***
Утро выдалось сырым и неприятным. Прошедший ливень не миновал бесследно, и теперь город превратился в сплошную сауну. Безликие прохожие торопились по своим делам. Металлические "мошки", неотъемлемо вплетенные в ткань мироздания, нестройными рядами, с разноголосым жужжанием двигались по шумному проспекту. Полупрозрачные голограммы появились вместо трехглазых столбов, и стояли теперь на переходах, мигая все теми же цветами: красным, желтым и зеленым.
Худенькая, ощутимо сутулая девушка, шаркая ногами, неторопливо брела вдоль шеренги исхудавших тополей. Звали ее Татьяна, но полное имя как-то не вязалось с щуплой фигуркой. Зато уменьшительное Таня - в самый раз.
- Последний рабочий день недели, потом выходные... долгожда-анные... - Облегченно прошептала она, подходя к кофейне с незатейливым названием "Arabika", маленькой и очень уютной, благодаря то ли небольшим размерам, то ли мягким цветам оформления и милым деталькам интерьера.
Отключив сигнализацию, пришедшая в заведение девушка открыла двери, шагнула вперед и очутилась внутри. Пройдя через светлое основное помещение прямиком в бытовку, она оставила на диванчике сумочку, надела рабочий фартушек и направилась обратно в зал.
На ходу глянувшись в зеркало, Таня поправила рыжевато-каштановые волосы, и пересобрала их в более тугой пучок. Пряди смотрелись замусоленными, требовали срочного очищения, но перед уходом помыть голову не удалось, увы.
Устало улыбнувшись замотанному, выглядящему явно старше своих лет женскому лицу, отразившемуся в зеркале, барменша направилась ко входу с улицы. Перевернув висевшую на ручке двери табличку на другую сторону, наружу надписью "Open", она открыла заведение, и ушла за барную стойку, к кассе. Присела там в ожидании первых посетителей...
* * *
Подвал «сталинки», отданный фирме под мастерскую, был завален необработанной глиной и уставлен маленькими статуэтками, изображающими смешных зверюшек. Само помещение насквозь пропиталось сыростью. В атмосфере лидировал горький запах плесени.
В центре стоял деревянный стол, на нем лежали два мешочка с глиной, доска для лепки и необходимые инструменты. Слева от входа на деревянных же стенных полочках выстроились банки с акриловыми красками, дополняли их наборы кисточек. На другой, противоположной стене, возвышался массивный стеллаж, и там, вперемежку со старыми книгами и стопками пожелтевшей бумаги, просматривались стеклянные сосуды с различными сухими растительными смесями. Подписаны эти ёмкости с измельченными стеблями и колосками были от руки, на латыни. Длинными заковыристыми названиями.
В углу справа одиноко находился достаточно вместительный котел. Он был темный и старый. Мелкая паутина облепила его поверхность тонкой ажурной пленкой. В другом углу располагалась электропечь, используемая для обжига, с виду новая, установленная не так давно, и поэтому диссонирующая с общей картиной.
Среди предметов на стеллаже, помещенная между солидных томов "Пособие для колдуньи" и "Справочник отрав, зелий и редких трав", выделялась деревянная резная шкатулка, сейчас открытая. В ней содержались маленькие «пузырьки» с разноцветными порошками.
С давно не крашеных, кое-где проржавевших труб, опоясывающих подвал, в нескольких местах, неспешно сочась, падали вниз капли воды, и разбивались вдрызг, жестко встречаемые холодным бетоном пола.
Голая электрическая лампочка в древнем эбонитовом патроне, свисающем на крученом проводе с потолка, давно перегорела. О современном освещении здесь никто не удосужился задуматься. Поэтому лишь несколько свечей, расставленных повсюду без особого порядка, мерцали живыми огоньками, привнося в мрачное подвальное помещение таинственность, и неожиданный намек на некий уют. Усиливал ощущение царящей в подвале загадки аромат разных трав, смешавшийся в сложный коктейль.
Хозяйку помещения, странноватого для непосвященных, звали Аркадия Ивановна. И она являлась, ни много ни мало - всамделишней колдуньей.
Многие часы посвящала она своему занятию, создавая все новые фигурки. Внутрь статуэток вкладывала порции трав из своих запасов, и накладывала на глиняных животных поисковые заклинания. Для некоторых волшебных зелий и порошков, кроме трав, обязательно требовалось подмешать... различные эмоции. Добывать подходящие ингредиенты было ой как непросто.
Аркадии Ивановне чаще попадались очень простые компоненты. Незатейливых чувств в любой человеческой натуре обнаруживалось вдоволь. Страсть - это красная баночка, злоба - желтая, ненависть - фиолетовая, зависть - зеленая, влюбленность - розовая, наивность - белая, печаль - серая, сочувствие - голубая, страх - черная, подлость - коричневая, гордыня - синяя, жадность - пурпурная...
Преимущественно, в конкретный момент люди испытывали что-то одно, но гораздо большую ценность приобретали смешения эмоций в одной душе. Смешения чувств давали разные оттенки цветов, но чистые, «базовые» удручающе преобладали.
Колдунью же больше всего интересовали редкие сочетания, особенно редчайшая «сборная солянка» злости, наивности, печали, сочувствия и еще некоторых обычно несочетаемых эмоций. Найти столь необычный оттенок - подлинная вершина удачи! Однако именно его не хватало для завершения эликсира молодости. Раз в полсотню лет Аркадия Ивановна собирала травы, чтобы сотворить коктейль вечной жизни. Но сами по себе вещественные ингредиенты только основа для ключевых, одушевляющих энергий... Найдя и подмешав необходимые эмоции, употребить его требовалось тотчас, сразу после завершения приготовления, иначе стойкий эффект не воспоследует.
Тело уже в очередной раз ускоренно усыхало, неотвратимо старея. Цикл, проведенный в этом городе, скоро завершится. Откладывать неизбежное больше не получалось. Близилась фатальная точка. Конец. Промедление смерти подобно - вернейшие слова для описания сути положения.
Однако выпить немедленно - пока нет возможности, хотя колдунья уже собрала почти все компоненты.
Кроме одного.
Поэтому Аркадия Ивановна выходила на главную улицу города, пешеходную и полную людей всегда, и здесь, пристраиваясь в разных точках, продавала приманку - статуэтки с поисковыми заклинаниями. Она подстерегала единственную жертву. Как только человек брал фигурку в руки, зверушка меняла окрас, как тестер определяя состав, показывая эмоции, наполняющие его. Покупатели «прикалывались», как нынче принято было говорить, и охотней брали товар. Затем уходили своими дорогами, не подозревая, что с ними могло бы случиться...
Прими «лакмусовая» фигурка долгожданный оттенок.
Да, женщина, которую знакомые в этом городе знали как Аркадию Ивановну, и к которой привыкли за последние годы, как к достопримечательности центра, была настоящей потомственной ведьмой. В ее роду все обладательницы колдовской силы женского пола имели черный цвет волос. Но ей он не нравился, и чтобы избавиться, она постоянно покупала в магазинах бытовой химии флаконы осветляющей краски. Но как ни старалась, другие цвета на ее голове держались недолго. Проходило немного времени, и волосы упорно начинали темнеть, пока снова не становились изначальными, иссине-черными. Это если снова экстренно не покраситься.
А большую родинку возле носа ни одна косметологическая клиника не соглашалась удалять, несмотря на масштабные достижения современной медицины...
Очередным вечером, не дождавшись жертву, пожилая женщина собрала свой товар в картонную коробку, сложила «торговое оборудование», складные столик и стул, погрузив все на тележку, спрятала в сумку маленькую шкатулку, которую держала наготове, торгуя, и направилась в сторону Каштанового сквера. Настоящего арьергарда ушедшего века.
Он уже был популярным местом встреч, когда она в конце девяностых, с виду молодая девушка, только-только прибыла в этот город, чтобы провести в нем полвека. Потом много чего всякого-разного происходило с нею на улицах и в домах, раскинувшихся вокруг, и вот, пришла пора завершать круг.
Она не часто приходила к скверу. Раньше на этом участке главной улицы и в помине не было памятника так называемому Святому Николаю.
Из-за которого ей не очень хочется теперь здесь бывать. Хотя уж она-то понимала, что в сквере торчит просто обработанный кусок камня. Но эмоции, которыми эту статую напитали горожане, верящие в его «святое покровительство», превратили камень в источник, постоянно испускающий лучи энергии, словно пытаясь установить «обратную связь».
Да, Святой Николай ужасно «фонил», как мощный источник радиопомех, на который реагируют приемники. Аркадия Ивановна являлась суперприемником, на порядок более чувствительным, по понятной причине, и ощущала себя поблизости от исторического персонажа, давшего городу свое имя, пляжницей без зонтика под раскаленным солнцем.
Но деваться некуда, вокруг и рядом традиционно тусовались горожане и гости.
Сюда стекались потоки людей, по разным причинам, и часть из них приходила в надежде приобрести сувенир или картину. Приезжих сюда направляли, если они хотели что-то унести с собой, на память о городе и его обитателях.
Самое богатое на ожидаемый улов местечко!
* * *
...Во второй половине дня дверь кофейни, где работала Таня, резко распахнулась. В дверном проеме воздвигся высокий, широкоплечий мужчина крепкого телосложения. Его глаза были красными, как будто воспалились. Пахло от нового посетителя алкоголем и дешевыми сигаретами.
Таня вздрогнула и побледнела, увидев своего мужа Игоря. Вчера вечером они поссорились и разругались. Таня уехала ночевать к маме, и на работу пришла от нее.
Супруг, увидев её, искривил губы в злобной ухмылке, и устремился к стойке.
- Ты где всю ночь шлялась?! - с ходу предъявил претензию, и чуть ли не зарычал от злости: - Мы вчера не договор-рили!!
- Тебя это не касается. Лучше пойди проспись, несет как из винной бочки!
Таня попыталась отстраниться, и отнестись к Игорю просто как к нежелательному посетителю. Иногда в кофейню заваливались бомжи или просто «бухие», не зная, что здесь спиртным не торгуют.
- Повторяю для тугоухих, ты где ночью была?!
Относиться к мужу, как к случайному алкашу, забредшему в заведение по ошибке, не получалось. Таня вздохнула, понуро опустила голову, потупила взгляд и робким голосочком ответила:
- У подруги...
Ответ Игоря категорически не устроил. Глаза супруга остекленели от ярости. Он понимал, что она солгала. Но Таня не хотела вплетать в историю свою маму, которой злой муж мог позвонить с руганью. Ей было очень жаль ее, она так сильно переживала за непутевую дочку.
- У тебя нет подр-руг! - рыкнул Игорь, и даже подпрыгнул на месте, всплеснув руками, как будто его что-то укусило в задницу.
- Как это нет, а Вика? - «Уличаемая» жена, не поднимая голову, исподлобья посмотрела на него, и скрестила руки на груди, словно пытаясь защититься. Тане стало вдруг страшно неуютно, холодно, а ведь на улице далеко не зима.
- Ага-а, Вика!.. - Глаза мужа аж заблестели от предвкушения. - А ну давай набирай мне эту Вику, хочу с ней поболтать!
Таня, не сдержавшись, испуганно задрожала и... разомкнув руки, вынужденно достала смартфон, начав делать вид, что ищет телефонный номер Вики.
Она обоснованно боялась, что Игорь ударит ее. Он не стеснялся проявлять грубость. Рукоприкладство иногда случалось, и таким способом наказать ее он вполне может, особенно когда выпьет.
- Не тяни кошку за хвост, давай! И мне двойной эспрессо без сахара, за твой счет, конечно, моя любимая жена! - издевательски высказался Игорь.
Таня оцепенела, пальцы, слепо тыкающие по экрану смартфона, застыли. Она просто не знала, что сказать в ответ. Испытывая ощущение полнейшей растерянности, девушка едва сдерживала слезы.
Посетители, сидевшие в зале, повернули к стойке головы и смотрели, казалось, в упор. Зальчик слишком маленький, чтобы не услышать и не увидеть творящееся непотребство...
Такой наглости и публичного хамства Таня не ожидала. Раньше супруг хотя бы не выносил на люди их «разборки» и не позорил жену при посторонних, только ее маму порой втягивал. Но в эту минуту пьяный муж окончательно перешёл границу и пресловутая «последняя капля», громко булькнув где-то внутри унижаемой девушки, переполнила-таки чашу терпения.
Сделав глубокий вдох носом, Таня судорожно втянула воздух и открыла рот, чтобы совершить то, чего сама от себя не могла ждать ещё час назад.
- Кофе не будет, я закрываюсь. Проваливай отсюда.
Еще раз судорожно втянув воздух, она отважно добавила:
- Давай-давай!
Взбунтовавшаяся жена сунула смартфон в карман джинсов, и шагнула к кассовому аппарату, действительно полная решимости закрыть его на ключ; потом попросить клиентов допить и освободить помещение, после чего забрать личные вещи в подсобке и... Ей до такой степени стало невмоготу находиться в кофейне, что она готова была как есть, в переднике, выскочить вон, только не могла покинуть заведение просто так. Напарница приболела, не вышла на смену, и полная ответственность лежала на Тане. Из клетки просто так, вольной птичкой, не выпорхнуть при всём желании...
Стараясь не смотреть на физиономию мужа, она закрыла кассу, и хотела сделать второй шаг, выйти из-за стойки к столикам, но Игорь не дал пройти. Он преградил дорогу и схватил ее за руки, пребольно, до гарантированных синяков, стиснув сильными пальцами.
- Никуда я тебя не пущу, пока не ответишь, где была! И дашь кофе!
Пожилой мужчина, один из клиентов, сидевших в зале, резко встал и решительно приблизился к стойке.
- Молодой человек, что вы себе позволяете? - возмущённо спросил он.
- Это моя жена! Имею право! - рявкнул Игорь.
- Не похоже! - сказал мужчина. - Прекратите немедленно, разве не видите, что ей больно?
- Вам какое дело? Она моя!
- Если не прекратите, я буду вынужден вызвать... - неравнодушный мужчина запнулся, видимо, решая, стоит ли связываться, но завершил: - ...полицию. Вам оно надо?
Лицо Игоря окончательно превратилось в помидор, он разозлился еще больше, но все же... отпустил Таню.
Она отшатнулась от мужа и забилась в дальний угол за стойкой. На ее лбу проступила испарина, руки в тех местах, где их стискивали беспощадные пальцы, моментально покраснели.
Игорь застыл, хватая ртом воздух, явно переполненный жаждой продолжать конфликт, но вступивший в ссору фактор «третьей стороны» сыграл роль охладителя страстей. Супруг был не настолько пьян, чтобы не сообразить, что полиция точно будет лишней. Молча, ни звука не исторгнув, он просверлил незнакомца горящим ненавистью взглядом, затем повернулся к выходу; напоследок только, уже в проеме, хрипло крикнул: «Дома поговорим!», и канул за дверью.
- Спасибо вам... - Тихонько поблагодарила девушка вступившегося за неё мужчину.
- Он слабый, хотя сам себе кажется героем, - произнес незнакомец, - а слабые ищут тех, кто ещё слабее, и мстят за собственную слабость. Я пойду, это тебе спасибо, за кофе. Становись сильнее, девочка, и не позволяй себя обижать, ладно?
Таня, поражённая справедливостью слов, сказанных ей, никак не смогла отреагировать, и лишь проводила растерянным взглядом покидающего кофейню мудрого человека.
Прошло минут пять, пока она чуточку пришла в себя после всего случившегося, и смогла извиниться перед четырьмя оставшимися посетителями за доставленные неудобства, попросив их поторопиться, потому что заведение сегодня закрывается раньше, по техническим причинам.
Именно так она выразилась, и в каком-то смысле чистую правду сказала.
Потому что реально ощущала себя «кофемашиной» с окончательно забившимся фильтром, исчерпавшим пропускной ресурс, и больше не способным процеживать. Её забили, переполнили до самой макушки такие смешанные чувства, что она и слов таких не нашла, чтоб описать собственное состояние...
Наконец- то закрыв кофейню, Таня ушла прочь. Не понимая, чего хочет от жизни дальше, и зная лишь, чего не хочет. Категорически не хотелось возвращаться домой, где ее наверняка дожидается озлобленный Игорь. Нет сомнений, что откупорена новая бутылка, и муженёк изрядно добавил градуса в кипящий котёл.
Возвращаться к маме тоже не стоило. Пока, точно нет. Чтобы не выливать на нее свои бурлящие эмоции.
Внезапно разразился телефонный звонок. Таня от неожиданности даже вздрогнула. Суетливо распахнула сумочку и нырнула ладонью в недра... На экране высветился номер Вики.
Ее подруги, действительно. Которую она чудом ухитрялась скрывать от мужа. Раньше Вика работала в кофейне, недолго, но после ухода общение не оборвалось. Единственный на свете человек, которому Таня могла поплакаться в жилетку.
Переполненная эмоциями Таня, дрожащим пальчиком, не сразу, попала по зелёной клавише соединения, и ответила на вызов.
- Приветики! - послышался звонкий голосок Вики. - Как твои делишки, Танечка?
- Не очень. - Честно ответила девушка. - Ко мне на работу супруг пьяный приперся, скандал устроил.
- Ничего себе! И что?
- Хорошо, один из клиентов его прогнал...
- О, просто замечательно! Но почему ты сама не выгнала? Я же тебе сколько раз говорила, посылай козла на...
Вдруг перед внутренним взором Тани высветились картины произошедшего в кофейне, сдержаться не вышло, шлюз прорвало, и она навзрыд расплакалась, прямо посреди тротуара какой-то улочки, по которой бесцельно брела в никуда.
- Танечка, не плачь, слышишь?! - Рвался из телефонного динамика голос Виктории. - Успокойся! Со всеми бывает! Услышь меня, повторяю, бросай его на фиг! С ним ты никакого счастья не...
- Не могу пока-а-а!!! - Таня не успокоилась, а наоборот, пуще прежнего залилась слезами. Хорошо хоть, на улице никого сейчас рядом не было. Хотя и свидетели не остановили бы, в таком-то состоянии.
- А ну прекрати, немедленно! Я пока в маршрутке Садовую проехала. Скоро буду в самом центре. Ты где будешь?
- А-а-а... - Рыдающая Таня с трудом сообразила, что нужно дать конкретный ответ, и ляпнула первое, что взбрело на ум. - Наверное, в пиццерии недалеко от «Арабики»...
- Поняла! Окей, тогда до встречи. - Голос Вики звенел в динамике, пассажиры в салоне «бусика» наверняка недоумевают, от чего крик и что стряслось. - Дождись меня, слышишь?! Не ходи к нему! Не возвращайся!
- Я буду! - Приступ рыданий внезапно миновал, и Таня ответила неожиданно чётко. Вдруг поверила, что жизнь ещё не кончилась, выход из клетки есть. До чего же важно, когда на свете найдётся хоть один человечек, которому не всё равно, что ты существуешь...
Пиццерия располагалась возле сквера, в самом центре, на главной пешеходной улице города. В тени каштанов местные художники предлагали свои произведения искусства. Рукотворные картины уже не пользовались такой популярностью, как раньше. Сейчас в квартирах и домах на стенах висели объемные матричные панели. С помощью приложения в смартфоне, или пульта управления, сопряжённого с чипом, спрятанным в раме, можно было выбрать полотно, любой шедевр живописи из любой эпохи кого угодно из известных авторов, или творение кого-то из художников, славы не сыскавших, но в сети присутствующих. И выглядеть проекция-картина будет ничуть не хуже реальной.
Здесь же, в маленьком скверике, собирались пожилые творцы, которые всё ещё верили в магию живописи. Они всегда рисовали и продавали здесь свои полотна. Это стало и было до сих пор делом их жизни, и несмотря на то, что продажи становились скорее исключением, чем правилом, они продолжали рисовать все новые и новые. Смешной и наивный клоун позировал в обнимку с рыжим котом. Нежные купидончики пытались сорваться с холста, сразив любого стрелой амура. А местный маринист с окладистой седой бородой, почти столетний патриарх, выставлял написанные маслом корабли с расправленными парусами, бороздящие волны океанов, или в штиле отдыхающие под луной в спокойном море. На одной из картин непременно красовалась копия «Девятого вала». Причём именно эти репродукции покупались охотней всего, и он сразу же приносил новую...
Рядом с аллеей располагался фонтан, перед которым высилась статуя Святого Николая. Короткую лестницу, ведущую в сквер с тротуара, стерегли два белых мраморных льва, которые давно потрескались и потеряли свою белоснежность со временем. Тане, продвигавшейся в сторону пиццерии, захотелось посидеть в тени каштанов и подумать, что делать с Игорем: прислушаться к совету подруги и послать его нафиг, или в очередной раз простить, чтобы продолжать жить вместе, как ни в чем не бывало...
Вика доберётся сюда минут через пятнадцать. Прохожих на центральной улице к вечеру прибавилось, и Тане приходилось лавировать между людьми.
Уже подойдя к участку тротуара, на котором вдоль сквера располагался вернисаж с картинами, девушка заметила сидящую с краю, у бордюра между тротуаром и мостовой, зрелую светловолосую женщину в соломенной шляпе. Она продавала глиняные статуэтки. Тане всегда нравились штучки, обработанные вручную. Девушка, несмотря на мятущееся душевное состояние, не смогла пройти мимо, приблизилась и спросила, сколько стоит котик с букетом из сосисок вместо цветов.
- Двадцать, - ответила продающая фигурки. - Брать будете, или просто интересуетесь?
- Даже не знаю... Он такой грустный и одинокий. - Пожалела котика Таня.
- Почему ты так решила?! - живо поинтересовалась женщина.
- Даже не знаю. Ладно, я пошла. - Таня еще больше опустила вниз плечи, и уже собралась было уходить. Двадцать было дорого. Приличный сувенир можно купить за восемь или десять евро, а у Тани не так много денег на счету, чтобы транжирить. Особенно сейчас, когда неизвестно, что с ней будет завтра. К раздиравшим девушку чувствам добавилось острое двойственное сожаление: одинокого котика приютить очень хочется, но и денег жалко тоже.
Вдруг послышалось предложение, обращённое к ней:
- Я тебе уступлю, бери за тринадцать. Прекрасное число.
- А возьму! - девушка почему-то страшно обрадовалась скидке, и в ней дополнительно взыграл нечаянный восторг. - Спасибо вам огромное!
Покупательница протянула вперёд левую руку, запястье которой опоясывал браслет терминала, привязанный к смартфтону. Считав платёжный код финансовой карты своим терминалом, продавщица попросила подтвердить, и Таня совершила покупку.
Рассчитавшись, довольная собой, Таня взяла полосатого чёрно-белого котика в правую ладонь, и вдруг увидела, как он прямо на глазах начал менять свою окраску. Пару секунд он переливался несколькими цветами - желтым, серым, белым, голубым, ещё какими-то, и наконец определился, став совершенно весь одного, зато неповторимого оттенка. Не понять даже, к какому из цветов ближе всего относящегося.
- Что это с ним? - Девушка немного удивилась.
- А это, оказывается, я искала тебя! - прозвучал от продавщицы статуэток совершенно непредсказуемый ответ.
Выхватив из своего замусоленного передника прозрачный флакон с каким-то порошком, женщина высыпала его себе на ладонь, поднесла к лицу, на котором выделялась чёрная родинка у носа, и - пфффурх-х! - дунула так, что облачко порхнуло в направлении девушки.
* * *
...Аркадия Ивановна, которой вскоре суждено под другим именем начать варить зелья в другом месте, и много чего ещё натворить, избавилась от нежелательных свидетелей, наложив морок для отвода глаз, и активировала заклинание превращения.
Со стороны прохожим показалось, что одна из уличных собак, строго лимитированных, но всё ещё допустимых по традиции для существования в этом городе, грозно рыкнула в сторону продавщицы статуэток.
Жертва сейчас почувствовала головокружение, и выронила из рук более не нужный тестер. Все вокруг нее принялось шуметь и вибрировать. Мир искажался и сплющивался. Краски и звуки сплетались в тугой комок. Душа, являясь частью этого меняющегося мира, сжималась вместе с ним, пока не разорвалась на множество маленьких частиц, превращаясь в розовый молочный коктейль.
Из разбитой статуэтки потекла розовая пена.
- Тебя к точке привела цепь шагов, которые ты сделала и не сделала. - Сказала колдунья жертве, точнее, отлетающей памяти о ней. - Сама виновата.
Аккуратно собрав предназначенной ложечкой несколько капелек, Аркадия Ивановна поместила пену в заранее подготовленный специальный сосуд, и плотно запечатала его.
- Наконец-то! Недостающий ингредиент.
Настоящая ведьма снова победила в схватке за жизнь. Можно собираться домой, варить новый эликсир и жить дальше. Цена ингредиентов не имеет значения. Её жизненный путь продолжится. Не точка. Только это имеет смысл, за который стоит бороться любыми средствами. За многоточие...