тем не менее он задрожал всем телом, когда увидел, что нож взял истукан. Пересилив себя, Шарли не сказал ни слова. Шармэн склонился над раненой ногой, заслонив ее своей спиной от глаз Шарли. Страшная боль пронзила все тело, и капитан с криком забился на каменных ступенях. Когда пуля была извлечена, он уже потерял сознание.
Шармэн достал маленький узелок с живительным порошком и высыпал его на рану. Она на глазах затянулась и грубо зарубцевалась. Вот дрогнули веки Шарли, он открыл глаза. Немного погодя он сел и взглянул на свою ногу. На месте раны темнел крупный шрам. Зубы капитана застучали. Истукан недоумевал: Шарли тяжело дышал, его трясла крупная дрожь. Все-таки он решился шевельнуть ногой. Затем резко встал и спустился к воде канала. Упав на колени, Шарли жадно глотал мутную воду, трясущимися руками плескал ее себе на лицо…
Прошло полчаса, капитан немного успокоился, и они могли идти дальше. Шарли снова обрел способность замечать окружающие предметы. Он вдруг с огромным вниманием стал рассматривать огромное здание на противоположном берегу канала.  Это был знаменитый на всю страну морской музей, в котором пиратскому капитану не приходилось еще бывать. Перейдя канал по мосту, они подошли к воротам музея. Над воротами бросалось в глаза большое объявление: «Посетите наш музей. Впервые экспонируется деревянный пират восточных морей».
--Послушай, Шармэн, - глядя на объявление, произнес Шарли, - нам придется задержаться еще на один день.
На следующее утро, как только музей открылся, туда вошли два странных посетителя – морской офицер и с ним какой-то неизвестный, по-видимому горец, в кожаной одежде и меховой шапке. Они быстро нашли новый, только что открывшийся зал, бросили беглый взгляд на выставленного деревянного пирата и корабль пиратов, и, не перекинувшись и словом, ушли. И только когда принесли газеты, служащие музея поняли, что это были Шарли и Шармэн.
Полиция прибыла немедленно, начала проверять всех посетителей, которых уже было много. Один подозрительный тип, офицер с золотым наградным кортиком, был арестован. Из показаний свидетелей полиция установила следующее.
Этот офицер подобрался к самой витрине, в которой был выставлен деревянный пират, и рассматривал его, свирепо выкатив глаза. Несколько раз он хватался за кортик, пока, наконец, кто-то из публики не спросил, не собирается ли он зарезать пирата.
--Кто один раз зарезан мною, не нуждается в этом вторично! – провозгласил офицер нараспев.
--Что вы этим хотите сказать?
--Только то, что я принимал самое непосредственное участие в разгроме этого корабля и его команды.
Публика ахнула.
--И много там было этих пиратов? – спросил робкий голос.
--Сорок, - ответил хвастун, не моргнув глазом.
--И что же?
--А ничего, как видите! – офицер приблизился к публике, которой набралась уже порядочная толпа, и доверительно понизил голос. – Всех до одного перерезали. Подбираешься – и ножом. Их же ничто не берет. Ни пуля, ни снаряд. А нож – раз и готово! Только надо знать, куда бить.
--Они же деревянные, - произнес скептически чей-то бас.
--Это только сверху. А внутри сложный механизм! Сложне-ейшая схема, - он поднял вверх указательный палец, - электрическая. А мы ножом! И, заметьте, исключительно в пятку. В пяточку, р-раз и блокировка. Ха-ха-ха!
--А почему блокировка? – спросил какой-то мальчишка.
--Ну, разве не понятно? Посторонний железный предмет в сложнейшей схеме. Железный нож! Вот этот самый нож! – воскликнул он во весь голос и, выхватив кортик, поднял его над головой.
Толпа, в которой уже начали перешептываться, громко расхохоталась. Выдумщик растеряно глядел по сторонам. Многие, которым наскучило зрелище, расходились в другие залы.
--Нож-то золотой, - сочувственно произнес какой-то чиновник. Офицер взглянул на кортик; он ярко блестел золотыми гранями.
«Это подозрительная личность, - решили полицейские. – Не исключено, что опасный преступник. Надо разобраться, для чего ему понадобилось распускать ложные слухи»….
Обратный путь до острова был проделан быстрее. По совету Шарли истукан стащил парус и мачту с одной из лодок рыбацкой деревни. Профессор нетерпеливо ждал на берегу острова. Парус, показавшийся на море, сначала поразил его. Но когда лодка приблизилась, он мысленно похвалил своих разведчиков за находчивость. Наконец лодка пристала к берегу. Пакет с семенами Профессор схватил, как драгоценность, и даже не обратил внимания на то, что Шарли хочет сообщить ему нечто важное.
Только придя в лагерь и спрятав семена в укромное место, он сам вышел к капитану, обижено помахивающему сорванной веткой. Шарли принес неожиданную новость, где-то на берегу в музее стоял их плот. Пропавший полицейский, 3 номер, тоже находился в музее. Профессор довольно смутно, только по книгам, представлял себе, что такое музей и каким образом там может оказаться их плот. Но теперь подтвердилось сообщение Зайца, что плот действительно отбуксировали и подняли.
Заяц появился еще на том, первом острове через два дня после взрыва плота с бочонком калифина в руках. Он рассказал, что во время эвакуации пытался спасать калифин, но бочонок утянул его на дно. Скоро с поверхности моря донеслись звуки взрыва, а так как глубина там невелика и вода очень прозрачна, Заяц зорким дуболомовским взглядом мог наблюдать, как их плот тонет. 
И вот плот опустился на дно. Заяц подплыл к нему и увидел, что плот изрядно разбит, разорван на три части и абсолютно пуст. Около двигателей вилась бурая дымка, это растворялся живительный порошок, когда-то питавший машины плота. Из пробоины в борту желтым ручейком сыпались крупинки золота. На ил морского дна «натекла» уже целая «лужа». Заяц полез в трюм и стал вытаскивать оттуда бруски золота, вывезенные из Арсиляса. Но скоро до него донесся шум винтов подводных бочек, и, покинув плот, Заяц спрятался среди больших камней.
Три бочки остановились над плотом и осветили его прожекторами. По плоту засновали фигурки бочкарей в водолазных костюмах. Они тянули какие-то шланги, кабели. Было видно, что эти рудокопы чувствуют себя под водой, как дома. Заяц видел, как они отвели в сторону кусок сорванной обшивки, нашли полицейского, ловко разобрали и погрузили его.
На дне темнело, наверху наступала ночь, а работа бочкарей не останавливалась. Подходили новые бочки, у плота становилось все люднее. И вот наконец подошли две большие плоские бочки. Бочкари подцепили к ним плот, другие «впрягли» спереди и сзади, и гирлянда бочек отбуксировала плот прочь от этого места.
Теперь Профессор узнал, что плот в конце концов доставили в музей. Сначала это возродило его надежды снова завладеть им. Но, поразмыслив на досуге, он пришел к выводу, что плот потерян бесповоротно. И Профессор занялся каучуконосами.
Еще на родине им было установлено еще одно из уникальных свойств живительного порошка. Он не только оживлял безжизненные предметы, заменял питание и заживлял раны людей, порошок мог значительно ускорять рост растений. Таким же свойством обладал калифин. И теперь, посадив каучуконосы на отвоеванной у леса делянке, Профессор по секрету от дуболомов, подкармливал всходы калифином. И произошло чудо. Посреди хвойного леса на полянке перед домами дуболомов раскинули широкие листья тропические растения. Дуболомы впервые увидели такие, хотя их страна и не отличалась суровым климатом. А Профессор не находил себе места от радости, ему не терпелось приступить к изготовлению шара.
Наконец через месяц плантация могла дать первую порцию млечного сока. Шарли с истуканом опять поплыли на лодке в город, чтобы привезти ткань для основы шара.

Глава 7 Шар над городом

А в Гямвуте со времени их первого посещения не прекращались розыски. Властям и полиции почему-то казалось, что они связаны с деревянными пиратами, и поэтому их поимке уделялось особое внимание. Было арестовано уже несколько подозрительных, по городу ходили переодетые детективы и прислушивались к разговорам. Не обошлось и без конфузов.
Однажды в полицию позвонил директор цирка:
--Среди зрителей находится несколько подозрительных. Высылайте полицейских, а мои циркачи их задержат.
В разных углах цирка вспыхнули драки. Профессиональные сыщики упорно отбивались от наседавших акробатов, силачей, жонглеров. Они защищались долго, но в конце концов всех их скрутили и за это упорство изрядно намяли бока. Потом прибыла полиция, и директор цирка не знал, куда деваться от скандала. Его арестовали.
Поэтому Шарли и Шармэна довольно скоро обнаружили. Но взять их не удалось. Когда перед Шармэном, нагруженным огромным свертком, взвизгнув тормозами, остановилась полицейская машина, он сначала ничего не понял. Пять полицейских, выскочив из машины, пытались его задержать. Истукан бросил сверток на землю и стал раздавать короткие точные удары. Раскидав полицейских, он подскочил к кабине машины, где ни жив, ни мертв от страха, сидел шофер. Распахнув дверцу, он вышвырнул шофера. Шарли сел за руль, Шармэн погрузил тюк ткани, и машина понеслась по Гямвуту, оглашая воздух полицейской сиреной. Они благополучно выскочили из города и добрались до моря. И отплыли на первой же подходящей лодке, бросив ненужную теперь машину на берегу. «Теперь дорога на берег нам закрыта», - подумал Шарли.
Как только Профессор получил ткань, он посадил за раскрой второго полицейского, а сам занялся добычей сока. Затем они вдвоем стали пропитывать ткань соком, чтобы сделать ее непроницаемой для газа. А тем временем две бригады дуболомов продолжали заготавливать дрова и строить печь. Работники были неутомимы, и дело быстро двигалось.
Неделю спустя на поляне перед домиками висел на высоких шестах огромный шар. Вовсю работала печь, день и ночь обугливая дрова. Громоздкая система фильтров и перегонных кубов выделяла водород из отходящих газов. Газ поступал в примитивные стальные баллоны, облитые изнутри тем же каучуком. Эти баллоны дуболомы сделали из металлических калифиновых бутылей. Чтобы достать их со дна моря специальная поисковая группа затратила пять дней. Заодно были доставлены слитки золота, которые успел спасти Заяц.
Работа шла невиданно быстро, но Профессор торопил и торопил. Ошарашенные его мудростью, дуболомы только крутили головами и безропотно подчинялись. Все происходящее на острове было похоже на волшебство. Дежуря у печки, заготавливая дрова, обыскивая морское дно, дуболомы и капралы не переставали восхищаться Профессором. Он один знал, что и зачем делается. Среди дуболомов бродил забытый Шарли, он понимал происходящее не лучше их.
Наконец настал торжественный день, день отлета. С утра Профессор убедился, что погода еще держится, и был прекрасно настроен. Он боялся раннего наступления южного лета, в связи с чем мог перемениться и южный ветер. Но ветер, упругий, порывистый упрямо дул на северо-восток. В присутствии всей экспедиции Профессор выпустил воздух из шара, и когда тот, сморщившись, накрыл гондолу, присоединил к нему шланг подачи водорода. Гусь отжал рычагом упругую заслонку и шар, раздуваясь все больше, всплыл над гондолой, и натянул веревки, которыми она была привязана. Леопард и Красавчик забрались в гондолу и помахали руками. Дуболомы радостными криками желали им успеха.
Шарли, еще за неделю знавший о плане Профессора, присоединился к двум дуболомам. Он бросил свернутый плащ на баллон с газом, уселся и неотрывно смотрел вниз. Канат сброшен, и база экспедиции стала быстро уменьшаться в размерах. Вот уже можно окинуть взглядом весь остров целиком, а шар поднимается выше и, подхваченный свежим ветром, удаляется от острова.
Как по заказу ветер гнал шар прямо к городу. Переговорив с Шарли, Красавчик стал выпускать газ из шара. Снижаясь, шар терял скорость, так как ближе к земле ветер был слабее. Город приближался, и Шарли напряженно всматривался. Теперь основная задача ложилась на него, дуболомы города не знали.
И вот шар над городом. Здание музея, пожалуй, самое большое в Гямвуте, Шарли разглядел сразу. Он показал его дуболомам, и они стали подруливать к музею, пользуясь какой-то хитроумной лопастью под дном гондолы. С непривычки это плохо удавалось, но маневр был несложен, и шар опустился точно на купол здания.
Не сильный, но резкий толчок о крышу. Шарли не удержался на ногах. Пока он выбирался из гондолы, дуболомы уже зацепили причальные «кошки» за какие-то скобы. И снова спрятались в гондоле, подкачав немного газа в шар. Теперь они выжидали.
Шарли накинул и запахнул широкий темный плащ, который должен был выделить его фигуру на фоне утреннего неба. Он не спеша прохаживался по самому краю крыши, по козырьку над центральным входом, демонстрируя первым, еще случайным зрителям свое бесстрашие. А внизу быстро собиралась толпа. Делая вид, что он обозревает город, Шарли между тем внимательно следил, что происходит внизу. Было похоже, что уже все посетители выбежали из музея, но Шарли не торопился. Наконец среди толпы показались служащие музея в форменных курточках. Они встали живым барьером, сдерживая группу самых нетерпеливых зрителей, которые пытались прорваться через залы музея на крышу здания.
И тогда Шарли поднял руку для приветствия. Толпа громко заревела в ответ. Шарли опустил руку, и внизу стало тихо. И он заговорил как можно громче, напрягая голос, окрепший в командах.
--Я посетил ваш прекрасный город, возвращаясь из далекого путешествия. Изобретенный мною способ воздухоплаванья дал мне возможность побывать в разных странах. Но нигде меня не встречали так тепло, как встречают в вашей стране. Разрешите от всего сердца поблагодарить ваш народ….
Как только Шарли начал свою речь, дуболомы потихоньку выбрались из гондолы и на четвереньках поползли искать спуск вниз. Почти сразу Леопард нашел какой-то люк и, махнув рукой Красавчику, нырнул в него. Красавчик догнал Леопарда уже на чердачной лестнице. Они спустились в захламленные реставрационные мастерские и через раскрытую настежь дверь вышли в залы музея. Музей был пуст. Шаги дуболомовских ног гулко отдавались, дрожали стекла больших витрин. Один широченный зал сменял другой. Дуболомы растерянно озирались, даже они казались маленькими в исполинском здании. На родине им не встречалось ничего подобного.
Плот дуболомы увидели сразу, как только вошли в этот зал. Они радостно кинулись к нему, но тут же опомнились и подошли к витрине, в которой стоял полицейский с автоматом.
Удар кулаком, и стекло разлетелось вдребезги. Вытащив полицейского из ниши, Красавчик сорвал с него голову и снял железное кольцо с шеи. Сообразительные бочкари сумели разобраться, что такое дуболом. Этот «ошейник» не давал голове плотно надеться и лишал полицейского жизни. Леопард проверил автомат – пусто. Тем временем Красавчик надел полицейскому голову и тот, приподнявшись на локтях, глупо огляделся. Подхватив за локти, дуболомы поставил полицейского на ноги, и все трое побежали назад к реставрационным мастерским.
Услыхав грузные шаги по куполу, Шарли закончил речь. Толпа кричала приветствия. Он вежливо раскланялся и помахал на прощанье рукой. Дуболомы и полицейский ждали его в гондоле. Как только Шарли перевалился через борт, Красавчик длинным багром отцепил «кошки» и шар взлетел. Дуболомы продолжали подкачивать газ в оболочку, шар поднимался все выше над ревущей толпой. Высоко в небе его подхватил быстрый воздушный поток, и город остался далеко позади.
--Пора снижаться, - проговорил Леопард и потянул за веревку клапана.
--Жаль, - отозвался Красавчик, - мы отлично летели.
Но ничего иного не оставалось,  полицейский и Шарли должны были вернуться на остров. Особенно важно это было для Шарли, поны могли встретить его недружелюбно. Как только Шарли выбрался из гондолы, шар стал медленно подниматься. Полицейский выпрыгнул уже на ходу. Запрокинув голову, Шарли некоторое время следил за удаляющимся шаром. Ветер уносил его на север, в сторону Гномгориата.

Глава 8 Последний бой Шарли

Полиции Гямвута пришлось завести новое дело – об ограблении морского музея. Кто-то вспомнил, что когда-то Шарли и Шармэн, скрывшиеся неизвестно куда, тоже побывали в том же музее. Это было неспроста, и на них возвели новое подозрение.
Управление военной контрразведки сбилось с ног, чтобы выяснить, куда исчез таинственный воздушный шар, пролетевший со стороны моря Мангрона в северо-западном направлении. Были все основания думать, что летел он именно в Гномгориат.  В этом наглом полёте прямо над территорией страны многие видели проделки коварной Орокупии.
В числе прочих новостей эти два события включил в свой доклад адмирал подводного флота. Доклад прозвучал на закрытом совещании морского ведомства. И только один участник этого совещания обратил внимание, что оба события произошли в один день. Но выступить ему не разрешили, этот участник был всего-навсего майором.
Пришлось сметливому морскому офицеру, после нескольких дней раздумий, произвести собственный поиск доступными ему средствами.
Обо всех этих происшествиях дуболомы конечно и не догадывались.
Вернулись на остров Шарли и полицейский, погасла печь, поникли каучуконосы. Казалось, все замерло в ожидании шара. Глядя на Профессора, все дуболомы поверили в близкую помощь Гномгориата. Работы по дооборудованию базы остановились, Профессор считал, что не сегодня-завтра придется уходить отсюда.
Прошла неделя. Давно были заготовлены бревна для деревянных плотов, упаковано снаряжение, а Леопард и Красавчик все не возвращались. Наступила седьмая ночь. Часовым сегодня был Малявка.
Вскинув на плечо автомат, Малявка прохаживался по тропинке вдоль незаконченного неглубокого окопа. Через редкие деревья еще можно было рассмотреть блестящую морскую гладь, но скоро станет совершенно темно. Ночи теперь безлунные. Голоса дуболомов смолкают, до утра всем разрешено «спать». Только два голоса доносятся из дома, это, кажется, Пончик и Заяц. Действительно, отворилась дверь, и Заяц с Пончиком вышли. Малявка подошел к ним.
--Куда это вы собрались?
--Надо одно местечко осмотреть, днем некогда было, - нехотя ответил Заяц.
--А почему с одним автоматом?
--Так все оружие в складе, - Пончик ткнул пальцем через плечо, и церемонно помахал рукой. – Карауль. Пока!
Заяц тем временем уже отошел, Пончик догнал его уже в лесу. Не перебросившись ни словом, они углубились в самую чащобу, и скоро вышли к большому валуну.
--Где-то здесь! – сказал Пончик. – Я наблюдал вон из-за того дерева, а он прятал. Поищем.
Хрустя ветками, они обыскали довольно большую площадку, но напрасно. Остановились, раздумывая, что делать дальше, как вдруг…
--Это Малявка стреляет! – закричал Пончик и показал рукой в направлении базы. – Бежим скорее!
Пончик бежал, сжимая автомат, на звук коротких очередей. Скоро сквозь чащу он стал замечать вспышки. Вот до него донесся раскат взрыва, еще один, еще, и автоматные очереди смолкли. Пончик выскочил на поляну и замер на опушке. Поляна была ярко освещена мерцающим светом, горел штабель бревен. А вокруг домов, в окопе и дальше, в редколесье, до самого моря сновали десятки бочкарей. Они подкатывали какие-то пушки, заходили в дома, тащили ящики с боеприпасами, как видно занимали оборону.
Рядом с Пончиком остановился Заяц, их пока не замечали.
--Слушай, надо пробиться к складу, - шепнул Пончик. – Давай! А я пока займу их здесь.
Заяц быстро скрылся в темноте, и тогда, вскинув автомат, Пончик выскочил на поляну. Длинная очередь в упор по артиллеристам, остальные бочкари резко залегли.
--Отлично, - пробормотал Пончик и выстрелил вдаль, туда, где между деревьями мелькали какие-то тени. В это время из ствола орудия, скрытого за углом дома, полыхнул сноп пламени, и чуть не накрыл дуболома. Отскочив в сторону от ствола вспыхнувшего каучуконоса, Пончик выстрелил по новому врагу. И на середине очереди автомат осекся. Пончик понял, что у него кончились патроны, и сделал несколько шагов назад к лесу. Он поравнялся с толстым стволом, но за ним уже прятался кто-то из бочкарей. Солдат вынырнул из-за дерева и выстрелил в голову Пончика из тяжелого гарпунного ружья.
Когда уложили Пончика, Заяц подобрался уже к крайнему дому. Склад был рядом, и дуболом осторожно высунулся из-за угла. Он увидел, как резко обернулся рудокоп, стоящий буквально в двух шагах. Заяц отпрянул и быстро отполз к кустам.
--Еще один! – донеслись до него крики, из-за угла дома выкатили пушку.
--Куда наводите, он туда побежал, - крикнул офицер. Голос показался знакомым. Артиллеристы послушно навели ствол орудия в другую сторону и стали обстреливать косогор.
--Так, отлично, теперь обстреляйте кусты, - громко командовал капитан. Несколько снарядов разорвалось вокруг кустов и в кустах, но Зайца там уже не было.
--Никого не видно! Еще несколько снарядов и осмотрим. Возможно, просто померещилось, - скомандовал капитан и медленно отошел в сторону.
--Послушай, - сказал один артиллерист другому в промежутке между выстрелами, - я не знаю этого капитана.
--Этот капитан не наш, - подтвердил третий, - может быть с другой лодки.
--Не похоже, - ответил первый, - я его не помню. Надо сказать майору.
--Прекратить огонь, - приказал в это время подошедший офицер. Все узнали майора. Это был Крув Рункод, тот самый догадливый майор.
Именно он понял, как связаны между собой появление в музее непонятных преступников, полёт шара и, похищение из музея именно деревянного пленника. И где, таким образом, должны скрываться Шарли и Шармэн. А кроме того, почему на затопленном заморском корабле был обнаружен всего один «матрос». Майор произвёл разведку на самом подходящем из островов и тут же потребовал высадить на него десант. Огнеметные орудия были взяты с собой тоже по его настойчивому рапорту.
К майору Рункоду приблизился один из бочкарей и что-то вполголоса сказал. Майор обернулся и уверенными шагами догнал незнакомого капитана, тихо уходящего вдоль дома.
--Господин капитан, мне нужно отправить важную радиограмму. Я воспользуюсь станцией вашей лодки.
--Как прикажете, - четко ответил капитан и вежливо улыбнулся, делая широкий жест в сторону моря.
--Ну, на лодке я не хозяин, проводите меня, пожалуйста.
Капитан коротко пожал плечами и пошел вперед. Майор шел следом, думая: «Я его не знаю, это точно. Но кого-то он мне напоминает». Они вышли на берег, и капитан решительно шагнул к шлюпке. Матросы перевезли их на лодку. Два офицера спустились в люк. И здесь, в узком коридоре, майор резко положил руку на плечо капитана.
--Стой, самозванец! Отсюда тебе не вырваться.
Плечо капитана вздрогнуло. И в тот же миг он резко повернулся; тяжелый удар сбил майора с ног. Какое-то время чужак разглядывал бледное, вытянувшееся лицо майора, растрепавшиеся светлые волосы. Струйка крови пробежала по подбородку, и темная капля упала на безупречно белый ворот.
--Нет, майор, - сказал капитан, увидев, что тот приподнимается, опомнившись, - я не самозванец. Я морской офицер и капитаном был по праву. Я – Шарли.
Услышав это имя, майор невольно отшатнулся. Стараясь не глядеть в его серые, потемневшие глаза, Шарли выхватил нож. Тут сзади грянул выстрел, гулко отдавшись в стенках коридора. Шарли почувствовал, как боль пронзила левый бок, и, стиснув зубы, кинулся прочь. Он нашел в себе силы захлопнуть и припереть люк и, перевалившись через борт, упал в шлюпку.
--К берегу, - прохрипел из последних сил матросам. Те послушно налегли на весла. Уже около берега донесся крик:
--Стойте! – это кричал Рункод.
--Вперед, - пробормотал Шарли, хотя лодка уже ткнулась в берег. – Помогите.
Матросы вывели его на прибрежный песок. Здесь он упал и затих. Причалила другая шлюпка, Рункод подошел к телу убитого. Постоял немного, думая о чем-то. Затем подозвал лейтенанта и приказал.
--Похороните в общей могиле со всеми погибшими.
«И никто не узнает, был ли он, - подумал майор про себя. – Или это просто молва, морские рассказы».
Два матроса положили Шарли на носилки, сделанные из свежих жердей, и понесли туда, где на маленькой укромной полянке уже рыли большую яму. Спустя полчаса их обнаружили на полдороге мертвыми.
Шею каждого опоясывало темное подтёчное кольцо, точно их задушили железными обручами.
Когда майор узнал, что труп неизвестного капитана таинственно исчез, он поспешно, как показалось всем, увел лодки прочь. На острове остались десантники, которые должны были передать трофеи грузовой эскадре. Командир десантников оставался с явной неохотой, хотя сделал все возможное, чтобы пресечь нелепые разговоры о мертвом капитане.
Весь день бочкари были заняты тяжелой работой, штабелеванием тел дуболомов. Их головы были отделены от тел сразу, согласно специальной инструкции по деревянным пиратам. Теперь головы дуболомов перетащили в соседний дом. Другая команда прожгла прямую дорогу к морю, будущую трассу погрузки. Под вечер все валились с ног от усталости. Но вот подана команда «отбой», и десантники, как один уснули в течение нескольких минут, вытянувшись прямо на полу дуболомовских домов.
На двух батареях остались часовые, да еще двое бродили по поляне, прислушиваясь к храпу однополчан…
****
Заяц внимательно осмотрел тело Шарли, пытаясь найти хоть малейшие признаки жизни. Будь он при смерти, эту искру можно было бы поддержать калифином. Маленький запас его у дуболома был. Но капитан несомненно мертв, здесь помог бы лишь живительный порошок. Да и то, если с момента смерти прошло короткое время. Иначе оживление не принесет возвращения к жизни, личность умершего будет потеряна навсегда.
Убедившись в свершившейся смерти, Заяц похоронил Шарли в глубине острова и вернулся к базе. Наступило утро, нужно было думать, что можно предпринять против бочкарей. Ведь он остался против них совсем один. Ни оружия, ни лишнего времени у него тоже не было.
Но с тех пор, каждую ночь, очередная выдумка Зайца к  ужасу десантников сокращала их количество. Всё  при том происходило в тишине, под покровом ночной тьмы.
Через пять дней, ближе к вечеру, пришли транспорты. Остров их встретил брошенными постройками, свежими могилами и привычной тишиной. Что здесь произошло, видели только деревья и ветер, а они никогда ничего никому не расскажут.
Скупые строки радиограммы командира транспортов говорили: «Остров пуст. Оставленных людей не обнаружено. Охраняемые трофеи исчезли. Причины выяснить не удалось. Жду приказаний».

Глава 9 План Рункода

--Майор, ваш рапорт направлен контр-адмиралом в высшие инстанции. Лично, в ближайшее время он принять вас не сможет, - ледяной тон адъютанта не оставлял никакой надежды, даже самой пустой. – Если ваша записка готова, можете передать ее мне.
Майор молча протянул папку, повернулся и быстрым шагом покинул приемную. Адъютант прочел: «К методам войны с деревянными пиратами. Майор Рункод», усмехнулся, открыл створку шкафа и воткнул папку между похожими на нее под букву «Р». Не торопясь, запер шкаф.
Рункод взял себя в руки и вышел из управления уже спокойно. Он не торопясь побрел по старинной тенистой улочке,  домик его отца находился неподалеку.  Три дня, с утра до глубокой ночи, Рункод лихорадочно готовил свою записку. Теперь торопиться было некуда. Можно, черт возьми, в конце концов отдохнуть, съездить куда-нибудь. Надо будет, вызовут!
Отдыхать не пришлось, старый Рункод поджидал сына на полдороге к дому. Он выглядел очень обеспокоенным.
--Плохие новости, Крув. Я только что разговаривал с одним моим бывшим однополчанином. Тебе незачем знать его имя. …Короче, ваш десант уничтожен.
--Свежая новость! Я предупреждал об этом в своем рапорте.
--Вот это зря. Тебя теперь может ожидать все, что угодно. Зачем ты увел лодки.
--А что я мог им оставить? Эти две тихоходные дуры? Они бы их не спасли. Сейчас бы мне к уничтожению десанта приплюсовали две утопленные лодки. А это уже моя прямая ответственность. Верный трибунал. У десантников свои командиры.
--Но, по-моему, ты все-таки напрасно не рассказал им о своих опасениях.
--Сеять панику? Они могли затеять склоку, не отпустить меня. А я надеялся через день вернуться с новым, более сильным отрядом. Сутки-двое они продержались бы и сами. Десантники все-таки, не рыбаки какие-нибудь. Кто знал, что эти безголовые генералы будут тыкать мне в нос мою же радиограмму. Да еще пошлют грузовую эскадру только через пять дней.
--Теперь все на тебе, Крув. Может быть, пока тебе укрыться где-нибудь подальше? Хотя бы отправиться с Вейдом. Он отплывает через три дня. Перевод я, наверное, успею сделать, все-таки мое старое управление. А ваша махина провернется разве что за неделю. Ты к тому времени будешь далеко.
--Спрятаться за спину младшего брата…. А куда он отправляется, на Ялтурфу? Значит, добился своего. Он все еще носится с идеей одониза? Как же, наследственное!
--Не смейся. Важно, что он отправляется в неисследованный край. Для геолога там огромные возможности.
--Это, если он сумеет одолеть лед. Впрочем, мы отвлеклись. Нет, я с ними не поеду. И тебе ни к чему такие хлопоты. Экспедиция-то его на попечении военных ведомств. А Вейд – лейтенант. Кто же ему позволит зачислить в штат майора. Ничего, пусть все идет своим ходом. Теперь-то они зашевелятся.
Майора Рункода вызвали через десять дней к его непосредственному начальнику. Состоялся разговор, долгий и резкий, из которого стало ясно, что записка Рункода покинула шкаф и теперь набирает сторонников. Предложенные им меры затрагивали многие интересы и требовали немалых средств: создание заслонов, патрулирование, спецвооружение, спецвойска. Но это была одна сторона дела.
Вторую как будто не заметили, хотя Рункод, казалось, изложил все предельно ясно. За деревянными пиратами стоят люди, их создавшие. Они не за тридевять земель, а здесь под боком, свои же недоброжелатели. И пока не добрались до них, проблема деревянных пиратов не иссякнет, они будут вновь и вновь появляться. Одного из этих людей майор сам уничтожил на острове.
В верхах придерживались другой точки зрения: деревянные пираты – посланцы какой-то отдаленной малоразвитой страны, вроде Элсантопии. Об этом говорит уровень их техники, особенно корабля. В сущность устройства их самих вникать, похоже, не собирались.
Рункод не привел в записке своих собственных выводов по этому темному вопросу, боясь обвинений в беспочвенных фантазиях. Он принял Шарли за одного из хозяев деревянных пиратов. Отсюда следовало, что деревянные люди не могут быть детищем недоступно высокой техники, сложными машинами. Всё это создать было просто негде. О том же говорил и их внешний вид. Значит, здесь кроется некое явление природы, неизвестное науке, но простое в применении.
Сопоставлялось с этим и имя Шарли, известного пирата, уже трижды убитого, согласно официальным сводкам, но объявляющегося вновь. А если он действительно был трижды убит? Ведь четвертую его смерть Рункод видел лично, но труп исчез! Не ожил ли мертвец на носилках, убив остолбеневших от ужаса солдат, и скрылся? Если есть средство творить деревянных людей, может быть оно годится и на то, чтобы воскрешать мертвых. Допустим, в шлюпке, почуяв смертельную рану, Шарли успел принять некое снадобье, и через определенное время оно сработало.
Поиск Шарли и его сообщников, вот на что надо направить главные усилия. Крув Рункод надеялся, что это поручат ему. Задание сложное, но очень заманчивое. Добравшись до «хозяев», можно было доставить их, точнее их головы, своему начальству, а самому получить в руки таинственный препарат, о котором никто не догадывается. Препарат, сулящий бессмертие!
Нет, начальство думало иначе. Майор Рункод продолжал служить, выполнял задания, не имеющие никакого отношения к деревянным пиратам. Так продолжалось до осени, почти четыре месяца. И снова вызов, на этот раз к контр-адмиралу.
--Майор, ваш прогноз сбывается. Есть сведения о новом отряде деревянных пиратов. Но их корабль вошел через пролив. Так что они не с островов, как вы предполагали, а все-таки из-за моря. Хотя это и не меняет дела. Важно другое, мы уже приготовили им встречу, их корабль не упустят. Но они могут высадиться на берег. Вот на этот случай мы готовим мобильную группу, и все по вашим предложениям. Кому же, как не вам, возглавить ее?

Глава 11 Разоблачение и похищение

Новым кораблём, вошедшим через пролив в море Мангрона, командовал Литос, капрал голубого взвода. Это была 2 экспедиция, отправленная на поиски Профессора.  Литос – капрал молодой, но исполнительный и очень требовательный,  сумел обнаружить следы 1 экспедиции, побывал и в Арсилясе, и теперь шёл ей на помощь.
С подачи генерала Лан Пирота, лично снаряжавшего экспедицию Литоса, она везла с собой целый арсенал оружия и боеприпасов, как раз то, чего сейчас не доставало Профессору. Ведь даже его попытка попросить помощи у Гномгориата закончилась почти плачевно. Красавчик и Леопард чуть не разбились при неудачной посадке, когда сменился ветер, шар вырвался и улетел неизвестно куда. Только с помощью Шармэна, бывшего сотоварища Шарли по береговым разведкам, посланцы сумели разыскать своих на новом месте.
Налёт мобильной группы майора Рункода чуть не расстроил все планы. Объединенная экспедиция вырвалась из кольца, потеряв в бою четырёх дуболомов, в том числе капрала Литоса. Профессор был в панике: что делать, немедленно прорываться морем или отправляться на выручку этих четырёх, захваченных бочкарями. Его страшили оба решения. И тут удачный выход подсказал бесцеремонный Дарук – уходить, а для выручки пленников оставить вооруженную группу. Кого включить в эту группу? Конечно тех, за кого руководитель экспедиции не отвечает, то есть – Зайца, Гуся и новую четвёрку безбилетников, которых обнаружил у себя уже Литос. Правда, двое из них как раз угодили в плен вместе с Литосом. Значит, останутся четверо.
Профессора обрадовал удачный выход из тупика. Он так и поступил, но только слегка усилил боевую группу, добавил в неё Шармэна и 9 номера полиции.
И новый Литосов «плот» ушел в открытое море. Остающиеся смотрели ему вслед, пока он не скрылся за горизонтом.
--Ну  вот, на этой горушке и поселимся, - сказал Гусь Шармэну. Остальные трое вместе с полицейским ушли за вещами, а Гусь на правах старшего выбирал место их будущего лагеря. На следующий день оставленные вновь занялись привычной работой. Только Шармэну на постройке лагеря делать было нечего. И он снова отправился своим старым путём  - в Гямвут.
В городе истукан не заметил ничего необычного. Те же широкие мостовые, приземистые дома, синеватые фонари. Было еще не поздно, и Шармэн по своему обыкновению повернул к морскому музею. Он быстро прошагал по тротуару мимо одного из ничем не примечательных домов и свернул к главному входу.
«Вот он!». В одной из комнат этого дома раздался торжествующий вскрик. Подвижный молодой человек передал морскую подзорную трубу другому мужчине, и, пока тот разыскивал ею кого-то, нетерпеливо теребил его за плечо и тыкал указательным пальцем.
--Ты уверен, Беволим? Так хорошо его запомнил?
--Еще бы, он в тот раз, когда допытывался о пленниках, чуть-чуть не удушил меня. Когда ты нам рассказывал, кто тебе нужен, меня сразу осенило: этого Шармэна, как ты говоришь, я уже видел. Он точно так же одет, в такой же шляпе, очках…
--Помолчи. Лучше собирайся, сейчас пойдем за ним.
Через несколько минут двое настороженных мужчин, чем-то похожих друг на друга, перешли улицу и вошли в открытые двери музея. Они точно знали, что хотят посмотреть, потому что не задержались ни в одном из залов, которые оказались на их пути.
И, наконец, они в «пиратском» зале, вошли и замерли на пороге. Старший невольно обернул голову к обновленным витринам. Голубой исполин и три его сотоварища пустыми глазами смотрели через стекло на посетителей. Младший не обратил внимания на экспонаты деревянных пиратов. Он сразу высмотрел своего тогдашнего собеседника – это был действительно он, и не зря они искали его в этом зале.
--Я не ошибся, Крув! И он все-таки появился.
--Не вертись! Иди, зови полицейских. Только не называй свою фамилию, любую другую. А я понаблюдаю.
Скоро возле выхода из музея произошла странная стычка. Трое полицейских остановили какого-то бородатого субъекта в темных очках и потребовали, чтобы он назвал себя.
--Шармэн, - спокойно ответил задержанный, но внезапно торопливо поправился, - то есть я хотел…  я хотел сказать Шарли.
--Арестовать его!
Двое полицейских повисли на руках силача и тут же были отброшены, словно ватные. Но третий как будто этого ждал, он вскинул руку с неизвестно откуда взявшимся пистолетом. Два, три выстрела в упор! Задержанный в ответ оттолкнул вооруженного полицейского и резко кинулся через дорогу. По ней как раз проезжала полугрузовая машина. Неизвестный стремительно догнал ее, одним прыжком очутился рядом с шофером, и машина сразу прибавила скорость.
На выстрелы сбегались прохожие. Из музея выскакивали служители и публика, среди них и тот старший, что через окно разыскивал Шармэна. Полицейский с пистолетом метался по тротуару.
--Его надо догнать! Машина далеко не уйдет. Улица раскопана, проспект перекрыт на мосту и возле банка. Поднимайтесь и за мной!
Трое полицейских побежали по переулку в сторону проспекта, толпа устремилась за ними. Молодой парень кинулся, было, вместе со всеми, но более спокойный напарник удержал его.
--Не спеши, Беволим. Здесь за углом чья-то машина. Мы как раз догоним их.
В это время издалека донесся дружный залп, немного погодя взрыв. Двое остановились в нерешительности.
--Крув, Крув, смотри, вот он!
Шармэн возвращался бегом по той самой улице, по которой только что умчался на автомобиле.
--К машине!
Из музея выскочил привратник
--Стойте! Не трогайте мою машину!
--Преступник уйдет!
Машина рывком вынеслась из-за угла здания на середину улицы, в одно мгновение ударила в бок и снесла бегущего человека. Взвизгнули стертые шины, старенький автомобиль занесло, и он остановился. Две фигуры выскочили из него бегом к распростертому телу. Один из них распахнул одежду на груди сбитого.
--Видишь теперь. Так и есть – деревянный! А вот и пули! Значит все полицейские россказни о неуязвимом Шармэне – правда.
Парень потер лоб, потом медленно огляделся: вокруг них возникало кольцо людей. Над самым ухом сокрушался привратник музея.
--Деревянный! Как же так? Что же будет с машиной?
Он внезапно смолк, исчез, а толпа все прибывала и прибывала. Вдруг прозвучал его визг:
--Разойдись!
Толпа раздалась, и привратник с какой-то плоской флягой вбежал в середину круга. Никто не успел помешать. Он облил грудь деревянного человека, бросил спичку и продолжал поливать его с криками:
--Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!
Люди шарахнулись от огня, а безжизненный Шармэн заполыхал всем телом. Внезапно он зашевелился, повернулся на бок, потом медленно поднялся на колени. Все замерли, глядя, как пылающая фигура встала на ноги, но почти сразу рухнула бесформенной грудой. Шармэн, к его несчастью, не был дуболомом с телом из железного дерева, покрытого жаростойким лаком.
С воем сирены подъехала полицейская машина, полицейские устремились к горящему телу. И в те же мгновения Крув вытащил из толпы Беволима и потянул за собой в переулок.
--Пойдем отсюда, братец, майору Рункоду незачем встречаться с полицией. Да еще при свете такого странного костра.
Они вернулись в ту самую комнату, откуда вышли совсем недавно. Беволим не мог прийти в себя.
--Как он мог его поджечь? Ведь он же живой! Хоть и деревянный!
--Не скули! И все-таки подумай еще раз, может быть ты вернешься к старику. Дело очень опасное. Свое ты уже сделал, опознал лазутчика. Теперь я уверен, что прав! Медлить нельзя. Они опять проморгают.
Не дожидаясь ответа, Рункод отошел к окну. С улицы еще доносился гул толпы, приглушенные вскрики. Полиция наводила порядок, людей становилось все меньше. Двое полицейских провели к своей машине сникшего привратника, посадили и уехали вместе с ним. Кто-то запоздало залил горящие останки деревянного человека….
Часа через три к уже закрытым воротам музея подъехал грузовик. Морской офицер взбежал к двери служебного входа. После недолгих препирательств его пустили внутрь и провели в кабинет директора. Тот, похоже, собирался уходить.
--Что за нелепый визит, майор? Сумасшедший день. Сначала полиция, теперь вы! Да еще в самое подходящее время!
--Время выбирать не приходится. Вас, вероятно, уведомили?
Директор пожал плечами.
--Нет!? Как всегда; узнаю родное командование. Тогда звоните адмиралу. Номер знаете?
Ничего не понимающий директор потянулся, было, к телефону, но остановился и показал на часы. И не слова не говоря, пошел к вешалке, снял с нее плащ.
--Нет, нет, не торопитесь! – воскликнул Рункод. – Это очень серьезно. И вижу, нам придется действовать самостоятельно. Вы же не хотите нового побега деревянных? А есть новости…
Проклиная внутренне и Рункода, и дуболомов, директор вызвал охранников в «пиратский» зал. Работа предстояла муторная, а для непривычных охранников еще и долгая: снять стекла витрин, осторожно положить на пол деревянных пиратов, отделить их головы.
Директор то торопил, то, наоборот, одергивал неловких помощников, чтобы действовали аккуратнее. Рункод крутился среди работающих, но скоро понял, что только мешает, и отошел в сторонку, а затем незаметно исчез из полуосвещенного зала. Уже четвертый «пират» лежал на полу, когда в зале вспыхнул верхний свет.
--Не двигаться! – разнеслась команда. Все головы повернулись на голос, зал перегородила шеренга моряков со вскинутыми ружьями. Их было человек двенадцать.
Четыре грузовика один за другим выехали из внутреннего двора музея. Следом за ними двинулся легковой автомобиль, в котором были майор Рункод, Беволим и связанный директор. За городом автомобиль остановился, братья-сообщники вылезли и отошли в сторону.
--Переправишь их по ручью следующей ночью, - повторил Рункод уже давно обговоренное. – Еще раз говорю, не попадитесь. Если что-нибудь заметишь, лучше пережди. И чтобы никто, кроме старика не видел. Управитесь вдвоем, потихоньку.
Рункод хлопнул брата по плечу и пошел к машине.
--Крув, подожди! А как же ты с директором?
--Не дури, ничего с ним не сделается. Возьму его с собой в Арсиляс. Это не хуже пистолета.
…Рыжеволосый пип, полковник Арсиляса, выслушал Рункода, отвернувшись к окну. Он помахал кому-то рукой, затем посмотрел на нтурокалорца с какой-то кривой улыбкой. В комнату вошел другой пип.
--Предложение нам нравится, и товар ваш тоже хорош, - сказал полковник, - хотя сумму вы просите не маленькую. Да-да, я согласен, дешевле не стоит и за дело браться. Такими деньгами наше учреждение располагает. В столице нас тоже поддержат. И все-таки есть одно «но»… Сегодня мы начинаем с вами войну!
Рункод дернулся к выходу, и тут тяжелые руки второго пипа схватили его за локти.

Глава 12 Рункод средний

 Путь экспедиции вокруг заледенелой южной земли, которую бочкари на свой лад называли Ялтурфой, также не обошелся без приключений. На одном из ледяных полей дуболомы увидели вмерзшее судно. Оно давно было пустым, но в одной из кают Профессор нашёл обломки минолинта. Минолинт – руда, из которой выплавляют одониз, очень прочный и еще более редкий металл. Тщательное изучение найденных там же бумаг изменило все планы Профессора. Они конечно не понравились никому из его помощников. Но возражал только Сыч, полицейский-сыщик из второй экспедиции,  державший себя, как преемник пленённого Литоса. Профессор же на этот раз быстро пресёк разговоры: никто не предлагает пробиваться сквозь льды. Идти в берегу водным путем невозможно, но это его ничуть не смущает.
Утром Профессор передал плот под командование  двух капралов, а сам с Сычом и еще пятью дуболомами ушел по льду в восточном направлении. Оставшиеся получили один приказ: колоть лед, чтобы не дать плоту вмерзнуть в него всем корпусом.
Через шесть  дней пути Профессор со своим отрядом подошел к голым скалам, выступающим из-подо льда и снега. Это был берег Ялтурфы. А еще через день они отыскали столб – памятный знак экспедиции Орокупии, чей журнал так неожиданно достался дуболомам. Профессор мысленно поздравил себя с редкой удачей, искупающей все злоключения их затянувшейся экспедиции.
Был яркий солнечный день, особенно веселящий после вьюги, улегшийся накануне. Дуболомы возобновили работу, стоял стук по всей обследуемой площадке. Два полицейских несли Профессору первые отобранные ими куски добытой руды. В ледяной пещере Профессора уже накопилось несметное сокровище – куча одонизовой руды высотой в дуболомовский рост. Пора переносить разведку дальше. В южных ямах стал попадаться голубоватый минолинт, не редкий, а редчайший камень. В образцах с чужого судна такого нет.
--Профессор! – заглянул в пещеру 3 номер полиции, - какое-то гудение за холмом.
Профессор выбежал на площадку. Там стоял, насторожив уши, другой полицейский. Он указал рукой в сторону севера.
--А я ничего не слышу! – сердито воскликнул Профессор. – Как можно разобрать что-то в таком стуке?
Никто из дуболомов не обращал на них внимания, все продолжали долбить грунт.
--Тише! – крикнул Профессор. Один за другим дуболомы вокруг него прекратили работу и прислушались: в тишине отчетливо раздавался стук малявкиного лома.
--Не стучи, - сказал 5 белого, заглянув к Малявке в яму. Стук смолк. И все услышали слабый гул моторов, который постепенно приближался откуда-то с северной стороны. Некоторое время дуболомы молча прислушивались. Действительно, сюда кто-то едет. Это могли быть или орокупанцы, или бочкари. И те, и другие – не друзья.
--Всем разобрать оружие и продолжать работу, - приказал Профессор. Дуболомы вооружились и разошлись по своим ямам. А Профессор оглянулся, пытаясь представить, что увидят враги, когда будут здесь. Да, сомнений насчет цели дуболомов у них не останется! Но все-таки надо их обмануть, иначе…. Профессор пытался отмахнуться от этой мысли, но опыт начальника дуболомовской экспедиции твердил свое. Где бы они не проходили, везде их мирная исследовательская команда сеяла смерть. Единственным светлым лучиком было посещение дикарей пон, событие, казавшееся сейчас таким далеким и почти нереальным. Что же будет теперь?
Как раз в это время на гребне ледяного холма показался первый вездеход. Он начал спускаться по склону прямо к лагерю экспедиции, а на гребне уже появился следующий. Профессор, выйдя вперед, вслух считал машины. Когда показалась седьмая, колонна остановилась. Затем головной вездеход отделился от колонны и поехал навстречу Профессору.
Вездеход приближался. Уже были хорошо видны его широкие гусеницы, утеплительный кожух, лобовая броня и башенка с двумя пулеметами. В десяти метрах от Профессора машина остановилась. Открылась небольшая дверца, и в облаке пара на снег спрыгнул подвижный рудокоп среднего роста. Он быстро подошел к Профессору и, отдав честь, представился:
--Лейтенант Вейд Рункод. Начальник и командир полярной экспедиции Нтурокалора. Мы намерены пройти через вашу стоянку. Не могли бы вы указать нам наилучший путь преодоления вон тех выступающих скал?
Профессор внимательно выслушал. Не зная, как ответить на такое официальное обращение, он сразу приступил к деловой части
--Эти скалы вам придется обойти стороной, - Профессор сделал указывающий жест, как бы разворачивающий вездеходы. – Широкие трещины во льду. Они не дадут вам подойти к ним.
Бочкарь медленно кивнул, затем окинул ямы дуболомов внимательным взглядом и заговорил в том же тоне:
--Наша экспедиция занимается изучением материка. Не могли бы вы дать нам сведения об основных горных породах, слагающих тело этого полуострова.
--Мы не углублялись в грунт, - ответил Профессор как можно вежливее. – Для оборудования зимней стоянки глубокие ямы не нужны.
--Но все-таки вы дошли до грунта, - возразил Рункод и, быстро шагнув к ближайшей яме, взял в руки осколок породы. Вглядевшись, он едва заметно изменился в лице, вздрогнул и машинально полез в карман. Но, заметив внимательный взгляд Профессора, равнодушно откинул камень.
--Вы правы, эти граниты можно встретить везде, они для науки не новость….  Я думаю, нам нужно воспользоваться вашим советом, благодарю вас.
Рункод торопливо зашагал к машине. Дверца услужливо распахнулась ему навстречу и впустив, захлопнулась. Вездеход повернулся на месте и повел всю колонну за собой, в обход «стоянки» дуболомов. Дуболомы недоверчиво наблюдали за ней, пока машины незваных гостей не скрылись среди снежных холмов. Профессор не счел нужным послать кого-нибудь для наблюдения. Он и так был уверен, что бочкари далеко отсюда не уедут. Столкновение теперь вопрос времени.
--Нас опередили, - ожесточенно воскликнул Вейд Рункод, садясь на свое место. – В прошлый раз начинать надо было здесь, а не в цепи за Круглой Бухтой. Я видел образец – типичный минолинт. Только вкрапления аномально рассеяны. Но зато это не крошечные кусочки, как на посохе Мангрона, а огромный обломок. Если бы исследовать прямо сейчас! Да я и так уверен, что из одного такого куска можно получить грамм десять одониза.
--Грамм? Ты шутишь! – заместитель Рункода Сухут, тоже лейтенант, но в отставке, мягко положил руку ему на плечо. – Миллионное состояние в отвале случайной ямы?
--При чем здесь миллионы? Одониз уникален, это идеальный материал для брони, реакторов… да ты сам это знаешь. А насчет случайных ям – зря! Они ведут разведку.
--И ты уверен, что по одонизу! И куски минолинта валяются в отвалах.
--Ну, может быть, они ищут что-то другое. А может быть, не умеют отличить минолинт.
--А может быть, ты ошибся!

Глава 13 Урок брата
 
Четвертый день Вейд Рункод ждал возвращения Сухута. Сухут повел два вездехода сквозь буран, бушевавший к тому времени трое суток. Трехдневная непогода загнала под крышу даже дуболомов (разведчики Рункода выяснили заодно, как деревянные пираты себя называют). Часть из них ушла к кораблю, остальные укрылись в пещере. Вейд давно ожидал такой метели, только она могла надежно прикрыть его гонцов. Те повезли в Нтурокалор очень важные сведения: рапорт об открытии залежей одонизовой руды, извещение о вражеской экспедиции. Образцы, похищенные разведчиками из дуболомовских отвалов, Рункод оставил у себя. Переправить не решился. Большая ценность, люди могут не устоять перед искушением и скрыть его сообщение. А это хуже предательства.
Приоткрылась дверь, резкий свист ветра заглушил все звуки в салоне, и Сухут, весь в снегу, шумно ввалился к командиру. Его бодрый вид без слов говорил, что все прошло удачно. Он проводил ушедший вездеход на условленное расстояние и уверен, что тот доберется без помех. Рункод встрепенулся, но где-то внутри затрепетал. Неотвратимо приблизилось самое трудное – открытая борьба с дуболомами.
Плот дуболомов, непривычно высокий, если подойти к нему вплотную, стоял на дне огромной чаши, вырубленной дуболомами во льду. За кормой, на некотором расстоянии громоздилась куча льда, пересыпанного снегом. Сюда дуболомы оттаскивали сколотый лед. Уже немало дней разведчики Вейда Рункода обитали в этой куче, приспособив для наблюдения за дуболомами широкую прикрытую щель между двумя льдинами. Сейчас в ней сидел сам Вейд.
Осмотрев еще раз, насколько позволял снег и ветер, корму, правый борт плота, какое-то деревянное дуболомовское сооружение, отсюда еле различимое, Вейд Рункод послал вперед первую пятерку. Через полчаса пришел условный сигнал, и вторая пятерка уже не ползком, а короткими перебежками двинулась к другому борту плота. В промежутках между порывами ветра Вейд уловил еще ничтожно слабый, но такой привычный гул. Подходили его вездеходы. Он поглядел на часы и сам повел к дуболомовскому плоту последнюю, третью группу. Его люди уже должны были блокировать все четыре выхода из дуболомовских кают. Судя по сигналу первой группы, на плоту не было наружного поста. Значит, те гранаты в лодке, которые еще раньше приметили лазутчики, благополучно достались им в руки.
Группа Рункода еще не преодолела и половины пути, когда где-то за надстройками плота взорвалась граната, а может быть и две одновременно. И почти сразу же в глаза им ударила вспышка еще одного взрыва, на корме.
--Вперед! – криком и жестами Вейд Рункод поднял своих, залегших было, полярников, и побежал впереди всех по колено в снегу к уже нависающей громаде плота. Пока они добежали, раздался третий взрыв. Заколотила длинная очередь автомата кого-то из дуболомов. Но стрелял он не по ним, а, похоже, в противоположную сторону.
Вейд с разбегу ткнулся в днище плота и замер, глотая ледяной воздух. С носовой части донеслись ободряющие возгласы, кто-то из первых пятерок свесился и звал своих. Двое бойцов подсадили лейтенанта, сверху протянулась рука, и он выбрался на нос плота.
--Осторожно, не высовывайтесь! - предупредил командир второй группы. – Они простреливают всю палубу. Полезайте на крышу. Оттуда проще осмотреться.
Вейд по скобкам выполз на крышу склада и переполз к каютам. Здесь можно было подняться в полный рост, и здесь находились почти все его люди. Восемь из них, с гранатами наготове, дежурили над окнами и выходами. Девятый подавал фонарем сигналы приближающимся вездеходам.
На палубе Вейд Рункод увидел разбитого дуболома с большими ушами и длинными ногами. Еще один пораженный гранатой дуболом лежал в снегу за кормой. К нему, как доложили Вейду, уже спускались и отделили голову.
--Откуда стреляли? – поинтересовался Рункод. Ему пояснили, что одна дверь осталась незакрытой. Убитого дуболома втащили назад свои, и из глубины каюты кто-то стреляет, к выходу, впрочем, не приближаясь.
Это стрелял 8 голубого. Они остались вдвоем с 9 номером, после того, как за кормовым окном был убит Малявка. 9 голубого предлагал выскочить на палубу. Он сомневался, есть ли у нападающих что-то поражающее, кроме гранат. 8 голубого не соглашался. Бочкари действуют дуболомовскими гранатами - это верно, но они могли развернуть и пушку с левого носа. Есть ли при ней снаряды, никто из них не помнил.
В соседней каюте было четверо: Сорокопут, 5 белого, Медведь и Сыч. Полицейский, услышавший подозрительный рокот, подорвался, выйдя за порог, после чего Сыч запер дверь. Они слышали другие взрывы и стрельбу – вполне достаточно, чтобы оценить положение.
--Спускаемся в большой трюм, - предложил Сыч.
--А дальше? – спросил Сорокопут (10 голубого). – Ни на палубу, ни на корму, ни в склад люков нет.
--Есть накладка над главным винтом.
--Снимешь ее! – хмыкнул Медведь. – Взорвать, конечно, можно.
--Взрывать нельзя! – Сыч даже подскочил от возмущения, но тут же успокоился. – У нас и нет ничего. Одни автоматы.
--Ладно, полезли в трюм, - согласился Медведь, - попробуем.
Сорокопут, не проронив ни слова, последовал за ним.
--А ты?
--Здесь буду! – ответил 5 белого, не сводя глаз с входной двери. Сыч тоже взял автомат и стал прислушиваться к возне бочкарей на крыше.
Вейд был доволен, что дуболомы затаились. Ждут подмоги,  или его атаки. И то, и другое гибель отряду лейтенанта Рункода. Но он не зря вскрыл и изучил ту самую папку своего брата-майора, которую не хотели читать адмиралы.  Крув Рункод отдал ему один экземпляр для надежного сохранения и, конечно, не догадывался, что его опыт пригодится.
А он пришелся кстати, Вейд Рункод знает, что делать! Вон подходят два вездехода, тянут цистерну с горючим. Теперь только перебросить шланги и готово. Никакой атаки. Горите вместе с кораблем! А что не догорит, будет взорвано: винты, машины, днище. Осталось недолго. Может быть, после этого еще можно будет успеть скрыться.

Глава 14  Дорогой трофей

Вейд Рункод еще раз оглянулся, все идет как задумано. Сухут что-то показывает руками от вездеходов, перестал, послал бойца к плоту. Какая-нибудь мелочь, ведь все выполняется верно, без суеты и заминок. Теперь, когда Сухут здесь, можно перевести дух. В случае чего он довершит дело.
Вейд тронул за плечо одного из бойцов и знаком позвал его за собой: ветер не стихал, говорить было трудно. Требовался помощник для еще одной задумки Рункода, обыска дуболомовского склада. Если там есть взрывчатка, заминировать, если попадется что ценное, прихватить с собой.
Лейтенант полез по стене, прижимаясь к скобам; сильно мешал ветер. До окна он спустился благополучно. Заледенелое окно подалось не сразу. Вейд уже хотел отказаться от своей затеи, но резким рывком, внезапно, слегка приоткрыл его. Он уперся ногой, нажал. Окно приоткрылось пошире, и начальник экспедиции смог протиснуться в него.
Оказавшись в складе, Рункод чертыхнулся. Здесь, в сравнительно тихом, безветренном пространстве к нему вернулись нормальные ощущения. И он почувствовал, что кисть правой руки сводит, а рукавица отсырела. Кровь! Напоролся на какой-нибудь острый выступ.
В склад влез его напарник и сразу зажег фонарик. Вейд скинул рукавицу, они вдвоем наскоро обмотали кисть. Затем приступили к осмотру склада. Оружие, бочки, ящики – всё больших размеров. За несколько минут не разобраться. Боец занялся каким-то железным коробом, а лейтенант приподнял левой рукой узкий, по виду резиновый мешок. Мешок был затянут, но не завязан и Вейд осторожно засунул в него пальцы правой руки. С левой не хотелось стаскивать рукавицу. Он почувствовал легкое покалывание и тут же отдернул руку.
Покалывание не проходило, оно было не болезненно, а скорее, взбадривающе. Вейд приблизил руку к глазам. Какой-то бурый порошок обсыпал кожу и на глазах редел, как будто впитывался. Боль от ранки вдруг прошла и (Вейд в порыве догадки сдвинул повязку) сама ранка исчезла! Целительный порошок! Его брат оказался прав.
Вейд оглянулся, боец возился в стороне. Тогда лейтенант затянул мешок, а вернее большой пакет, и подвинул повязку на руке на прежнее место.
…Когда по стене на пол каюты потекла какая-то маслянистая жидкость, 8 голубого сразу догадался, что это не вода.
--Недолго повоевали, - показал он на ручеек своему напарнику. – Куда полезем, в дверь или окно?
--Как я понимаю, разницы… - усмехнулся 9 голубого. – Постой, постой! – перебил он сам себя и посмотрел вверх. – Нас они хотят спалить, а сами поджариться не бояться?
8 номер понял с полуслова, рассмеялся и, не мешкая, перезарядил автомат зажигательными патронами.
--Я пойду первым. Проскочу в склад или отопру хотя бы.
 Короткая очередь, вспышка и в дверном проеме запылало. Горела дверь, облитая горючим. С крыши кают донеслись крики, брань, и в тот же момент 8 голубого прыгнул сквозь пламя. 9 номер ждал наготове, огонь его не беспокоил. Легкий наклон плота не давал горящей жидкости разлиться по всей каюте, полыхала одна стенка.
Прошло мгновение, еще, еще… Взрыв гранаты, второй взрыв! 9 голубого сорвался с места, одним прыжком выскочил на палубу, вторым влетел в открытую дверь склада. На приоткрытое окно дуболом не обратил внимания, зато сразу подхватил попавшую ему под ноги легкую пушку. Когда-то, с этой пушкой в руках, Литос штурмовал крепость…. Снаряды лежат рядом.
Рункод со своим напарником успели спрятаться за бочки, дуболом их не заметил. Действовал он стремительно. Сбросил крышку с какого-то ящика, зарядил пушку…. Помещение наполнилось грохотом и гарью, а дуболом уже задирал ствол пушки вверх. Вейд сообразил, что он хочет сделать, но едва успел зажать уши. Снаряд ударил в потолок!
9 голубого не мешкая подхватил пушку, выбежал на палубу и дальше к носу плота. Завал на палубе из деревянных обломков и обрезков разметал его первый снаряд. Чуть в стороне, по правому борту он увидел два вездехода и цистерну, от которой тянулся шланг. В такую мишень невозможно было промахнуться.
…Опомнившись, Вейд Рункод осторожно подобрался к выходу из склада и выглянул. Прямо перед ним, чуть вдалеке, колыхались два столба пламени и дыма. Было ясно, это горели его вездеходы. Ветер утих, снег престал, солнце опускалось за горизонт. То спереди, то сзади вдруг долетали крики и короткие автоматные очереди. Вот с топотом из уже погасшей каюты выбежал дуболом с полукруглыми ушами. Не оглянувшись в его сторону, он спрыгнул куда-то вниз, на лед. Всё было кончено.
Вейд вернулся в склад, посветил фонариком. Его боец сидел, привалясь к стене и чуть-чуть подергивался. Лейтенант открыл пакет, щепоткой порошка протер себе лоб, остатки стряхнул на лицо бойца. И сразу почувствовал, что стало легче. Боец тоже почти тут же открыл глаза.
--Поднимайся, уходим. Захватим вот это.
Они благополучно выбрались в окно под прикрытием уже сгущающихся сумерек. Рункод сунул в руки бойцу один из «резиновых» пакетов, второй оставил себе.
--Пойдем к базе разными дорогами. Ты держись следа вездеходов, а я в обход. Встретимся на базе.
…Обгорелый полицейский прибежал к Профессору и подробно рассказал о нападении на плот. Профессор от этой новости словно окаменел. Потом медленно оглядел ледяную пещеру, дуболомов и тихо приказал прекратить все работы, взять с собой всё и сейчас же идти к плоту.

Глава 15  Возвращение Профессора

Экспедиция возвращалась. Возвращалась в буквальном смысле: плот снова шел через Западный океан, но в противоположном направлении. Профессор вел ее кратчайшим путем. Вопреки своим предварительным замыслам он теперь стремился вернуться на Родину как можно быстрее. Позади осталось лихорадочное завершение гигантской деревянной «черепахи», построенной из дерева, разысканного усилиями больших поисковых групп, двадцатидневный волок по льду, спуск плота на воду, путь среди льдин и айсбергов.
«Черепаху» бросили во льдах. Дарук и Сыч предлагали сжечь ее, но Профессор не позволил, и дуболомы, в большинстве, его одобрили. «Черепаха» честно выполнила свою работу, без нее плот сидел бы среди льдов до конца лета. А теперь он уже прошел половину пути между Ялтурфой и Нвуго.
У Профессора не выходили из головы записи лейтенанта Рункода и его брата - майора. Как близко подобрались эти бочкари к загадке живительного порошка, тайне Урфина. «Майор Рункод» – это имя он теперь не оставит без внимания. Такой опасный человек еще покажет себя.
А ведь эти бумаги могли и не попасть к ним. В суматохе почти панической кто бы тогда стал выискивать базу бочкарей? Сыч выслужился. В бою, рассказывают, не блистал отвагой, зато потом решил не упускать никого. А шуму поднял, когда притащил этого замерзшего бочкаря с пакетом порошка! Тут тоже была допущена глупость. «Черепаху» только начали строить, а порошок из трюма уже достали. Но все равно, если бы не Сыч, кто бы стал пересчитывать оставшиеся пакеты? Плот чуть-чуть не потеряли. Впрочем, на то он и сыщик, а не солдат.
Розыски базы бочкарей возглавлял уже сам Профессор. База – мало подходящее название, три безжизненных вездехода, почти занесенные снегом. Остатки экспедиции, погибшей от безрассудства начальника.
Вейда Рункода нашли мертвым в одном из вездеходов. Он застрелился. Ни порошка, ни записей при нем не было. Впрочем, о записях никто не догадывался, искали порошок. Спрятан он был хорошо, но что толку? Дуболомы буквально разобрали вездеход на отдельные детали, а в случае чего, разобрали бы все три. И вот теперь у Профессора очень ценные документы. Конечно, они пойдут в его личный архив. Урфина незачем беспокоить по пустякам.
Но тайна живительного порошка не зря заинтересовала Крува Рункода. Профессор и сам не остановился бы ни перед чем, чтобы узнать ее. Получить в руки главное сокровище Урфина. И кто знает, нет ли еще кого, кто думает о том же….



Часть пятая. Архипелаг императора  Кимпимпимта
(инженер Дивумб)

Глава 1 Посудина

Диндония - империя рудокопов - затаилась. На границе, похоже, установился продолжительный мир. На попадавшие к нему сведения о диндонских работах над новым оружием Урфин старался не обращать внимания. Когда еще будет, что-то еще получится, а две неудачные войны что-нибудь да значат. Уже больше полугода, как кончилась война, а с застав ни звука. Нет, юго-восточная граница, можно считать, установлена прочно.
Вот северо-запад, тут сложнее. Всего одна застава на северном берегу большого острова Чаперахе (на котором кто только ни живёт), и та - четыре дуболома. Только для виду! А там тоже был бой с какими-то «неизвестными рудокопами». Странно, ведь ждали нападения пон из Кликорании, а они почему-то совсем угомонились. Урфин встал с кресла, подошел к карте мира и посмотрел на обширнейший остров Чаперахе, с республикой Кликоранией в центральной его части. К западу от Чаперахе, через узкое море – уже  Элсантопия, рабовладельческое государство. Это начинаются заморские страны - другой материк.
Тут - севернее Элсантопии довольно крупный и скудный остров Ойсма, а дальше к северу – льды, область вечного холода. А вот остров ли Ойсма или самая северная часть того материка – точных данных нет. На картах, составленных Фиолети-пипией – остров, а на картах Пончарии и Диндонии – полуостров. Кто прав? Похоже, там не бывал ни один исследователь со времен плаванья отчаянного Аляпуни.
 Урфин отошел от карты.
Если есть там, на западе, второй пролив между Элсантопией и Ойсмой, это путь к Арсилясу. И короче, и проще маршрута Профэссора. Если есть, а иначе обходить Ойсму с севера, вдоль кромки вечного льда. Экспедиции в северных широтах – дело сложное. В океане полно айсбергов. В прошлом месяце столкнулся с айсбергом крупный лайнер из Фиолети-пипии. Лайнер и люди на нем погибли. Да мало ли таких случаев.
Однако без северных морей не обойтись. Тут и владения на острове Чаперахе. Начнись там война, нет ни одного приличного корабля. Да и короткую дорогу в северный Арсиляс проложить неплохо. Надо строить корабль, для начала хотя бы один. И не исследовательский, типа профессорского, а настоящий. Откладывать нечего. Капрал Литос со второй экспедицией ушел в плаванье, старая верфь неделю, как пустует. Закроем и все силы на север!
…В городке Тайноу на берегу Месфилойского моря дуболомы строили странное сооружение. Местные каруды с опаской рассматривали возникающие и день ото дня растущие леса из дерева и металла. Командовал дуболомами солидный пона – опытный корабел  из Пончарии. Через три недели уже можно было различить возникающие борта огромного корабля.
Двадцатого июня 887 года постройка корабля в целом была закончена. Пона отправился к Урфину Джусу доложить, что его задание выполнено в срок. Двадцать седьмого июня в Тайноу прибыл Урфин и присутствовал при спуске на воду нового корабля. Корабль повелителю понравился, и пона, как руководящее лицо, получил большое денежное вознаграждение.
Шесть дуболомов белого взвода во главе со своим капралом Ёльвидом повели корабль к пункту подготовки экспедиции. Ёльвид, хоть это держалось в секрете, уже догадался, а потом и узнал, что командиром экспедиции назначат его. Задача предстояла незнакомая, но он быстро убедился: дело простое. Переход по морю прошел без происшествий и показался капралу довольно скучным. Наконец корабль остановился в удобной бухте Гульбонского полуострова.
Для будущей экспедиции подбирался надежный экипаж. Урфин лично просматривал списки дуболомов и отбирал подходящих. «Двенадцать дуболомов и командир – вполне достаточно для такой экспедиции», - так думал Урфин, когда отметил в списке последнего дуболома. Экипаж есть.
И вот с разных концов огромной страны в город Гульбону стали собираться члены экипажа третьей экспедиции. Когда все были в сборе, начальник повез команду на знакомство с кораблем, на котором им предстояло провести не один месяц. От Гульбоны до побережья путь не близкий – 250 километров по реке Боне. В пути, конечно, обсуждалось предстоящее плавание. Все дуболомы, за исключением  двоих, были недовольны командиром, этим слабаком Ёльвидом, или Беляком, как они неуважительно его называли. Но делать нечего, пришлось смириться с этим.
Зато корабль, по рассказам 3 и 4 белого, был великолепен.  Они утверждали, что такой посудины им еще не приходилось видеть. А плыть на ней!
Через семь часов дуболомы прибыли на место. Разговоры о новом корабле оправдались, все были рады, что «Посудина», действительно хоть куда. Дуболомы стали упрашивать Ёльвида, чтобы тот доложил Урфину, что экипаж готов к экспедиции, и были разочарованы. Целый месяц им предстояло проходить курсы в городе.
Наступило 28 июля, экипаж был готов к отплытию. Но накануне вдруг поступило тревожное сообщение. Пона, руководивший постройкой корабля, подозревается в измене. Его нужно взять с собой.
Ничего не подозревающего пону и его жену дуболомы приволокли на Посудину. Там его допросили. Пона поклялся, что он честно послужил Урфину Джусу, и в знак верности своих слов согласился плыть с дуболомами, которые пообещали убить его, если что-нибудь случится.
Ёльвид в последний раз перед отплытием обошел корабль и внимательно осмотрел просторные трюмы. Таков был приказ Лан Пирота. После двух отправленных экспедиций исчезли шесть дуболомов, и теперь каждый отправляющийся корабль решили тщательным образом проверять. Ёльвид поднялся на палубу Посудины. Все дуболомы были там и ждали, когда же они покинут бухту и выйдут в море.
Отплытие хотели отложить еще на день, так как на море собирался сильный туман. Но дуболомы настояли на отплытии.
…Посудина под управлением Ёльвида медленно шла в полосе сплошного  тумана. Только спустя сутки, вынырнув из тумана, корабль оказался в ярких лучах утреннего солнца. Дуболомы высыпали на палубу посмотреть на огромное море. Вокруг Посудины кружилось множество птиц. Тут на палубе послышалось недовольное сопение, это появился пона с ружьем в руке. Он подошел к Ёльвиду.
--Ёльвид, разрешите мне пострелять птиц. Я не могу без свежего мяса. И жена моя тоже.
Ёльвид огляделся и позвал Буржуя (2 красного). Тот не услышал, так как думал о том, что скоро удастся рассчитаться с подлецом Гусем, самовольно удравшим когда-то в первую экспедицию с кораблем Профессора.  Гитара Буржуя и общий на двоих бочонок калифина, тоже тогда отправились в плаванье. Для того-то 2 красного и напросился в экспедицию, когда капралы составляли предварительный список. Ёльвид окликнул второй раз, Буржуй не спеша подошел к капралу и молча выслушал его. Затем с корабля спустили лодку, Буржуй и 2 серого уселись в нее.
Пона поблагодарил капрала за помощь и стал подниматься на верхнюю палубу. Подойдя к бортику, он прицелился в одну из низко летящих липичуг – птиц достигающих в размахе крыльев двух метров. Прозвучал выстрел, и птица, резко наклонившись на одно крыло, упала в воду. Ее тут же подобрали дуболомы. Пона убил еще одну птицу и прекратил охоту. Дуболомы принесли ему птиц, и пона довольный удалился в свою каюту.
Корабль пошел полным ходом, делая по 30 километров в час. Через три часа должна была показаться земля – северо-восточная оконечность Чаперахе, за которой кончался Чигутский пролив и начинался Северный океан. Поднявшись в командирскую рубку, Ёльвид проверил курс. За штурвалом стоял 3 белого, исполнительный дуболом, которому он доверил первое дежурство. Корабль шел точно по графику. Выйдя из рубки, Ёльвид направился в капитанскую каюту. Он закрыл дверь на щеколду, открыл дверцу небольшого шкафчика, вмонтированного в стену. Там поверх карт у него стояло две бутыли. Ёльвид достал одну бутыль, отвернул крышку и сделал несколько глотков.
До берега осталось километров тридцать, и 3 белого повернул корабль на 50 градусов на новый маршрут. Тут он увидел, что с левого борта к кораблю приближается рыбацкая шхуна. Трое карудов стояли на качающейся палубе и махали руками. 3 белого сбавил ход. Шхуна рыбаков догнала Посудину и пристала к ней с правого борта, почти у самого носа корабля.
Несколько дуболомов завели с карудами разговор, к ним присоединились пона и понша. Пона сказал, что у него в каюте есть оживленный деревянный истуканчик, собственной работы, и дуболомы принесли его в подарок рыбакам. Фигурка, небрежно сляпанная поной от безделья, еле-еле шевелила ногами и руками, но рыбаки с величайшей радостью взяли её. 3 номер оставил свой пост и спустился к дуболомам. Один из рыбаков спросил в это время о здоровье Урфина Джуса. Дуболомы восхитились, что даже здесь, в 8 тысячах километров от Жукпургио, знают об Урфине.
3 белого сказал рыбакам, что корабль не может долго задерживаться, и уже пора отплывать. Дуболомы вернулись в каюту, один лишь пона с поншей остались провожать рыбаков-карудов.
Прошло еще пять часов пути. 3 белого начал волноваться, его должны были сменить час назад. Но дверь открылась и в рубку, пошатываясь, вошел Ёльвид, а за ним Утюг(7 желтого). Сменившись с поста, 3 номер ушел в дуболомовскую каюту. Ёльвид расставил часовых, а сам куда-то исчез.
В море начинался шторм. И посудину начало довольно сильно раскачивать. 1 бирюзового стоял на посту на верхней палубе. Он услышал какой-то шум, доносившийся из главной орудийной башни калибром 600 милиметров. 1 номер открыл люк башни и заглянул внутрь. По полу башни перекатывался Ёльвид, его свалил калифиновый сон. 1 бирюзового поспешно закрыл люк и отошел в сторону.

Глава 2 Конец экспедиции

На Посудине начала подрываться дисциплина. Начальник экспедиции регулярно уединялся в своей отдельной каюте и только изредка показывался команде. Дуболомы узнали, что Ёльвид почти все время находится в калифиновом сне, и тоже начали пить калифин сверх всякой нормы. Смена штурвальных проходила кое-как, а часовые чаще всего совсем не выходили на дежурство. Куда лучше было сидеть в уютной каюте среди веселых дуболомов, чем торчать несколько часов на скользкой палубе.
Кто-то обнаружил, что пропал пона, но остальные отнеслись к этому известию без всякого интереса. Никому не приходило в голову, что море в этих местах может быть опасным.
На восьмые сутки Ёльвид проснулся и решил обойти корабль. Он спросил у 4 белого - рулевого, где они находятся, и понял, что проспал трое суток. Ёльвид спустился в дуболомовскую каюту. Там было только три дуболома, и они безмятежно спали.
Дверь с силой распахнулась, на пороге стоял Утюг и опирался на автомат. Он сделал шаг в каюту. Автомат упал ему под ноги, и дуболом грохнулся на пол. Затем с его стороны была попытка подняться, но она ни к чему не привела. Дуболом уснул.
Ёльвид перешагнул через него и направился искать остальных членов экипажа. У руля по-прежнему стоял 4 белого, а рядом с ним был 3 белого. Два дружка говорили между собой, что нынешнее положение дел на корабле к добру не приведет. Ёльвид постоял у дверей рубки, послушал, не согласиться было трудно. На корме был еще один пост, и капрал решил проверить его. Вопреки его ожиданиям часовой был на месте и не спал – это оказался 3 красного.
Немного приободрившись, Ёльвид спустился в трюм. Здесь дуболомы могли быть только у одного места – калифинового склада. Так оно и есть. Около цистерны с калифином валялись три дуболома. Рядом с вентилем сидели два – один наливал себе в бутылку, другой отговаривал его. Но первый дуболом отмахнулся, припал к бутыли и, когда Ёльвид подошел, тот был уже без чувств.
Над ним склонился 2 розового. Ёльвид поблагодарил его за службу, сказал, что очень рад, что в его команде есть такие сознательные, и что с такими дуболомами он готов отправиться в любую экспедицию. Сказав эти слова, Ёльвид взял стоящую на полу бутыль, долил ее и отправился наверх с единственным желанием – выпить. Он бы, конечно не сделал  этого, если бы знал, что в 40 километрах от Посудины находится диндонская эскадра, и что уже к Посудине направляются три эскадренные лодки с десантом.
3 номер красного взвода посидел часа два на посту и решил проверить исправность автомата. Осмотрел его, открыл магазин и увидел, что вместо ста там всего двадцать шесть патронов. Он направился к складу.
Заглянув в рубку, он перекинулся несколькими словами со штурвальными. Открылась вторая дверь рубки, на пороге, пошатываясь, стоял 5 розового с пустой бутылью, ему явно не хватало еще одной порции калифина. 3 красного бросил ему пару грубых слов, упомянул о долге друг перед другом. В этот момент его голос оборвался, он показал рукой в сторону борта.
Над ним возвышалась верхушка металлической лестницы, покачиваясь, она крючьями зацепилась за борт. 3 номер выскочил и кинулся к борту. И лицом к лицу столкнулся с роботом. Мгновенная реакция и робот с искореженной головой валится обратно, так и не успев спрыгнуть на палубу. А 3 красного заглянул за борт и увидел ужасную картину. К левому борту Посудины прижалась рудокоповская эскадренная лодка. За Посудину цеплялось уже с десяток лестниц, а по ним молниеносно взбирались роботы. Двое из них уже приготовились прыгать на палубу.  3 номер отскочил и дал короткую очередь из автомата. Роботы повалились за борт, и тут по всему борту появилось с десяток голов.
Точно такая же картина была и с правого борта, 3 и 4 белого уже начали отстреливаться. 3 красного отступал, в его голове четко сидела мысль: «В моем автомате около 20 патрон, а их много». На палубе уже валялось штук пятнадцать роботов, это постарались 3 и 4 белого. Но и у них был только один пулемет на двоих . 5 розового так окончательно и не понял, в чем здесь дело, и подскочивший робот воспользовался этим.
Штурвал был брошен, трое дуболомов прижались к стене  и отстреливались. Палуба заполнялась роботами, а у дуболомов кончались патроны.
--Открывай дверь вниз, - закричал 4 белого, - иначе они нас перебьют. Ну, чего ты стоишь!? Открывай!!!
Пулемет замолчал, но дуболомы уже спускались через люк. 3 красного не выбросил пустой автомат, он мог ему пригодиться как дубина.
Только захлопнулась дверь, как в нее посыпались частые удары прикладов.
--Пусть побесятся, все к складу! – командовал 4 номер. 3 белого подобрал на лестнице автомат, кем-то брошенный. В адрес дуболома, это сделавшего, раздались самые лестные слова.
Они подбежали к дверям склада.
--Черт, закрыто! Ключи наверху, в рубке, - дуболомы остановились в нерешительности.
--Пошли дальше, может, чего-нибудь найдем.
Навстречу бежал 2 розового.
--Что случилось, ребята? Что за стрельба наверху?
--Мы пропали – рудокопы! – закричал 3 красного. – А вы тут, сволочи, калифин пьёте.
--Там дальше валяется оружие, может быть, отобьемся, - и 2 розового повел их за собой. Стуки и топот наверху нарастали.
Около цистерны они нашли два автомата с полными магазинами, пистолет и три гранаты. 3 красного резко выдернул запасной магазин к автомату из-под головы 9 серого.
--Жди теперь, когда эти идиоты проспятся, - и он с силой пнул лежащего в калифиновом сне дуболома.
--А теперь, ребята, к люку, - проговорил 4 белого. – Будем ждать гостей.
Дуболомы заняли оборону. Около двери слышалась возня, снаружи шли приготовления к штурму. 3 красного тихо проговорил:
--Вы идите, найдите место, где можно будет спрятаться, если они прорвутся. На наше место придется положить тех… Идите мы тут с ним покараулим, - и он показал на 4 белого. Двое ушли, двое остались.
Снаружи раздался взрыв, дверь снесло. Через секунду в проеме показались роботы. Один, два, … пять – роботы спускались в трюм. Дуболомы открыли огонь. Они показывали, что голыми руками их не возьмешь.
Прошла минута, вторая, третья; роботы не показывались. Наверху придумывали способ выкурить дуболомов без лишних потерь. 3 красного повертел в руках гранату и посмотрел в открытый проем.
--Ну, держите гостинец, гады, - и швырнул гранату с таким расчетом, чтобы она взорвалась на палубе, очевидно, забитой роботами. Наверху грохнул взрыв.
Прошло несколько времени, и роботы закрыли проем.
Дуболомы ждали. Уже успели вернуться 3 белого и 2 розового. Они предложили спрятаться в калифиновой цистерне, один отсек которой был уже наполовину пуст. Рудокопы видели, что в трюм спустились три дуболома, а спящих было как раз трое. Наверху было подозрительно тихо, казалось, что роботы покинули корабль.
Посудина странно вздрогнула, донеслось эхо взрыва. Потом еще и еще.
--Всё! Нас подорвали! – закричал 3 красного. – Быстрее к цистерне, а то роботы проникнут внутрь.
И дуболомы спустились в нижний трюм, уже наполовину залитый водой.
--Подтащите троих к лестнице, - командовал 3 красного. – Брось рядом автомат. А теперь…
Оставшиеся в живых виновато склонились над теми, кого они оставляли:
--Простите нас, иначе мы не могли.… А теперь быстро, в цистерну! Корабль жалко.

Глава 3 Железный остров

Изучая время от времени карты, Урфин все тверже приходил к выводу, что намеченный им путь в северный Арсиляс в любом случае короче и безопаснее южного. Посылать экспедиции путем Профессора было бессмысленно с самого начала. Зато в успехе третьей экспедиции Урфин уверился окончательно. Сразу после ее  отправки он начал прикидывать, как лучше этим северным путем вывозить из Арсиляса золото.
Ведь северный Арсиляс еще не золото. Если верить картам, золотоносные горы находятся на юге Арсиляса. А это означает длинный путь по суше. По вражеской территории. Сколько же времени он отнимет. Есть другой выход, пересечь Арсиляс по реке Арнаксе. По тем же картам она течет через всю страну.
Тут и начинаются трудности. Пройти с боем страну может только большой отряд. Значит, нужен большой корабль. Такой корабль есть – Посудина. Но большой корабль не доставят по суше в реку даже дуболомы. Да и не пройдет он по реке.
Урфин решил посоветоваться со специалистами. Понам он все-таки не рискнул довериться и, недолго думая, вызвал пипа-кораблестроителя Дивумба, участника строительства профессорского плота, известного своими необычными идеями. Пипу задача понравилась, он пообещал соединить несоединимое и через неделю прибыл с фантастическим проектом.
Дивумб предлагал построить разборный корабль, состоящий из одинаковых понтонов. Понтоны можно было соединить и длинной вереницей, и широкой плавучей базой, и использовать по одному. Урфин был восхищен хитроумием пипа. Но скоро его взяло сомнение, выдержит ли такой корабль путь по морю. Он поделился сомнениями с конструктором.
--О, я всё рассчитал, - заверил пип. – Можно сконструировать очень, очень надежные крепления. Трудность здесь в машинном отделении и скорости. Такой корабль что-то очень тихоходен. Я вижу, вы мне не верите, повелитель! Есть мысль. Такие понтоны можно заказать в любой стране. Развитой, конечно, развитой. Заказать больше или меньше, как захочется. Мы их соберем и испытаем. Где-нибудь в Диепургонском или Месфилойском море.
--Хорошо, - согласился Урфин. - Но испытывать, так в океане. Я предлагаю порт Акинофен.
«Подальше и от рудокопов и от Чаперахе. А то там опять какая-то война», - подумал Урфин про себя. Дивумб не имел ничего против Акинофена, ему было глубоко безразлично. Он сразу выехал туда.
Через посредников-купцов Урфин сделал в Пончарии особый заказ. Поны охотно взялись за него и не ошиблись. В полной уверенности, что каждый понтон вернется с драгоценным грузом, Урфин не скупился. Изготовив крупную партию понтонов, поны через месяц доставили их в Ртужпол. Отсюда дуболомы везли понтоны  на восточное побережье, в Акинофен. Такие длинные перевозки Урфин затеял неспроста. Он хотел убедиться, что понтоны легко перебросить посуху. И действительно, предсказания пипа сбывались, ни один понтон не застрял в дороге.
Дуболомы относились к новому кораблю с явной неприязнью. Откровенно был недоволен генерал, но Урфина идея разборного корабля не на шутку увлекла. Он перебрался в Акинофен, в котором не был уже давно, и вся постройка происходила на его глазах.
Ежедневно перед сном повелитель в сопровождении пипа Дивумба обходил понтонное поле. Корабль собирался на плаву, и с каждым днем все сильнее загромождал маленькую бухту. Наконец был присоединен последний понтон, и к работе приступил большой отряд дуболомов. Они клали единый деревянный настил, строили палубные надстройки. Всё это было пока легким, временным. Инженер Дивумб переключился на машинное отделение и не мешал дуболомам строить, как им вздумается. Для испытательного плаванья эти надстройки не имели значения.
По мере того, как сооружение принимало законченный вид, повелитель приходил во все больший восторг. Это было самое крупное плавучее средство, построенное дуболомами. Урфина восхищали даже грубые надстройки, на скорую руку срубленные дуболомами. По его мнению, они имели диковинный, живописный вид.
--Это не корабль, - говорил Урфин, - это настоящий остров. Железный остров! – и он мечтательно закатывал глаза.
Тем временем настал день, когда инженер Дивумб объявил, что железный остров готов к испытательному плаванью. Урфин горячо поздравил его и пожелал увидеть, как остров будет вести себя в море. Дивумб охотно поддержал его и пригласил в маленькую поездку до причалов Акинофена. Там в портовых складах уже были приготовлены запасы для испытательного плаванья.
Дивумб и Урфин расположились в креслах, стоящих прямо на деревянной палубе. Заработали машины, и неуклюжая громада, зарываясь носом, тяжело сдвинулась с места. Скорость постепенно нарастала, и одновременно остров медленно поворачивался к выходу из бухты, в которой ему было явно тесно.
--Что они делают?! – закричал Урфин и толкнул Дивумба. Остров двигался прямо на торчащие из воды камни. Пип вскочил и помчался на корму. Скоро машины остановились, а когда включились снова, остров стал пятиться назад.
Чередуя задний и передний ход, Дивумб сумел, наконец, развернуть свое детище и вывести из бухты. Он передал управление дуболомам, чтобы вернуться к повелителю. Урфин встретил его без радости. Втянув голову в плечи, он мрачно молчал, сложив руки на животе. Пип тихонько сел.
В открытом море не было подводных камней, и остров медленно, но неуклонно двигался вперед вдоль берега. Путь его представлял собой какую-то извилистую неправильную змейку, непрерывные шатания вправо-влево следовали одно за другим. Под напором волн вся палуба ходила ходуном и жалобно стонала. Урфин нетерпеливо глядел на береговую полоску, когда же, наконец, будет Акинофен? Дивумб помалкивал.
--Вот и порт! – сказал Урфин и поднялся. – Не вздумайте сесть на рифы перед входом в бухту.
И повелитель ушел в сарай-каюту.
Железный плавучий остров входил в Акинофенскую бухту. Огромная толпа собралась на причале. Как и во всяком торговом городе, в толпе было немало толстых пон, как и во всяком северном порту здесь было много высоких пипов. Местные каруды были почти незаметны среди рослых и крупных чужестранцев. Толпа ревела в восторге.
--Какая баржа плывет! – доносилось с причала. – Ну и каракатица! А кто хозяин этого чудища? Такое же чудище!
--Это новый броненосец! – перекричал всех голос с понским акцентом. Ему отвечал дружный хохот.
Остров ткнулся в причал. Распахнув дверь толчком руки, Урфин вышел на широкую палубу. Его, как видно, узнали, по толпе прокатился легкий ропот, и вскоре стало тихо.
--Это большое достижение техники, - прозвучал на берегу явно растерянный понский голос. Где-то в глубине толпы засмеялись.
Урфин вопросительно вскинул голову, и смех стих. В толпе образовался коридор. Урфин медленно сошел на берег. Сцепив за спиной руки, развернув плечи, он не спеша пошел через толпу. Никто не выдерживал взгляда повелителя, все отворачивались, но в лицах тех, кто не успел вовремя отвернуться, Урфин замечал остатки смеха.
В полной тишине Урфин удалился в город, там его уже ждала машина генерала. Генерал повез повелителя в подготовленный ему дом. Всю дорогу Урфин ехал со стиснутыми зубами, в его ушах продолжал звучать смех.

Глава 4 Неслыханное плаванье

На следующий день Урфин устроил торжественный прием, он уже приветливо улыбался понам и пипам. И к вечеру в городе знали, что Урфин прибыл в Акинофен накануне торжественного праздника – дня рождения генерала. Много жителей понских и пипских кварталов получило приглашение на званый ужин.
Ужин готовился грандиозный. Целый день дуболомы грузили возы продовольствия и отправляли на железный остров. Урфин приказал собрать на него всё лучшее, что только найдется в городе. К вечеру были накрыты огромные столы и начали прибывать гости, восхищенные щедростью повелителя. К общей радости пон и пипов, все дуболомы еще засветло покинули плавучий остров, и никто не мешал их веселью. Во главе стола восседали Урфин и генерал. Лан Пирот вел себя настолько смирно, что гостей перестало тяготить его общество.
Урфин был весел, он желал гостям всяческого благополучия, говорил зажигательные речи. Какой-то пона, из судовладельцев, пожелал генералу новых побед. Обрадовавшись, Лан Пирот ответил, что сейчас сделает гостям подарок. Выйдя из-за стола, он притащил огромную бочку калифина. Гости кричали «ура» подняв вверх кубки с диковинным напитком. Но как они не бодрились, этот кубок свалил всех.
Повелитель с генералом неторопливо обошли пиршество, все поны и пипы безмятежно спали. Урфин остановился, увидев под столом инженера Дивумба, и громко рассмеялся. Они сошли на причал, уже оцепленный дуболомами «для обеспечения безопасности праздника». Кто-то подошел к повелителю – это было несколько надежных карудов моряков. Урфин негромко объяснил им задачу, и каруды взошли на плавучий остров.
Забурлила вода под винтами, и остров отошел от причала. Урфин смотрел вслед железному острову, пока он не скрылся за молом.
…Пробуждение наступило утром следующего дня. Протерев глаза, поны и пипы обозревали линию горизонта и хватались за головы; отчаянно ревели понши. Скоро всем стало известно, что управление железным островом захватили четыре каруда, вооруженные короткими автоматическими ружьями.
Какое-то время невольные мореплаватели сидели в различных уголках огромного плавучего острова. Но время шло, может быть уходили безвозвратно какие-то шансы. И вот наиболее деятельные стали осматривать надстройки острова, ставшие сейчас складами продовольствия. Надо было выяснить, какими запасами провизии они располагают. Успокоились и жены и, делать нечего, начали подыскивать местечко получше, где не дуло, не заливало, где можно было устроиться с ночлегом. В ход пошли бывшие пиршественные столы, скатерти с них, длинные скамьи.
Делегация из трех пипов и поны, посовещавшись, отправилась на переговоры с карудами. Вернувшись, они созвали всех к центру палубы и разъяснили, что остров угнали преступники, которые бегут в Луфзафнику.
--До Луфзафники неделя пути, - вскричал Дивумб, выбираясь из толпы, - корабль утонет, рассыплется.
--Откуда ты знаешь? – спросило несколько человек сразу.
--Я – инженер Дивумб, я сам его строил!
--Бейте его! – завопила какая-то понша. Два здоровых поны схватили инженера. Подскочившая понша нахлобучила ему на глаза шляпу и двинула в нижнюю область живота.
--Стойте! – крикнул пип с широкой бородой и схватил поншу сзади. – Бить его бесполезно.
--Сейчас же отпусти ее, - было видно, как через толпу проталкивается какой-то пона.
И тут прозвучало два пистолетных выстрела в воздух. Все обернулись на стрелявшего – это был один из самых богатых пон Акинофена.
--Прекратите драку, дураки! – презрительно бросил купец. – Надо думать, как выпутаться отсюда.
--Перебить карудов, - сказал седоватый пип и тоже достал карманный пистолет.
--Есть еще желающие? – с брезгливой ухмылкой спросил пона. – Понятно. Будем говорить серьезно. Если беречь провизию, на неделю ее хватит. Запасы на этом корабле, явно превышают приготовления к торжественному обеду, как это ни странно…
Откуда-то с носовой части донеслось протяжное мычание, прервавшее богатого купца. Это пип и два поны вывели из сарая пеструю корову с большими рогами.
--Эй, люди, - крикнул пип, - тут и корова и сено! И цистерна воды.
--Всё ясно, - пробормотал пона-купец чуть слышно, - сам Урфин отправил нас в Луфзафнику. Это его подарок.
--И все-таки можно было перебить карудов, - сказал седой, обращаясь теперь к побитому Дивумбу, все остальные потянулись поглядеть на корову. Дивумб равнодушно кивнул и отвернулся.
В хлопотах, спорах прошел день. И никто не пошел спать, пока не узнал, кого выбрали в комиссию, ведающую распределением продовольствия. А так как каждый был убежден, что самый честный человек - он, выборы затянулись до темноты.
Утром, после голодной ночи стало не до споров. Но за завтраком, похоже, никого не обделили. Как видно в комиссию попали действительно честные люди. Тут же во время завтрака, одного из членов продовольственной комиссии выбрали капитаном. Им стал один из самых степенных пон, медлительный толстяк с красивыми пышными усами. Капитан должен был организовать охрану складов и уход за коровой; а также наблюдение за карудами. В качестве капитанского мостика капитан забрал себе бывшее кресло Урфина.
Плаванье шло благополучно. Погода пока щадила несчастных путешественников. Было жарко, безоблачно, безветренно, несмотря на середину октября.  Поны загорали на дощатой палубе, несколько смельчаков пипов обливались морской водой. Вода была почти ледяная, влияло Фарское холодное течение. Так прошел второй день, проходил третий.
День клонился к вечеру, дело шло к ужину. Некоторые поны уже начали поглядывать на капитанскую сарай-каюту, на пустующее рядом с ней кресло. Вдруг один пип радостно закричал:
--Корабль! На горизонте корабль!
Разом всколыхнулись все пассажиры плавучего острова, столпились у левого борта. Воздух задрожал от криков ликования. Крики не смолкали, потому что корабль приближался, он уже не мог не заметить плоскую, ползущую по морю громадину. Не пройдет же он мимо.
Корабль не прошел мимо. Он подходил все ближе и ближе, он увеличивался в размерах, уже можно было различить на нем развевающийся флаг. Сине-зеленый флаг с черной полукаймой.
--Диндонцы! – воскликнул богатый купец.
--Утопят, утопят звери, - завизжала одна из понш и, закатив глаза, упала.
--Ну, может быть до этого не дойдет? – рассудительно ответил капитан, но и он заметно съежился.
Диндонский военный корабль без труда догнал железный остров и, сбавив ход, пошел параллельным курсом. От него отделились три шлюпки и пересекли полоску воды, разделяющую оба корабля.
На палубу острова перебрался шустрый офицер и отвесил понам и пипам легкий поклон. Вслед за ним на палубу сошло несколько роботов.
--Во избежание недоразумений сдайте оружие. И попрошу не расходиться и не препятствовать осмотру трюма.
--Господин офицер, - подал голос Дивумб, - этот корабль не имеет трюма. Трюма нет!
--Мы сами увидим, чего здесь нет, - резко оборвал его диндонец.
Поны и пипы побросали пистолеты, это не оружие против робота. Четверо роботов были оставлены для их охраны, остальных офицеры увели с собой. Выйдя за угол сарая, вертлявый офицер остановился, прямо перед ним прогуливалась корова.
--Что это еще? - обернулся офицер, показав на корову. Но рядом был робот, он по-своему ответил на жест командира. Робот выстрелил, корова повернулась и рухнула на бок. Ноги ее задергались в агонии.
Офицер пожал плечами. Что ж, так устроен робот, команда «смотри» равносильна команде «убей». Вслед за выстрелом робота зазвучали залпы ружей системы Пиасан Давона ( называемых среди дуболомов арбалетами). Рудокопы обстреливали машинное отделение, им гулко отвечали винтовки. Но бой длился недолго. Когда офицер, убивший корову, подоспел со своим отрядом, дело уже было сделано.
Обыскав вражеский корабль, диндонцы не обнаружили на нем больше ни одного человека. Они вернулись к шлюпкам. Вертлявый офицер широким жестом и наклоном головы пригласил пленников садиться.
--Чтобы погрузить в наши трюмы весь этот плавучий зверинец, придется сделать много рейсов, - сказал он другому офицеру.
--Ничего, зато их очень ждут на архипелаге Кимпимпимта.
--Надолго ли хватит этого третьего сорта, - брезгливо поморщился шустрый, - если бы первый сорт!
--Ну, тех бы мы не взяли так просто…
Заперши пон и пипов в трюме, рудокопы загрузили другой трюм остатками их продовольствия. Затем все роботы покинули железный остров, и несколько взрывов разметало его на части.
К дуболомовскому берегу волны пригнали только отдельные понтоны. Один из них нашли местные рыбаки и про находку сообщили Урфину.
--Да-да, - кивнул головой Урфин. – Я так и предполагал, что плаванья железный остров не выдержит. Бедный Дивумб! Он так верил в свой проект.

Глава 5  Неуютные острова

Топот, звон металлической задвижки и в трюм проник наружный свет. Дивумб, бывший строитель плавучего острова, а теперь уже несколько дней пленник диндонцев, случайно оказался у самого выхода. Поэтому он первый выбрался на палубу. Следом поднялся пухлый пона, бывший выборный капитан. Дивумб оглядывал бухту, окруженную бурыми скалами, рядом сопел пона, а сзади доносилось:
--Прошу в Порт-Лартанд. Торопись, торопись, не в гости приехали!
Дивумб не оглянулся, он уже знал своих тюремщиков по голосу. Вид порта привлекал инженера больше. Он разглядывал причалы и пытался догадаться, куда их привезли. Было пасмурно и очень прохладно, приходилось кутаться в тужурку. А пона не мог стоять спокойно, последнее время он одолевал Дивумба разговорами.
--Куда же это нас высаживают? Я знаю Лартанд – столицу Дин-донии. А что за Порт-Лартанд? Где он такой находится?
--Судя по всему, где-то на севере. Да, на севере. Видимо на острове.
Рудокопы уже сгоняли пленников в колонну. Пона-капитан пристроился рядом с Дивумбом и продолжал свои пустые расспросы.
--Послушайте, Дивумб. Я как-никак был капитаном. Вы – строитель корабля, ну будем считать, механик. Надо об этом кому-то сказать. Не могут же они обращаться с нами, как с остальными?
Дивумб отодвинулся от назойливого соседа поближе влево. С этой стороны замер огромный пона с мощными руками. Он, видимо, расслышал громкий шепот «капитана» и резко пробормотал:
--Конечно…, как же иначе. Говори уж сразу, что был адмиралом. Не бойся, мы подтвердим!
--Трону-лись! – высоким голосом прокричал диндонский лейтенант. Колонна послушно двинулась.
Пленных разместили в длинном, темном, холодном бараке. Пока он был пуст, но к вечеру переполнился старожилами, вернувшимися с работ. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что ждет вновь прибывших. По уже установившейся привычке Дивумб забился в угол и не участвовал в разговорах. Доносились обрывки фраз о шахтах, цехах, и пип невольно задумался. Он единственный инженер в этой команде купцов и ростовщиков, но меняет ли это его положение. Диндонцы используют принудительный труд пленников. Это непонятно, но ясно другое – специалистов им вполне хватает.
Наутро пленных распределяли по объектам. Их было четыре: шахта, порт, цех и полигон. Дивумб попал в цех, в той же бригаде оказались и два его вчерашних спутника по колонне.
Пока новичков вели к месту, кораблестроитель недоумевал. В цеху были стены, частые каменные перегородки, бетонные полы, но нигде не было крыши. Кругом шипели, гудели, рокотали многочисленные котлы, башни, странных форм бассейны и печи. Во все стороны тянулись трубы, раструбы, короба…. И вокруг каждого аппарата суетились поны, пипы, изредка каруды – все худые, грязные, в истрепанных одеждах. Несмотря на то, что некоторые котлы дышали жаром, в «цеху» было холодно и ветрено, а при взгляде на корчившихся людей становилось еще холоднее. Только время от времени встречавшиеся диндонцы в теплых бушлатах и шапках, и роботы, стоящие на каждом углу, чувствовали себя здесь хорошо.
Наконец они дошли, и пип понял, почему здесь работают под открытым небом. Куски разорвавшегося реактора были раскиданы по всей площадке, а в ее центре уже сверкали огни резаков. Там разбирали развороченное основание. Дивумб наступил в какую-то бурую лужу и отшатнулся, это была загустевшая кровь. Чтобы прийти в себя, он сделал три шага в сторону и глянул на соседнюю площадку. Там гудел, похоже, точно такой же реактор, как и здешний. Пип сделал еще шаг, чтобы заглянуть за перегородку, но робот загородил ему дорогу.
Приступили к работе. Пона-капитан проявил неожиданное рвение. Он хватал самые большие куски металла, выкрикивал ободряющие слова. Неодобрительно хмыкая, Дивумб все чаще приходил к нему на помощь, он опасался, что пона долго так не выдержит. В результате к вечеру измотались оба. Но выяснять что-либо у «капитана» пип не стал, до утра нужно было выспаться.
Наутро кое-что изменилось, к взорвавшемуся реактору отправили только семерых. Пона по-вчерашнему суетился, бегал и вскрикивал, однако сегодня это мало помогало.
Вечером по дороге в барак Дивумб упомянул, что большой, прислоненный к стене лист лучше бы использовать вместо временного настила. По нему легче перемещать тяжести. И уже на следующий день «капитан» так и сделал. Их оставили впятером.
Еще несколько мелочей по улучшению их работы выполнил пона по совету Дивумба, когда приступили к восстановлению реактора. Сам инженер-кораблестроитель угрюмо держался в тени. К ним на площадку уже заглядывали офицеры-охранники с соседних участков.
--Пона у нас изобретатель, - пересмеиваясь, говорили они.
Очередная авария покорежила какую-то крупную установку. «Капитана», силача-пону, Дивумба, и еще двух пипов перевели туда. Как только бригаду привели на место, два пипа по указанию поны-капитана, с молчаливого невмешательства рудокопов, принялись за возведение из обломков конструкции какой-то трехногой опоры. Дивумб и другой пона выламывали тем временем металлические пруты из треснувшего башмака фундамента. Они были довольны уже тем, что их оставили без назойливого понукания. Все внимание динов занимала суета поны-капитана. Чувствуя на себе многочисленные взгляды, «капитан» еще активнее метался на площадке, он уже только указывал и поправлял.
Возведение странного сооружения продолжалось три дня. Дивумб внутренне удивлялся благодушию рудокопов: пона возводил что-то нелепое. На этот раз он действовал самостоятельно. Наконец стало ясно; изобретатель вознамерился передвинуть разом всю поврежденную установку. Дивумб с раздражением наблюдал в перерывы между ударами ломом, как пона и пипы протягивают тросы, потом отходят, тянут…
Трехногая махина не рассыпалась. Она рухнула, как подрубленное дерево, дотянувшись макушкой почти до стенки и безнадежно придавив часового-робота. Отчаянно загудела сирена, ее врубил офицер, до этого безучастно наблюдавший за деятельностью поны. Примчался спецотряд, и без долгих разбирательств несчастного капитана-изобретателя поставили перед строем роботов. Пленники, занятые на соседних участках, невольно скучились в проходах, дожидаясь, чем кончится дело. На этот раз их никто не прогонял.
--Что вы делаете! – не выдержал Дивумб. Офицер охраны повернул голову, и пип шагнул к нему.
--Вы же все видели! Могли бы, могли бы раньше остановить его.
Офицер вытянул левую руку, и два робота с оружием наизготовку встали возле пипа. Затем диндонец махнул правой: залп! Пона-капитан, недоумевающе глядя перед собой, схватился обеими руками за живот и медленно осел на землю….
Дивумба отвели к подполковнику, начальнику охраны объекта.
--Что вам непонятно? Время от времени мы расстреливаем кого-нибудь, чтобы успокоить остальных. Почему мы не расстреляли вас? Мы стараемся стрелять только дураков и смутьянов. Что еще вы хотите спросить?
--Зачем вам заставлять работать пленных? У вас есть техника, можно, наконец, привезти нормальных рабочих. Какая польза от рабов?
--Все, что здесь делается, делается впервые. Роботы для такой работы не годятся, а свои специалисты слишком ценны. Идет постоянный поиск, не все рабы – бездумные исполнители. Некоторые работают в контакте с нашими инженерами. Вам тоже предстоит такая работа. Рискованная, опасная, но физически не изнурительная. Это единственная возможность прожить дольше на здешнем скудном питании. Что еще? Зачем я лично говорю с вами? Мне доложили, что вы можете не согласиться.
Наступила зима, долгая и свирепая. Дивумб теперь работал у реактора. Напарником его оставался Амшал Тивер, тот самый громадный пона. Пип уже знал, что Амшал не купец, на плавучий остров попал за компанию с богатым соседом: тот боялся подвоха. Это еще больше сдружило Дивумба с поной.
Товарищам по несчастью везло, их реактор избежал аварий, тех вообще становилось все меньше. Кое-как согреваясь возле раскаленного агрегата, отвоевав в бараке местечко потише, невольники уцелели до весны.
Весной дело у рудокопов пошло на лад. Пленников у установок становилось все меньше, их сменяла автоматика, настроенная на отработанный процесс. Это не радовало Дивумба, он уже знал, диндонцы готовили на островах секретное оружие. Все должно было оставаться в тайне – вот, может быть, главная из причин использования пленных.
Поэтому, когда в начале лета пипа и пону в числе других доставили не в цех, а на полигон, пип решил: жить им осталось недолго. Каким-то образом просочились слухи, что впереди решающие испытания. Более того, откуда-то стало известно, что испытание диндонцы собираются проводить на настоящих живых дуболомах…
*****************
…--Вы рискуете оживить его без оков?
--Оковы – вздор! Он должен понять, что мы его не боимся, что он полностью в наших руках. И все-таки еще раз, это точно их командир?
--Он единственный капрал среди них, сомнений быть не может. Капрал Ёльвид, командир седьмого взвода…
--Помню, помню!
Главный инженер специального секретного комплекса включил сигнал оповещения и махнул рукой: «Подсоединяйте голову». Он поднес ко рту громкоговоритель; расстояние до капрала было все-таки приличное.
--Ты у нас в плену, капрал Ёльвид! Тебе это понятно?
Капрал не ответил, он оглядывался по сторонам. Странное пробуждение! Какой-то просторный зал, нет, скорее - цех. По обе стороны две шеренги тяжелых роботов. Стоят, приставив к ногам «пиассан-давоны», специальные противодуболомовские ружья, хотя должны бы держать их на изготовку. Дуболомам незнакомы сновидения, иначе Ёльвид не поверил бы в реальность происходящего. А прямо перед ним два рудокопа, это они орут так громко.
--Посмотри на карту, капрал.
Где карта? Ага, за спиной. На одной половине море, да-да, то самое море. Обведены какие-то острова. А здесь, видимо, те же острова, но крупно. Так вот значит, где! И название сбоку, ну конечно, архипелаг Кимпимпимта. Кого же еще!
--Как видишь, мы ничего не скрываем. Теперь тебе все известно. И, надеюсь, все понятно!
Ёльвид по-прежнему молчал. Понятно ему было далеко не все, наоборот, многое было неясно. Но одна мысль заслоняла остальные: кто стоял на вахте, вёл Посудину, кто допустил, кого следует жестоко наказать. Опять кричат. Проклятые диндонцы, есть ли место, где их никогда не было?
--Если ты все понял, капрал, я отвечу на твои вопросы.
--Чего вы хотите от меня?
--К тебе приведут дуболомов. С каждым ты будешь разговаривать. Потом расскажешь нам о результатах. Нам нужно, чтобы они слушались тебя, а ты выполнял наши приказы. Пройди через те ворота.
Одна шеренга роботов разомкнулась, другая шагнула вперед; как бы подталкивая капрала к образовавшемуся проходу. Ёльвид вышел через ворота в узкий длинный двор с двух сторон закрытый высокими стенами. Далеко впереди его замыкало еще одно высокое здание.
Капрала удивило очень яркое солнце, бившее прямо в глаза, зеленая трава и листья на кустах. Ведь если вспомнить карту, остров далеко на севере. «Ах да, сейчас июль, лето», - подумал Ёльвид, вспомнив свою последнюю запись в журнале. Командир третьей экспедиции не подозревал, что это действительно июль, но июль уже следующего года.
Через неделю восемь дуболомов под командой капрала Ёльвида возводили посреди поля линию обороны, состоящую из мощных бетонных укреплений. Поодаль суетились какие-то пипы и поны. Они тоже строили полуподземные бетонные укрытия. Вокруг дуболомов непрерывно разъезжало несколько танков, сотня роботов со всех четырех сторон караулила каждое их движение. Очень сильная охрана, если вспомнить, что вокруг море. Но охрана не только стерегла дуболомов. Она следила, чтобы пути дуболомов и прочих пленников не пересекались.
Дуболомы сразу обратили на это внимание.
--Что-то они скрывают, - произнес Буржуй, с ненавистью глядя на роботов, - затевают какую-то гадость.
--Может быть как тогда, в амфитеатре? – предположил 1 серого, вспомнив свой первый плен.
--В амфитеатре? Морду друг другу бить? – Ёльвид вдруг хитро усмехнулся и поманил еще одного, ближайшего дуболома. Это был Утюг. Теперь они стояли вчетвером в кружок; капрал подбоченился.
--Делайте вид, что получаете нагоняй. Вот так! А теперь… Ты, Утюг, изготовишь бетонный кирпичик. Постарайся, чтобы он был как можно меньше. Напишешь на нем: «Что хотят рудокопы?». Сегодня спрячешь его где-нибудь, а завтра он затвердеет. Возьмешь его потихоньку с собой. Нас будут уводить раньше пипов. В колонне вы двое затеете драку. Напоказ рудокопам. Стукнули один другого по паре раз, и ты отбежишь в сторону. Кидаетесь друг в друга камнями. Ты незаметно подбросишь свой кирпичик на землю (в колонне станете рядом, понятно?), а Буржуй кинет его так, чтобы он попал в яму к пипам. И чтоб все сделать быстро. А потом продолжаете кидаться, пока рудокопы не разгонят.
--А как получим ответ?
--Пипы ходят сюда за бетоном, когда нас не бывает. Как-нибудь передадут. Если захотят и не побоятся.
На следующий день, выйдя на работы, Утюг кинулся прежде всего посмотреть, цел ли кирпичик с письмом. Все лежало так же как и вчера. Сверху письма кучка обломков, только к этой кучке прибавилась широкая доска от старой опалубки. Перевернув эту доску, дуболом обнаружил слова: «новое оружие». Утюг запихнул доску с надписью подальше от глаз и доложил Ёльвиду, что его хитрая задумка с письмом уже сработала. Нашелся внимательный или догадливый пленник, с которым можно установить переписку.
К середине июля дуболомы закончили возведение укреплений. В этот день поле было пустынно, отсутствовала даже обычная охрана. Конвой довел дуболомов до дотов и блиндажей. Офицер распорядился, чтобы они оставались здесь, и увел роботов. Раздались первые залпы, били обычные диндонские пушки. Дуболомы привычно укрылись от обстрела. Часа полтора вокруг и внутри укреплений рвались снаряды. Затем подъехал танк.
Дуболомы сообразили, что по своим диндонцы палить не будут, и один за другим выглянули наружу. Всех интересовало, какое будет продолжение. Пока что никто не пострадал, укрепления возводили сами, мощные и добротные.
Танк развернулся и стал удаляться в сторону артиллерийских позиций. Больше по всему полю никакого движения. И ни шума, ни шелеста, ни звука.
--Внимание! – сказал Ёльвид. – Все меня слышат? Вперед самым быстрым бегом и через тридцать шагов залечь! За мной!
Дуболомы, смутно сознавая, что капрал прав, повиновались беспрекословно. Не успели они залечь на указанном рубеже, как в оставшееся позади укрепление что-то ударило. Огненная вспышка осветила поле, раздался ужасающий грохот и тех дуболомов, которые еще не успели залечь, посшибало с ног.
Прижавшись к земле, дуболомы ждали, что будет дальше. Ёльвид пытался рассмотреть, какие разрушения оставил чудовищный взрыв, но пыль, поднятая в воздух, еще не поредела.
Новая вспышка где-то впереди. За дальним пригорком возник огненный шар, донесся громовой раскат еще одного взрыва. И пока длилась вспышка, Ёльвид успел разглядеть сквозь пыль, что на месте их укреплений осталась одна сплошная воронка….

Глава 6  Вестники беды

Вылет был назначен на 29 июля из Витаки, с самого тылового из профессорских полигонов. Война шла уже пятый день. Единственный боевой самолет, построенный и испытанный Профессором, мог бы очень пригодиться на фронте. Но Урфин решил, что сначала нужно предупредить 6 экспедицию и ее начальника Лан Пирота о возможном нападении рудокопов, если генерал случайно встретится с ними в океане.
Разбежавшись по травяному полю, самолет стал медленно набирать высоту. В самолете находились два дуболома из салатового взвода – 8 и 10 номер и летчик, из полицейских воздушных курьеров.  Летчик был последним из шести, единственный, кто уцелел при их отчаянной бомбежке на третий день войны.
Самолёт – не пристяжные крылья и махолёты, но опыт полетов по воздуху тоже много значит. Последний летчик стал первым, кто освоил управление воздушной новинкой. И теперь летчик вел самолет, а дуболомы открыли хвостовой люк и наблюдали за удалявшейся землей. Самолет вошел в облака, только тогда дуболомы, закрыв люк, проползли в салон, усевшись недалеко от летчика.
8 салатового постучал кулаком по стенке и довольно проговорил:
--Хорошая обшивка, выдерживает выстрел в упор из 100мм орудия. Это не рудокоповские жестянки.
--Точно! – ответил 10 номер, вспоминая их бой под Дирокеном. – Вот слетаем, вернемся и на фронт. Зададим жару диндонским керосинкам.
 Самолет пока летел над своей страной в направлении на Пунск, оттуда нужно было идти по маршруту экспедиции. Управление самим самолетом было простое, им при необходимости могли управлять все трое членов экипажа. Но небо есть – небо,  у штурвала всё еще оставался летчик. Он лучше всех ориентировался в воздухе и по проходящей под самолетом местности. Когда вдали показалось долгожданное море, и самолет, на высоте семь тысяч метров повернул на курс экспедиции, летчика сменил 8 салатового. Дуболом взял штурвал и увеличил обороты винта, одновременно он направил машину на снижение.
Самолет стремительно несся над океаном на высоте 700 метров. Вдалеке показался корабль, очевидно понский. 8 номер потянул штурвал на себя, и ширококрылая одонизовая птица взмыла вверх. Поднявшись на три тысячи метров, самолет перешел в пикирование. Судно оказалось пипским.
Дуболом снова вернул самолет на прежний курс. Поднялся на заданную высоту и продолжил путь. Прошло двенадцать часов полета. 10 салатового, который осматривал море через задний люк, увидел небольшой деревянный корабль. Он был сильно потрепан морем и ветром: мачта сломана, парус сорван и сам корабль накренен на бок.
--Мертвый корабль, - сказал 8 салатового и провел самолет очень близко над кораблем. На палубе, придавленное мачтой, неподвижно лежало тело поны. Описав еще один круг над мертвым кораблем, самолет продолжил свой путь.
Через час с правого борта самолета 8 номер увидел небольшие коралловые острова. Они не знали, что эти проклятущие острова генерал назвал островами Раздора. Самолет сделал над ними круг и полетел дальше.
Еще два часа полета остались позади. Самолет продолжал лететь над Узугедрийским морем между Элсантопией и огромным островом Чаперахе. 10 салатового лежал на полу самолета и внимательно осматривал через люк море. Его наблюдения прервал резкий гул, доносящийся откуда-то сверху. Он не смог посмотреть вверх и переполз к пилоту. Летчик тоже с удивлением смотрел вверх, недоумевая, что же это такое.
10 номер по плечи высунулся из кабины. На этот раз он увидел источник этого резкого гула. К самолету приближалось тело стреловидной формы.
--Черт знает, что это такое, - проговорил 10 салатового и пополз назад к пулемету.
--Наверное, очередная выдумка рудокопов, - предположил 8 салатового. – Давайте вернемся, нужно будет доложить об этом Профессору.
Сзади послышались выстрелы, это стрелял 10 номер. Летчик и 8 салатового увидели ракету очень близко, она проходила метрах в ста с левого борта. Простучали две пулеметные очереди, но казалось, что пули даже не попадали. Летчик перехватил штурвал. Он до предела увеличил скорость и одновременно самолет резко пошел вверх. Ракета оказалась впереди. Самолет стал снижаться, скорость достигла 700. Но ракета развернулась и почти сразу достала самолет. Летчик пытался увести машину, но все попытки были напрасны. Ракета оказалась над самолетом и две металлические руки крепко обхватили его. Дуболомы оказались в плену. Что делать?
А ракета, набирая скорость, поднимала самолет вверх. Дуболомы решили прыгать. Через люк в хвосте они покинули самолет и с высоты 1500м упали в море. Летчик и 8 салатового через некоторое время всплыли на поверхность и огляделись. Дуболом хуже летчика держался на воде, так как был изготовлен из более тяжелого дерева. 10 номер почему-то не всплывал, это очень удивило его спутников. Но тут он показался и сказал, что ему пришлось бросить автомат, который тянул в глубину. Все втроем они поплыли к чужому берегу.
Плыли долго, берег Чаперахе выступал все отчетливее. Он был песчаный, и песок тянулся на несколько километров вглубь острова. Дальше уже как будто виднелась кромка леса. С неба снова донеслись чужеродные звуки, над дуболомами теперь делала круги крылатая машина. 
--Автоматов нет! – пробормотал, задрав из воды голову, 10 салатового.
--Это не то, - предположил летчик. – Какой-нибудь понский самолет. На нас-то напал «снаряд».
--Ну, конечно, понский! – передразнил 10 номер. – А кружит над нами зачем?
--Нырнем под воду, - предложил 8 салатового.
Но дуболомы уже почувствовали дно. Начиналось мелководье, а до берега было еще далековато.
--Быстрее к берегу, - закричал 10 салатового, услышав какой-то свист. И тут в десяти шагах от дуболомов в воду ударило тяжелое тело. Взрыв бросил на них волну, которая опустившись, стала ледяной коркой. Ноги тоже охватил лед. 8 номер напрягал все тело, пытаясь выдрать хотя бы руки. Своих спутников он не видел, их накрыло с головой.
А по морю уже несся катер, прямо к ледяной площадке. На лед спрыгнули серебристые фигуры людей. 8 салатового освободил все-таки левую руку и отчаянно колотил лед. Но три мгалианина, это были они – новые хозяева Чаперахе - подобрались справа. Они уверенно и привычно поддели его голову длинными блестящими «щипцами»….
Дуболомов увезли в научно-исследовательский центр, который был переведен в Шарантуш, центральный город  Кликорании, бывшую столицу чаперахских пон..
…8 салатового очнулся и увидел перед собой «рудокопа». Он попытался поднять руку и ударить наглеца, но безуспешно. Его руки были крепко прицеплены к ногам, а ноги очевидно к полу. И вдруг 8 номер не услышал, а скорее почувствовал, что кто-то тихо ему говорит: «Успокойся, это наши друзья». Он повернул голову, и каково же было его удивление. В углу небольшой комнаты стоял 4 номер белого взвода – один из членов 3 экспедиции.
--Я сейчас тебе все объясню, - сказал 4 белого. Он коротко рассказал, как постепенно разлагалась команда на Посудине, как на корабль напали диндонцы. Рассказал о событиях, которые произошли с четырьмя уцелевшими дуболомами, о встрече с мгалианами. Тут незнакомый «рудокоп» жестом остановил 4 белого.
--А теперь познакомимся, - сказал он, - меня зовут Леан Уг.
При этих словах Леан Уг освободил 8 салатового…
Через несколько часов с аэродрома Шарантуша поднялся в воздух самолет с экипажем в пять дуболомов. Он взял курс на северо-восток к месту роковой встречи третьей экспедиции с диндоновской военной эскадрой.
Погода была прекрасной, дуболомы с высоты 10км увидели километрах в трехстах большой остров. Летчик стал снижать самолет и разворачивать его влево от острова. Сзади послышался голос 8 салатового.
--Осторожно, диндонцы справа.
Летчик стал резко набирать высоту и тут сам увидел два истребителя рудокопов. Они были уже рядом. 3 красного высунулся из люка и открыл по самолетам огонь. Один истребитель прошел совсем рядом, и 3 красного рухнул в кабину, пораженный из его пушек. Зато 4 белого удалось прошить из пулемета второй истребитель. К нему присоединился 8 салатового, и через минуту огонь двух пулеметов сбил и второй самолет.
--Куда будем садиться? – прокричал летчик. – Не на остров же!
--Конечно нет, - ответил 10 салатового. – Вон туда, правее, прямо в море. Потом поднимемся. Мы уже так делали на Ферлейском озере.
3 красного и 4 белого только переглянулись.
--Еще один диндонец, - сообщил 8 салатового.
--Пусть нападает, подумает, что сбил нас!
Самолет терял высоту. Рудокоповский истребитель прошел сверху, обстреливая дуболомов. 8 салатового отвечал, но без успеха. И диндонцы увидели, как вражеский самолет коснулся поверхности моря и почти сразу исчез в глубине.
Шлепок об воду был очень резкий. Затем все тело самолета затряслось, но это продолжалось несколько секунд. Двигатель самолета летчик остановил незадолго до падения, и теперь крылатая машина просто тонула.
--Такое не умеют даже мгалиане, - сказал 4 белого. – Как вы ничего не поломали?
--Это называется одониз, - похвалился 10 салатового, - а самолет Профессор укреплял специально для таких случаев.
--А теперь мы спрячемся, - продолжал он уже деловито. – В самолете остаются летчик и 8 номер. Вполне могут появиться рудокопы и возьмут вас в плен. Там вы должны встретить наших. Или Руя Фиса. Но тут поосторожнее.
…Уже почти совсем стемнело, когда у самого берега острова из воды вынырнули три дуболома. Они огляделись и осторожно выползли на сушу, прячась среди больших камней.
--По мгалианской карте с этой стороны острова стрельбища и полигоны, - сказал вполголоса 4 белого. – Ночью, наверное, это самая безлюдная сторона.
--Проползи подальше, посмотрим, что там.
4 белого, стараясь не шуметь, пополз вглубь берега. 10 салатового и 3 красного ждали, напряженно вслушиваясь в тишину. Скоро они услышали, что их разведчик возвращается.
--Проволока натянута, в три ряда. И между рядами – перемычки. И вверх еще какие-то штырьки торчат. Антенны или что-нибудь похожее.
--Какие такие антенны? – спросил 10 салатового.
--Это долго объяснять, - вмешался 3 красного. – Понятно одно, здесь мы, вернее всего, не пройдем. Давайте по берегу. В ту сторону он вроде пониже. Может быть, найдем песчаный участок.
--Подкоп будем делать что ли? – хмыкнул 10 салатового. – Попробуем, ничего другого не придумаешь.
Камни действительно скоро кончились, началась песчаная коса. Дуболомы подползли к ограждению. Хоть и наступила ночь, но их зрение позволяло внимательно все рассмотреть. Недалеко от них в море впадал ручеек. Он тек со стороны отдаленных холмов, поросших кустами и кривыми низкорослыми деревьями. К одному из этих холмов они решили вести свой подземный ход. Инструментов не было, но песок, хотя и плотный, поддавался и рукам. Впереди всех, прокладывая ход, двигался 3 красного. Два его товарища, лежа на боку, руками и ногами выталкивали взрыхленный песок наружу. В подкопе уже скрылись все трое, и, судя по расстоянию, миновали сигнальное заграждение. Внезапно 3 красного пробил земляную стенку и провалился в какую-то пещеру. Оттуда донесся шум возни, странное хриплое ворчание, удар и все стихло.
--Что там? – спросил, подползая к дыре в стенке, 10 салатового.
--Здесь в норе какой-то зверь. Здоровый, как медведь. Я его пристукнул, ползите сюда.
Лаз из норы вывел к ручью. 4 белого выглянул наружу и тут же отшатнулся назад. По берегу бегали лучи прожекторов, а из глубины острова ясно слышался шум приближающихся машин.
--Уходим быстрее! Сигнализация сработала!
Дуболомы кинулись назад: через подкоп и в морские волны. Им ничего не оставалось, как снова вернуться на маленький островок; обломок скалы, торчащий из моря.
На рассвете до них донесся рокот мотора, к островку подошел рудокоповский катер. Затаившись, дуболомы наблюдали странную картину. Один-единственный робот, к тому же без оружия, перенес на островок какой-то чемодан, бросил его и вернулся на катер. Катер тут же отошел и, описав дугу, остановился довольно далеко с противоположной стороны острова.
10 салатового приблизился к оставленному чемодану и с опаской открыл его. Остальные на всякий случай встали подальше.
--В нем больше ничего нет, - сказал 10 номер, показывая товарищам большой свернутый лист, и тут же развернул его. – Я ничего не понимаю.
--Покажи! – подошел 4 белого. – А, это по-мгалиански. Слушайте: «Наш друг восемь-пятнадцать…». Кто такой?
--8 номер пятнадцатого взвода, - ответил 3 красного, - дальше читай!
--«…передал привет и указал место. Я один, со мной только куклы». Ага, роботы. «Покажите, что хотите меня видеть».
Через полчаса катер вернулся на старое место. В воде у самого берега плавал оставленный роботом чемодан. На островок быстро перебрался офицер с капитанскими погонами.

Глава 7 Восстание обреченных

Сегодня ночью! Инженеру Дивумбу казалось, что он уже давно примирился со своей участью. Но стоило появиться даже легкому намеку на спасение и он готов ему поверить. Поверить? Можно ли верить этому странному офицеру? Он сказал, что ненавидит войну, что в Диндонии у них много сторонников. Много, много чего он наговорил.
И не слишком ли громадная задача – захватить поселок и порт? Конечно, ни для кого не секрет, что ночами роботов перебрасывают патрулировать западный берег острова. Туда пытались проникнуть какие-то дуболомы. Якобы, успевшие выпрыгнуть с подбитого самолета.
Офицер обещал, что пленным дуболомам, не новым, а всем сразу, будет организовано освобождение. Но они не уйдут тихо, без взрывов и стрельбы. По-другому они просто не смогут вырваться из центральной части острова, где их держат. А когда дуболомы и роботы будут драться между собой, пленникам представляется случай освободиться. Ворваться в порт, захватить корабль и отплыть за море. Все это нереально! Хотя с другой стороны, дожидаться здесь тоже нечего.
Дивумб пододвинулся ближе к своему напарнику (колонна уже подходила к баракам).
--Тивер, сегодня ночью что-то будет.
Пона лишь пожал плечами, все еще широкими и сильными, хотя сам он сильно осунулся и исхудал. Однако в бараке он сразу подошел к инженеру, вопросительно глядя ему в глаза. Дивумб сделал знак глазами, и они отошли в дальний угол коридора к зарешеченному окну.
--Может быть, сегодня ночью представится возможность убежать. Надо подготовиться. Кстати, если бы еще сломать эту решетку.
--Я давно бы ее вырвал, - бросил Амшал Тивер презрительно, - было бы куда бежать.
--Не горячись. Ночью все станет ясно. На всякий случай встретимся здесь через два часа. Что-то станет ясно…
Через два часа как раз сменялись патрули, поэтому ошибиться во времени было трудно. Оба сообщника сошлись в темноте у окна, еще не зная толком, чего они ждут. Молчали, прислушивались. Было тихо, вот невдалеке от их окна прошел офицер и с ним три робота – один из двух ночных патрулей барачного городка.
--Что это вы затеяли? – спросил вдруг хрипловатый насмешливый голос. Дивумб вздрогнул, но узнал: это один из их соседей по бараку, пип по прозвищу «Седой», пожалуй, самый неуживчивый из пленников.
--Бежать вздумали? – продолжал Седой, понизив голос. – Так чего ждете?
И в это время со стороны завода послышались частые переливы нескольких гудков. Такое иногда случалось и прежде, это была обычная сигнализация, что-то в реакторах сбилось с режима. Но сегодня Дивумб и Тивер невольно припали к решетке.
--Ага! Вы что-то знали! – обрадовался Седой. – А может, и сами подстроили? Вы же две недели как в цехах работали. Я знаю, ты, инженер – хитрый…. Так чего встали? Действовать надо!
Тивер как будто и ждал этих слов. Он молчком вцепился в угол решетки, и она с хрустом отделилась от рамы.
--Здорово! – донеслось из темноты коридора. Оказывается, Седой был не один. Какой-то юркий пип моментально возник у окна, высунулся, послушал и вынырнул наружу. Следом вылез еще один, за ним неуклюже протиснулся в узкий оконный проем один из пон.
--Тише, вы! – громко прошептал Седой. За окном послышались четкие шаги – патруль возвращался. Амшал Тивер, все еще держащий в руках решетку, прижал ее к окну и замер. Он надеялся, что офицер ничего не заметит, так как вылезшие пленники отшатнулись в тень соседнего барака, а на окно прямой свет не падал. Но офицер подошел прямо к окну.
--Ты чего здесь делаешь! – заорал он на припавшего к решетке Тивера. – Сейчас же отойди от окна!
Силач, как будто не слыша, неподвижно смотрел на патрульного. Диндонец почувствовал неладное.
--Роботы! – скомандовал он и осекся. Пона и пип за его спиной подмяли сразу трех роботов, а третий беглец сшиб офицера камнем в голову. Рудокоп упал без звука, но роботы упорно сопротивлялись, всячески вырываясь из объятий напавших. Амшал отставил решетку и полез в окно. С его помощью роботам без труда свернули головы. В окно вылезло еще несколько человек, остальным Седой приказал пока оставаться в бараке.
Самые решительные ушли. Предстояло обезвредить другой патруль ликвидировать два поста, у ворот и на центральной площадке. Дивумб был в числе оставшихся. Он, в отличие от остальных, внимательно прислушивался, пытаясь понять, что происходит на заводе. Там на какое-то время установилась тишина, но вот сигналы возобновились. Похоже было, что кто-то сознательно вносит помехи в работу агрегатов. И Дивумб уверился, что событиями этой черной непроглядной ночи руководит невидимая рука.
Со стуком, топотом распахнулась дверь барака, и ввалились возбужденные участники вылазки. Некоторые из них были вооружены ружьями роботов. Радостный Тивер кинулся к Дивумбу, он вертел в воздухе какой-то металлической болванкой.
--Мы их перебили! Они ничего не подозревали!
--Не галдеть! – скомандовал Седой. – Нужно десять человек, вскрыть остальные бараки. И никому не вылезать без общего сигнала.
Началось небывалое. Забитые невольники рвались немедленно действовать. В барак подходили самые активные и отчаянные, вокруг Седого образовался кружок спорящих. В конце концов, верх взял один из недавних пленных Гаминт Куларон – сутулый пип с перебитым носом. По его решению восставшие, вооружившись, кто чем мог, двинулись на поселок рудокопов, в котором жили специалисты и офицеры гарнизона. Передовой отряд – двадцать человек с ружьями и с ними еще двадцать, самых опытных в драке, должны были напасть на казарму портовой охраны, примыкавшую к западному краю поселка. В ней не могло быть больше полусотни роботов, остальные на постах, которые на ночь усиливают. Если налет на казарму застанет врасплох офицеров, роботы без их команд не страшны.
Дивумб и не отходивший от него Тивер шли во втором, большом отряде под командованием Седого. Этот отряд по плану Куларона обкладывал поселок с юга и юго-востока. Именно в этих направлениях кинутся диндонцы, если поднимется тревога. Ведь на острове, где каждый диндонец носит личное оружие, прямое нападение на поселок может закончиться плохо.
Повстанцы шли быстрым шагом, насколько позволяла пасмурная безлунная ночь. Темень скрывала окрестности, лишь справа, почти у горизонта мелькали огни порта. Поселок еще не был виден, его закрывали холмы. Дивумб, никому ничего не говоря, в глубине поражался безумству замысла: как в такой темноте добиться согласованных действий буйной толпы. Поны и пипы вокруг него не разделяли этой тревоги, они шумно дышали, возбужденно перекликались. Тивер, шедший рядом с Дивумбом, даже подвывал от радости.
Отряд еще не дошел до места, он переваливал последний холм, когда где-то в районе казарм вспыхнула беспорядочная перестрелка. Поселок внизу тут же осветился огнями окон. И не дожидаясь команды, полувооруженная ревущая масса понеслась вниз. Дивумб слышал, как позади что-то кричал Седой, но побежал вместе со всеми.
Гомон, топот, дикие выкрики затопили поселок, началось избиение отчаянно отстреливающихся рудокопов. Напрасно Куларон опасался серьезного отпора, вырвавшиеся на свободу поны и пипы задавили тщедушных рудокопов своим превосходством в физической силе. Пистолеты и ружья постепенно переходили в руки атакующих. Драка сменилась взаимной перестрелкой, и диндонцам окончательно пришел конец. Негде стало ни отбиться, ни укрыться – восставшие высаживали окна и двери, врывались в дома. Злоба сменялась алчностью, изголодавшиеся пленники дорвались до буфетов и кладовых. Кто-то поджег двухэтажное здание офицерского клуба на центральной улице, где еще пытались укрыться уцелевшие обитатели поселка. Пожар осветил окрестные дома и переулки, к нему начали стягиваться победители.
По поселку уже бегали посыльные от командира Куларона, пытались собрать воинство и вести его дальше, на порт, весь остров наверняка давно гудел тревогой. Дивумб был одним из посыльных. Он вытащил из-за пиршественного стола Амшала, и в ответ на негодующие крики его сотрапезников опрокинул весь стол.
Уже кое-как вооружившиеся, повстанцы сбивались в штурмовые колонны, командиры и обстоятельства торопили. Чуть-чуть начинало светать, а ничего еще не было сделано.
В порт войско восставших вошло почти без боя, отвечая дружными залпами на встречные выстрелы. И только дойдя до причала, все поняли, в чем дело. Не рассчитывая силами портового гарнизона защитить весь порт, рудокопы заняли оборону на пришвартованном корабле. Началась перестрелка. Лазутчики Куларона отыскали в одном из хранилищ склад роботовского оружия. Командиры повстанцев спешили вооружить своих бойцов, чтобы скорее преодолеть последнее препятствие. А со стороны большого шоссе все явственнее нарастал гул приближающихся машин. Это шла подмога одним и гибель другим.
Куларон отрядил Седого и двух пон из штаба организовать защиту порта. Они повели наспех собранный отряд возводить баррикаду на въезде. В основном это были поны. Большая часть пипов во главе с самим Кулароном сосредоточилась для атаки на занятый роботами корабль. Подбадривая себя руганью и криками, пипы пошли на штурм. Их подгоняло чувство обреченности и надежды. Методично отстреливающиеся роботы валили атакующих десятками, но чтобы остановить такую атаку нужны были не ружья, а пулеметы. Нескольким пипам удалось взобраться на корму, бой перекинулся на корабль.
Как раз в это время Дивумб оттащил Амшала Тивера в сторону. Пона еще не остыл от возбуждения боя, он готов был отшвырнуть приятеля и снова бежать туда, откуда неслись выстрелы и победные крики. Но он привык верить инженеру.
--Мы еще успеем! Бежим на дальний край причала, я там видел катер.
--А корабль?
--Надо еще запустить его машины. Еще суметь вывести из порта. А с катером я и один управлюсь.
--А потом? В океане?
--Не знаю! Знаю одно – катер единственный путь, хоть какая-то возможность спастись. Бежим, пока об этом не догадался кто-то другой!
…Капитан Сент Зилар, он же - мгалианский секретный агент Руй Фис, наблюдал за событиями с крыши корпуса спецкомплекса – одной из самых высоких точек острова. Время от времени он связывался по радио со своими четырьмя помощниками. Ночь уходила, сумерки светлели, зарево в районе поселка и порта уже не бросалось в глаза, а только угадывалось. По расчетам капитана, роботы, переброшенные из центральной и западной частей острова, обложили захваченный порт. Может быть уже и отбили, но перестрелка еще продолжается. Пора действовать. Он подал радиосигнал и, услышав отзыв, скомандовал:
--Выводи! И проводи сам до самого ангара. Потом доложишь!
Капитан подошел к надстройке над люком и спустился с крыши внутрь здания. Его кабинет был недалеко, единственный незапертый во всем пустом здании. Но свет из предосторожности капитан все-таки не зажег. Он позвонил охране лаборатории спецроботов и подтвердил свой недавний приказ: никому в эту ночь не передавать ни одного боевого робота. Их объект имеет особую важность.
Начальник охраны ответил, что ему уже дважды приказывали прислать всех лишних роботов к порту, но он отказался это выполнить без разрешения господина Зилара. Руй Фис усмехнулся – вот что значит считаться представителем Стального Союза. Мгалиане и в Дин-донии – самая мощная сила. Хоть мало кто пока об этом догадывается.
Он мысленно оглядел остров. В порту идет бой; как он закончится, уже неважно. Один из его помощников держит в напряжении завод: вся ночная смена на ногах, пытается не допустить аварии, а до нее недалеко. Другой ведет сейчас окольными путями трех дуболомов к особому ангару. Так условно называется ночное обиталище пленных дуболомов. Все подготовлено, пусть бегут. Когда еще они доберутся до своих без корабля, без самолета…
Эти дуболомы – страшная сила и великая загадка. Кто еще смог бы просидеть сутки на дне портовой гавани? Они совмещают в себе преимущества и человека, и робота. Кажется, ученые болваны из группы Леана Уга этого до сих пор не поняли. Впрочем, человека – это слишком! Деревянные лазутчики так и не проникли бы на остров, если бы Руй Фис не провез их, прицепившихся к днищу его катера.
Запищал сигнал, капитан щелкнул кнопкой передатчика.
--Командир, это вы? Все в порядке. Они уже уходят.
--Проводишь до моря и сообщишь. Выполняй!
Итак, почти все позади. Руй Фис усмехнулся: какая бурная ночь!  Сожжены поселок и порт, перебиты почти все специалисты, бежали дуболомы. Из невольников тоже мало кто уцелеет. Так и надо, Диндония становится слишком опасной.
Для полной картины не хватает еще, чтобы взорвалось хранилище с готовыми ракетами. Очень не хватает! Уцелеет ли лаборатория спецроботов? Она за грядой, почти у самого мыса. Весьма предусмотрительно.
Руй Фис вызвал тех, с кем за ночь еще ни разу не связался.
--Вы готовы? Все на месте?… Через полчаса!
Зазвонил телефон.
--Это вы, Зилар? Какого черта вы там делаете? Здесь у нас на счету каждый человек. Только что отбили порт, но корабль у них и они уже отчаливают. Если бы не ваше упрямство…
--Я уже выезжаю. А с кораблем дело серьезно. Нельзя допустить! Ничего не поделаешь, примите крайние меры. Кто же знал, что такое случится.
Капитан бросил трубку и посмотрел на часы. Не пора ли спуститься в подвал?
…Катер медленно относило легким ветерком, на него никто не обращал внимания. От дальних причалов доносилась отчаянная стрельба, туда роботы оттеснили большую часть восставших. Другой отряд роботов перестреливался с кораблем, который уже отвалил от причала и медленно разворачивался.
--Все из-за вас, Дивумб! Они спасутся, а нам конец!
Дивумб не отвечал, он следил за маневрами корабля.
--Они нашли какого-то опытного человека. Или захватили у рудокопов. Молодцы. Успокойтесь, Тивер, скоро и мы запустим мотор. Если все будет хорошо, в море мы успеем подать сигнал, и они возьмут нас на борт. А пока осталось чуть-чуть, чтобы нас отнесло вон туда, за мол.
--Да пропадите вы с вашими вечными предосторожностями.
Корабль уходил, по причалу бегали рудокопы, все было отлично видно, так как уже наступило утро. Дивумб хмурился, он предпочел бы ночь. Впрочем, все хорошо не бывает. Инженер спустился к мотору и занялся его запуском. Внешний вид не обманул, машина была в отличном состоянии и сразу заработала. Дивумб поднялся из машинного отделения и встал к рулю. Наступил самый опасный момент: их заметили, по ним начали стрелять. Если у рудокопов под руками окажется пушка…
Грохот огромного взрыва отвлек внимание инженера. Корабль, уже выходящий из бухты, опрокинул вздыбившийся фонтан воды. К берегу понеслась бешеная волна, перехлестнула мол и чуть не перевернула катер. И тут же Дивумб дал полный ход, и катер понесся по беснующейся воде бухты в открытое море. Потрясенный Амшал Тивер не произнес ни слова, пока они не отошли от проклятого острова, и он не открылся перед ними весь.
--Как же это, Дивумб?
--Как? Не знаю. Или миной, или торпедой.
--Значит, только мы двое?
--Еще неизвестно, Тивер, еще неизвестно. Ты знаешь, что такое рудокопы. Они никого не захотят выпустить.
С неба донесся шум винта, и оба беглеца испуганно задрали головы. Самолет! Это за ними.
Но самолет пролетел мимо. Он был какой-то странный: необычной формы, необычного сине-зеленого цвета. И Дивумб догадался – дуболомы. Самолет летел на юг, как раз туда и должны удирать дуболомы.
Дуболомам действительно хотелось быстрее удрать. Самолет был битком набит руками, ногами, головами и туловищами. Одиннадцать дуболомов смогли уместиться в нем лишь в полностью разобранном виде. Больше половины рук и ног пришлось бросить. Не беда. Главное туловища и головы, руки и ноги можно сделать новые.
Самолет в небе вели двое: 10 салатового и летчик. Их переполняло чувство огромной удачи.
--Такой превосходный день и такое хмурое небо, - воскликнул лётчик. – Хоть бы посветило солнце.
И как будто по его заказу вспыхнул яркий свет. Но не впереди, а сзади. Дуболомы обернулись. Страшная вспышка ударила им в глаза и на несколько секунд заслонила очертания острова. Затем до них долетел грохот, и остров окончательно закрыли черные тучи пыли.
--Ракета, - сказал летчик. – И не одна. Конец острову.
То же самое видели и Дивумб с Тивером, их катер еще не успел уйти за горизонт. Инженер втянул голову в плечи. Какое ужасное избавление! Теперь погони не будет. Теперь остались лишь они двое и океан.

Часть шестая. Верный друг дуболомов
(Леан Уг)

Глава 1  Победители

Шел месяц май 890 года. «Уже май», - задумался Урфин. «Неужели прошло одиннадцать лет? Да, прошло, и мне теперь 57». Урфин поднялся с кресла и пошел принимать ванну. Минут через двадцать пять он снова вернулся в кабинет. Открыл небольшой шкафчик в стене и налил себе калифину. Он ходил по кабинету и маленькими глотками наслаждался калифином; уже давно это был его обычный завтрак. Потом подошел к столу и нажал кнопку вызова. Тотчас отворилась дверь, вошел дежурный капрал.
--Вызови…. Впрочем, не надо, я доберусь сам, - повелитель вышел из кабинета одеваться.
Последнее время Урфин стал больше дорожить своей жизнью и старался избежать случайностей, вроде своего опрометчивого прилета в одиночку на эту Южную Землю. Специально для него был сделан костюм из очень тонкого листа одониза, выдерживающий винтовочный выстрел в упор. Будь вовеки славен наш одониз, могучий металл-броня!
--Будут звонить, я отправился на шахту, - сказал Урфин капралу, подходя к лифту.
Урфин вышел, на улице его ждали два дуболома-охранника из дворцового взвода Бертоса.
--Сегодня чудесная погода, - произнес повелитель довольно громко и посмотрел на термометр, - минус 14.
Здесь, среди снегов, льдов и полярных ветров такая погода действительно считалась долгожданным подарком. Иногда приходилось неделями сидеть взаперти и даже не пробовать выглянуть наружу. Впрочем, если бы такое понадобилось – на каждом шагу найдется сколько угодно дуболомов, они, наконец, собрались все как один под рукой своего повелителя, вернулись из всех экспедиций и спецотрядов.
Конечно, свело их вместе общее несчастье – резко усилившаяся армия Диндонии. Результат был плачевен: император Кимпимпимт со своими диндонцами-рудокопами стал хозяином всего материка, а Урфин бежал к самому Южному Полюсу, на открытую Профессором Ялтурфу. Так эта Южная Земля называлась в Орокупии и Нтурокалоре, но те видели ее только издали и никак не могли на ней обосноваться.
Урфин тогда почти не верил, что из случившейся катастрофы найдется выход. Если бы не одониз! Те самые уникальные рудники, которые где-то здесь, под ногами. И теперь уже недолго ждать.
Подземный  дом-дворец повелителя находился в девяти километрах от шахты, но сегодня утром он решил прогуляться. Время еще было, разговор с генералом и Профессором был назначен на одиннадцать. Где-то в половине одиннадцатого Урфин подошел к шахте. Прилегающая к шахте местность ничем особенным не выделялась. Несколько деревянных домиков на сглаженной ветрами поверхности, полуутопшие в вечном снегу, и всё. В общем, никто не скажет, что здесь находится огромная армия дуболомов. Все разработки и сооружения сразу были упрятаны глубоко под землю.

********************
В конце декабря того же года с Диндонией было покончено. Война шла 6 месяцев. Дуболомы, их одонизовые доспехи и супер-нефте-бомбы Профессора сделали свое дело – они уничтожили военную промышленность и вражескую армию до последнего робота. В разоренную страну тут же хлынули лавины пон. Поны хотели взять свое за ужас прошлогоднего разгрома. В сентябре прошлого года Диндония моментально уничтожила понскую армию на границе, и Пончария безоговорочно признала свою капитуляцию….
А дуболомы теперь возвращались на Родину. На Юге осталось лишь семь взводов, готовящих подземный лагерь к консервации. Профессор сидел у себя в лаборатории и перебирал сейф с документами. Основную массу представляли копии отчетов капралов разных рангов о выполненных заданиях, проделанных операциях. Часть из них Профессор уничтожал, другие перекладывал в маленький сейф, готовящийся к отправке. Вот в руки попала синяя папка. Профессор прочитал: «Операция «Топотун». Начало – 21.10. 889». Захват нефтяных промыслов Нтурокалора.
Здесь была подробная карта побережья в районе Гухлена. На ней крестиками помечены места высадки дуболомов. Всего в операции участвовало 120 дуболомов. Они без особого усилия подавили военные базы в этом районе и занялись вывозкой нефти.
Затем следовал список дуболомов наиболее отличившихся.  Руководил операцией Дарук – за ее успешное проведение получил 800 литров калифина. А в придачу, впоследствии, звание генерал-капрала и должность командира второй армии. Дальше следовали еще кое-какие подробности, но Профессор не стал углубляться, его ждала масса других документов.
Все-таки, закрыв синюю папку, он на мгновение невольно задержал ее в руках, припоминая то, что не вошло в отчет. Каким-то непостижимым образом Дарук сумел выручить четырех нтурокалорских пленников: Литоса, Инспектора и двух безбилетников – Павлина и 9 розового. А ведь о них ничего не было известно. Еще в августе Профессор сам вывез на самолете с островов отряд Гуся, который оставался там специально, но так ничего и не узнал о пленных.
Литос, несмотря на то, что не участвовал ни в одной из войн, быстро пошел в гору. Дарук по старой приязни еще со времен экспедиции, назначил голубого капрала командовать нефтяными транспортами. А что транспорты для бывшего командира целой экспедиции? Литос был, может быть, чересчур груб, но отлично наладил дело. И когда встал вопрос о назначении пятого генерал-капрала, Лан Пирот остановился на нем. При вторжении в Диндонию Литос уже командовал 5 армией. Он высадился с ней на Кульвийском перешейке у границы Пончарии.
Профессор убрал папку в сейф и пошел дальше. Он увидел свой отчет о работе над катализатором нефтяного взрыва. Это навеяло на него неприятные мысли. Столько времени было убито над решением проблемы, а она оказалась до примитивности проста. Вернее, просто было приготовить катализатор. В химической сути реакции разобраться так и не удалось.
Через секунду в руках Профессора задержался документ следующего содержания: объяснительная записка генерал-капрала Гитона по случаю драки с патрулем, после двухнедельного калифинового сна. Загадка такого продолжительного сна, из-за чего, собственно, Профессор и занимался этим делом, объяснилась просто. Прежде чем накушаться калифином генерал-капрал  полностью облачился в новенькие одонизовые доспехи. И пролежал два месяца за ящиком с рудой, где его никто не догадался поискать. С тех пор калифин выдавали только в обмен на снятые доспехи. Профессор бросил записку в стопку приготовленных к уничтожению.

Глава 2  Кто такие мгалиане?

Прошло два часа, в лаборатории раздался сигнал. Профессор вышел и направился к лифту. На поверхности его ждал самолет. Через 35 часов самолет опустился на аэродроме под Витакой. Теперь Профессора ждала мирная работа по устройству разрушенного хозяйства дуболомов.
Дел, как ни странно, свалилось на него очень много. Казалось бы, какие особые нужды у армии-победительницы. Дуболомы стали почти неуязвимы. Одонизовая броня защищала их от всех известных средств поражения, доспехи на прочность были равносильны 54 сантиметровой броне. Однако генералу и капралам этого стало недостаточно. Они хотели теперь иметь и собственное вооружение. Из временно оккупированной северной Диндонии вывезли двенадцать уцелевших заводов. За их пуск отвечал, конечно, Профессор.
Первым заработал автомобильный завод, Профессор уделял ему большее внимание. Он хотел проверить на практике, годится ли его катализатор для увеличения мощности двигателей внутреннего сгорания. Были изготовлены образцы новой техники.
Наступил примечательный день. Сдавались сразу два образца: машина марки «Жероне-Желтизне» и небольшой, малинового цвета, полицейский автомобиль. Одна – олицетворение мощности и неповоротливости, другая – скорости и проходимости. Обе машины из одониза. Техническая испытательная комиссия в составе двух капралов, двух дуболомов и двух полицейских осталась очень довольна. Как раз то, что нужно дуболомам с их жесткими подходами к технике – покрепче и так далее. Сразу чувствовалось, что это машины третьего поколения.
Когда-то первые машины дуболомов были сделаны из дерева, обитого стальными листами, и приводились в движение с помощью педалей. Но к войне с рудокопами они оказались непригодны. Машина дуболома служит в первую очередь для защиты, а потом для передвижения. Деревянные машины не могли противостоять артиллерии, легко прошивающей их и вызывающей пожары. Дуболомы горели у себя же в крепости.
На смену дереву пришел металл. Педали заменил порошковый двигатель, созданный Профессором. В свое время это был большой успех, теперь стало расточительством. И вот, наконец, машины с двигателем интенсивного внутреннего сгорания и броней, которой не страшны обычные пушки….
Вторую половину дня Профессор как всегда посвятил собственным исследованиям. Сейчас он изучал сведения о мгалианах, или магвинах, как их называли, вопреки понам, чаперахские пипы и каруды, и которые всё еще были непонятными и даже загадочными. Потому упорный Профессор старался не пропускать никаких источников. Пытался что-то понять даже из почти сказочных рассказов пон и пипов, бежавших с завоеванного Чаперахе.
Но основными документами служили дневники экспедиций – четвертой, Матифа, и шестой, Лан Пирота, а также отчеты экипажа самолета и первой пограничной заставы. Застава - это и было их самым ранним появлением, может быть вообще на Чаперахе. Как теперь узнаешь? Ту заставу на востоке Чаперахе Урфин приказал построить, когда сам Профессор уже ушёл в свою экспедицию. Распоряжение давнее, маловнятное и почти позабытое.
Командир заставы - заместитель Бефара мастеровитый Чижик (10 красного) подробно расписал, как они ее строили, куда какой камень клали, что подсказали приехавшие позже специалисты из Пончарии. Затем, в двух словах,  про быстрый бой, завершившийся лёгкой победой. И никакого удивления, что напавшие диндонцы (как тогда подумали) оказались такими, на редкость, слабыми вояками. А главное – ни слова про первый контакт.
Похоже, когда мгалиане появились, дуболомов на заставе не было вообще. Они, наверное, прибежали уже на шум и, разумеется, ни в чём разбираться не стали. Но всё равно, мгалиане ведь не так слабы, как показало дальнейшее. Выходит, это был не отряд лазутчиков, а лёгкая разведка или даже просто группа мирных исследователей?
В конечном счёте получалось, что главный интерес для  Профессора должны представлять очевидцы - 3 красного и 4 белого. Про этих двух дуболомов из 3 экспедиции ему недавно сообщили поистине важные сведения. Почему-то на их приключение никто не обратил внимания, кроме Начальника полиции. Но Профессор сразу заинтересовался настолько, что дуболомов спешно вызвали из Гульбоны и Колн-Кеманта в Ртужпол для детального разговора. Прибыли они, как по уговору, оба в один день.
Дуболомы производили хорошее впечатление. Похоже, их можно было расспросить основательно. Именно расспросить, а не прочитать очередной отчёт. Профессора мало интересовали, например, их скитатания в лодке по океану. Гораздо больше он хотел уточнить, то есть не уточнить, а представить общий технический уровень мгалиан, их связи с другими народами. Этого ведь почти не было ни в одном из отчётов, написанных о непосредственных событиях.
--Можно, я начну с завоевания Чаперахе, - спросил 4 номер, - а мой друг поправит и дополнит меня.
Профессор согласился и приготовился слушать.
--Мы попали к мгалианам, когда завоевание еще продолжалось, и было видно, что они только-только захватили Шарантуш. Но уже через несколько дней стало известно, что взят Ижитар, самый южный из портов. Таким образом, весь огромный Чаперахе, вернее три четверти его они очистили за три месяца. Армия местных пон была бессильна против техники мгалиан. Когда же они впервые столкнулись с нами, то решили пока не трогать ни нас, ни нашу территорию на острове. Иначе, я не знаю…
--У них очень совершенные роботы, - перебил, не выдержав молчания, 3 красного. – Говорят, что диндонцы делали роботов с помощью мгалиан, но мгалианские роботы на них совершенно не похожи. Они умеют гораздо больше и все понимают.
--Нас они тоже приняли за роботов, - подхватил 4 белого, - потому что думают, что робота можно сделать как угодно совершенным. Они пытались изучать нас, но так и не поняли нашего устройства. Поэтому они считают Урфина гениальным человеком, оставившим позади современную науку. Так они говорили. Хотели им заняться в ближайшее время. Правда, прошло много месяцев и ничего пока не слышно. А может быть взяли верх наши друзья?
--Там есть и такие? – удивился Профессор.
--Да, там есть человек – Леан Уг, это большой друг дуболомов.
Выяснилось, что именно Леан Уг в одном из разговоров сообщил своим пленникам-гостям об исчезновении самых первых мгалиан, достигших Чаперахе. Как Профессор и предполагал, это были просто учёные. Правда, они не ждали встречи с людьми или какими другими разумными существами. Видимо эта неосторожность их и погубила.
-- Конечно, - сказал сам себе Профессор, - они приняли пон за дикарей, а поны их – за обнаглевших динов. А дуболомы вмешались в потасовку, решив, что враги напали на заставу и не щадят даже мирных инженеров и строителей.
Беседа продолжалась долго, Профессора интересовали мельчайшие подробности. Дуболомы ушли поздно. Профессор уже предчувствовал, что через небольшой промежуток времени непомерно возросшие интересы дуболомов и мгалиан встретятся, и неизвестно, чем все это кончится.
Выходит, мгалиане изучали своих пленников? Это тревожно. И ничего не поняли – того хуже. Собирались заняться Урфином – этого еще не хватало. Уже был среди «бочкарей»  Нтурокалора проницательный  Рункод, брат которого чуть не добрался до порошка, теперь появился Леан Уг. Чем дальше, тем слабее казалась Профессору надежда на повелителя. Тайну свою он хранит надежно. Но исчезни Урфин, кто первый в нее проникнет: дуболомы или их враги?
Еще до войны Профессор убедился, что добраться до секретных плантаций живительного порошка не только нереально, но и опасно. Начальник полиции, с которым его сблизила тогдашняя борьба с генералом, сблизила до самых откровенных разговоров, напрямую предостерег Профессора. Урфин надолго избавился от генерала, сплавив его за моря, не хуже мог избавиться и от любого из них. Но сумеет ли он поставить заслон таким оснащенным и развитым мгалианам?
Посмотреть бы на них самому. И интересно взглянуть хоть раз на этого нового друга дуболомов…

Глава 3 Во власти холода

Когда-то сообщение с заставы на Чаперахе о неудачном нападении рудокопов действительно мало кого заинтересовало. Ни тамошних жителей, ни, тем более, дуболомовских командиров. Дины на Чаперахе? Зачем им забираться так далеко от своей Диндонии.
Даже Урфин, не говоря уже о генерале, не мог себе представить, что это совсем другие «дины». И он был не одинок, с ним бы согласились крупнейшие ученые.  Не наступило еще время, когда Старый Свет убедился в своем заблуждении. Пока все были уверены, что в Северном океане нет больше неизвестных земель, по крайней мере, неизвестных государств. Ведь неисследованным остался лишь один район – загадочный Полюс холода, к которому не смог подобраться ни один исследователь. Но разве можно жить там, где круглый год отрицательные температуры, где океан, вероятно, промерз до дна, где солнце не в силах пробиться лучами сквозь снежные облака?
В центре Полюса холода – Мгалианские острова, погребенные под ледниками. И никто в Старом Свете не знает, что триста лет там идет борьба с жестокой природой. Триста лет пытаются люди вырваться из ледяного кольца. И жизнь не стоит на месте. Суровые условия не дают передышки, но тем тверже желание людей взять верх над природой. Они уже многого достигли, давно обогнали страны, процветающие в благополучии, и недалеко то время, когда они приобретут неизмеримо более широкое поле деятельности.
…Печальная новость об уничтожении дуболомами с заставы их экспедиции не достигла мгалиан, но очередной сеанс связи не состоялся. Экспедиция, за которой следили все, экспедиция, впервые преодолевшая температурный барьер, погибла, как и все ее предшественники.
Молодой ученый Леан Уг был огорчен не меньше других. Как ужасно, какие отважные люди погибли. Неужели с Мгалианских островов нет выхода? Это уже не первые жертвы.
Войдя к себе домой, Леан медленно освободился от утеплительного скафандра и уселся в кресло. Он продолжал думать об экспедиции. Как и многие его сверстники, Леан в детстве мечтал, что именно он будет в числе тех, кто найдет путь в другие, благодатные земли. Мечты остались мечтами, детство прошло. Леан Уг теперь не только специалист по вычислительным машинам, но и ученый химик, диспетчер химического завода. И всё…
Тут распахнулась дверь, и в комнату почти вбежал Гим Геар, муж Клеары, сестры Леана. Леан поежился; несмотря на тепловой тамбур, в комнату проникла внешняя стужа. Геар небрежно скинул скафандр на пол и подскочил вплотную к Леану Угу, зло поблескивая глазами.
--Ты слышал?
--Да, - грустно кивнул головой Уг.
--Я не об этом, - сердито перебил Гим Геар. – Они отменили экспедицию! Представляешь, подготовленную экспедицию. Они не хотят понять, что другого выхода нет. Нет другого выхода! А они хотят отсиживаться у себя в домах. Дожидаться. Чего дожидаться?!
--Стой, не кричи. Кто мог принять такое решение?
--Директорат комитета. Это предварительное решение, а завтра открытое заседание, на котором утвердят окончательно. Леан! Надо выступить против!
--Мне? Но что я им скажу?
--Ну, как же ты не понимаешь! Ведь я читал твою диссертацию. В ней подобран интереснейший материал, ты делаешь смелые выводы. Да твое выступление будет для них ударом с неожиданной стороны. Отличным ударом!
--Хорошо, Гим. Мне тоже не по душе их решение.
…Зал заседания был полон. В нем преобладали молодые ученые, инженеры, конструкторы. Наиболее почтенные известные ученые сидели в президиуме и первых рядах. Шло оглашение предварительного решения директората комитета по научным исследованиям. В зале стоял монотонный гул. Как только решение было оглашено, слова попросил Гим Геар. Он стремительно поднялся на трибуну.
--Я - географ. Последнее время я занимаюсь климатом и берусь утверждать, что причина снижения температур в районе наших островов имеет локальный характер. Холод исходит из недр.
--Это же известно уже сто лет, - донеслось из зала.
--Но об этом последнее время стали забывать! Но я хотел сказать другое. По моим расчетам за следующие десять лет температура понизится с 50 до 130 градусов ниже нуля.
Зал зарокотал.
--Мои данные сегодня будут опубликованы, - продолжал Геар, перекрывая шум. – Но у меня есть и оптимистическое сообщение. Вот график температур, составленный по данным нашей героической экспедиции.
--И что здесь утешительного? – подали голос из президиума. – Ни одной положительной температуры.
--А характер кривой! Резкое понижение, минимум, затем постепенное возрастание. Но вот  другой график. Расчетная кривая для шара, окруженного газовой оболочкой, облучаемой световой энергией. Модель нашей планеты. Как видите – два графика почти накладываются. Они бы наложились, если бы не влияние нашей зоны холода. Вот поправки, и цифры начинают совпадать!
--А для какого шара вы считали температуру? Водно-каменного или ледяного?
--Каменного, но….
--Никаких «но»! – из президиума поднялся Тсор Кид, автор теории оледенения планеты. – Если бы вы использовали ледяной шар, поправок не потребовалось бы, в этом я уверен. На нашей планете не может быть поясов положительных температур, иначе мы жили бы в сплошной полосе бурь. На наши острова обрушивались бы потоки из верхних слоев атмосферы. Нет, самая дикая теория не сможет описать такой холодной застойной зоны, за которую вы выдаете наши острова.
--Но если это холод не климатический?
--Опять пресловутая гипотеза Лимма. Лимм был шарлатаном, а не ученым. Наука не знает химических реакций, поглощающих такое огромное количество тепла. Это абсурд.
--Между тем, у наших химиков есть основания предполагать, что это неизвестные реакции гелия.
--Гелий инертен!
--Не будем спорить, мы не химики. Но что вы скажете о снежных облаках, которые не сходят с нашего неба. Ваша старая гипотеза об их вихревом образовании сейчас не выдержит никакой критики. На планете должны быть зоны положительных температур!
--Вот именно, что зоны. Они в мировом океане. А суша покрыта льдом, который в океане разрушается приливными волнами. Но что нам дадут эти зоны? Жить там нельзя.
--Но в экваториальных областях температура на материках должна быть выше, чем у нас.
--Это относительно. Ну, допустим там минус десять. Все равно, жизни там нет! А необжитые земли погибельны, или их освоение растянется на неопределенное время. Наука против дальнейших поисков неизвестно чего, есть сегодняшние, неотложные проблемы.
«Наука! Он называет себя ученым!» - возмутился про себя Леан Уг  и попросил слова. На него глядели с интересом, ведь почти никто его не знал. По залу прокатился шумок любопытства, затем стих. И вот он впервые на этой трибуне.
--Я отклоняю утверждение Тсора Кида, что в зонах пониженных температур нет жизни.
--Вы сначала назовитесь, - перебил председатель.
--Леан Уг, инженер, - Леан немного поколебался, упомянуть ли о готовой диссертации, и продолжал. – Есть данные о том, что под влиянием неблагоприятных условий, в том числе температур, живые организмы могут перестраивать структуру и состав своих клеток. Вот данные по биохимическому цеху нашего химического завода. Можно видеть, что в тканях живых организмах увеличивается количество металлов. Анализ не показывает другой особенности – перестройки в животных клетках крахмала в целлюлозу. Да, животные, если можно так выразиться, деревенеют. Вы знаете, растения переносят холод легче, нежели животные. Так вот, наука дает основания утверждать, что в холодных зонах возможно эволюционное развитие древовидных животных.
Зал ахнул и замер.
--Ваше утверждение, Тсор Кид, исходит из того, что не может быть иной жизни, кроме известной нам. Конечно, оглянитесь кругом, что выжило бы на наших островах, если бы мы, люди, не приняли мер к сохранению растений и животных. Но нам уже не хватает теплоферм, крытых плантаций и химзаводов! Население растет. Нам нужны организмы, проживающие в холоде. Вывести такие формы мы пока не можем. Но природа в этом отношении одареннее нас. Преступно отказываться от поисков жизни на новых землях под любыми предлогами, преступно перед будущими поколениями. Что мы им оставим? До предела истощенные недра? Незнание ни причин наших бедствий, ни путей их преодоления? Наше учение об умирающей планете? Мы обязаны узнать, что в действительности представляет собой наша планета. Именно узнать!
Тсор Кид гордо вскинул седую голову.
--То, о чем говорил Леан Уг, интересно. Допустим где-то на планете и существует иная жизнь. Доказательств нет, но допустим. Где именно ее искать? Каких масштабов должны быть поиски?! Вправе ли мы рисковать жизнью людей  для поисков ваших «древовидных животных»? Не будет ли это преступлением?
Следующий выступающий выскочил не на трибуну, а на самый край сцены. Невнятно выкрикнул свое имя и продолжал без паузы, проглатывая слова:
--Мы должны искать не животных. За нашими льдами есть что-то еще. Вы знаете, как тяжело шла с экспедицией радиосвязь. Сплошные шумы, эфирный мусор. Это понятно, так далеко никто еще не пробовал пробиваться. Мы срочно собирали фильтры, анализаторы, боролись с помехами ионизации. Все знают, у нас получилось. Но мы стали улавливать и непонятные сигналы. Раньше их считали атмосферными и космическими наводками. Никто не занимался. А сейчас, и это не шутка, получается, что какие-то из них искусственные. Кто-то их посылает!
--Вы так договоритесь до потусторонних миров, - пробасил один из членов президиума, но у него это вышло не слишком уверенно.
На трибуну поднялся мрачноватый субъект. Он заговорил, не повышая голоса.
--В выступлении Леана Уга меня привлекло одно место. Истощенные недра. Тут он абсолютно прав. Наши острова были сказочно богаты ископаемыми, это и спасло наших предков. Сейчас приходится экономить во всем. Например, у нас  полгода назад закончена конструкционная разработка новой узкокрылой ракеты, по сути первой настоящей ракеты. Она  в силах, без всяких вездеходов и глубинных катеров, ответить на поставленные здесь вопросы. В любую точку планеты можно будет перемахнуть за полтора-два часа. Но стоит ли пускать ее в производство, тратить огромные средства, когда мы не знаем, пригодится ли она? Предыдущие модели так и не увидели света. И так во всем. Температурный барьер сковал не только наши острова. Он сковал нас; наши умы, наши возможности. Пробить его мы обязаны. У нас нет выхода.
Если экспедиция готова, нельзя ни отменять, ни откладывать ее. Без открытия новых земель нам остается жить считанные годы!
Зал взорвался. Со всех сторон неслись возмущенные крики. Исход заседания стал очевиден. На трибуну поднялся директор комитета.
--Директорат, посовещавшись, принял решение не откладывать срок новой экспедиции.
…Через три недели Леан Уг защищал свою диссертацию. Известность, приобретенная им на заседании комитета, привлекла на защиту множество зрителей. Волной пошли восторженные слухи. О Леане стали говорить, как об основоположнике нового направления в науке.
Однако популярность его длилась недолго. Уга затмил неизвестный доселе химик Эхлон. Его открытие произвело сенсацию, это была хладотворная реакция гелия. Прогноз Гима Геара подтверждался, теперь мало кто усомнился бы, что жизнь на материках будет открыта.

Глава 4 Новые земли

Сидя в удобном кресле, молодой мгалианский ученый что-то писал. Леан Уг был дежурным на пульте управления химического завода. Вокруг него мирно гудели автоматы, сотни разноцветных лампочек то вспыхивали, то потухали, но Леан не обращал на них внимания. Он знал, что аппаратура работает отлично, и лишь изредка поглядывал на приборы. Шел обычный рабочий день.
Вдруг раздался сигнал вызова, и в дверь въехал дежурный робот. Своим металлическим голосом робот-автомат сказал:
--Вас вызывает директор завода по срочному делу. Немедленно.
Леан Уг встал, подождал, пока робот займет его место, и направился к директору.
В директорском кабинете были многие ученые из института, все чем-то непривычно оживленные. Директор говорил по внутренней связи и, судя по голосу, очень волновался. Среди ученых Леан увидел Клеару Геар, свою сестру. Она была замужем и носила другую фамилию, благодаря чему Уг продолжал скромно оставаться малоизвестным братом своей знаменитой сестры. Фамилия Клеары Геар давно перестала быть фамилией ее ординарно-заурядного мужа. Это была ее фамилия, и в немаленьком списке мгалианок, занимающих высокие должности, несомненно, красовалась на первой строчке. Редкий высокий пост мог соперничать по своей значимости с постом сопредседателя координационного кабинета – мозга всей технической, научной и хозяйственной деятельности мгалиан.
Всегда хорошо владевшая собой, Клеара сегодня была неузнаваема. Она почти подбежала к Леану и сказала:
--Тебя берут в экспедицию, теперь ты отправишься на юг. Там нашли жизнь!
--Нашли жизнь?!
--Да! – ответила Клеара. – Я сама сначала не могла поверить. Но по телесвязи уже показывали новую землю и живых существ, обитающих на ней. Это было поистине замечательно!
Леан замер от удивления и восторга. Вот и свершилось то, о чем думали в последнее время все мгалиане. Впервые за последние триста лет осуществлён выход во внешний мир, на иные земли планеты. Три века назад еще не понимали, что начавшееся похолодание не остановится, не сменится потеплением.
Когда это поняли, было уже поздно искать пути в более теплые места. В те времена было невозможно переправить через океан в короткое время массы населения. Борьба с холодом была единственным выходом, и только лет восемьдесят назад мгалиане поняли, что это не выход, а тупик. Холод наступал.
В памяти большинства мгалиан еще живы отчаянные попытки тех лет преодолеть температурный барьер. Хрупкие машины не выдерживали страшного холода и отважные одиночки гибли. Гибли авантюристы, гибли и талантливые исследователи. И только единственный раз в путь ушла огромная экспедиция, даже не экспедиция, а полувоенная команда.  Она двинулась не на юг, а на север! Говорили что-то о самовольности, о заговоре и бегстве… Но и эта экспедиция исчезла, причем исчезла без следа. О ней не любили вспоминать, это был слишком темный период в истории Мгалианских островов.
После этой экспедиции все заглохло. В научном мире победу одержали ученые, которые считали, что на юге и севере жизнь погибла давно. Они призывали к экономии, советовали ждать глобальных перемен.
Но пришло новое поколение – поколение Леана Уга. Эти смотрели на мир иначе. Сколько светлых умов выдвинули они из своих рядов, какой широкий горизонт знания вдруг открылся перед ними.
Триста лет готовился этот взлет. Появились новые машины, техника далеко шагнула вперед. Новому поколению стало тесно на островах их Родины. И вот, всего несколько часов назад, первый вездеход добрался до материка. Леан Уг назначен в экспедицию. Какое это счастье для молодого ученого – проложить и людям дорогу к счастью. О, мгалиан ждет великое будущее! Живым существам открытой земли придется потесниться. Что ж, сама природа устроила так, чтобы человек занимал в ней господствующее положение.
Вечером того же дня Леан Уг прибыл в институт биоисследований, там его встретили другие члены экспедиции. Перед экспедицией была поставлена одна задача: сбор материалов о флоре и фауне новой земли.
Сборный пункт экспедиции – ракетный полигон. Экспедицию решено отправить на первой из ракет, недавно испытанной. Далее на тяжелых бронированных вездеходах, ведь на первооткрывателей было совершено нападение и пришлось использовать оружие. Ученым лишние жертвы ни к чему.
Леан Уг и еще двое сотрудников прибыли последними, им было поручено доставить нужную аппаратуру. Погрузившись в ракету, Леан стал мучительно ждать отлета. Наконец все затихло, люки закрылись.
Через минуту ракета стартовала, Леана и его спутников втиснула в кресла перегрузка. Набрав высоту, ракета выключила все двигатели, кроме одного. В салоне стало потише и Леан начал разговор со своими спутниками. Те отвечали неохотно, Леану пришлось оставить их в покое. Он отстегнул ремни и прошел в кабину летчика. Моложавый пилот лет сорока, казалось, безмятежно спал, по крайней мере, он сидел расслаблено с закрытыми глазами. Леан взглянул на приборную доску: «Высота – 35000, скорость – 7980» и невольно протянул руку разбудить летчика. Вдруг раздался голос робота:
--Во время полета посторонним находиться в кабине строго воспрещается.
Леан Уг поспешил выйти.
Не прошло и часа, ракета благополучно приземлилась на новой земле. Двигатели выключились и внутри стало как-то необыкновенно тихо. Автомат включил механизм входной двери и подал сигнал. Трое ученых, среди них Леан Уг, вошли в проходную камеру. Погас и вновь вспыхнул свет. Голос сказал:
--Всем надеть скафандры.
Леан Уг и его товарищи помогли друг другу надеть легкие костюмы и баллоны со сжатым воздухом. Микрофлора атмосферы открытой земли была еще не изучена, и мгалиане, прожившие триста лет в стерильном воздухе, принимали меры предосторожности.
Выходная дверь открылась, в лицо ученым ударил незнакомо яркий солнечный свет. От неожиданности Леан Уг даже вздрогнул. Подъехал вездеход, и из него вышли два мгалианина в скафандрах военного образца. В наушниках скафандров раздалось:
--Здесь оставаться нельзя. Прошу в вездеход.
Леан и его друзья направились к вездеходу. Уже в вездеходе один из военных пояснил:
--За десять минут до вашего прилета на нас было совершено нападение. Есть жертвы.
--Сколько человек погибло? – спросил один из спутников Леана Уга.
--Погибло четверо, пока мы не уничтожили всех нападавших.
Когда вездеход проезжал место боя, Леан попросил разрешения выйти и осмотреть его. Командир вездехода спросил, не хотят ли другие присоединиться к Леану, но они не выразили никакого интереса. Командир помолчал.
--Хорошо, идите. Только наденьте другой скафандр, там еще низкая температура.
Место боя было окутано туманом. Войдя в туман, Леан почувствовал, что начинает замерзать и включил подогрев. Сквозь пелену и снежинки Леан Уг разглядел какие-то машины, похожие на старинные пушки. Около одной лежало крупное массивное тело. Леан подошел к замерзшему существу и, нагнувшись, попробовал сдвинуть его, но существо не поддавалось. Леан оставил его и направился дальше. Теперь вокруг него лежало много таких же существ. Издали они были похожи на небольшие холмики, но вблизи в глаза сразу бросались толстые конечности и большие головы. Леан представил, как они двигаются, и ему стало смешно и жутко одновременно. Могучие, но бессильные творения изобретательной природы.
Дальше стоял вездеход, такой же на каком они приехали сюда. Леан подошел поближе. Машина была покорежена сильным взрывом, около нее лежало еще несколько местных существ. Видимо подобрались к вездеходу, но сделать ничего не успели. Обойдя вокруг вездехода, Леан повернул назад.

Глава 5 Завоевание Чаперахе

Население открытой земли оказало мгалианам отчаянное сопротивление. Это были крайне отсталые существа, но на их стороне была их многочисленность и огромные пространства земли, которую они называли Чаперахе, остров Чаперахе. Мгалианам такой огромный остров показался материком, но они быстро привыкли к иным масштабам.
В первые дни высадки на Чаперахе успех дела был сомнительным. Техника мгалиан, называемая ими военной, столетия не встречала противника и сейчас, незаменимая в условиях страшного холода, оказалась слабо бронированной, тихоходной, мало вооруженной.  Кто-то из военных предлагал даже отказаться от Чаперахе и колонизовать остров Ойсму, который был ненамного меньше. Этот остров, холодный и слабо обитаемый, открыли через несколько дней после Чаперахе. Но легкость была кажущейся, предстояло переселение, причем в короткие сроки. А переселяться в ледяную пустыню, пусть гораздо более «теплую», и одновременно строить в ней новую Мгалианию с подземными городами и искусственным климатом – проект, пожалуй, неосуществимый.
Все доводы разума были на стороне захвата Чаперахе, причем всего острова без остатка. Воинственные соседи, на тот же период переселения, когда будет не до войны, представляли бы смертельную опасность. Никаких сухопутных границ, только морские.
Мгалиане сначала захватили две крепости на северном побережье Чаперахе. Несколько дней шли непрерывные бои. За эти несколько дней боев мгалиане потеряли до трехсот человек убитыми и ранеными. Единственная ракета совершала непрерывные перелеты, доставляя технику и подкрепления. Было доставлено несколько самолетов, которые на месте переоборудовали. Сняли все лишнее, предназначенное для полета в сверххолодном воздухе, и дальность полетов увеличилась вдвое.
Самолеты сразу изменили соотношение сил, местная армия лишилась скрытности и маневра. Мгалиане стали наносить молниеносные ракетные удары по отдаленным населенным пунктам и скоплениям противника, высаживать десанты. К этому времени вступили в действие еще две транспортные ракеты, и мгалиане перешли в наступление.
Они перебрасывали мобильные отряды, захватывая крепости противника и укрепляясь в них. Собственного оружия не хватало, и мгалиане перестали пренебрегать примитивным местным. Но главным их союзником стал извечный враг – холод.
Еще до первой высадки, оценивая свои боевые возможности, мгалианские военные пришли к тому, что их неоспоримое преимущество – умение существовать в условиях холода. Достаточно заморозить любую крепость, и мгалиане войдут туда беспрепятственно. Войдут в своей повседневной одежде, со своей обычной техникой. Все упиралось в возможность создания зон холода. Специальные ракеты уже были опробованы, но их требовалось ужасно много, больше чем выпускала промышленность. Скрепя сердце, отдали приказ, использовать эти ракеты в крайнем случае. Приказ этот, особенно в первые дни, практически не выполнялся. Был растрачен почти весь ракетный арсенал. Однако благодаря ракетам, коренные жители перешли к чисто оборонительным действиям. Вторым могучим союзником мгалиан стал теперь внушаемый ими страх.
Леану Угу пришлось участвовать в одном из боев с армией аборигенов. Это было через месяц после его прилета. К тому времени в восточной части острова мгалиане вышли на южное побережье. В центральной, наиболее густо населенной, их отряды стояли на подступах к городам Шарантушу и Ливазу. В восточном Чаперахе был зафиксирован новый вид существ, и Леану поручили доставить образец. Вместе с батальоном ракетчиков Леан Уг отправился вдоль юго-восточного побережья острова.
Ракеты перебрасывали к сильной крепости, которая прикрывала город Бимшасу. Защитники крепости оказали упорное сопротивление. Мгалиане потеряли при штурме три вездехода и сорок человек убитыми. Обстрел ничего не дал, аборигены продолжали защищать полуразрушенную крепость. Оставалось последнее средство.
Леан Уг наблюдал, как устанавливают ракеты. Это были новые химические ракеты Эхлона, заменившие резервуары с жидким газом. Одна за другой стартовали шесть смертоносных ракет. В шести местах крепости раздались взрывы, и крепость окуталась газом. Стала понижаться температура. Надев тяжелые скафандры, мгалиане вошли в крепость. Теперь по ним никто не стрелял, вокруг лежали замерзшие трупы. Роботы стаскивали безжизненные тела и увозили их. Эти безжизненные тела в биохимических лабораториях еще можно было вернуть к жизни, но это умели только мгалиане.
Бой закончился. Леан Уг попросил разрешения воспользоваться разведывательным самолетом для осмотра местности и поднялся в воздух. Он пролетел над взятой крепостью и направил самолет вдоль дороги, ведущей в сторону леса. Леан вел самолет на высоте двухсот метров. Вдруг он заметил странную точку, которая медленно двигалась к лесу. Самолет пролетел мимо с большой скоростью.
Сделав небольшой круг, самолет снова подлетел к тому месту, где Леан Уг видел движущуюся точку. Включив бортовой телевизор, Леан направил антенну на точку. На экране появилось четкое изображение живого существа. Чаперахец бежал, оглядываясь, очевидно он заметил самолет Леана Уга. Лицо его исказила страшная гримаса ужаса, на жирных щеках выступил пот. Пробежав еще немного, абориген упал. Леан Уг искал не такого, однако он решил посмотреть чаперахца вблизи, так как он никогда не видел этих существ живыми.
Леан включил робот-пилот, который посадил самолет рядом с существом. Откинув кабину, Леан вылез из самолета, в руке у него было ружье «холодок». Это биологическое ружье ближнего боя – единственное, чем располагали участники экспедиции. Боевого оружия пока не хватало. Леан осторожно подошел к существу и ткнул его прикладом. Обморок.
Вдруг абориген вскинул руку, в ней был какой-то металлический предмет. Брызнуло пламя, и Леану Угу обожгло плечо. Моментально Леан выстрелил несколько раз, но затем почувствовал сильную боль и потерял сознание.
Очнулся он в каком-то темном подвале, в который еле проникал свет и увидел рядом с собой нескольких существ. Одни смотрели наружу через прорези в стене, другие о чем-то говорили, поглядывая на мгалианина. Заметив, что он очнулся, обитатели подвала подошли и стали переговариваться. Вдруг у щели раздались отчаянные крики. Все бросились к люку и полезли наружу. В подвале остались двое, они стояли около прорезей и смотрели в них.
В подвале стало слышно, как снаружи рвутся снаряды. На потолке появились трещины, и после каждого сильного взрыва сыпались кусочки бетона. Леан почувствовал странный запах и стал засыпать. С трудом поборов сон, Леан Уг надвинул шлем и открыл доступ воздуха. Сознание прояснилось. Существа в подвале тоже надели на лица какие-то маски. Леан поблагодарил их про себя, что они не сняли с него скафандра. Но впереди было самое страшное.
Сквозь прорезь в стене подвал осветила яркая вспышка и донесся звук глухого взрыва. Так могли рваться только ракеты с гелием. Существа забеспокоились и кинулись к выходу из подвала. Они вылезли, оставив открытым люк. Через люк и смотровую щель в подвал вползало белое облако, похожее на туман. Леан поднялся с каменного пола, но резкая боль в плече чуть снова не свалила его с ног. Скафандр на плече был пробит, из раны сочилась кровь. Зажав рукой рану, Леан выбрался наверх.
Было очень тихо, даль закрывал туман. Около выхода лежали оба аборигена. Леану стало жалко этих двоих, еще недавно живых, смотревших на него с каким-то животным страхом. И вот два небольших холмика с толстыми конечностями на земле, окутанной белым газом.
Через пробитый скафандр газ стал просачиваться внутрь. Подогрев не помогал, с каждой секундой становилось все холоднее. Хотелось спать. Слабели руки и ноги, стало труднее дышать. «Нужно выйти из очага действия газа», - подумал Леан Уг. Собрав последние силы, он бросился бежать прочь от этого ужасного места. Чем дальше он бежал, тем чаще ему попадались замерзшие существа. Вокруг них стояли их машины, уже ненужные своим хозяевам.
Спотыкаясь, Леан выбежал на дорогу и огляделся. Метрах в двухстах от дороги он увидел свой самолет. Леан хотел броситься к самолету, но ноги уже не слушались, все тело медленно замерзало. Он сделал еще несколько шагов, перешел дорогу и упал. Тело больше не повиновалось, лишь мозг продолжал лихорадочно работать. Леан засыпал, а сон – это смерть….
Над замерзшим трупом склонились двое в тяжелых скафандрах.
--Его нужно отправить в лабораторию, - сказал один из них. Перетащив Леана в вездеход, они помчались под Шарантуш, к новому ракетодрому.
Большая лаборатория ярко освещена. Три человека в белых халатах что-то быстро и уверенно делали над длинным столом. Затем один из них подошел к пульту. Нажав несколько кнопок и повернув небольшой диск, он сказал:
--Всё готово.
Тело, лежащее на столе, накрыл прозрачный колпак. Через десять минут колпак снова поднялся, двое человек встали над бездыханным телом. Тот, кто стоял ближе к голове человека, лежащего на столе, вытащил из его рта металлическую трубочку. Лицо бездыханного человека постепенно розовело, он снова становился похож на Леана Уга.
--Теперь ему нужен покой, - сказал один из врачей.
Прошло две недели. Леан Уг вышел из госпиталя, хотя был еще не совсем здоров. По просьбе директора химического завода, Леану Угу запретили возвращаться в район военных действий. Но на завод он не вернулся. Пришлось ждать целую неделю назначения в исследовательский центр.
Именно в этом исследовательском центре Леана Уга в скором времени ждала встреча с теми самыми дуболомами, которые потом так заинтересовали Профессора. Они были уцелевшими членами 3 экспедиции под командованием белого капрала Ёльвида, отсидевшимися в калифиновой цистерне, пока их подорванная Посудина бесславно опускалась на дно Северного океана.

Глава 6  Четверо

С легким всплеском на поверхности моря показался киль понтонной лодки. И тотчас же рядом с лодкой вынырнули три дуболомовских головы. Ухватившись за борт, дуболомы, работая ногами, перевернули лодку. Затем один из них перевалился в нее и стал горстями  вычерпывать воду. Это был лучший рулевой экспедиции -  4 номер из белого взвода.
Постепенно лодка освобождалась от воды, и скоро два дуболома присоединились к товарищу. Наконец 3 красного распрямился и любопытным взором окинул океан. Был вечер. Поверхность океана находилась в полном штиле, и до самого горизонта во все стороны тянулась вода и вода. Оставалось только гадать, куда увезли диндонцы пленных дуболомов. Никто не знал, сколько прошло дней со дня проклятого боя и потопления Посудины.
Метрах в сорока от лодки показался четвертый из дуболомов  – 3 белого. Увидев его, 2 розового включил мотор, и лодка на малом ходу подошла к дуболому.
--Вас сносит, - встревоженно сказал 3 белого, - а начнется волнение, будет еще хуже. Нужно быстрее все погрузить.
--Посмотрите, - ответил самый нетерпеливый член компании - 3 красного, - земли нигде не видно, наших увезли далеко. Надо воспользоваться плавательными приборами, вряд ли мы когда-нибудь вернемся сюда.
Остальные, не долго думая, согласились. В лодке остался 4 белого, трое снова нырнули на дно. Через некоторое время рядом с лодкой «закипела» вода. Это поднимался выпущенный из плавательных приборов воздух. Плавательные приборы третьей экспедиции использовали реактивную силу струи сжатого воздуха или газа.
Дуболомы быстро сновали со дна на поверхность и назад. Лодка наполнялась. Скоро в нее было погружено четыре автомата, несколько гранат, запас патрон, четыре бутыли калифина. И вот 3 красного поднял со дна комплект экспедиционных карт и сундучок с навигационными приборами. 3 белого открыл сундучок и взглянул на часы. Они стояли. Дуболом посмотрел на небо, на нем скоро должны были показаться звезды.
--Ну, в путь! – повышенно бодро сказал, больше подбадривая самого себя, самый тихий из четвёрки - 2 розового, еще раз осмотрев наполненную  лодку.  В знак согласия 3 красного снял с плеч плавательный прибор и кинул его за борт. 2 розового и 3 белого кинули свои приборы вслед за первым, и 2 розового пустил двигатель.
--Пока идем на юг, - громко объявил он. Дуболомы молчали: теперь уже никто из них не указал бы точно места, где была потоплена их Посудина….
На следующий день дуболомы увидели огромную плоскую льдину, сверкающую и искрящуюся на солнце. Конечно, это был не остров, но, тем не менее, льдина представляла собой кусок суши. И дуболомы, не долго думая, причалили к ней.
Было приятно просто походить взад и вперед, зная, что, если захочешь, можно сделать шаг вправо или влево. И не будь сомнений в прочности льдины, дуболомы, наверное, запрыгали бы от восторга. Что и говорить, путешествие на лодке по океану, не самое веселое.
--Послушайте, - сказал неожиданно 3 красного, когда дуболомы утихомирились и собрались к лодке, - ведь эта льдина не стоит на месте. Она движется вместе с морским течением.
--А так как течение почти попутное, - продолжил 4 белого, - мы можем на денек на ней остаться. Верно?
--Верно, - сразу ответил покладистый 2 розового. – Давайте останемся.
Но лодку дуболомы на всякий случай разгружать не стали, а только постарались покрепче прикрепить ее к льдине. И, оставив часового, трое дуболомов отправились осмотреть получше свои новые владения.
Прошло три дня, холодное морское течение по-прежнему тащило льдину на запад. Дуболомы пока не могли решиться покинуть временное пристанище и оказаться снова один на один с огромным, мрачным океаном. Обсуждая положение, они говорили о чем угодно: об оставшемся пути, о неизвестных землях, которые им предстоит посетить, о будущих поисках пролива и пути к Арсилясу, но только не о конкретном дне оставления льдины. Льдина пока их устраивала.
Ежедневно педантичный 3 белого обозначал на карте пройденный отрезок пути, причем точно он определял только широту места. О долготе можно было судить лишь относительно исходной точки пути в лодке. Но и это давало общее представление о месте дуболомов в океане.
В настоящее время они огибали с юга зону Полюса холода.
Наступила ночь. Двое дуболомов приняли калифин и уснули, двое остались дежурить. Была очередь 4 белого и 2 розового. Дежурные не спеша прохаживались вблизи лодки, в которой спали их товарищи. Ночь была серая, непроглядная, дуболомы почти не различали друг друга. Поэтому они скоро перестали ходить и уселись рядом возле лодки. Разговор сам собой перекинулся на прошлое, дуболомы вспоминали события минувшей войны, свои взводы. Так они и собирались скоротать ночь. Но их ждало неожиданное, непредвиденное событие.
Где-то на северо-западе возник источник странного гудящего звука. Звук приближался, уже было слышно характерное гудение с присвистом.
--Слышишь, - воскликнул 2 розового. – Опять гудит.
--Днем гудело слабее, – ответил 4 белого и тоже поглядел на северо-западную часть неба. Оба они заметили красноватую звездочку, которая приближалась и постепенно увеличивалась в размерах. Гудение, точнее, теперь уже не гудение, а вой, заглушило все звуки, и вот над головами дуболомов высоко в небе пронесся горящий факел. Так вероятно летали в сказках чудовища – огненные змеи.
Пламя уносилось дальше на юг, превращаясь в светящуюся точку, но дуболомы заметили, что от него отделились еще две точки, сверкнувшие и исчезнувшие, как искры. Затем звездочка пропала и гул стих.
--Что это такое? – спросил 2 розового, преодолев какое-то оцепенение, охватившее его после странного видения.
--Что-то упало с неба, – ответил 4 белого.
--Звезда?
--Может быть, хотя звезды падают и не так…
Он резко смолк, снова услышав странные звуки в небе. На этот раз гула со свистом не было, подобные звуки дуболомам случалось слышать и раньше, правда, на земле. Это работал мотор, какая-то машина. Машина летала кругами, прямо над льдиной дуболомов, потом рокот моторов удалился и смолк.
Утром, как только рассвело, дуболомы увидели вдалеке неведомую крылатую машину на двух поплавках. Они приготовили автоматы к бою. Еще три часа предстояло охранять сон товарищей.
Крылатая машина долгое время стояла неподвижно. Но вот до дуболомов снова донесся шум заработавшего мотора, и она стала приближаться к льдине. Что-то удерживало дуболомов от немедленного применения оружия. Машина остановилась у дальнего края льдины, и на лед спрыгнул рудокоп в золотистом мундире. Дин подходил к дуболомам, он был один.
--Двоих нас он все равно не успеет убить, - успокоил товарища 4 белого и положил автомат на лед. Но 2 розового и не подумал поступить так же, наоборот, он отошел в сторону и взял автомат на изготовку.
Рудокоп подошел вплотную к 4 белого и тот убедился, что это человек, а не робот. Несмотря на металлическое тело, несомненно, представлявшее собой защитный костюм, у рудокопа было живое лицо. Робот с головой человека, человек с телом робота, такое 4 белого видел впервые. Незнакомец в свою очередь тоже с нескрываемым интересом разглядывал дуболома. Какое-то время они стояли молча, и вот неведомый гость заговорил на незнакомом языке.
--Доброе утро. Я, правда, не знаю, сможете ли вы нас понять, но попытаюсь объяснить как-то наши намерения.
--Попытаюсь… понять…, - тщательно выговорил чужие слова дуболом, как и все его товарищи, владеющий даром восприятия любого языка.
Неизвестный вытаращил глаза. Он как-то испуганно покосился на 2 розового, обернулся на свою машину.
--Вы знаете наш язык?
--Не знаю, - невозмутимо ответил 4 белого, - но попытаюсь понять.
Некоторое время незнакомец молча соображал. Потом на его лице появилось выражение интереса.
--Сможете вы назвать этот предмет? – показал он на лежащий автомат.
--Предмет, - спокойно повторил 4 белого.
--Ну, теперь ясно, - облегченно вздохнул его собеседник. – Можно мне позвать моего коллегу?
--Можно, - согласился дуболом.
Человек закрыл лицо и голову откинутым назад островерхим шлемом, что-то сказал. Выслушал, пояснил и снова откинул шлем.
--Зачем ты разрешил? – спросил 2 розового. – Как бы не случилось неприятностей.
--Не видишь, что ли? Это не диндонцы, значит опасаться пока рано.
По напряженному лицу рудокопа можно было догадаться, что он тоже пытается проникнуть в смысл разговора. Затем на лице его появилось легкое разочарование. В это время к нему подошел другой дин в таком же скафандре, но явно постарше первого. Первый почтительно пояснил.
--Наши новые знакомые понимают любое наше слово, сказанное вслух, хотя говорить на нашем языке не могут. Так что мы можем сообщить им всё, что считаем нужным, но пока вряд ли получим у них ответы на интересующие нас вопросы. Но я предполагаю, что параллельно с восприятием, они легко овладеют языком.
--Все это очень странно, - ответил второй рудокоп, - и необъяснимо. Но со временем мы узнаем много интересного. А пока… Согласны вы выслушать нас? – поднял он глаза на 4 белого. – Отвечайте сейчас да или нет.
--Нет, - ответили одновременно оба дуболома.
--Почему? – изумился старый, но тут же развел руками. Бессмысленно задавать вопросы.
Но 4 белого жестом пригласил рудокопов следовать за ним и показал двух спящих в лодке дуболомов. Как ни странно, дины поняли сразу и согласились подождать. Они отошли на несколько шагов  обсудить положение.
Когда пробудились оба третьих номера, 4 белого коротко рассказал им о событиях ночи и утра. После этого четыре дуболома уселись прямо на лед и приготовились слушать незваных гостей. Но речь их оказалась краткой.
--Мы предлагаем вам не терять время на разговоры, и приглашаем кого-нибудь из вас лететь с нами, чтобы потом разобраться во всем интересующем как вас, так и нас. Согласны ли вы?
--Нет, – ответили хором все четыре дуболома.
--Дело в том, - вступив в разговор, медленно сказал старый, - что без этого не обойтись. Лучше соглашаться добровольно, иначе мы возьмем вас силой. Положите огнестрельное оружие! – крикнул он, увидев, что 2 розового потянул к себе автомат. – Убив нас двоих, вы не спасетесь, - и он показал на крылатую машину. – Мы знаем средства, уничтожающие всё. Слыхали вы что-нибудь о реактивном оружии или ядерном взрыве?
--Не слыхали, но… - начал 2 розового, однако 4 белого остановил его торопливым жестом. Он встал:
--С вами лететь мне, - и, положив автомат, шагнул к странным рудокопам.
--Ишь, чего выдумал, - перебил его 3 красного, - решил удрать от нас.
На этот раз рудокопы поняли суть диалога.
--Мы можем взять двоих, - сказал старый и взглянул снизу вверх на 3 красного. – Вы правильно сделали, что согласились сами. Я не берусь утверждать, что было бы после вашего отказа, но мгалиане никогда не останавливаются на полпути. А если уж вы оказались на пути мгалиан, не пытайтесь избежать знакомства. Все равно, это должно было случиться рано или поздно.
4 белого с тревогой следил, как отреагирует 3 красного на эти пышные слова. Он сам не любил слишком долгих разговоров с рудокопами, но то были не эти рудокопы. Как видно, 3 красного тоже понял это и смолчал.
Забрав две бутыли с калифином, 4 белого и 3 красного дружески хлопнули по плечу остающихся товарищей. Те в растерянности стояли на месте, и даже мгалиане заметили это.
--Мы оставим вам в помощь робота, - сказал молодой мгалианин, - вы с ним сможете договориться.
И четыре фигуры, две большие и две маленькие, пошли через ледяное поле к гидросамолету. Вот они скрылись в нем, и крылатая машина, разогнавшись по воде, поднялась в небо. Дуболомы следили за ней, пока она не превратилась в точку и исчезла. Как будто ничего не произошло, все по-прежнему, но теперь их осталось только двое.
Самолет приземлился на лед замороженной бухты какого-то крошечного островка. Тут же дожидалась огромная ракета, и маленький самолет скрылся в ее недрах через открывшиеся «ворота». Дуболомы пересели в грузовой отсек в компанию к многочисленным ящикам. Мгалиане, копошившиеся вокруг и внутри ракеты, кто с удивлением, кто с боязнью рассматривали их и тихонько переговаривались. «Подарок для Леана Уга», - услышал 4 белого отзыв о себе. Да, все-таки они здесь пленники, чья-то ценная добыча.
Скоро реактивные двигатели взметнули ракету ввысь. Дуболомы уже знали, что их везут в исследовательский центр.

Глава 7 Встреча с тайной

С того времени, как первый мгалианский вездеход достиг большой земли, прошло три месяца. Сопротивление чаперахцев было сломлено, заняты Шарантуш и Ливазу, но мгалианам пришлось приостановить свое продвижение. Они замерли на избранных рубежах даже в восточной части острова и на западном его побережье, где при их появлении коренные обитатели просто разбегались.
По сути дела мгалиане уже были хозяевами всего острова Чаперахе. Они беспрепятственно совершали облеты, уверенно приземлялись в любой его точке, даже на неподвластной им территории. Однако в южной половине оставались еще в целости и сохранности несколько больших крепостей, действовали три крупных порта: Вигония, Нопс и Ижитар. Разгром и захват всех этих пунктов не представлял новых трудностей для мгалиан, однако они медлили, как будто утратили весь наступательный порыв.
Дело было в другом, мгалиане готовили тотальное переселение. Первыми очагами будущей цивилизации они наметили два пункта. Нуртойз - самый северный порт Чаперахе, находящийся теперь в глубоком тылу. И Шарантуш, бывшая столица Кликорании, самый большой город и промышленный центр острова. С прародины шли теперь не военные грузы, их планировали скоро изготовлять на месте, а потоки переселенцев, строителей и созидателей Новой Мгалиании. Этим и объяснялась затянувшаяся пауза перед неизбежным будущим наступлением.
Прежние обитатели массами пробирались на юг и восток, обходя опорные пункты новых хозяев. Многие не успокаивались, достигнув незанятых территорий, а стремились вообще покинуть остров. Из портов уходили пароходы в Пончарию и Элсантопию, переполненные беглецами. Обратными рейсами те же пароходы везли военную технику и боеприпасы. Какая-то часть аборигенов еще рассчитывала сохранить за собой южную часть Чаперахе.
Мгалиане торопились освоить всё, что досталось им во владение. Институты и исследовательские центры были завалены работой. В них поступало огромное количество данных, нуждающихся в тщательной обработке. Биохимический центр, где теперь работал Леан Уг, изучал живой мир новой земли.
Тысячи совершенно новых образцов флоры и фауны занимали у ученых все остающееся от сна время. Леану Угу, как специалисту-химику, знакомому с вычислительными машинами, а среди биологов таких было немного, приходилось подолгу работать в машинном зале. Вводя программу в одни машины и получая данные из других, Леан Уг пропадал там целыми днями.
В эти дни Леан снова встретился с сестрой Клеарой Геар. Договорившись с сестрой и администрацией, он перешел в биологический центр, где занимались высшими формами жизни. Леан не мог забыть своих встреч с обитателями открытой земли. Он стремился туда, где в лабораториях производились исследования этих живых организмов и планировали изучение им подобных в еще неисследованных частях планеты.
Леан Уг попал в биологический центр в самое горячее время. Шло перебазирование в Шарантуш, в создающийся там филиал. Большинство работников биологического центра было уже на Чаперахе, а в лаборатории центра продолжала поступать масса материалов, пока недоступных технике филиала. Оставшиеся люди кое-как справлялись с исследовательской частью, но роботов уже не хватало. Леану Угу, как новичку, порой приходилось заниматься работой лаборантов, измерять и взвешивать образцы, попутно обдумывая свои будущие самостоятельные работы, когда, наконец, всё войдет в нормы, привычные для мгалианских научных центров.
Однажды вечером Леану предстояло произвести предварительное внешнее обследование образца существа, или как они себя называли – поны. На аэродром приземлился транспортный самолет. Из грузового отделения роботы-разгрузчики извлекли несколько больших ящиков. Леан подошел к ящикам и бегло осмотрел их. На одном из ящиков было написано краской «Пона» и выбиты соответствующие цифры. По команде Леана Уга робот погрузил этот ящик на транспортер и повез в лабораторию. Леан направился туда же.
Только Леан принялся за работу, как засветился экран на пульте, и голос дежурного бесстрастно произнес:
--Вас вызывают на связь с большой землей.
Большая земля (так еще продолжали официально называть остров Чаперахе) вызывала Леана Уга вылететь ближайшим ракетным рейсом. Леан помчался на ракетодром, все подробности можно было узнать только на месте.
На Чаперахе ракетодром находился в северо-западной части острова к западу от порта Нуртойз. Второй недавно ввели в действие под Шарантушем, но он пока был мал и постоянно перегружен: Мгалианию с большой землей связывали уже двенадцать ракет. Переполненная ракета, в которой Леану Угу с трудом нашли место, приземлилась на Нуртойзском ракетодроме. На краю бетонного поля брата ждала Клеара Геар.
--Ну, Леан, - торжественно сказала она ему, - ты оказался прав. Конечно, ты исходил из других данных, наша планета совсем не то, что мы себе представляли. Но главное другое, древовидные существа найдены! Более того, они, кажется, разумны. Впрочем, пошли, все увидишь сам. И готовься, ты теперь начальник новой исследовательской группы.
Ошеломленный Леан Уг машинально пошел за сестрой. В вездеходе его бурно встретили бывшие коллеги. Все устроились поудобнее, и вездеход тронулся. Скоро они остановились около крупного, недавно отстроенного ангара. Все вылезли и вошли в ангар.
В первый момент Леан Уг растерялся. На полу сидели два человекоподобных, примитивных, деревянных изваяния, напоминающие две детские игрушки. Только эти «игрушки» предназначались для каких-то исполинских детей, поскольку они сами были огромны. Но растерянность быстро улетучилась, и ученый рассердился, он, как видно, стал объектом чьей-то неостроумной шутки. Ведь любой здравомыслящий поймет, что эти искусственные сооружения так же похожи на живые существа, как….
В это время один из древовидных повернул голову и встал на ноги. В этом ленивом движении было что-то не присущее никаким, самым совершенным машинам: он встал чисто по-человечески. Какая-то осознанность движения, легкая нерешительность «вставать или нет», мельком брошенный взгляд на товарища, как бы спрашивающий у него совета – всё это выдавало живое существо. Слишком тонко это выглядело, чтобы быть подделкой. Леан, пораженный, замер.
Между тем древовидный подходил к нему. Все другие в страхе отступили, на месте остался один Леан Уг.
--Это, как видно, Леан Уг? – спросил у него древовидный. Леан, как завороженный, кивнул.
--Так вот в чье распоряжение мы поступаем, - повернувшись сказал древовидный своему товарищу. Тот что-то пробормотал на непонятном языке. Леан Уг медленно пришел в себя и, пятясь задом, выбрался из ангара. Там он вытер пот со лба.
--И с ними работать именно мне? – спросил он у подошедшей сестры.
--Да, - подтвердила Клеара, участливо заглядывая в широко раскрытые глаза брата и поражаясь его бледности.
--А кто они?
--Они называют себя дуболомами, а кто они, предстоит узнать тебе.
--Да-да. Надо распорядиться, чтобы их отправили в наш институт первой же ракетой.
Незаметно пролетел  год. Что проделывали с ними мгалиане, и 3 красного, и 4 белого почти не понимали. Легко им далась только одна наука – мгалианский язык. Уже через месяц дуболомы могли не только выслушивать Леана Уга, но и читать записки, и спокойно отвечать на его вопросы. Конечно такие, смысл которых они понимали, но таких было немного. Большинство вопросов Уга вызывали у них полное недоумение и обычный ответ – не знаю.
-- Понятно, - говорил в таких случаях Леан Уг, - такое надо спрашивать у Урфина.
Деревянные собеседники только разводили руками. Дескать, до Урфина им действительно далеко. А Леан  тут же переключался на что-то попроще. Было видно, что ему нравится общаться с дуболомами, в отличие от других мгалиан, смотревших на «гостей» с пренебрежением или опаской.
Но всему бывает конец.
-- Нами посажен самолёт, - сказал однажды Леан Уг, стараясь говорить спокойно и участливо. – Захвачены три дуболома и завтра будут здесь. Не беспокойтесь, мы скоро их отпустим. И вас вместе с ними. Вы спрашивали когда-то, известно ли нам, где дуболомы из вашей экспедиции.
-- Где? – быстро спросил 3 красного.
-- Мы выяснили.  Отправили туда секретного наблюдателя. Об остальном будем говорить, когда удастся успокоить ваших друзей.
Через три дня с аэродрома Шарантуша поднялся в воздух самолет с экипажем в пять дуболомов. Он взял курс на северо-восток к месту роковой встречи третьей экспедиции с диндоновской военной эскадрой.

Глава 8  Призраки странного моря

После обстоятельного разговора с двумя дуболомами, побывавшими гостями-пленниками у могучих мгалиан, Профессор смог, наконец,  отделить в своих изысканиях правду от слухов и вымысла. Мгалиане сильны, сильны своими знаниями и напором, только-только вырвавшимся наружу. Но для дуболомов они не опасны, именно потому, что действуют с умом. Если Мгалиании потребуются новые территории, она скорее двинется на запад, через Узугедрийское море. Там слабые страны и воевать не придётся.
В отчётах экспедиций тоже теперь многое прояснилось. В первую очередь стало понятно, какие события не нужно связывать с мгалианами. Больше всего, конечно, Профессора настораживала история со светящимися зелеными камнями, поднятыми  6 экспедицией под командованием Лана Пирота со дна Узугедрийского моря.
Странные камни, убивающие силу калифина, а возможно и живительного порошка! Хорошо, что  теперь не нужно предполагать в них какое-то особое оружие мгалиан! Они-то здесь совершенно ни при чём. И всё-таки с этой опасной находкой тоже следовало бы разобраться. Что-то было в этом событии, роднящее с другим загадочным материалом, рапортом только что вернувшихся нефтеразведчиков. Дело к тому же происходило именно в Узугедрийском море.
В конце осени семь дуболомов во главе с каптаном (капралом-капитаном)  Ельведом были отправлены на буксирном судне в разведывательную экспедицию за нефтью к южным берегам Элсантопии. Предстояло подводное бурение в открытом море. Уже на глубине дуболомы установили буровую вышку, специально изготовленную в Пончарии, но нефти не было. Впору было ругать тех же пон консультантов, рекомендовавших этот район. Такими  же пустыми  стали и следующие шесть попыток.
Седьмая оказалась удачной, на глубине 400м забила нефть. Правда, фонтан был не особенно мощным, все-таки столб морской воды оказывал встречное давление. Но он смог бы наполнять резиновые резервуары емкостью по 200 тонн, какие использовали когда-то в караванах Дарук и Литос. Вышку Ельвед приказал оставить на дне, до следующего раза, скважину перекрыли взрывом специального патрона. Экспедиция возвращалась назад по Узугедрийскому морю.
Вот тут с ней и произошли необъяснимые события.
 Судно вошло в полосу тумана, как это сначала показалось дуболомам. Но это был не туман, а какая-то желтая пелена. Ельвед приказал быть внимательнее, занять места, как по тревоге. 8 коричневого взял автомат и пошел на корму судна. В этот момент ему показалось, что пелена вообще накрыла судно и почти ничего не видно. И тут на корме в двух шагах от себя он увидел незнакомого дуболома. Все остальное расплывалось в тумане, но дуболом был виден очень отчетливо. Он стоял к 8 номеру спиной и держал в руке автомат.
Дуболом обернулся, и 8 коричневого ошалело шарахнулся назад. Дуболом был точно такой же, как и он, только без доспехов. 8 номер видел свое изображение в зеркале и детально помнил его – теперь он молниеносно сопоставлял. Все вплоть до мельчайших царапин было его, но он стоял здесь, а тот другой - напротив. Замешательство продолжалось доли секунды. 8 номер вскинул автомат и приказал «пришельцу» бросить свой.
--Одно движение и я стреляю! – предупредил он и направил автомат на голову «гостя».
В это время, неловко пятясь задом, из пелены вынырнул еще один дуболом, уже без автомата. 8 коричневого невольно отпрянул, но почему-то сразу успокоился: этот был в доспехах.
--Что происходит? – спросил он, оборачиваясь, и 8 коричневого убедился, что это свой – 5 серого.
--Отбери у него автомат! – крикнул он, указав стволом на неизвестного. 5 номер шагнул и замер:
--Кто это?! Почему он такой же, как я?
8 коричневого удивленно оглядел незнакомца, ничего не понимая. Перед ним стоял именно его двойник, но никак не 5 серого. Сказать или нет? Если сказать, то мы сейчас начнем спорить, а он тем временем…
--Что остановился! – крикнул он. – Похож - не похож, это враг! Вперед!
Подстегнутый окриком, 5 серого подскочил к «гостю». Тот стоял по-прежнему неподвижно, как статуя, и, казалось, не видел и не слышал дуболомов. 5 номер вырвал автомат и, не дожидаясь, пнул незнакомца. Странный «враг» свалился, не шевельнув ни рукой, ни ногой, и остался неподвижно лежать.
--За что вы его? – спросил кто-то совсем рядом с 8 коричневого. Тот отшатнулся и чуть не выстрелил, но это опять был свой - 1 голубого.
--Поглядите, он же совсем как я! Это робот?
5 серого удивленно вскинул голову, но 8 коричневого сделал предостерегающий жест рукой.
--Помоги лучше! – повернулся он к 1 номеру. – И не спрашивай, мы сами еще ничего не знаем.
--Здесь рядом люк грузового трюма. Запрем его там, - предложил 5 серого. Он поглядел на 8 номера, думая, что тот уже все понял и подскажет, что делать.
--Давайте, только быстро, а я покараулю, - ответил 8 номер. Кого или что он собирался караулить, он не мог бы сказать и сам. Но, оставшись один, он, не выпуская из рук автомата, зорко оглядел ту небольшую площадку, которую позволял видеть туман. Все было без изменений, и только странная тишина и неподвижность сбивали с толку.
--Все в порядке, - 5 и 1 номер вынырнули из желтой пелены. – Ты уже все понял? Зачем….
--Смотрите! Он вылез! – крикнул 1 голубого. – Но почему же он как я?
8 коричневого всем телом развернулся в ту сторону, куда глядели его товарищи. Ничего нового! Тот же двойник, который каждому из них кажется его отражением. Но он уже не стоит столбом, а идет на них, чуть пригнувшись. И опять у него автомат. Автомат! До этого, пораженный собственным двойником, 8 коричневого не обратил внимания на оружие пришельца. А ведь автомат с квадратным магазином – единственный на буксире, и этот автомат в его собственных руках.
А сейчас в руках «гостя» второй, и у 5 серого – третий! Кажется, это понял и 1 голубого. Тронув пальцем автомат 5 серого, он прошептал, указывая на незнакомца:
--Этот не из трюма…. Это еще один!
5 серого вскинул автомат и нажал спусковой крючок. Никакого звука.
--Подделка! – закричал он, и швырнул недействующее оружие в пришельца. Тот отшатнулся, за бортом послышался всплеск, и «гость» сам вскинул свой автомат. 8 коричневого не выдержал и выстрелил. Простучавшая очередь вывела дуболомов из оцепенения.
Они ясно увидели, что пули в трех местах прошили голову незнакомца, но не причинили ему никакого вреда. Он продолжал приближаться. 8 коричневого с криком бросился на «гостя». Нападая спереди, он применил прием, отработанный до мастерства. Двойник взмахнул руками, выронил автомат и перевернулся в воздухе. В следующее мгновение 8 номер поднял его и бросил за борт.
--Эй, на судне! – раздался вдруг крик со стороны моря. 8 коричневого заметил, что 1 и 5 номер подошли к борту и встали рядом с ним. Но не это приковало его внимание. Пелена впереди чуть поредела, стало видно воду метров на двадцать, и одновременно из тумана вынырнула резиновая лодка. Какой-то дуболом греб, приближаясь к буксиру. А буксир, похоже, стоял на месте, хоть мотор и вовсю тарахтел!
Вот гребущий дуболом развернул лодку, встал во весь рост и замахал руками. 8 коричневого от удивления чуть не открыл рот, хотя он был скрыт маской – это был еще один двойник.
--Что уставились! – весело закричал пришелец. – Или своего не признали? Кидайте трап, я сейчас подъеду.
8 номер отскочил от борта. Ему захотелось убежать, куда-нибудь спрятаться. Желтая пелена внезапно стала гуще, и он уже не видел ничего вокруг себя. 8 коричневого приготовился защищаться…
Вдруг пелена разом пропала, дуболом увидел яркое ослепительное солнце и спокойное море. Рядом раздавались громкие голоса, это были товарищи. Не только те двое; здесь собрались все семеро.
--Что это было, ты видел? - кричал 1 голубого. – Он такой же, как я, тоже дуболом. Их было трое и все одинаковые.
--Подожди, одного мы заперли в трюме, - перебил 5 серого. – Пойдем, поглядим!
--Я думаю, там уже никого нет, - прервал их каптан Ельвед. – Как-то странно они все исчезли.
9 коричневого закричал, показывая пальцем вверх. Над морем летел дуболом. На нем не было летательного аппарата, но он летел, скорее даже плыл в небе. Странная поза, бесшумный полет, абсолютная неподвижность тела производили жуткое впечатление. Дуболом-призрак.
Все дуболомы почувствовали в этот миг, что они совершенно одни на маленьком суденышке, затерянные в огромном открытом море.
Но летящий дуболом был последним, больше никого не видели. Какое-то время все приходили в себя, то и дело оглядывали небо или море, а то и друг друга. Ельвед беспорядочно бродил по буксиру, дуболомы молча топтались на палубе. Но вот к командиру подошел рулевой, что-то тихо сказал, и они вдвоем подскочили к штурвалу и приборной доске. Выяснилось, что пелена окутывала дуболомов не полчаса, как показалось всем без исключения, а целых шесть часов! За это время их судно почему-то резко изменило курс и шло теперь точно на запад. У самой кромки горизонта Ельвед в бинокль разглядел узкую полоску земли и быстро прикинул, что если они действительно шли шесть часов на запад, то это берег Элсантопии.
Так и оказалось. Капрал-капитан решил не играть с неизвестностью, пристать к берегу и отправиться в обратный путь на следующее утро. Море экспедиция пересекла с большими предосторожностями, но теперь рейс закончился благополучно, если не считать неизвестно куда исчезнувшего в той желтой мгле резервуара с добытой нефтью.

Глава 9 Взгляд сквозь завесу

Через несколько дней после разговора с «друзьями мгалиан» Профессор специально приехал на заседание генералов,  которое должно было обсуждать и результаты экспедиции Ельведа. Как он и ожидал, в армии к сообщению Ельведа отнеслись с явным недоверием. Лан Пирот сразу заявил на заседании, что – это сговор, выдумки командира экспедиции, не сумевшей справиться со сложным заданием.
--Они или доломали буровую установку, или не нашли нефть, или упустили резервуар, или даже его сожгли. Ездили как на прогулку, и вот результат. Это Профессор – любитель диковинок, а я дуболомов знаю. Я накажу Ельведа без пощады.
--Дело все-таки надо расследовать, - не согласился Профессор. При слове «расследовать» встрепенулся Начальник полиции, наряду с Бертосом участник генеральского совещания.
--Профессору очень хочется  организовать специальную экспедицию по обследованию Узугедрийского моря, - неодобрительно пробормотал Карон и облокотился на стол сразу двумя руками. Генерал-капралы задвигались, Литос и Дарук презрительно хмыкнули. Профессор быстро огляделся: все, даже Жерон, согласны с генералом.
--Незачем никуда ездить! Нужно разобраться с тем, что уже есть. Могут обнаружиться и другие случаи с появлением странных дуболомов. И поближе, и непонятнее.
--Один случай я знаю, - негромко сказал Начальник полиции. Генералы не удостоили его ответом, Лан Пирот перешел к другим делам. Но Профессор с пониманием посмотрел на главного полицейского. Со времен Заговора Справедливости, неожиданной поддержки, которую оказал Профессор преследуемым «заговорщиками» полицейским, да так, что отправил генерала в долгую экспедицию,  им часто приходилось иметь дело друг с другом.
Начальник полиции передал Профессору пону, который распускал в Лауме нелепые выдумки. Пона упорно утверждал, что сам лично видел каких-то необычных дуболомов. Они неизвестно откуда появились на берегу после того, как в море погрузились золотистые блестящие машины неведомой конструкции. Дуболомы удалились в горы и скрылись, при этом они не взбирались, а двигались как бы по воздуху.
Всё это пона видел в 140 рендзомах к югу от Ртужпола на самом диком участке побережья. Мало того, и само море здесь было очень глубоким. До дна его, конечно, никто никогда не добирался.  Не спуститься ли теперь самим, поискать и здесь такие же светящиеся зеленые камни. Но для начала Профессор просто отправился туда вместе с назойливым поной и четырьмя дуболомами: 8 белого, 6 желтого, 6 и 7 сиреневого…
6 желтого закрепил моторный плот, чтобы его не унесло.
--Пона, ты уверен, что это здесь? – спросил Профессор, недоверчиво  оглядываясь.
--Да, да, - заговорил пона. – Я их видел вон с той скалы, - пона указал рукой.
Пона остался у плота, а дуболомы пошли дальше вглубь берега. Предупрежденные Профессором они внимательно оглядывали каждую мелочь. У Профессора не было пока никаких четких намерений. Он хотел найти хоть что-то материально свидетельствующее о таинственных обитателях морского дна. После осмотра берега он намеревался подняться на скалу, указанную поной.
--Вот они! – раздался отчаянный крик дуболома. Все обернулись и увидели четверых людей в десяти шагах от себя. Люди, обличием почти те же дины, стояли плечом к плечу и смотрели, казалось, не на дуболомов, а сквозь них, так спокойны были их позы, так высоко держали они головы.
Пона сидел на камне у самой воды. Он обернулся, привлеченный криком, и заметил странность в поведении дуболомов. Он увидел, как дуболомы боком движутся по кругу, как будто хотят и не могут приблизиться к чему-то. Пону охватил страх, он ничего не мог понять: в центре круга никого не было. Пона кинулся к плоту.
Невидимый барьер не пускал дуболомов, они убедились, что он окружает «динов» со всех сторон. «Странно, - в панике думал Профессор, - как же возможно такое? А их лица, фигуры! Один не отличим от другого. Люди не могут быть так похожи, это роботы. Но таких совершенных роботов я не видел. Или всё-таки мгалиане?…».
Один из незнакомцев поднял руку, призывая к вниманию.
--Мы знали, что вы придете к нам. Мы ждем вас уже давно. И вот как видно настало время, когда вы вернетесь к своим собратьям. Что ж, мы всегда готовы принять вас.
--Куда вы нас зовете? – спросил 6 сиреневого.
--Какие мы вам собратья? – вскричал 6 желтого. – Если мы собратья, зачем эта стенка? Кто вы такие?
Он ударил кулаком невидимую преграду. И вдруг рука прорвалась сквозь нее. Четыре фигуры стали быстро меркнуть и исчезли.
--Мы поспешили. Вы еще придете к нам. А теперь другого выхода нет… да нет, - донеслось до дуболомов, может быть, просто показалось.
--Что это было? – спросили в один голос дуболомы. Профессор не ответил и прошел в задумчивости по тому самому месту. Казалось, он ничего не видел. Профессор шел и смотрел под ноги, которые утопали в массе мелких прибрежных камней, гладко отшлифованных морем за многие тысячи лет. Да, многие тысячи лет все это уже было. Профессор остановился. На какую-то секунду все здесь показалось ему совсем чужим: и эти грозно нависшие дикие скалы, и море, тихо шумящее за спиной, и даже камни под ногами. Внезапно все звуки смолкли.
Профессор даже не понял, что произошло, он подумал, что это только с ним одним. Но и дуболомы остановились. 8 белого ошалело оглядывался.
--Что это? – закричал 6 сиреневого. Его голос загудел в жуткой тишине, эхом отразившись от скал. И больше ничего, ни единого звука.
--Что опять с нами, Профессор? – шепотом спросил 8 белого. Дуболомы приблизились друг к другу, готовые к любой неожиданности. Они ждали, что будет дальше.
Тишина все усиливалась, теперь дуболомы не слышали и друг друга. Все окуталось в легкий желтый туман. Нет, не туман, просто все стало бледно–желтым – и скалы, и небо, и море, и товарищи.  А потом не стало ни ветра, ни волн. Море застыло…  желтый неподвижный мир становился все бледнее и бледнее. Каждый дуболом разом почувствовал свое одиночество, с товарищами его ничего не связывало, он даже перестал видеть и ощущать их. Он теперь только чувствовал… себя, самого себя!  Его собственное «я» выросло в этом жутком мире одиночества, и теперь было несоизмеримо с прошлым. Время как бы остановилось….
А потом произошло что-то ужасное: это «я» стало уменьшаться, и вот теперь их два. Дуболом это чувствовал, он чувствовал, что он одновременно и здесь и там, где-то рядом. Сначала возникла ненависть к тому, другому. Но ведь это был он сам. И ненависть переросла в спокойствие, а потом в любовь, любовь к самому себе. Он свыкся с мыслью, хотя и не понимал, что это; привык к тому, что существует в двух индивидах. Казалось, прошла вечность, и теперь он был уверен, что так было всегда. Они всегда были вдвоем, он не мог жить без своей половины. И вдруг в мире, где существовали только они, появился третий. Они сразу приняли его. Еще ничего не изменилось, ничего не произошло, но они уже поняли, что чем-то отличаются друг от друга. Это отличие было незначительно, почти неуловимо. Потом появился четвертый, пятый….
Это происходило сразу. Он понимал, что их становится больше, но не ощущал этот количественный переход. Все больше росло различие, каждый становился индивидуальностью. Дуболом то существовал каждым из них, то ими всеми, и тогда он понимал и вспоминал, кто он. Он был дуболомом, когда был всеми ими, всеми, вместе взятыми. Теперь их были тысячи, и он был каждым из них; тогда он забывал, что он дуболом; он был кем-то, кого еще не знал.
Затем наступил мрак, забытье.
И тут дуболом окончательно взял верх. Он испугался становиться кем-то еще, ему было все труднее и труднее возвращаться оттуда из прошлого и становиться дуболомом. Прошлое уплывало, теперь он окончательно почувствовал себя дуболомом. Товарищи тоже возвращались; они снова на берегу моря, они те самые дуболомы.
Профессор обхватил голову двумя руками и медленно раскачивался из стороны в сторону.
--Ничего себе приключение! – сказал 8 белого и стукнул по плечу 6 желтого. – А все-таки мы дуболомы!
--А где плот? - крикнул 7 сиреневого. Плота не было, его угнал трус пона.
--Ничего, - сказал Профессор и поднялся. – Мы доберемся и пешком. А теперь пошли, надо торопиться, нам предстоит много дел.

Глава 10  Озарение

Профессор почти бежал по узкой прибрежной тропке, четверо дуболомов вереницей следовали за ним. Никто ничего не спрашивал. И так было ясно, что Профессору не терпится добраться до Ртужпола.
Портовый город был уже недалеко, но Профессор свернул в сторону от моря и теперь перешел уже на настоящий бег. Его спутники понимающе переглянулись, где-то там у подножия горы располагалась специальная мастерская и лаборатория Профессора. Никто из них еще в ней не бывал.
Пока дуболомы рассматривали богатое хозяйство спецлаборатории, Профессор вытаскивал из сейфа многочисленные папки, некоторые бросал на свой рабочий стол, остальные сваливал тут же на пол. Наконец он оставил сейф и склонился над столом. Дуболомы перешептывались и постепенно продвигались к выходу. Им очень хотелось уйти и поделиться где-нибудь впечатлениями о случившемся на берегу моря. Радостный крик Профессора заставил их замереть.
--Так вот что они имели в виду! – воскликнул Профессор, оборачиваясь. – Выводы нелепые, но сразу видно, к чему хотят подобраться. Так у них ничего не выйдет. Вот, слушайте, - и он стал громко читать вслух. Профессор прочитал страницу, перелистнул, приступил к следующей. Папка была довольно толстая, и 6 желтого, переглянувшись с другими, перебил:
--Профессор! А ведь мы ничего не поняли.
--Ни-че-го?! – Профессор оглядел по очереди каждого. - Странно! Ну, тогда идите.
Профессор поглядел вслед ушедшим, потом перевел взгляд на кучу папок. Он узнавал каждую, наизусть помнил их содержание, и теперь почти все его работы показались нелепыми или примитивными. Он уже видел конечный результат всех своих незавершенных исследований, допущенные ошибки, неверные выводы.
--Странно, - повторил он еще раз. – А у них в головах, похоже, ничего не изменились! Ни у одного из четырех. Только у меня. Но почему?
Профессор отмахнулся от этого вопроса и вернулся к трофейному журналу тайной лаборатории Стального Союза, добытому в разгромленной Диндонии. Он уже видел, что может исправить, дополнить своими новыми знаниями  и завершить гигантскую идею своего неизвестного предшественника.
Теперь Профессора редко видели даже его помощники. Он не выходил из лаборатории неделями. И вот через полтора месяца генерал застал его у себя в резиденции. Он не стал упрекать Профессора, что тот забросил всю работу. Каким-то путем до генерала докатился слух: Профессор занят изобретением нового оружия. В кабинете генерала Профессор был немногословен. Он сказал, что надолго отбывает к мгалианам, и попросил отпустить с ним 14 дуболомов. Генерал проглядел список и разрешил.
Небольшой буксир прибыл в порт Бимшасу – бывший центр бывших владений Урфина на Чаперахе. За период годичного отсутствия дуболомов на родине, мгалиане заняли всю восточную часть Чаперахе до самого пролива. Урфин же оставил случившееся без внимания. Таким образом отряд в полтора десятка дуболомов ступил на землю, ставшую мгалианской. Дуболомы прибыли без оружия. Они несли лишь несколько бутылей калифина, да у Профессора, возглавлявшего отряд, был в руках небольшой чемоданчик. Никто не встретил их в брошенном порту, и им ничего не оставалось, как самим отправиться к видневшемуся вдали городу.
Поднявшись к свежим развалинам разрушенной крепости, дуболомы в последний раз посмотрели на обширную бухту порта, которая, если не считать их судна, была абсолютно пуста. Мгалиане не построили морского флота, не видя пока в нем необходимости. Сообщения с оледенелыми Мгалианскими островами шли только по воздуху, с другими странами Новая Мгалиания отношений не поддерживала. Ей было пока достаточно немалых растительных, животных и минеральных богатств огромного Чаперахе.
Сразу за крепостью начался город. Его виду Профессор уже не удивился, после опустевшего порта он ожидал чего-то подобного. Безжизненные, брошенные дома, хотя в глаза не бросалось никаких разрушений; все здания вполне пригодны для жилья. Ни одного человека на улицах, ни одного лица в окнах, только огромные стаи морских птиц, взлетающих и снова опускающихся на крыши и карнизы. 
Но город нельзя было назвать и мертвым. Среди начинающих уже зарастать улиц выделялись некоторые, резко непохожие на все окружающие. Как видно совсем недавно они были расширены и спрямлены. Новое, сверкающее фиолетовым отливом полотно проезжей части занимало всю ширину улиц, местами захватывая бывшие тротуары и палисадники. Вдоль этих необычных улиц стояли блестящие металлические мачты, увенчанные продолговатыми фонарями и несущие на себе целый пучок разноцветных проводов. По этим улицам, а лучше сказать, дорогам, время от времени стремительно проносились сверкающие машины, без остановки пересекая город. В одном месте дуболомы увидели туннель, заменивший перекресток. Здесь как раз пересекались дороги идущие на запад, и на северо-восток.
--Похоже, мгалиане не хотят перестраивать для себя старые города, - пробормотал Профессор. – Они обосновались где-нибудь на пустом месте, за городской чертой и устроили там все по своему вкусу.
Отряд двинулся на запад, вдоль одной из скоростных дорог. Через полтора часа, выйдя за окраину Бимшасу, дуболомы действительно подошли к поселку, не похожему на все то, что им приходилось до этого видеть. Странные приземистые, каменные, продолговатые коробки высотой в полтора этажа представляли собой как будто невероятно увеличенные фундаменты совсем небольших домов. И только выше над ними поднимались надстройки с окнами, площадками и балконами. Сверху эти сооружения венчали острые высокие крыши.
Все окна в этих необычных домах были небольшого размера, но их было много. Формы и расположения окон отличались неимоверным разнообразием, что, в сочетании с причудливыми очертаниями крыш, наделяло каждый дом собственной физиономией, резко выделяющей его из всех других. Раскраска домов скорее напоминала орнамент, в котором преобладали желтые, розовые и оранжевые тона.
Расположены дома были совершенно беспорядочно, без всякого намека на улицы и переулки. Единственная дорога, уходящая далее на запад, да ответвления к каждому дому, в непроницаемом цоколе которых располагались широкие, наглухо закрытые ворота. Во всем остальном эти дома-крепости окружала нетронутая природа. Деревья, кусты, лужайки подступали к самым домам, никаких дворов, оград, палисадников.
И опять дуболомы не увидели ни одного прохожего или прогуливающегося, хотя поселок явно жил. За стеклами окон мелькали тени, некоторые, несмотря на день, были освещены. В каких-то домах слышались голоса, в других музыка или гудение незнакомых приборов и механизмов.
--Живут как в крепости, - сказал Сорока (10 желтого). – Наверное, здесь по ночам очень опасно. Нападают какие-нибудь бродячие поны, каруды.
--Нет, - возразил Профессор. – Они давно уже всех выгнали. Просто живут, как привыкли у себя на севере. По-другому не умеют.
--Зачем тогда захватывали целый остров? – недовольно воскликнул Купец (10 синего).
--А это на будущее, - ответил Профессор. – Постойте, вот этот дом нам и нужен.
И он указал на длинное здание, стоящее у самой дороги. Оно выглядело гораздо проще всех остальных, и было покрашено в однообразную черно-голубую клетку. Профессор не ошибся, в этом доме находилось областное управление.

Глава 11  Здравствуйте, мгалиане

Короткие переговоры в Бимшасу, переезд в Шарантуш и, наконец, Профессор оказался в том институте, где четыре года назад появились два дуболома из экспедиции Ёльвида. Его проводили к заместителю директора Леану Угу.
Профессор не обратил внимания на приветственные возгласы, внимательно разглядывая, наконец, «большого друга дуболомов». Он увидел, что этот, еще молодой мгалианин, искренне воодушевлен, и обрадовался, что найдет здесь понимание и поддержку. Леан Уг между тем говорил.
--Я очень рад встретиться с одним из ближайших помощников знаменитого Урфина Джуса. Ваш необычный народ, а я только так теперь вас называю, непостижим в своих возможностях. Как быстро вы преодолели последствия жестокого разгрома. Поверьте, мгалиане искренне удовлетворены тем, что Диндония никому больше не угрожает.
--Вы что, ожидали их вторжения на Чаперахе? – простодушно спросил Профессор, прерывая восторженную речь Леана Уга.
--Были и такие мнения среди наших коллег. Больше других на этом настаивал Руй Фис, наш наблюдатель в Порт-Лартанде. Вы, конечно, слышали о нем. Была даже целая программа подготовки переворота силами самых здравомыслящих членов Стального Союза. В том числе известного вам генерала Гизвина.
Профессор усмехнулся. Стань Кобылянский новым императором Диндонии, дело могло бы обернуться еще хуже. И особенно для мгалиан.
--Значит, вы не осуждаете низвержения Диндонии и установления там нашего надзора, - сказал он вслух. – Впрочем, это нелепый вопрос, - тут же добавил Профессор и демонстративно поглядел в окно, из которого открывался вид на обширную равнину с холмами и перелесками.
--А вот это напрасно! – вспылил Леан Уг. – Наш захват Чаперахе не имеет ничего общего с завоеваниями. Не говоря уже о том, что никто бы не уступил нам территорий добровольно. В обмен на любую плату! Но мы не истребляли местное население. Вот, пожалуйста!
Мгалианин быстро включил экран, занимающий половину широкого простенка между окнами, и как будто открыл третье окно.
Пред глазами Профессора возникла дорога, по которой двигалась колонна грузовиков. Отличное, идеально прямое шоссе, подобное тому, что они видели в Бимшасу, пересекало колосящиеся поля, на которых работало множество карудов и пон. Почти все они то и дело прерывали работу и, поднимая головы, провожали взглядом проезжающие машины. Открытые кузова этих машин занимали плотно сидящие люди, те же поны и каруды, среди них женщины и много детей.
--Это окрестности порта Ливазу – одной из двух умиротворенных зон. Туда переезжают жители из других районов острова. Населению зоны оставлены большие земельные угодья, достаточные, чтобы прокормить всех. Ни голодных, ни больных в зонах нет – за этим следят наши специальные комиссии.
Леан Уг переключил изображение. На экране возник большой понский пароход у причала с длинной очередью садящихся на него пассажиров.
--Всем желающим мы предоставляем право уехать в другие страны. Им это ничего не стоит. Переезд за море оплачивает правительство Мгалиании! Все, кто еще не решился на отъезд, спокойно живут и работают в зонах. В основном на полях. Мы ликвидировали промышленность, способную производить хоть какое оружие, а это значит почти всю.
--И выход за пределы зоны, - продолжил Профессор, - не допускается.
--Разумеется! – с вызовом в голосе ответил Уг и выключил экран. Он продолжил более миролюбиво:
--Мы знаем, что у вас не так. Но ведь вам и не нужно почти ничего из богатств тех стран, которыми вы тем не менее владеете. А мы…  Мы вынуждены думать и о будущих поколениях.
--Ну что ж, - медленно произнес Профессор, - будем считать, что мы друг друга поняли. А теперь я хочу рассказать о том, какую помощь я рассчитываю получить от вас. И чем хочу с вами поделиться.
Разговор продолжался еще час.
Затем воодушевленный Леан Уг распорядился разместить прибывших дуболомов, а сам немедленно отправился в комнату институтского узла связи. Разговор с высшими инстанциями был долгий.  Из ответов на свои вопросы и предложения Леан постепенно уяснил, что его сведения поняты и признаны достойными внимания, но дуболомами их институт заниматься больше не будет.
И само имя Леана Уга с этого дня больше нигде не прозвучало ни разу. Это была его единственная встреча с Профессором.
К вечеру прибыл сопровождающий, чтобы доставить Профессора и его спутников в Центр изучения структуры вещества. Там их уже ждали два крупнейших физика Мгалиании.




Эпилог. Сражение гигантов

Оборудование большой пещеры подходило к концу, остальное Профессор уже мог доверить дуболомам. Все четырнадцать, побывавшие и обученные у мгалиан, были теперь его ближайшими помощниками. Им он поручил вспомогательное хозяйство новой секретной лаборатории, скрытой в обширных пещерах в недрах горы.
Ближние и дальние подступы к теперешнему обиталищу Профессора охраняли девять взводов дуболомов. Всякое движение по охраняемой территории в светлое время Профессор категорически запретил. Подвоз необходимых материалов, приезд и  отъезд редких посетителей допускался только ночью.
Работа же в лаборатории не прекращалась круглые сутки. Профессор спешил. Он знал, что после разгрома, учиненного им в исследовательском центре Шарантуша, мгалиане объявили дуболомов «Врагом номер один». Начались облеты  страны Урфина - Зирголии мгалианскими самолетами и ракетами. В ответ Урфин и Лан Пирот приказали привести армию в боевую готовность.
По совету Профессора повелителя спрятали в более надежном месте, а армия выжидала, не предпринимая никаких действий против мгалиан ни в воздухе, ни на суше, ни на их территории. Профессор обещал, что в своей лаборатории он скоро изготовит новое сверхмощное оружие и найдет способ еще более упрочить и без того несокрушимые доспехи дуболомов. Профессор обещал не зря, еще у мгалиан он наметил способ преобразования вещества в антивещество. Для этого требовалось внести изменение в созданный им и унесённый прибор, но все необходимые детали уже были изготовлены в мастерских исследовательского центра Мгалиании.
Профессор не мог дождаться дня, когда он, наконец, передаст все посторонние дела помощникам  и займется решающими исследованиями. Поэтому он не встревожился, а лишь сильно возмутился, когда Купец доложил ему, что связь с окружающим миром прервалась. Четверо суток лаборатория Профессора работала, не заботясь выяснить, что произошло. И, похоже, не ошиблась, потому что на пятый день к посту все-таки подъехала большая бронированная машина.
Вызвали Профессора. Он обругал охрану, отказался покинуть испытательный бункер, но вызов повторился. В досаде Профессор выбежал к воротам и с удивлением увидел, что его оторвал от работы сам Урфин.
--Война началась, - мрачно произнес повелитель, когда они остались одни. – Мгалианские десанты высаживаются по всей стране! Заняты крупнейшие города, перекрыты все дороги. Боев еще нет, наши армии заблаговременно были отведены в глухие районы. Но ведь боев и не будет! Мгалиане не пойдут в открытую атаку. Они будут расстреливать нас ракетами, рассеивать по стране и отлавливать диверсионными отрядами. Ты сам предсказывал это!
--Но к таким действиям им надо еще подготовиться. Нужны ракеты, роботы…
--Не знаю как ракеты, а роботов уже видели. Изготовлены точными копиями наших деревянных солдат. Только из металла. Достоверно известно – были нападения на отставшие группы дуболомов. Они не стреляют, не жгут. Отлавливают, как диких зверей. Слепят липкими масками, запутывают в сети, связывают, - Урфин гневно вскинул голову. – Когда будет обещанное оружие?
--Теперь уже скоро. Вопрос одной-двух недель. Получим антивещество, а начинить уже готовые ракеты не проблема. И тогда разом ответим на нападение врагов. Весь Чаперахе и острова за один налет превратятся в развалины! От цивилизации мгалиан надолго останутся одни воспоминания.
--Одна-две недели! Это может быть поздно!
--Да! – раздался вдруг звонкий певучий голос. – Это действительно может быть поздно!
--Кто разрешил!… - взорвался Урфин и осекся.
В углу комнаты, где еще мгновение назад никого не было, стоял неизвестный человек в свободных одеждах желто-зеленого цвета, ниспадающих с плеч до самого пола. Он был высок и строен, значительно выше среднего рудокопа, но легче и изящнее пипа. Серо-смугловатое лицо и большие глаза с невиданным золотистым отливом делали его непохожим на любого из разумных обитателей планеты.
--Кто? Кто это? – пробормотал Урфин пятясь.
--Это – посланец аламеян, - спокойно ответил Профессор и, сделав шаг в сторону, прислонился к стене. –Похоже на то,  что зеленых кристаллов на дне Узугедрийского моря больше нет! Что ж... Послушаем, что он скажет. Как я  догадываюсь, нам теперь торопиться некуда.
--Профессор угадал. Мы решили вмешаться, вмешаться раз и навсегда. Тем более, что в случившемся есть большая доля и нашей вины.
--Вы? – перебил Урфин. - Но кто вы такие?
--Если не объяснять долго – мы светящиеся зеленые кристаллы, обитавшие в морских глубинах и недрах гор. Мы же и чудесные растения, давшие вам живительный порошок. Так уж разделился наш народ, спасаясь от губительного оружия сэтулиан. Кристаллы сохранили знания, но утратили возможность к восстановлению прежнего вида.  Растения научились проникать в любую живую ткань, обретать предоставляемый им облик, но при этом одичали. Случайное событие: погружение дуболома из экспедиции генерала во впадину, удачно соединило возможности двух наших народов и подготовило наш выход на планету.
Но оставались еще дуболомы, искусственные создания. Мы хотели, чтобы они пришли к нам сами, бросив свою ужасную жизнь. Затем мы надеялись, что знания, переданные однажды нами в голову Профессора, помогут ему и остальным вспомнить и осознать свой настоящий путь. Но мы ошиблись. Дуболомы по-прежнему остались грозными чудовищами, только неизмеримо возросла их опасность, опасность уже для всех обитателей планеты. Сегодня мы это прекращаем.
Урфин верил и не верил, слушая мелодичный голос. Но вот он умолк, исчез и его обладатель. Повелитель повернулся к Профессору и отпрянул, напуганный его расслабленной позой. Тело Профессора вдруг наклонилось и со стуком упало на пол. В смятении Урфин выбежал в соседнюю пещеру, где еще полчаса назад все дышало, звенело и двигалось.
Теперь здесь стояла тишина. Как погруженные во внезапный сон, замерли на своих местах дуболомы, безжизненные и неподвижные. И Урфин Джус – создатель непобедимой деревянной армии, вдруг ощутил весь ужас надвигающегося на него одиночества, близкий конец своего могущества и всей своей жизни.