Теперь я люблю читать мемуары и автобиографичкские повести. Даже не читать, слушать. Берегу зрение.
Недавно прослушала два таких произведения от авторов, довольно известных в современных литературных кругах писательниц.
Сразу скажу, что эти произведения мне не понравились. Мнения этих авторов, которые жили в СССР в то же время, что и я, отличаются от моих. Они, на мой взгляд, преувеличенно антисоветские. Хотя сейчас это модно. Обе писательницы жили в столицах: одна в Москве, другая в Ленинграде. Выросли в интеллигентных семьях, получили высшее гуманитарное образование (журналистки). Однако, жили, как они вспоминают, в нужде, испытывали голод, плохо одевались, на работе их недооценивали, вокруг в обществе царила несправедливость и беспробудное пьянство.
Не понравились мне и чтецы. Я подумала, что если бы книги эти были прочитаны с другой интонацией и правильными акцентами в предложениях, то воспринимались бы иначе.
Книги мне не понравились, но я из любопытства дослушала их до конца. Во-первых, было интересно, что же ещё плохого они вспомнят в СССР; во-вторых, там упоминалось много известных имен.
Позднее я прочитала некоторые произведения этих авторов. Талантливо, оригинально, с сарказмом, противоречиво, т.е. вызывают у меня протест в некоторых суждениях, как и ожидалось, после прочтения их автобиографий.
Не буду называть имена писательниц. Они ещё живы; да, и я не критик. Моё мнение субъективное и непрофессиональное. Я родилась в 1953 году в простой семье, которую нельзя назвать интеллигентной. Во всяком случае профессии моих родителей и моя не связаны с литературой и искусством. Я никогда не испытывала нужды, не плакала от голода или отсутствия красивых тряпок, не видела вокруг беспробудного пьянства и несправедливости. Т.е. всё было, встречалось, случалось, но не в таком трагическом варианте.
Я и сейчас не сталкиваюсь с «погибающей от пьянства деревней», хотя в ней живу. Есть пьющие люди, перебивающиеся случайными заработками, но в основном у нас живут пенсионеры и дачники. Жилой фонд содержится прилично. В советское время был богатый совхоз, тоже пьяниц особенно много не было. Работали и содержали личное подсобное хозяйство. За счёт него и в трудные девяностые выжили. Сейчас молодежь разъехалась, привозят на каникулы внуков.
В советские годы, я имею ввиду шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые, впроголодь жили те, кто не хотел работать, или неприспособленные к жизни, которые не умели распорядиться деньгами: тратили всё сразу, а потом сидели «зубы на полку» до следующей получки. Возможно, какие-то нездоровые люди, у которых было много детей, а кормильца не было в семье. Это я так считаю, думаю, не все со мною согласятся.
Не знаю, я раньше в городе жила. У нас в школе все дети были из семей примерно одного достатка. У кого доход на члена семьи был ниже прожиточного минимума, тех бесплатно кормили в школе. На завтраки и обеды мы сдавали какие-то совсем небольшие деньги (до двух рублей на шестидневку), молоко в столовой стояло налитое в стаканы бесплатно.
Цены в магазинах на продукты питания были стабильные. Зарплаты росли. Квартиры отдельные люди получали, переезжали из коммуналок. Учились бесплатно. Лечились бесплатно. Даже когда в магазинах не было дефицитных продуктов, дома в холодильниках у людей всё было. И в праздники на столах, чего только не было.
Я так думаю, жизнь настолько разнообразна, что каждый найдёт в ней то, что ищет. Оптимист заметит хорошее: солнце светит, люди улыбаются, свадьбы справляют, веселятся… Пессимист скажет: зарплата маленькая, духота, пыль, соседи пьянствуют…
С пьянством я столкнулась в своей семье, когда мы с родителями переехали в Мурманск. До этого жили с бабушкой и дедом в Архангельске. Дома всегда было уютно, тепло и сытно. Все работали. Разговоров о недостатках не помню.
Помню, мама с бабушкой осуждали за пьянство папу, а я защищала его. Видели мы отца редко. Он в море ходил. Приезжал из Мурманска в отпуск и на выходные. Чаще мама к нему летала встречать. У бабушки в доме он от выпивок воздерживался. Боялся бабушку.
О том, что он запивает, я узнала позднее. Пьяным он скандалил, мог домой не приходить. Мы волновались, а когда приходил, было ещё хуже: кричал, «воспитывал нас», истерил. Но так как стоянки продолжались не долго, мы терпели. Он уходил в рейс и дома восстанавливался порядок. Мама была ответственная. Заботилась о нас. Семью отец обеспечивал, всегда ездили в отпуск.
Отношение к пьянству и пьяным у меня сложилось отрицательное. Мата в нашем доме никогда не было, да, и сейчас нет. Мне казалось тогда, что отца я не люблю. Хотела, чтобы мама с ним развелась. Мама не работала, боялась, что двух детей не прокормит. Да, и любила она его, мы, дети, этого не понимали.
У некоторых других детей в школе тоже были пьющие отцы, но рассказывать об этом было не принято, стыдно.
Последние два года жизни отец не пил. Ходил в церковь. Когда он умер, мне было жалко его.
У меня было два мужа, естественно не сразу, а по очереди. Трезвенниками их нельзя назвать, но агрессивными они не были. Первому, если он напивался, я устраивала взбучку. Второй, практически допьяна не напивается, но по рюмочке, а то и по две, перед обедом выпивает регулярно. Без этого ему скучно. Я думаю, что это алкоголизм, но не вмешиваюсь, сколько нам осталось, пусть, если ему от этого лучше. На здоровье пока не жалуется, ко мне не пристаёт. Я считаю, что от вина он ещё больше глупеет, и стараюсь в такие минуты не общаться с ним.
В первый раз я вышла замуж по любви, а во второй не стала дожидаться любви. С возрастом я всё меньше встречала мужчин, в которых могла бы влюбиться. Время шло, я встретила человека, от которого не ожидала больших неприятностей, надежного. Не семи пядей во лбу, но чего ждать-то в тридцать с лишним лет. Зато он меня уважал, слова оскорбительного я от него не слыхала за тридцать лет совместной жизни.
С посторонними пьяными я вообще не общаюсь теперь. Просто жизнь меня от этого освободила.
Люди пьющие, часто, знают за собой этот грех и, когда бывают трезвыми, говорят, что пьют все. Так им легче. Раз все, значит, виноваты не они – это жизнь такая. Они находят причину своего пьянства. По-моему, причины нет. Причина в привычке. Сначала нравится состояние отвязное, уход от проблем. Потом появляется привычка. А заканчивается всё болезнью. Но излечение возможно – запретить себе пить.
Женский алкоголизм – это очень неприятно. Женщины-алкоголички чаще агрессивны, лезут на рожон. Когда трезвы – стыдятся, подозревая, что о них плохо думают, сами подмечают за всеми недостатки и резко высказываются о людях.
Ругать родину, правительство, президента не люблю. Не нравится мне слушать, как другие критикуют постоянно, а заграницу хвалят. Попробовали бы сами руководить таким большим хозяйством. Кстати, чаще ругают за коррупцию те, кто сами не прочь воспользоваться связями или прихватить при возможности. А за нашего президента мне не стыдно. Многие граждане в других странах хотели бы такого. Те правители, которые ненавидят его, просто завидуют.
Судить никого не люблю. Помню, мама с бабушкой любили поговорить о соседях, дальних родственниках. Осуждали иногда. Бабушка жила долго, до 95. Я в их разговоры не встревала. Когда бабушки не стало, мама затевала подобные беседы со мной. Я пыталась её переубедить, в осуждениях не поддерживала. Она сердилась на меня. Как- то сказала: «Тебе ссы в глаза, ты скажешь – божья роса». Я на неё не обиделась, но запомнила. Это, конечно, недостаток – осуждать, но так как за пределы дома не выходило, то неприятностей и вреда от этого не было. Я только жалела, что мама перестала в старости радоваться.
Вот теперь и я на пороге. Пока каких- либо изменений в своей психике не замечаю. Болезни тоже стараюсь не замечать, не зацикливаться на здоровье. Не дай бог пережить физически свой разум.