По широкой деревенской улице уверенным и чётким шагом шёл молодой солдат. Форма на старшем сержанте была новенькая, с иголочки, и сидела она на ладной фигуре парня как влитая.
Парень шёл по родной улице и был абсолютно счастлив: он был дома! Кругом всё было до боли знакомо. Внизу, под горой, расстилались луга, зелёные летом, а сейчас пожелтевшие. Вдалеке вилась тёмной лентой Мокша. И, хотя на дворе была уже поздняя осень, настроение у парня было отличное.
Односельчане встречали солдата добрыми словами, каждый норовил побеседовать с дембелем, прибывшим аж с китайской границы. Поэтому молодой человек нисколько не удивился, когда услышал:
- А, ето, Колян, привет! Ето, говоришь, прибыл? А, ето, хорошо! Мать, ето, заждалась. Куда ездил-то ноне?
- Здорово, дядя Петя, - поздоровался Коля с худеньким мужчиной, на лице которого явно проступали все признаки тяжёлой жизни человека, бывшего в большой дружбе с зелёным змием. – Я в военкомате был. Вот домой спешу. Мама обещала блинами накормить.
- А, блины – ето хорошо! Мать твоя мастерица насчёт блинов-то. А ты, ето, апосля блинов-то чем займёшься? – спросил Петра – так, с ударением на последнем слоге звали односельчане Петра Зотова.
- Да ничем! Я теперь казак вольный! – ответил парень весело.
- Ты, ето, ко мне приходи. Надо ноне кабанчика завалить. Может, поможешь? - пригласил Колю Зотов.
Коле было приятно, что сосед обратился к нему с такой «взрослой» просьбой. Никогда раньше ему не приходилось резать поросят, а тут – приглашают!
- Я, дядя Петя, не против. Только я никогда поросят не резал. Так – принеси – подай, - смущённо сказал он.
- Ето, парень, ничё! Ты мне только поможешь, ето, его пымать да завалить. А я, ето, сам его порешу, - успокоил парня решительно настроенный Петра.
- Ладно, дядь Петь, тогда жди! Через полчасика буду! – ответил Николай.
Он быстро дошёл до родного дома. Мать к этому времени уже напекла высоченную стопку толстых, намазанных жареной сметаной блинов. Рядом, свёрнутые треугольничками, лежали тоненькие блинцы.
- Мама! Вкуснотища-то какая! Сколько раз мне эти блины в армии снились! – восторженно воскликнул Николай, уписывая за обе щеки блины и блинцы, запивая их холодным молоком.
А мать смотрела, как сынок ест её блины и то и дело погуще мазала их сметаной. Она рада была тому, что угодила сыну.
Поев, Коля попросил у матери одежонку похуже, сообщив, что идёт к Зотовым помогать Петре резать поросёнка.
Скоро он был уже у Зотовых.
- Точен, ето, забодай тебя комар! – воскликнул сосед и позвал Николая за собой.
Парень удивился тому, что Петра повёл его к бане. «Помыться что ли хочет сосед перед «священнодействием»?- думал он. Но потом решил, что Петра, наверное, хочет проверить, согрелась ли вода, нужная для обработки свиной тушки.
Резаки зашли в предбанник, и Петра, покрутившись туда-сюда, юркнул в угол и вытащил оттуда берёзовый веник. Он несколько раз встряхнул им в воздухе, чтоб получше его распушить. «Парить что ль кабана-то будем?»-недоумевал Николай. А Петра тем временем открыл дверь в баню и, позвав парня за собой, шустро прикрыл дверь. В бане было темно. Свет едва проникал сквозь маленькое оконце. Пахло сажей, глиной и ещё чем-то непонятным.
- А теперь, ето, окружай его, паршивца! – весело сказал Петра Коле.- Скоро, ето, шашлычком баловаться будем!
- Дядь Петь, я что-то не пойму, кого окружать-то надо?- спросил Коля, оглядываясь по сторонам.
- А, ето, кабанчика! – бодро ответил резак.
- А где он? – с недоумением спросил Коля. Ему в мыслях рисовался поросёнок приличных размеров, но тут-то никого не было. Однако запах был.
-А, ето, я его сичас! – и Петра полез куда-то под полати, изо всех сил шурудя там своим веником.
И вдруг оттуда, взвизгнув, выскочил поросёнок, похожий на шнурок: тощий и мохнатый. Бок у него был в саже, розовый пятак нюхал воздух в предчувствии неминуемой беды.
- Николай! Вот он! Обходи его! Окружай! Вали! – восторженно призывал Петра Николая к действию.
Петра отбросил в сторону веник. В руках у него поблёскивал неведомо откуда взявшийся ножик весьма приличных размеров. Мужик размахивал им, как саблей, а Коле показалось, что Петра проткнёт им поросёнка насквозь.
- Дядь Петь, поросёнок-то больно мелкий. Тебе от хозяйки не попадёт за самодеятельность? – заволновался парень.
- Ты чё, ето? Не слыхал что ль, что, ето, молочные поросята – самый сок? Окружай его, говорю! – не отступал Зотов.
Вдруг дверь в баню с грохотом отворилась, и на пороге появилась жена Зотова, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы. Возвращаясь с фермы, она услыхала от Колиной матери, что сын её пошёл к ним на подмогу – кабанчика резать. Валентина на всех парах рванула домой, потом к бане и успела в самую последнюю минуту.
- Это чего же ты, проклятушший, удумал? Это как же тебе, Аспид, в голову пришло? Мало того, что всю бражку высосал – тебе ещё и закусь подавай?! – пошла в наступление на мужа дородная Валентина. – Паразит! Навязался ты на мою душу, кровопийца! А ну, чтобы я вас тут не видела!
Валентина решительным жестом указала резакам на дверь, а проходящему мимо супругу от всей души и со всей мочи влепила звонкую затрещину. Николай, смекнув, что кабанчику подарена жизнь, быстро ретировался от греха подальше домой. А соседка, взяв тщедушного мужа за шиворот, вытолкнула его из бани и замкнула дверь, спасая живность от поползновений любителей свежатинки.
Вечером Петра снова встретил Николая, идущего в клуб.
- А, ето, парень, не горюй! Мы, етого кабанчика всё одно завалим. Попожжа. Пущай в весе наберёт,- не глядя парню в глаза, сказал он и, размахивая руками, пошёл домой.