Восточные немцы, бывшие гедеэровцы, осси – отличаются от западных, от весси.
В каждой нашей поездке в Восточную Германию я убеждалась в этом каждый раз всё больше и больше.
Какие они? Ну, во-первых, они всё-таки немцы с присущей им любовью к порядку, со сдержанностью в эмоциях, с уважительным отношением друг к другу. Но сорок лет пребывания в советской системе координат немного скорректировали их менталитет, и я бы не сказала, что в худшую сторону, памятуя о нелестных воспоминаниях и высказываниях в СМИ о социализме с восточно-немецким лицом, о штази и о проблемах со снабжением, которые, по пристальному рассмотрению, оказываются несостоятельными.
Они стали немного похожи на нас. Они более правдивые, чем весси. У весси не принято говорить правду в лицо, они начинают вертеться как уж на сковороде и выдают нечто обобщённое и безличное, чтобы никак не задеть собеседника. У нас и у осси подобная «уклончивость» классифицируется как ложь, мы более прямые, и они это переняли у нас.
Спустя тридцать лет после объединения в большую Германию у осси можно наблюдать ностальгию по прошедшим временам, даже по Советскому Союзу. Восточные немцы в целом хорошо относятся к России и русским, в процентном отношении намного лучше, чем в среднем по Германии. Они нас, в отличие от западных, понимают.
Когда мы были на пасхальных каникулах на Гавеле под Бранденбургом (а мы там частенько бываем из-за красоты природы), мы, как всегда пошли на прогулку через дворцовый парк, бывшие охотничьи угодья местной знати. Недалеко от очень милого памятника Теодору Фонтане, также поклонника красоты местной природы, мы заметили необычную композицию: нечто жёлто-голубое из пенопласта, с ведёрком, полным листовок против Путина – они демонизируют Россию через президента – известный пропагандистский приём. Мы с Инго в задумчивости постояли перед «композицией». Я подумала о том, каким же образом я могла бы внести свой вклад в распространение правды. В конце концов я достала маркер и нарисовала на ведёрке большую букву Z. Самой композиции мы ничего плохого не сделали. Каково же было наше удивление, когда на следующий день мы нашли композицию буквально разгромленной – жёлто-голубой пенопласт был раскрошен и разбросан вокруг – Z красовалась на ведёрке и дальше. Подозревать наличие здесь большого количества патриотически настроенных русских у нас не было никакого основания – городок был крошечным и сугубо немецким. Это немцы сами вступились за Россию.
Но если за Россию здесь процентов 60, то против всё-таки где-то 25-30%. И это меньшинство, как везде, громкое, категоричное и очень склонное к репрессиям. Поездив по окрестностям, мы через пару дней вернулись на прежнюю стоянку и опять отправились на прогулку через парк. Пенопласт, где это было возможно, был склеен, буква Z стёрта, а на дереве красовалось объявление, предлагающее всем неравнодушным гражданам снимать на телефон очередной разгром и вызывать полицию. Это тоже очень типично для восточных немцев – штази уже вроде нет, но само штази из некоторых так и не ушло. И за не таким уж и дальним кустом мы узрели женскую фигуру с нацеленной на нас камерой телефона. И это тоже осси.
Осси гораздо лучше умеют думать и анализировать, чем весси. Весси отучили от этого за долгие годы благополучной жизни. А зачем думать, когда всё в порядке? Вся демократия в Германии с непрямыми парламентскими выборами, с отсутствием референдумов привела к тому, что немцы поняли, что от них ничего не зависит, и приняли это как факт. Немцы в ГДР так же, как и мы в Союзе, находились в вечной оппозиции к государству, что не давало нам расслабляться и заставляло размышлять и анализировать. Поэтому и теперь на них не очень эффективно действует агрессивная западная пропаганда против России – они привыкли не принимать всё слепо на веру, а самим разбираться в происходящем.
Ещё у немцев есть такая черта как любопытство. Эта черта есть, чего уж скрывать, у всех, но отношение к ней не у всех одинаковое. В России любопытство не порок, но большое свинство, и проявлять своё любопытство неприлично. У весси оно не свинство, но всё-таки не очень красивое качество, и его тоже стараются скрывать, наблюдая изподтишка, незаметно. У осси оно не порок, не свинство, и скрывать его не нужно. Однажды в супермаркете я выбирала чай, и одна из пачек упала на пол. Тут же позади меня остановилась женщина с тележкой. Я, не оглядываясь, не поняла – зачем. Места было предостаточно, и к полке с чаем она вполне могла подойти. Я подняла упавшую пачку, и женщина с тележкой тут же двинулась дальше – она просто хотела посмотреть, подниму ли я пачку. Вот просто так откровенно наблюдала за посторонним человеком, и ничто её не смущало. В другом супермаркете я рассматривала консервные банки с супами, пытаясь найти среди них чечевичный суп. Рядом со мной опять таки остановилась женщина с тележкой. Поскольку на этот раз я ничего не роняла, я действительно подумала, что ей тоже нужно к супам. Я подвинулась, но женщина свою дислокацию не поменяла. Когда я нашла нужную мне банку и двинулась к кассе, женщина тоже поехала со своей тележкой дальше. Ей просто хотелось посмотреть, какой суп я выберу.
Я поделилась с Инго своими наблюдениями, на что он засмеялся и сказал, что это вообще типично для сельской местности. Если здесь спросить случайного прохожего, как проехать на какую-то улицу, раньше, чем ответить, он спросит: “А вам к кому?”
У любопытства, несомненно, есть и положительные свойства. Уже о скольких случаях в Германии я слышала или читала, когда полиция ищет свидетелей, видевших какую-то машину в определённом месте в определённое время. И оказывается, что находятся люди, не только обратившие внимание на эту машину, но и записавшие её номер. Меня это всегда потрясает.
Осси действительно ностальгируют по прошедшим временам. Они тепло относятся ко многим ушедшим реалиям в ГДР и не верят непрерывной западной пропаганде против их бывшей родины. А эта пропаганда даже спустя тридцать лет не ослабевает. ГДР во всех немецких фильмах, во всех телевизионных передачах – империя зла, в которой не было ничего хорошего. Но даже во время уличных опросов многие осси защищают свою бывшую родину. Они говорят о том, что всё было не так уж и плохо, у всех была работа, и полки магазинов были полны.
ФРГ после объединения попыталась не интегрировать ГДР, а убить её. Все промышленные предприятия были остановлены и ликвидированы. Зачем?! Ведь у промышленности в ГДР был громадный рынок сбыта: сама ГДР, страны соцлагеря, Советский Союз, другие страны. Даже если бы осталась только Россия, все эти предприятия могли бы существовать и развиваться и дальше с сохранением рабочих мест и налоговым наполнением казны. Но они были уничтожены в угоду западным промышленникам, не желавшим терпеть конкурентов. Как результат – вымывание работоспособного населения и возникновение большого слоя социально слабого населения, не сумевшего вписаться в рынок и посаженного на социальные пособия.
В последнюю нашу поездку на Гавель мы увидели группу немцев на бывших советских машинах. Здесь было два совсем старых “Москвича” и один “Запорожец”. Машины были прекрасно отреставрированы. Мы разговорились с одним из владельцев. Он пригнал свой “Москвич” непосредственно из Москвы, специально ездил за ним и обихаживает его с любовью. Больше всего “Нив” бегают тоже по дорогам бывшей ГДР.
Как они мечтали, проживая за железным занавесом, о западных машинах! Но исполнив свою мечту, поставив перед каждой дверью фольксвагены, рено и ниссаны, они ездят в Россию за старыми советскими машинами, пытаясь вернуть прежнее время, когда они были молоды, когда у всех была работа и уверенность в завтрашнем дне – роскошь, которую они не ценили и вот которой больше нет.